Текст книги "Избранные произведения. Том 1. Саит Сакманов"

– Вы знакомы? – спросил прокурор, когда Мутыгуллина села.

– Конечно, знакомы. Кто его не знает, это наш участковый Сакманов, вечно суёт во всё свой нос.

Прокурор поспешил задать вопрос:

– Гражданка Мутыгуллина, это ваша подпись стоит под показаниями?

Фарида быстро, по-заученному затараторила:

– Всё, что здесь написано, неправда. Сакманов запугивал меня, угрожал – мол, если не признаешься, что ребёнок твой, то засажу в тюрьму по другой статье, а если возьмёшь преступление на себя, дадут год условно, и дело с концом. Показания я подписала под давлением, – проговорила она на одном дыхании.

Теперь уже настал черёд Санта изумлённо уставиться на развязно державшуюся девушку, которая ещё не так давно со слезами на глазах признавалась ему в своём страшном преступлении.

– Что вы такое несёте, Мутыгуллина? Разве вы не помните, о чём вы тогда говорили? Что мать, бросившая ребёнка, обречена в загробной жизни на муки ада – это не говоря о пожизненных муках собственной совести… Вы же сами, по собственному желанию, дали показания!..

Но девушка, не дав ему договорить, вскочила с места с пронзительным криком:

– Это клевета, он меня шантажировал, угрожал!

Хозяин кабинета, являвшийся сценаристом и постановщиком разыгравшегося эпизода, призвал обоих участников к спокойствию. Взял в руки ручку:

– Вы эти показания подписали собственноручно?

– Да.

– Сейчас вы от них отказываетесь?

– Отказываюсь!

– Причина?

– Я уже говорила. Участковый Сакманов силой вытянул из меня ложные показания. Я никакого ребёнка не убивала просто потому, что я его не рожала. Всё это измышления Сакманова. Его самого надо привлечь к суду!

Сергей Александрович, потирая дужкой очков переносицу, устало произнёс:

– Не знаю, кому из вас верить. Давайте-ка ещё раз вас обоих послушаем…

Несколько раз он заставил повторить Мутыгуллину и Сайта их показания, внимательно слушал, что-то записывал, хотя на самом деле решение за него давно уже было принято. Фариду Мутыгуллину подержать немного – в отдельной камере – и, закрыв дело, выпустить на свободу. А участкового Сакманова, чтобы поумерил пыл, препроводить из органов куда-нибудь в народное хозяйство – естественно, по собственному желанию. И причина для этого подходящая есть – обнаружилось, что Сакманов развёлся с женой и уклоняется от воспитания ребёнка. Сокрытие этого факта – вполне достаточная причина для увольнения. Непосредственный начальник Сакманова, бывший комсомольский работник, заявил ему без обиняков:

– После этого оставить тебя в органах было бы так же нелепо, как нацепить на голого шляпу или надеть корове седло. В советской милиции должны служить морально устойчивые люди, которые служат примером во всём.

Лицо Сайта напоминало погребальную маску – он словно выслушал смертный приговор. Но даже в этот самый тяжёлый момент в жизни он продолжал верить в торжество справедливости.

Службе в милиции Саит посвятил шесть лет жизни. Это были шесть лет полной самоотдачи и беззаветной борьбы с нарушителями правопорядка. Оказавшись не у дел, Саит растерялся – оказалось, он не готов жить спокойной нормальной жизнью, ни с кем не борясь и не воюя. Хорошо ещё нашёлся человек, который поддержал его в этот тяжёлый период – Халиль Нигматуллин.

Их дружеские отношения имели долгую историю.

Старший лейтенант Халиль Нигматуллин, как и Сайт, покинул правоохранительные органы «по собственному желанию». Выражаясь языком протоколов, «Нигматуллин, пользуясь служебным положением и склонив к сожительству замужнюю женщину – учительницу, разрушил благополучную советскую семью, оставив девочку без отца». Дело в том, что муж учительницы, с которой встречался Халиль, работал завучем в той же школе и однажды поймал любовников, что называется, с поличным. Вместо того чтобы взглянуть на это дело сквозь пальцы, как поступает значительная часть современных мужей, которые и сами далеко не святые, он раздул грандиозный скандал. Результат оказался не в его пользу. Учительница, бросив семью, сбежала в общежитие к старому холостяку Халилю – уж чем-то он сумел покорить женское сердце. Брошенный муж, воспитанный в мусульманском духе, не вынес такого позора и повесился.

Формально Халиля нельзя было привлечь к суду, в конце концов, уход из жизни – личное дело каждого, но с тремя звёздочками на погонах ему пришлось распрощаться. В итоге Халиль оказался с квартирой, женой и двумя дочками – вторая уже его собственная копия…

Сайт, ополчившись на весь белый свет, шагал по набережной Булака, проклиная свою злосчастную судьбу и прогнившее насквозь общество, в котором прав тот, у кого больше прав. Вдруг кто-то тронул его за рукав – это был Халиль. Они давно не виделись, так как последний вылетел из органов раньше Санта. Настроение у Халиля было не в пример лучше – глаза сияли от радости, как будто он только и мечтал о том, чтобы встретиться с бывшим коллегой.

– Салям, Сайт! Как дела, дорогой?

– Лучше всех! Отдыхаю вот, свежим воздухом дышу – времени теперь хоть отбавляй.

– И тебя уволили? Какое совпадение!

– Тебе ведь вроде работа нравилась, – сказал Сайт, как будто не слышал о причинах ухода коллеги.

– Мне-то нравилось, да вот я, видать, не слишком нравился. Любовь – она, брат, взаимной должна быть. Да я вовсе не жалею, что уйти пришлось. Откровенно говоря, перспективы там никакой – выше капитана всё равно бы не дослужился, специального образования нет.

– На новую работу устроился?

Халиль вместо ответа поинтересовался:

– А ты?

– Нет. Проедаю пока пособие, которое выплатили при увольнении.

– Пошли ко мне! Как раз себе напарника ищу.

– И куда ты меня зовёшь?

– В ресторан!

– Извини, дорогой, с моими капиталами мне сейчас не до ресторанов!

– Да я тебя не на гулянку приглашаю, а на работу. Швейцаром у входа, как сейчас говорят, вышибалой.

– Ты что, смеёшься? Мы с тобой не совсем ещё отбросы общества. Как-никак в рядах славной советской милиции служили. А вдруг узнает кто-нибудь? Со стыда сгоришь!..

Халиль, которого только рассмешил совершенно неуместный в данной ситуации пафос безработного приятеля, спокойно откликнулся:

– Знаешь, что бывает с теми, кто с криком «ура» первым кидается в атаку? Они отправляются к праотцам, а кресты на грудь достаются как раз тем, кто благоразумно оставался сзади. Ты, дорогой, привык сражаться на переднем фланге, многого ли в жизни добился? А тут работа не пыльная, кормёжка бесплатная, ответственности особой нет. Ты парень здоровый, кулаки крепкие. А там поглядим. Ну, давай решай скорее, а то ведь желающие на это место всегда найдутся.

«Умеет ведь, чёрт, уговаривать! Вот так, наверное, и ту простодушную учительницу обработал», – подумал про себя Сайт, которому ничего не оставалось, как согласиться.

– …Это только сейчас, в совковые времена, у нашего брата швейцара авторитет стал совсем не тот. А раньше он возвышался у входа в парадной военной форме, с огромными будёновскими усами – бывало, иные генералы по ошибке ему честь отдавали. Сайт, мы с тобой должны взять социалистическое обязательство: вернуть почёт и уважение этой незаслуженно принижаемой профессии!

– То есть…

– Выпинывать на улицу штук пять-шесть алкашей в день; поймать парочку-другую любителей поесть на халяву, не заплатив; переспать со всеми официантками в ресторане; уметь пользоваться маленькими человеческими слабостями: засёк за столиком какого-нибудь начальника с чужой женой, намекни, что ты его узнал, и потом можно смело идти к нему на приём с любой просьбой…

– С последним я не согласен, это не по-мужски, – заупрямился Сайт, подумав про Халиля, что тот, казавшийся на первый взгляд взбалмошным болтуном, своего в жизни не упустит.

– Не горюй, Сайт, придёт и на нашу улицу праздник, есть у меня такое предчувствие!..

Предчувствия его не обманули. Праздник для них с Сайтом настал даже скорее, чем они ожидали.

В то время как приятели, облачившись в широченные галифе и форменные тужурки, несли службу у входа в ресторан, по всей России началась заранее обречённая на провал «борьба за трезвость».

И без того тяжёлая жизнь народа, единственной отрадой и утешением которого из века в век была водка, осложнилась «талонной лихорадкой» и нескончаемыми очередями.

Спрос, как говорится, порождает предложение. Сразу же пышным цветом расцвела подпольная продажа зелёного змия. Для крупных дельцов это были годы первоначального накопления капитала, но кое-что перепало и таким мелким сошкам, как Саит с Халилем. Вначале они выручали друзей и знакомых просто «за спасибо», продавая им водку по своей цене. Но в один прекрасный день Халиль спохватился:

– Слушай, Сайт, у моих галифе карман прохудился.

– Ну и ну! Ты же вроде с женой живёшь? Зашить некому?

– Посеял всю мелочь, которую получил в благодарность от алкашей. Всё, Сайт, хватит. Начинаем новый этап в нашей коммерческой деятельности. Будем брать по-крупному. Установим таксу за каждую бутылку.

– Перед людьми стыдно, Халиль…

– Стыдно быть нищим, дорогой! Сейчас настало время для бесстыжих.

И, по словам отца современной демократии Горбачёва, «процесс пошёл». Когда разгружали водку, оставляли себе ящик-другой, и продавали уже по двойной или тройной цене, а вечером после десяти – в пять раз дороже. Непосредственно торговлей Халиль с Сайтом сами не занимались, перепоручив это дело Ахмадише-бабаю. Сын раскулаченного и сгнившего в сталинских застенках зажиточного крестьянина, Ахмадиша-бабай удачно вписался в «коммерческое трио». Он с удовольствием играл перед жаждущими алкашами роль фокусника, ловко извлекавшего из недр чёрного сатинового халата бутылки с «огненной водой».

– Последняя, больше не проси! И чтоб духу твоего больше здесь не было.

Зажав в руках бутылку, как райскую птицу счастья, пьяница мигом испарялся…

Не только откровенные алкаши подходили вечерами к ресторану – к кому-то из Уфы вдруг пожаловал свояк, кто-то собрался отметить день рождения (какой же день рождения без бутылки?), а кто-то просто неожиданно получил тринадцатую зарплату – не нести же её жене в самом деле? Народ, во все времена не мысливший жизни без спиртного, никак не желал принимать «трезвость как норму жизни».

Выручку от продажи спиртного доверялось делить Сайту, известному своей справедливостью.

Вскоре троица компаньонов расширила сферу деятельности. Друзья завели знакомство в винном магазине, которое оказалось обоюдовыгодным.

…Прошло полгода. За это время Саит оделся с ног до головы. У одного еврея, эмигрировавшего в Израиль, купил двухкомнатную квартиру в сталинском доме. Что касается Халиля, то он с семьёй перебрался в трёхкомнатную. Ещё через несколько месяцев Саит стал ездить на работу на тёмно-вишнёвых «Жигулях».

Саит с Халилем научились немилосердно выколачивать деньги из пьяных посетителей ресторана, никак не желавших покидать гостеприимное заведение в конце рабочего дня. При этом не обходилось без «фонарей» под глазом или разбитой губы, но это, как говорится, издержки производства.

Наладили отношения с руководством ресторана. Среди клиентов у Сайта с Халилем завелось немало влиятельных людей, знакомство с которыми обеспечивало им особый статус.

Было только два человека, с которыми приятели не смогли «сварить кашу». Один из них был администратор зала Мансур Мавлетов, скрытая неприязнь которого ко всей троице постепенно перерастала в открытую вражду. Больше остальных Мав летов невзлюбил Сайта – за независимый нрав и несвойственные для мента начитанность и кругозор. Разве мог Сакманов когда-нибудь представить, что придёт время – Мансур Мав летов станет одним из богатейших людей города, купив этот ресторан с потрохами, и что дороги бывших соперников ещё раз пересекутся.

Вторым недругом наших приятелей стал их бывший сослуживец, участковый Салих Гаяров, не дававший им покоя. Не знал Сайт, что со временем они станут не то чтобы друзьями, но нужными друг другу людьми…

Как-то раз около семи вечера Гаяров впервые заявился в ресторан. Милицейская форма чуть не лопалась по швам на его расплывшейся фигуре.

– Здорово, мужики! Ваш рабочий объект закрепили за мной. Так что прошу любить и жаловать.

После этих слов капитан незамедлительно перешёл прямо к делу.

– А ну-ка, вынеси мне одну беленькую, – велел он Халилю. Не поблагодарив и не заплатив, он деловито сунул бутылку в карман и растворился в осенней темноте.

Чем дальше, тем более разгорался аппетит у Гаярова – он уже не ограничивался одной бутылкой. «Со мной, ребята, надо жить дружно, вы это сами должны понимать», – любил приговаривать капитан.

В один прекрасный день терпение у Сайта лопнуло:

– Эй, начальничек, не пора ли начать платить по счёту? У нас тут не благотворительное общество…

Гаяров не ожидал бунта в своей вотчине. Злобно сощурившись, он угрожающе двинулся на Санта.

– Да ты знаешь, с кем говоришь? – прошипел он.

– Знаю. Обычный мент. На Западе ещё говорят: «коп» или «флик».

– А я знаю про ваши тёмные делишки. До сих пор я вас покрывал, но теперь не сносить вам головы!

Он попытался скорчить презрительную усмешку, но в лице его сквозила растерянность оттого, что «нашла коса на камень». Сайт, спокойно глядя на Гаярова, произнёс:

– Убирайся отсюда подобру-поздорову. Мы и сами когда-то в участковых ходили. Если будешь наезжать, управу на тебя найдём.

Голос его звучал жёстко и решительно, в нём чувствовалась сила и уверенность будущего руководителя.

После ухода Гаярова Халиль, который всё это время был нем как рыба, неожиданно разгорячился:

– Подумаешь, шишка на ровном месте! Плевать мы на него хотели! Здорово ты его на место поставил, знай наших!

С того самого дня Салих Гаяров на дух не переносил не только Санта с Халилем, но и их верного помощника – Ахмадишу-бабая. Впрочем, вражда между ними продолжалась не слишком долго. Когда Саит продал ему за полцены свои вишнёвые «Жигули», Гаяров стал своим в доску парнем, выполняя роль «крыши» для двух приятелей в период «первоначального накопления капитала»…

3

…Халиль был на своём так называемом «рабочем месте» – в небольшом кабинете, хозяин называл его «каморкой», с диванчиком, несколькими креслами, сейфом и двухтумбовым столом.

Очки, которые Халиль никогда не снимал (разве только ночью), съехали на кончик носа. «Очки – это то, что отличает человека от обезьяны», – любил приговаривать он, считая, что очки придают вес и солидность. В «каморке» у Халиля тепло и уютно. Мягкие крутящиеся кресла так и тянут в свои объятия. Давно канули в Лету те времена, когда, невзирая на дождь и снег, надо было нести дежурство или стоять целыми днями на ногах у входа в ресторан. Теперь Нигматуллин, как говорится, не шухры-мухры, а заместитель генерального директора фирмы «Игелек». Хотя Халиль в точности и не представлял, в чём заключаются его обязанности, но быстро привык к своему начальственному положению, особенно любил вести долгие беседы по телефону. Без крепкого индийского чая с бутербродами он ещё какое-то время мог обойтись, но без вышеупомянутого достижения научно-технического прогресса уже не мыслил себе жизни.

Вот и сейчас он развалился на диване с телефонной трубкой в руке, с дымящимся «Мальборо» в зубах. Рот расплылся в довольной улыбке, глаза блаженно полуприкрыты. Рыжие ресницы при появлении Санта часто заморгали, кивок головой означал приветствие. Только один человек на свете имел право оторвать Халиля от его любимого занятия.

– Кончай трепаться, у меня мало времени, – сказал Сайт.

Халиль, неохотно прерывая разговор, прикрыл трубку рукой:

– Шеф, очень важный разговор.

– Ты бы на себя в зеркало посмотрел. По твоему лицу только дурак не догадается, что эти важные разговоры на амурную тему. Друг мой, телефон был изобретён Поповым не для любовных вздохов. По телефону надо лишь выяснять ответы на три вопроса: где, когда, сколько?

– Извини, я перезвоню. Тут шеф пришёл. – Халиль с явным сожалением положил трубку. Маленькой волосатой рукой почесал в затылке.

– Что-то я не понял насчёт «сколько»? Уж не имеешь ли ты в виду любовь за деньги? До этого мы ещё не докатились, – обиженно поджал он губы.

– Ну-у, зачем же так, слово «сколько» имеет много значений! Сколько кило копчёной колбасы, сколько бутылок шампанского, сколько роз в букете, наконец, сколько камней в браслете или колье, которое преподносится в подарок… – с насмешливой улыбкой ответил Сайт, зная непомерную скупость своего заместителя.

Халиль, от греха подальше, поспешил перевести разговор в деловое русло:

– Я тут сидел проверял ведомости. Некоторые не решился подписать.

– Это ещё почему? Мне кажется, что поставить подпись куда легче, чем выволакивать из ресторана алкашей.

Халиль предпочёл пропустить едкое замечание шефа мимо ушей.

– Много мёртвых душ, которые у нас не работают.

– Знаешь, зачем были нужны Чичикову мёртвые души? Для престижа.

– А нам зачем?

– Чтобы налоговая инспекция не обдирала, как липку. Когда зарплата делится на несколько человек, то налоги, сам понимаешь, намного меньше… А в принципе, все мы мёртвые души. Раньше или позже… Ну что, у матросов есть ещё вопросы?

Халиль встал, подошёл к шефу, дотронулся до плеча. Надо отдать ему должное, он безропотно сносил многочисленные насмешки в свой адрес – ведь, собственно, кто он такой без широкой спины Санта? Уж это-то понять ума у него хватало.

– Где пропадал столько времени? Я уже всерьёз начал беспокоиться. Телефон дома не отвечает. Ахмадиша-бабай не в курсе, а твой Замир молчит как партизан. Ты уж больше меня так не пугай, мне ещё двоих дочек надо вырастить, прежде чем помру…

Пока Халиль молол языком, Саит прокрутил в уме несколько вариантов ответа. Хотел было отвертеться – мол, был на Нижнекамском шинном заводе, – но потом решил сказать всё как есть.

– Да как тебе сказать…

– Уж не женился ли в очередной раз?

– На этот раз окончательно и бесповоротно. Скоро свадьбу сыграем – всё как положено. А ты как главный сват будешь красоваться во фраке, с бабочкой и с красной лентой через плечо.

– Я польщён. И в чьи же ворота прикажете стучаться главному свату? Откуда невесту привезём? – впал в игривое настроение Халиль.

– Невеста уже у меня дома. Я её запер на замок.

Круглое лицо «главного свата» вытянулось, в глазах появилось удивлённое выражение:

– Уж не с улицы ли ты её подобрал? И где же трудится будущая супруга? Сколько детей и мужей у неё за плечами?

«Это ты у нас главный специалист по замужним дамам», – хотел было съязвить Сайт, но промолчал. Как говорится: «Не суди, да не судим будешь».

– Студентка. Перешла на пятый курс.

Халиль, который от безделья почитывал на работе исторические романы, не упустил случая блеснуть эрудицией:

– Наш славный предок Аттила, говорят, плохо кончил, женившись на юной красавице. Отдал Богу душу в первую же брачную ночь. Не боишься, что история повторится?

У самого Халиля жена была на несколько лет старше, поэтому он всегда испытывал зависть к тем, кто был женат на молодых.

– Не волнуйся, брачная ночь уже позади. Как видишь, я уцелел. И оставь в покое прах Аттилы – он выбрал достойную смерть. Давай перейдём к нашим делам. Есть хорошие новости?

– Можно я начну с анекдота? Как-то раз Чапай возвращается из командировки и спрашивает у Петьки, всё ли в порядке. Тот отвечает:

– Полный порядок, только вот погиб геройской смертью чёрный кот.

– Это как?

– Сгорел при пожаре. Охотился за голубями на крыше сарая и не заметил, как сарай загорелся.

– Это какой сарай?

– Да тот, где лошадей держали.

– А кони где были – на выпасе?

– Нет, сгорели вместе с сараем. А от дома Фурманова одна печная труба осталась…

Сайт, который слушал эту байку в сотый раз, прервал вдохновенного рассказчика:

– Давай по сути. Я тороплюсь.

Халилю не надо было повторять дважды.

– Звонил из Москвы Аркадий. Говорит, что послал через Али «гостинец» – пять пачек папирос, начинённых гашишем. Мы их обещали в Самару переслать. Этот Али – азербайджанец, держит «комок» на Ямашева.

– Ну и как, получили гостинец?

– В том-то и дело, что нет. Али твердит, что никто ему ничего не давал. Послал я туда нескольких ребят разобраться, но там этих азеров слишком много собралось – вернулись с пустыми руками. Что скажешь?

Халиль, как всегда, не любил брать на себя ответственность, но сегодня Сайту не хотелось выяснять отношения.

– Дай время подумать. Созвонимся, – кратко ответил он и, пожав влажную руку зама, вышел на улицу.

«Сегодня, можно сказать, один из счастливейших дней в его жизни, а приходится заниматься всякой дребеденью», – с досадой подумал он. В мозгу, который наотрез отказывался сегодня заниматься делами, прокручивались мгновения их второй встречи с Зульфиёй, положившей начало их близким отношениям…

4

Саит ничего не мог с собой поделать – перед глазами всё стояла девушка на подножке вагона, которая весело махала ему рукой, так и не ответив на вопрос: «Можно вас встретить?» То ли разрешила, то ли просто попрощалась…

В эти выходные Саит не находил себе покоя. Его терзали сомнения: «Старик, – говорил он себе, – не кажется ли тебе, что время романтической любви с букетами роз для тебя давно уже миновало? Приди в себя, образумься, она же ровесница твоей дочери! И угораздило же тебя остановить машину, старый ты дурак, как будто мало в Казани девушек, опаздывающих на поезд?»

Так он промучился два дня, но тем не менее в назначенный час стоял у красного кирпичного здания вокзала всё в том же чёрном костюме (а вдруг не узнает?) и с букетом цветов.

Переминаясь с ноги на ногу и беспрестанно поглядывая на часы, он чувствовал себя в высшей степени неловко. Вдруг её уже кто-то встречает? Ведь девушка, что называется, пальчики оближешь. Не может быть, чтобы у неё никого не было. Вдруг она приедет не одна, а с компанией сокурсниц. Студенты любят кучковаться.

Не зная, из какого вагона выйдет Зульфия, он подошёл к началу состава и встал поодаль. Его обтекала толпа сошедших с поезда пассажиров с дорожными сумками и баулами в руках.

Как ни старался он отыскать глазами Зульфию в этой толчее, она прошла мимо незамеченной и остановилась в нескольких шагах от него. Стоит себе, лукаво улыбаясь, в нимбе из лучей неяркого осеннего солнца. Плащ, как и в тот раз, нараспашку. Короткую чёрную юбку и белую блузку сменила на бледно-зелёное шерстяное платье, перетянутое в талии лаковым чёрным пояском. И вновь скрестились взгляды – серо-голубой и серозелёный, заставляя учащённо биться сердца.

– Спасибо, что пришли. Вообще-то можно было не беспокоиться. Теперь я не тороплюсь и никуда не опаздываю. – Глаза девушки словно излучали сияние, от которого преображалось всё вокруг.

– Здравствуйте, Зульфия, – волнуясь, выдавил из себя Сайт, даже не расслышав, что она сказала. Он неловко сунул ей ладонь для рукопожатия. Тонкие девичьи пальчики утонули в его широкой ладони. Он помедлил, не выпуская её руку. У обоих на душе было светло и празднично.

– Поехали?

– На чём поедем?

– Я на машине.

Саит согнул руку «бубликом», чтобы девушка взяла его под локоть.

Он усадил Зульфию на переднее сиденье рядом с собой. Когда помогал ей застегнуть ремень безопасности, рука нечаянно скользнула по груди, ощутив её молодую упругость. Саит невольно вздрогнул, по телу пробежали мурашки.

Девушка, как ни в чём не бывало, слегка отодвинулась и спросила:

– И как это вы нашли время, чтобы приехать встречать какую-то несчастную студентку, которую видели раз в жизни?

– Время? А я его на улице подобрал!

– Как это?

– Очень просто – лежало, свернувшись в клубок…

– Да вы шутник! – Девушка заливисто рассмеялась.

– Куда прикажете ехать?

– В общагу, куда ж ещё!

– Может, заедем куда-нибудь перекусить?

– Меня мама за выходные так напичкала перемячами, эчпочмаками и лапшой, что хватит до следующей недели.

– А как отец?

– Печень у него больная, иногда так схватит, что на стенку лезет от боли. Кстати, он просил меня посмотреть в городе вот эти лекарства, – говорила Зульфия, копаясь в сумочке.

Саит не стал заглядывать в рецепты. Всё равно он ничего в этом не смыслит. На это есть знакомый заведующий аптекой.

– Надо подумать. А если достанем вам эти лекарства, то примете вечером моё приглашение?

Едва закончив фразу, Саит покраснел. Получилось грубо и пошло. «Кретин безмозглый, – обозвал он себя, – теперь она обидится, и правильно сделает!» Но девушка достойно вышла из этой ситуации.

– Ну, продаваться за лекарства было бы слишком дёшево. Я согласна встретиться просто так, – сказала она, опустив ресницы. – Хотя вряд ли мы с вами сможем найти эти лекарства. Эти два – польские, а вот это закупают в Германии на валюту. Наш участковый врач говорит, что эти лекарства держат исключительно для начальства – им без него никак не обойтись, ведь такого пьянства и чревоугодия никакая печень не выдержит.

– А что, и отец ваш вёл такой образ жизни?

– Старался, хотя и был всего лишь колхозным агрономом. А раньше в председателях ходил, пока не сняли за пьянство, – рассказывала девушка без утайки, как старому знакомому. Потом разговор перешёл на институтские дела, про жизнь в общежитии. Они и не заметили, как подъехали к аптеке на улице Горького. Зульфия осталась ждать в машине. Через двадцать-тридцать минут Саит уже вышел, достав почти все нужные лекарства. Только одно из них пришлось заменить другим, но ему сказали, что оно даже лучше по качеству.

Неизвестно, кто из них был счастливее – Зульфия, с радостными возгласами складывающая лекарства в сумочку, или Сайт, наблюдавший за ней. Он ловил себя на том, что никак не может спокойно смотреть на девушку. Непослушный завиток, выбившийся из причёски, ласкает нежную кожу лица и спускается на длинную шею, влажные губы полураскрыты в улыбке. Вот так бы стиснуть её сейчас в объятиях и задушить поцелуями… Хорошо, что Зульфия, по-детски охваченная радостью, не замечала его плотоядного взгляда.

– Как это вам удалось? Мы уже три месяца ищем, все аптеки обегали. Вы, случайно, не мафиози? На первый взгляд, непохоже…

Зульфия, повернувшись к нему, окинула взглядом его чисто выбритое лицо, выдающийся вперёд подбородок, широкие плечи, как будто видела Сайта впервые. В этом взгляде Саит прочёл не просто интерес, а нечто более глубокое и серьёзное…

Потом они, по выражению Зульфии, «двинули в общагу», где с ними случилось небольшое приключение. Не успели они подняться на третий этаж и открыть ключом дверь, как рядом будто из-под земли выросла высокая фигура – молодой усатый парень, видимо, давно поджидал девушку.

– Зульфия, постой, поговорить надо!

Саит почувствовал запах спиртного – кажется, парень принял малость для храбрости. Зульфия не растерялась – казалось, она была готова к такому визиту.

– Ну, раз пришёл, проходи, – спокойно произнесла она. Взяла из рук Сайта сумку, сказав ему:

– Если у вас есть немного времени, пожалуйста, подождите, не уезжайте. У меня серьёзный разговор.

Сайт, оказавшись в затруднительном положении, не знал, как быть. Ему не хотелось быть третьим лишним, он дважды подходил к входной двери. Но рука не поднялась её открыть, а ноги отказывались выходить на улицу. Тут ему пришло в голову, что, возможно, девушке что-то угрожает и нужна его помощь. Саит подошёл поближе к её двери, до него донёсся довольно резкий голос Зульфии. Видимо, она стояла возле самой двери, потому что он отчётливо расслышал: «Я тебе всё сказала. Поздно. Я выхожу замуж. Извини, меня ждут».

Услышав это, Саит чуть не подскочил от счастья, как мальчишка. Хотя вряд ли Зульфия говорила эти слова всерьёз, он всё же почувствовал, что нужен ей.

Едва Саит успел отойти в сторону, как девушка выскочила в коридор. За ней следом усатый парень. Лицо Зульфии раскраснелось, в глазах стояли слёзы, она тяжело дышала, как рыба, вытащенная на берег. В этот момент ей так нужна была поддержка и, увидев её в Сайте, она бросилась к нему на шею и по-детски, взахлёб, разрыдалась.

– Смотри, Зульфия, я тебя на краю света отыщу. Так нечестно! – крикнул парень и, бросив беспомощный взгляд на обнявшуюся пару, направился к выходу.

Саит хотел было догнать парня, но Зульфия с неожиданной для девушки силой удержала его.

– Не надо, не стоит об него руки пачкать… – Зульфия быстро взяла себя в руки, вытерла слёзы. На лице снова заиграла улыбка, и она превратилась в прежнюю беззаботную студентку. Это небольшое происшествие, которое, как гроза, пронеслось над ними, ещё больше сблизило их и придало Зульфие решимости принять приглашение Сайта. Она отнесла лекарства девушке-односельчанке, которая вечером должна была уехать домой, потом со словами «Мы люди ответственные, слово держать умеем!» села в машину, не заставляя себя уговаривать…

Они поднялись на третий этаж сталинского дома. Саит открыл сначала тяжёлую металлическую дверь, затем вторую, отделанную узкими деревянными рейками, и пропустил гостью вперёд. Девушке, не видевшей в своей жизни ничего, кроме деревенской избы и комнаты-пенала с четырьмя кроватями в своей общаге, казалось, что она попала в сказочную пещеру Аладдина.

Квартира Санта была дорого и со вкусом обставлена. В гостиной пушистый ковёр цвета мокрого песка так и манил пройтись по нему босиком. Стены с импортным покрытием меняли свой цвет в зависимости от времени суток и ракурса, с которого на них смотрели.

Из мебели в гостиной были диван с серебристо-серой обивкой и толстыми резными ножками, два глубоких кресла, японский телевизор, увенчанный видиком, «стенка» тёмного орехового дерева и такой же овальный журнальный столик.

В другой комнате через открытую дверь виднелась необъятных размеров кровать, на которой мальчишкам впору в футбол играть.

Если бы не её размеры и не высокая спинка, то она вполне бы сошла за традиционное татарское сакэ. Большие окна наглухо завешены портьерами из плотной ткани.

Хозяин несколько картинным жестом простёр руку, приглашая девушку в дом:

– Зульфия, чувствуйте себя здесь полновластной хозяйкой. Я ваш покорный раб, повелевайте!

В глазах девушки появилось настороженное выражение, и Саит почувствовал, что, пожалуй, перебарщил. Как можно более мягко и приветливо он добавил:

– Проходите, пожалуйста. И не надо меня бояться. Ведь я не давал для этого повода.

– Если бы я вас боялась, не приехала бы сюда. Вы думаете, раз у вас машина с тёмными стёклами, то при вашем появлении все женщины должны с визгом разбегаться врассыпную?..

– Нет, я вовсе так не думаю, – ответил Сайт, немного растерявшись от её слов.

– Я, конечно, стесняюсь немного, но это лишь потому, что у меня нет такого жизненного опыта, как у вас.

Сайт, готовясь к долгожданной встрече, продумал множество тем для разговора, кучу красивых комплиментов и ласковых слов для Зульфии, но все они в нужный момент вылетели из головы, а язык словно прилип к нёбу.