Текст книги "Доставка сновидений. Курьер в комплект не входит!"

Глава 8 Как вывести подселенца на чистую воду

После окончания рабочего дня я сразу же поспешила в городскую библиотеку. Нужно пополнить свои знания о подселенцах и библиотека теперь единственный доступный для меня источник информации. Можно было бы конечно рискнуть и попросить консультацию у кого-то из бывших наставников. Но, боюсь, стоит мне появиться в университете и меня тут же погонят оттуда поганой метлой. Я теперь в немилости у самого министра Кавила!

В городской библиотеке я была частенько во времена студенчества, здесь меня хорошо знали. И на мой запрос библиотекарь лишь поинтересовался:

– Здесь читать будете или с собой возьмете?

– С собой!

Мне вручили довольно объемный том книги, оставалось лишь надеяться, что хоть крупицу полезной информации я смогу в нем отыскать. Мое нетерпение усиливалось с каждой минутой. Но заведенный в доме родителей порядок нужно было соблюдать. Поэтому я присутствовала на ужине, участвовала в обсуждении семейных дел. А вот на расспросы о своей работе ответила, что не имею право разглашать служебную информацию.

Когда, наконец, ужин закончился, я поспешила в свою комнатку и погрузилась в чтение.

За книгой я просидела до поздней ночи. Нужно будет поблагодарить библиотекаря – книгу он подобрал очень содержательную. Но чем больше я вникала в смысл прочитанного, тем отчетливее понимала, что сама не справлюсь. И дело было даже не в отсутствии опыта. Сверяя описания подселенцев и особенности их проявления, я сделала вывод, что Каролина подверглась нападению неупокоенной души. Причем души самого обычного человека, при жизни не владеющего никакими специфическими способностями и знаниями. И что сама Каролина на удивление устойчива к чужому влиянию, иначе просто не смогла бы столько времени противостоять подселенцу. Но если мои выводы верны, то тогда Каролине сможет помочь только медиум. Я тут просто бессильна!

Вот с такими неутешительными выводами я и заснула. Стоит ли говорить, что утро для меня было не особо добрым. Но отказаться от помощи я всегда успею. Сначала нужно удостовериться к верным ли выводам я пришла? Вдруг, не все так безнадежно? И поможет мне в этом медиум. Осталось только уговорить Мартина выслушать меня и помочь разобраться. Нет, я не была настолько наивна и прекрасно понимала, что расскажи я Мартину всё, как есть, и он покрутит пальцем у виска и не станет ввязываться. Но ведь не обязательно говорить всю правду? Ох, кажется лгать и недоговаривать становится моей привычкой.

К моему счастью, Мартин уже находился в нашем отделе, когда я пришла в агентство. И мне вдвойне повезло, что кроме нас двоих никто из коллег с утра пораньше еще не явился. Обменявшись приветствиями, я нерешительно поинтересовалась:

– Мартин, можешь меня проконсультировать по одному важному вопросу?

Медиум кивнул, продолжая изучать свой список заказов:

– Нарвалась на недовольного клиента?

– Нет, мне нужна твоя консультация, как медиума.

Мартин поднял на меня взгляд и немного удивленно посмотрел. Улыбнулся уголками губ и снова кивнул:

– Давай, выкладывай.

Я приблизилась к столу, на котором сидел медиум и уселась рядом. Да, знаю, сидеть на столе признак дурных манер, но мы же не на светском рауте.

– Мартин, я вчера читала одну книгу…художественную. Там было кое-что о подселенцах. Я хотела у тебя узнать некоторые подробности, чтобы понять. Ты ведь знаешь о подселенцах?– на медиума я не смотрела. Врать, глядя в глаза, было тяжело.

– Ну, что-то определенно знаю, но не скажу, что это моя любимая тема.

– Вот если подселенцем стала неупокоенная душа, её изгнать может только медиум?

Мартин хмыкнул как-то неопределенно и подтвердил мои худшие опасения:

– Изгнать – да, только медиум. Причем – сильный медиум. Но, есть один момент…

 Я в надежде подняла взгляд на Мартина и неожиданно смутилась, встретившись с ним глазами.

– Изгнание подселенца – это уже крайняя мера в случае с неупокоенной душой, потому что обряд изгнания может нанести вред и тому, к кому присосался подселенец. Тут все зависит от опыта медиума и силы подселенца. Обычно, сначала медиум пытается «договориться» с неупокоенной душой. Ведь что-то подвигло её остаться на этом свете? Одного нежелания умирать недостаточно, иначе наш мир был бы переполнен неупокоенными душами. Скорее всего, у той души остались здесь какие-то невыполненные клятвы, обещания или миссия. Вот это и должен выяснить медиум и по возможности помочь душе освободиться. Ну а если помочь не представляется возможным, то остается обряд изгнания.

– То есть, сначала нужно поговорить с подселенцем? И это может сделать только медиум? А человек, к которому подселенец присосался, он может общаться с «квартирантом»?

– Не всегда. Не каждый подселенец готов общаться с жертвой. Он ведь осознает, что занял чужое тело и ему необходимо приложить все силы, чтобы выпихнуть сознание человека. А если начать с ним общаться, то можно невольно проникнуться жалостью, а для подселенца это путь в никуда.

– А если решить проблему, из-за которой неупокоенная душа осталась на этом свете, то подселенец сам покинет чужое тело?

– Теоретически да, но на практике может произойти что угодно. Говорю тебе, с подобными проблемами обращаются к сильным и опытным медиумам.

Я поблагодарила Мартина и задумалась. Если Каролина сможет «докричаться» до подселенца и разговорить его, то появится возможность узнать причину, по которой подселенец остался на этом свете. Вероятность того, что причина окажется смехотворной, и я смогу её устранить, конечно, очень мала, но ведь попытаться стоит? Это хотя бы какое-то движение на пути решения проблемы. В общем, нужно увидеться с Каролиной и объяснить ей важность налаживания контакта с подселенцем.

Успокоенная этими мыслями, я занялась непосредственно своими обязанностями. Забрала заказы, взяла документы и направилась по адресам.

Но едва я вышла из дверей агентства, как сердце сначала замерло, а потом пустилось вскачь. Я почувствовала, как кровь прилила к щекам, ладоням стало горячо. По мощеной улочке прямо к крылечку, на котором я застыла изваянием, шел господин Тодд. Его походка была неспешной, но вовсе не расслабленной. Он шёл, как человек, точно знающий, куда и зачем он направляется. И судя по его прищуренному и пристальному взгляду, обращенному в мою сторону, направлялся он именно в агентство и, конечно же, по мою душу. Все-таки он решил написать жалобу!

Я медленно спустилась со ступней крыльца, не отводя взгляда. В голове тут же пронесся хоровод мыслей, предлагающих несколько вариантов разрешения конфликта. Во-первых, можно было попробовать вызвать жалость у господина Тодда. Пустить слезу, покаяться в содеянном, пообещать, что больше ни за что и никогда. По крайней мере, одна моя сокурсница именно так решала проблему прогулов и опозданий. Но этот вариант мне категорически не нравился потому что я не чувствовала за собой вины.

Можно было попробовать очаровать этого неприступного господина. Мило улыбнуться, стрельнуть глазами, пустить в ход свои способности и убедить, что жаловаться на беззащитную девушку недостойно мужчины. Но применение дара в корыстных целях – это опять же правонарушение, да и кокетка из меня плохая.

А раз оба варианта спасения категорически не подходят, остается только одно – пасть в неравном бою. Пусть меня уволят, пусть выпишут штраф, но лебезить и выкручиваться я не буду. В другом исходе я даже не сомневалась. Одно слово этого важного господина – и меня тут же арестуют.

Можно было еще просто развернуться и пойти по адресам, проигнорировав жалобщика. Пусть знает, что меня ничуть не пугает его визит. Но тут вперед вырвалась мысль о Каролине, и я все-таки остановилась, преградив путь господину Тодду.

Прямой взгляд, уверенная поза, ни капли сомнения на лице. Такого человека трудно будет переубедить, не прибегая к противозаконным методам. В конце концов, увольнение из агентства я переживу. А если дело дойдет до судебного разбирательства, то я не стану молчать и оправдаю свои действия желанием прийти на помощь. Получится или нет – не знаю, зато возможно Каролина попадет на прием к специалисту.

– Вы желаете мне что-то сообщить?– негромкий голос и явный интерес, который прозвучал в интонации, отвлекли от размышлений.

– Нет, господин Тодд. Всё, что я хотела вам сказать касательно произошедшего инцидента, я уже сказала. Своей вины я не признаю, поскольку желание помочь человеку всеми доступными средствами не является преступлением. А отсутствие лицензии не всегда объясняется  некомпетентностью.

Я собралась продолжить путь, но теперь уже трость господина Тодда преградила мне дорогу.

– Позвольте поинтересоваться, а в вашем случае, чем объясняется отсутствие лицензии?– и в голосе неприкрытая насмешка. Только мне скрывать нечего. Я вздернула подбородок и ответила:

– В моем случае – предвзятостью и мстительностью одного высокопоставленного чиновника, чью жену я уличила в супружеской неверности. Доброго вам дня, господин Тодд. И уберите вашу трость, я спешу.

Мне кажется, я спиной чувствовала взгляд Кристиана. Но даже и не подумала обернуться. Еще чего.

И все-таки эта встреча выбила меня из колеи. Настроение было безвозвратно испорчено. Хотелось плюнуть на заказы и спрятаться от всех в какой-нибудь кондитерской, утешая себя десертом. Тем более что торопиться теперь некуда. Разнести заказы, забрать документы из агентства и идти сдаваться отцу. Так и окончится моя жизнь в каком-нибудь пыльном бюро транспортной компании. Но все-таки совесть не позволила мне завернуть в ближайшее заведение с аппетитной вывеской. Заказчики уж точно не виноваты в моей невезучести.

Оказавшись в квартале поблизости от дома Каролины, я вспомнила, что должна дать задание госпоже Тодд разговорить подселенца. Но сейчас к визиту я была морально не готова. А потому, написав записку, я наняла посыльного, расплатившись своими чаевыми.

Вернувшись после полудня в агентство, я снова ощутила гнетущую и настороженную атмосферу. Видимо, тот строгий инспектор опять явился, вот все и попрятались. Но мне-то уже бояться нечего. Я сдала реестр и поинтересовалась, не вызывает ли меня к себе начальство. Секретарь, который на мой вопрос отреагировал недоумением, отмахнулся:

– Кому ты нужна, Фрида? Иди уже! Тут и без тебя настоящий сумасшедший дом!

Ну да, чего это я. Тут столичная проверка, кто в такой момент вспомнит о каком-то курьере. Вернувшись в свой отдел, я наткнулась на Маргариту. Она всучила мне пачку буклетов и объяснила:

– Завтра будешь раздавать вместе с заказами. Один буклет в одни руки! Не больше, даже если просить будут, поняла?

Я взглянула на буклеты и ахнула. Это же рекламные буклеты! И в них ярко и красочно описываются сновидения под названием «Мечта». Но как такое может быть? Я же заявила о побочном эффекте новой партии! Неужели так быстро все устранили?

Я помчалась в экспериментальный отдел, чтобы всё выяснить у господина Ревье. Но стол господина Ревье пустовал. На мой вопрос, скоро ли он появится, один из экспериментальщиков ответил:

– Не скоро. Ревье взял срочный отпуск. По семейным обстоятельствам.

Глава 9 Один ум хорошо, а два лучше

Это было настолько невероятным, что я на несколько секунд впала в ступор. Так, без паники! Возможно, экспериментальному отделу удалось быстро распознать, в чем был сбой и теперь сновидения совершенно безопасны. И можно отмахнуться и успокоиться, но моя тревожная натура отчего-то не спешила пойти этим путем. Что-то зудело, словно назойливый комар и отогнать это беспокойство не получалось. Слишком всё как-то странно. Во-первых, как можно случайно разместить в сновидениях ментальное внушение средней степени? Конкретное такое внушение, касающееся не каких-то общих понятий, а именно шляпок и именно госпожи Жозефин! У которой вот-вот выйдет новая коллекция! А во-вторых, едва я сообщила об обнаруженном дефекте господину Ревье, как тот почему-то тут же ушел в отпуск. Совпадение? Кто бы знал.

Инстинкт самосохранения требовал не спешить и не делать поспешных выводов. Даже если я сейчас ворвусь в кабинет начальства и выложу свои предположения, ничем хорошим это не обернется. Меня, скорее всего, наконец, уволят, а бракованная партия выйдет в продажу. Но это если имеет место умышленная порча новой партии. Эх, вот где носит этого Мартина, когда так необходим его совет!

Остаток рабочего дня я вместе с Маргаритой провела в сортировочном отделе. Приглядываясь к упаковочным коробочкам, я с облегчением отметила, что среди них еще нет тех, в которые будут упакованы сновидения «Мечта». В голове я все прокручивала возможные свои действия, но все они сводились к тому, что пока лучше отползти в сторону и понаблюдать.

Выйдя из агентства, я задумалась о том, куда же мне сейчас идти. Есть вариант – домой, где меня дожидалась еще не дочитанная книга о подселенцах. Но вряд ли я сейчас смогу сконцентрироваться на этом. И я выбрала вариант номер два – а не прогуляться ли мне в сторону салона Жозефин Лелье? С какой целью? Не знаю, но какое-то наитие настойчиво звало именно туда.

Неспешно следуя в нужном направлении, я внимательно смотрела по сторонам. Вдруг повезет, и я наткнусь на Мартина? Он же именно вечерами разносит свои заказы. Но высокой фигуры медиума нигде не было видно. И все-таки моя внимательность была  вознаграждена. Не доходя до салона госпожи Жозефин, я вдруг увидела то, что в последние дни заставляло биться мое сердце чаще. Припаркованный автомобиль! В нашем Моруане, несмотря на близость столицы, это транспортное средство оставалось еще диковинкой. Я застыла в нескольких шагах возле доски объявлений, делая вид, что знакомлюсь с содержанием развешанных рекламных листов. А сама же рассматривала черный блестящий кабриолет. Вот лучше бы вместо дурацкой шляпки мне приснился собственный автомобиль!

Я бы еще долго медитировала, любуясь чудом техники, если бы не две дамы, которые прошли мимо меня. Я успела уловить только одну фразу, но от голоса, которым она была произнесена, я покрылась испариной.

– Жозефин, я уверяю тебя, всё пройдет наилучшим образом!

Чуть ли не впечатавшись лицом в доску объявлений, я напряженно ждала, когда эти дамы минуют меня. А потом медленно повернула голову в их сторону. Этот голос я узнаю из тысячи других. Именно этот глубокий голос с его завораживающими вибрациями вынес мне приговор на выпускном экзамене. Как сейчас помню хлесткие слова: «Бездарность! Это провокация! Лживая интриганка!». Госпожа Монсьёни.

Я осторожно наблюдала, как госпожа Монсьёни прошествовала к кабриолету, расцеловалась с Жозефин. Тут же подскочил шофёр и услужливо распахнул дверцу автомобиля. Так-так, постойте-ка! Седой шофёр субтильного телосложения совсем не вяжется с тем образом молодого и приторно-привлекательного мужчины, который я успела выловить в сознании супруги министра Кавила! Это что же получается?! Меня обвинили в профнепригодности, мне не выдали лицензию, но шофера все-таки сменили! То есть прислушались к моему мнению. Какое лицемерие, господин министр!

Пылая гневом, я глазами проследила за отъезжающим кабриолетом. Нет в этом мире справедливости!

Свернув с этой улицы на другую, которая вела к дому родителей, я вдруг нос к носу столкнулась с Мартином. Как говорится, на ловца и зверь бежит. Я и рта не успела открыть, чтобы выразить радость от этой встречи, как медиум, взял меня под локоть и, склонившись, заглянул в глаза:

– Фрида, у тебя такое выражение лица, будто кто-то очень сильно обидел тебя. Что случилось?

Эх, Мартин, знал бы ты, какие влиятельные у меня обидчики… Но жаловаться на судьбу и лицемерную госпожу Монсьёни вместе с её супругом министром, значит зря терять время. Я в ответ тоже подцепила локоть Мартина и, вложив в голос всю серьезность, на которую была способна, сообщила:

– Мартин, у меня к тебе серьезный разговор. Очень серьезный.

– Наш серьезный разговор не пострадает, если мы его совместим с доставкой? У меня еще остались заказы.

Я согласно кивнула и увлекаемая быстрым шагом медиума, с мрачной интонацией произнесла:

– Мне нужно тебе сообщить кое-что о новой партии сновидений. Кажется, кто-то или умышленно хочет подставить агентство или имеет место вопиющая безответственность.

Заметив заинтересованность Мартина, я выложила ему все факты. И о том, как нам с Маргаритой приснились дурацкие шляпки, и как я сняла с коллеги ментальное внушение, и о том, что господин Ревье так не вовремя ушел в отпуск. Ну и свои домыслы и догадки тоже выложила.

В тот момент, когда я замолчала, Мартин остановился и, оставив меня возле дверей цветочной лавки, сам поспешил к стоящему чуть поодаль особняку. Дом заказчика. И только вернувшись, ответил мне:

– Фрида, ты понимаешь, что это очень серьезное обвинение? Все сказанное тобой необходимо проверить. Но я все-таки склоняюсь к версии, связанной с происками конкурентов. Потому что представить, что кто-то из давних служащих агентства способен на сознательное вредительство, невозможно. А уж господина Ревье заподозрить в безответственности и вовсе немыслимо.

– Ты хорошо знаешь всех служащих? Порой и близкие нам люди совершают неожиданные поступки.

– Согласен. Но, как бы тебе объяснить? Наше агентство было на грани банкротства, его прежний владелец был не очень хорошим предпринимателем. А потом агентство выкупили и буквально через месяц мы выиграли конкурс. Все служащие настолько вдохновлены, что вряд ли будут сознательно вредить. Да еще эта столичная проверка. Нет, это точно конкуренты!

Отдав еще один заказ, Мартин достал из кармана часы и взглянул на циферблат:

– Нам надо поторопиться, Фрида!– подхватил меня под руку и мы чуть ли не побежали.

– Куда?

– Один мой приятель побывал за границами империи, вчера только вернулся. Сегодня в особом кругу он расскажет, как обстоят дела у псиоников, которые решили попытать счастья и покинули империю. Я все чаще думаю об этом, возможно, тоже решусь уехать.

– Что это даст?

Мартин посмотрел на меня с удивлением:

– Фрида, за пределами империи, там, где наши способности называют магией, там всё иначе! Там не нужна чертова лицензия! Достаточно предоставить диплом и подтвердить специализацию! И всё! Никто не станет вставлять палки в колеса, и ты сможешь зарабатывать на жизнь своим даром. Разве одного этого не достаточно, чтобы уехать?

Никогда не думала об этом. Я интересовалась, как и все псионики, как обстоят дела с развитием наших способностей за пределами империи. Участвовала в студенческих диспутах, обсуждая насколько пси способности правомерно называть магией. Но никогда не помышляла о том, чтобы покинуть Моруан. Просто съездить, осмотреться – да, но уехать окончательно – нет.

– А как твои родные относятся к отъезду из империи?– меня действительно интересовал этот вопрос. Вот мои мама и папа, в этом я уверена, костьми лягут, но не позволят уехать. Мартин, ничуть не сомневаясь, ответил:

– Они тоже всё больше склоняются к мысли, что я должен уехать. В нашей семье дар медиума – потомственный. Причем не так, как чаще всего бывает: раз в несколько поколений. У нас он очень силен и передается из поколения в поколение. И дед, и отец – заслуженные медиумы, имеющие государственные награды. А я даже лицензию не смог получить из-за прихоти министерства!

Представляю, насколько обидно Мартину из-за такой вопиющей несправедливости!

– Хочешь, пойдем со мной? Послушаешь, что говорят другие псионики по этому поводу?

– Нет, Мартин, спасибо за приглашение, но не в этот раз. И поздно уже, да и я не уверена, что решусь уехать из Моруана. Здесь моя семья… Лучше скажи, что теперь делать с бракованной партией сновидений?

– Пока не знаю, Фрида. Прежде чем бросаться обвинениями, хорошо бы удостовериться. Я подумаю и завтра скажу.

Тут мы с Мартином и расстались. Он спешил на встречу с приятелем, послушать его рассказы о загранице, а я поняла, что слишком припозднилась и дома меня ждет нотация отца. Как назло, прямо перед моим носом на стоянке забрали последний экипаж. Можно было, конечно, подождать, когда подъедет свободный. Но ведь неизвестно, сколько ждать придется. И я решила, что пойду пешком, а по дороге мне обязательно встретится свободный экипаж. Но, оглядевшись, я поняла, что прямую дорогу из этого квартала к дому не найду. Придется сначала идти в сторону агентства, а оттуда уже к дому. И придется поспешить.

Я старалась идти по освещенным улицам, избегая темных переулков. И хотя центральные улицы Моруана были достаточно оживлены, чем ближе я подходила к старой части города, тем безлюднее становилось. А когда свернула на узенькую улочку старого города, даже шаг ускорила от тревожного предчувствия. Шла и сама себя подбадривала. Ведь я же псионик! И напади на меня какой-нибудь мерзавец, я сумею за себя постоять! Пользоваться своим даром в целях самообороны не запрещено, так что чего мне бояться?

И все-таки когда над головой с треском распахнулось окно, я вздрогнула. Тревога густой пеленой окутала меня вместе с достигшим обоняния запахом гари. И словно подтверждая мои худшие опасения, хриплый женский голос наверху испуганно выкрикнул:

– Спасите! Горим!