Текст книги "Темная королева"

– Расскажите, что было дальше, – попросила она. – После смерти бабушки.

Смирившись с ее отпором, Ренар откинулся на спинку стула:

– После моих действий против охотников на ведьм следовало на время покинуть страну. Дед был этому рад. После гибели Люси наша вражда углубилась. Мне не удалось доказать, но я сильно подозревал, что старый граф приложил руку к тому, чтобы натравить на Люси охотников на ведьм. Он считал, что именно она наслала на него проклятие, поэтому умерли все его другие сыновья и внуки, и наследником оказался я. Мы с дедом расстались, ненавидя друг друга. И каждый из нас поклялся убить другого, если наши пути пересекутся. К счастью, не пересеклись. Я отправился странствовать с Туссеном, дед в отчаянной попытке принялся насиловать молодых женщин, чтобы получить еще одного наследника. Моей ноги не было в Бретани, пока я не получил известие о его смерти. Думаю, вернулся я тогда отчасти из злорадства, что взял верх, отчасти по совету Туссена. Им, похоже, овладела странная фантазия, что из меня получится сносный граф.

– Он прав, – заметила Арианн. – Более подходящий, если вы приложите свой ум. Вы, сеньор, видели много на свете, и не только в мире богатства и власти. Знаете дела и заботы более скромных, простых людей. У вас есть редкая возможность поделиться с жителями вашего имения своим умением, пониманием, состраданием и… и…

– Из меня получился бы отличный граф… при надлежащей жене, – добавил он, овладевая, наконец, ее рукой. – Теперь, когда я столько рассказал вам о себе, я, конечно же, заслуживаю какого-то вознаграждения.

– Что у вас на уме? – с опаской спросила Арианн.

– Выходите за меня. Сегодня.

Арианн рассмеялась:

– Ничего себе вознаграждение за горстку откровений, синьор. Особенно, что одной вещи вы все-таки мне не сказали.

– О? – удивленно прищурился Ренар. – И что же это?

– Почему вы так преисполнены решимости жениться на мне?

– А-а, это.

То ли ей показалось, то ли на самом деле Ренар с облегчением вздохнул, услышав, что она хотела знать.

– В конечном счете, вы не делаете вид, что влюблены в меня. Не более чем я, – поспешила добавить Арианн.

– Нет, мы оба слишком разумны для этого. И все же, кажется, существует какая-то непонятная сила, влекущая нас друг к другу. Думаю, что вы чувствуете то же самое, дорогуша. Какой-то необъяснимый рок.

Рок? Арианн нахмурилась, ее пронзила непрошеная мысль.

– О, пожалуйста, Ренар. Только не говорите мне, что… что я отчасти вошла в предсказание старой Люси о вашем будущем.

Ренар, улыбаясь, произнес:

«В один прекрасный день, Жюстис, ты заблудишься. Заблудишься как никогда раньше. И выйдешь на женщину со спокойными глазами. И она будет той, кто благополучно выведет тебя. Твоя судьба».

– О господи, – тяжело вздохнула Арианн. – Какая чепуха.

– Но ведь другие предсказания Люси сбывались. И теперь я граф Ренар.

– Верно, но вы говорили, что она помогла это устроить. Кроме того, если ее предсказание верно, то я уже исполнила его – вывела вас из леса. Мое участие в вашей судьбе состоялось.

– Не совсем, – тихо произнес Ренар, поднося к губам ее руку с таким страстным взглядом, что она вздрогнула.

Он снова принялся за ухаживания, его прячущиеся под ресницами глаза слишком пристально разглядывали ее лицо. Арианн чувствовала себя спокойнее, когда он просто сидел за столом, открытый, искренний, откровенный. Стараясь сохранить хладнокровие, она освободила руку.

– Осталось только одно место, до которого я вас могла бы проводить. До вашего коня. Уже поздновато.

– Неужели вы выставите меня под грозу, милочка?

– Дождь почти перестал.

Арианн встала из-за стола. При этом ее салфетка съехала на пол. Она наклонилась ее поднять, к несчастью, одновременно с Ренаром. Они стукнулись головами, да так, что она, еле удержавшись на ногах, отшатнулась назад.

– О-о! – Потирая лоб, девушка выпрямилась. В голове звенело, в глазах мелькали искры.

Видно, и Ренар чувствовал себя так же.

– Знаете ли, милочка, – недовольно произнес он, – вообще-то принято, чтобы даже сильная и разумная женщина время от времени позволяла мужчине такую пустячную услугу, как поднять салфетку.

– П-простите.

– Все ли в порядке? Я же вас предупреждал: у меня необычайно крепкая голова. – Он отвел ее руки, чтобы самому осмотреть ее висок. – Моя гордая независимая Арианн! Трудно было сегодня прибегнуть к кольцу, чтобы меня вызвать?

– Самое трудное из того, что мне приходилось делать, – призналась она. – И не потому, что я сомневалась в волшебной силе кольца или из-за своего недоверия к нашей договоренности. А потому, что я – Хозяйка острова Фэр. На мне лежит ответственность за благополучие и безопасность этого острова. Но когда явились охотники на ведьм, я была не в состоянии ничего предпринять. Вы были единственным, кто, рискуя жизнью, мог спасти его обитателей.

– Я своей шпагой разбил несколько голов, но вы, помогая этим людям, рискуете постоянно. На вас лежит бремя забот о сестрах, обитателях острова, любом чужеземце, который, случайно оказываясь здесь, нуждается в вашей помощи. И все это вы стараетесь сделать сама. Я хочу, чтобы вы достаточно доверились мне и позволили помочь вам.

Арианн тоже хотелось этого, когда он обращался к ней вот так, с открытым и теплым взглядом, ласково обнимая ее уверенной надежной рукой. Она не пыталась сопротивляться, когда его мягкие губы медленно прильнули к ее губам.

В сознании промелькнули слабые отзвуки недавнего предупреждения Габриэль, но другая, менее благоразумная половинка прошептала: «Это всего лишь поцелуй».

Прежде чем она осознала, его рука обвилась вокруг ее талии, тесно прижав ее к себе. В слабой попытке отстраниться она подняла руку. Но, продолжая поцелуй, он подставил свою ладонь, и кольца коснулись друг друга.

Произошло нечто невероятное. Кольцо на пальце словно разогрелось, посылая тепло по всему телу. Подобно тонким стеклянным нитям, оно проникало всюду, лишая рассудка, способности владеть собой.

Руки их переплелись, кольца намертво сомкнулись, Арианн отвечала исступленными поцелуями. Она даже не думала остановить его, когда он принялся искать застежки ее платья, и настойчиво тянула за его камзол. Губы, ни на миг не размыкаясь, слились в жадном поцелуе.

Комната пошла кругом, утратила очертания и исчезла в огненном тумане. В его руках девушка никогда не чувствовала себя так свободно и удобно. Тепло и сила его мускулистого тела вливались в нее солнечным светом, ее груди прижимались к грубым золотистым волоскам на груди Ренара. Она откинула голову назад, и его губы ласкали ее шею, а руки отдавали свое тепло.

Она так долго была одинокой. До этого момента, когда их пальцы сплелись, а кольца почти высекали искры и металл, казалось, плавился и горел, переплавляясь в одно кольцо, она вряд ли осознавала, насколько долго.

Арианн прильнула к Ренару, чуть не плача от страстного желания прижаться еще теснее, слиться воедино, как только возможно между мужчиной и женщиной. Одна душа, одно тело. Она чувствовала себя открытой первозданному жару, глубокому и могущественному, обещавшему больше, чем чувственная страсть, – укрытие от всех бурь, от всех темных королев, всех охотников на ведьм в этом мире.

И это, пожалуй, было самым опасным соблазном из всех. Обещание вечно защищать и беречь ее. Все, что для этого требовалось, это… отдаться.

«Женщина отдает мужчине часть себя и не может взять ее обратно».

Предупреждение Габриэль еще отчетливее отдалось в сознании. Если бы Ренар повлек ее к постели, ей хватило бы воли оказать сопротивление.

Она, тяжело дыша, отшатнулась назад. Огонь внутри нее утихал, комната стала обретать свои очертания. Краснея от смущения, она сложила руки на груди, пытаясь прикрыть наготу.

Наготу? Арианн недоуменно заморгала – пальцы легли на мягкий шелк платья. Опустив глаза, она ошеломленно обнаружила, что платье даже не помято. Она была полностью одета.

Ренар часто и глубоко дышал и тоже выглядел несколько ошеломленным. Поднял руку, разглядывая кольцо.

Арианн бросила взгляд на свое. Металл все еще оставался странно теплым.

– Что… что произошло? – охрипшим голосом спросила она.

– Не могу понять. Но думаю, что, когда мы коснулись руками и кольцами, похоже… похоже, наши мысли слились воедино, усилив все наши стремления и представления, тайные страсти и желания.

– Выходит, мы чуть не занялись любовью… в наших головах? – воскликнула Арианн.

Она в смятении уставилась на кольцо. Трепеща от страха, почти оторвала палец в отчаянном усилии снять металлическую ленту. Швырнула кольцо на стол и, все еще дрожа, отступила назад.

Ренар уже достаточно пришел в себя, чтобы ее успокаивать.

– Милая, пожалуйста, не пугайся. Признаюсь, что это немножко обескуражило и меня…

– Мне в жизни достаточно много угрожали – сборщики налогов, нежелательные поклонники и охотники на ведьм. Но, по крайней мере, за свою голову я никогда не боялась. Почему вы не предупредили меня, что кольца, если их соединить, способны на подобные вещи?

– Я сам этого не знал.

Арианн посмотрела на него с глубоким недоверием.

– Но вы определенно не замедлили воспользоваться этим свойством, как только его обнаружили, – обвинила его она. – Соблазняя меня посредством… посредством собственных необузданных фантазий.

– Все эти пылкие мысли исходили не только от меня, – язвительно возразил Ренар.

Лицо Арианн пылало. Она плотно охватила себя руками. И все же понимала, что боится, прежде всего, себя, обуреваемую страстями, непредсказуемую часть своей души, о существовании которой она едва ли подозревала до сегодняшней ночи.

Ренар шагнул к ней и мягко взял ее руки в свои.

– Милая, не стоит так терзаться и смущаться по поводу того, что произошло. Как Дочь Земли, вы должны знать, что стремление к спариванию – самая естественная вещь в мире. Почему это так вас пугает?

«Потому что не хочу закончить, как мама, с разбитым сердцем из-за неверного мужа. Или, еще хуже, как Габриэль, уязвленная, ожесточенная, утратить свою магию», – в отчаянии подумала Арианн.

– Но я не насильник или изменник. Со мной ваш волшебный мир будет в надежных руках, – ответил Ренар, будто она произнесла свои мысли вслух.

Арианн вздрогнула, затем со стоном попыталась вырваться из его рук.

– Ренар, прекратите. Перестаньте вторгаться в мои мысли.

– Тогда прикажите своим глазам не говорить со мной, – ответил он, легко целуя ее в лоб. – Почему бы нам не положить конец этой глупой игре? Забудьте о кольцах и договоренностях и выходите за меня.

– Правила нашей игры установили вы, а не я. Я воспользовалась кольцом лишь раз и больше не намерена прибегать к нему. – Она устало провела рукой по лбу. – А теперь очень поздно, и я так устала… и так запуталась. Если хотите остаться до утра, я предоставлю вам постель. Только не свою.

Ренар долго смотрел на нее, в его глазах читались и сожаление, и раскаяние, и разочарование.

– Нет, пожалуй, мне лучше уехать, – спокойно произнес он. – Но пока не буду уверен, что опасности нет, я намерен находиться неподалеку.

Он взял со стола кольцо и вложил его обратно в ее ладонь. И ушел.

Глава шестнадцатая

Нa стенах каменного дома неподалеку от пригородов Парижа тени становились длиннее. Здание имело мрачный вид, и ближайшие соседи старались его обходить. Месье Вашель де Виз, может быть, и считался важной святой персоной, предназначенной Богом избавлять мир от ведьм, но даже добропорядочные граждане испытывали благоговейный страх, если его темные глаза обращались в их сторону. Особенно когда он был в мрачном настроении, а именно в таком настроении он постоянно находился после вчерашнего возвращения.

В такие периоды один Симон Аристид осмеливался ухаживать за хозяином. Осторожно неся кувшин с теплой водой, он тащил его наверх, довольный тем, что в пределах хозяйского дома может сбросить тяжелые черные одеяния. В простой накидке и бриджах можно было двигаться куда свободнее и быстрее.

Приоткрыв дверь в спальню хозяина, Симон нащупал путь в темной комнате. Поставил кувшин на умывальный столик, потом распахнул шторы, и в помещение проник слабый луч послеполуденного солнца.

Симон с беспокойством разглядывал фигуру, дрожавшую на огромной кровати с четырьмя столбиками. Месье де Виз после своего изгнания с острова Фэр впал в присущее ему неконтролируемое и непредсказуемое состояние. Люди графа де Ренара безжалостно гнали его братство по всей Бретани. Магистр на протяжении всего этого тяжелого испытания был мрачен и молчалив, да и вернувшись домой, не произнес ни слова.

Он заточил себя в своей комнате, отказывался есть и пить, в помещении царила тишина, исключая раздававшиеся время от времени глухие стуки и крики боли.

Подойдя на цыпочках к постели, Симон тихо позвал:

– Господин?

Лежа на животе, де Виз повернул голову и сквозь спутанные волосы одним заплывшим остекленевшим глазом поглядел на Симона.

Симона бросило в дрожь от вида его спины, бледной плоти, крест-накрест иссеченной багровыми рубцами.

– О, господин, что вы с собой сделали?! – тихо произнес юноша.

Он знал, что, когда на того находило, месье де Виз пытался «очищать» себя, но никогда еще не доходил до такого зверства.

Симон поторопился подвинуть тазик. Обмакнув в воде тряпку, он приготовился обмыть раны хозяина. Но тот оттолкнул руки парня.

– Нет.

– Но, господин, позвольте мне помочь…

– Единственное, чем ты можешь мне помочь, – это дать мне мою…

С мучительной гримасой он наклонился с кровати, нащупывая рукой плеть, которую уронил на пол.

– Нет, господин! – воскликнул Симон.

Де Виз ухватил кнутовище, а слуга отчаянно пытался вырвать плеть.

– Пусти, мальчик. Ты… ты не понимаешь. Нужно продолжать… нужно очищаться от отравы.

Симон боролся, пока не отнял плеть. Он не справился бы с человеком, равным по росту и силе его хозяину, но де Виз сильно ослаб от наложенного на себя наказания. Юноша отшвырнул плеть в сторону.

– К-как ты смеешь… – свирепо глянул на него де Виз.

– Если вы будете так продолжать, то заболеете и умрете.

– Я уже умираю. Эта ведьма отравила меня своим нечистым поцелуем.

С искаженным от отвращения лицом магистр прижал к губам дрожащие пальцы. Симон сам недоумевал, что такое сделала Арианн с его хозяином. Но ему представлялось, что это скорее походило на чудо, нежели на злодеяние.

– Но, месье, эта дама спасла вам жизнь…

– Дама! Это дьявол в образе женщины, пытавшийся своим ртом высосать мою душу. – Де Виз, дико сверкая глазами, с трудом встал с постели. Но порыв иссяк, и магистр обмяк, опустившись на край постели. – Эта… эта ведьма наслала на меня порчу. Я… я обречен.

– Нет, господин. Вы поправитесь, если позволите мне заняться вашими ранами, а потом немножко поедите и выпьете, – возразил Симон. – Вы не можете надеяться, что справитесь с ведьмами, если у вас не будет сил.

Де Виз судорожно вздохнул:

– Ты… ты прав. Н-нужно беречь силы.

После этого он стал послушным, только охал и скрипел зубами, пока Симон обрабатывал его растерзанную спину. Юноша, в свою очередь, с облегчением убедился, что хозяин приходит в себя. Когда подобные темные периоды заканчивались, де Виз всегда бывал в полном рассудке и обладал необычным хладнокровием.

Магистр утверждал, что такие приступы случались в результате проклятий, насылаемых на него ведьмами, которые сговариваются по всей Франции, дабы его погубить, воспрепятствовать продолжению его святых деяний. Временами Симон в душе опасался, что хозяин просто немного не в своем уме.

Закончив со шрамами де Виза, Симон уговорил его отведать еды, что он принес на подносе. Выпив немного вина, поев хлеба и сыра, магистр стал выглядеть гораздо лучше. Он даже потрепал Симона по волосам, хрипло промолвив:

– Ты хороший малый.

Симон улыбнулся. В памяти остался человек, который много лет назад приютил его и не просто накормил и предоставил крышу над головой. Он дал ему такое образование, о котором простой деревенский мальчишка не мог и мечтать. Научил читать, писать и считать.

Симон часто думал, что из магистра де Виза вышел бы умный и терпеливый наставник, не будь он так помешан… то есть, одержим божественным призванием истребления ведьм.

Прихлебывая вино, магистр снова помрачнел.

– Ради всех святых, Симон, какое страшное бедствие. Столько времени ждать возможности покончить с нечистыми женщинами острова Фэр – и так позорно потерпеть неудачу.

Симон, потупив глаза, заерзал на стуле. Лучше скрыть свою тайную вину, ибо он, к своему стыду, чувствовал облегчение от неудачи, особенно оттого, что спаслась эта девочка, Мири.

Симон отчасти понимал, что она не сделала ничего дурного. В госпоже Арианн его пугали ее странный неотразимый взгляд и еще более необычный дар оживлять мертвых. А этот человек-дьявол на своем дьявольском коне был просто ужасен. Но Мири… совсем невинная прелестная девочка, такая же, какой была его сестренка.

Симон искоса испуганно взглянул на хозяина:

– Монсеньор, а не может быть, что мы ошибались, думая, что все женщины острова Фэр порочны?

Де Виз скривил рот. Обычно такое замечание стоило бы Симону хорошего нагоняя. Но магистр, видно, от вина и усталости несколько размяк, так что лишь упрекнул:

– Ах, Симон, до чего же ты еще темный. Думаю, что мне не надо было брать тебя в такое опасное место, как остров Фэр. Ты был не готов к этому испытанию своей веры. Боюсь, что тебя, возможно, околдовала та умная ведьмочка с блестящими локонами и удивительно ясными глазами.

Симон густо покраснел.

– Нет, сеньор. Мирибель Шене… всего лишь ребенок. По своему опыту знаю, что многие женщины – простые создания, которых легко…

– По твоему опыту. Целых пятнадцать лет, – насмешливо фыркнул де Виз. – В твои годы я был куда умнее, и ты мог бы тоже, если бы твоя мать походила на мою: пила бы и прелюбодействовала с любым мужиком, если у того оказывался лишний су.

Симон много раз слышал печальный рассказ о дурной мамаше хозяина. Но его собственная мать была совсем другая: добродетельная и трудолюбивая, как и сестренка, добрая и любящая. Раньше он редко осмеливался прекословить хозяину, но на этот раз не смог удержаться.

– Нас послали на остров Фэр, потому что, как нам сказали, женщины Шене прятали опасного еретика, занимающегося колдовством и плетущего зловещие заговоры против короны. Но, говоря по правде, такие замыслы требуют куда большей хитрости и коварства, чем на это способен женский ум. Граф де Ренар – вот кто виновник.

– Не говори глупостей, парень. Ренар надеется жениться на Хозяйке острова Фэр. Именно она влияет на него, но только мужчина, который порочен сам, пожелал бы спариваться с ведьмой, и посему будет наказан наряду с…

Магистра прервал легкий стук в дверь спальни. Когда он коротко приказал войти, в дверях появился долговязый аскетичный брат Жером, выглядевший бледнее обычного.

– Прошу прощения магистр де Виз. К вам пришли. Де Виз нахмурился:

– Кто бы там ни был, пускай уходит. Разве я не говорил, чтобы меня не беспокоили?

– У вас небогатый выбор, магистр. Это королева.

– Ко… королева? Здесь?

– Боюсь, что она откуда-то узнала, что произошло на острове Фэр. Она прибыла тайно и требует немедленно видеть вас. Вам… лучше поторопиться.

Де Виз погрузился в глубокое молчание, потом кивнул головой.

– Передайте ее величеству, что я немедленно спускаюсь.

Оттолкнув поднос, он встал на ноги. Щелкнул пальцами, приказывая Симону подать одежду. Парнишка принялся торопливо облачать хозяина.

Конечно, для любой королевы было бы довольно странным тайком под вечер явиться к магистру охотников на ведьм. Симон, теряясь в догадках, недоуменно смотрел на хозяина. Но одного мрачного взгляда де Вила Симону было достаточно, чтобы понять, что в такое время лучше всего держать язык за зубами и положиться на глаза и уши.

Симон, шурша по деревянному полу темными одеждами, молча следовал за хозяином. Личный кабинет Вашеля де Виза представлял собой простое помещение без ковров на полу и стенах. Вместо них стены были украшены изображениями, почерпнутыми из Библии, мрачными напоминаниями о женском вероломстве: Ева, улещающая Адама вкусить от запретного плода; Саломея с головой Иоанна Крестителя; несчастный Самсон, которого стрижет коварная Далила.

В царящих в кабинете вечерних сумерках изображения были едва видны. Горело всего несколько свечей, но нежданную гостью магистра, кажется, это устраивало: женщину среднего роста и плотного сложения, сверху донизу облаченную во все черное. Единственной вещицей, оживляющей наряд, был поблескивавший на шее инкрустированный рубинами золотой крестик.

Несмотря на закрывавшую лицо вуаль было практически невозможно сомневаться относительно того, кто перед вами. Королевский экипаж Екатерины было так же трудно скрыть, как и властный жест, каким она протянула руку месье де Визу.

Симон раньше никогда не видел, чтобы хозяин проявлял знаки уважения или вежливости кому-либо из женщин. Но тут магистр сам чопорно опустился перед королевой на колени и поцеловал протянутую руку.

– Ваше величество… неожиданная честь.

– Так ли? – раздался из-под вуали сухой голос. – Интересно…

Екатерина приказала де Визу встать. Когда хозяин стал с трудом подниматься, Симон неловко шаркал ногами, задаваясь вопросом, требуется ли от него какое-либо выражение почтения.

Но, как часто бывало, когда он следовал за хозяином, сто безмолвное присутствие оставалось незамеченным.

Он подвинулся поближе к стене, но не мог не таращить глаза, когда ее величество подняла вуаль. Простому деревенскому парню нечасто доводится лицезреть королеву.

Затаив дыхание, он стоял, не зная, чего ожидать дальше. Фигура у Екатерины Медичи полная, как у любой городской матроны. Но в мерцающем свете свечей не заметно мягкости: лицо холодное и белое, как гипсовое, ни с чем не сравнимые пронзительные глаза.

Симон не мог подавить дрожи, когда королева бросила неодобрительный взгляд на хозяина.

– Я была удивлена, магистр де Виз, услыхав о вашем возвращении. А вы даже не послали мне весточки касательно вашей поездки.

– Я… я только что вернулся, ваше величество. Намеревался явиться к вам завтра.

– Теперь это больше не важно. Во дворце есть любопытные глаза, которые помешали бы нашим делам.

– Шпионы в вашем дворе? – Де Виз был потрясен.

– Уж вам-то вряд ли стоит удивляться, месье. Не вы ли предупреждали меня, что ведьмы в наши дни есть повсюду, появляются в самых неожиданных местах?

Симону показалось, что на губах королевы мелькнула странная едва заметная улыбка, но в полутьме нельзя было сказать наверняка. Она продолжала:

– Когда кругом столько зла, у меня больше оснований испытать горькое разочарование, узнав о неудаче вашей миссии. Расскажите, что случилось.

Де Виз ощетинился: не в привычке магистра было исполнять приказы женщин, даже королевы. Но он подчинился и принялся излагать события, сначала нехотя, потом все больше заводясь, описывал вызывающее поведение Арианн и вмешательство графа де Ренара.

– Ренара? – прервала королева. – Странно. Довилли всегда отличались тем, что были на стороне власти. Ни один Довилль не пытался противостоять короне, если, конечно, не видел в этом какую-то выгоду.

– Этот Жюстис Довилль видит выгоду в союзе с ведьмой. Он любовник этой Шене.

– Тогда вы допустили глупость, не так ли? Позволили госпоже Шене послать графу просьбу о помощи.

Магистр, задетый за живое, вспыхнул:

– Я ничего не позволял. Остров никому не разрешалось покидать. Эта Шене, которая вызывала своего любовника колдовством, дала ему знать каким-то сверхъестественным способом. Каким – не знаю.

– Я знаю, – выпалил Симон и тут же пожалел, когда обе головы повернулись в его сторону. Магистр был явно взбешен его дерзкой выходкой, королева же окинула холодным оценивающим взглядом.

– И кто бы это мог быть? – спросила она.

– Никто. А это юный Симон Аристид, просто послушник моего ордена. – Магистр гневно глянул на Симона и чуть не прогнал его, но королева помешала.

– Подойди сюда, магистр Аристид, – кивнув, позвала она.

Она говорила с Симоном очень любезно, отчего ему почему-то стало еще страшнее. Он неуверенно приблизился и склонил голову перед вдовствующей королевой всей Франции.

– Итак, месье, что вы хотели сообщить?

– Парень ничего не знает, – проворчал де Виз.

– Замолчите. Дайте пареньку сказать.

Отданное ледяным тоном приказание заставило магистра, гневно пыхтя, умолкнуть. Королева, приподняв пальцами подбородок парнишки, вынудила его смотреть прямо ей в глаза.

– Не бойся. Я понимаю молодежь. У меня много своих сыновей.

«И я регулярно ими завтракаю».

Симон не понял, откуда в его голове неожиданно возникла такая неуместная мысль. Он не хотел ничего рассказывать, но произошла странная вещь: чем дольше он глядел в пронзительные глаза королевы, тем сильнее его тянуло говорить.

– Ну, я… я… Может, это ничего не значит, но, когда мы были в церкви, я заметил, что госпожа Шене вертела в руках висевшее у нее на шее на цепочке кольцо. Потом позднее, у пруда, я снова увидел это кольцо. На пальце, и… и она поворачивала его и что-то говорила. А когда месье граф вытаскивал меня из пруда, на нем тоже было кольцо, и оно было под пару кольцу госпожи Шене.

– Таким образом, у них обручальные кольца, – нетерпеливо прервал де Виз. – В этом нет ничего удивительного.

– Эти обручальные кольца были довольно странные. Из простого металла и с чудными знаками.

Королева ничего не сказала, лишь задумчиво прищурилась. Подошла к письменному столу магистра, схватила перо и макнула в чернила. Под озадаченными взглядами Симона и де Виза нацарапала что-то на листе пергамента.

Подув на лист, чтобы высохли чернила, поднесла к Симону.

– Знаки, похожие на эти, магистр Аристид?

Симон, прищурившись, вгляделся в странные символы.

– Не могу сказать определенно, но, думаю, очень похожи.

Королева медленно смяла пергамент, бормоча:

– Кольца любви. Кольца древней, большой силы.

– И, несомненно, великого зла, – вставил де Виз.

– О, без сомнения, – охотно согласилась королева. «Тогда откуда она знает о таких вещах?» – подумал Симон. В ее пристальном взгляде было нечто, напоминавшее ему Арианн Шене, и он задумался над тем, не обладает ли и королева способностью тайком читать чужие мысли. Но, конечно же, это невероятно, иначе и королева становится… э-э… э-э…

Она улыбнулась и легонько дотронулась кончиком пальца до его щеки.

– Ты умный мальчик, магистр Аристид. У тебя острый, наблюдательный глаз. Возможно, далеко пойдешь в этом мире… если научишься быть поосмотрительнее.

Вдовствующая королева Франции только что облагодетельствовала его высокой похвалой. Симон подумал, что надо бы покраснеть от удовольствия. Однако ее холодная улыбка, казалось, проникала внутрь, дробясь, как о камни, на мелкие льдинки. Он вздрогнул и был несказанно рад, когда магистр де Виз отстранил его, и он смог удалиться в свой угол.

– Если бы только ваше величество дали мне небольшую команду солдат, – попросил де Виз. – Я обязательно вернусь и сведу счеты с этим дьяволом графом. Тогда уж никакое кольцо не пригодилось бы госпоже Шене. Я мог бы продолжить суды за колдовство…

– Ваши суды над ведьмами меня не интересуют, де Виз.

– Но… но… – растерянно пробормотал магистр. – Когда вы первый раз вызывали меня во дворец, то говорили, что Господь наставил вас помогать мне в моем походе против ведьм.

– Боюсь, что Богу придется подождать, – сухо заметила королева.

Де Виз, потрясенный подобным богохульством, потерял дар речи. Симон раскрыл рот от изумления. На лице Екатерины мелькнула гримаса раздражения, но она быстро поправилась:

– Не поймите меня неправильно, месье. Я тоже хочу избавить Францию от ведьм. Но для безопасности моего королевства намного важнее, чтобы я сначала избавилась от других еретиков. Я посылала вас на остров Фэр не для того, чтобы устраивать широкие публичные зрелища сжигания ведьм. Я только хотела, чтобы вы припугнули госпожу Шене, и та выдала капитана Реми. Я должна заполучить голову этого человека, и побыстрее, прежде чем он найдет способ сорвать женитьбу моей дочери и короля Наварры.

– Здесь мне не все понятно, – с кислым видом прервал ее де Виз. – Почему такая великая католическая королева, как вы, стремится выдать нашу принцессу за еретика?

– У меня свои соображения. Дела государства вас не касаются. Ваше дело – уничтожить Реми и достать мне эти перчатки.

– Это меня тоже смущает. Что такого важного в этих перчатках?

– Потому что это мои перчатки, дурак. Только представьте, что эти ведьмы с острова Фэр могут натворить с имеющимся у них предметом моей одежды, какие темные чары они могут наслать на меня. Вы желаете быть в ответе за мою смерть, де Виз?

– Нет, конечно же, нет, ваше величество, но…

– Тогда делайте, что вам говорят. Возвращайтесь на остров Фэр, но на этот раз проявите больше здравого смысла и хитрости. Действуйте под покровом темноты и совершите налет на дом в Бель-Хейвен…

Де Виз взорвался от возмущения:

– Я отправляю свое правосудие открыто, чтобы все еретики и ведьмы могли видеть и дрожать от страха.

Королева презрительно усмехнулась:

– Не будьте таким дураком, де Виз. Если хотите служить мне, делайте, как я приказываю.

Магистр выпятил грудь.

– Я не служу ни одной женщине. Только Богу.

– Бог, возможно, вознаградит вас на небесах, а я способна сделать это здесь и сейчас.

– Меня не интересует накопление богатства.

– Я говорю не о богатстве, де Виз, а о ценности другого свойства. О власти. – Она шагнула к нему, но рассерженный магистр попытался отвернуться. – Взгляните на меня.

Он неохотно остановил свой взгляд на ней.

– Доставьте мне капитана Реми и перчатки. Сумеете – и я награжу вас сверх ваших самых необузданных фантазий. Сделаю вас своим Великим инквизитором, обладающим властью над всеми судами страны. Ваше имя будет занесено в анналы истории. Вы получите неограниченные возможности избавить Францию от всех еретиков и ведьм.

– До последней ведьмы, – проговорил де Виз. Симон боролся с почти неодолимым побуждением броситься к хозяину и разорвать этот странный контакт его немигающих глаз с глазами королевы. Но королева сама положила этому конец. Опуская вуаль, она сказала:

– Немедленно возвращайтесь на остров Фэр и на этот раз не подведите меня. Я редко предоставляю вторую возможность.

– Да, ваше величество, – монотонно проговорил магистр.

Королева ушла. Шурша одеждами, проследовала мимо Симона, тот отпрянул назад. Ему бы ринуться вперед, открыть перед ней в поклоне дверь, но он был не в состоянии пошевелиться, пока она не исчезла. Тогда он обеспокоенно поспешил к хозяину.

– Господин?

Де Виз не отвечал. Симон потряс его за плечо. Тот заморгал, удивленно глядя на Симона и оглядывая пустую комнату.

– Королева?