Текст книги "Живёт, цветёт акация"

– Вот это да! Как вам повезло, – воскликнул мальчик. – Ещё никому из наших пацанов жемчужины никогда не попадались. А мы ловили и варили мидии много раз.

– Я тоже не слышал, что они водятся здесь, у этого берега, – подтвердил Илья.

«А ведь имя и неожиданная находка – не случайны, всё это имеет свой глубокий смысл», – вдруг понял он. И ему даже показалось, что жемчужина на раскрытой ладони засветилась мягким светом лунного камня, маня и обещая перемены к лучшему.

«А что? Я ещё многое смогу. Нельзя летать – стану механиком, инструктором, да мало ли кем! Найду для себя достойное занятие. И с Алёной надо сесть и откровенно поговорить. Любовь не могла просто так уйти, оставив лишь горечь воспоминаний и щемящую боль!»

Эти мысли принесли облегчение и веру. Он почувствовал такой прилив сил, понял: настало время действовать, хватит пасовать перед трудностями. И так много времени потеряно. Не только в профессии нужно быть сильным и решительным. И он станет таким!

Удача лётчика раззадорила Олега, и он принялся искать жемчуг в остальных мидиях. Искал и… не находил.

– Что, дружок, не всегда везёт в этой жизни? А ты всё равно верь и жди удачу.

Олег с надеждой посмотрел на Илью и кивнул.

И тут Илья встал, расправив плечи, вдохнул полной грудью бодрящий морской воздух и вложил жемчужину в ладонь мальчишки. Другой рукой он с улыбкой похлопал Олега по плечу и с уверенностью произнёс:

– Всё будет хорошо. Возьми. Пусть она останется тебе. На счастье!

Охота

Посвящается пилоту первого класса Кузнецову Игорю Ивановичу

Неожиданно, уже на подлёте к Красноводску, в небе над Каспием лётчики увидели стаю гусей. Птицы летели большим живописным клином, равномерно и широко взмахивая крыльями.

– Надо же, – удивился командир корабля Кирилл. – За бортом минус пятьдесят, высота почти восемь тысяч метров, сильно разреженный воздух… А эти летят себе!

– Ты тоже впервые видишь здесь гусей? – спросил второй пилот Николай. В этом рейсе он выполнял обязанности штурмана, следил за курсом и проходом контрольных ориентиров, после команды диспетчера был обязан рассчитать начало снижения. Молодой пилот немного волновался, поскольку рейс подходил к завершению.

– Я видел их много раз, – вступил в разговор бортмеханик Оджан. Двигатели самолёта работали ровно, и он мог себе позволить участие в беседе экипажа.

– Ну конечно, ты же из местных, – заметил Кирилл.

– Знаете, они никогда не бросят отбившегося от стаи или больного товарища, – продолжил бортмеханик. – В этом случае два других гуся останутся и будут с ним до тех пор, пока он не сможет лететь дальше. Мы, люди, можем у них многому поучиться.

– А я читал, что гуси поочерёдно сменяют в полёте вожака. Те, кто в конце стаи, криками подбадривают впереди летящих, которым тяжелее. Удивительные птицы, – добавил Николай.

– Да что гуси! У нас на заливе зимуют даже розовые фламинго. Представляете? Побережье Каспия – место гнездовья множества птиц. На Кара-Богаз-Голе разных уток видимо-невидимо. И посмотреть есть на что, и поохотиться можно. Давайте туда съездим. А что? У меня мотоцикл, машина – зверь. Там невероятно красивые виды, охота знатная… Ружья, как я понимаю, у вас есть, купим путёвки, и готово дело, – предложил Оджан.

– Да, было бы здорово, – согласились оба пилота.

Так возникло решение поехать на Кара-Богаз-Гол, увидеть всё своими глазами, а может, и пострелять дичь.

* * *

Через некоторое время им удалось выбрать в графике рейсов подходящие дни, они приобрели разрешения и отправились в путь.

– Увидим необычные места, суровую жизнь пустыни, поохотиться успеем на вечерней и утренней зорьке. Вернёмся как раз к встрече Нового года, – пообещал Оджан.

Дружный экипаж выехал из Красноводска к заливу в прекрасном настроении.

Старенький мотоцикл «Урал» весело стрекотал, бойко двигаясь в сторону Кара-Богаз-Гола. Дорога тянулась вдоль самого берега моря. Рельеф причудливых узоров глубоких трещин такыров сменяли пески, солончаки да скудная редкая растительность.

Туркмен обращал внимание спутников то на одну, то на другую сторону. Кирилл с Николаем только успевали поворачиваться, рассматривая своеобразный, но по-своему живописный ландшафт. Наконец приехали.

– Это озеро «Чёрная пасть», так переводится Кара-Богаз-Гол с туркменского. Другого такого места нет на земле, – объяснил Од-жан с гордостью. – В его «глотку» беспрерывно текут воды из Каспия, но никогда обратно, они просто испаряются под палящим солнцем. Поэтому в воде озера столько соли, что даже рыбы, попадая в залив из моря, погибают! Увидите, какие сказочные соляные отложения там образуются, и несметное количество всяких птиц.

– А как птицы выживают в этих условиях? Соль им не вредит? – удивились попутчики.

– Вредит, – вздохнул Оджан. – Некоторые виды вымирают, даже занесены в Красную книгу…

И тут перед ними, вдалеке на синих волнах, насколько хватало взгляда, качалась широкая чёрная полоса стай нырков, жирных лысух и других уток. Вся эта живность с плеском ныряла за ракушками, двигалась и шумела.

«Вот это да! Никогда и нигде такого не видели, наверное, и поохотимся на славу», – пронеслось в мыслях каждого.

Охотников охватил азарт, они достали ружья, надели на пояса патронташи и приготовились разойтись в разные стороны вдоль берега.

Вдруг мужчины увидели орлана-белохвоста. Медленно и размашисто покачивая крыльями, он направился к живой полосе и приготовился к атаке. Утиные стаи заметили врага и разом взлетели тёмной тучей над водой. Она чёрным занавесом закрыла небо. Послышался такой сильный грохот, словно обрушился огромный водопад. Хищник выхватил из этой хмары свою добычу и улетел. А для стрелков птицы так и остались недосягаемыми, слишком далёкими от берега, как в поговорке: «Хоть видит око, да зуб неймёт!» Они безуспешно ходили вдоль берега, видели, но подстрелить птиц не могли.

Зато им встретилось множество серых ворон. Они слышали, что мясо у этих пернатых такое же белое и вкусное, как куриное. Его коптят и засаливают на зиму целыми бочками. Кирилл вспомнил, как в одном из ресторанов он с удивлением увидел в меню «Копчёную ворону». Даже хотел заказать, но так и не решился попробовать.

Охота на ворон в их планы не входила, а уток, к сожалению, им добыть не удавалось. Охотники пытались подойти поближе, пробирались через заросли полыни, верблюжьей колючки и ещё каких-то солончаковых растений, покрывающих берега залива.

– Смотрите, все прибрежные кусты выглядят словно заснеженные, на них висят причудливые сосульки из соли, – заметил Николай.

– Чувствуете, что и дышать тяжело? Частички соли, висят в воздухе даже зимой. Вот из-за этого птицы и покидают наши места, – с грустью пояснил Оджан.

Путники с трудом брели по песчаному берегу, напрасно ожидая, когда хотя бы какая-нибудь дичь приблизится к ним, но так никого и не подстрелили.

И тут внезапно на мелководье, на песчано-ракушечных островках, словно видение, появилось множество светло-розовых птиц. Прекрасное нежно-розовое живое облако без конца и края простиралось перед ними.

– Фламинго! Это они, смотрите! – восторженно вскрикнул Оджан.

Фантастически красивые птицы стояли на высоких ногах, с грациозно вытянутыми длинными тонкими шеями, с изогнутыми, как колено, клювами. Охотники застыли в радостном изумлении, боясь пошевельнуться. Вдруг что-то птиц вспугнуло, стая забеспокоилась, заметалась и с шумом взлетела. Появился пунцово-красный цвет, незаметный издалека на неподвижных пернатых. Казалось, огоньки пламени заструились, побежали по расправленным крыльям сказочных созданий.

Затаив дыхание, троица ещё долгое время любовалась этим чудом природы. Даже не верилось, что всё это происходило с ними и наяву. Они предполагали, что фламинго обитают совсем в других регионах, таких как Африка, Индия, Центральная и Южная Америка… Но совсем не в Туркмении.

– Да-а-а, только чтобы увидеть эту дивную красоту, это волшебство, стоило сюда приехать. Даже дух захватывает, – ликовали все трое. Какая охота?! После всего увиденного рука не поднимется выстрелить, убить здесь какую бы то ни было птицу, даже ворону, не то что утку или гуся.

– Жаль только, что фламинго становится здесь всё меньше, – с горечью заметил туркмен. – Эти птицы питаются икрой местных рачков, а они исчезают из-за роста солёности воды.

Прошло некоторое время.

– Надо поторопиться. Зимой в этих краях сумерки наступают быстро, – предупредил Кирилл, посмотрев на часы.

– Командирские никогда не подводят! – засмеялся Оджан.

– Ещё бы! Подарок друзей на юбилей.

Экипаж знал, что часы были для него своеобразным оберегом, сопровождали везде и являлись как бы залогом счастливого завершения полётов и возвращения домой отовсюду, куда бы его ни забрасывала судьба.

«Так будет и на этот раз», – подумал Николай.

День клонился к вечеру, нижний край солнца скрылся за горизонтом, заметно похолодало, усилился ветер. А утки и гуси так и не приблизились, даже вороны исчезли куда-то. Охотники решили всё же проехать дальше. Но пока они ходили вдоль берега, утопая в сыпучем песке, аккумулятор сел, и старенький мотоцикл не заводился. Испробовали все известные способы: и на подсосе, и с толчка… Нет, всё бесполезно.

– Вот тебе и «машина-зверь», – насмешливо похлопал Николай хозяина мотоцикла по плечу.

– Ничего, выберемся, – успокоил Оджан. – Где-то поблизости есть охотничий домик. В нём отдохнём и переночуем.

Но никакого жилья вокруг не наблюдалось, и – то ли из-за приближающегося праздника, то ли так совпало – транспорта тоже. Позвонить кому бы то ни было тоже не удавалось. Связь отсутствовала.

«Ладно, если не успеем к Новому году! Вообще выбраться бы и возвратиться домой», – невольно думалось каждому. Настроение постепенно портилось, овладевала тревога.

Снова и снова толкали тяжёлый мотоцикл, но пустыня не отпускала, вязкие пески, как живые, двигались, пересыпались, словно захватывали в плен колёса мотоцикла и его коляски, ноги мужчин. Выбиваясь из сил, они едва продвигались вперёд. При этом уже не знали, в правильном ли направлении. Песок испещрён множеством следов, в пустыне примятые растения не распрямлялись, какую колею выбрать, понять невозможно… А последние лучи заходящего солнца словно предупреждали об опасностях, таящихся в Каракумах.

Путники чувствовали себя мелкими песчинками, затерянными в бескрайних просторах. Похоже, они заблудились. Эта мысль тревожила все сильнее. Все трое теперь понимали: они серьёзно просчитались и недооценили коварство и опасности пустыни. А она не прощала беспечности и мстила, словно насмехалась над ними.

Мучила невыносимая жажда, казалось, что язык прилип к нёбу, трудно ворочался при разговоре, нестерпимо хотелось есть и согреться. Оджан предупредил:

– Останавливаться нельзя, и надо быть очень осторожными, особенно в темноте. Вокруг змеи и скорпионы. Здесь можно встретить даже эфу, а укусы скорпионов очень болезненны. Ночью они активизируются. Так что берегитесь.

Опасения быть укушенными только увеличивали и без того сильную тревогу.

Все трое помнили, как недавно они выполняли срочный рейс из Гасан-Кули с укушенной коброй женщиной, воочию видели её мучения. Она находилась на грани жизни и смерти. По совету местных знахарей её закопали в песок и чуть не погубили, упустили время. Но к счастью, молодой организм справился, медикам удалось её спасти.

Только к середине следующего дня изнурённые и ослабевшие охотники вышли, вернее, приплелись к ветхому, покосившемуся домику. Обрадовались ему, как пятизвёздочному отелю! Даже сил, казалось, прибавилось. Наконец можно будет обогреться, перекусить и отдохнуть.

Затопили печурку, хорошо, что в углу нашлись сложенные в поленницу дрова. С благодарностью подумали о людях, которые невольно позаботились именно о них. Запаса пресной воды в домике не оказалось, у самих охотников её тоже оставалось совсем немного. Кирилл, как самый старший, распорядился остатки воды беречь, расходовать не более стакана в сутки на человека.

– Неизвестно, сколько времени придётся отсюда выбираться и как скоро встретится жильё.

В подполе нашлось немного картошки. Её испекли на углях и сдобрили маслом из привезённых с собой консервов тресковой печени. Теперь можно поужинать и отдохнуть. Тепло и сытость клонили ко сну, хотелось рухнуть, забыть все мучения. И они устроились на ночлег. К счастью, на сбитом из досок широком топчане уместились все трое и мгновенно уснули тревожным, неспокойным сном.

* * *

Проснулись от холода рано. Дыхание превращалось в пар. Ни о какой охоте на утренней зорьке никто и не вспомнил. Уж очень хотелось поскорее попасть домой.

Мобильные телефоны давно разрядились, позвать на помощь не могли.

Перекусили остатками продуктов и быстро, ещё затемно, собрались в дорогу. Досадовали, что оставить для других путников было нечего. Не предусмотрели.

Домик покидали с сожалением. Всё же он их приютил, дал кров и ночлег, обогрел и накормил. Каким долгим окажется путь до ближайшего жилья и до дома, никто предугадать не мог.

Опять толкали, из последних сил наваливались на увесистый мотоцикл, измученные вконец, шаг за шагом медленно продвигались вперёд. Пройти пешком по песку десятки километров не так просто и без поклажи. А тут ещё этот громоздкий мотоцикл.

«Но не бросать же его!» – думал Оджан, надеясь на чью-нибудь помощь.

«Наверное, придётся бросить, сил нет его тащить! – билось в мозгу Кирилла. – Не суждено, видимо, встретить Новый год с семьёй. Да и для них праздник получится невесёлый, наверняка будут беспокоиться, переживать, не случилось ли чего».

«А если опоздаем к рейсу, совсем плохо, ждут неприятности», – размышлял самый молодой, Николай. В довершение к уже имеющимся бедам он ещё вчера сильно натёр пятку, нога ужасно распухла, не влезала в обувь, покраснела и горела, каждый шаг отзывался острой пульсирующей болью. Он падал, стиснув зубы, вновь вставал и шёл. Кирилл с Оджаном заметили это и по очереди поддерживали, практически тащили его на себе.

– Вы почти как те гуси, что не бросают обессиленного товарища, – попытался подбодрить их Николай.

Казалось, уже нет больше сил, кровь стучала в висках. Овладевало отчаяние. В общем, поход «удался»…

Грустные мысли прервал послышавшийся впереди рокот мотора. Он звучал как самая лучшая в мире музыка. Все радостно оживились и вскоре увидели приближающийся газик. Разом бросили мотоцикл, изо всех сил побежали навстречу, кричали, размахивали руками…

Водитель газика вёз товар в сельский магазин, надеялся быстро разгрузиться и скорее попасть домой, успеть к празднику. Новый год ведь!

Его уговорили, и он неохотно, но согласился помочь. С буксира завели двигатель мотоцикла.

– Там, километрах в десяти, уткнётесь в аул. Попросите, люди помогут, – и уехал по своим делам.

* * *

Уже стемнело, когда подъехали к небольшому селению. Нестерпимо хотелось пить, да и поесть бы не мешало, от голода кружилась голова и подташнивало. Постучались в крайний дом с круглой верандой. Им открыл средних лет мужчина. Выслушал и позвал внутрь.

У накрытого стола собралась семья: нарядная, раскрасневшаяся хозяйка в красивом платье, цветастом переднике и шёлковом платке на голове; две очень симпатичные, тоже в нарядных платьях, дочери и весь в веснушках, рыжий, как солнышко, подросток – сын. Все они с интересом смотрели на неожиданных визитёров. Мужчина тихонько что-то шепнул жене, и она приветливо пригласила:

– Мойте руки и садитесь за стол, гостями будете. Намёрзлись и проголодались небось! Не стесняйтесь, у нас всё по-простому, праздник встречаем. Мы – русские, живём здесь давно, у нас своё хозяйство, растим скотинку и птицу, сажаем разные овощи. Тем и рады, – говорила она между делом, расставляя гостям тарелки. – А как же иначе? Работы в посёлке почти нет, ездить в город далеко…

Запечённая баранина, горячие пирожки, фруктовый морс, настоянная на травах наливка и крепкая самогонка, выставленные на праздничный стол, – об этом можно было только мечтать. После долгих злоключений они наконец почувствовали себя в безопасности. А в душе росла благодарность к этим простым людям за гостеприимство, за то, что не побоялись впустить в дом трёх здоровенных незнакомых мужиков и разделили с ними своё новогоднее застолье. Так уж русский человек устроен.

Николаю хозяйка предложила перевязать рану на ноге, смазав её какой-то пахучей мазью на травах. Боль постепенно отступила, нога не горела, не пульсировала больше мучительной резью. Даже опухоль спадала на глазах.

Завязался разговор. Девушки жадно расспрашивали о жизни в городе, о профессии. Очень удивились, узнав, что все трое связаны с авиацией.

– А мне нравится работа стюардесс, – осторожно призналась старшая девушка и застеснялась. Она хотела бы продолжить учёбу, работать в авиации, да вот родители пока не решались отпустить.

Кириллу очень хотелось хоть чем-то отблагодарить замечательных людей. Он посоветовался с товарищами, но ничего подходящего не находилось. Его взгляд остановился на часах. Конечно, они дороги и напоминали о многом.

– Надеюсь, друзья поймут и не обидятся. Ведь здесь, у этой гостеприимной семьи, закончились наши беды. Да они просто спасли нас! – Он снял часы с руки и протянул их хозяину дома. – На добро, да ещё в новогоднюю ночь, надо отвечать добром!

– Нет, что вы, не надо! – отнекивался хозяин, увидев на часах дарственную надпись.

– Спасибо вам! Возьмите на память. Это наш подарок. Пусть часы отсчитывают для вас, всей вашей семьи только счастливые минуты, а надпись будет напоминать о нашей встрече, – произнёс Кирилл. – А ещё я попытаюсь помочь вашей дочери исполнить мечту стать стюардессой, замолвлю за неё словечко. Есть у меня некоторые возможности на курсах по обучению этой замечательной профессии в Москве и в Ростове-на-Дону. Надеюсь, в одном из городов получится.

Эпилог

В домах дружного экипажа случился целый переполох. Семьи волновались. Звонили и из лётного отряда, недоумевали и уже собирались принимать меры по розыску пропавших, пересматривали графики пилотов на следующие рейсы. При их появлении все облегчённо вздохнули, а кто-то из коллег с усмешкой язвительно спросил:

– А утки, гуси где?

В ответ усталый Кирилл только развёл руками.

– О-ой, неужели улетели! Так вы хотя бы ворон постреляли! Или тоже промазали? Ладно. Хорошо, что самих искать теперь не придётся.

– А знаете, мы очень рады, даже счастливы, что не сделали ни одного выстрела и не убили ни одной птицы. Мы повидали такие замечательные места, необыкновенно красивых пернатых, одни фламинго чего стоят! Там целый мир не тронутого цивилизацией уголка природы. И это гораздо важнее! – сказал Кирилл со счастливой улыбкой.

Он обнял жену и дочь и пригласил холостяка Николая разделить с ними ужин. Затем пошёл прятать под ёлкой подарки родным. Ведь Новый год наступил, и его никто не отменял!

Праздник Рождества

Улицы кипели рождественским весельем. Везде ходили ряженые, кто во что горазд: в сказочных персонажей, разных зверей, встретились Баба-яга, Вакула и Солоха… В руках гуляющие несли шестиконечные звёзды, украшенные яркими разноцветными лентами. Там и здесь раздавались шутки, звуки колядок:

– Коляд, коляд, колядница! С добрым мёдом поляница. А без мёда не така, подай, тётка, пятака! – пели звонкие девичьи голоса в одной стороне.

– Коляда, коляда! Ты подай пирога или хлеба ломтину, или денег полтину! – неслось басисто с другой. Всеобщая радость царила вокруг. Праздник пришёл в станицу.

Ефросинья – статная и стройная казачка, красивая и моложавая, несмотря на рождение трёх сыновей-погодков, заранее напомнила мужу о приближении Рождества и попросила, по обычаю, срезать в саду ветку вишни. Григорий принёс её, такую замёрзшую, заиндевелую! Мальчишкам не верилось, что ветка живая, отогреется и на ней смогут распуститься цветы.

Рождество на Кубани – издавна самое главное зимнее торжество. И Ефросинья с Григорием заранее побеспокоились, что поставить на праздничный стол. Потому как Рождество встретишь, таким год и будет.

Фрося сварила рисовую кутью и сладкий узвар, без которых долгожданная трапеза на Кубани немыслима. Узвар из сухофруктов с сушёными жерделями, яблоками и грушами чудесно пахнул летом и солнышком. Григорий поставил блюдо с кутьёй и жбан с узваром, как положено, на сено в святой угол. Ещё хозяйка испекла пирог с мясной потрибкой из куриных потрошков – сердечек, печёночек и пупков, а из говяжьей рульки сварила холодец, приправив его чесночком. Ловкая и быстрая, в готовке она мастерица! В погребе приберегли небольшой шматок сала, квашеную капусту, солёные огурчики и мочёный арбуз. Это было целое богатство!

Все припасы и приготовленные блюда красовались теперь в тарелках на белой скатерти стола, источая аппетитные ароматы. Ефросинья, в длинной юбке с блузкой, туфлях на каблуках, румяная от предзастольной суеты, выглядела молодо и нарядно. Отец тоже надел самое лучшее: галифе с гимнастёркой, широкий ремень и хромовые, начищенные до блеска сапоги. Медали подчёркивали важность предстоящего события. Он сам постриг и причесал сыновей: старших Вову и Женю – с чубчиками, девятилетнего Колю – «под горшок», помог им нарядиться в чистые выглаженные сорочки.

– Смотрите, сынки, какая у нас мама красавица, – заметил он, внимательно посмотрев на супругу.

– Да-а, – в три голоса ответили пацаны. – Самая красивая!

Дети и взрослые, глотая слюнки, вдыхали вкусные запахи кушаний и с нетерпением поглядывали в окно на небо: «Когда же загорится первая звезда и мы сядем за стол!» Настроение у всей семьи – приподнятое. Да ещё и срезанная отцом месяц назад ветка вишни, поставленная в глиняный горшок с водой под образами в святом углу, обильно зацвела. А это означало, что их ждёт счастливый и благополучный год!

Наконец на тёмном небе появилась звезда. Трапеза, как и полагалось, началась с кутьи, политой узваром, которую хозяйка дома положила каждому на тарелку, а затем пошли в ход и остальные вкусности.

С улицы уже доносились звуки гармошки и весёлые голоса колядующих.

– А мы не опоздаем? – заволновались мальчишки.

Фрося и Григорий помогли сыновьям собраться, и они понесли вечерю, пошли колядовать. Провожая, папа напомнил, чтобы непременно зашли и к деду Агафону. Мальчишки удивлённо переглянулись.

– Понимаете, он одинокий, больной и слабый. К нему никто не ходит и не приезжает, – объяснил папа.

– Но дед такой злющий, – недовольно поморщился старший, Вовка. – Вон как Женьку летом за ухо оттаскал за одно яблочко, которое он у забора подобрал.

– А вы всё равно понесите ему вечерю, – вмешалась мама. – В Рождество не помнят плохое, помогают больным и обездоленным, дарят подарки, совершают добрые поступки! В этот день все должны быть сытыми и счастливыми!

* * *

Сначала дети постучали к дедушке с бабушкой:

– Здравствуйте, с праздничком, с Рождеством Христовым! Папа и мама вечерю вам прислали.

Бабушка Фёкла, нарядная, в красивом цветастом платке и новом переднике, встретила радостно. Отведав кутьи, угостила орехами и пряниками, испечёнными специально к этому дню: забавными фигурками коней, медведей, петухов, звёзд и мячей. Дед Макар, высокий и всё ещё сильный казак, обнял, усадил всех троих на колени и, будучи заядлым рыбаком, вручил по удочке. Дальше дети побывали у крёстной, тёти Меланьи, не забыли одинокую Егоровну и других соседей. И везде им были рады, дарили мелкие деньги, игрушки, сладости.

А вот и хатка деда Агафона. Мальчики насторожились, подталкивая друг друга, робко постучались. К их удивлению, старик, принаряженный в новую косоворотку, тоже очень им обрадовался, широко заулыбался. Потом попросил Вовку слазить в подпол и достать корзинку. Взял из неё и дал ребятам по несколько душистых краснобоких яблок, ещё добавил грецких орехов, счастливо суетился, называл внучками и говорил, говорил, не мог наговориться. Ушли они от деда очень довольные.

– И никакой он не злой, просто очень одинокий, – решили мальчики. Им было приятно сознавать, что выполнили поручение родителей и порадовали дедушку.

* * *

Они уже возвращались домой, как вдруг самый младший, Коля, услышал какой-то писк. Он остановил братьев, прислушались. Теперь и Володя с Женей чётко уловили поскуливание и в канаве на снегу увидели малюсенького щенка. Мокрый и грязный, он сильно дрожал и, наверное, был очень голодным. Ребята по очереди грели его за пазухой. Щенок прижимался, смешно ловил и пытался сосать ребячьи пальцы. Малыша было жалко, детям очень хотелось взять его домой.

– Но ведь мама не позволит, – волновались пацаны. Они знали, она построже папы («он бы, наверное, разрешил»), и всё же отважились отнести собачонку домой, хотя бы накормить.

Войдя в сени, мальчишки медлили, не спешили проходить в дом, о чём-то шептались.

– Ну, и что там у вас за секреты? – увидев их замешательство, поинтересовалась мама.

– Да вот, маленького щенка нашли. Он трясётся и голодный.

– Только его нам не хватало! А грязный, замухрышка какой. Наверное, ещё и блохастый? Отнесите туда, где взяли!

Дети не сдавались, просили оставить щенка, повторяли слова родителей о добре и заботе о несчастных, больных и одиноких. И не только людях, но и животных.

– Ну, мамочка, папа, разрешите! Он хороший! Смотрите, какая красивая у него мордочка, ушки… Давайте подарим брошенной собачке дом! Вы же сами говорили, что в Рождество все должны быть сытыми и счастливыми, – наперебой уговаривали братья.

* * *

Ефросинья хотела что-то возразить. Но вдруг, осознав, что сыновья повторили её же слова, осеклась, удивлённо посмотрела на детей и, встретив укоризненный взгляд мужа, смутилась, поймала себя на мысли, что, выгоняя щенка, поступает неискренне, её красивые слова о добре расходятся с поступками.

Мальчики ждали решения, затаив дыхание. У самого маленького, Коли, на глазах блестели слезинки, он готов был заплакать.

И вдруг папа с улыбкой произнёс:

– Действительно, милая, сегодня Рождество. Приютим этого пёсика. Пусть это станет подарком для него и добрым делом для всех нас.

Отец подошёл, обнял маму за плечи, что-то сказал ей шёпотом на ушко, и она заулыбалась, к радости детей, согласилась и даже помогла искупать псинку. Коля сразу стал звать щенка Тузиком. В большой таз налили тёплой воды и все вместе хорошенько, с мылом, отмыли несчастного, а затем насухо вытерли старой простынёй.

Тузик выглядел очень симпатичным и потешным. Шёрстка заблестела и оказалась красивого чёрно-рыжего, а не тусклого серого окраса. И псиной от него уже совсем не пахло. Он согрелся, смешно заковылял по полу, приветливо виляя хвостиком. Потом полакал молока и уснул на приготовленном для него у двери месте – старом ребячьем пальто.

«Ав-ав», – раздавался тихий, приглушённый лай, и щенок, перебирая лапками, будто бы бежал куда-то во сне. Ему снился замечательный сон. Он видел свою лохматую маму, уткнулся в её живот, нашёл сосцы и, причмокивая, с наслаждением сосал, пил её тёплое вкусное молоко.

Мальчики и взрослые смотрели, радостно улыбались и чувствовали себя очень счастливыми в этот зимний рождественский вечер.