Текст книги "Замуж за иностранца? Легко!"

– Да вроде есть. Вон Маша-соседка вчера целое ведро принесла.

– А что, корзины у нее нету?

– Не знаю, может, и есть. А за грибами многие с ведрами у нас ходят, или ты забыл?

Настя молча убирала со стола.

– Насть, сходим за грибами?

– Нет, Андрюш, хочу постирать кое-что… да и маме помочь.

– Тогда я один?

– Иди, конечно.

Андрей наискосок прошел маленькую рощицу и вышел к огромному оврагу, который местные называли Ломакин Лог. Он вспомнил, как в детстве представлял себе Землю миллионы лет назад, как она жила непростой жизнью, ее крутило и ломало, и как образовывались на ровном месте озера и овраги. Вот и Ломакин Лог, наверное, так же образовался. Он улыбнулся, присел у молодой березки и тут же, в двух шагах от себя заметил крепкий черноголовик. За ним еще один, еще… Грибы были молодые, недавно появившиеся. Их влажные шляпки блестели от росы.

Андрей шагал и шагал. И незаметно для себя вышел к концу Ломакиного Лога. Он поднялся на гребень оврага, и перед ним, невдалеке, как на картине, оказался поселок, где на самом конце стоял дом его тети Нины.

Потом он себя спрашивал, случайно ли он так удачно вышел?..

Надя готовила обед. Дома никого не было – бабушка Нина пошла к соседке за чем-то, а Саша с мальчишками еще с утра ушли на рыбалку на дальний пруд.

В дверь постучали.

– Входите, не заперто!

– Привет, родственница!

– Андрей! Ты откуда?

– Из леса, вестимо. За грибами ходил.

– Ничего себе! Это ж больше десяти километров!

– Так случайно вышло… И потом, для бешеной собаки…

– Проходи. Есть хочешь? Я только что все приготовила.

– Не откажусь.

Он вымыл руки, сел за стол.

Надя налила супа, поставила перед ним. Сама села напротив.

– А ты?

– Не хочется. Знаешь, повар пока готовит, напробуется.

Он ел суп, не понимая даже, какой он, из чего. Надя подала жаркое. Андрей чуть притронулся и отодвинул тарелку.

– Что, не понравилось?

– Очень даже понравилось. Вернее, понравилась…

Андрей порывисто встал, подошел к Наде и поцеловал ее.

– Андрей, ты что?

Он поцеловал ее еще раз. На этот раз Надя даже не сопротивлялась. У нее перехватило дыхание и закружилась голова… Так они стояли, прижавшись друг к другу…

– Надя, а я сметанки от Петровны принесла, – в комнату вошла тетя Нина.

Андрей стремительно наклонился вниз, будто уронив что-то…

– Андрюша, ты как тут? – тетя Нина, вроде, ничего не заметила.

– Здрасте, теть Нин. За грибами ходил… вот, зашел.

– А когда ж вы приехали?

– Вчера.

– Надолго?

– Наверное, насовсем.

– Надь, накорми гостя.

– Спасибо, теть Нин. Я уже поел. Пойду.

– Ну ладно. Своим привет передавай.

– Хорошо. Заскочу как-нибудь.

– Надь, проводи Андрюшу.

Они вышли в прихожую. Андрей схватил Надю в объятья и стал лихорадочно целовать…

– С ума сошел! Ведь бабушка выйти может! – шептала Надя, слабо отбиваясь.

Андрей, с трудом оторвавшись от нее, тихо сказал:

– Завтра в девять приходи к Ломакиному Логу.

– Как я приду?!

– Придумай что-нибудь.

И он исчез.

Август 2010 года. Свидание.

Их встреча напоминала встречу тайных агентов.

Он, не сказав никому ни слова, стараясь не нарушить утренний сон жены и матери, на цыпочках вышел из дома, прихватив корзинку и накинув куртку с капюшоном.

Когда закрывал входную дверь, показалось, что мама окликнула его. Но он сделал вид, что не услышал. А может быть, ему действительно показалось…

Утро только-только разгоралось. Дома еще прятались в легком тумане, трава сизым влажным покрывалом ложилась под ноги, а сзади за Андреем тянулся зеленый след…

Ломакин Лог встретил Андрея тяжелым молчанием. Не слышно было еще ни одной птицы. Но вот появился краешек солнца, и все кругом преобразилось. Засуетились и запели пташки, роса на листьях загорелась алмазным блеском, небо засияло торжествующей голубизной…

– Надя, ты куда так рано собралась?

– Бабушк, хочу в рощу за грибами сбегать.

– Так Сашку возьми!

– Нет, пусть поспит. Я ненадолго.

– Ладно, иди. Только водички с собой возьми.

– Да там же ручей, бабушк!

Андрея Надя увидела издали. Он сидел на противоположном берегу оврага и не отрываясь смотрел на тропинку, которая вела от поля до оврага по краю рощи. По этой тропинке Надя и должна была прийти. Но она заранее свернула в рощу и стояла, укрытая деревьями, не видимая Андрею.

Надя стояла, прислонившись к молодой березке. Ноги будто оцепенели, и она не могла сдвинуться с места.

Ее и Андрея разделяли сейчас какие-то пять минут ходьбы.

Пять минут – и все будет по-другому. Другая, совсем другая жизнь ждет ее. Если даже внешне в жизни ничего не изменится, все изменится в ней самой…

Надя перевела дух.

Может быть, вернуться, пока не поздно? И что? И жить, как жила. И не попробовать? Чего не попробовать? Любить… Любить и страдать? Почему страдать? Потому что… Потому что все близкие вокруг будут страдать…

Нет, надо вернуться!

Она вышла на тропинку и ускорила шаг… Он увидел ее и побежал навстречу.

…Все кружилось в безумном вихре… Кружились в небе облака, кружились деревья, кружилась земля, и они уже не понимали, как трава меняется местами с небом, отчего вдруг смолкли все птицы, померкло солнце, и только слышен стук их сердец, видно сияние глаз, и пахнут вишней горячие губы…

…Они лежали, держась за руки. И казалось, так было всегда… и будет всегда…

– Я уезжаю через три дня…

– Поменяй билет, останься!

– Нет, у меня уже билеты из Питера в Сидней куплены…

– Я приеду к тебе!

– Куда? В Сидней? Ты с ума сошел!

– Нет, я сойду с ума без тебя.

– Как ты себе все это представляешь? Я замужем, между прочим.

– Разведешься. Ведь я же разведусь.

– Муж не даст развода.

– Как это – не даст?

– Он такой…

– Какой?

– Боюсь, он убьет меня.

– Это я его убью! Иди ко мне…

Оставшиеся три дня прошли как в тумане. Андрей, только поднявшись утром, спешил к Ломакиному Логу и ждал ее там. Она прибегала – счастливая, прекрасная, радостная, и начиналась их прогулка. Несколько минут они старались говорить на какие-то отвлеченные темы, ходили между березами, даже пытались искать грибы. Но не выдержав мук желания, падали в мягкую траву и забывали обо всем на свете…

Август 2011 года. Он.

Вчера наконец-то дали визу. Андрей решил было лететь через Москву, но так как все боялся, получит ли визу затянул с покупкой билета, и вот теперь пришлось лететь через Франкфурт – Сингапур. Получалось дольше, но ему теперь на все было наплевать, скоро он увидит ЕЕ! И они будут вместе…

Андрей хорошо понимал, что все их рассуждения об их с Надей совместной жизни были несколько наивными. Вместе жить. Где жить? Он ведь должен где-то работать… А чтобы работать, надо гражданство получить… Как получить гражданство?

Но все это чушь… Все преодолимо!

Жаль, что у него времени мало…

Аэропорт во Франкфурте принял Андрея в свои объятия. Здесь была неповторимая атмосфера, которую так и хотелось назвать «между». Пассажиры проводили время в милых уютных ресторанах и кафе, за чашкой кофе или бокалом вина, уткнувшись в ноутбуки и планшеты или болтая по телефону. Время от времени объявлялась посадка на какой-то рейс. Мимо целыми экипажами проходили команды разных авиакомпаний во главе с осанистыми, серьезными капитанами воздушных кораблей. Стройные симпатичные стюардессы катили за собой изящные чемоданчики и о чем-то щебетали на своем.

И все они были «между», – между двумя разными отрезками своей жизни, между оставленным спокойным домом и далеким, зовущим к себе другим краем. Между надоевшей повседневной рутиной и желанным золотым берегом. А кто и между привычной жизнью и неизвестной бездной в чужой стране.

Как и он сам…

Андрей нашел свои ворота, от которых должен был скоро отправиться огромный красавец А380. Полет был долгим, но он знал, что каждый час приближает его к Наде и, как ему казалось, к новой жизни.

Пусть, может, и недолгой…

Тот же день. Она.

Женечка, наконец, заснула.

Надя сидела рядом с кроваткой, уронив руки на колени.

За последние три месяца она не могла вспомнить и нескольких минут, когда удавалось отдохнуть. Женечка была беспокойной крохой, много плакала. Но совсем недавно она стала улыбаться Наде, а иногда подолгу внимательно смотрела синими глазами на Надю, словно бы изучая ее, знакомясь с ней.

Надя пошла в комнату к Саше. Он спал, раскинувшись, одеяло свалилось и почти упало на пол. Надя залюбовалась сыном, тихонько поцеловала его и поправила одеяло. Да, теперь только и можно было поцеловать его, когда он спал. А на людях и даже дома он стеснялся нежностей, говоря: «Ну что ты, мам! Неудобно же!»

Большой уже! Двенадцать лет…

Она сварила кофе, села на веранде. Понимала, что надо бы поскорее лечь спать, чтобы до пробуждения Женечки хоть как-то отдохнуть. Но так хотелось посидеть в тиши, когда тебя никто не дергает!

Завтра прилетает Андрей.

Как же она без него скучала! Передать это невозможно никакими словами. Сотни, тысячи раз она вспоминала их березовый рай на краю оврага. Вспоминала губы, руки, счастливый шепот. Вспоминала туманное утро, неслышные шаги по росе, и оглушающий щебет птиц на восходе солнца…

Завтра он приезжает…

Март 2012 года. Он и Она.

Небо темным куполом нависало над домом, укрытым ветвями высоченных эвкалиптов. Время от времени небо прорезали огни самолетов, идущих в аэропорт Сиднея на посадку. Иногда на ветвях деревьев угадывались какие-то тени. Собака, лежавшая в углу веранды, поднимала голову и тихонько рычала.

– Это опоссумы, – сказала Надя. – Чарли их не любит.

Они сидели на веранде, обнявшись, не зажигая света.

Говорили и не могли наговориться…

Она – про работу, интересную и любимую, которую пришлось на время оставить из-за Женечки. Про то, как нелегко проходила беременность, про то, как сын Саша, впервые увидев Джейн-Женечку, удивился, какая она маленькая и спросил, где теперь они будут жить, и где будет жить папа. Про то, что, может быть, ее родители приедут в Австралию на полгода, а потом и окончательно сюда переедут…

Он – про то, как сходил с ума от тоски по ней, про то, что яблок в этом году тьма-тьмущая, их просто некуда девать. Про маму, которая часто болеет, про дочек, которые уже не хотят учиться в институте, а кинулись зарабатывать деньги – одна в кафе, другая – в магазине. Про то, как ждал визу, как звонили ему из консульства и допрашивали, зачем так уж надо с братом повидаться. Про то, как ходил на курсы английского в свои-то сорок лет.

Внизу послышался звук подъехавшей машины. Стукнула входная дверь, и Чарли, виляя хвостом, побежал в прихожую.

– Это он! – Надя порывисто встала.

– Сиди, разберемся.

– Хай!

– Хэлло!

– Что без света? – Шон щелкнул выключателем. – Я приехал забрать кое-что.

Нервно уходит в комнату и буквально через две минуты возвращается с какой-то вещью в руке.

– Ну что, герой, явился?

– Как видишь… поговорим?

– О чем с тобой говорить? О том, что собираешься жить за счет женщины? Что давно ребенка сделал и только сейчас приехал?

– Шон, тебя это не касается! – Надя закрыла дверь из гостиной. – И вообще, говори тише – детей разбудишь.

– Ух, как на защиту-то бросилась! Как наседка!

– Не смей ее оскорблять!

– А то что? Кто ты тут такой? Ты пока еще в моем доме, а это – моя жена!

Андрей вопросительно смотрит на Надю.

– Шон, ты же прекрасно знаешь, что я тебе давно никакая не жена! Остались формальности…

– Да, формальности… Но еще ничего не кончено!

– Шон, уходи.

– Нечего мной командовать! Захочу – и останусь. Чтоб… чтоб вам все испортить!

Шон демонстративно открывает холодильник, достает оттуда бутылку пива, открывает ее, садится за стол и пьет.

– Послушай, Шон. Ведь мы обо всем договорились!

– Договорились?! А может, я передумал? Ты же мне жизнь сломала!

– Что ты устраиваешь здесь спектакль? Зачем?

– Он что, здесь ночевать собирается?

– Конечно. Он ко мне приехал.

– Пусть валит в гостиницу А то…

– Что?

– В полицию позвоню. Скажу– ворвался в дом. Его заберут и выдворят из страны!

– Послушай, ты! Вали сам отсюда! А то морду набью!

– Ишь ты! В тюрьму захотел? Ты ж тут без прав, в чужом доме…

– Шон, прошу тебя, уходи!

Шон с грохотом отодвигает стул и встает.

– Ладно, сегодня я уйду. Но скоро вернусь, и чтоб духу его здесь не было! Пока дом не продан, он так же и мой. И вообще, я еще подумаю, согласиться ли на развод. Еще ведь неизвестно – девочка, может, и моя… Да, и Алекса-то я тебе точно не отдам!

С мерзким смешком Шон уходит.

– Безобразная сцена!

– А что ты ожидала? Что он меня с распростертыми объятиями встретит? Я тоже не уверен, как бы вел себя в подобном случае.

– Кошмар, Андрюша! Он действительно может не отдать Сашу!

– Не может!

– Нет, к сожалению, может. Здесь не как в России – не на бумаге у родителей равные права на детей при разводе. И суд запросто может оставить Сашу у Шона, и я буду его видеть только по выходным, и то не каждую неделю!

– Но это абсурд!

– Андрей, если это случится, я сойду с ума…

– Успокойся, я с ним еще поговорю.

– Ничего ваш разговор не изменит. Видишь, он закусил удила…

– Посмотрим. Давай уже спать ложиться…

– Давай. Ты в самолете, наверно, плохо спал?

– Милая, успокойся. Я люблю тебя. И это – главное. Знаешь, мне надо в Мельбурн к Валере на пару деньков съездить. Ты не против?

– Ну что ты, нет, конечно. То есть, я против. Не хочу оставаться без тебя. Я так тебя ждала! Но раз надо, значит, надо. Когда поедешь?

– Завтра вечером. У нас уйма времени!

…Через два дня тело Шона обнаружили около высотной парковки…

Март 2012 года. Они.

Андрей отпустил такси за несколько кварталов до Надиного дома.

Необходимо было собраться с мыслями, подумать.

События прошлых дней были просто ужасны.

Сначала полиция придерживалась версии самоубийства, а затем заподозрила участие постороннего человека в смерти Шона. Этим лицом, по их мнению, был Андрей.

И его арестовали по подозрению в убийстве Шона на почве ревности.

Мотив налицо – личная неприязнь к сопернику. Выяснилось – соседи подтвердили – накануне Шон, Надя и Андрей повздорили, разговор шел на повышенных тонах… Шон грозился отобрать у Нади сына…

Следствие допытывалось, где был Андрей в тот злополучный для Шона вечер. Андрей утверждал, что был в дороге, между Сиднеем и Мельбурном. Потом в Мельбурне просто ходил по улицам, просто гулял… иными словами, алиби у него не было.

Да, приехать на конец света, в Австралию и сесть здесь в тюрьму! Перспектива открывалась радужная…

Сейчас Андрея отпустили под залог, который внес его брат.

Надо искать выход из положения…

Но выхода не было.

Вместо счастливых дней, которых и осталось-то не очень много, его ждет тюрьма…

А он так надеялся на здешних врачей!

– Андрюша, привет! Ты такой бледный! Садись, будем ужинать.

– Надя, ничего не хочу, спасибо. Может, просто чая?

– Хорошо! Тем более ужинать вредно.

– Ты все шутишь?

– Андрей, главное – не падать духом. Ты знаешь, я даже рада… нехорошо так говорить… но теперь никто не отнимет у меня Сашу!

Надя, улыбаясь, смотрела на Андрея, и в глазах у нее была такая радость…

– Конечно, дорогая, никто не отнимет!

Они посидели некоторое время молча, но невеселые мысли брали свое, и разговор опять вернулся к неприятной теме.

– Андрюш, давай еще подумаем, может, какие-то свидетели все же есть… Кто-то сможет подтвердить, что ты был в Мельбурне?

– Надя, я не хотел говорить до последнего – свидетель есть.

– Что ж ты молчал?! Кто это? Говори же!

Андрей встал, прошелся по комнате, снова сел напротив Нади. Выдавил из себя:

– Это врач.

– Какой врач? Что ты у него делал?

– Консультировался.

– По поводу?

– По поводу головных болей.

– Ты ничего мне не говорил!

– Не хотел тебя расстраивать. Я иногда теряю сознание…

– Кошмар! И что он сказал?

– Сказал, что необходима операция. Надя, это опухоль.

– Ты серьезно?

– Такими вещами не шутят…

– Бедный ты мой!

Надя закрыла лицо руками и заплакала.

– Надя, я знал это еще в России. Поэтому решил срочно приехать, чтобы хоть сколько-то побыть с тобой и Женечкой.

– Но как? Отчего?

– Да разве кто знает, отчего… Говорят, что скорее всего от Чернобыля. Мы были на первомайской демонстрации, шел дождь… Тогда же ничего никому не сказали, а опасно было и на улицу выходить, не то, что под радиоактивным дождем разгуливать.

– Но ведь столько лет прошло после этого Чернобыля!..

– А может, на корабле что-то… кто знает. Да теперь это и неважно.

Надя прижалась к Андрею и гладила его по голове, как маленького. Он сидел, не шевелясь, и ему хотелось, чтобы так продолжалось вечно…

– Андрюш, ничего, все образуется! У нас хорошие врачи, чудеса делают… И мы будем жить долго и счастливо…

– Да, Надюш, конечно.

Они еще долго сидели молча.

Надя тихо плакала…

Апрель 2012. Он.

Вдоль водоема, опушенного буйной растительностью, неторопливо гуляли спокойные, расслабленные люди.

Мамочки с маленькими детьми, радостные оттого, что их крошки в восторге от общения с природой; пожилые парочки, философски взирающие на окружающий их мир с высоты своего возраста; студенты с ноутбуками, слегка озабоченные предстоящими экзаменами, но все равно счастливые от замечательной жизни, которая переполняла их – все они были чужды, незнакомы и мало понятны Андрею, который, бродил здесь же, по Сентениал парку, как неприкаянный.

Его одолевала противная слабость. Окружающие его люди, деревья и само озеро – все было нечетким, словно смотрел он на это сквозь легкую пелену.

Он подошел поближе к воде, и тут же два лебедя устремились к нему. Один, посмелее, несколько раз кивнул Андрею, словно здороваясь. Другой, остановившись чуть поодаль, посматривал на него, высоко держа свою гордую голову.

Андрей протянул было к лебедям руку, но тут же покачнулся, чуть не упав, и присел на траву.

– Are you o'key?[1]1
  Вы в порядке? (англ.)


[Закрыть]

Его неловкое приземление не осталось незамеченным – пожилая женщина спешила к нему, чтобы помочь.

– Все в порядке, спасибо. Не стоит беспокоиться! – ответил Андрей ей тоже по-английски.

Женщина ушла.

Андрей еще долго сидел на траве наедине со своими мыслями.

А мысли были невеселые.

Вчера он сказал Наде неправду. Операция ему была не нужна. Уже не нужна, то есть бесполезна…

В такой стадии, как у него, операции уже не делают…

Ну вот все и к лучшему.

Теперь он знает, что надо делать.

Мысли кружились у Андрея в голове. Они расталкивали друг друга. Важные, как ему казалось, вдруг исчезали, не успевая оформиться до конца, а какие-то глупые оставались надолго, поселялись на целые минуты, не давая вспомнить что-то быстро промелькнувшее…

Главное, теперь ничего не забыть. Времени мало.

Он нашел местное почтовое отделение. Написал и отправил всем открытки – маме, Насте, Даше и Нюше. Открытки выбрал красивые, маме и Насте – с видами Сиднея, Даше и Нюше – с коалой и кенгуру.

Написал всем одинаково коротко – привет из Австралии, здесь все чудесно, люблю, берегите себя и друг друга. Что-то вроде того…

Потом подумал и купил еще три открытки. На них написал только «очень люблю!». Эти были для Саши, Нади и Женечки. Андрей положил их в карман куртки. Дома спрячет где-нибудь.

Когда Надя их найдет, он будет далеко.

Ах, Надя, Надя! Что ж ты наделала?!

Конечно, умом он понимал, что сделала она это от страха. От страха потерять самое дорогое, что есть у матери – ее ребенка.

Но теперь он поможет ей. И в ее жизни все будет нормально, не будет ничего плохого, никто не разлучит ее с детьми.

И, кто знает, может быть, она еще будет счастлива…

15 апреля 2012 года. Она.

Надя примеряла перед огромным зеркалом новое платье.

Платье было простого покроя, но замечательного зеленого цвета. Цвета мятой травы. Оно так шло к ее зеленым глазам!

Опять вспомнилось, как она когда-то девчонкой собиралась на деревенскую свадьбу. И там впервые встретила Андрея… А платье было синее?..

Как давно и недавно это было!

Она прожила этот отрезок своей жизни, который вместил в себя ее взлеты и падения, рождение детей и уходы близких, разочарования, надежды и Любовь…

И вот сейчас она собирается на свою свадьбу. Не первую, но на сей раз самую настоящую. Они с Андреем решили обвенчаться в русской церкви здесь, в Сиднее… А там, дальше, будь, что будет.

Она гнала от себя мысли о том, где они будут теперь жить. Ведь дом отберет банк, потому что Шон проиграл все, что у них было…

Ничего, переедут в Мельбурн. Валера, брат Андрея, их очень приглашает. Будут пока снимать. А работу, Валера сказал, она сразу найдет.

Надо будет прямо сегодня посмотреть вакансии по Интернету. Хотя бы представлять, кто там требуется.

Вспомнила мамины слова: «Яблоко от яблони недалеко падает»… Но кто же мог тогда предполагать, что Шон пойдет в своего отца! Тот ведь тоже семью без дома оставил, проигравшись в пух и прах на скачках. А Шон ведь, когда об этом рассказывал, все повторял: «Я вообще не играю! Ни на скачках, ни в казино! Никогда!»

А получилось все по-другому…

Кошмар!

Нет, плохие мысли – прочь!

Врачи теперь многое умеют. Выздоровеет ее Андрюша!

Главное – верить!

«Интересно, все мечтала выйти замуж за иностранца, а выхожу за русского! Гримасы судьбы!»

Хотя, нет – за иностранца выходит. Ведь она – гражданка Австралии, поэтому для нее Андрей – иностранец!

Да… замуж за иностранца… Легко?

Эпилог

Через день после венчания Андрей явился к дознавателю с повинной.

Он признался, что договорился о встрече с Шоном на верхнем этаже стоянки в центре. Во время их разговора завязалась ссора, драка, и Андрей столкнул Шона вниз.

Андрея заключили под стражу.

Надя была потрясена, узнав обо всем. На свидании, которого она с трудом добилась, она все спрашивала Андрея:

– Зачем, зачем ты это сделал?

Он ответил:

– Все, что я делал, это все для тебя…

Он был бледен, печален. Глаза его с нежностью, но и с каким-то недоумением смотрели на Надю.

Он пребывал в уверенности, что столкнула Шона Надя, и сейчас он спасает ее…

Через три недели Андрей умер в тюремной больнице…

Дело закрыли.

А Наде как-то привиделся во сне Шон. Он был такой же веселый и стройный, как тогда, в Ливерпуле. Они стояли вдвоем на каком-то высоком мосту. Внизу шумела вода. Шон, не отрываясь, смотрел вниз, а Надя пыталась крикнуть: «Не надо!» Но голос не слушался, застревал в горле, и только бессильный шепот вырывался наружу.

И Шон шагнул в бездну.

Сам.