Электронная библиотека » Таня Валько » » онлайн чтение - страница 4

Текст книги "Арабская сага"


  • Текст добавлен: 28 июля 2017, 13:00


Автор книги: Таня Валько


Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Радуйся, что ты не рядом с ними. Сам видишь: Аднан ничего не сделал, а разделил судьбу товарища. Мне дорого стоило тебя выгородить, поэтому заткни пасть и занимайся своими делами.

* * *

Отец Карима благодаря связям перевел его в американскую школу в Эр-Рияде. Для парня не было ничего хуже, так как школа эта была символом всякого рода испорченности и разврата. Фейсал не хотел отправлять сына за границу и постарался поместить его туда, прекрасно зная, что это за образовательное сообщество и что там происходит. Он осознавал, что никто никогда туда не сунется и не вмешивается. В этой школе не было никакого контроля нравственности и религиозности, ведь американцы – это союзники и саудовцы должны дать им хотя бы немного свободы. Там все происходило за четырехметровой оградой, а чего глаза не видят, того сердцу не жаль.

Красивый смуглый полуазиат, прекрасно знающий английский, легко освоился в новой среде, участвуя в молодежных вечеринках у молодого принца или в американском городке. За закрытыми дверями пить алкоголь – это нормально. Вино, местное и импортное пиво. Часто молодежь также жевала жвачку из индийской конопли и курила марихуану. Карим не мог не удивляться всему, с чем столкнулся впервые в жизни. Почему ровесники в американской школе с подобной программой обучения, с теми же самыми мечтами и проблемами могут жить в таком свободном и радостном мире? Почему они могут танцевать, а саудовцам музыка запрещена и считается грешной? Почему им можно обнимать девушек, которые – о чудо! – носят мини-юбки и блузки с короткими рукавами? Почему не вызывают возмущения их громкий смех, шутки и ругань? Много подобных вопросов возникало тогда в его голове. Вначале он не находил ответа, но, будучи умным молодым человеком, быстро пришел к единственному логическому выводу: саудовцы сами делают из своей жизни ад.

Хорошее отношение к Кариму в новой школе закончилось в тот момент, когда его после занятий неосмотрительно забрал отец, одетый в традиционную одежду мутаввы. С тех пор парень, оторванный от испытывающих к нему отвращение и возмущенных приятелей-иностранцев, которые считали его доносчиком, чувствовал себя страшно одиноким и брошенным. За все время пребывания в Саудовской Аравии у него было только два близких друга в детстве и еще два – в юности. Что же с ними произошло? Поляки, его временные опекуны, были незаконно депортированы, его друзья посажены в тюрьму. Парень понял, что в этой стране невозможно жить, и стал мечтать о выезде из саудовского пекла – об эмиграции. Тогда он впервые спросил отца о своей матери и попросил о свидании с ней. Фейсал отшил его, объясняя все тем, что у него нет о ней никаких сведений. Кариму не оставалось ничего, кроме как с головой уйти в науку. Результатов не пришлось долго ждать. Свидетельство об окончании американской школы он получил с отличием. Перед ним открылись университеты как Саудовской Аравии, так и всего мира. Отец все же убедил его, чтобы он, по крайней мере, начал учиться в собственной стране и только потом ехал учиться за границу. Парень, зависимый от него финансово, вынужден был с ним согласиться. Он решил учиться медицине. Больницы были для него привычным местом: он провел в них большую часть своего детства. Он хотел помогать другим и спасать жизни. Практику он каждый год проходил в прекрасно известной ему больнице медико-санитарной службы Национальной гвардии, где чувствовал себя как дома. В конце концов Карим подписал с ними контракт, согласно которому за спонсирование его обучения за границей после окончания учебы молодой доктор должен будет отработать вложенные в него деньги. Таким образом, он продемонстрировал отцу, что не нуждается в его деньгах и сам прекрасно сможет справиться. Подписав контракт, он согласился на все поставленные условия: выезд за границу – единственная возможность бежать из этой проклятой страны, от страшных мыслей, огорчений, бешенства, отчаяния и депрессии. Через два года больница оплатила ему обучение в Польше. Он выбрал специализацию – онкология и пересадка органов.


Еще перед отъездом Карим отыскал в больничном архиве данные о друзьях и избавителях времен своего детства, о польской супружеской паре – докторе Анджее и медсестре Крысе. Он выбрал университет, в котором преподавал сейчас прекрасный доктор, и практику в больнице, где Анджей был заведующим отделением. Годы, проведенные в Польше, укрепили их долголетнюю верную дружбу.

Вернувшись в Саудовскую Аравию, Карим, отвыкший от нее за годы учебы, был поражен правящими в ней законами и климатом. Он не мог жить в стране, в которой запрещен даже смех, а всякая радость грешна. Но согласно условиям контракта он должен был теперь отработать деньги, потраченные на его образование.

Ему дали квартиру на территории больничного комплекса, он вспомнил детство, и это породило продолжительную депрессию. Он сосредоточился на работе и пополнении своих знаний. Со временем он убедился: чтобы быть хорошим трансплантологом, ему нужно больше практики. Он нашел подработку в клинике пластической хирургии Обайя, в центре Эр-Рияда, и начал хорошо зарабатывать.

Карим решился снять в городке для экспатриантов дом, который спустя два года выкупил, и стал вести спокойную и обеспеченную жизнь. Существование одинокого мужчины в Саудовской Аравии так же безнадежно, как и жизнь женщины, порабощенной в семье. Он делил дни на временные отрезки, в основном нескончаемые. Сколько времени в выходные он может тратить, делая закупки в торговом центре, если время с пяти часов вечера саудовцы посвящают семье и одинокому мужчине там делать нечего? Сколько времени нужно на фитнес? На прогулку? Да и где гулять-то в Эр-Рияде? После жизни в Европе, где он глотнул свободы, Карим здесь просто задыхался.

Несмотря на полнейшее нежелание видеть отца и негативные воспоминания, он регулярно навещал его. Фейсал уже несколько лет жил со своей филиппинской не то служанкой, не то женой. Опасаясь, что та родит ему очередную дочь, во время пребывания за границей он сделал себе стерилизацию. Теперь Карим был его единственным сыном и наследником, что вызывало все большую любовь, которую отец ему выказывал. Но взрослый мужчина был уже полностью независим и не нуждался ни в любви, ни в привязанности Фейсала.

* * *

После очередного периода обучения за границей (на этот раз целью была ученая степень) Карим занял высокое положение в больнице, которая его спонсировала. Можно было сказать, что он достиг всего, чего может пожелать человек с амбициями, но это не было правдой до конца. Никогда у него не было настоящей любви – ни родительской, ни женской. Его бесчисленные флирты – в Польше или в Саудовской Аравии – заканчивались быстро, у них не было будущего. Ни перед кем он не мог раскрыть своего сердца. Будучи нормальным мужчиной, он все же нуждался в постоянной партнерше, по крайней мере, из соображений чисто физиологических, с точки зрения здоровья. Живя в Эр-Рияде, в городке для иностранцев, он не имел большого выбора: в Саудовскую Аравию по контракту в 99,9 % приезжают мужчины, а женщины – это или их дочери, или жены. Поэтому Карим только изредка завязывал рискованные мимолетные романы.

Саудовские женщины притворно добродетельные, но все же очень горячие. Когда своему доктору в частной клинике Обайя они показывали лицо, то тут же хотели показать и все остальное. Не раз и не два они заказывали себе full service[32]32
  Полный комплекс услуг (англ.).


[Закрыть]
с регенерацией и восстановлением вагины включительно. Однако заводить романы с ними было небезопасно. Карим вступил в связь с замужней, независимой и эмансипированной саудовкой, которая окончательно разорвала отношения со своим старым мужем и снова вышла замуж, но не за своего любовника, а за египтянина.

Будучи специалистом по пластической хирургии и трансплантации, Карим познакомился с Хамидом бен Ладеном и его невестой Зайнаб, которой вернул лицо. Та стала жертвой теракта, случившегося в центре Эр-Рияда, когда в воздух взлетел пикап. Они даже не заметили, когда между ними зародилась дружба. Втроем они стали неразлучны и приятно проводили время, насколько в Саудовской Аравии это вообще возможно. Карим для Зайнаб был как брат: он был единственным мужчиной, не являющимся родственником, который видел ее лицо и волосы. Мусульмане считают это неприличным: в соответствии с религиозными законами их вид оскорбляет Аллаха. Все должно быть тщательно скрыто.

Карим был в состоянии длительного серьезного стресса и чувствовал, что больше уже не может. Ему нужен был отдых, релакс. Время, проведенное со счастливой семьей бен Ладенов, уже не помогало. Поэтому он по совету коллег по работе стал ходить на азиатские массажи в спа-салон в центре Эр-Рияда. Его очень веселило, что красивые полуобнаженные азиатки забавлялись с клиентами под самым носом у мутаввов, рыщущих своих жертв. Там он познакомился с Каньей, тайской женщиной с красотой и фигурой модели, которая подарила ему любовь и сладострастный извращенный секс.

Не известно, кто кому признался в любви, но пара решила пожениться и отправиться в свадебное путешествие в Азию – Таиланд, Малайзию, Индонезию и Сингапур. Запланированный маршрут предусматривал перелеты, бронирование номеров в самых лучших пятизвездочных отелях. Это стоило уйму денег, но Карим впервые в жизни не считался с расходами. Его маленькое азиатское счастье точно вскружило ему голову. При случае он намеревался лично заняться поисками матери. Когда он сказал об этом отцу, тот неожиданно вручил ему целую стопку писем от Мейлы и номер ее мобильного телефона. Глядя на даты, сын понял, что мать пыталась встретиться с ним уже много лет. Движимый импульсом, он немедленно позвонил ей, а когда представился, услышал только ее прерывистое дыхание и тихий плач. Потом разговорам не было конца, хоть по менталитету и образу жизни мать и сын кардинально отличались друг от друга. Это придало Кариму сил. Перед ним стояла цель. Саудовская Аравия его всегда душила, всегда он был там несчастлив, поэтому теперь, женившись на азиатке, он планировал осесть в Азии.


Карим и Канья полетели вначале в Таиланд, где планировали побывать в Бангкоке. Когда они попали в район красных фонарей, оказалось, что у молодой жены Карима там полно старых знакомых. До ослепленного мужчины вдруг дошло: он собственными глазами увидел, чем занималась перед отъездом в Саудовскую Аравию его избранница. Единственное, что он мог сделать, – это проклинать свою легковерность и неудачливость. Ссорам не было конца, когда же дошло до рукоприкладства, Канья стала угрожать Кариму, что бангкокская банда перережет ему горло. В конечном счете она решила вопрос по-другому. Она забрала у свежеиспеченного мужа все, что попало к ней в руки, после чего удрала с очередной жертвой – американцем из Техаса. Только Карим ее и видел. Оказалось, что его чувство не было слишком глубоким. Он вообще испытал не сожаление, а облегчение. Карим решил воспользоваться выкупленными авиабилетами и забронированными местами в прекрасных отелях и продолжить маршрут уже в одиночестве. Он посетил Пхукет, где встретил беременную Марысю. Едва ее увидев, он онемел от восхищения. Она была прекрасна: правильные черты лица, обрамленного непослушными волосами, – классическая арабская красота, как будто она сошла со страниц повести о древних временах халифата. Он был ею очарован, но отдавал себе отчет, что она не ему предназначена.

Поэтому он отправился дальше и в конце концов оказался в Джакарте, где в аэропорту его встретила мать и пригласила к себе. Мужчина не был все же готов к этому, уперся, сказал, что останется в отеле, объясняя свое решение огромными деньгами, которые заплатил за бронирование номера. Мейла и Карим глядели друг на друга изучающе. Мать – с тоской и сожалением, сын скорее критически, оценивающе. Он думал, в каких условиях живет сейчас его мать, ведь он помнил Мейлу как бедную женщину. Ее драгоценные украшения и элегантная одежда дали ему пищу для размышлений. Разговаривали они друг с другом по-английски. Карим не знал индонезийского, а Мейле чужд был арабский язык. Оба были разочарованы. Они представляли себе, что упадут друг другу в объятия, но после стольких лет между ними выросла стена.

Неизвестно почему, Кариму понравилось в задымленной многолюдной Джакарте. Очаровали его прежде всего люди. Он их сравнивал с надменными саудовцами, и ему хотелось смеяться над чванливыми арабами. Он чувствовал всем сердцем, что мог бы тут жить, что нашел свое место на земле. Карим решил все же подготовиться к серьезному шагу в жизни, к коренным переменам и хорошо все спланировать. Он посетил пару больших известных больниц в Джакарте и предложил свои услуги. Владельцы и заведующие больницами были счастливы, но не могли не удивиться, что кто-то с такой квалификацией хочет работать у них за бесценок. В сравнении с Саудовской Аравией индонезийская зарплата была ничтожно мала. Карим не думал о деньгах. Он понимал, что может тут быть более полезным и нужным больным людям. В Саудовской Аравии, которая предлагала работу сотням самых лучших специалистов со всего мира, он был одним из многих.

Вернувшись в Эр-Рияд, он отослал официальные документы и все свое досье, и индонезийские больницы буквально бились за него. Но улаживать формальности пришлось очень долго, потому что бюрократия и коррупция в этой части мира – серьезная проблема. Все завершилось почти через год. Карим написал заявление об уходе из больницы медико-санитарной службы Национальной гвардии, обещая, что по мере возможности будет приезжать в Эр-Рияд на необходимые консультации к пациентам, которых он вел. Он решил лететь в Индонезию через Таиланд и остров Пхукет, чтобы по пути посетить ресторан «Ганс Христиан Андерсен», где он встретил ту красивую женщину, наполовину польку, наполовину арабку, которая ранила его сердце. Несмотря на то что прошло время и они не встречались, Карим не мог о ней забыть.

Оказалось, что Марыся свободна и своего ребенка отдала отцу-арабу. Она жаждет, как и Карим, изменить свою жизнь. Пребывание Карима на Пхукете длилось около месяца, который он провел вместе с Марысей. Неизвестно, как зародилось между ними чувство: у него – сумасшедшая любовь, у нее – сдержанная и осторожная. Женщина отважилась уехать с обаятельным мужчиной в Индонезию. Они решили дать себе шанс.


«Она никогда меня по-настоящему не любила, – приходит мужчина к горькому выводу во время долгого полета в Саудовскую Аравию. – Она только хотела бежать от видений прошлого и от своей самой большой любви – Хамида бен Ладена. Теперь я вижу их чувства как на ладони, но поздно я это понял». Так думает Карим, не представляя, что делать со своей загубленной несчастной жизнью и разбитым сердцем.

Ох уж эта молодость!

Дарья не знает, почему Джон так ей понравился. Он такой бесцветный, но есть в нем что-то, что действует на нее как магнит, заставляет ее сердце биться и кружит голову. Она отдает себе отчет в том, что ведет себя глупо, по-детски и вызывающе, но ничего не может поделать. Она хочет ласкать его, хочет слышать его громкий несмолкающий смех. Джон так раскован; она сама хотела бы ни на что не обращать внимания и делать то, что ей заблагорассудится. Он забросил ногу на ногу, стопа лежит на колене. Это неприлично: в арабских странах показывать подошвы не принято. Парень пьет виски с такой жадностью, как если бы его мучила жажда, и говорит так громко, как если бы вокруг не было никого или все были глухие. Для англичанина Дарья – избалованный забавный подросток, каким она, в общем-то, и является. Собранные резинкой тонкие темные волосы и отсутствие макияжа наводят на мысль, что ей лет шестнадцать. К тому же она еще и светлокожая, брови и ресницы рыжеватого оттенка. Мужчина смотрит на нее с интересом, думая, что еще вытворит или расскажет эта девушка.

Дарья признается:

– Я жила недалеко от Лондона почти два года, но это максимум, что я могла выдержать. Не задалось ни с учебой, ни с самостоятельной жизнью и ее обеспечением, поэтому не было смысла продолжать, – говорит она сдержанно.

– Ты что, не любишь учиться? – спрашивает Джон, делая очередной глоток виски.

– Да! Потому что я дебилка. – Девушка надувается и поджимает губы точно так же, как ее сестра.

– Ну нет! По-английски ты говоришь, как будто родилась в Британии. – Для того чтобы задобрить ее, парень делает ей комплимент.

– Этому я научилась в международной школе в Эр-Рияде. Но в Англии мне не хотелось зубрить глупости о королеве и ее семейке: что они пьют, что едят и чем срут!

Все дружно взрываются смехом.

– Я хотела быть журналисткой, лучше всего иностранной корреспонденткой, но такая информация в этом случае ни к черту не годится.

– Не любишь титулованных особ? – интересуется Джон вполне серьезно, глядя на нее. – Или это в тебе говорит ненависть к гнилому Западу?

– Не знаю, насколько он гнилой. Еще большую испорченность я видела как в арабских странах, так и в Азии. Даже в королевстве ваххабитов происходит то, что не укладывается в голове. Но, конечно, все под покровом их прекрасного закона шариата,[33]33
  Досл. «дорога, ведущая к водопою» (араб.); закон, руководящий жизнью приверженцев как суннитского, так и шиитского ответвления ислама. Ислам не признает разделения светской и религиозной жизни и поэтому регулирует как обычаи религиозные, организацию религиозной власти, так и ежедневную жизнь мусульманина. Шариат опирается на принцип, что закон должен касаться всего, что нужно для духовного и физического развития личности. Все действия мусульманина делятся на пять категорий: обязательные, похвальные, разрешенные, заслуживающие порицания и запрещенные. Основанием для определения действий обязательных являются пять столпов ислама.


[Закрыть]
вот что! Им можно убивать женщин во имя преступлений чести, подвергать их дискриминации и унижать, закрывать дома на всю жизнь, а мужчины сами себя поставили над ними опекунами.

– Что же в этом плохого? Во всем мире парни должны заботиться о вас, потому что вы ведь слабый пол, – улыбается он умильно.

– Да, но не держать в тюрьме физически и духовно. Или ты считаешь нормальным, что взрослая женщина не имеет права одна выйти в город, а может это сделать со своим двенадцатилетним сыном как опекуном? К тому же этот засранец, у которого в голове труха, ведет автомобиль, так как она, мать детей, на которой держится весь дом, не настолько ответственна, чтобы сесть за руль!

Джон взрывается смехом, а Дарья пылает возмущением.

– Я теперь уже знаю, с кем на самом деле имею дело. Ты маленькая феминистка, червячок.

Он осторожно гладит ее по руке, и у девушки мурашки бегут по спине – как от нежного словечка, так и от мужского прикосновения.

– Ничего не скажу, из такой уж я бойкой семейки.

– Ты летишь в Эр-Рияд с друзьями или с семьей? Почему этого азиата ты назвала махрамом?

– Потому что это муж моей сестры Мириам, – употребляет Дарья арабский вариант имени. – Мы возвращаемся в Саудовскую Аравию спустя несколько лет отсутствия. Кроме того, он не чистокровный азиат, в нем саудовско-индонезийская кровь с преобладанием арабских генов.

– Саудовец связался с азиаткой?! Его отец, должно быть, из бедной семьи и был в отчаянном положении.

Джон снова хохочет, но на этом раз со значительной долей издевки в голосе.

– А вот и нет. Его предок – большая шишка в стране ваххабитов, а мать была очень красивой женщиной.

– Ну, в таком случае это смелый человек. В определенном положении можно себе позволить многое. По крайней мере, она была мусульманкой? – спрашивает мужчина.

Дарья не чувствует смущения, рассказывая о своей семье.

– Конечно, в Индонезии почти девяносто процентов населения почитают Коран, но не так помешаны, как в других, например арабских, странах. Но и там речь идет не об улучшении, а об ухудшении положения. Петля ислама затягивается на их бедных шеях.

– Ты не только эмансипирована, ты еще и революционерка и атеистка?

– Нет, мой дорогой. Я просто не люблю преувеличений, вот что! И не боюсь, а современные приверженцы этой религии во всем мире сеют уничтожение. Это порождает страх.

– Возвращаясь к Мириам…

Джон меняет тему и, развалившись в кресле, нагло таращится на Марысю, которая делает вид, что спит.

– Вы не можете быть сестрами, во всяком случае, не единокровными, скорее молочными.[34]34
  Молочная сестра – ребенок, не имеющий кровной связи, вскормленный той же женщиной.


[Закрыть]

Он рассматривает типичную арабку с ног до головы.

– Ты ошибаешься, – решительно крутит головой Дарья, – у нас общая мать, блондинка, полька, и папашка, ливиец, упокой, Господи, душу его. – Девушка изображает на лице кислую мину. – Лежит в могиле, так пусть ему все простится.

– Что же такого он сделал, кроме вас, двух столь не похожих дочек?

– Много плохого. Законченный подлец!

На эту тему она не хочет распространяться. Давно минувшие фокусы ее отца по-прежнему возбуждают в ней гнев.

– Можно сказать, что он вызывает в тебе глубокое чувство…

– Ненависти, – заканчивает Дарья и, поджав губы, отворачивается к окну.

Джон не думал, что эту игривую кокетку что-то может вывести из равновесия, и приходит к выводу, что девушка прекрасно притворяется, а на самом деле она совершенно другая. Любопытство не дает ему покоя. Как опытная сплетница, он продолжает тянуть девушку за язык.

– Долго вы жили в Ливии? – спрашивает он, осторожно дотрагиваясь до руки соседки.

– Какое-то время, – отвечает Дарья неопределенно, чувствуя, что слишком разоткровенничалась.

– Как же ты оказалась в Саудовской Аравии? Наверное, еще ребенком, да? – не сдается мужчина.

– Мой отчим получил там работу. Нам там неплохо было.

– А как же такая эмансипированная девушка, как ты, справлялась с абаей и хиджабом?[35]35
  Квадратный платок, который носят мусульманские женщины, закрывающий волосы, уши и шею, но не руки и лицо; может быть цветным (араб.).


[Закрыть]

– Каким хиджабом?! – возмущается девушка и поворачивается к любопытному собеседнику. – Иностранные женщины не должны его носить, по крайней мере, с этим борются. Платок или шаль хранится в сумке. Если встретится мутавва, набрасываем платок на волосы, и то только тогда, когда он начинает верещать.

– Твоя сестра тоже так делает? Она не похожа на иностранку, скорее на стопроцентную арабку, – возвращается Джон к щекотливой теме.

– Раньше как-то справлялась, и сейчас все будет хорошо. Ты думаешь, что женщины во всех ваххабитских краях закрывают себя с ног до головы? Некоторые саудовки, только неприкасаемые, водят машины!

– Как это?! Ты бредишь, малышка!

– Ты только начинаешь работать в Саудовской Аравии или уже там живешь?

– Я там недолго, но…

– Но ничего не знаешь, – теперь уже Дарья позволяет себе насмешки. – Дамочки, которым больше повезло с происхождением, ездят на машинах с полностью тонированными стеклами. Если дорожная полиция видит такие машины, у них нет желания их останавливать. Не хочется создавать себе проблемы. Вот как!

– Гм, это интересно. Действительно, наверное, я должен буду пополнить сведения об этой стране. Может, ты захочешь меня просветить? – заискивает Джон.

– Попозже.

Дарья довольна, она не может долго обижаться.

– Откуда ты, собственно, знаешь моего знакомого из Англии, пакистанца Мухамада? Ты у него работал в отельном бизнесе или в кафе, как и я?

– Нет, милая. Я программист, писал ему программы для ведения его бизнеса и проводил интернет в отеле под Лондоном.

– У тебя неплохая профессия. В Саудовской Аравии ты тоже будешь этим заниматься? – теперь она принимает эстафету и задает вопросы.

– Да, – коротко отвечает мужчина.

– В какой фирме и в каком офисе будешь работать? В Эр-Рияде, Джидде или Аль-Хобаре, в восточной провинции? Там лучше всего, рукой подать до Бахрейна и нормальной жизни. Некоторые даже арендуют дома или апартаменты по другую сторону границы и каждое утро ездят на работу за железный саудовский занавес. Тогда их семьям живется лучше: жены без проблем свободно отдыхают, а дочери тоже не должны закрываться и могут посещать совместные обычные школы.

– Что ж, к сожалению, я отхватил халтуру в Эр-Рияде – самом гнезде ваххабитской семьи Саудов.

Джон улыбается про себя, понимая, как ошибся вначале в отношении интеллигентной девушки.

– Мне предложили работу в телефонной компании…

– Какой? Может, куплю себе у тебя телефон?

– «Эриксон», – отвечает он неохотно.

Дарья припоминает, что слышала раньше, будто в этой фирме работают одни шпионы. «Забавно», – думает она.

– Неплохая работа. А где ты будешь жить?

– Где-нибудь в центре, еще не знаю. В какой-нибудь квартире. У меня до сих пор была бизнес-виза – мне оплачивали отель.

– Апартаменты в Саудовской Аравии – это не годится: ты будешь сидеть в четырех стенах. Даже самые красивые будут обычной жопой. У тебя не будет бассейна, ресторана, кино и всего люкса, который дает городок для иностранцев, где за высокой стеной ты можешь жить как хочешь и как привык.

– Гм, но это должно стоить кучу денег. Кроме того, безопаснее жить среди арабов, разве нет?

– Нет! – быстро возражает молодая, но осведомленная о жизни в арабской стране девушка. – Среди них ты будешь как на ладони. У тебя не будет охраны, поэтому каждый сосед, а также кто-нибудь из «Аль-Каиды» или из ISIS[36]36
  Islamic State of Irag and Sham, или Islamic State of Irag and the Levant (ISIL) (англ.) – террористическая организация и самопровозглашенный в июне 2014 года халифат под названием «Исламское государство» на территории Ирака и Сирии. «Исламское государство» – это не только террористическая группировка, но и джихадистское квази-государство. Его название и идея широко критиковались. «Исламское государство» осуждено и ООН, и правительствами различных стран, и другими сообществами мусульман. Целью членов группировки, которые являются последователями суннитских экстремистов со времени оккупации Ирака силами США и их союзников, – установление власти высшего духовенства, государства, основанного на принципах шариата.


[Закрыть]
может к тебе прийти, войти в квартиру и, например, отрубить тебе голову мачете, – взрывается она смехом.

– А где будете жить вы?

– В поселке «Техас». Место – супер! Мы раньше с родителями тоже там арендовали дом, но у Карима есть свой.

– Это действительно неплохо упакованный… субъект.

Из зависти Джон хотел сказать «засранец», но в последнюю минуту прикусил язык.

– Я тебе уже говорила, что он из хорошей семьи, богатой к тому же.

Дарья гордится зятем, она теперь видит, что в Индонезии его положение, образование и богатство не стоили ничего, а ведь этот парень – на самом высоком уровне, с какой стороны ни посмотри.

– Он из рода Саудов? – спрашивает мужчина с недоверием. – Они разве могли себе позволить легальную связь с азиатками?

– Он аль-Наджди, из тех, кто были еще до Саудов. Это благодаря им правящий род пришел к власти. Слышал эту историю?

– Откуда? – Англичанин понимает, что должен восполнить пробелы в образовании.

– Она так невероятна, как все арабские повествования, включенные в сказки «Тысяча и одна ночь».

Джон усаживается удобно, потому что слышал некоторые легенды этого региона и знает, что они очень длинные.

– Хорошо, давай. У меня достаточно времени для того, чтобы что-то узнать.

Дарья глубоко вздыхает, потом начинает рассказ.

– Аль-Наджди – это племя, которое долгие века занималось тем, что пасло верблюдов в обширной саудовской пустыне Руб-эль-Хали. Их вождь, прадед Карима, несмотря на то что был неграмотным, знал, к кому присоединиться и кого поддерживать. Благодаря таким, как он, фанатичным исламским ихванам,[37]37
  Братья (араб.).


[Закрыть]
которые были вооружены руками семьи Саудов, она собрала огромные территории в Аравии и смогла получить племенное и военное преимущество на территории Арабского полуострова. Парадокс – это при поддержке групп бедуинского происхождения Сауды отвергли бедуинский стиль жизнь, который царил до того момента, когда они реализовали свои амбиции. Это значит – до получения при их помощи абсолютной власти. В те давние времена, когда прадед Карима был боевиком, а дед молодым мужчиной, религиозный радикализм ихванов был удобным предлогом для того, чтобы убедить принципиально различные кланы объединиться. Само движение имело целью замену примитивной идолопоклоннической культуры радикальным исламом. С помощью страстных проповедей и применения грубой, наводящей ужас силы местные сообщества номадов были покорены и вынуждены пойти путем пророка Мухаммеда, даже если им это внушено было силой. Религиозный фанатизм стал тканью, в которую были вплетены разрозненные льняные волокна, – единое королевство. Таким образом огромные сообщества кочевых бедуинов из саудовских степей превратились в оседлый народ. Сила и грубость, служившие ранее добрым целям, стали недопустимы в тот момент, когда Саудовская Аравия вышла на международную арену. По прошествии некоторого времени главное орудие, приведшее Саудов к власти, было ими отброшено и отвергнуто. Обманутые ихваны, во главе которых был родоначальник рода аль-Наджди, почувствовали себя глубоко уязвленными, так как считали себя армией Бога. Тогда и закончилось их терпение: они уже не выказывали непоколебимой лояльности в адрес своей монархии и власти. Тогдашний король благодаря поддержке Англии справился с распространяющейся заразой. Предводители ихванов были брошены в тюрьмы и перевезены в Эр-Рияд. Из тех, кто был лояльно настроен, был организован Комитет по поддержке добродетели и борьбе с грехом. Они назывались мутаввами, занимались надзором в государстве и обеспечивали безопасность слабой монархии, которая пренебрегла ими и отодвинула. Закоренелые боевики не могли все же простить изменникам, что те бросили своих братьев и вместо того, чтобы поддержать их в тяжелую минуту, занялись их розыском и заключением в тюрьмы, а потом перетягиванием на сторону правительства. Это выглядит бесчестно, но такова жизнь и грустная действительность. Неоднократно большие семьи или даже государства, стараясь удержаться на поверхности, совершают сделки. Это происходит во всем мире.

– Неплохо. Можно сказать, что этот род – соль саудовской земли, – подводит итог Джон.

– Да, это их языком – диалектом наджди – пользуются жители королевства, – поясняет Дарья.

У англичанина уже слипаются глаза, но он хочет как можно больше вытянуть из податливой девушки.

– А тот, другой мужчина, кто? Тоже член вашей семьи?

Дарья решила не рассказывать о компрометирующем и позорном прошлом Марыси.

– Нет, это друг.

– Почему же тогда твоя сестра заботится о его ребенке? Не понимаю.

– А что, друзья не должны друг другу помогать? Парень потерял жену в теракте на Бали, и, как видишь, у его ребенка нет няни, поэтому он может рассчитывать только на нас.

– По крайней мере, один нормальный, со средним достатком, – иронизирует Джон.

– Ну да, по сравнению с семьей бен Ладенов у него не слишком много, так как больше всех досталось Усаме. Но тот все просрал на «Аль-Каиду» и уничтожение мира.

Полька не подбирает слов, так как искренне ненавидит террористов. Она непроизвольно произносит фамилию, при звуке которой Джон таращит глаза.

Мужчина поджимает губы.

– Не знаю, смогу ли теперь с тобой обменяться номерами телефонов. С суконным английским рылом в калачный ряд, – говорит он, стараясь задобрить наивную девушку.

– Не вижу ничего, что могло бы помешать.

Дарья радостно улыбается, потому что, несмотря на то что она путешествует с семьей и возвращается к родным пенатам, она дает себе отчет, что в Эр-Рияде может не найти старых друзей. Все иностранцы живут там только временно. Потому она восстановит старые контакты и заведет новых знакомых. Вот уже один есть. «И очень красивый, – характеризует она Джона, который тоже рад, что неожиданное стечение обстоятельств так кстати ввело его в мир высокопоставленных саудовцев.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 | Следующая
  • 3.7 Оценок: 6

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации