Текст книги "Шестиногая собачка. Дневники итальянских путешествий"

Железнодорожная станция Биббьены находится в долине, а сам городок на вершине холма. Автобуса до Ла Верны ждать четыре часа. Я решила: как раз успею посмотреть Биббьену, и стала подниматься по дороге. Дорога шла мимо вилл, за которыми раскинулись оливковые рощи, поля, леса и холмы, вдали поднимались следующие холмы, за которыми виднелись еще и еще. Было очень красиво, безлюдно. У въезда в город на маленькой площади я перевела дух и съела мороженое. Несколько человек с интересом разглядывали меня. Пошла по улицам. Открыта оказалась лишь одна церковь с отличными композициями кого-то из Делла Роббиа, но главный собор на ремонте. А больше в городе смотреть было просто нечего. Только узкие улицы, виды на окрестные холмы. Пресытившись прогулкой за час, я решила, что умру с тоски дожидаться автобуса еще три часа – и жалко времени: хотелось увидеть так много, и обидно сидеть на одном месте. Решила выйти на дорогу и голосовать. Стояла минут двадцать совершенно безуспешно. Не остановилась ни одна машина. Такси тут нет. И я решила ехать обратно в Ареццо, а оттуда на полдня во Флоренцию (это 40 минут): раз не хватило мне крепости духа, чтобы попасть в Ла Верну, пойду наконец смотреть Палатинскую галерею во дворце Питти: я умудрилась миновать ее, хотя три раза уже была во Флоренции.

Для больной ноги было наслаждением отдыхать в поездах. Все билеты на дальние переезды я покупала из Москвы, и эти билеты не нужно было компостировать на перронах, поэтому я расслабилась и совершенно забыла, что это необходимо, когда покупаешь билеты пригородных электричек. Вдруг вспомнила: и умудрилась выйти на полминуты на полустанке, прокомпостировать билет и впрыгнуть обратно в вагон, в который как раз зашла кондуктор. В другой раз – это будет через несколько дней – по дороге из Болоньи в Равенну я все-таки совсем зазеваюсь, совершенно забуду об итальянских порядках, и меня оштрафуют на 5 евро, несмотря на честно купленный, но не конвалидированный билет. Диментикато и есть диментикато!

Флоренция после тихого Ареццо и пустынной Биббьены показалась туристическим адом. Жара стояла страшная. Я перешла на левый берег, наполнила в маленьком фонтане бутылку воды, преодолела огромную площадь перед дворцом Питти, купила билет и два часа пробродила по галерее. Не записывала ничего в блокнот, а только фотографировала, и жалею об этом. «Иметь или быть» – иметь только фотографии – означает «не быть».

7 июня. Ареццо

Я сижу в веселой, нарядной церкви Св. Августина. Довольно сильно болит нога, но я присыпаю рану стрептоцидом и пью второй день эритромицин, авось не помру.

Церковь снаружи простая и суровая, а внутри очень нарядная, барокко, но не чрезмерное. Светло-зеленый потолок, розовые завершения полуколонн, сочно-зеленые складки вокруг главной иконы. Живопись Никколо Соджи развалилась на части, сфотографировать невозможно, чтобы передать, какие там лица. На воскресной службе – примерно двадцать человек. Тут очень хорошо.

По дороге на площади было какое-то небольшое скопление людей, я подошла поближе, они обсуждали что-то, а двое за столиком бесплатно раздавали белые майки, на которых был призыв голосовать за какого-то неизвестного мне человека на следующих выходных. Я подошла поближе и попросила одну большую майку: Ване в подарок.

Зашла в главный собор Ареццо. Шла служба. Никогда не видела такого – весь потолок в прекрасных фресках, которые я, конечно, не успела разглядеть во всех подробностях. Но потом – в прицерковной лавочке – со мною заговорила сестра-продавщица. Узнав, откуда я и что я одна, она спросила: «А Вы ели сегодня?» – «Да, конечно!» – удивилась я. «Нет, раз Вы путешествуете, я должна дать Вам хлеба». Я изумленно глядела на нее, а она повернулась к большому мешку, вынула оттуда огромный итальянский пирог: невероятной толщины, с сыром и томатной пастой внутри. «Но для меня это слишком много!» – «Ничего, я Вам отрежу кусок» – и протянула мне кусище, которым я питалась следующие два дня. Я ликовала: мне дали хлеба как нищей, как настоящему пилигриму! Сестра подарила мне изображение Madonna del Conforto, иконы, особенно почитаемой в этой церкви. Я потом подошла к ней и помолилась. Она – в самой главной капелле, вокруг нее четыре отличные композиции кого-то из семейства Делла Роббиа.

В той же лавке сердце подсказало мне, что я хочу один картонный крест. Оказалось, конечно, что это знаменитое распятие из Ассизи. Кто я такая? Я совсем не достойна всего, что выпало мне. Поверхностная туристка, которая не успевает отвечать сердцем на увиденное.

Я второй раз в Музее Средних веков (первый раз была тут в первый же вечер в Ареццо). Сразу стала смотреть недосмотренные в первый раз тарелки XVI–XVII веков. Здесь есть все на свете сюжеты: и греческая мифология, и Ветхий и Новый Завет, и Гомер, и Неистовый Роланд, и Афинская школа. Просто настоящая энциклопедия!

Перед этим зашла в музей Дуомо. Там три удивительных распятия, XII или XIII век, очень старые. Невероятные лица на них. Фрагменты каменных архаичных фигурок, узоров. Это – мое, раннее Средневековье, странные, наивные и очень выразительные линии. Каменный св. Себастьян (никогда не видела ничего подобного! и в самом деле, невозможно в такого не влюбиться. Вот бы Архиппов увидал! Одна из его книг стихотворений имеет подзаголовок «Сны о Себастиане Нарбоннском») и картина моего любимого Никколо Соджи.

«Мадонна с младенцем» Лоренцетти с двумя святыми слева и справа: св. Екатерина и св. Агнесса – у нее в руках барашек, а черты лица совершенно грузинские.

Черный ангел Guariento, тоже немного грузинский.

Giovanni d’Agnolo di Balduccio. Мадонна, а в плаще ее весь приход – почти весь зал его, но он очень статуарный, по статуарности это не фрески, а почти мозаики.

А вот Spinello Aretino «Христос с Мадонной и Иоанном» – уже очень живой. А он на двадцать лет старше Бальдуччо!

Parri Spinelli. Архангел Михаил, св. Бернард, ангелы с трубами.

Bartolomeo della Gatta «San Rocco davanti al Palazzo della Fraternita» – это у него три человека перед дверью, один с лесенкой.

Наступает такая тишина внутри меня, когда я смотрю на этих маленьких людей. Сейчас кажется, что в дверях там не один, а двое, значит, их четверо. Мастерская композиция.

Giovanni di Ser Giovanni detto lo Scheggia. Мадонна с младенцем, а он перевит как бинтиками – обычно в таких рисуют Лазаря – и два ангела с музыкальными инструментами потрясающе скосили глаза на него. Все смотрят на него, а Он – на нас. Но есть ли мысль в его глазах?

И вот я перед обретенным для меня Soggi. Богоматерь в обмороке. Почему-то вспомнила день смерти *. Как ** сидел на диване, привалившись к стене. Чему положено совершиться, совершается, а люди помогают друг другу перенести это. Вот что я вижу. Еще один дальний план с тремя крестами – все уже пустые, но они едва видны на неярком фоне – который как осколок выцветшей радуги – «знать, где сидит фазан».

Видение св. Бенедикта. Нимб с золотыми змейками, а что он увидел, бородач, нам не видно. Это Domenico Pecori.

Купила сыру и пять фаршированных перчиков и пришла в сад, ноги уже очень устали, в следующую поездку надо брать с собой охлаждающий крем от усталых ног. Сыр купила не там, где хотела: искала позавчерашнюю сырную лавку, в которой продавщица, узнав, что я не знаю, какого сыра мне хочется, послаще? поострее? – стала отрезать мне увесистые кусочки, и я совершенно наелась, пробуя. Купила тогда там два сыра – с какими-то травами и перцем – вот бы еще найти бумажку с названиями… Сегодня полчаса бродила, пытаясь опять найти эту лавочку, но мне не везло. В саду я легла под сосной, смотрела в небо. На башне начинали бить колокола. В сад под барабанный бой приходили ряженные в средневековые одежды юноши (но я видела похожих в прошлом году в Сиене и не меняла позы, не уходила за ними вслед). Потом – спустилась вдоль городской стены до главных ворот, от которых в центр города поднимался бесплатный эскалатор. На стенах вдоль движущейся лестницы были сильно увеличенные лица с фресок Пьеро делла Франческа. Такой городской бренд. Что-то все-таки есть в нем от Дейнеки.

На обратном пути – Сан-Доменико рядом с Дуомо, там Чимабуэ. Я минут двадцать ходила по огромной церкви, в которой кроме меня не было никого.

8 июня

Поезд Ареццо – Болонья, отбыл в 7:32, несется быстро, виды Тосканы и тоннели сменяют друг друга, уши закладывает. В 7:25 отходил поезд во Флоренцию, который я приняла за свой и стучала кулачком в двери, которые закрылись перед моим носом. Отличная сцена из комедии положений.

Нога сегодня уже совсем болит, но «мы это преодолеем».

Пейзажи Тосканы: первые один-два-три холма и всегда голубоватые холмы вдали – «синеющие» (знаю, что «яснеющие», но всегда читаю про себя с ошибкой и так больше люблю, как и Пастернака, всегда поправляю: «и пахнет седой резедой горизонт»). То разлив реки, то оливковые рощи, то виноградники, то просто поле или роща, кипарисовые аллеи. Часто деревья очень выразительны, так как отдельны. Каждое со своей красотой. Свернутая в рулоны сухая трава, желтые кустарники, гряды маков. Иногда мелькает замок на вершине холма. Иногда я за маки принимаю красные пластмассовые заборчики…

Во Флоренции в мое купе подсела старая монашка с заклеенным глазом и сразу стала излагать паре вежливых итальянцев все свои дела и проблемы.

Вторая остановка после Флоренции – Прато. В эти места я еще не ездила («куда еще не ступала нога веденяпинских букв» – как сказано в бессмертной рецензии Степы Бранда).

Монашка все время говорит, а я утешаюсь Псоем Короленко. Возле Прато какие-то склады, амбары, вышки, граффити – тусклое все, если бы не холмы вдали.

Потом холмы вдруг превращаются в горы, промышленность уходит, по-прежнему очень много тоннелей. Селения теперь в долинах, а не наверху горы, куда уже и не добраться запросто.

Девушка-соседка с длинным хвостом такая прилежная, всю дорогу делает уроки.

Тоннель в горах невероятной длины, и теперь горы стали уже и с каменными проплешинами, а до того все были покрыты лесом. Слушаю танцевальную музыку 30–40‐х годов. Монастырь в скалах очень далеко, потом равнина и город Сан-Руфино, который незаметно становится Болоньей.

В Болонье у меня совсем немного времени: в 14:16 я еду из нее в Падую смотреть Джотто, а вечером возвращаюсь в нее ночевать.

Пробег по Болонье с больной ногой и отличным результатом. Быстро нашла свой хостел, на ресепшене рагаццо болтал по телефону, так как чек ин только в 14, а я пришла около 10. Показал, не переставая болтать, где можно оставить рюкзак, дал карту города. Далее мои успехи таковы. 1) Каскад церквей Санто-Стефано. Невероятный. Место, которое заражает своим ритмом, и как бы ты ни торопился, все равно внутренне останавливаешься и тихо следуешь за перетекающим архитектурным пространством семи церквей. 2) Базилика Сан-Доменико, где служитель церкви мне и еще нескольким посетителям разрешил подойти к могиле святого Доменика – пышному надгробию, с отличным мраморным саркофагом Никколо Пизано и Арнольфо ди Камбио, в котором хранятся мощи. Один из ангелов там микеланджеловский, но я об этом позабыла и преспокойненько прошла мимо него, медленно обходя саркофаг и рассматривая барельефы, очень выразительные.

Местность вокруг Болоньи равнинная, без единого холма. От Болоньи до Феррары всего 25 минут. Поезд едет вдоль каких-то полей, то желтых, то зеленых. После Феррары довольно широкая – с Москва-реку – река. Смешные эти географические описания, напоминают мне одно место в повести моей дочки Маши, тогда шестилетней, о нормано-артезинском бассете, который летел в самолете «в новеньком, только что купленном ошейнике с телефоном его бабушки» и о котором сказано: «он не знал, в какую страну он летит, но он много знал об этой стране».

И вот я в капелле Скровеньи. Больную ногу просто уже никак нельзя не замечать. Благовещенье у Джотто суровое. Мария с косами вокруг головы. И вот я скажу кощунственное. Этого Джотто лучше всего смотреть в хорошем альбоме. У меня есть такой, совершенно неподъемный, я от него быстро устаю, так как люблю читать книги, установив их на животе и оперев на колени. А с этим приходится ползать по полу, если хочешь что-то выписать о схеме сюжетов. Капелла ничего не прибавила, кроме общего впечатления, довольно скромного. Отведенные нам двадцать минут я в основном потратила на рассматривание ада и мучений грешников. Смешное время. Ни во что не погружаешься. И изволь два раза смотреть фильмы со сладким голосом диктора, прежде чем пустят в саму капеллу (идиотские здешние порядки!). Дальше по Падуе просто ходила-бродила и совершала только правильные действия: бокал сока из свежевыжатых апельсинов, бокал вина, мороженое. Дорогу к площади Прато-делла-Валле, второй моей цели в Падуе, все местные жители мне объясняли с исключительной любезностью. А один из них – Джованни – мой ровесник со странным выговором, к которому я не сразу привыкла, даже провожал меня целый квартал и немного рассказывал о том, что попадалось на пути: лев святого Марка, палаццо Комунале. Потом я вышла на самую прекрасную площадь в мире – Прато-делла-Валле, допила там вино (бармен-украинец специально сбегал для меня в соседний магазинчик за одноразовым стаканчиком, когда я объяснила ему, что мне не надо в красивом стеклянном, потому что я хочу идти с вином по улице и пить понемножку, а на сидение у меня просто нет времени), несколько минут полежала на траве – заметила, как летают ласточки.

9 июня

Еду в Равенну. Спала на втором этаже двухэтажной кровати, куда с трудом забиралась (нога!). Утром чудесная короткая прогулка по Болонье к главной площади с Дуомо. Собор, низ которого в бело-розовом мраморе, а верх кирпичный (кирпичи вставлены треугольниками и образуют как бы чешую дракона), очень суровый, эпический. Болонья – город свежего ветра, очень пригодный для жизни: плоский. Весь город ездит на велосипедах, утром и вечером все совершают по центру города спортивные пробежки, так как машин не очень много даже в центре и воздух свежий. Эти аркады, бесконечные и такие удобные. На узких улочках они только с одной стороны, с учетом тени (жарко!). (Мозоль теперь и на правой ноге, но небольшая.)

Центральная площадь – большая стройка: кладут плитку.

Ура! Отличное решение. В Равенне я сдала чемодан в камеру хранения возле вокзала (3 евро). Купила билеты на автобус к морю, узнала, что он отходит через полчаса, и успела посмотреть самую близкую к вокзалу церковь – Basilica di Sant’Apollinare Nuovo. Она восстановлена после войны из руин. Там выставлены прекрасные образцы мозаики. Человечки на лодочках, единорог и другие звери, напольные орнаменты. Все колонны, поддерживающие центральный неф, заканчиваются по-разному: всегда крест, но всегда особенный, не повторяющийся больше.

А потом на автобусе мимо полей, желтых (рожь? пшеница?), зеленых, виноградников, где каждый куст, раскинувший свои две главные ветви в стороны, словно распят. Мои любимые маки. Приехала в Lido di Dante, а тут рощица, садик вдоль моря. На пляже мало народу. Залив, где нет волн, так как он огорожен полукругом-насыпью. Вода теплая-теплая, примерно как воздух или даже теплее, то есть дует ветерок. Обновила свой римский купальник (за 2 евро купила его, не меряя, на рыночке в Трастевере). В нем вполне удобно. Вода очень соленая.

Тут отличные ракушки, приросшие к камням. Первые полдня я, устав от церквей и музеев, проведу тут. Три раза купалась, гуляла по роще пиний, по которой любили гулять Данте и Байрон (тот тут жил года полтора: влюбился в равеннскую красавицу). Из рощи решила опять выйти к морю и попала на мужской нудистский пляж. Оглядевшись, увидела пару женщин и пару человек в купальниках и решила не убегать и купаться здесь.

 
Шум моря, и птичье щелканье – 
– Чивитта, Чивитта Веккья![7]7
  Из Яна Сатуновского.


[Закрыть]
 

Потом вернулась в город.

Базилика Сан-Витале. Удивили другие звери рядом с главными у евангелистов. Кроме льва – две утицы, кроме быка – цапля. Воин держит шестигранный щит. В сцене жертвоприношения Авраама ангела нет, только останавливающая рука, но зато сразу овечка тянет хозяина за платье: пошли уже домой.

Троица под деревом. Св. лики в дельфинчиках. Финиковые пальмы. Четыре павлина по углам потолка. Все там, наверху, и собаки, и цапли. Значит, и Шустрик мой там, в раю, с ними. Авель и Мелхиседек…

…Я побывала во всех пяти местах по единому билету за 11 с половиной евро. Самое прекрасное – капелла Св. Андрея в археологическом музее, с его львом, быком, птичками.

Вечером, ожидая поезда, сидела в ресторанчике, где заказала равиоли с помидорами и бокалом вина. Уже чувствую, что обожглась солнцем на море: горят руки и лицо.

Сан-Витале удивителен, мавзолей Галлы Плацидии скромнее все-таки, не такой вопиющий. Отличный баптистерий, где хотелось бесконечно вглядываться в лица апостолов. Но я – пресытилась. Я так радовалась сегодня ракушкам, потому что они явление природы, а не культуры.

Не дошла до могилы Данте. Миновала площадь Кеннеди и бар «Байрон». Поразил мелькнувший из автобуса белый дом примерно XVIII века, который потом, когда возвращалась, не смогла найти.

В городе сначала решила дождаться автобуса, чтобы подъехать поближе к Сан-Витале. Отличный мужичок, единственный человек на остановке, пять минут проболтал со мной о том о сем, какой у него был бизнес да как он теперь без работы, показывал свои фотографии в фейсбуке, но я поняла, что автобуса ждать еще целую вечность, и пошла пешком.

В поезде в Венецию сочинила песенку.

 
Dove mangiare oggi?
Ma io non lo so.
Но мне, мой милый Боже,
Сегодня холосо.
 

Поезд шел с опозданием, поэтому в Венецию я приехала почти в двенадцать ночи. Не сказала бы, чтобы она была отлично освещена, поэтому особенно горжусь, что я нашла свой отель довольно быстро, лишь один раз пройдя мимо нужного мне поворота с набережной, но через пару минут осознав ошибку.

10 июня

Венецианский мой отель «Ostello Domus Civica» очень интересный. Утром я проснулась около пяти часов и ходила фотографировать виды из всех его коридоров. Отель стоит между двумя перекрестками и своими крыльями выходит на каждый из них, а центральной частью повернут на маленькую площадь. Высокий, этажей пять. С лифтом. Моя соседка (третья кровать пустовала) – девушка из Туниса, ужасно милая.

Видела из окна, как на крышу соседнего дома сели два голубка. «Вот бы еще показали, как они занимаются любовью!» – но этого не было. Я позавтракала, помыла голову и в 6:50 пошла гулять. Шла и шла, куда глаза глядят, по стрелочкам «К Сан-Марко», но не дошла, а свернула к какой-то остановке вапоретто, купила билет за 7 евро и поехала по Большому Каналу.

Забыла: по дороге мне попался на пути рынок, с очень красивыми рыбами. Я купила дико жгучую пиццу, которую доела уже в аэропорту, и немного абрикосов.

Подъехав к Сан-Марко, я медленно шла и разглядывала колонны и скульптуру на внешней стене Сан-Марко. Человечки, которые книзу превращаются в черепах, но играют на музыкальных инструментах. Чудесные ансамбли колонн из, наверное, пентелийского мрамора. Лица некоторых мужчин на набережной так хитры, что я сразу понимаю: венецианцы.

Потом надо было сообразить, как вернуться к отелю. Через мост к Академии (это было легко), а вот потом – спрашивала дорогу раза четыре (худая красавица с собакой, направившая меня по верному пути; артистичнейший негр-продавец, который произнес несколько фраз, но с такой экспрессией, что если бы не моя спешка, не знаю, смогла бы я устоять и не купить его товар). Ключа от комнаты (который должна была оставить на ресепшене моя соседка), конечно, не оставлено, и если бы не служащий тут кишиневец, поднявшийся со мной и открывший мне комнату запасным ключом, – не знаю, как бы я успела на свой автобус в аэропорт. Добежала до пьяццале Рома, автобус отходил через пять минут, я успела купить билет, все заранее рассчитав (слава Богу, правильно!). В аэропорту обыскали весь рюкзак из‐за термоса-кружки. У него двойные стенки, и им было непонятно, что это за штука. Извинились. Молодцы, бдят.

Отлично повезло с погодой: в окошечко самолета все было видно – и венецианскую лагуну, и русла рек, и снежные горы, покрытые белыми облаками, и причудливую датскую береговую линию, и плантацию ветряных электростанций в море.

В Копенгагене я купила билет на метро. Я читала, готовясь к путешествию, что оно автоматическое, без машиниста. Поэтому села в самый первый вагон, глядела в лобовое стекло. Забавно!

Быстро нашла свой отель (здорово, что он в самом центре города) и поспешила в Городской художественный музей. Он работал до восьми часов вечера, вход бесплатный. Музей – невероятный по богатству коллекции. Не говорю о старых мастерах! Но французы ХХ века!!! Андре Дерен! Его «Женщина в сорочке», у которой я сижу на полу десять минут, потому что заряжаю в этом зале свой планшет. Две синие ноги, и это два разных синих. В этом же зале три вазы, лучшая – ван Донгена. И Руо, и Пикассо (моего нелюбимого у него периода, но все равно интересный). И Модильяни! И Сутин! И целый зал Дерена!!!

Белые стволы его деревьев с черными ветвями. Черный, зеленый, рыжий, белый. В этом и вся жизнь. Он почти обходится без красного цвета!

Его же «Две сестры» (сидящая понимает, а стоящая мечтает; как хорошо это замечено), пейзажи.

Отличный Матисс.

XVIII век. Jens Juel – отличные портреты. Девушка в зеленом с разными глазами. Молодой человек.

(Не пишу про зал Рембрандта, ранних итальянцев, Мемлинга, зал Кранаха! отличных датчан начала ХХ века.)

11 июня

Вечером, уже совсем без ног, зашла в кафе, выпила кофе (везде в городе свободный вай-фай), ночью поспала часа четыре с половиной и в пять утра опять отправилась на прогулку. Замерзла, очень выручил кофе в круглосуточном «Макдоналдсе». Вчера больше всего хотелось фотографировать просто велосипедистов, такие они живописные. Есть велики с багажником впереди, сзади, есть с большой тележкой впереди. На одном таком в ней сидела девушка, а педали крутил ее парень, и они болтали. Видела джентльмена, который ехал на смешнейшей машинке, маленькой, открытой. Целые площади, отведенные под стоянки велосипедов. Утром иногда натыкалась на валяющиеся после ночи велосипеды, хозяева которых, видимо, загуляли. Видела двух девчонок, танцующих на улице в пять утра – по дороге из бара домой. Смешные монетки с круглой дырочкой внутри – получила сдачу в супермаркете, где купила невероятно вкусный мясной рулет.

И все же – архитектура Копенгагена меня угнетает. В таком городе я не смогла бы жить. Но отличная была задумка – именно тут сделать длинную, 18 часов, пересадку, чтобы попасть в музей. В метро, везущем меня в аэропорт, сделала фотографию – лица мужчины и девушки – настолько типичный северный тип людей, совершенно не изменившихся со Средневековья, знакомый по картинам северного Возрождения. Высокие лбы, светлые волосы, прозрачные глаза.

Вчера в музее на одном из итальянских сундуков XVI века сцена: уличная процессия, под балдахином едет король, на котором только кофточка, низ – голышом. Вдруг Андерсен тоже разглядывал этот сундук и тогда придумал свою сказку?

В самолете я на самом последнем ряду, одна. Почти треть пассажиров – китайцы.

Вот и кончается мое десятидневное путешествие. Шагомер в планшете показывает, что пройдено 178 километров. Ноженьки мои бедные, надеюсь, вечером я вас полечу.

И дикие впечатления от родного края уже в аэроэкспрессе. Ты только сел, и сразу на двух языках объявления: «Если вы увидите подозрительных лиц или оставленные вещи, звоните», «Взрослые, крепко держите детей за руку». Да, да. Не надо так настойчиво. Я уже понимаю: я вернулась.