Текст книги "Темные боги. Книга 1. Сумеречный город"

III

Анжелика шла из университета, возвращаясь с очередного безрезультатного занятия, и голова у нее просто раскалывалась от боли. На арене она никак не могла сосредоточиться, все ее попытки поднять три блока из затвердевшей глины оканчивались тем, что их просто встряхивало, как во время слабого землетрясения.

И кто в этом виноват? Да, конечно, Таисия со своим бредом о Ночи богов.

Так думала Анжелика, вспоминая о той встрече наследников, о том, как ей было не по себе, когда она смотрела на Таисию, почти обезумевшую от отчаяния.

По пути к карете возле ворот Анжелика заметила Николаса и с ним группу людей в униформе. Николас опустился на колени там, где еще совсем недавно стояла статуя архитектора университета. Теперь на месте памятника остались только черные полосы.

Подойдя ближе, Анжелика поняла, что эти полосы тянутся дальше на газоны.

Круг заклинаний.

Анжелика ахнула.

Николас посмотрел на нее, встал и отряхнул ладони:

– Здравствуй, ты что здесь делаешь?

– Тебя это не касается. – Анжелика покраснела. – А сам что здесь забыл?

– Вот, доложили. – Николас обвел рукой участок, на котором раньше стоял памятник. – Статуя пропала, и это все, что от нее осталось. Служащие университета предполагают, что это розыгрыш студентов.

«Ну да, – подумала Анжелика, – студентам стало скучно, и они решили немного развлечься».

Но, внимательнее осмотрев круг и символы по его внешней стороне, она поняла, что они слишком уж замысловатые. И узор в центре тоже был другим – вместо семиконечной или пятиконечной звезды он был разделен на четыре части. Анжелика распознала в них символы богов. Перевернутая подкова – символ Дейи, полумесяц – символ Никса.

И вдобавок ко всему она чувствовала повисшую в воздухе тревогу. От этого мурашки бегали по коже.

– И как с исчезновением статуи могут быть связаны заклинания? – спросила Анжелика. Насколько было известно, заклинания использовались только для незаконного воскрешения мертвых. – И почему они решили начертить вот такой круг?

– Понятия не имею. – Николас тряхнул головой. – Все сотрудники университета встали на уши, но статую так и не нашли. Даже постамент пропал.

Николас приказал одному солдату сделать набросок места происшествия. Анжелика тем временем внимательнее рассмотрела круг заклинаний. Рисунки внутри каждой четверти круга очень напоминали элементы на сигиле Мардова.

– Признаюсь, я рад, что ты сейчас тут оказалась. – Николас снова повернулся к Анжелике. Она же заметила, что светящееся у него за спиной копье привлекает внимание собравшихся неподалеку любопытных студентов и сотрудников университета. – Хочу кое о чем с тобой поговорить.

– Дай угадаю. – Анжелика напряглась. – Хочешь, чтобы я помогла в твоем расследовании?

– Что? Нет. Тут у меня все под контролем. – Николас вздохнул. Чувствовалось, что ему непросто начинать этот разговор. – Я о Таисии. Вернее, о том, что она нам тогда сказала.

У Анжелики еще сильнее разболелась голова.

– Ты о Ночи богов?

– Да. Я… мне кажется, мы не должны вот так просто отмахиваться от ее слов. Тем более что прелат Леззаро поддерживал эту идею.

Анжелика даже не улыбнулась – она ожидала, что Николас первым выступит в поддержку своей… В общем в поддержку Таисии, какие бы ни были у них отношения.

– Ты правда считаешь, что заклинания – ключ к решению проблемы? Никогда не думала, что ты настолько глуп.

– А какой у нас выбор? – с напором спросил Николас. – Заклинания проникают в заблокированные потоки вселенской энергии. Сможем сломать наложенные Запечатыванием барьеры – обезоружим заклинателей. Всякий раз, когда они используют свою магию, что-то обязательно случается. Из-за них даже дикие твари подтягиваются к городу. И потом… – Николас обвел рукой территорию университета, – сколько лет у нас в запасе? Сколько мы сможем прожить так, как сейчас? Отрезанные от всей Вселенной?

Анжелика скрипнула зубами. После занятий она физически вымоталась, была раздражена и не могла мыслить ясно.

– Тебе необязательно принимать решение прямо сейчас. Но ты подумай, хорошо?

«Мардова служат только себе, и никому больше, – с детства внушала дочери Адела. – И полагаются только на себя. Однажды мы превзойдем все другие дома, и тогда не будет смысла проявлять к ним дружелюбие».

Анжелика собралась ответить отказом, но тут ее взгляд снова упал на круг заклинаний, на проклятые черные полосы, которые прожгли и землю, и камни. И еще эта пустота на месте памятника. И это неприятное тревожное чувство.

Анжелика поняла, почему оно ей знакомо. То же самое она испытывала внизу, на арене. Сложное переплетение элементов.

– Проведу кое-какие исследования и сообщу о своем решении, – медленно подбирая слова, сказала Анжелика.

– О… Конечно. – По лицу Николаса было видно, что он не ожидал такого ответа. – И… Спасибо тебе.

– Обойдусь без благодарностей.

Анжелика быстро подошла к солдату, который зарисовывал место происшествия, и вырвала у него из рук набросок.

– Эй! – крикнул ей вслед Николас.

– Новый нарисует, – отозвалась Анжелика, на ходу запихивая листок в карман.

* * *

Перед тем как вернуться домой, Анжелика решила зайти в ювелирную лавку. Приближалось празднество Ночи богов, и у нее были кое-какие идеи, как достойно представить на нем дом Вакара.

Анжелика попивала чай, который первым делом предложил хозяин лавки, и разглядывала товар. Жемчужные нити и бусы из драгоценных камней словно подмигивали ей.

«Чего вы хотите? – спрашивал ее сегодня Эран Лиолле. – Научиться пользоваться своей силой, не прибегая к инструментам, – это ваша цель, но не мечта. Чего вы хотите?»

Она не ответила, потому что ответ сложно было выразить словами.

«Скипетр изо льда, трон из обсидиана, плащ из штормового ветра и корона из пламени».

Анжелика крепче сжала чашку с чаем в руке. Чашка была горячей, и она впитывала ее тепло.

Многие годы Анжелике казалось, что ее цель – восхождение к некой сверкающей вершине.

Золотая корона.

– Рубиновый кулон, – приказным тоном сказала Анжелика.

Хозяин лавки поспешил принести заказ, а чай в чашке Анжелики к этому времени уже начал закипать.

Она поставила чашку на стол.

– Как вам такой, миледи? – поинтересовался, вернувшись, хозяин лавки и показал рубин на серебряной цепочке.

– А есть у вас что-нибудь с солнечным кварцем?

Этот соларианский камень обладал удивительным свойством: он мог переливаться теплыми цветами самых разных оттенков – от оранжевого и желтого до алого и багряного.

– Увы, миледи. – Хозяин лавки сразу погрустнел. – При теперешнем состоянии порталов…

Можно было не продолжать.

Анжелика прошлась туда-сюда. Рисунок захрустел у нее в кармане.

– Гранатовый чокер[18]18
  Чокер – короткое ожерелье, плотно прилегающее к шее.


[Закрыть], – распорядилась Анжелика.

Хозяин с поклоном подчинился.

Спустя полчаса Анжелика наконец остановила свой выбор на чокере, браслете с алмазами и на кольце, которое тонкой цепочкой крепилось к браслету.

Пока хозяин упаковывал покупки, Анжелика между делом посмотрела на верхнюю полку шкафа.

Указала на инкрустированную мелкими бриллиантами и бледными рубинами тиару.

Легко представила, как перешептываются доны и донны, обсуждая, как у нее хватило наглости на такое.

Надела тиару и посмотрелась в зеркало. Сердце учащенно заколотилось в груди, но суровое лицо не выдавало никаких эмоций.

Подобная покупка превышала ее бюджет, но она все равно приказала упаковать и тиару тоже, а потом, зажав коробку под мышкой, прошла к карете и отправилась домой.

* * *

«Чего вы хотите?»

Анжелика сидела за своим столом в залитом красноватым вечерним светом кабинете. Какое-то время она просто смотрела на стопки подобранных книг и бумаг. Потом достала из кармана рисунок с разделенным на четыре части кругом заклинаний.

Если случившееся на территории университета не розыгрыш, тогда что означает эта конфигурация? И как она отличается о тех, что используются в незаконном оживлении мертвых?

Анжелика придвинула к себе ближайшую стопку книг.

В поисках любых материалов о Ночи богов или древних практик она сверху донизу обследовала библиотеку Мардова, но не нашла почти ничего, что касалось бы оккультизма. Впрочем, ее это не удивило – бо́льшая часть таких бумаг была уничтожена давным-давно, еще во времена чистки демонологии.

Листая книги, Анжелика делала кое-какие заметки. За высоким окном щебетали птицы, часы на стене отсчитывали минуту за минутой.

Анжелика отложила карандаш.

«Что я делаю? Неужели действительно позволю втянуть себя в этот дурацкий план?»

Соучастие в заклинаниях рассматривается как государственная измена. Если она решится на этот шаг, ее может постигнуть участь Данте Ластрайдера, и это станет позором для ее дома.

Мать лишится даже иллюзорных шансов на королевское наследство.

«Чего вы хотите?»

Анжелика откинулась на спинку стула и закрыла глаза.

Она не хотела, чтобы человек, который считает себя святым и неприкосновенным, использовал ее как пешку в своей игре против других домов. Она хотела обрести власть и полномочия принимать решения на благо страны, будь то торговые соглашения, или договоренности, или законы, которые бы защищали наиболее уязвимые слои жителей.

Власть и сила – вот чего она хотела.

И еще чтобы за ней шли люди, потому что она этого заслуживает. Хотела, чтобы ей улыбались, как улыбался отец, когда она пела, потому что так у нее лучше, чем в словах, получалось выразить свои чувства.

Для Аделы трон был целью, но Анжелика понимала, что трон – это инструмент. И важнее божественного титула – решимость, верность и уверенность в том, что ты можешь править, не прислушиваясь к нашептываниям советников, а полагаясь на собственные знания и способности.

«Что будет с нашей страной через год, через пять лет, через десять? – спрашивала их Таисия. – Каким будет наше королевство, если наши ресурсы продолжат сокращаться и каждый год будет неурожайным?»

Конечно, от этих речей Таисии можно было отмахнуться, как от бредовых идей, которые ей внушил брат-изменник. Но чем больше Анжелика обо всем этом думала, тем сильнее утверждалась в мысли, что это можно обратить на пользу Мардова.

Если ее сила действительно возрастет во время выравнивания Космического Масштаба, она сможет получить доступ к своим элементам, не прибегая к музыке. Так она сумеет впечатлить короля и, возможно, даже склонит симпатии горожан в сторону своего дома.

Что, если, согласившись сотрудничать с наследниками и сняв Запечатывание, она завоюет их доверие и преданность и так сможет возвести Мардова на трон?

Знакомое жужжание вернуло Анжелику в реальность.

Она выпрямилась и, тяжело вздохнув, пробормотала:

– Проклятые осы, сколько же гнезд они понастроили?

Она открыла ящик, где хранила свою флейту, но флейты там не оказалось. Пошарила в рукавах и за лифом платья, на случай если спрятала флейту там и забыла. Ничего.

Ощущая дурноту, Анжелика прошла в свою спальню.

Сразу поняла – что-то не так.

Войдя в комнату, она мельком взглянула на оставленную на кровати коробку из ювелирной лавки, но внимание привлек диванчик возле окна – подушки на нем были слегка сдвинуты.

Анжелика быстро подошла к диванчику, открыла сиденье и заглянула в потайное отделение.

Лютня исчезла.

От жара закололо кожу, волоски на руках встали дыбом. Анжелика с грохотом захлопнула сиденье диванчика.

Когда она решительным шагом направлялась в зал для музицирования, попавшийся навстречу слуга в испуге даже отскочил к стене.

– Куда вы все убрали? – требовательно спросила Анжелика, распахнув дверь в репетиционную комнату.

Две ее младшие сводные сестры сидели на коленях перед шкафом, где она хранила свою скрипку.

Обе разинули рты и уставились на старшую сестру.

Эйко и Кикоу внешне многое взяли от своей матери, начиная с прямых черных волос и заканчивая бледной кожей. А так как они были близнецами, различить их было сложно, разве только по длине волос: у Эйко волосы были до плеч, а у Кикоу до пояса.

Обе одновременно вскочили на ноги. Кикоу покраснела и уставилась в пол, но Эйко подбоченилась и с вызовом посмотрела на Анжелику.

– Так мать распорядилась, – коротко сказала Эйко.

Анжелика поняла, что речь идет об Аделе. Мико близняшки называли Маа.

Она прошла на несколько шагов в комнату и уточнила:

– О каком распоряжении речь?

Эйко нервно сглотнула, но при этом вскинула голову – она всегда была самой упрямой из близняшек.

– Забрать твои инструменты и убрать туда, где ты не сможешь их найти.

Все слова, которые хотела сказать, хотела выкрикнуть Анжелика, застряли в горле, как колючий комок. Воздух перед ней пошел рябью. Близняшки вытаращили глаза и попятились.

– Анжелика.

В дверях с холодным каменным лицом стояла мать.

– Ты же понимаешь, это надо было сделать. Ты – маг Мардова, и, если хочешь, чтобы его величество тебя оценил, ты не должна использовать инструменты. Прими это.

Анжелика наконец смогла заговорить:

– Никто не может указывать мне, как управлять моей собственной силой. Прими это.

– Я знаю, что ты берешь уроки у мага Лиолле. Знаю, что он сказал тебе не притрагиваться к инструментам. Почему ты считаешь возможным тратить ресурсы нашего дома, если не собираешься выполнять указания своего учителя?

Хотя вдоль пальцев Анжелики плясали языки пламени, внутри она вся похолодела. Мать презрительно глянула на ее руки.

– Флейта и скрипка – подарок отца, – прошептала Анжелика. – Верни хотя бы их.

– Нет.

– Они мои.

– Анжи, не испытывай мое терпение.

Адела подошла к шкафу, взяла в горящую ладонь замок, и тот сразу начал плавиться.

– Тебе не понравится то, к чему это приведет, – продолжила Адела и достала из шкафа футляр со скрипкой.

Анжелика на мгновение представила, как, избавляясь от мучительного, сравнимого с агонией гнева, превращает этих троих в пепел. Но она этого не сделала. Стояла не двигаясь, пока мать проходила мимо нее к двери. Эйко с Кикоу поспешили за Аделой, Эйко по пути успела злобно глянуть в ее сторону.

Наконец Анжелика развернулась и, словно в забытьи, вернулась в свою комнату.

От испытанного унижения саднило в горле.

Потом она потеряла сознание, или, скорее, ее сознание переместилось в какое-то другое пространство. Когда она пришла в себя, половина ее комнаты была разрушена, окно разбито, кровать превратилась в тлеющие угли.

Тяжело дыша, Анжелика подошла к буфету. Ее трясло как в лихорадке, в горле пересохло, мучительно хотелось пить.

Инструменты исчезли. Теперь с элементами ее связывали лишь слабые тонкие нити.

Анжелика вытерла пот со лба и увидела разломанную коробку. Украшения рассыпались по полу, как упавшие с неба звезды.

Она подобрала тиару. Металл гнулся и плавился у нее в руках, оставляя на коже серебристые пятна.

IV

Джулиан никак не мог заснуть.

И не из-за крадущейся за окном луны или влажности в его каморке в казарме охотников. Постоянно крутились тревожные мысли о здоровье матери, о голове убитого банри купца, о том, что заклинания грозят приманить к городу диких тварей.

В итоге Джулиан сел на кровати, вздохнул, оделся и выскользнул из казармы.

Охранявшие вход в загоны охотники пропустили его без лишних вопросов. Джулиан прошел за широкие двери и немного постоял, чтобы глаза привыкли к тусклому свету фонаря.

В загонах окна не предусматривались, так как никто не мог предсказать, что за дикий зверь там окажется и не послужит ли ему окно путем к бегству. Внутренние загоны были построены так, чтобы удержать любого необычного для Витае дикого зверя или тварь из иного мира.

Опасных убивали сразу, как, например, банри, особенно если они были настроены расправиться с оказавшимися поблизости людьми. Но с определенными особями так поступать было нельзя: если эти виды находились на грани вымирания или представляли ценность для экосистемы королевства. Поэтому тех диких зверей и тварей, которые не были опасны для людей, охотники отлавливали, зачастую подлечивали, а потом отпускали в их естественную среду обитания.

Джулиан прошел к просторным железным клеткам.

Занята была только одна, в самом конце. Запертый в ней зверь был примерно с лошадь размером, у него была серая, как сталь, шерсть, массивные лапы с острыми когтями и волчья голова, но с оленьими рогами, причем рога были с зазубринами и местами явно спилены. Зверь спал, положив морду между передними лапами, и Джулиан мог хорошо разглядеть его рога.

Это был фенрис. Обычно эти рогатые волки попадались в лесах на северо-востоке Ваеги. Однако этого накануне днем охотники отловили на улицах города, и настроен он был очень агрессивно.

– Думаете, это связано с проблемой заклинаний? – спросил Джулиан капитана. – Интересно, как он сумел пробраться в город?

– Возле ворот его не видели, – с сомнением в голосе сказала Керала. – Но есть свидетели, которые точно видели его в районе улицы Филиграни. Сходи туда, разведай, что да как, может, что узнаешь.

Капитану доложили, что этот фенрис убил горожанина. Джулиан невольно подумал об отце и представил, как его изуродованное тело лежало на земле в окружении туш издохших диких тварей. Причем их туши были в глубоких порезах и ранах, как будто они нападали друг на друга и до смерти рвали зубами и когтями.

На шкуре фенриса виднелись еще не затянувшиеся и довольно широкие шрамы. Скорее всего, зверь какое-то время пробыл в неволе, где с ним не просто жестоко обращались, а подвергали мучениям. Ясное дело – он при первой же возможности выплеснул накопившуюся злость на жителей Нексуса.

Внезапно фенрис поднял голову и посмотрел на Джулиана. Глаза у него были как у волка, янтарного цвета с круглыми черными зрачками. Когда он встретился взглядом с Джулианом, зрачки сразу сузились. Фенрис ощерился и показал желтые клыки.

У Джулиана запульсировал ожог на плече. Он опустился на колени рядом с клеткой. Фенрис заметно напрягся и следил за каждым его движением. Но Джулиан был спокоен и почти не моргал, и фенрис постепенно расслабился, перестал щериться и даже устало выдохнул.

– Знаю, здесь несладко, – тихо пробормотал Джулиан. – Как только твои раны заживут, тебя отпустят домой.

Раньше он никогда не разговаривал с пойманными тварями. Его долг – убивать или усмирять диких зверей, чтобы защитить людей от их когтей, клыков и рогов. Чтобы предотвратить смерти, избавить от участи, постигшей Бенджамина Лука.

Но в этот момент он не мог найти в себе силы быть жестоким или равнодушным к живому существу с такими затравленными глазами.

Фенрис моргнул. Джулиан протянул руку через прутья решетки.

– Я хочу знать, что с тобой случилось, – тихо сказал Джулиан. Фенрис дернул ушами. – Я не сделаю тебе больно.

Казалось, голос Джулиана успокоил фенриса, и тот позволил к себе прикоснуться. Шерсть зверя была мягкой и легко расходилась между пальцами, так что можно было увидеть его бледную кожу.

Сознание Джулиана начало затуманиваться, оно как будто размывалось или истончалось.

«Я – человек, меня зовут Джулиан, я живу в Нексусе, я не монстр», – мысленно повторял Джулиан, но эти слова постепенно превращались в ничто, и вскоре его миром стали только зрение, обоняние и слух.

Дыхание Джулиана стало медленным и ровным, его сердце билось в такт с сердцем фенриса.

«Покажи мне».

Очертания клетки и самого загона поблекли. Пол превратился в каменистую, наполненную запахами землю. Запахов было столько, что у Джулиана голова пошла кругом. Вокруг звучал глухой и настойчивый вой, от этого воя у него шерсть встала дыбом.

А потом – хруст кости. Он вибрировал у него в голове и волной прошел по всему телу. За хрустом – вкус крови во рту, кровь словно разливалась по языку. Его швыряли на землю. Над ним возникала фигура с чем-то острым в руке… С чем-то до ужаса острым…

Потом удар кнутом по шкуре. Он зарычал и заметался, хотя его посадили в клетку, из которой не вырваться, и оставалось только зализывать раны.

Над ним стоял враг. Двуногий враг. Приоткрыв рот, смотрел на него сверху вниз.

Фенрис пошевелился, и Джулиан, охнув, снова стал собой.

Убрал согретую зверем руку и попытался в деталях вспомнить только что виденное. Мысленно хватался за возникшие в сознании картинки: человек, с виду ваеганец, в руках пила, руки по локоть в крови.

– Спасибо тебе, – сказал Джулиан.

Фенрис снова уткнулся мордой в лапы и стал засыпать.

Джулиан закрыл лицо ладонью.

«Я – человек. Меня зовут Джулиан. Я живу в Нексусе».

Но привкус крови во рту не исчезал.

«Я не монстр».

* * *

На следующий день Джулиан рассказал об этих воспоминаниях капитану. Капитан с мрачным видом кивнула и передала ему рапорт, который он должен был перепроверить.

– Никто не видел, откуда взялся этот зверюга, – сказала Керала. – Но возможно, эти показания помогут заполнить пустоты в картине произошедшего.

Джулиан, пока они с Пэрисом работали с бумагами в служебном помещении казарм, пытался решить, как правильно действовать дальше. Плечо стягивало от ожога, голова болела так, что о сне можно было забыть, а его напарник если что-то и заметил, то не подавал виду.

– Место, где нашли фенриса. – Оторвавшись от бумаг, Пэрис потянулся, хрустнув костяшками пальцев. – Думаю, это где-то поблизости от какого-то из пресловутых черных рынков.

– И что с того?

– Просто подумай, кто из известных нам персонажей использует такие странные ингредиенты? – Пэрис начертил пальцем круг в воздухе. – А может, стружка от спиленных рогов фенриса – это то самое?

Джулиан, нахмурившись, вспомнил возникший в его сознании образ человека с пилой в руках.

– Если так, надо сообщить об этом лорду Николасу.

– Или можем расследовать этот случай сами, дабы сэкономить время Наисветлейшего.

Услышав это, Джулиан приподнял бровь, а Пэрис пожал плечами:

– Вдруг найдем что-нибудь стоящее и захотим купить?

– Ты – охотник, ты работаешь на корону.

– Я – человек, у меня есть потребности, которые корона не может удовлетворить.

– Что за… Нет, не хочу знать.

Благодаря усилиям верховного комиссара, черных рынков в Нексусе почти не осталось. Джулиан никогда прежде не бывал в подобных местах и не горел желанием там оказаться.

Но лекарства матери заканчивались, а на черном рынке он мог найти хоть сколько-то и не задорого. Или даже мог найти ингредиенты, чтобы изготовить лекарство самому. Такое было вполне возможно.

Джулиан нервно сглотнул:

– Ладно, только отправлю послание.

* * *

Джулиан смотрел на мокрую землю под сточной трубой. Сумерки уже наступили, свет бледно-фиолетового неба словно очистил все вокруг, даже этот заброшенный район города с ветхими домами и воняющими мочой подворотнями.

Пэрис стоял рядом с Джулианом. Оба оделись неприметно, как и положено для расследования, и Джулиан без лука за спиной чувствовал себя уязвимым, почти голым.

– Какой-то ты дерганый, – заметил Пэрис.

Джулиан вздохнул и почесал щетину сбритых ниже темени волос:

– Просто как-то напряжно.

– Ну, это я могу понять.

Пэрис покрутил опущенным указательным пальцем, и Джулиан повернулся к нему спиной.

Пэрис взял его за плечи и начал большими пальцами массировать напряженные плечевые мышцы. Джулиан зашипел от боли, когда напарник слишком уж активно принялся за его левое плечо.

Пэрис сразу перестал его наминать.

– Извини, забыл, что ты еще восстанавливаешься. Суть в том, что ты слишком уж напряжен. Советую расслабиться.

– Как только, так сразу, – пробормотал Джулиан.

– Есть одно местечко на улице Каскара, там по твоей спине будут ходить голыми ножками. Не знаю, может, ты не любитель ступней, но, поверь, там они такие волшебные – просто мука, я таких ступней нигде в жизни не видел.

– Слушай, перестань уже говорить «ступни», ладно?

Рядом кто-то кашлянул:

– Я чему-то помешал?

Пэрис отпустил плечи Джулиана и похлопал его по спине:

– Нет! Просто помогаю приятелю расслабиться.

Джулиан уничтожающе глянул на напарника и повернулся к подошедшему мужчине.

Это был один из осведомителей охотников – средних лет, борода с сединой, длинные, сальные и нечесаные волосы, одет неопрятно, штаны в опилках.

– Малкольм. – Джулиан пожал мозолистую руку осведомителя. – Как поживаешь?

– Нормально все, – проворчал тот. – А вы что здесь забыли?

– Да просто хотим узнать, может, кто чем-то незаконным тут у вас занимается.

– На что-то намекаешь?

Это были обычные «танцы с информаторами», и Джулиан не спеша и очень терпеливо исполнял каждое па.

– Нет, сэр. Просто интересно, вдруг ты заметил что-то необычное.

– Естественно, заметил. Кто не заметит? Сомнительные сделки, торговля разными препаратами. Вообще-то, я думал, что вы в курсе всего этого дерьма.

– Наша служба этим дерьмом не занимается, – бодро констатировал Пэрис.

– А в последнее время замечал что-нибудь действительно странное? – продолжал гнуть свою линию Джулиан. – Что-нибудь связанное с животными или дикими тварями?

Морщинистое лицо Малкольма стало жестким.

– Вы мне платите или как?

Джулиан молча достал из кармана небольшой мешочек с монетами.

– Есть одна лавка, думаю, она вас заинтересует. – У Малкольма дернулась щека, он глянул через плечо, как будто опасался, что на него нападет целый отряд стражников. – Там… там есть всякое… в общем, это связано с дикими тварями. Местечко в районе улицы Филиграни, неподалеку от места, где пересекаются Мар и Саливад.

– Спасибо, Малкольм.

Джулиан передал осведомителю мешочек с монетами, тот взял на зуб одну, удовлетворенно кивнул и ушел, не попрощавшись.

А Джулиан с Пэрисом принялись за дело.

Солнце к этому времени уже клонилось к закату, на улицы падали неровные, словно обломанные зубы, тени домов.

Людей было много – торговцы на центральных рынках города ближе к вечеру делали скидки на свой товар, чтобы не тащить его обратно после долгого и пока еще жаркого дня.

Напарники свернули с главной улицы и прошли по сырому переулку до угла Мар и Саливад. Там начиналась тесная улочка, где из кирпичных труб лентами поднимался бледно-серый дым. Городской шум стих, и запах был особенный: меди и золы, как пахнет в воздухе после грозы, только еще с примесью выплавленного человеком металла.

– Думаю, это где-то здесь, – пробормотал Пэрис.

В палатках и лавках с замызганными фасадами определенно можно было купить какой-нибудь запрещенный товар. Один магазинчик, судя по вывеске, торговал сушеными частями человеческих тел и туш убитых животных, в витрине другого были выставлены банки с зубами. Большинство торговцев предпочитали анонимность и работали в масках. Один, когда заметил, что Джулиан с любопытством его разглядывает, угрожающе скрестил руки на груди.

– Разделимся? – предложил Пэрис.

Джулиан кивнул.

– Увидишь части диких тварей или ингредиенты для заклинаний – ничего не предпринимай. Наша цель – собрать информацию и передать ее лорду… Наисветлейшему.

Пэрис пошел налево, Джулиан – направо.

Проходя мимо палаток с обычным товаром – мешочки с травами, ароматный чай, привезенные из других стран ножи, – Джулиан замедлил шаг и подумал, не спросить ли кого из торговцев, какое средство помогает от «изнурения».

Но после того как он рассчитался с Малкольмом, монет у него значительно поубавилось.

– А, это ты.

Джулиан вздрогнул и огляделся по сторонам.

Рядом с ним стояла высокая молодая женщина: черные волосы заплетены в косу, одежда – белая блуза, красные обтягивающие штаны и высокие ботинки – простая, но стильная. Она положила руку на крутое бедро, возможно, чтобы привлечь внимание к мечу в довольно потертых ножнах. Но Джулиан обратил внимание на кольцо с ониксом у нее на безымянном пальце – странным было то, что оно совсем не улавливало и не отражало свет.

Джулиан посмотрел ей в глаза. Глаза у нее были темно-карие, а взгляд такой пристальный, что ему даже стало как-то не по себе.

– Я… прости, что? – запинаясь, спросил он. – Мы знакомы?

– Нет. Пока нет. Но я знаю, кто ты.

Джулиан огляделся, но Пэриса, естественно, поблизости не было.

– Не уверен, что понимаю, о чем ты.

– Я в курсе, что ты из некоего специального подразделения. – Голос ее, глубокий и мелодичный, накрывал, как полночь. – И знаю, из какой ты службы.

Она знала, что он охотник и в данный момент работает на Николаса из дома Киров. Джулиану стало жарко.

– Ты можешь оказаться полезным. – Женщина наклонилась, достала из-за голенища бархатный кошелек и сунула его в руку Джулиану. – Сдается мне, ты ищешь место, которое интересует и меня.

– Я… – начал Джулиан и запнулся. Кошелек у него в руке был довольно тяжелым. – Я не понимаю.

– Кое-кто здесь торгует частями диких тварей. В основном костями.

Женщина приподняла бровь и добавила:

– Возможно, владелец – поставщик заклинателей.

Джулиан открыл рот, но не смог вымолвить ни слова.

– Вот условия сделки, – продолжила женщина, – я приведу тебя в ту лавку и позволю разнести там все до основания. А в обмен, – она ткнула пальцем в кошелек, – ты позволишь мне взять кое-что.

Джулиан крепче сжал кошелек и как будто наяву услышал кашель матери.

Но… нет.

Он понятия не имел, кто эта женщина и почему она хочет раздобыть кости диких тварей. Все это дурно пахло. Даже не так – от этого несло нелегальщиной.

Джулиан с огромным трудом подавил в себе желание взять деньги и протянул кошелек женщине:

– Извини, без меня.

Она смотрела ему в глаза, как будто ждала, что он одумается. Но он выдержал ее взгляд, и она, хмыкнув, забрала у него кошелек.

– Хорошо, а теперь давай посмотрим, что будет, когда я во весь голос объявлю всем этим людям, что среди них тут шастает охотник.

Женщина набрала в грудь побольше воздуха и собралась закричать так, чтобы ее услышали все на улице.

Джулиан в последний момент зажал ей рот ладонью и прошипел:

– Ты что делаешь?

Она лизнула его ладонь, и он брезгливо отдернул руку.

– Хочу лишить тебя прикрытия.

Джулиан вытер ладонь о куртку, а женщина с торжествующей улыбкой объяснила:

– Это называется «шантаж».

– Проклятье, – выдохнул Джулиан. – Ладно, я тебе помогу, но делиться информацией не собираюсь. А ты расскажешь мне, что планируешь забрать из этой лавки.

Женщина погладила рукоять меча:

– Это сюрприз.

Джулиан скрипнул зубами.

Сделка был сомнительной, но его задача – найти поставщика ингредиентов для заклинателей. И конечно же, того человека с пилой, которого он видел, погрузившись в воспоминания фенриса.

А с этой непонятной особой он разберется после того, как выполнит задание.

Женщина сунула кошелек Джулиану в карман куртки и слегка по нему прихлопнула.

– Как мне к тебе обращаться?

– Правда интересно?

– Спрашиваю из вежливости.

– Джулиан. А тебя как звать?

Женщина улыбнулась. Эту улыбку можно было сравнить с ночью в начале зимы или с тяжестью холодной воды на самой глубине реки. С безмолвными убийцами.

– Тая, – ответила женщина.