Текст книги "Нежнее шелка"

Глава 24

Первый день в Гонконге был солнечным и ярким. Хью собирался повести Тама осматривать город, а его пассажиры пытались найти семью Сунскоку. Юкиё уже вошел в контакт со своими коллегами на побережье и теперь ждал вестей.

Зная, что в этой торговой столице Востока можно в самое короткое время купить целый гардероб, Хью, сидя утром за завтраком, предложил Тама заняться этим.

– Хотите сказать, я плохо одета? – отозвалась она с насмешливой искоркой в глазах.

– Ни в коем случае. Мой халат пошит из очень хорошего шелка. Но нужно одеть тех, кто гол. Отправляясь в город, вам следует вместо крестьянского маскарада присмотреть себе наряды, и я оплачу.

– А вы, конечно же, знаете лавку, где торгуют дамской одеждой.

– Слыхал кое-что, – сказал он.

– Вот как.

– Ни к чему говорить таким тоном. Как правило, я покупаю не женскую одежду. – Это предполагало отношения некоторого рода, пусть даже редкие.

– А вам не нужно ничего оплачивать. У меня есть золото.

И целое состояние в виде жемчуга, который она намеревалась продать в Европе, о чем он знал.

– Но мне бы хотелось купить для вас что-нибудь. С вашего разрешения. Не одежду, так что-нибудь еще. В знак… – он улыбнулся, – моей признательности.

– Если мы обсуждаем знаки признательности, Хью-сан, то именно вы заслуживаете большого подарка. В соответствии с вашими габаритами, – усмехнулась она. – Но при этом, – добавила она уже ласковее, – вы галантны. Сегодня утром я кончила чуть ли не десять раз. Чего бы вам хотелось?

– Не тратьте деньги, дорогая. Они вам пригодятся, когда начнете создавать свою армию.

– Но не сегодня же утром, Хью-сан. Могу я подумать о чем-то приятном?

Внезапно в ее словах он уловил упрек и укорил себя за невежливость. Он решил исправиться:

– Можете думать о приятном еще несколько недель, дорогая. И еще дольше, если захотите. – Главное, ему не нравилась мысль о том, что она вернется и встретится со своими врагами. – Давайте заключим пакт: до конца плавания только удовольствие.

– Согласна, – сказала она с улыбкой. – Так скажите же мне, Хью-сан, где находится это заведение, в котором я могу одеться как европейская женщина?

В тот первый день в Гонконге Тама надела японское кимоно, которое ей одолжила Сунскоку, потому что Хью не позволил ей надеть ее бумажную рубаху и штаны.

И они вышли из экипажа, сделав первую остановку перед заведением портнихи.

«Лавка француженки» – как ее называли все, кроме ее владелицы, которая, цепляясь за воспоминания о Париже, назвала свою лавку «Ле Рю Руайяль», то есть «Королевская улица», – находилась в прекрасном особняке на Пике. Ходили слухи, что Жардин Матсон сплоховала в молодости и что сын ее, который теперь распоряжался в лавке, скорее походил на шотландца, чем на француза. Но по-французски он говорил без всякого акцента, как и на десятке других языков, и, когда Хью вошел в лавку, держа под руку Тама, Джеймс Деларош приветствовал его с американским произношением.

Тама взглянула на Хью:

– Я думала, вы здесь не бывали.

– Может быть, один раз, уже давно, – пробормотал он, встретившись глазами с Джеймсом и многозначительно подняв брови.

– А как поживает мистер Макдугал? – осведомился Джеймс, быстро переводя разговор на нейтральную тему, чтобы соответствовать ситуации. – Понравились ли его жене платья, которые он ей купил?

– Я в этом уверен, – ответил Хью, поблагодарив его улыбкой, поскольку жена, о которой шла речь, была супругой одного германского посланника. Нельзя сказать, что в то утро он говорил Тама только ложь. Он действительно редко покупал туалеты для дам. Но Эльза упросила его так мило и один раз затащила его сюда, он был бы скотиной, если бы отказался. – Этой леди нужен небольшой гардероб на время нашего плавания, – сказал он бодрым деловым голосом. – И, к несчастью, мы торопимся.

Хью обошелся без представлений, и это было довольно обычным делом. Многие мужчины, которые приходили сюда под ручку с дамой, говорили о них двусмысленно по вполне очевидным причинам. Джеймс улыбнулся.

– Я уверен, мы сможем кое-что вам подобрать.

Хотя у капитана был экзотический вкус в смысле женщин, эта была особенно необычна, – бледная и изящная, как редкостная орхидея, и кимоно у нее из очень дорогой парчи.

Тама не собиралась фамильярничать с торговцем и потому не удивилась, что их не познакомили.

– Пожалуйста, покажите, что носят женщины на Западе, – сказала она. – Я мало что знаю о моде. Что-нибудь шелковое, как мне кажется.

Джеймс указал на столик с книгами образцов и предложил обоим сесть.

– Эти издания нам присылают из Парижа каждый месяц, – заметил он. – Что бы вы ни выбрали, будете на высоте моды.

Пролистав несколько журналов, Тама посмотрела на Хью, спрашивая совета.

– Как вам вот это? – спросила она, указывая на дневное платье цвета розовых пионов, и он кивнул. – А это? – Бледно-желтое вечернее платье, на которое он также кивнул. – А это? – Она указала на костюм для верховой езды оливкового цвета.

– Это для верховой езды, – сказал он.

– А я буду ездить верхом?

Он помолчал, подыскивая какой-нибудь нейтральный ответ, который ясно бы показал, что в дальнейшем их жизненные пути расходятся. Но вдруг осознал, что ему хочется, чтобы она ездила верхом только с ним, а не с кем-то еще.

– Я в этом уверен, – любезно сказал он, вовремя себя пришпорив. Но, представив себе Тама в этом великолепном бархате в Булонском лесу, быстро перестроил свои планы. – Я стану сопровождать вас, когда вы будете ездить верхом, – предложил он.

– Как вы добры.

Наивная, она сказала это с такой искренностью, что он почувствовал угрызения совести. Хотя секундой позже он напомнил себе, что ни один из них не обнаруживал неопытность и неосведомленность.

– Буду очень рад, дорогая, – пробормотал он, пуская в ход свой обманчивый легкий шарм.

Она посмотрела на него из-под ресниц и разразилась серебряным смехом:

– Мы оба будем очень рады, я полагаю, Хью-сан. А мужчины носят бархат, когда ездят верхом?

– Я – нет.

– Вот как. А мне можно?

– Для женщины это великолепно.

– Для любой?

Он рассмеялся.

– Нет, только для одной. – И он сказал, посмотрев на Джеймса, причем улыбка все еще светилась в его глазах: – Нам также понадобятся сапоги для верховой езды. Из зеленой кожи.

– Прекрасно. Желает ли леди шляпку с пером или без?

– Шляпу? Нет, никаких шляп, – возразила Тама. – Как она будет держаться?

– Шляпу, Джеймс. – Хью повернулся к Тама. – Я вам покажу. Если хотите быть одетой по моде, шляпа необходима. Жена вашего брата Комея шляпы носит.

Глаза Джеймса Делароша на мгновение широко раскрылись, а потом сузились. Значит, это принцесса Отари. Ее брат, принц, прожил полгода в здешней колонии, прежде чем отплыть во Францию.

– В Европе дамам принято носить шляпки, – вежливо заметил Джеймс.

– Какой странный обычай. А что, если я не хочу?

Если принцесса так же богата, как ее брат, думал Джеймс, они могут себе позволить одеваться как угодно. Хотя принц Комей очень много покупал у него. И был влюблен в свою жену, что для Востока необычно. Как и для прочего мира, где правят бал деньги.

Тама листала журнал, все больше теряя интерес к моде.

– Выберите что-нибудь для меня сами, Хью-сан. Все выглядит таким узким, тесным и неуместным. – Она улыбнулась и стала подниматься.

– Если леди будет так любезна и позволит нашей служащей снять с нее мерку… – сказал Джеймс, поманив одну из девушек-приказчиц.

Когда та увела Тама, Хью отбросил от себя модный журнал.

– Решите вы насчет платьев, Джеймс. Я полагаюсь на ваш вкус. Дюжину платьев, если у вас хватит швей, чтобы сшить их за два дня. Иначе мы возьмем столько, сколько сумеете изготовить. Счет пошлите моему банкиру. Как обычно.

– Да, конечно. А вы знаете, кто она? – быстро пробормотал Джеймс, не зная, известно ли капитану, кто его пассажирка. Капитан имел склонность вести свои дела с необычайной беспечностью.

Хью взглянул на Джеймса Делароша с подозрением. Ведь они так недавно спаслись от Хироаки, к тому же он знал, что на Востоке можно купить всех и вся.

– Как вы узнали, кто она? – холодно спросил он.

– Ее брат много покупал у нас, когда жил здесь. Я узнал имя. Оно необычное… – брови его поднялись, – царственное. За голову обоих назначена цена, я слышал.

– Полагаю, как только мы уйдем, вы сразу забудете, что видели ее.

– Разумеется. Я просто хотел, чтобы вы знали, что слухи уже распространились. Мое дело таково, что я предпочитаю никогда не помнить ничего лишнего. Вы это знаете. Но разумнее было бы никуда с ней не показываться, пока не отчалите. Богатство Отари пробуждает в людях алчность.

– Вот почему ее семья все еще вне закона, хотя многие кланы уже получили прощение.

– Презренный металл соблазняет, капитан. Еще с библейских времен.

– Спасибо за предупреждение. Я думал, мы вне пределов досягаемости ее врагов.

– Не забывайте оглядываться через плечо. Я вам по-дружески советую.

– Есть кто-то, кого следует остерегаться в особенности?

Джеймс улыбнулся – капитан не относится к тем персонам, с кем можно шутить.

– Насколько мне известно, германский посланник ведет переговоры с новым японским правительством о постройке железной дороги. И сооружении порта.

– Муж Эльзы?

– Никто иной. Как вам известно, жена ему обходится дорого. И еще посланнику требуются дополнительные средства, чтобы… на расходы добавочного домашнего хозяйства.

– Хотите сказать, на любовницу?

– Ну конечно. Посланник получит определенную долю от предоставленных контрактов – сейчас идут переговоры о процентах между ним и министром иностранных дел Японии. Если он получит еще и награду за принцессу Отари… – Джеймс пожал плечами на свой галльский манер. – Вы понимаете, что я имею в виду, говоря, что вам не следует себя обнаруживать.

– Не говоря уже о том, что нет необходимости в визите Эльзы на корабль.

– И это тоже, – лукаво добавил Джеймс.

– Принцесса оплатила свой проезд на моем пароходе. – Голос Хью ровный и мягкий.

– Понятно. – Лицо у Джеймса доброжелательное. – Ничего другого я и не подразумевал. Вы бизнесмен. Я бизнесмен. Мы оба заняты бизнесом.

Хью проверил, нет ли кого-нибудь поблизости, и когда взгляд его снова устремился на Джеймса, в его глазах сквозила серьезность.

– Я с удовольствием заплачу за сведения, касающиеся принцессы, которые вы можете предоставить, занимаясь вашим… э-э… бизнесом. – Джеймс родился и вырос в Гонконге. Если он кого-то не знал, значит, этот человек того не стоил. – Назовите любую цену, – заявил он.

Щедрость этого предложения, видимо, измеряла степень, до которой эта женщина дорога капитану. Его репутация прижимистого негоцианта вошла в поговорку.

– Посмотрим, что я смогу выведать.

– Мне нужны имена.

И Джеймс понял зачем.

– Это могут оказаться высокопоставленные люди.

– Вот как? В этом мире либо ты убираешь, либо тебя, – жестко улыбнулся Хью. – А здешним нравам это соответствует более, чем где бы то ни было. Мне нужны только имена и номер вашего счета в банке. Вы ни в коем случае не будете в этом замешаны. Но если кто-то ищет принцессу, я хочу это знать.

– Я слышал, война была кровавая, – сказал Джеймс.

– Какая именно? Ее война? Или моя? Или еще чья-то?

Джеймс выгнул брови:

– Я имел в виду ее войну. В Вакамацу была просто резня, как мне рассказывали.

– Она это знает, – тихо сказал Хью. – И собирается мстить. – Он пожал плечами. – Не могу сказать, что я это одобряю. Но это дает человеку смысл жизни, вероятно…

– Мы все стараемся делать то, что должны, верно, капитан? – Гонконг для человека с сердцем – город безжалостный.

– Ну и аминь, – сказал Хью, вставая. – Значит, буду ждать сообщений от вас?

– К вечеру я что-нибудь разузнаю.

– Прекрасно.

Еще одно из слов с неоднозначным значением. Значит, темные улицы Гонконга все чаще становятся ареной жестоких убийств.

– Завтра к вечеру платья будут доставлены.

– Во всяком случае, благодарю вас заранее. Всего доброго, мистер Деларош, – произнес Хью официальным тоном, заметив, что Тама выходит из примерочной. – Ценю вашу помощь.

– К вашим услугам, капитан Драммонд.

– Ну что, вы закончили? – спросил Хью, подходя к Тама. – Вам что-нибудь понравилось? – Она смотрела на разложенные веера и перчатки.

– Нет. Здесь все такое странное.

– Привыкнете.

Она подняла на него глаза, обратив внимание на циничную нотку в его голосе.

– Что-нибудь не так?

– Нет, но я устал… Я плохо спал ночью. Вы не будете возражать, если мы вернемся на пароход?

– Чтобы выспаться? – Легкая улыбка заиграла на ее губах.

– Неужели я настолько прозрачен? – отшутился он, поняв ее намек.

– Именно это мне кажется наиболее привлекательным.

– Вы не станете возражать, если мы не поедем осматривать город?

– А как вы думаете?

Он рассмеялся:

– Я думаю, вы вознамерились гонять меня по кругу за мой же счет.

Она с недоумением уставилась на него.

– Это значит, вы должны по меньшей мере не отставать от меня.

– А-а… Ну тогда мне везет. Клянусь, я от вас не отстану.

– Нам повезло, – ласково поправил Хью, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. На глазах у всех.

Когда они вышли за дверь, Джеймс взглядом велел своим приказчицам перестать хихикать.

Хью Драммонд здорово увяз, думал он.

Понимает ли он это сам?

Глава 25

Семья Сунскоку поселилась в маленьком домике на западных холмах. Когда она подъехала к воротам, все дети высыпали ей навстречу, принялись обнимать ее и тараторить как сороки.

У Юкиё почти не осталось воспоминаний о том, что такое семья, и он не заметил, что взрослые остались в доме.

Но Сунскоку сразу обратила на это внимание. И ее охватили дурные предчувствия.

Мать стояла в дверях, но приветствовала дочь так боязливо, что Сунскоку поняла – что-то не так. А когда из гостиной донесся грозный голос отца, мать в страхе, вжав голову в плечи, быстро ретировалась.

– Мы что, зашли не в тот дом? – Юкиё ощетинился, завидев отца Сунскоку.

– Он нисколько не изменился.

– А наверное, стоило бы, раз ты содержала их все эти годы.

Она грустно улыбнулась:

– В каком мире ты живешь? Он глава семьи.

– Я так не считаю.

– Пожалуйста, не нужно с ним спорить. Я этого не вынесу.

– Я не позволю ему обижать тебя.

– Он и не будет. Все достанется матери.

Юкиё стиснул челюсти и глубоко втянул воздух. Из-за такого же человека он потерял мать.

– Ты здесь не останешься, – сказал он приглушенным голосом. – Я этого не допущу.

– А я никого не спрашиваю, что мне делать. Не потерплю, чтобы мужчины мне указывали… – возмущенно прошипела она.

– Прошу прощения, – поторопился он извиниться. – Но подумай, пожалуйста, о себе. Больше я ничего не скажу.

Трудно было подавить дрожь и трепет, когда отец ее начинал скандалить. Страх сидел в ней с детства, и очень глубоко.

– Поговорю с ним, – сказала она, глубоко вздохнув. – Узнаю, чего он хочет.

– Мне можно присутствовать?

– Как хочешь.

Просторная комната, куда они вошли, полна людей. За круглыми китайскими окнами со стеклами виднеется сад; перед токономой, которую сами устроили, сидит отец, окруженный семьей – братьями и сестрами, их супругами, матерью и бабками Сунскоку.

– Почему нас отвезли в чужую страну? – рявкнул отец.

– Чтобы спасти вашу жизнь, – ответила Сунскоку мягко и вежливо.

Он сердито смотрел на нее:

– Если бы ты не сбежала из Ёсивары, нашим жизням ничего бы не угрожало. Ты неблагодарная дочь, которая превратила нашу жизнь в несчастье!

– Если бы я умерла, вы снова оказались бы в бедности, а скорее всего вас бы убили. Я решила, что вам лучше заранее переехать.

– Умирать тебе совершенно незачем. Твое себялюбие стало причиной всех несчастий.

– А как насчет того, что сама я несчастна? – спокойно спросила она; негодование вспыхнуло в глубине ее души. – Разве это не имеет значения?

– Твой долг – служить родителям.

– Но только меня из всей кучи детей заставили пойти по дороге долга в Ёсивару. Почему эта обязанность пала на меня?

Возмущенный отец скривил рот от гнева:

– Как ты смеешь так разговаривать с отцом?

Она ответила не сразу, заметив испуг на лице матери, и вновь ее объял ужас.

– Мне кажется, я имею право спрашивать отца, после того как столько лет содержала всю семью. Я несла свое бремя одна и без жалоб. – Руки она крепко сжала, спина ее напряжена. – До сих пор. Разве кто-нибудь из вас понимает, что значит заниматься тем, чем я занималась? Каких отвратительных вещей от меня требовали?

– Не желаю этого слушать! – вскричал отец. – Ты не смеешь осквернять мой дом непристойными разговорами!

– Ваш дом? – Ее голос снизился до едва слышного шепота. – А как вы думаете, кто платит за этот дом и за вашу еду, за одежду и все, что требуется для вашей жизни? – Повернувшись, она обратилась к Юкиё: – Мы уходим.

Он кивнул, отчаянно стараясь удержаться и не ударить ее отца.

Сунскоку встретила злобный отцовский взгляд с надменностью.

– Вы будете получать содержание ежемесячно, а если захотите вернуться в Японию, вам купят билеты. Решение зависит от вас. – Она подошла к матери и быстро обняла ее. – Если я когда-нибудь вам понадоблюсь, – шепнула она, – передайте через кухарку. (Юкиё имел своих людей среди прислуги, и эту предосторожность он предпринял по собственной инициативе, за что Сунскоку была ему благодарна.) – Отпустив мать, она отошла. – А если кто-то из вас захочет со мной связаться, скажите человеку, который приносит вам деньги на жизнь. Всего вам хорошего.

Она знала, что мать передаст ее слова другим женщинам, и кто-нибудь из них, возможно, не побоится уйти. Но теперь она отказывается и в дальнейшем содержать за свой счет всю ораву. Она поклялась себе избавиться от тяжкого бремени, которое несла с самого детства.

Она хотела полной свободы.

Гордо вскинув голову, она без сожаления покинула свою семью.

Когда они подошли к воротам, Юкиё сказал:

– Я забыл в доме плащ. Сейчас вернусь. Подожди меня в экипаже.

В Гонконге множество удобств на европейский лад, и они этим воспользовались. В Японии экипажи запрещены.

Подбежав по дорожке к двери, Юкиё постучал один раз, потом, не дожидаясь ответа, толкнул дверь и направился прямиком в гостиную. Войдя без всяких церемоний, он застыл на пороге и зло уставился на отца Сунскоку.

– Слушай меня внимательно, старик, – прорычал он, и низкий рокот его голоса наполнил весь дом. – Ты больше никого в семье не обидишь ни рукой, ни криком, а если я узнаю, что это произошло, моя месть будет скорой. У меня везде есть глаза и уши. Так что поступай так, как говорю, или ты поплатишься за свою глупость.

И, повернувшись, он схватил свой плащ, который нарочно оставил, и вышел из дома.

– Я не заставил тебя ждать долго, верно? – заметил он мгновение спустя, впрыгивая в экипаж и садясь рядом со Сунскоку. – Странные у тебя родственники, – сказал он, усмехаясь. – Мне даже стало не так уж жаль, что у меня семьи нет.

Она слабо улыбнулась:

– Как это все ужасно.

Он покачал головой и привлек ее к себе.

– Ты поступила разумно, милая, – шепнул он, чмокнув ее в нос. – Они слишком многого от тебя хотят. Не трави себе душу.

Она скорчила гримаску:

– Теперь я совсем одна осталась…

– Мне ты тоже не обязана изливать свою душу, – весело сказал он. – Хватит с меня собственных проблем.

– Значит, мы будем независимы?

– Я этого не говорил, – пробормотал он с плутоватой улыбкой.

– Тогда полунезависимы. И я больше ни перед кем не буду отчитываться.

– Вполне справедливо. Полунезависимы. А когда мы приедем в Париж, я постараюсь, чтобы у моей полунезависимой милой был дом, который годится для императрицы.

Она рассмеялась:

– Но в таком случае иногда мне захочется охладить пыл своей независимости, чтобы разгорелся жар…

– Только если я попрошу об этом самым нежным образом.

– Да, да, – замурлыкала она, – я уже знаю, как ты умеешь это делать.

Глава 26

Сделав крюк, чтобы купить несколько кимоно и обувь, Хью и Тама вернулись на «Красавицу Юга». Хотя им руководило опасение за безопасность принцессы, он, конечно, не возражал против ее предложения бурно провести время в постели. Введя ее в свои апартаменты, он бросил свертки на диван, снял пальто и достал из кармана брюк эмалевую шкатулочку.

– Позвольте преподнести вам в знак великой благодарности, – сказал он торжественно, протягивая на ладони подарок.

Смущенная, Тама спросила:

– Когда вы успели?

– Рядом с лавкой, где вы покупали кимоно, есть ювелирный.

– Вас не было не больше минуты.

– Вы выбирали ткань, и много времени мне не потребовалось. Взгляните, понравится ли вам.

Она открыла крышечку голубоватой коробочки и ахнула. На белом шелке лежал кулон в виде пиона, затейливо вырезанный из пурпурного жадеита, и каждый миниатюрный лепесток был как живой, и сверкающая капля росы навеки застыла на одном из них.

– Как красиво! – Она смотрела на Хью со слезами на глазах. – Вы не могли этого знать, но моя мать носила кулон, очень похожий на этот. Благодарю вас. – Ее губы дрогнули, но она постаралась взять себя в руки и обратила к нему сияющую улыбку. – Я в неоплатном долгу перед вами, Хью-сан! А от этой вещицы я просто в восторге!

– Наденьте. – Он вынул кулон и надел ей через голову изящную золотую цепочку. – Очень мило, – пробормотал он, не сводя глаз с бледной шеи, на которую опустился кулон. – Вспоминайте обо мне, когда будете носить.

Она уже ловила себя на мысли о том, что слишком часто о нем думает, но не только не призналась ему в этом, а вознамерилась вообще покончить с этой привычкой, как только они высадятся во Франции. Эгоистично отложив осуществление этого решения до самого последнего момента, она широко улыбнулась:

– Коснувшись моей кожи, он оказался таким теплым, совсем как вы…

– Я бы согрел вас поэнергичнее, – бархатно шепнул он.

– Мне бы этого хотелось. – И она принялась развязывать оби.

Не знай он, что находится в одном из самых опасных портов Востока, на пароходе, специально построенном для военных действий, поддался бы искушению оказаться в сладостном раю своих чувств. Принцесса превосходна в постели, и она так же жаждала ласк, как и он, так же алчна и ненасытна в сексе. Но в отличие от стольких женщин, которые считают, что в постельных делах нужно уметь притворяться, она совершенно честна и безыскусна в жажде желания.

– Разрешите я помогу, – сказал он, ликуя в душе.

С этой женщиной в его дом вошли мир и покой, в то время как в Японии царят хаос и сумятица.

Точно дар богов.

Нужно обязательно в следующий раз, когда окажется в Японии, пожертвовать деньги храму в Эдо.

– Вы уже заснули, Хью-сан?

Он устремил взгляд на звук ее голоса и в упор встретился с ее чарующим взглядом.

– Я молился, – игриво ответил он.

– За меня?

Он не удивился ее умению читать его мысли, раз боги ей явно во всем сопутствуют.

– За то, что вы у меня есть, – ласково сказал он. – Мне очень повезло.

Они договорились, что будут свободны в своих отношениях, но его слова доставили ей удовольствие, и она не могла этого не отметить про себя.

– Удача сопутствует нам, не так ли? – сказала она с улыбкой. – Пойдемте же, Хью-сан. – Она взяла его за руку. – Позвольте мне доказать вам, как я счастлива, что встретила и узнала вас.

В тот день они занимались любовью, как-то по-особенному ощущая дарованную им свыше возможность познавать друг друга, словно судьба коротко свела их вместе с определенной целью, словно удача будет сопутствовать им недолго и наслаждаться красотой их отношений позволено не навсегда. И на время они забыли о том, что за пределами их очарованного рая лежит огромный мир.

Ближе к вечеру этот мир напомнил им о себе громким стуком в дверь. Послышался голос Юкиё:

– Принесли сообщение, Хью-сан. Требуется ответ.

Хотя Хью и ожидал сообщения от Делароша, он не ждал его так быстро, равно как не думал, что Юкиё будет замешан в это дело. Но, значит, он ошибся дважды подряд.

– Извините меня, дорогая. Дела. Простите. – Он уже протянул руку к брюкам. – Сейчас иду! – крикнул он, давая знать Юкиё, что тот услышан.

– Когда вы вернетесь? – сонным голосом спросила Тама, которая больше не могла противиться сну, поскольку в последнее время сильно недосыпала.

– Скоро. Ну… может быть, не очень скоро, – поправился он, не будучи уверен, как придется прореагировать на сообщение Джеймса. – Если придется отъехать, я оставлю вам записку. Спите.

– Угу, – пробормотала она, уже засыпая; она столько раз кончала, что ее охватила непреодолимая вялость.

Хью улыбнулся. Эта ненасытная маленькая распутница имеет полное основание утомиться после стольких соитий. Но у него энергии хоть отбавляй, он бодр и весел. Быстро одевшись, схватил кобуру и тихонько вышел из спальни. Пристегнув кольты на бедрах, он прошел через гостиную, открыл дверь и вышел в коридор.

– Сообщение от Делароша принес один из моих товарищей, поэтому он вызвал меня, – сказал Юкиё, протягивая Хью записку. – Вот. Кажется, это важно. – Поскольку речь шла о вмешательстве людей Уды, это явное преуменьшение.

Юкиё вежливо отошел в сторону.

– Не уходи, – пробормотал Хью, разрывая конверт и быстро пробегая глазами написанное. – Мне может понадобиться ваша помощь. – Через секунду он скомкал записку и сунул ее в карман брюк. – Тебе говорит что-нибудь такое имя, как Нитта Тадаси?

– Некий правительственный чиновник. Министр. Любит девочек, маленьких девочек, – мрачно добавил Юкиё.

– Очевидно, здесь, в Гонконге, он ведет переговоры с германским посланником о подряде на строительство, – сказал Хью. – Больше того, он предлагает награду за поимку принцессы Отари. Он, может быть, работает на Хироаки или сам по себе.

– Или на кого угодно из тех, кому интересно завладеть собственностью Отари. Но на Хироаки он не работает. Хироаки мертв.

Хью бросил на него резкий взгляд:

– С каких это пор?

– С тех пор, как я назначил цену за его голову…

– Уверен?

– Такэо можно поручать такое дело. Хироаки мертв, уверяю вас.

Хью испустил долгий вдох-выдох.

– Это утешает. – Он улыбнулся. – Одной проблемой меньше. Благодарю.

– Вы сами всех не сможете убрать, Хью-сан. За принцессой с ее богатством гонится целая шайка падких до чужого добра стяжателей.

– А ты не поможешь ли мне с одним из них? Или с двумя? Хотя германский посланник, кажется, относительно безвреден.

– Многие жестокие люди кажутся безобидными. Ведь они пользуются услугами наемных убийц.

– Сомневаюсь, чтобы у Фредди хватило духу отдать такое приказание. А как насчет этого Нитты? Его нужно уничтожить или просто припугнуть?

Юкиё пожал плечами:

– Мертвый всегда безопасней.

Человек вроде Нитты, занимающий знатное положение и небезызвестный в новом правительстве, вошел в контакт с теми, кто поставляет девочек, вскоре после прибытия в Гонконг. Потребовалось не больше пары часов, чтобы выследить его, – слово там, слово здесь, деньги из рук в руки, несколько ложных сведений. Но уже к началу вечера след министра привел Хью и Юкиё к модному борделю на Чатер-Роуд.

– Добрый вечер, капитан, – приветливо поздоровалась с Хью содержательница веселого дома, когда тот вошел в гостиную; он обычно оставлял здесь много денег. – Как вы будете сегодня развлекаться?

Гуди Брайтон, хорошо сохранившаяся блондинка неопределенного возраста, приехала в Гонконг в качестве экономки к одному из торговцев, а потом решила, что жизнь, которую ей предложили на Чатер-Роуд, гораздо интереснее. Хорошенькая, живая и неподдельно страстная, она хорошо зарабатывала, пока не вышла замуж за местного банкира, который владел заведением. Когда он вскоре после этого умер, то выяснилось, что, как благородный джентльмен, завещал вдове свое заведение. Его щедрость оказалась двусмысленной, так как в документе он забыл упомянуть, что уже был женат. Так что его семья в Англии унаследовала львиную долю его состояния.

Но Гуди считала, что ей крупно повезло, и не только продолжала содержать бордель, но и процветала. И потом, она всегда любила мужчин, а мужчин типа Драммонда особенно. Да и красивый японец, который с ним пришел, видать, парень не промах.

– У нас есть ваш любимый бурбон, капитан, и саке для вашего друга. Давно вы не бывали в нашем городе. Вы опять ищете Люси? Она будет очень рада.

– Мне нужно поговорить об одном деле, – спокойно начал Хью. – Мы подумали, вы нам поможете.

– Это связано с моим делом или с вашим?

– С вашим.

– Ну что ж, уже легче, – улыбнулась она. – Пойдемте. – Жестом она предложила следовать за ней. – В моем кабинете нам никто не помешает.

Они двинулись вслед за ней по коридору и вошли в хорошо обставленную комнату, выходящую окнами на гавань. Указав им на стулья, она уселась напротив, за свой письменный стол, очень напоминая знатную даму в своих черных шелках и жемчугах.

– Вид у вас встревоженный. Что я могу для вас сделать?

– Мы ищем человека по имени Нитта. Сегодня он должен быть у вас.

Брови ее поднялись над яркими синими глазами.

– Он прибыл всего полчаса назад. Он вас чем-то оскорбил? – Хотя выражение глаз капитана не оставляло никакого сомнения.

– Скажем так: я хочу убедиться, что он меня не оскорбит.

– Что вы хотите, чтобы я сделала?

– Мы просто хотим поговорить с ним.

– Никаких убийств в моем заведении. Я этого не допущу.

– Мы выведем его из дома, – сказал Юкиё.

Она взглянула на Юкиё. Настоящий якудза, если она что-то в этом понимает. Потом она перевела взгляд на Хью:

– А нельзя подождать, пока он выйдет?

– Я только хочу переговорить с ним. Времени у нас очень мало. – Хью посмотрел на Юкиё, подняв брови. – Может быть, Нитта поведет себя разумно.

Юкиё пожал плечами. Он реалист, а люди вроде Нитты разумно себя не ведут. Пока их не заставят. И долго уговаривать не придется.

– Я полагаюсь на ваше благоразумие, капитан, – сказала Гуди, пожимая плечами. – Говоря по правде, он совсем не в моем вкусе. Он требовал маленькую девочку, но я сказала, что здесь этим не занимаются. – Она нетерпеливо отмахнулась, и кольца ее сверкнули в свете лампы. – Таким, как он, нужно давать отпор. Так что милости прошу, но пусть все будет тихо. Не хочу, чтобы мои клиенты разбежались. – Она встала, шурша платьем из плотной черной тафты. – Второй этаж, пятая комната. Не напугайте Молли.

Когда они, открыв дверь, ворвались в номер, у забившейся в угол девушки по имени Молли глаза расширились от страха.

– Ночь кончена, Молли. Держи. – Хью бросил ей платье. – Гуди внизу, иди к ней. А ты, Нитта, засунь свой дрючок в штаны, – проговорил он по-японски. – Мы хотим тебе кое-что рассказать.

Юкиё резко заговорил с министром. Министр бледнел на глазах.

– Сядьте, – приказал Хью, указывая на стул. Министр сел.

– Запри дверь, – шепнул Хью, и, когда Юкиё повернул в двери ключ, в глазах министра застыл ужас.

– Много времени нам не потребуется, если будете вести себя благоразумно и примете мои слова близко к сердцу. Насколько мне известно, вы назначили награду за сведения о местонахождении принцессы Отари. На вашем месте я бы передумал. – Японский язык Хью был очень хороший, говорил он медленно, чтобы министр не упустил ни слова. – Я увожу принцессу Отари с собой за границу. И я не хочу, чтобы у нее были неприятности. Так что выкиньте ее из головы. Но если предпочитаете вести себя глупо и продолжите поиски, я убью вас и всю вашу семью. Ясно?