Текст книги "Судьба непринятой пройдет"

Да еще соседка по номеру с редким именем Агата и еще более экзотическим отчеством Власовна тоже что-то ворочается, вздыхает. В какой-то момент Игорю показалось, что она там всхлипывает, что ли. Может, плохо себя чувствует? Ну он и спросил. А она ответила и очень точно описала состояние своей беспокойной бессонницы, так похожее на его маету.

Решили попить успокаивающего чайку, раз уж такая история приключилась и нервишки шалят у обоих от переутомления.

Югров все присматривался к девушке, пользуясь моментом и оказавшись так близко, когда они устроились за столом. Симпатичная, очень интересная девочка, ничего не скажешь, подтвердил он свои первичные наблюдения. И невероятно обаятельная, с отличным чувством юмора, смешливая, вызывающая непроизвольную ответную улыбку, с почти литературно чистым языком и потрясающим смехом: легким, чуть звенящим, негромким и всегда близким. И улыбка у нее замечательная.

И эти ямочки. Ямочки – это вообще господи боже мой что такое! Так они его будоражили.

Игорь пошутил, вспомнив смешную цитату про бессонницу, девушка рассмеялась – искренне, задорно, даже голову чуть откинула назад. Ее округлый подбородочек задрался вверх, открывая нежное горло и плавный переход к началу ложбинки груди, видневшейся в вырезе футболки. И эта роскошная грудь, не сдерживаемая никаким лифчиком, вдруг колыхнулась под тонкой тканью, обозначив лишь на мгновение крупные соски, и Югрова окатило кипятком желания такого накала, что стукнуло в висках и перехватило спазмом горло, высохшее за секунду.

Он охренел! Он не мог вспомнить, когда испытывал нечто подобное. Нет, понятное дело, что, как нормальный, здоровый молодой мужчина, он не раз испытывал сильное, горячее влечение к женщинам. Но чтобы вот так, в одну секунду, из легкого интереса и простой констатации неоспоримой сексуальной привлекательности девушки, без намека и мысли на какое-либо движение в этом направлении – и вдруг, в один момент, словно по щелчку, мощно, ударом в пах, в голову, почувствовать желание столь сильного накала… Это что-то необъяснимое.

И ладно бы страсть офигенная, была с ним и такая история, и ладно бы тупая бытовая похоть, всякое случается в жизни мужчины, – так ведь нет! Притяжение к этой девушке, полыхнувшее огнем, было не только горячечным физиологическим желанием, а чем-то большим, чем-то таким, что он вряд ли смог бы сформулировать словами.

Он заметил, что девушка уловила, почувствовала шибающую от него волну желания, и видел, что не испугалась, но, растерявшись и недоумевая, что вообще происходит, неосознанно ответила на этот мужской посыл. И атмосфера в номере стремительно изменилась.

Игорю удалось жестким волевым хватом взять себя в руки, отдав мысленный приказ, и он бы справился со всеми этими непонятками и жаркими желаниями, если бы засуетившаяся, дезориентированная от волнения Агата так неудачно не подскочила с места, оказавшись внезапно прямо перед ним.

Или удачно подскочила?

И, может, даже в тот момент Игорь сумел бы остановиться, совладать с собой, справиться, если бы она не ответила на его поцелуй.

От которого его безвозвратно сорвало уже со всех тормозов.

Их сорвало.

У Югрова от ярких воспоминаний, вызвавших непроизвольную эрекцию, перехватило горло. Он схватил бутылку воды, которая лежала на соседнем свободном кресле, открыл, чересчур сильно крутнув крышку, так, что немного воды выплеснулось ему на руку, и, делая большие глотки, выпил добрую половину.

Глубоко вдохнул, выдохнул, успокоив ретивое, стряхнул с ладони воду, закрыл и кинул назад в кресло бутылку, посмотрел в иллюминатор. Да, есть от чего возбуждаться, только вспоминая, как и что у них было.

Агата его поразила. Она настолько чувственно и истово отвечала на все его ласки и поцелуи, она была так созвучна всем его устремлениям, отдаваясь абсолютно искренне, без какой-либо сексуальной игры или подыгрывания, словно стала частью его самого, что у Игоря сносило крышу и что-то вскипало комком в горле от нежности к этой девочке.

Пластичная, податливая и в то же время сильная, она шла за ним, куда бы он ее ни вел. И ее шелковистая гладкая кожа, ее запах, тихие вздохи и непроизвольные всхлипы… А когда они соединились…

«Так. Остановись», – одергивал себя Югров, посмеиваясь над столь неожиданной чувствительностью, не присущей ему.

Но остановиться было трудно, почти невозможно.

Поразительно. Игорь не мог припомнить, чтобы какая-то женщина произвела на него настолько сильное впечатление и вызвала такие сильные чувства. Она была словно слеплена под него и для него, все в этой девочке было прекрасным, ладным и превосходно подходящим. А когда она лежала под ним, расслабленная, и из ее закрытых глаз вдруг выкатились слезы, Игорь напрягся, подумав, что мог и перестараться, не очень-то себя и контролируя в страсти-то, и спросил обеспокоенно, все ли хорошо, а она ответила:

– Нет, не хорошо, – и посмотрела на него.

Охо-хо, вот лучше бы она и дальше продолжала лежать с закрытыми глазами, ей-богу! Но она распахнула глаза, и Югров утонул в этой бездонной голубизне двух озер, поблескивающих от непролитых восторженных слез, смотревших на него каким-то потусторонним взглядом.

– …потрясающе… великолепно… – выдохнула она.

Ох ты ж, господи! Девочка-девочка…

Югров резко вдохнул поглубже, задержал дыхание и резко выдохнул, справляясь с эмоциями, нахлынувшими новой горячей волной.

«Так, стоп, – одернул он себя, – надо успокоиться. Не мальчик все же, чтобы так эмоционировать после секса с девочкой».

Было-прошло. Надо поблагодарить Агату и неизвестные высшие силы, что свели их вместе, пусть и на обидно короткие часы, но часы, наполненные красотой и звенящим восторгом, как телесным, так и душевным.

А жизнь идет дальше. И в ней нет места Агате, как и в ее жизни вряд ли найдется место для него. Да и не надо.

Но перестать думать, вспоминать и размышлять не получалось.

Не сказать, чтобы Югров был очень уж верным мужем, и за тринадцать лет семейной жизни всякое происходило в его жизни, чего уж лукавить. Себе Югров никогда не врал, предпочитая честность в любом виде, еще в ранней юности хорошо усвоив, что самообман слишком дорого обходится его носителю. Так что верности бескомпромиссной своей Гале он не хранил, но и «ходоком» классическим никогда не был, и обязательный командировочный «святой левак» не признавал, поскольку никогда гулящим-свистящим любителем секса на стороне не являлся.

А уж секс в связке с неразборчивостью и алкоголем, чем, бывало, грешили некоторые его товарищи и подчиненные в тех же командировках, это вообще настолько мимо Югрова, что не рассматривается как вариант даже умозрительно.

Он на всю жизнь запомнил момент, когда декан факультета, вызвав его в кабинет, попенял с явным сожалением:

– Что ж вы так, Игорь Валентинович? Любовь любовью, но забывать о важном правиле, что «даже в жизни половой надо думать головой», никогда не следует.

И, тяжко вздохнув, поставил свою размашистую подпись на документах об отчислении студента Югрова из института.

М-да. Голову он тогда, впрочем…

Командировок у Игоря было много. В том числе таких, в которых приходилось конкретно работать-вкалывать, а не командировочные часы нагуливать, надувая щеки, частенько в авральном режиме и порой в таких условиях, где из женского полу только самки северных оленей и волчицы обитают, а то и вовсе без единой живой души на тысячи километров льдов и снега, или, наоборот, раскаленного солнцем песка, или гор непроходимых.

Но и в цивилизации работать приходилось, в разных городах и весях, и пару-тройку раз Игорь таки имел в тех командировках короткие сексуальные знакомства, не обязывающие ни к чему партнеров.

И более продолжительные отношения на стороне у него случались, но даже не роман – боже сохрани, – а скорее помощь другу. В том смысле, что у бывшей коллеги случился тяжелый развод, чуть не доведший ее до серьезного психологического истощения. И как бывает в таких случаях: выпивали по случаю дня рождения коллеги, она чуть поддатенькая вышла покурить на лестницу, некурящий и мало пьющий Югров пошел ее сопроводить, женщина расчувствовалась, плакала на его плече по старой дружбе, он пожалел, ну и, как говорится в классической оправдательной речи в таких случаях: «Так получилось».

Никакого затяжного романа с планами-надеждами с ее стороны – нет, нет, если бы Югров видел и чувствовал, что возможен такой поворот в их отношениях, то никогда не занялся бы с ней сексом даже из терапевтических соображений. Так, изредка встречались у нее, но через три месяца все это сошло на нет.

Был еще редкий секс по старой памяти, с бывшей одногруппницей, с которой они случайно столкнулись в Москве и несколько раз были вместе, когда он приезжал в столицу.

Вот, пожалуй, и все истории его неверности. Хотя, как ни крути и как ни оправдывайся перед собой, сути это не меняет: легкие, ни к чему не обязывающие, но все это измены и неверность. Правда, она редко бывает презентабельной, и уж тем более та, что непричесанная.

Так что все его грехи при нем.

Но то, что случилось между ним и Агатой, Игорь даже мимолетной мыслью не отнес бы к банальной, пошлой одноразовой интрижке или к тому самому «леваку». Нет, это было нечто… явление, пожалуй, да, явление – прекрасное и как ни парадоксально, но все же чистое, искреннее, наверное.

На этой запутанной мысли и попытке найти точные трактовки и объяснения своим чувствам-ощущениям измученное сознание Югрова решило отключиться, и его все-таки сморило. Мысли и образы стали тягучими, растянутыми, незавершенными, и он провалился в глубокий, исцеляющий сон.

Конечно, Агата в первый же день приезда, уединившись с сестрой, рассказала той о произошедшей с ней истории. Девчонки долго горячо шушукались, обсуждая эпохальное пробуждение Агашиной страстности, Глашка ахала и охала в процессе повествования, а Гаша иронично посмеивалась и, наигрывая, красочно повествовала о своих приключениях.

Дня через три, когда сестрицы уже в деталях и мельчайших подробностях обсудили вообще все – грозящее Агате увольнение за отпуск и закончившиеся на столь неожиданной ноте отношения с Олегом Каро, самочувствие Полины Андреевны и дела близких подруг, и кучу всяких иных новостей, гораздо менее значимых и важных, Глашка неожиданно огорошила Агату идеей.

Они гуляли по парку с коляской, в которой мирно дрых себе Левушка, как и положено всякому сытому и довольному младенцу, и Аглая выдала идею, которая, видимо, озарила ее только что:

– Я вот подумала, если у нас с тобой все-таки открылась способность к ярким сексуальным ощущениям и достижению оргазма, то они наверняка же будут происходить не только с тем, кто их, так сказать, «распечатал» и высвободил, но и с любым другим мужчиной? А?

– Что «а»? – обалдела Агата от столь резкого поворота их мирной беседы, которая вот только что крутилась вокруг Левушкиного хорошего аппетита и пищеварения, и на тебе, получите: об оргазме. Прямо скажем: какая-то сильно измененная последовательность – вроде бы сначала оргазм, а потом заботы о том, как дите поело и покакало, видимо, у Глашки сработала обратная ассоциация.

– То и «а», – весьма «информативно» пояснила сестра. – Ты должна проверить эту теорию.

– Я? – начала посмеиваться Агата.

– А кто? – удивилась необычайно Аглая. – Бабушка, насколько я понимаю, такого эксперимента не проводила, ей и деда Гриши вполне хватало, о маме и говорить нечего, ну не я же, у меня Юра. Ты у нас единственная свободная дама в семье. Мужик этот твой аэропортовский хоть и орел, спасибо ему, конечно, но пролетный, одноразовый. Вот тебе и надо проверить эту версию. Может, бабушка ошиблась, и дело вовсе не в особенных мужчинах, а в нас самих: пришло время, созрели, так сказать, и стали дамы-fatale, все из себя сексуально-роковые. И все у тебя прекрасно сладится и с другим мужчиной.

Мысль сама по себе интересная. К тому же и на самом деле, кому, как не свободной Агате, проводить подобного рода изыскания.

– Тем более и долго искать не придется подопытный объект для эксперимента, – продолжила рассуждать Аглая, – этот твой Каро так и продолжает названивать. Можно с ним попробовать.

Да, названивал. Неожиданно настойчивым оказался кавалер, достал, честно говоря, уже Агату. Наученная их с сестрой горьким опытом, при всей своей природной доброте и чуткости душевной, Агата давно уяснила, что нельзя отказывать навязчивым кавалерам в мягкой форме. Поскольку если посочувствуешь парню и тебе захочется как-то смягчить свою резкость, то любой намек на извинение за отказ: «прости, но нет», или «не звони, пожалуйста», или совсем уж фиговое: «я тебя прошу» – воспринимается тем не как окончательное «нет», а как платформа для возможного давления. А некоторые так и вовсе твою мягкость принимают как открытый призыв к продолжению его ухаживаний и настойчивости.

Поэтому Олегу, позвонившему на следующее же утро после приезда Агаты в Севастополь, она сказала максимально жестким и однозначно трактуемым тоном:

– Олег, я решила прекратить наши отношения. Совсем. Больше мне не звони.

И, произнеся сию декларацию, прервала разговор. Но он звонил и писал эсэмэски, Агата сообщения игнорировала, а звонки скидывала.

А тут Аглая с ее предложением применить Олежку Каро в качестве подопытного «образца». Девчонки, как обычно, обсмеяли-обхохотали и обыграли эту идею в разных вариантах, представляя в персонажах известных фильмов и мультиков разных «добровольцев» эксперимента, помимо Олега, а насмеявшись, ухохотавшись до слез, задвинули сам разговор и идею куда подальше. Не то чтобы совсем забыв про нее, но просто не до обсуждения дальних планов им было в суете подготовки к встрече Нового года, до которого оставалось всего несколько дней.

Это ведь уникальное, ни с чем не сравнимое настроение и ощущение и совершенно неповторимая, особая теплота – встреча Нового года в кругу семьи, любящих тебя и очень близких людей, когда накрывается стол, готовятся все самые лучшие блюда, складываются под елку подарки и подготавливаются сюрпризы, выступления-поздравления, стихи-песни и танцы и…

В общем, понятно. Новый год они встретили как всегда замечательно и радостно. И месяц отпуска Агаты пролетел настолько до обидного быстро и стремительно, прямо-таки просвистев в праздничной атмосфере и радости общения с семьей, что, уезжая, она чуть не плакала от досады. Ну ладно, ладно – не чуть, немного все-таки расплакалась, но, не умея долго предаваться грусти-печали, быстро взяла себя в руки, принявшись тут же приободрять следом за ней разнюнившееся семейство и посмеиваться.

Ничего удивительного в том, что Агату не уволили, похоже, Хазарин, как и предсказывала Елена Прекрасная, и вовсе забыл, что грозился страшными карами беглой Соболевской. Да и, честно сказать, дела на фирме обстояли далеко не радужно – все в каком-то тревожном напряжении, в предчувствии неприятностей. В Китае неясная фигня происходит, вирус какой-то непонятный, пошли серьезные ограничения по логистике, множественные задержки товара. Сотрудники шепчутся о полном закрытии сообщения с Китаем, все на нервяке и стрессе.

Еще бы ее выгнали! А кто работать будет с главными поставщиками, которые завязаны в основном на Агате? Понятно, что незаменимых нет, но пойди еще найди тех заменителей, да с таким знанием языка и диалектов.

Собственно, китайцы и являлись партнерами и поставщиками основных товаров, и так случилось, что Агата владела несколькими диалектами, которые смело можно считать отдельными языками внутри одной страны. Ну, как у нас основной русский, а у каждой народности имеется свой коренной язык.

Хазарин же, увидев ее, чуть не прослезился от облегчения, даже обнял, расчувствовавшись, подивив невероятно столь горячей встречей. Но тут же помрачнел, описывая Агате текущую обстановку, надавал кучу поручений, назначив переговоры и уверив, что надеется на ее талант и высокий профессионализм, и отправил трудиться во благо и процветание. Так что села Агаточка в свое рабочее кресло на следующий день после возвращения из Севастополя и вперед – «во благо» и с большим рвением.

Ну и история с Олегом Каро, как она и подозревала, так просто не завершилась. Не признавая отказа Агаты от продолжения их отношений, он продолжал бомбардировать ее эсэмэсками и звонками весь отпуск, но этим не ограничился. Явно продумав целую серьезную стратегию по возвращению благосклонности своей дамы сердца, он вел продуманную атаку за атакой, что называется, по всем фронтам.

Еще во время ее пребывания в Севастополе в ход пошел мимимишный набор ухаживаний, рекомендуемых романтическими барышнями и продуманными пикаперами в соцсетях: Агате присылались букеты и коробки конфет, доставляемые курьерами к маме домой, к которым прилагались обязательные открыточки с сентиментально-любовными признаниями и мольбой о прощении и маленькие плюшевые игрушечки, которые, к слову, Агата терпеть не могла. И это была только так, легкая каждодневная «основа» для главной атаки.

Которая и обозначила наступление и обстрел тяжелой «артиллерии» по всем фронтам, когда Агата вышла на работу. Все те же милые знаки внимания: небольшие букетики цветов на клавиатуре на ее рабочем столе по утрам, коробочки конфет или пирожных, билеты в конверте на нашумевшую премьеру в театр и даже на балет в Большой!

А еще Каро написал Агате большое рукописное!..

Нет, вы представили, – рукописное письмо! И вложил его в красивый конверт ручной работы. Послание, в котором он с легкой самоиронией и грустной ноткой повествовал Агате, какие сильные чувства испытывает к ней и как ужасно жалеет об их разрыве, немного философствовал на тему про ошибки, на которых учатся, и делился размышлениями о праве каждого человека на второй шанс.

Нет, она заценила, честно – человек старался, писал, явно сначала на черновике, потом переписав начисто, может, и не один раз.

Ну круто же.

Только, закаленная и не такими моральными шантажами и настойчивыми ухаживаниями, доходившими порой до нахрапистого наезда и ненормальных требований, в пору своего девичества, Агата игнорировала все «выступления» покинутого героя и в переговоры не вступала, отказываясь от личной встречи и беседы.

До одного предательского момента, примерно где-то через неделю после ее возвращения из Крыма.

Случился юбилей у одной из коллег, которую, с согласия руководства, чествовали и поздравляли в офисе, разумеется, по окончании рабочего дня, накрыв обычный в таких случаях фуршетный стол, на котором спиртного было на порядок больше, чем закуски.

Говорили много приятных слов, вручили подарок, деньги на который собирала их активистка Любаня, обходя сотрудников не по одному разу и напоминая-проверяя, кто скинулся, а кто «забыл». Словом, все как всегда, по давно уже отработанному годами механизму отмечания дней рождений, юбилеев и торжественных мероприятий, как в любом нормальном коллективе офисного планктона.

Агата никогда не испытывала интереса к спиртному, могла выпить бокал, редко два, но только достойного вина, чтобы по-настоящему насладиться интересным вкусовым букетом, не более того. Да и состояние даже легкого опьянения не любила и ни разу в жизни не то что не напивалась, даже слегка пьяненькой никогда не бывала.

При легкости ее характера, позитивности и смешливости натуры у Агаты отсутствовала потребность добавлять веселости своему настроению и раскрепощенности поведения или запивать какую-то печаль. Слава богу, для печалей и горестей в данный момент поводов не имелось – тьфу, тьфу, тьфу три раза, – а радости и веселости ей своих природных с лихвой хватало.

Но тут, выпив за вечер бокальчик на удивление достойного вина, непонятно каким образом оказавшегося на рядовом мероприятии со скромным финансированием – наверное, кто-то подогнал-подарил юбилярше, не иначе… Так вот, выпившая вина Агата, еле заметно, так лишь пунктирно, даже не охмелевшая, а расслабившаяся после трудного, напряженного дня, увлеклась интересным разговором с одной коллегой на лифтовой площадке, куда они специально отошли подальше от громкой музыки и шума. Где и была обнаружена господином Каро в сопровождении букета.

– Здрасте, – поздоровался он сдержанно и посмотрел на Агату несчастным взглядом. – Я тебя искал.

– О, Агат, твой ухажер с букетом образовался, – хохотнула немного косенькая коллега. – Ну вот нашел, и что дальше?

– Я подумал, что, возможно, тебя надо проводить домой, – не сводя взгляда с Агаты, объяснил тот причину своего появления даме.

Агата собралась уж было ответить что-то смешливое, привычно отшивая неудачливого кавалера, но внезапно, непонятно из каких закоулков сознания, как черт из табакерки, вдруг выскочило воспоминание о том их разговоре с Аглаей по поводу эксперимента на предмет проверки пробудившейся сексуальности с разными мужчинами. И она посмотрела на «кавалера с букетом» задумчивым взглядом.

Прикидывая: а она с ним рассталась железно, как эволюция, не имеющая обратного хода, или возможен небольшой компромисс в научных, так сказать, целях? Чем он не объект для проведения научного опыта – секс у них уже был, не впечатлив ее никак, так тем, что называется, чище будет эксперимент: есть с чем сравнивать.

Исключительно в научных целях.

К тому же она знает всю подноготную Каро, даже его маман знает, виделись хоть и мимолетно с его родительницей, но были представлены друг другу честь по чести. Когда она еще с кем-то начнет встречаться, большой вопрос, да и хлопотное это дело – вступать в новые отношения.

– Ну проводи, – поразмыслив, приняла решение Агата.

Эксперимент не удался. Пр-р-р…

Хотя нет, наверное, все-таки удался, если вспомнить одно из главных правил науки – отрицательный результат любого эксперимента тоже есть результат. Вот она и получила этот самый результат: ничего в сексе с Олегом для Агаты не изменилось и новеньким не порадовало. Как было: «ну ничего, приятно, иногда чуть более приятно», так и осталось на этом же уровне.

И, иронизируя и посмеиваясь над собой, Агата собралась сообщить Олегу, что это была ее минутная слабость, между ними ничего не изменилось и продолжения не следует. Ага, не тут-то было, Каро принял проведенную совместную ночь как «Великое Прощение» и подтверждение того, что они снова вместе, снова пара. Аглая откровенно обалдела от напора энтузиазма и бурной радости, с которой мужчина делился планами на будущее, расписывая, как прекрасно теперь им будет вдвоем. Так обалдела, что подумала: как-то совсем негуманно разочаровывать его и сообщать прямо сейчас, что продолжать встречаться она не намерена.

И на волне внезапного гуманизма согласилась пойти с Олегом в МХТ на следующий день на известную постановку – все-таки выходные. А после театра снова дала слабину, подумав, что пусть и не огонь страстности и не великолепные чувственные переживания, но какой-никакой, а все-таки секс.

И они поехали к ней домой.

Лишь проснувшись утром и посмотрев на посапывающего во сне мужчину в своей кровати, Агата честно призналась себе, что, соглашаясь на близость с ним, она неосознанно пытается смягчить непроходящее чувство сожаления, которое испытывает каждый раз, вспоминая того самого «орла пролетного», как назвала его Аглая, что пробудил в ней спавшую чувственность и подарил всю красоту и великолепие истинной, настоящей страсти и сексуальности.

Накормив Олега завтраком, Агата отправила его восвояси, ничего не объясняя, просто сказала:

– Не скажу, что это была ошибка, но и больше встречаться мы не будем, Олег.

Вытолкала за дверь, и все, не ответив на его недоумения. И на работе отказалась общаться, отговорившись нервной, ненормальной обстановкой. Ну а зачем человека обманывать и использовать? Нечестно по отношению к себе самой и к нему. Да и было бы что там использовать… охо-хо.

Надо сказать, у них в офисе и на самом деле была не просто нервная обстановка, а все откровенно катилось к реальной катастрофе к такой-то китайской бабушке. Вы представляете, что происходило с фирмами, которые напрямую работали с Китаем и его товарами в те месяцы? Вот-вот. А они были как раз такой фирмой.

В Поднебесной уже вовсю бушевал коронавирус, и уже в конце января началась нездоровая «движуха», вернее, ее практически полное отсутствие. Китайские партнеры и поставщики пребывали в панике и повышенной тревожности из-за этого непонятного вируса КОВИД-19, вспыхнувшего в одной из провинций.

Пошли повальные отказы от уже оформленных заказов, в мире поднялась волна настоящего психоза, объявляли, что все китайские товары заражены новым вирусом, сделки с Китаем слетали одна за другой, и на фирме творился настоящий коллапс. Агата спрашивала китайских поставщиков, что у них происходит, те давали какие-то ненормально мрачные прогнозы, которых сами же и пугались, но ничего конкретного ответить не могли.

А потом в один день Россия закрыла границы с Китаем, и у Агаты благополучно накрылись две командировки, которые были согласованы еще в прошлом году. Да что там командировки, ерунда какая, господи!

Хазарин и его партнеры, на глазах которых рушился весь их бизнес, выстроенный годами, находились в откровенном ступоре, не понимая, что делать, за что хвататься и как спасать то, что можно было еще спасти. Паника и полная дезориентация среди планктона, все мрачные, тревожные, шушукаются по углам, выдвигая теории одна другой дичее, у Александра Романовича сердечный приступ случился. Они пытались держаться на старых, еще «довирусных» запасах на складах, но с продажами все обстояло совсем хреново. Хазарин поотправлял большую часть коллектива по домам задолго до объявления карантина в стране – кого во внеочередной отпуск, кого на полставки, с занятостью два-три дня в неделю, а кого и вовсе «до свидания».

А там уж и карантин с изоляцией грянули. И всем им наступил полный Северный Белый Зверек – привет!

Кто-нибудь реально представляет себе, чем могут заниматься менеджеры и офисные работники фирмы, основной и главной сферой деятельности которой являются совместные проекты в областях разных энергосберегающих и биотехнологичных производств и торговля китайскими товарами огромного спектра – от эко– и биопластмасс до машин и деталей к сложным агрегатам и механизмам? В смысле заниматься на «удаленке»?

Это какая-то просто глобальная «удаленка» получается – прямо от всего удалили сразу и наверняка! Ибо во время карантина никаких совместных производств и уж тем паче торговли с Китаем практически не велось, а то, что велось, строго регламентировалось и проходило исключительно на государственном уровне в весьма узком перечне услуг-товаров, из разряда тех сделок, которые невозможно приостановить и отменить.

И – та-дам-м-м-м! Порасселся по своим квартирам весь коллектив их торговой фирмы в полном недоумении, прострации, с одним-единственным насущным вопросом: как выживать? Ребята, что делать?!

А Агате так и вовсе «прилетел» отягощающий этот самый жизненно важный в тех обстоятельствах вопрос-«нежданчик». Она уходила на мифическую «удаленку» вместе с начальством, покидавшим сей «корабль», как и положено капитану, последним, потому что до самого закрытия вела переговоры с китайскими партнерами, словно радист в бою при отступлении. Весь остальной коллектив отправили по домам еще неделю назад.

Уставшая, растерянная и вымотанная морально, Агата по случаю своего последнего рабочего дня и наступающей неизвестности впереди, не сулящей ничего хорошего, купила в еще не закрывшейся любимой кофейне затейливые, но очень вкусные пирожные без глютена с намерением пригласить на чай любимую соседку Полину Андреевну, чтобы тихо-мирно посидеть, почаевничать, обсудить дела стремные. И в предвкушении приятного чаепития и настоящего отдыха только собралась забраться в ванную, покайфовать и расслабиться, когда раздался звонок в дверь.

Решив, что пришла Полина Андреевна, которая частенько безошибочно чувствовала настроения Агаты и ее желание пообщаться, заранее разулыбавшись, она открыла дверь… и уставилась обескураженно на гостя, вот уж точно: не званного ни разу. На пороге стоял Олег Каро и, положив ладонь на ручку объемного чемодана на колесиках, широко и радостно улыбался.

– Привет, – поздоровался он, лучась довольством.

– Это что? – спросила Агата, указав на чемодан. Улыбка, при всем ее неубиваемом оптимизме, стремительно исчезла с лица.

– Всех разогнали по домам на неопределенный срок, – удивившись вопросу, принялся разъяснять Каро очевидные, как ему казалось, вещи. – Мы же не станем с тобой по разным квартирам сидеть. Вдвоем же лучше.

– Да? – подивилась Агата. – Я точно помню, что поставила тебя в известность, что между нами более нет отношений. И совершенно точно я тебя не приглашала.

– Да ладно тебе, Агаточка, – отмахнулся Каро. – Тебе же некогда было выслушать меня и мои доводы и вообще что-то обсуждать, ты же, как прикрывающий отступление доброволец, зависала в офисе до ночи. Вот я и решил: приду, и мы на месте все обсудим.

– То есть поставил меня в известность о своих намерениях, так сказать, явочным порядком? – констатировала недовольно Агата, не торопившаяся его впускать.

Но именно в этот момент она внезапно вспомнила, что у нее же там набирается вода в ванной и могла уже так набраться, что привет соседям. И сделала главную стратегическую ошибку – вместо того чтобы захлопнуть перед Каро с его чемоданчиком двери, она рванула в ванную, оставив дверь открытой. Чем тот не преминул тут же воспользоваться, просачиваясь-водворяясь с вещичками в ее дом.

Понятно, что Агата не промолчала и высказала свое недовольство его односторонним решением и даже попыталась его вытолкать на лестничную площадку, но Каро поныл про то, что переделал сегодня кучу дел, помогая маме, потом черт-те как добирался до нее и устал ужасно, и не выгонит же она его на ночь глядя.

– Давай завтра уже поговорим, а то у тебя вода в ванной остынет, – уговаривающим примирительным тоном напомнил он.

И бог его знает почему – от усталости или не самого хорошего расположения духа, – Агата дала-таки очередную слабину, и пирожными с чаем они лакомились вдвоем с несанкционированным «заселенцем», без Полины Андреевны, для которой предназначалось угощенье.

А утром выяснилось, что Олег заказал какие-то там детали для своего ноутбука и оформил их доставку на адрес Аглаи и теперь придется ждать, когда их доставят. Она возмутилась, но снова не выгнала. Ну а как? Да и с чего бы ей так уж зверствовать и негодовать?

И вся такая раздраженная Агаша пошла в магазин за продуктами и новой порцией чего-нибудь вкусненького в той же любимой кофейне с решительным настроем сегодня уж непременно пить чай с Полиной Андреевной, так, как ей мечталось вчера.