Текст книги "Нежнее шелка"

Глава 17

Через два дня непрерывной езды верхом в дурную погоду Сунскоку и ее маленький отряд прибыли в Осаку. Промокнув до нитки, подчиненные Хироаки теперь жаждали отыскать временное пристанище и переодеться в сухое платье.

Им приказано охранять таю до Осаки и проследить, чтобы она вернулась в Эдо, выполнив данное ей поручение. Хироаки, однако, не проинструктировал об их обязанностях, когда гейша поднимется на борт корабля.

Устроив Сунскоку на ночь, Юкиё предложил обоим полицейским отправиться в чайный домик, где устроит им вечер развлечений. От такого приглашения не смог бы отказаться никакой человек с горячей кровью в жилах. Тем более предлагает вакаймоно, член банды Ёсивары; уж он-то знает лучшие веселые дома в городе.

Вечер начался с того, что они немного выпили… а потом еще и еще… пока люди Хироаки не перестали понимать, где находятся и с кем. Оставив деньги на их ночные увеселения и приказав задержать их до утра, Юкиё отправился туда, где оставил Сунскоку. Ему не терпелось оказаться в ее обществе без соглядатаев, неотступно сопровождавших их от самого Эдо.

В нескольких шагах от постоялого двора с ним поравнялся молодой человек.

Юкиё посмотрел на него:

– Ты быстро управился.

– Семейство Овари уже практически в пути.

– И ты проводил их до порта Нагоэи?

– Пока мы разговариваем, они направляются в Гонконг. Напуганные, но на борту корабля.

– Все они?

– Вплоть до старушенции. Красивая семья, кстати.

– Не сомневаюсь. И живут в относительно хороших условиях.

– На содержании у дочери.

– Конечно.

– Так когда мы отчаливаем? – спросил Ногучи.

– Мы?

– Не думаешь же ты, что я останусь здесь?

– Не уверен, что у тебя есть хоть одна иена, чтобы посмотреть мир.

– Хороших друзей найти трудно.

– Это верно. – Юкиё посмотрел на него и улыбнулся. – Мы, кажется, едем в Штаты. Или по крайней мере попадем туда в конце концов. Дело капитана Драммонда основано там.

– Что, если он не захочет взять нас на борт?

– Заставим его передумать.

– Учитывая, чем он занимается, он хорошо вооружен.

– Но он человек разумный, как я слыхал.

– В отличие от наших хозяев.

– Вот именно. Думаю, ему понадобятся телохранители.

Ногучи усмехнулся:

– Это точно. Они ему и сейчас нужны.

Юкиё бросил на него вопрошающий взгляд:

– Ты знаешь, где он находится?

– Мог бы узнать.

– Если понадобятся деньги, скажешь сколько.

– Порасспрошу в городе. У меня в этом городе прорезались молочные зубы.

Ногучи вырос на улицах этого морского порта, а в Эдо приехал всего два года назад в качестве телохранителя главаря якудза, который в новой столице приступил к организации преступных кланов. Когда его хозяин погиб в яростной борьбе за территорию, Ногучи нашел работу у Юкиё.

– Ты остановился, где мы? – спросил Юкиё, когда они подошли к постоялому двору.

– У меня есть дружок в городе. Увидимся завтра.

– Судя по твоей ухмылке, этот дружок – женщина. Если нас здесь не окажется, значит, мы будем на борту «Красавицы Юга».

– Не волнуйся. Я тебя найду.

– Как только капитан с принцессой появятся, якорь поднимут. Не уходи далеко.

– Ты всегда будешь в моем поле зрения, дружище, – сказал Ногучи.

– Может понадобиться помощь в одном дельце с людьми Хироаки.

Ногучи усмехнулся:

– Хочешь сказать, они с нами не поедут?

– Вроде того. До завтра. – И, кивнув, Юкиё свернул в ворота трактира.

– Я уж думала, с тобой что-то случилось. Хоть бы предупредил, – взволнованно сказала Сунскоку, когда Юкиё вошел к ней в спальню.

Очарованный представшим перед ним зрелищем, он остановился в дверях. На Сунскоку надет простой халат, волосы распущены, лицо не накрашено; никогда еще она не казалась ему столь прекрасной.

– Но ведь ты ждешь меня в постели, и вот я здесь, – тихо сказал он.

Она насмешливо подняла брови:

– Как оригинально.

– Не знал, что это требуется. – В его голосе сквозил легкий сарказм.

Опомнившись, она проговорила:

– Прости меня, я страшно волнуюсь. Так много зависит от того, чтобы все стало на свои места, от стольких людей, которые нам делают одолжение, зависим… И еще чтобы люди Хироаки не помешали…

– В настоящий момент они пьяны в стельку. Не очнутся до утра.

– Когда мы уйдем отсюда?

– Как только захочешь.

– Жаль, что нельзя сейчас.

– Если попытаемся подняться на борт ночью, команда «Красавицы Юга» скорее всего сначала начнет стрелять, а потом уж задавать вопросы.

– Знаю, знаю, но… – И Сунскоку вздохнула. – Хочется, чтобы все было уже позади. Благополучно. И чтобы мы вышли в море.

Он не видел ее такой – напряженной и напуганной, дрожащей от страха. Он знал ее только как утонченную гейшу и сдержанную куртизанку, привлекавшую всеобщее внимание красавицу, славу Ёсивары.

– Мы поднимемся на борт. Для этого нужны только деньги. Не беспокойся.

– Если бы все было так просто. Ты пытаешься меня успокоить. Но я в ужасе… Ты ведь знаешь, я никогда ничего не боюсь… не боялась… раньше. – Голос ее замер.

Он знал, что может сделать с человеком Ёсивара. Но ему понравилась возможность увидеть живую женщину со страхами и неуверенностью. Хоть это и известная в Эдо гейша.

– Если хочешь, посидим до утра, а на рассвете уйдем.

– А можно ли… то есть… Как это по-детски звучит… Я боюсь лечь спать. А вдруг не проснусь? Вдруг люди Хироаки вернутся прежде, чем мы уйдем… Да мало ли что может случиться не так…

– Это не проблема. Ты будешь пить чай, я буду пить саке, жаровня горит. Можешь рассказать мне историю своей жизни, пока не настанет утро, – сказал он с усмешкой.

– К твоему сведению, – отозвалась она, тоже пытаясь улыбнуться, – моя жизнь начнется в тот момент, когда судно Драммонда поднимет якорь.

– Справедливо. – Он снял плащ и отбросил в сторону. – Тогда сегодня ночью это будет моя история, – сказал он, и его насмешливые глаза засветились.

– Может, стоит придумать что-нибудь более приятное.

Он налил себе саке и поднял на нее взгляд:

– Я так и собирался. Ты ведь не думала, что я расскажу тебе правду, да?

– Я столько времени прожила среди лжи, что мне не слишком приятно слышать от тебя такое.

– Тогда помолчим о нашей жизни. Ты поела?

– Пыталась. – Кивком головы она указала на поднос с нетронутой едой.

– На самом деле у меня есть для тебя очень хорошие новости, – сказал он, садясь рядом с ней на постель. – Твоя семья благополучно выехала.

– Почему ты не сказал этого раньше?! – воскликнула она, широко раскрыв глаза.

– Забыл. – При виде ее он всегда терялся.

– Расскажи, расскажи мне! – Она села с ним рядом, крепко сжав на коленях кулаки. В голосе ее звенело нетерпение. – Хочу знать все подробности.

– Я мало знаю. Ногучи добрался до твоей семьи, увез их в Нагою и посадил на корабль, идущий в Гонконг. Тайком, конечно.

– Всех?

– Вплоть до бабки, как он сказал. Они будут ждать тебя в Гонконге.

На ресницах Сунскоку задрожали слезы, и, скатившись, они полились по щекам, а она пыталась подавить рыдания.

Обняв, он привлек ее к себе.

– Можешь поплакать, милая, никто не услышит.

Он понимает, думала она. И позволила выплакаться – за все годы. Она плакала о семье, плакала об утраченном детстве, плакала потому, что узнала, что те, кто ей дорог, в безопасности.

– Вы очень хороший человек, Юкиё-сан, – прошептала она, уткнувшись ему в грудь и всхлипывая. – Вы самый сострадательный и прекрасный человек в мире, и если любовь действительно существует, я буду любить вас за все, что вы для меня сделали.

Благодарность ему не нужна; он хотел большего. Но разве он не прожил в Ёсиваре десять лет? Он человек терпеливый.

– Рад был тебе помочь, – прошептал он, утирая ей слезы.

– Ты получишь все, что захочешь, за то, что дал мне, – шепнула она, целуя его в щеку.

Он понял, что она предлагает, но он хотел ее страсти, а не благосклонности.

– Когда окажемся на свободе, у нас будет много времени для этого. – Он снисходительно улыбнулся. – А сейчас следует подумать, как переправить на корабль наше золото, чтобы оно не досталось чиновникам.

Она отпрянула и сурово посмотрела на него.

– Ты серьезно? – Слишком дорогой ценой достались ей эти деньги, чтобы, лишившись их, остаться без будущего.

– Пройти сквозь строй чиновников может стоить очень дорого… если не…

– Что, что? Говори же!

Волнуясь, она походила на нетерпеливого ребенка, и он задумался. «Может, то, что ее так рано отдали на обучение профессии гейши, не дало развиться в ней чувствам взрослого человека? Или просто она наконец-то позволила себе реагировать на происходящее с присущей ей от природы непосредственностью?»

– Мы могли бы заплатить рыбаку, чтобы он провез нас мимо чиновничьего барьера. Дешевле обойдется, чем подкупать начальников гавани, – заключил он.

– Мы так и сделаем. – Она бросила взгляд на свой багаж. – А сколько можно взять с собой? Могу я взять все это?

– Да, возьми все.

– Откуда ты все это знаешь?

– Ногучи вырос в Осаке. Я слушал все, что он мне рассказывал.

– Хорошо, что у тебя багажа немного.

– Я отослал все ценное заранее.

– Заранее? Откуда ты узнал куда… – Она улыбнулась. – У стен есть уши, не так ли?

– И глаза, – добавил он с довольным видом. – Я, наверное, знаю о тебе больше, чем ты сама. Например, если ты выпьешь слишком много саке, ты храпишь.

– Этого не может быть!

– Я, быть может, ошибаюсь, – быстро согласился он. – Но ты очень красивая, когда спишь.

– То-то, – сказала она, уже не такая смущенная. – Значит, ты знал, что мы поедем в Осаку?

– Как только услышал, как Хироаки дает тебе указания. Я всегда был рядом, когда он приходил к тебе. Это опасный человек.

– Ты меня охранял?

– В некотором смысле.

Она улыбнулась:

– И видел все, что не полагается?

Он усмехнулся:

– И это тоже. Хотя, имей в виду, я гораздо лучше.

– Да, я наслышана об этом.

– Запомни это на будущее. Сейчас у тебя голова не тем занята.

– А у тебя?

– Я целеустремлен.

– Тогда не пей больше.

– Я не пьянею. Ты со мной в безопасности. И от меня. – Меньше всего ему хотелось пугать ее.

– Как ты можешь быть таким добрым? – прошептала она, чуть ли не погибая от его нежности, ведь все мужчины, которых она знала, были себялюбивы и требовательны.

– Я так хочу. – Будучи человеком дисциплины, он давно научился ждать. – Мне просто постель не нужна.

Она оглядела его красивое лицо и сильное молодое тело, отметила татуировку на кистях и предплечьях, завитки на спине, переходящие на грудь. Сколько нужно вытерпеть, пока так разукрасят? Или у него совсем нет нервов?

– Мне тоже. Хотя я, кроме секса, не знаю ничего другого.

– Я покажу тебе потом.

– А что, если я захочу теперь? – прошептала она, проверяя свою власть.

Он слегка улыбнулся:

– Ты говоришь несерьезно. Подожди, пока тебе действительно захочется. Тогда больше понравится.

– Сколько раз это нравилось тебе?

– А почему я должен тебе об этом рассказывать? Скажу только, мне кажется, мы с тобой поладим.

– Какой самоуверенный.

Он усмехнулся:

– Я реалист. Не хочешь ли чаю? Ночь будет долгая. – Действительно долгая, думал он, не привыкнув ограничивать свои похотливые желания. – Не сыграть ли нам в го?

– На деньги?

– Конечно. Я помогу тебе облегчить багаж.

– Вряд ли. Я хорошо играю.

Его ресницы опустились, скрывая насмешливое выражение глаз.

– Неужели?

– В прошлом месяце я выиграла тысячу рё.

– Тогда мне нужно быть внимательным, – с довольным видом сказал он. Даже держа пари, он выигрывал всегда, шла ли речь об игре в го или о дне, когда зацветет сакура.

– Я взяла с собой маленькую доску. – Это была мозаичная слоновая кость Хэйанской эпохи. – Это подарок, с которым я не могла расстаться.

Взгляд его насторожился:

– Подарок от кого-то близкого?

– От моего старого учителя. Незадолго до его смерти. – Самым известным гейшам полагалось уметь писать стихи каллиграфическим почерком и обладать творческим даром.

– А-а. Тадаясу. – Этот царедворец, разорившийся в трудные времена, научил читать и писать и Юкиё тоже. В действительности он стал для него наставником и жил в доме, купленном для него Юкиё. – Он и меня обучал. – Его медленно расплывшаяся улыбка содержала намек на вызов. – Почему бы нам не выяснить, кто учился лучше?..

Глава 18

На следующее утро, совсем-совсем рано, в то самое время, когда Ногучи осторожно постучал в дверь Сунскоку, неожиданно проснулся и Хью. Затаившись, он прислушался к некоему звуку, не понимая, приснилось ему или нет. Черт! Одетая в черное фигура ворвалась в дверь. Хью схватил кольт, перекатился через Тама, держа палец на курке, и разрядил револьвер в голову убийцы.

Потом с силой втянул в себя воздух. Одним меньше.

Но ниндзя никогда не ходят по одиночке, и, схватив второй револьвер, Хью быстро шепнул:

– Не двигайтесь! – и выпрямился.

Не обратив внимания на его слова, Тама вытащила из-под матраса свой длинный меч и встала в боевую позицию.

Ему хотелось сказать: «Вас же увидят голой. Оденьтесь!» – но он понял, как неуместны эти соображения, если через несколько секунд их убьют.

Подняв меч на высоту плеча, она направила его конец влево и кивнула. Хью тоже услышал – легкое дыхание, еле слышное. Прикинув рост противника, в направлении звука он выпустил четыре очереди по стене.

В предрассветном сером мраке прозвучал резкий крик.

Потом удар… и тишина.

Они посмотрели друг на друга, но ни один торжествующе не улыбнулся. Это было только начало. Где-то неподалеку выжидали еще и другие.

Зловещее молчание окутало хижину, тишину нарушал только отдаленный шум воды, низвергающейся на камни.

Казалось, этот звук существовал отдельно от надвигающейся катастрофы.

Хью начал торопливо одеваться, и Тама последовала его примеру. Если они уцелеют после этого нападения, им придется бежать. Кого-то ниндзя пошлют назад, за подкреплением.

Спустя секунды они оделись и, держа оружие наготове, стали ждать нового нападения. Но за пределами хижины все было неподвижно – ни звука, ни шороха, врагов не слышно и не видно. Собирая вещи, они то и дело останавливались, чтобы прислушаться. Самыми насущными для спасения были боеприпасы, и Хью еще раз проверил оружие; снова стали ждать.

Никто из их преследователей не был вооружен огнестрельным оружием, ведь в Японии строго соблюдались старинные обычаи и почитались традиции самураев в ведении боя. И Хью понимал, что это презрение ниндзя к иноземной смелости и оружию может спасти их с Тама.

Если только на них не нападет сразу несколько воинов.

Если им хватит боеприпасов.

Если никого из них не ранят серьезно.

Слишком много условностей и неизвестных обстоятельств, а главное, слишком далеко до побережья

Но начальное поражение придало нападающим осторожности, и, когда ниндзя наконец возобновили атаку, они навалились ватагой, ворвавшись, как сквозь стены хижины, с разных сторон.

В тесном помещении не было никакой возможности защищаться; их могли смять; реальная опасность. Но выбора не оставалось, и, полагаясь на инстинкт и навык, Тама и Хью целились и стреляли почти что наобум.

Один ниндзя упал, потом другой, но третий и четвертый оказались уже рядом с высоко поднятыми мечами. Воинственные возгласы самураев резали воздух.

Оттолкнув Тама себе за спину, Хью крикнул:

– Бегите!

И разрядил последний патрон. При всей его ловкости потребовались бы доли секунды, чтобы перезарядить револьвер, и, нацелив оружие на ближайшего ниндзя, он вытащил из-за пояса свой короткий меч.

– Убирайтесь вон! – заорал он, чувствуя, что Тама все еще здесь.

Чтобы дать ей время убежать, перемещаясь и загораживая ее от нападающих, он страшно хотел, чтобы она убиралась немедленно.

– Вон, вон, вон! – вопил и надрывался он, отражая удары мечей обоих ниндзя. Отступая, он жалел, что у него нет его длинного меча. Увернувшись вправо, чтобы ему не снесли голову, он споткнулся и начал падать…

Оба ниндзя ринулись на него с торжествующими воплями, их мечи уже опускались для рокового удара.

Перепрыгнув через Хью, Тама задержала их атаку, ее широкие горизонтальные взмахи мечами заставили их отступить.

Мусаси говорил: «Тот, кто вступает в атаку, есть ястреб. Ты должна это принять во внимание».

Без страха, с недрогнувшей решимостью напирала она на них мечами; дух ее спокоен; она рубила, целясь на их руки, кричала «эй», начиная и нанося удар. Ее мечи, острые как бритва, входили в плоть и кость, как в масло. Когда мечи выпали из обрубков их кистей, она, не робея, нанесла удары в сердце, холодная сталь ее лезвий погружалась в грудь. Когда в глазах ее врагов померк свет, Тама отбросила мечи и издала победный вопль. Это называется сёнгоно коэ. Кричишь – значит живешь.

– Господи Исусе, на это приятно было посмотреть, – пробормотал Хью, поднимаясь на ноги. – Я ваш должник, – добавил он, улыбаясь.

– Частично расплатилась с вами за вашу помощь, Хью-сан, – торжественно сказала она.

Быстро оглядев распростертые на полу тела, он кивнул туда, где недавно была дверь.

– Обсудим, кто кому должен, потом. А теперь нам лучше убраться отсюда подобру-поздорову.

– А это не опасно?

– Эти четверо пришли бы с подкреплением, если бы оно у них было, – заметил Хью, подбирая револьверы. – Хотя это не значит, что довольно скоро по нашему следу не пойдут другие ниндзя. – Проворно перезарядив револьверы, он сунул один себе в кобуру, отдал другой Тама и взял котомку. – Готовы?

Она кивнула и направилась к пролому бывшей двери, обходя лужи крови на циновках, как вдруг одно из распростертых тел выбросило руку и схватило ее за лодыжку.

Она похолодела. Раненый ниндзя наставил на нее нож.

Хью оторопел. Жизнь уходила из тела ниндзя; но у этого помощника Хироаки оставался один шанс преуспеть в исполнении поручения.

«Успею ли выхватить револьвер и выстрелить, или ниндзя опередит меня, нанеся смертельный удар?» – мелькнуло в голове у Хью.

На какое-то мгновение у него перехватило дыхание; казалось, время остановилось.

Потом он действовал как в тумане – выхватил, выстрелил, бросился к Тама, надеясь, что нож убийцы пролетел мимо.

Стилет свистел в воздухе, а он сбил Тама с ног, и она. тяжело упала.

На какой-то ужасный момент ему показалось, что цель все-таки поражена.

– Вы меня раздавили, – пробормотала она.

И если бы не трагичность ситуации, он из чувства юмора расхохотался бы беспечно и радостно. Но только отодвинулся и тщательно осмотрел ее, ища порезы.

– Кажется, вы невредимы.

– Разве что вы сломали мне пару ребер, – ворчливо сказала она, вставая на ноги.

– Очень может быть, – сухо отозвался он.

– Конечно. Благодарю вас, – поспешно сказала она. – Большое спасибо.

Он склонил голову набок, принимая благодарность.

– А теперь давайте попробуем еще раз выйти отсюда.

– Я готова. И я вся внимание.

Но чтобы покончить с сомнениями, он выстрелил каждому ниндзя в голову.

– Немногим меньше пойдут по нашим следам, – пробормотал он, поднимая котомку.

– Мы все же пережили еще один день, Хью-сан, – сказала она, слегка улыбаясь. – Я, например, очень рада.

– А я подожду радоваться, пока мы не окажемся на борту корабля. – Указывая винтовкой на сломанную дверь, он прошептал: – После вас.

Надеясь обогнать преследователей, они в тот день не останавливались на отдых, идя окольными путями, часто меняя направление, упорно продвигаясь вперед. Оба молчали; разговаривать не хотелось; головы были заняты одним – как уцелеть.

Хотя время от времени мысли Тама возвращались к планам возмездия. Ей, воспитанной на традициях, которые требовали воздаяния за зло, нужно было не только восстановить в правах убитого отца, но и отомстить за безжалостный злой умысел Хироаки. И в настоящий момент главный инспектор стоял первым в ее списке отмщения – жадный трус; у него не хватило даже смелости возглавить свой отряд полицейских.

У Хью заботы были более прозаические. Представление о загадочной кровной мести находилось за пределами понятий человека, который последнее время руководствовался исключительно соображениями выгоды, ставшими его путеводной звездой. В данный же момент он надеялся, что им боеприпасов хватит до Осаки, потому что в порту его ждал шелк, который нужно погрузить на борт. После этого, когда выгрузит его в Лондоне, он станет, черт побери, куда богаче.

Глава 19

Пока Тама и Хью боролись за свою жизнь в буквальном смысле слова, Сунскоку, Юкиё и Ногучи находились в прибрежной харчевне, где обсуждали, сколько будет стоить их доставка на «Красавицу Юга».

– Мы охотно заплатим вам за это, и заплатим неплохо, – заявил Юкиё. – Но нам вовсе не интересно покупать вам новую лодку, поняли?

Два рыбака прекрасно это понимали. С членом банды якудза не спорят.

– Мы встретимся с вами у причала, – пробормотал тот, что помоложе, наблюдая через все помещение за хозяином харчевни, который поглядывал на них с большим интересом. Хотя Сунскоку куталась в накидку, красота ее обращала на себя внимание. – Вы не обычные покупатели для этой части побережья. Вы обращаете на себя внимание.

Юкиё кивнул.

– Наш разговор закончен. Условия – половину сейчас, половину – когда сядем в вашу лодку. – Он сунул рыбаку маленький кожаный мешочек.

– Американский пароход каждый день присылал на берег маленькие лодки. Вы не те ли, кого они ждут?

– Спасибо за содействие, – сказал Юкиё, не отвечая на вопрос. Он встал. – Мы скоро будем у причала. Можете идти.

Когда оба поспешно вышли, Юкиё направился к хозяину харчевни, который при его приближении старался и виду не показать, что напуган. На грубый стол Юкиё бросил золотую монету.

– Ты нас не видел. А Кенкайти – мой друг, так что не соблазняйся и держи язык за зубами.

Кенкайти, главарь преступного синдиката в Осаке, был хорошо известен на побережье, где определенный процент каждого груза попадал в сундуки якудза.

Хозяин побледнел и молча кивнул, не в силах вымолвить ни слова.

Вернувшись к своим, Юкиё вывел Сунскоку на улицу. Стоя у входа в этот ветхий домишко, они наблюдали, как рыбаки готовят лодки.

– Все смотрят, – прошептала Сунскоку, дрожа от волнения. Здесь, где хорошо одетые чужаки редкость, их компания привлекала всеобщее внимание. – Уже светлеет. Что, если нас найдут люди Хироаки?

– Успокойся, милая. Нам ничто не грозит. – Юкиё посмотрел на Ногучи. – Подтверди ей, что люди Хироаки нас не найдут.

– Не найдут.

– Как ты можешь говорить так уверенно? – Сунскоку плотнее закуталась в накидку, словно пытаясь уберечься от опасности. – Если они узнают, что мы хотим бежать, мы умрем медленной мучительной смертью. Ты знаешь, какой Хироаки злодей, все живут в страхе перед…

– Люди Хироаки мертвы, – спокойно сказал Юкиё. – Сегодня утром нас никто не будет преследовать.

Лицо у Сунскоку посерело:

– Ты сошел с ума! Как можно причинить зло людям Хироаки! Его месть будет ужасна!

Юкиё осторожно повел ее к причалу.

– Они просто исчезли, милая. Хироаки не узнает об этом еще несколько дней.

– Исчезли? – прошептала она, радуясь и страшась одновременно.

– Вчера ночью они решили искупаться и утонули.

– Им нужно было понимать, что они слишком много выпили, чтобы купаться, – добавил Ногучи, щелкнув языком.

– Наверное, нам нужно поспешить, на нас смотрят. – Сунскоку страшно захотелось сбросить свои гэта и броситься к рыбачьим лодкам бегом.

– Я бы этого не советовал. – Юкиё слегка пожал ей руку. – Смотри, вон они и их лодки. Иди медленно, не оглядываясь. Вот сюда. – Он перехватил тяжелую корзину, которую нес в руках, и посмотрел на Ногучи, который делал вид, что две корзины, которые он тащил, на самом деле легенькие. – Видишь, они ставят парус. И ветер тянет с берега. Мы в два счета выйдем из гавани.

Она понимала, почему он говорит таким спокойным голосом, и была ему благодарна. Свобода казалась теперь такой близкой, что Сунскоку ощутила ее веяние.

– Скажи, что за нами никто не идет, – шепнула она.

Он оглянулся, заметил трактирщика, стоявшего в дверях. Хотелось надеяться, что этот человек не дурак. Если решит выдать их портовой полиции, у них будут неприятности; но ведь и сам он после того умрет.

Юкиё надеялся, что трактирщик благоразумен.

За ночь Ногучи сделал все необходимое; его здешние товарищи тоже помогли избавиться от людей Хироаки.

Братство якудза защищает свои интересы.

Еще немного времени – и Юкиё помог Сунскоку спуститься в лодчонку и, найдя для нее место под навесом на корме, приказал рыбакам отчаливать. Берег медленно удалялся, и они с Ногучи внимательно следили за береговой полосой. Но их отъезд прошел без приключений, как и спланировали; ветер был попутный, и вскоре они уже подходили к большому пароходу, стоявшему на якоре.

При приближении рыбачьей лодки несколько членов команды взяли ее на прицел. Кто-то приказал им отойти.

– Позовите первого помощника, – приказал Юкиё, отводя Сунскоку на нос. – Скажи, – обратился он к ней, – что тебя послал капитан Драммонд.

Когда слова Сунскоку прозвучали и на английском, и на японском языках, у поручней неожиданно появился Пэдди и, узнав ее, немедленно отдач приказ поднять прибывших на борт.

– Как только мы поднимемся на борт, уходите, – велел Юкиё рыбакам. – И никому ни слова об этом.

Те молча кивнули; в дела якудза нельзя вмешиваться. Едва их пассажиры ступили на сходни, рыбачья лодка отошла.

Пэдди Макдугал ждал наверху лестницы, лицо его было сурово.

– Далеко же от дома вы заехали, – пробормотал он, когда они ступили на палубу, и устремил взгляд на Сунскоку. – Только не говорите, что это капитан вас послал. Он вам нисколько не доверяет.

– Мы здесь потому, что, наверное, сможем ему помочь.

– И каким же это образом? – скептически поинтересовался Пэдди, оглядывая двоих мужчин, появившихся вместе с гейшей, – судя по их татуировкам, они отчаянные головорезы.

– Мы знаем, что Хироаки еще не нашел капитана. На самом деле главный инспектор послал меня в Осаку выведать у вас, где он находится.

– Мы можем помочь вам в ваших поисках, – предложил Юкиё. – У якудза везде свои информаторы.

– Хироаки послал своих людей, чтобы выследить капитана. Мы это знаем, – сообщила Сунскоку.

– Благодаря вам, – холодно заметил Пэдди.

– Она сделала то же, что сделал бы каждый, чтобы уцелеть, – вмешался в разговор Юкиё. – Но мы пришли с миром. Мы можем помочь; нам доступна информация, недоступная вам. Будьте благоразумны ради спасения своего капитана.

Пэдди понял, что предложенная ими помощь неоценима. Ведь когда речь заходит об иностранцах, каждый пылкий самурай испытывает яростную ненависть к чужакам. И все же…

– Откуда мне знать, могу ли я вам доверять? – произнес он, нахмурившись. – Ёсивара не то место, где люди становятся благочестивыми, добропорядочными и бескорыстными.

– Мы добрались до вас, сильно рискуя. – Глаза Юкиё были почти на одном уровне с глазами Пэдди; рост у японца необычный. – Ногучи и я сойдем на берег одни или с вами и отправимся на поиски капитана и принцессы. Но времени очень мало, – добавил он прямо. – Ниндзя Хироаки наступают им на пятки.

– Капитан направлялся в Осаку, да?

– Он направлялся в известный ему чайный домик, но там так и не появился.

– Когда мы выехали из Эдо, Хироаки их еще не нашел. Возьмите меня с собой в этот чайный домик, и я поговорю с хозяйкой, может быть, что-нибудь узнаю.

– То, чего не смогу узнать я, ты хочешь сказать, – проворчал Пэдди.

– Вести дела с иностранцами опасно для всех, кто это делает. Позвольте нам ее расспросить. Но чем быстрее мы отправимся, тем лучше. Конвой, который Хироаки послал с нами, уничтожен, их исчезновение недолго останется незамеченным. День-другой, самое большее.

Пэдди, казалось, погрузился в размышления.

– Вы их убили, а я должен вам доверять?

– Люди Хироаки могли причинить нам много неприятностей. Это было необходимо. Нельзя ли куда-нибудь поместить Сунскоку? – вежливо осведомился Юкиё. – На борту она будет в безопасности, когда мы уйдем.

– Я еще ничего не решил, – сердито ответил Пэдди.

– Сунскоку очень напугана, – заметил Юкиё. – Она рисковала жизнью, чтобы помочь спасти капитана и принцессу. Это не мелочь. – Он говорил бесстрастно, но было ясно, что Сунскоку ему дорога.

Если кто и знает здешние места, так это якудза, Пэдди это известно; сеть преступного синдиката раскинута широко.

– Ладно. Пока она может жить в моей каюте. Я обоснуюсь у боцмана.

– Мы вам очень благодарны. – Юкиё низко склонился. – Как только дама разместится, мы в вашем распоряжении.

И, еще раз низко поклонившись, он быстро заговорил с Сунскоку по-японски, а та дважды кивнула, прежде чем пробормотала что-то в ответ.

Юкиё покачал головой, а потом обратился к Пэдди.

– Она рада ждать нас здесь, – сказал он.

Вскоре от «Красавицы Юга» отошла шлюпка, команда усердно выгребала против ветра. И вскоре после того, как они пристали к берегу, маленький отряд двинулся в глубь страны верхом на лучших лошадях, какие только могли найтись в Осаке.