Текст книги "Экстрасенсы"

Симон впервые был так строг и серьезен. Они покинули зал и пошли по старинным галереям, украшенным античными статуями. Возле некоторых дверей стояли люди, одетые в форму швейцарцев, они почтительно кланялись Симону и Ксанфу. Патрик не решался задавать вопросы, хотя и очень хотелось узнать обо всем. И юноша волновался за Теону и Нефера, подавленных, молчащих, покорно идущих рядом, принявших свою горькую судьбу.

Глава 24. Ученик Симона

Возле здания стоял большой представительский автомобиль.

– Это за нами, – сказал Симон.

Симон, Ксанф, Патрикий, Нефер и Теона сели в него. Они доехали до аэропорта. Все молчали. И снова VVIP-залы. Был уже вечер, когда экстрасенсы приземлились в России. Здесь друзьям пришлось взять два такси. Симон сел рядом с водителем, в салоне, с возможными удобствами, разместили Теону и Нефера. Патрикий и Ксанф заняли вторую машину. Патрик всю дорогу волновался за несчастных, пытаясь разглядеть их в ехавшем чуть впереди автомобиле.

– У нас еще есть время, – сказал алхимик, видно было, что этот суровый человек и сам переживает за падших коллег. – Конечно, их мучения не будут столь длительными, как если бы им не дали яд. Но и мгновенной смерти не ожидается. Два-три дня у нас еще есть в запасе.

В душе Патрика затеплилась надежда. К дому наставника юноша подъехал уже почти успокоенный. Однако, когда он увидел мертвенно-бледного Нефера, и Теону, которую вынес на руках заплаканный Хотеп, подошедший встретить учителя, сердце Патрикия вновь сжалось от горя. Слишком сильна уже была печать смерти на лицах падших экстрасенсов. Неферу и Теоне отвели две раздельные комнаты. Хотеп лично уложил бесчувственную жрицу на постель, Нефер лечь отказался, предпочтя занять место в удобном глубоком кресле.

Симон позвал ученика в гостиную, где уже сидел и Ксанф, экстрасенсы были серьезны. Симон встал, снял пиджак и галстук, элегантный жилет обрисовывал безупречное могучее тело этого 35-ти летнего мужчины. Симон чуть расстегнул ворот рубашки и подошел к окну. Повернувшись к нему спиной, привалился к подоконнику. Ксанф подал другу бокал с каким-то напитком. Симон отпил глоток. Патрикий с волнением смотрел на своего наставника.

– Садись, – указал алхимик юноше на кресло.

Патрикий послушно сел.

– Послушайте, Патрик, – проговорил Симон, – не скрою, я не хотел, чтобы вы раньше времени были свидетелем того, что вам показали ныне, но, раз уж так получилось, то, значит, так и должно быть. Магия – жестокая наука. Вам, к сожалению, предстоит узнать и испытать много грустного, жестокого, а, подчас, и страшного. Настоящим посвященным может стать только тот, кто сам познает до глубины страдания, научится сострадать, и при этом не сломается, но сохранит и закалит свою душу. Вы, к своему столь юному возрасту, видели уже очень многое, но еще больше пока не открылось вам. Сегодня вы наблюдали страшный обряд, но, по сравнению с тем, что будет дальше, это ничтожно малый эпизод. Превозмочь боль духовную – вот истинное назначение мага и жреца. Закалить сердце, но не сделать его черствым и глухим. Я давно должен был вам это рассказать, но все считал, что еще рано, но, видимо, пришло время. – Симон вновь отпил из бокала. – Много лет назад у меня был ученик, необычайно талантливый юноша. Его ждало прекрасное будущее, но кроме выдающегося ума, демоны наделили его и выдающимися пороками. Элла, моя юная неопытная сестра, чей портрет вы уже видели, влюбилась в этого негодяя, и он соблазнил несчастную, а потом бесстыдно бросил ее и скрылся. Как вы уже знаете, Вселенная не прощает, если ее служитель падает непозволительно низко. Космос забирает магический дар у жреца, несчастный иерофант теряет силы, после чего его ждет мучительная смерть. Элла очень страдала по своему возлюбленному. Мой ученик, поняв, что умирает, вернулся. Он знал, что я отдам его нашему жреческому суду, поэтому мерзавец решил воздействовать через мою сестру. Он пришел к Элле и вновь убедил бедняжку в своей любви. Элла обратилась ко мне, чтобы я допустил его до обряда. Я знал, что подлец обманывает мою сестру. Но Элла ничего не желала слушать, она безгранично доверяла этому человеку. С тяжелым сердцем я обратился к членам Собрания с просьбой допустить моего ученика до обряда. Я говорил, что Элла сблизилась с ним по собственному желанию, и, значит, греха насилия не было, и что его поступок исходит от его молодости и неопытности, а не от порочной натуры. Все эти аргументы я представил Собранию, которое уже тогда возглавлял наш уважаемый Нармер. Я жестоко лгал членам нашего сообщества и знал, что лгу. Меня оправдывает лишь моя безграничная любовь к Элле. За свой обман я потом поплатился. Собрание позволило моему ученику пройти ритуал. Он выбрал операцию…

– Которую я и провел, – мрачно проговорил Ксанф. – Это очень жестокая, болезненная, смертельная церемония. Но этот парень все выдержал. В итоге он не только вернул свой дар, но и пережил апофеоз. То есть стал совершенным.

– Однако, хоть он и получил шанс начать новую жизнь, подлец не раскаялся и не встал на праведный путь, – продолжил Симон. – Он еще более погряз в пороках и превратился в настоящего демона. Он стал называть себя Амдуатис, то есть Прошедший Ад. Моя несчастная сестра жила лишь надеждой, что ее возлюбленный будет с ней. Однако, едва негодяй ощутил свои силы, как скрылся. Я все же нашел его и привел к сестре. Между ними состоялся тяжелый разговор, Амдуатис отказался вернуться к Элле. Предательство возлюбленного убило мою сестру. Мы ничего не могли сделать. Мы с Ксанфом уже давно составили гороскоп Эллы и знали, что ей суждено погибнуть от несчастной любви. Об этом же предупреждали и ее линии на руке. Судьба Эллы свершалась на наших глазах, и ни я, ни Ксанф, ни другие члены нашего сообщества были не в силах что-либо изменить в предначертанном. Элла взяла с меня клятву, что я не буду мстить ее подлому возлюбленному. Я очень любил сестру, поэтому поклялся и в этом. Элла так и не смогла пережить предательство Амдуатиса, и в один из дней она бросилась в огонь и сожгла себя заживо. – Симон осушил бокал. Он замолчал. Патрик тоже молчал, потрясенный страшным рассказом учителя. Ксанф хотел подойти к побледневшему Симону, но экстрасенс остановил друга. – Нет, спасибо, все хорошо. Я уже перестрадал это горе. На некоторое время Амдуатис пропал из поля зрения, – продолжил Симон, – но его тень повисла грозным облаком над каждым из нас. Это моя вина.

– Увы, милосердие не всегда оправдано, – сказал Ксанф. – И маг особо отвечает за каждое свое действие, как доброе, так и злое. Поэтому, паренек, в следующий раз не спеши спасать всех и каждого. Ты влез в жизнь Теоны, а теперь мы имеем двух погибающих жрецов. А если они все-таки пройдут обряд, то еще неизвестно, в кого они преобразятся: в добрые силы или злые.

– Я хотел помочь Теоне, – пробормотал Патрик.

– Да никто тебя и не винит, – вздохнул Ксанф. – Магия – это наука, причем самая сложная из всех. Учись, малыш.

– Я допустил Теону и Нефера до этого обряда, потому что это действительно дает им шанс на возвращение утраченного дара, – сказал Симон. – А при самом хорошем исходе – даже обретение совершенства. Но еще он сокращает время мучений. Как бы ни пришлось им страдать во время прохождения ритуала, это все равно будет быстрее и менее болезненно, если бы мы их бросили на произвол судьбы. Какими же они станут, если преодолеют испытание, то на все воля Вселенной. В любом случае, преступившие закон понесли наказание, – Симон отошел от окна, – чем, будем надеяться, они уже искупили свою вину. Посмотрим, насколько их еще можно спасти. Мы все попытаемся. Если они смогут победить яд, то останутся живы, если нет, то, что ж, да исполнится воля богов.

Глава 25. Визит Снофру

Время уже приближалось к ночи. Все были утомлены, у Патрика от обилия впечатлений подкашивались ноги. Юноше хотелось лечь в постель, чтобы утром со свежим силами осознать все увиденное и услышанное. Но тут в комнату, где разговаривали экстрасенсы, вошел Хотеп, за ним следовал пожилой мужчина с совершенно седыми волосами. Несмотря на теплую летнюю погоду, посетитель был одет в зимнее пальто и шарф. Патрик узнал Снофру, учителя Нефера.

– Господин Снофру желает вас видеть, – сказал секретарь.

Симон заботливо помог старику сесть в кресло и махнул рукой Хотепу. Секретарь ушел. Снофру тяжело сполз и упал на колени перед Симоном.

– Спасите Нефера, – простонал он.

– Что вы делаете! Не надо, – Симон поднял Снофру и вновь усадил его в кресло.

Снофру схватил руку экстрасенса и прижал к губам.

– Умоляю, мой повелитель, – прохрипел старик.

– Да вы совсем с ума сошли, успокойтесь! – возмутился Симон, выдергивая руку. – Какой я вам повелитель! Вы учили меня магии, когда Нармер отсутствовал. Вы – мой наставник.

– Теперь вы – повелитель, вы всем нам – повелитель и наставник. Вы – бог! – шептал Снофру. – Умоляю, великий бог, спасите моего ученика. Помогите Неферу!

– Я еще раз говорю вам, мой несчастный собрат, я – не бог, но для Нефера сделаю все, что смогу. Вот в этом я клянусь.

Ксанф принес какой-то напиток в кубке и подал его Снофру. Наставник Нефера выпил, его взгляд стал спокойнее. Алхимик расстегнул старику пальто и развязал шарф.

– Благодарю, – сказал Снофру, его возбужденное дыхание сделалось ровным. – Не сердитесь на меня, юноши, но вы понимаете, особенно вы, Симон, как невыносимо тяжело терять своего ученика. Я взял Нефера в ученики, когда тот еще был совсем ребенком. Такой одаренный забавный мальчуган. Я вырастил и воспитал его. У нас нет детей, нет семей, но духовное родство гораздо крепче родства физического. В Нефере часть моей души, моей энергии. И сейчас я умираю вместе с ним.

– Я это знаю, – Симон закрыл глаза. – Я пережил это.

– Поэтому, я молю вас, великий Симон, – Снофру схватил экстрасенса за руку и прижал ее к сердцу, – позаботьтесь о моем несчастном мальчике! Он не злодей, не преступник. Он просто оступился. Я даже готов принять эту девушку, эту Теону. В конце концов, история знала супружеские пары экстрасенсов.

– Да, так бывает, но редко, – сказал Симон. – Если бы речь шла о простых предсказателях, то мы бы не наблюдали такой трагедии. Но беда в том, что ваш воспитанник и его девушка – экстрасенсы высокого уровня. Они черпали силы из самого Космоса. А теперь они порвали эти связи.

– Это конец, конец, – в отчаянии проговорил Снофру.

– Или начало, – невозмутимо отозвался Симон.

Снофру посмотрел в глаза Симону, но увидел лишь прозрачные светло-синие озера.

– Позвольте мне увидеть моего ученика, – попросил старик.

– Пожалуйста, – кивнул Симон.

Симон, Снофру, Ксанф и Патрик направились в комнату к Неферу. Падший жрец по-прежнему сидел в кресле, заходящее солнце высвечивало его гордый профиль. Даже сейчас, на пороге смерти, Нефер оставался красивым. Он был в сознании, увидев посетителей, жрец попытался подняться, но едва встал на ноги, как покачнулся и был вынужден вновь опуститься в кресло.

– Наставник, простите, – прошептал Нефер.

Старик, не сдерживая слез, прижался к плечу умирающего.

– Что же ты наделал, мой мальчик?

– Я не хотел причинить вам зло, – тихо проговорил Нефер. – Видно, судьба моя такая. А как Теона?

– Она жива, – сказал Ксанф.

– Это хорошо, – Нефер закрыл глаза. – Мы все еще вместе.

Снофру коснулся лба своего воспитанника.

– У тебя жар! Ты весь горишь! Бедный мой друг!

– А мне почему-то холодно, – поежился жрец.

– В состав яда входит цикута, – объяснил Ксанф. – Она гасит все функции.

Симон распорядился принести покрывало, которым и укрыли Нефера.

– Скоро конец? – спросил Нефер.

– Уже скоро, – сказал Ксанф. – День – два, не больше.

Снофру застонал.

– Как долго, – вздохнул Нефер. – До чего же понятие вечности относительно. Два дня, всего два дня – это много или мало? В моем случае – это почти бесконечность.

– Мужайтесь, – сказал Симон, – вас ожидает несколько приступов, если вы их сможете выдержать, то спасете себя и Теону.

– Спасу Теону? – в глазах умирающего появились искры. Он даже чуть приподнялся в кресле. – Это возможно?

– Да. Если победите этот яд, то вернете свой дар, а, возможно, обретете даже совершенство. Преображение смертного в бога называется апофеоз. Выдающимся экстрасенсам это удается. От этого яда нет противоядия, но, если плоть и впрямь стала божественной, она переборет его. Вам дается шанс. Докажите, что вы – избранный!

Теперь угасающие глаза Нефера горели огнем.

– Ради Теоны я соберу все свои знания и волю и покажу Высшим Силам, что я достоин стать одним из них, а вместе со мной к ним поднимется и моя обожаемая жена.

– Да будут боги милостивы к вам, несчастные влюбленные, – тихо проговорил Симон.

Глава 26. Страдания Нефера

Ксанф проводил Снофру.

– Ну что ж, а теперь навестим нашу несчастную сестру, – сказал Симон.

Экстрасенсы вошли в комнату к Теоне, девушка по-прежнему лежала без чувств на постели, а рядом сидел и горько плакал безутешный Хотеп. Увидев Симона, Хотеп встал, экстрасенс погладил его по склоненной голове.

– Не отчаивайтесь, может, еще Теона и будет жива, – сказал Симон.

– Зачем он так поступил? – прошептал секретарь. – Почему он не вырвал ее из того ада? Своим слабодушием Нефер погубил ее. Он должен был биться за Теону, как лев, как орел! Я тоже люблю Теону. Если бы Теона выбрала меня, я бы всего себя отдал, я бы своей жизни не пожалел, чтобы спасти ее. Нефер – не жрец, он – жалкий трус!

Все покинули покои Теоны, оставив ее на попечение верного Хотепа.

– Несчастный Хотеп, – сказал алхимик, – его сердце того и гляди разорвется от горя. Или он сойдет с ума.

– Я дам Хотепу лекарство, чтобы он сегодня ночью спал, а сам буду дежурить с Теоной, – сказал Симон. – Ты же позаботься о Нефере.

– Конечно, я не брошу беднягу, хоть он и натворил дел.

Патрикий, несмотря на усталость, почти не спал в эту ночь, он думал о Нефере и его возлюбленной Теоне. Но, к его удивлению, Теона и Нефер вышли к завтраку. Теона была в сознании, Хотеп нес ее к столу на руках; Нефер шел сам, Ксанф заботливо поддерживал жреца. Хуже всех выглядел Хотеп, его лицо было измученным и утомленным. За столом царила мрачная атмосфера. Нефер выпил лишь стакан молока, Теона вообще не притронулась к пище. После завтрака влюбленные вновь разошлись по своим комнатам.

– Приближается важный час, – озабоченно проговорил Симон, – нельзя оставлять этих несчастных одних.

– Теона уж точно не одна, – печально усмехнулся Ксанф. – Хотеп, словно поселился в ее комнате. Куда смотрит Нефер? Еще немного – и твой секретарь отобьет его возлюбленную.

– Нефер знает, что Хотеп не причинит вреда Теоне, – сказал Симон.

– Точно, уж большего зла, чем совершил этот красавчик, сложно придумать! Даже, если бы Нефер задушил, прирезал или отравил Теону, его преступление и то не было бы таким чудовищным. Но опуститься до скотского состояния – ниже уже некуда падать! И если его тело, жаждущее столь примитивных наслаждений, испытает сейчас муки – это будет справедливо.

Симон, Ксанф и Патрикий зашли в комнату к Неферу. Жрец сидел в кресле, но выглядел напряженным.

– Какое странное ощущение, словно судороги, – сказал он.

– Началось, – кивнул Ксанф. – Надо позвать Хотепа. Его помощь нам не будет лишней.

– Хотеп сейчас с Теоной, – сказал Нефер. – Не надо оставлять ее одну.

– Нет, – покачал головой чернокнижник, – грешили вместе, так и расплачивайтесь вдвоем. Пусть и она придет сюда. К тому же, если ты умрешь, Теона тоже не заживется. В твоих руках жизнь возлюбленной.

– Я сейчас приведу их, – сказал Симон.

Экстрасенс вскоре вернулся в сопровождении Хотепа, который нес на руках Теону. Секретарь усадил девушку в стоящее рядом кресло.

– Ну, вроде, все в сборе, – удовлетворенно проговорил Ксанф.

Сердце Патрикия бешено колотилось в предчувствии чего-то ужасного, но юноша изо всех сил старался не показывать виду, как ему страшно.

В этот миг болезненная судорога пробежала по телу Нефера.

– Теона, милая, не смотри на меня! – воскликнул он.

Но падшая жрица не сводила широко раскрытых глаза со своего возлюбленного.

– Не бросай меня, моя любовь! – в отчаянии закричала Теона.

Ксанф взял за руки жреца, чуть выше локтей.

– Делай так же! – скомандовал он.

Нефер инстинктивным движением вцепился в руки алхимика. Симон подошел сзади и взяла жреца за плечи.

– Патрик, возьмите ту бутылочку со стола, там нюхательная соль! – крикнул наставник.

Патрикий поспешно схватил указанный предмет и встал рядом с Симоном. Страшный приступ боли, медленно приближающийся, словно накатывающая волна, накрыл Нефера. Он всем телом подался вперед и вдруг бессильно упал назад. Несколько минут он безжизненно лежал, а Симон подносил к его носу флакончик. Но вот веки Нефера дрогнули, и жрец открыл глаза. Он тяжело дышал, словно после стремительного бега.

– Первый приступ ты выдержал, молодец! – подбодрил его Ксанф. – Осталось еще два. Если сможешь и их пережить, вернешь свой дар, а, может, даже станешь богом. Тогда и Теоне мучиться не придется. Соединишься с ней, чтобы твои божественные силы вошли в ее плоть, и заживете счастливо. Так что, давай, парень, держись!

– Это было чудовищно, – прошептал Нефер. – Если эти приступы будут такими же, мне не справиться.

– Ты сможешь, старайся, – сказал чернокнижник.

– Не знаю, – покачал головой Нефер.

Еще не успев отдышаться, он ощутил новую волну.

– Нет, нет, я не могу, не надо, – прошептал Нефер. – Я не хочу.

– Надо, терпи! – крикнул Ксанф.

Нефер стиснул зубы, на его губах от чудовищного напряжения выступила кровь, кровью покрылось и все тело.

– Не надо, не надо, – шептал он.

– Жилы рвутся, – озабоченно покачал головой Ксанф. – Бедняга может и не справиться.

Патрик и Хотеп расширенными от ужаса глазами смотрели на страшное зрелище этой борьбы человека с собственным телом. Теона опустилась на пол и обняла колени возлюбленного.

– Я не отдам тебя смерти, – сказала она.

Нефер подался вперед и вдруг вновь безжизненно откинулся на спинку кресла. Теперь Ксанф и Симон около часа приводили жреца в чувство. Наконец Нефер открыл глаза.

– Убейте мня, – прошептал он. – Мои силы иссякли. Дайте мне достойно умереть.

– Осталось последнее испытание, – сказал Ксанф. – Большая часть уже позади.

– Мне не выдержать. Симон, – обратился он к экстрасенсу, – все знают, что вы обладаете божественными знаниями, прервите мои страдания, умоляю.

– К сожалению, в данном случае, я не могу вам помочь. Ваша жизнь и смерть теперь только в ваших руках. Вы все еще экстрасенс, хоть и теряющий силы.

– Если вы действительно любите Теону, то перенесете ради нее мучения, – проговорил Хотеп. – Вы же клялись Теоне в любви. Или все это ложь?

– Нефер, я с тобой! – в отчаянии воскликнула девушка

– Не могу! – прошептал Нефер, судорога исказила его лицо. – Это мой предел!

Жрец подался вперед, и его тело изогнулось дугой. Выражение «сердце рвется из груди» теперь Патрик наблюдал не в метафорическом смысле. Область сердца Нефера поднялась, вздулась, бешено бьющийся орган, четко обрисовался под кожей. Симон, чтобы сердце не прорвало грудную клетку, положил на него ладонь.

– Терпи, брат! – крикнул Ксанф.

– Не могу! – стон, который Нефер больше не мог сдержать, сошел с его сомкнутых губ.

Жрец согнулся пополам и вдруг, распрямившись, без чувств упал на спинку кресла. Несколько минут Нефер не подавал никаких признаков жизни. Ксанф пытался поймать его пульс.

– Нет, он жив, он точно жив! – радостно проговорил он.

Лицо Симона выражало сомнение. Алхимик поднес флакончик к носу жреца, Симон взял другой флакончик и стал растирать грудь Нефера каким-то ароматическим составом. Наконец, мученик открыл глаза.

– Все закончилось? – побелевшими губами прошептал он. – Я прошел испытание?

– Нет еще, – покачал головой Симон. – Вы получили небольшую передышку, но основной бой впереди.

– О нет, – простонал Нефер.

– Ваше тело не претерпело трансформации, – продолжил Симон. – Следующая битва, к сожалению, за вами, Теона. Так бывает. Теперь спасение ваше и Нефера зависит от вас.

Теона была напугана развернувшимся действом, но полна решимости.

– Я сделаю все, чтобы спасти моего возлюбленного.

– Да услышат вас боги, – сказал Ксанф.

Глава 27. Гибель Теоны

Нефера и Теону проводили в их комнаты, в кабинете Симона состоялось что-то вроде военного совета.

– Итак, – сказал Ксанф, – у этих несчастных есть второй шанс искупить свою вину. Им вновь придется пережить предсмертную агонию. Будем надеяться, что теперь у них все получится. Теона и Нефер совершили тот грех, который посвященным не прощается. Их дар – уникальный дар, он дается только избранным, а Теона и Нефер не оценили эту величайшую милость Вселенной. Нам остается лишь молиться за падших грешников.

Несколько дней все было спокойно, однако Патрик видел, что эта тишина обманчива и угрожающая. Теона и Нефер нервничали, они почти ни с кем не разговаривали, даже мало общались друг с другом, большую же часть времени проводили в своих комнатах. Хотеп тоже старался незамеченным проскользнуть по дому. Все, словно ждали чего-то. Симон и Патрик ужинали, когда в гостиную вбежал взволнованный Хотеп.

– Теона умирает! – воскликнул он.

Симон и его ученик бросились к Теоне. Девушка сидела в кресле, ее лицо было бледно, голова безжизненно откинулась на спинку, а руки судорожно вцепились в подлокотники. Рядом стоял Нефер, он тоже был белее мела. Хотеп упал на колени перед креслом несчастной Теоны. Симон послушал сердце предсказательницы.

– Еще есть время, – сказал Симон, – держитесь, наша сестра по служению. Патрик, позовите Ксанфа. В таких делах нам потребуется его холодный ум.

Однако второго экстрасенса звать не пришлось. Он уже подъезжал к дому.

– О, я почувствовал, что наступает важный момент! – воскликнул Ксанф, вбегая в комнату Теоны. – Я не опоздал?

– Нет, это начало.

Ксанф осмотрел Теону.

– Все идет, как надо. Ну, друзья мои, вперед. Если сможете противостоять силе богов, то спасетесь и даже, возможно, пополните их ряды. Если нет, то просто все закончится.

Симон приготовил необходимые средства, чтобы поддержать умирающих. Внезапно Теона вся вытянулась и застыла.

– Я люблю тебя, Нефер, – прошептала она.

Следом нечеловеческий крик, не человечески страдающего тела, слетел с ее губ. Теона лишилась чувств.

– Первый удар, – сказал Ксанф.

Экстрасенсы растирали Теону ароматическими бальзамами.

– А девчонка-то молодец, – с уважением проговорил Ксанф. – Сама одной ногой в могиле, а все думает о возлюбленном. Может, у нее и получится.

Второй приступ, как и в случае с Нефером, порвал в теле несчастной жилы и сухожилия, но даже, теряя сознание, она непослушными губами шептала имя Нефера. Падший жрец стоял рядом; зрелище мучений парализовало его. Хотеп так и не вставал с колен.

– И все же, кажется, несмотря на всю ее любовь, бедняжке не выдержать, – озабоченно сказал Ксанф.

У Теоны, после этого приступа, начались такие судороги, что кости прорывали кожу. Патрикий, хоть и во второй раз становился свидетелем божественного противостояния человека собственному телу, чувствовал, что впадает в оцепенение. Нефер, привалившись спиной к стене, с ужасом смотрел на умирающую возлюбленную. И только Хотеп, стоя на коленях возле страдающей девушки, мужественно держал ее за руку.

– Нефер, – донеслось с постели, голос был похож на дуновение ветерка. – Любимый мой, не оставляй меня!

Нефер, как парализованный, стоял, почти вдавившись в стену.

– Ну, подойди же к своей возлюбленной, – сказал чернокнижник. – Она же зовет тебя.

– Не могу, – замотал головой жрец.

– Почему? – воскликнул Хотеп. – Вы не можете двигаться?

– Не в этом дело, – опустил голову Нефер. – Все это выше моих сил.

– Но Теона зовет вас! – воскликнул Хотеп. – Это ваша Теона, ваша возлюбленная! Вы сейчас нужны ей, идите же сюда.

– Нет, – вновь мотнул головой Нефер.

– Ты нужен Теоне, – сказал Ксанф, – возьми ее за руку, так ты дашь ей силы, и она справится с испытанием. Она спасется, а вместе с ней спасешься и ты.

Нефер сделал робкий шаг вперед, но, едва его взгляд упал на эту изуродованную плоть, он вновь отшатнулся назад.

– Не могу, нет, не могу.

– Но это Теона, твоя Теона, – говорил алхимик, – то, что ты видишь – всего лишь оболочка, ее душа по-прежнему прекрасна. Чего же ты медлишь?

Нефер не двигался с места.

– Несчастный обманщик! – вскричал Хотеп. – Ты клялся в любви Теоне, но твои клятвы ложны! Ты не только порочный жрец, но и клятвопреступник! Но почему Теона не выбрала меня? Уж я бы защитил ее несчастное тело и чистую душу! – Хотеп, в порыве отчаяния, обнял умирающую искалеченную жрицу, которая все еще произносила имя возлюбленного.

Внезапно Теона приподнялась. Ее глаза теперь смотрели ясно. Судороги и кровотечение прекратились. Она повернулась к Неферу.

– Я так тебя люблю, Нефер, – проговорила она. – Живи долго.

Теона закрыла глаза и тут же скончалась. Ксанф склонился над жрицей.

– Она сама остановила свое сердце, – сказал чернокнижник. – Теона победила смерть, но не пожелала жить. И не боги, и не яд убили ее. Ты, Нефер, виновен в гибели своей возлюбленной. Ты предал ее.

– Теона, – прошептал Нефер.

Нефер сделал шаг, чтобы подойти к покойной, но Хотеп поднялся и угрожающе протянул вперед руку.

– Если ты хоть еще на шаг приблизишься к богине, я сам убью тебя! Кайся и молись, несчастный грешник, чтобы испросить прощения у этой избранной девы!

– Молодец, Хотеп, – кивнул Ксанф. – Все-таки ты не зря учишься у великого Симона.

Нефер сделал еще одну попытку приблизиться к Теоне, но Хотеп, сжав кулаки, бросился на него.

– Не смей, мерзавец! – сквозь зубы, еле сдерживая себя, проговорил секретарь. – Не оскверняй кончину избранницы Высших Сил. Тебе нет места возле богини!

– Теона, Теона, – бормотал Нефер.