Текст книги "Живёт, цветёт акация"

Испытание

 
А боль пришла негаданно, нежданно,
Словно ударил трус из-за угла…
 

Маргарита Агашина

Школьный год заканчивался, весна неудержимо катилась к лету. Входили в силу поля и виноградники, сады кипели. Терпкий аромат цветущих вишен и яблонь возбуждал, тревожил в душе мечты о счастье.

Развлечений у школьников было немного: младшие играли в ловитки, гоняясь друг за другом, старшеклассники часто собирались на одной из улиц в круг, играли без сетки в волейбол, а в сумерки – в прятки.

В этот раз в вечерней игре участвовал и Борис. Его появление, как всегда, заставило сердце Лиляны биться сильнее. Их взгляды непроизвольно встретились. Она застеснялась и отвела взор в сторону. Ей нравились его большие карие глаза, они, казалось, лучились добротой и лаской.

Борис невысокого роста, полноват, этакий тюфячок, успехи в школе – средние, в общем, ничем особенным не выделялся. Но Лиля находила его интересным и умным. Она записала в секретном девичьем дневнике: «Ты мой самый красивый! Я люблю тебя, милый…»

Девушка мечтала о дружбе с ним, но старалась не показывать своей влюблённости.

Игра в прятки была в разгаре. Лиляна спряталась за вязанками камыша и вдруг ощутила рядом прерывистое дыхание, увидела близко-близко глаза Бориса. Он взял её за руку и произнёс такие долгожданные слова:

– Давай с тобой дружить.

«Я ему тоже нравлюсь!» – с восторгом подумала она.

Сколько раз девушка представляла эту минуту! Чувство радости было настолько сильным, что, казалось, сердце выскочит из груди. И Лиля ответила:

– Да! Я согласна.

Борис почему-то переспросил:

– Так ты согласна дружить со мной?

И она снова ответила утвердительно.

На следующий день прибежала подружка Алла и взволнованно сообщила:

– Ты знаешь, Борис заключил пари с ребятами, предложил тебе дружбу просто так, на спор! А ты поверила… Хотя мне тоже казалось, что Борька неравнодушен к тебе.

«Так вот почему он дважды спрашивал!» – поняла Лиля.

Мир потускнел, казалось, земля ушла из-под ног, захлёстывали боль и обида. Борис предстал перед ней совсем в другом свете. В голове билась и не давала покоя мысль: «Зачем такая низость? Зачем?»

Она не сделала ничего предосудительного, но казалось, что все хихикают вслед! Хотелось убежать, спрятаться и никого не видеть…

Через несколько дней мама пришла с работы очень расстроенная. Лиля испугалась:

– Что случилось? Ты себя плохо чувствуешь?

Мама рассказала, что встретилась на улице с мамой Бориса. Та шла со своей приятельницей и довольно громко сказала:

– Видишь, вот мать той голодранки, которая бегает за моим Борей! Я не позволю, не допущу этой дружбы!

«Голодранка! Голодранка!» Эти слова не давали покоя, беспощадно и больно рвали, ранили. Кровь стучала в висках, а к горлу подкатывал ком обиды, хотелось заплакать.

Станица Брюховецкая Краснодарского края, разрушенная и разграбленная фашистскими оккупантами, медленно возрождалась, залечивая раны войны. Отец Лили вернулся с фронта совсем больным и вскоре умер. Многодетную семью тянула на своих плечах одна мама. Разве могли они равняться в благополучии с семьёй заведующего базой и продавца магазина! Конечно нет! Работники торговли жили всегда очень даже неплохо!

Обдумав случившееся, Лиляна твёрдо решила:

«Я должна, я сумею выдержать это испытание, не покажу и вида, как это невыносимо больно. Первое чистое чувство безжалостно растоптано, разрушены сокровенные мечты. И идеал – тот, кого любила всей душой, считала лучшим на свете, просто из хвастовства, походя унизил и оскорбил девичью любовь. Я справлюсь, выстою! И посмотрю, как он будет с этой подлостью жить!»

Лиля заставила себя ходить с высоко поднятой головой, улыбаясь и излучая уверенность. Гнусная выходка Бориса не только не сломила, она сделала её сильнее, увереннее. Никто, даже старшие братья не догадывались, сколько пережито и что творится в гордой юной душе. Только мама понимала, как дочери трудно, и всячески подбадривала, старалась поддержать и приласкать.

Училась Лиля всегда хорошо, легко, энергичная и очень привлекательная девушка. Вьющиеся белокурые волосы, весёлый нрав… Немногочисленные наряды, сшитые из самых неожиданных материалов глухонемой тётей Меланьей Макаровной, всегда были красивы и безупречно сидели на стройной фигурке, дополняя её облик.

Вокруг было немало парней, которые искали дружбы с ней. Лиляна ровно и дружелюбно общалась, но теперь её сердечко плотно закрылось, как створки ракушки, никого не впуская.

Наступила осень, и началась наполненная событиями школьная жизнь. Лиля, как всегда, участвовала во всех мероприятиях.

На вечере вальса девушка смело направилась к учителю физкультуры и пригласила на белый танец.

Представляя себе первый бал Наташи Ростовой, она танцевала грациозно, кружилась самозабвенно и красиво. Их пара оказалась лучшей, и Лиляна получила приз «Королева вальса».

Увлечённо и серьёзно занимаясь спортивной гимнастикой, отводила тренировкам всё свободное время, грустить было просто некогда. Она ловко и чисто работала на спортивных снарядах. Лучше всего удавались вольные упражнения и сложные комбинации на разновысоких брусьях. Её равновесия, перемахи, висы и соскоки не удавалось повторить никому из сверстниц.

– Подтяни результаты и на других снарядах, – требовал тренер. И она старалась, снова и снова до изнеможения отрабатывала каждый элемент. В итоге – стала чемпионкой края по спортивной гимнастике среди студентов и школьников…

Бориса девушка не замечала, даже не смотрела в его сторону. А он, наоборот, стремился оказаться рядом, заговорить, пригласить на танец, пытался ухаживать. Теперь, неожиданно для себя, полюбил её и не мог ничего с этим поделать.

Но Лиля оставалась непреклонной и отвергала все знаки внимания юноши. Он стал для неё пустым местом.

– Я прошу, выслушай меня, пожалуйста, – смущаясь, проговорил Борис, догнав по дороге из школы.

– Что-то не хочется, – ответила девушка и, не оглядываясь, быстро ушла.

Он грустно смотрел вслед.

Через год после окончания школы Лиля, повзрослевшая и ещё более обворожительная, приехала на каникулы.

Семья Бориса переехала к этому времени в Краснодар. Борис узнал о её приезде и специально примчался в станицу, искал встречи.

Но Лилино чувство перегорело и угасло. Сердце замолчало и больше не трепетало радостно при его появлении. Она просто вычеркнула юношу из своей жизни. А он поджидал, караулил, наконец встретил и сбивчиво проговорил:

– Поверь, я очень сожалею о том поступке. Все эти годы я любил тебя и люблю сейчас, хочу быть вместе.

Лиля не хотела помнить зла и приняла извинения. Они даже сходили вместе в кино. Молодой человек попытался обнять, поцеловать…

– А вот это совсем лишнее, – сказала она строго и холодно отстранилась.

На прощание Борис попросил отвечать на его письма. С этим и расстались. Лиля уехала в Москву продолжать учёбу, он – в Краснодар.

А через неделю… состоялась свадьба Бориса. Казалось, что даже звёзды заморгали от удивления.

«Он опять врал, – недоумевала Лиля. – Зачем? Что двигало им в этот раз?»

Невеста была из их круга. Её жених не любил, но безвольный маменькин сынок ослушаться корыстную мамашу не посмел.

Ни сожаления, ни боли Лиля не испытывала. Была какая-то лёгкая пустота и облегчение.

«Всё пришло к логическому концу, – подумала она. – Я даже рада, что первая любовь не соединила нас и судьба отвела меня от этого человека».

Каждый отпуск много лет подряд Лиляна стремилась провести на Кубани. Подруги и сотрудники удивлялись:

– Столько интересных мест, курортов, а ты ездишь только на свою Кубань!

– Вы не представляете, что значат для меня эти свидания с родным краем, с мамой, – отвечала она. – С каким удовольствием я вдыхаю, окунаюсь в ароматный, ни с чем не сравнимый, прогретый солнцем воздух полей! Даже запах тины на реке и хор неугомонных лягушек по утрам вызывают нескончаемую радость. Там прошли моё детство, юность, первая влюблённость… Именно испытание несчастливой первой любовью закалило мой характер, научило справляться со сложными ситуациями. – И продекламировала: – Так мечтаю вернуться я к речке, грудью воздух вдохнуть бы степной! Им насытиться, сесть на крылечке, слушать говор кубанский, родной…

Однажды летом на отдыхе Лиля неожиданно встретила в станице мать Бориса. Та внимательно взглянула, напряглась и как-то сжалась. Потом поспешно отвернулась, даже не поздоровалась. Словно испугалась и винилась в чём-то…

Прошло многолет. Лиляна с одноклассниками решили встретиться и отпраздновать юбилейную годовщину со дня окончания школы.

Она ехала на эту встречу с радостью. Хотелось всех увидеть, услышать, как сложилась жизнь каждого, рассказать о себе.

«В моей жизни многое сложилось удачно, – подумала Лиля. – "Голодранка", как меня называли в семье Бориса, окончила институт. Я занимаю высокую должность в государственной компании. Интересная и любимая работа, поездки по стране и за рубеж, встречи с интересными людьми… А главное – я люблю, счастлива и любима в семье…»

Ей любопытно было узнать и о Борисе, но не более.

Выпускники съехались из самых разных мест. Радостные и счастливые, они вспоминали школьные годы, курьёзные случаи, пели песни школьных лет и остались очень довольны встречей.

Только Бориса среди них не было, хотя, как сказал один из одноклассников, он приехал, но на встречу почему-то так и не пришёл.

* * *

Как-то, возвращаясь с работы на своей машине, Лиляна подвезла молодую влюблённую пару. Парень оказался чем-то похож на Бориса. Невольно вспомнились школьные годы и первая любовь…

Но грусти, сожаления не возникло.

Всего одна буква

Наконец, после долгих ожиданий и всевозможных обследований, Анна забеременела. Беременность протекала трудно. Тошнота выматывала все силы, выворачивала наизнанку. Анна сильно похудела, привлекательное лицо побледнело и осунулось, а любая пища вызывала отвращение. Со временем соседка подсказала, и они с мужем приспособились. Утром, ещё не вставая с постели, Анюта плотно завтракала, после чего два, а то и три часа её не мутило, токсикоз оставлял её в покое.

Сильный и выносливый Виктор сопереживал, жалел супругу: – Мне больно смотреть на твои мучения. Как бы я хотел взять их на себя! Но ведь только женщине природа дала право быть матерью, носить под сердцем своё дитя. Потерпи, милая! Мы с тобой так желали, ждали этого чуда.

Мама и подружки успокаивали, говорили, что всё пройдёт, как только ребёночек зашевелится. И вот на восемнадцатой неделе почувствовала в животе какое-то незнакомое ранее, приятное движение. Оно напоминало нежные прикосновения, словно лёгкое трепетание крылышек бабочки, наполняло ни с чем не сравнимым чувством счастья.

– Ребёнок зашевелился! – сообщила она радостно, как только муж пришёл с работы и открыл дверь.

– Вот и прекрасно. Видишь, всё сбывается!

Он старался изо всех сил поддержать и порадовать: то букетиком цветов, то какой-нибудь забавной погремушкой для будущего ребёнка. Работая слесарем в метрополитене, уставал, особенно после ночных смен, но никогда этого не показывал, помогал по хозяйству. Ещё учёба в институте. Четвёртый курс юридического – это не шутка!

Шли недели, и к пяти месяцам изнуряющее чувство тошноты действительно бесследно исчезло, щёки молодой женщины порозовели, беременность даже добавила какой-то загадочной и нежной пригожести, да и вес начал потихоньку прибавляться.

– Ну наконец! – радовалась она.

* * *

Была редкая суббота, когда выходные супругов совпали. Аня приготовила свои фирменные сырники с изюмом, и семья спокойно наслаждалась завтраком. Раздался звонок в дверь. Гостьей оказалась медсестра из женской консультации.

– Рябинкина, вам надо срочно явиться к доктору, – проговорила она с порога. – У вас плохие анализы. Так что собирайтесь.

– Это опасно? – забеспокоился Виктор.

– Врач вам всё объяснит, – ответила медсестра и отвела взгляд.

У входа в кабинет она взяла женщину за руку, словно хотела подбодрить, поддержать её.

Ольга Петровна приняла супругов вне очереди. Серьёзно посмотрела, зачем-то включила, а затем выключила настольную лампу, поёрзала на стуле и наконец произнесла:

– Положение серьёзное. У вашей жены выявлено паразитарное заболевание – токсоплазмоз, которое чаще всего протекает у женщины бессимптомно, а вот последствия для ребёнка могут быть самыми катастрофическими.

– А что именно? – в один голос спросили супруги.

– Возможно поражение нервной системы, недоразвитость опорно-двигательного аппарата, органов слуха и зрения и другое.

– Откуда этот токсоплазмоз мог взяться? – удивился Виктор.

– Заражение происходит от животных или через сырое мясо. Мы в таких случаях предлагаем искусственное прерывание беременности.

Произнося эти слова, доктор заметно волновалась. В её многолетней практике произошёл первый случай заражения такой болезнью.

Анна даже задохнулась от волнения:

– Я что, должна убить своего ребёнка? Ведь это уже живой человечек, долгожданный первенец! А лечение? Ведь наверняка есть какие-то лекарства, если это паразиты! – воскликнула она с надеждой.

– Да, мы можем назначить этиотропную терапию, но это на ваш риск.

– Вы хотите сказать, что лечение не исключает негативные последствия для ребёнка? И что значит этиотропная терапия? – спросил взволнованный муж.

– Да, именно поэтому под вашу ответственность. Такое лечение ослабляет или устраняет причины заболевания. Решать, конечно, вам. Но мы настоятельно предлагаем прервать беременность.

Потом добавила:

– Да не волнуйтесь вы так. Вы молоды, у вас ещё будут дети!

– Наверное, нам придётся согласиться. – Виктор вздохнул и вопросительно посмотрел на убитую словами доктора супругу.

– Нет! Ты приложи руку к животу и послушай. Наш ребёнок живёт, он всё слышит, волнуется, и смотри, как бьётся, словно просит о пощаде. Не бойся, малыш, я тебя люблю больше всех на свете и в обиду не дам!

Мать отчаянно защищала, боролась за маленькую жизнь. Видя состояние жены, мужчина понимал, что спорить сейчас бесполезно, но втайне надеялся, что Анна изменит своё решение, не станет так рисковать.

– А вдруг и правда родится неполноценный ребёнок! Отказаться тогда от него или что?

– Лечение – сложный и длительный процесс, – предупредила доктор.

Назначила препараты, расписала схему лечения. У Анны взяли кровь на повторный анализ. Но результат станет известен только через две недели! Лекарства нашли с большим трудом, и Аня начала их принимать.

* * *

«Я выношу ребёнка во что бы то ни стало, – решила Анна. – Не могу я быть убийцей своего малыша. Интуиция подсказывает, я верю, всё будет хорошо!»

В то же время диагноз и возможные последствия заболевания не выходили из головы. Аня нервничала, глаза постоянно были на мокром месте. А вдруг лекарства не помогут?

Ей снились младенцы без пальчиков или без ног, с невероятно большими уродливыми головами… Мучила бессонница.

«Неужели это происходит со мной? Ну почему?!» – думала Анюта, плача, гладила свой округлившийся живот, откликаясь на все, даже самые лёгкие шевеления плода.

Она твёрдо решила: «Каким бы он ни родился, это мой ребёнок, я его не оставлю!»

Виктор тоже часто прикладывал руку, прижимался ухом к животу, пытаясь услышать, почувствовать биение маленького сердечка, ощутить шевеления малыша, как будто это могло его убедить, что дитя развивается нормально.

Через две недели вдруг вновь прибежала запыхавшаяся медсестра и радостно протараторила:

– Рябинкина, вас срочно вызывает врач! Скажу по секрету, у вас всё в порядке, и анализ пришёл отрицательный! Очень рада за вас. Я перепроверила анализы и вот, обнаружила ошибку.

Затем, почти шёпотом, смущённо добавила:

– А токсоплазмоз-то не у вас, Рябинкина, а у Рябининой. Срок у неё побольше вашего. Фамилии похожи, из-за одной буквы всё и перепуталось.

Аня неслась в консультацию, не видя дороги, иногда даже на красный свет светофоров на переходах.

«Ребёнок будет жить, он здоров! А как отразятся лекарства, которые я принимала вот уже две недели? Кто вернёт мои бессонные ночи?» – метались лихорадочно мысли.

Ольга Петровна, глядя куда-то в сторону, сбивчиво объясняла:

– Эта путаница получилась из-за похожести фамилий, разница-то всего в одной букве! Поздравляю.

Строго рекомендовала внимательно наблюдать и сообщать ей подробно о своём самочувствии.

«И всё? Она даже не извинилась!» – отметила про себя Анна, выйдя из кабинета врача.

Затем вернулась и попросила передать Рябининой лекарства – их трудно найти, чтобы время не терять.

По дороге домой, уже успокаиваясь, размышляла: «Всего одна буква… Сколько я пролила слёз, сколько пережила моя семья из-за небрежности медперсонала! Я ведь могла потерять ребёнка и, страшно подумать, остаться бесплодной, никогда больше не стать матерью и даже потерять семью! Эта "всего одна буква" могла сломать, перечеркнуть всю нашу жизнь!»

Она с сочувствием подумала о той, второй женщине, почти однофамилице, которой предстояло узнать о своём диагнозе и принять отнюдь не простое решение.

Позже, во время очередного визита в консультацию, оказалась невольной свидетельницей разговора двух медсестёр:

– Слышала? У одной из наших стимулировали преждевременные роды, ребёнок с какими-то отклонениями, умер через несколько дней. Слишком поздно обнаружили болезнь, лечение не помогло.

Она с ужасом догадалась, о ком шла речь.

* * *

Чтобы не брать академический отпуск, Аня спешила досрочно сдать зимнюю сессию. И это почти удалось. На последнем экзамене, готовясь к ответу, вдруг с испугом поняла, что процесс начался. А тут ещё преподаватель собрался сделать перерыв. Подозвав лаборантку, она прошептала:

– Пожалуйста, попросите принять у меня экзамен. Кажется, схватки начинаются.

Молодая лаборантка недоверчиво посмотрела на Анну, оценивающе оглядела её небольшой живот, подошла к преподавателю, красивому седовласому осетину, и тихо что-то сказала. У того от удивления брови поползли вверх и широко раскрылись глаза. Видимо, от неожиданности он очень подробно беседовал со студенткой по вопросам билета, потом попросил ещё написать какую-то формулу, поставил в зачётку пятёрку и, облегчённо вздохнув, отпустил.

Прямо из института Анна с мужем (он ждал у двери аудитории) отправились в ближайший роддом. Прощаясь, Виктор, опустив глаза, тихо произнёс:

– Ты… это… внимательно посмотри, какой ребёнок родится. Если вдруг неполноценный или с какими-либо отклонениями, может…

– Никаких «может»! – решительно оборвала Аня и посмотрела таким взглядом, что он смутился и почувствовал себя так, словно сделал что-то непристойное.

Шло время, она старательно дышала, гладила и тёрла, как учили в консультации, поясницу, старалась не кричать. Уже саднила стёртая кожа, схватки раздирали на части, а в родовую палату всё не брали. Заканчивались вторые сутки, она была в каком-то полуобморочном состоянии, но врачи говорили, что ещё не время. Акушерка Даша, которая принимала её, отгуляла свой выходной и вновь пришла на работу.

– Милка, ты всё ещё здесь? – воскликнула, увидев Анну. Опытная, сочувствующая роженицам, она заставила её встать и, практически таская на себе, водила по палате.

Через полчаса Аню наконец отправили в родовую. Она уже плохо понимала происходящее, только тупо выполняла команды медиков: тужилась, дышала и снова тужилась. И вот ей показали малыша:

– Мамочка, смотрите, у вас мальчик!

Увидела его сморщенное, красное от крика личико, тельце, сжатые кулачки. И то ли спросила, то ли утвердила:

– У него всё в порядке… – и тут же провалилась, потеряла сознание.

Её хлопали по щекам, поднесли нашатырь, привели в чувство.

Всё плыло перед глазами. Почему-то вдруг все засуетились, вокруг собрались медики, пять-шесть человек в белых халатах. Её куда-то повезли, приказали глубже дышать, прижали маску к лицу. Последние слова доктора превратились в многократное «ля-ля-ля-ля».

Аня шла между рядами рясно цветущих розовым цветом яблонь. Солнечно, тепло, душисто. И очень приятно, легко и радостно. Вдали стоял улыбающийся отец и махал, махал рукой, звал, звал. «А ведь он умер», – мелькнула мысль.

Вдруг всё исчезло, и будто бы включилась обратная перемотка. Анна стремительно возвратилась к началу сада. Голос:

– Просыпаемся, мамочка, просыпаемся!

Её переложили на каталку, снова повезли. Улыбалась Даша:

– Всё хорошо теперь. Тебя вытащили, мальчик здоровенький, активный.

– Какой мальчик? Я ещё не рожала!

Даша тормошила, похлопывала по щекам:

– Очнись, у тебя замечательный парень, сын родился! Смотри, как после наркоза память отшибло!

– Подтвердите, – стонала измученная роженица, затем поднесла ко лбу правую руку и вдруг увидела на запястье кусочек рыжей клеёнки, на котором синими чернилами написано: «мальчик, 3200». И всё тут же стало на свои места.

– Простите, – выдохнула тихонько. – Да, у меня сын родился. Мы очень хотели мальчика! Я счастлива!

* * *

А через пару дней она поднесла к окну и показала сына Виктору. Отец смотрел на свёрточек, пытался рассмотреть личико спящего малыша, радостно улыбался.

И вот их выписали. Дома, стоя у кроватки, Виктор нежно обнял жену и со слезами на глазах произнёс:

– Мои родные, хорошие, как я счастлив, что вы у меня есть! Спасибо тебе, милая! Это ты не смалодушничала, отстояла, оказалась сильнее и мудрее меня! Я так тебе благодарен, любимая!