Текст книги "Кредит доверия. Выбор между семьёй и влюблённостью"

Непростое утро

Арина проснулась, когда только начало светать. Она поняла вдруг, что не сможет сказать Степану. Словами не решится. Она тихонько прошла к шкафчику, нашла ручку и бумагу. Решила написать Стёпе письмо.

Записала и родившиеся стихи:

 
У тебя есть время,
Час длинною в месяц,
Год размером с вечность,
Миг, длинней, чем жизнь.
 
 
Помни и надейся,
Умирая, смейся,
Сохраняй мгновенье,
Умножая жизнь.
 
 
Всё пройдёт, ты знаешь,
но себя теряешь,
Найди себя в секунде,
В себе вечность отыщи.
 
 
У тебя есть время,
Для решений важных,
И больших, и малых,
Своё время ты прими.
 

Через час девушка снова спала, удовлетворённая результатом.

***

Арина сквозь сон чувствует на лице чей-то взгляд. Изучающий и тревожный. Она открывает глаза. Муж сидит на краю диванчика – сам взъерошен, глаза, как у сварщика, нахватавшегося «зайчиков».

– Проснулась? Объясни, что всё это значит? – требует Стёпа.

– Ты что не выспался? – встревоженно спрашивает Арина, пытаясь собраться с мыслями. Садится в постели, следя за одеялом, чтобы не оголять тело.

– Я вообще не спал, – нервно отвечает Стёпа. Он всё еще сидит. Слишком близко. Это нормальное расстояние для мужчины, если вы с ним любовники. Но ночью она решила, что теперь всё иначе. И потому её напрягало то, что он стеной перекрывал ей возможность быстро выскользнуть из постели и спрятаться в ванную, чтобы привести себя в порядок. Одеться и почувствовать себя защищённой. Сидя в футболке и трусиках под одеялом, она чувствовала себя неловко, словно рядом сидел не муж, а посторонний мужчина. Взвинченный мужчина, от которого исходила опасность.

– После того разговора по телефону я сразу выехал домой. Бросил недоделанный стенд и просто уехал. Что происходит, может ты мне уже расскажешь? – Степан продолжал настаивать на немедленном объяснении.

– Конечно, только это непросто. Давай сначала позавтракаем, а потом пойдём в парк и там поговорим. Хорошо? – попыталась выгадать время Арина.

Муж выходит из кухни, ничего не ответив. Ей сразу становится легче дышать, словно воздух стал более текучим и легким.

«Повезло, что сегодня суббота», – думает Арина, накрывая на стол, – «есть два дня на то, чтобы объясниться. А еще лучше взять недельный отпуск с понедельника. Только дадут ли? Впрочем, Палыч мужик понятливый, если объяснить, что без отпуска может и до увольнения дойти, поймёт, что всё серьёзно и отпустит».

– Пойдём кушать? – спрашивает она из кухни. В комнату идти не хочется. Словно они провели невидимую границу – здесь она, там – он.

– Я не хочу, – ледяным тоном отвечает Степан, оставаясь в своей берлоге.

Арина молчит, хотя в душе чертыхнулась. Садится завтракать одна.

В квартире душным занавесом клубится молчание. Воздух уплотнён, кажется, его можно резать ножом. Арина никогда не чувствовала себя так неуютно за 3 года жизни со Стёпой. Они всегда разговаривали, помогали друг другу. А сейчас… До этого важного разговора любое произнесённое вслух слово, как попытка притвориться, что всё хорошо. Хотя на самом деле, всё было плохо, хоть вой. От вчерашнего спокойствия у Арины не осталось и следа.

Быстро расправившись с едой, Арина идёт к шкафу за одеждой. Раньше она переодевалась при муже. Теперь после секундного колебания проходит в ванную и запирает дверь. «Всё меняется, даже такие мелочи,» – с болью отмечает она. Ей хочется запереться в ванной и спрятаться здесь от всех проблем, которые придётся разруливать сегодня. Собравшись, она нехотя открывает дверь. «Иду, словно на эшафот», – отмечает паршивость своего состояния.

– Я готова, пойдём поговорим, – бросила она, проходя мимо комнаты. Арина взяла с собой письмо. Она выходит в подъезд, не дожидаясь мужа. Ей надо пару минут побыть одной, чтобы собраться с мыслями и решить, как построить разговор.

Летнее утро дохнуло приятной свежестью, солнце так ласково пригревает, что хочется купаться в его лучах. «Вот они, солнечные ванны», – мелькнуло в уме. Не смотря на то, что разговор предстоит нелёгкий Арина с удивлением обнаруживает, что выйдя на улицу, она начинает чувствовать себя не просто спокойной, а даже немного счастливой. «Это хороший знак, я на верном пути,» – понимает она. Действительно, она словно скинула с плеч тяжёлый рюкзак. Который наполнялся уже пару лет и стал невыносимо давить после того, как в офис впервые зашёл Андрей.

Когда подходит Степан, Арина просто протягивает ему письмо. Сразу. Для смелости, чтобы некуда было отступать.

– Ты прочитай, я написала то, что трудно сказать. А остальное обсудим.

Арина оглядывается по сторонам. Ветерок шелестит в ветвях сосен. В такой бы день на пикник, да наслаждаться жизнью.

Услышав «карк» Арина замечает, что ближняя к ним берёза усеяна черными пятнами – на ней по-хозяйски расположились противные вороны. Целая стая. Тревога коварной змеёй начала вползать в душу.

По-прежнему жить не хочу!

Стёпа открывает письмо. Глаза скользят по бумаге, лицо мрачнеет с каждой прочитанной строкой.

«Стёпа, я сильно влюбилась», – удивлённо читает он. Это что ж за письмо такое? Только этого мне не хватало. И так проблем на работе завались, так еще и жена мудрит. Он продолжает чтение, в надежде, что всё это какой-то розыгрыш.

«Выбора у меня уже нет, потому что это сильнее меня. Есть моё желание стать счастливее и мне очень хочется сохранить то хорошее, что мы с тобой сумели создать за 3 года.

К сожалению, на 100% сохранить уже ничего не получится. Я не хочу жить так, как было. Прости.

Я хочу сохранить семью, но… Скажу честно, что есть одна часть отношений, которую я продолжать не хочу. Я не хочу продолжать отношения, как женщина с мужчиной. Прости, я не могу больше обманывать ни себя, ни тебя. У меня нет к тебе влечения».

«Нет чего? – Стёпа бросает недоумённый взгляд на жену, – это что ж такое-то получается! Это же ни в какие ворота не лезет. Она имеет наглость мне такое писать! У неё ко мне нет влечения! Да как это может быть, если у нас в постели всё регулярно? И я думал, вполне взаимно… Ничего не понимаю. Она это что серьёзно?»

«Так уж случилось, что у нас не получилось», – неровные строчки, написанные рукой жены, бегут у него перед глазами. Стёпе не хочется верить, что всё это на самом деле происходит с ним. Что это он читает такое письмо ОТ СВОЕЙ ЖЕНЫ. От, возможно, единственного человека, которого он по настоящему любит, – «я слишком быстро переехала начала жить с тобой, не успев понять свои чувства к тебе. Тебе не пришлось меня очаровывать, завоевывать, соблазнять. Я сама быстро перевела отношения к сексу по факту совместного проживания. Пропустив прелюдию. И так у нас за эти годы и пошло. Секс без прелюдий. Жизнь без влечения к тебе с моей стороны.

Сам факт и часто результат меня удовлетворяли…» – прочёл он и выдохнул:

«Ну слава богу, она хоть не притворялась, что ей хорошо со мной. А то ведь пишут, что женщины специально имитируют оргазм. Не хотелось бы такой лжи. Ладно, что там дальше?»

«…но накопилось вот это отсутствие романтики, отсутствие соблазнения, флирта, отсутствие волнения и влюблённости. Без них мне плохо. Я думала, что смогу прожить итак. Но, оказалось, не могу.

С Андреем у меня ничего не было. Это мой сознательный выбор на данный момент. Но, как ты сам чувствуешь и понимаешь, я этого хочу. Прости, что пишу тебе это.

У меня в душе и теле, ты сам понимаешь, рвётся наружу пламя. Я не могу его затушить. И не хочу. Потому что так я чувствую себя живее и счастливее.

К сожалению, я даже не могу сказать что жалею о том, что эта влюблённость со мной приключилась. Потому что сейчас хоть и несчастна от того, что с нами это всё происходит, но я и счастлива.

Прежней жизни у нас с тобой уже не будет. Если мы пытаемся сохранить семью, то надо начинать сначала. Мы будем с тобой спать отдельно. Это то, что я решила твёрдо. Прости. Я не могу себя ломать. Я хочу чувственности и порхающих в животе бабочек.

Природа берёт своё. Я не хочу предавать своё тело и своё влечение, делая вид, что я хочу тебя. Нет, не хочу. Мне жаль, нет, не жаль. Просто по человечески больно, что причиняю боль тебе. Но я не могу больше причинять боль себе.

Не хочу спокойствия, хочу счастья. Потому что это не просто сиюминутные желания, а что-то тоже настоящее. Потому что если бы у меня периодически возникали влечения к разным мужчинам, было бы понятно, что это гольная физиология и управлять этим. Но всё не так.

Я восхищаюсь им, как человеком. Возможно, слегка идеализирую, потому что плохо знаю. Я и это понимаю. Но дело вообще не в нём, дело во мне.

Я хочу жить, ощущая это желание, эту силу жизни. Она делает меня живей и счастливей. Я либо буду одна, либо искать и строить отношения, в которых её можно сохранить.

Я не знаю, будем ли мы с ним когда-то вместе. Но я этого хочу. И готова преодолевать трудности, которые несёт моё желание нашей семье.

Давай подумаем, как всё это пережить с минимальными потерями. Прежнего уже не будет. Можем ли мы что-то сохранить? Сможем ли мы вывести наши отношениям на другой уровень? Включив в него тот пласт, который упустили в самом начале?

Прости за ту боль, что я невольно причиняю тебе, с этим я уже ничего поделать не могу.

Мне надо время, чтобы побыть одной. Без тебя, как без мужчины. Без сексуальных отношений. Я думаю, что у нас уже это и не восстановить. Я не хочу, прости.

Так что надо думать, как жить дальше, учитывая факт, который уже случился».

– Ты это серьёзно? – мрачно спрашивает Стёпа. Его рука нервно сминает письмо. В голове не вмещается, как это женщина, с которой он жил под одной крышей, которую в любой момент мог обнять, приласкать за грудь, его не хочет. Как это та, которой доверял настолько, что женился на ней, просит его «выйти за дверь супружеской спальни»? Он чувствует, словно из-под ног выдернули опору. Он считал, что правильно выбрал женщину и что его семья – это навсегда. Он что так жестоко ошибся? На Стёпана накатывает злость. Ему хочется встряхнуть её как следует, чтобы вся эта дурь о влюблённости и романтике вылетела из её маленькой головки.

– К сожалению «да». Причем серьёзней, чем ты думаешь, – смело отвечает маленькая нахалка. Та, которая смотрела на него когда-то глазами полными восхищения. Та, которая смеялась его не всегда удачным шуткам. Та, которую он любил и которая, как он верил, любила его.

– Ты хочешь быть с ним? – прямо спрашивает Степан, смерть, так смерть. Если бы этот моральный урод попался ему сейчас, то Стёпа разбил бы ему лицо в кровавое месиво и запретил бы близко подходить к его жене.

– Нет, я хочу попытаться сохранить семью, – мягко отвечает Арина, немало удивив Стёпу. Теперь она больше походила на женщину, которую он привык каждый день видеть в своем доме. «Ага, она все-таки хочет остаться со мной. Странно, тогда для чего весь этот маскарад?»

Жена отвечает более жестким тоном:

– Но по-прежнему жить не хочу!

«Чёрт, да что это такое! Чего она хочет-то от меня?» – молча недоумевает оскорблённый муж. Она яшкается с другими мужиками, будучи его женой. Да еще и ему ставит условия?

– А ты понимаешь, что это измена? – резко бросает Степан в упрямое лицо жены. Она с ужасом отшатывается от него.

«Кар-карр», – шум крыльев заполнил все пространство, это с ближайшей берёзы взмыла вверх стая ворон.

Арина содрогнулась от слов мужа. Испугалась тому, насколько категорично он всё воспринимает. Ей словно влепили пощёчину.

Она-то гордилась собой, что смогла не пойти на поводу у желания и сделала всё возможное, чтобы сохранить мужу верность.

– Нет, напротив. Я приложила массу усилий, чтобы физической измены не состоялось, и мне это удалось, – говорит она твёрдо.

– Ты влюбилась, ты не хочешь со мной спать, – в голосе Стёпы звенит безжалостный металл, – а значит в мыслях ты уже изменила мне.

«Какой он чужой, отрешённый, – тревожно отмечает Арина, – мои усилия не считаются, для него они – ерунда. Они ему не нужны».

«Ладно, зато мне нужны!» – глаза Арины сердито сверкнули. Теперь в ней не осталось места сочувствию или сожалению, потому что заговорила самолюбие.

– Хорошо. Если ты считаешь, что я тебе изменила, давай разводиться, – зло бросает она.

«Я не желаю жить рядом с мужчиной, которому надо доказывать всю жизнь, что я не верблюд, – гневные мысли пролетают одна за другой, перекрывая собой все иные чувства, – Я себя уважаю. Стала уважать за вчерашний вечер, потому впервые, да-да, впервые, моя влюблённость, моя страсть осталась под контролем. Я не разрешила ей зайти слишком далеко. Потому что уважаю его, как мужа. Понимаю, насколько унизительна измена жены. Но и себя я не дам в обиду».

Ей стало вдруг наплевать, что Стёпа думает о ней. Она-то знает о себе правду.

– Знаешь, я не думала, что у нас разговор выйдет таким, – уже спокойно произносит она, – я пойду, пожалуй… Пока мы еще чего-нибудь не наговорили друг другу.

Арина берёт пару секунд паузы и отчеканивает:

– Мои слова в силе: если ты считаешь себя оскорблённым, пойдём подавать заявление о разводе.

Стёпа недоумённо смотрит, как жена разворачивается и идёт к машине. Он чувствует себя растерянным. Казалось бы, это она виновата, она влюбилась! Он готов был крушить всё вокруг себя от бешенства и унижения. Почему же она ведёт себя так? И он, вместо того, чтобы требовать извинений и ставить свои условия, балансирует на грани между желанием послать её ко всем чертям и схватить в объятия, только бы она не исчезала из его жизни.

***

Арина уходит, потому что ей не хочется возвращаться в квартиру и находиться рядом с мужем в напряженном молчании, которым сопровождалось всё утро. Это выматывало нервы и выдавливало энергию по капле.

– Ты к нему? – бросает вдогонку Степан, в его голосе прорывается боль и отчаяние.

– Я тебе еще вчера сказала, что мы с Андреем поговорили, у нас теперь только деловые отношения, – отвечает Арина, как можно спокойнее, – Куда к нему? Я не знаю ни его адреса, ни его телефона. За тебя говорит ревность. Мне просто надо побыть одной.

Ей хочется сгладить его боль. Но приходится прилагать невероятные усилия, чтобы самой не орать и не злиться. Поэтому она едет в никуда. Только бы не быть сейчас рядом. Сейчас, когда их нет. Есть только его боль и самолюбие. И её боль и самолюбие.

Когда говорят два самолюбия, люди не слышат друг друга. Разговоры лишь ранят.

Что дальше?

Арина доезжает до городского пруда. Вода всегда её успокаивала. Она бродит по набережной, тупо глядя в воду.

«Что делать дальше? Как быть?», – назойливой мухой жужжат в голове извечные вопросы.

Арина вспоминает, что в сумке у неё лежит дневник. Ей всегда становилось легче, когда она делилась с ним своими бедами и радостью. Словно расставляла на полку книги, валяющиеся в беспорядке на полу, рассыпанные неловким движением руки. Арина находит лавочку и вытаскивает любимый блокнот с бабочками.

***

«Как оказалось, мои усилия были не нужны, – записывает она, чувствуя, что на глаза наворачиваются слёзы, – ему не нужны. Сам факт, что я решила встретиться с Андреем, стал для Стёпы решающим. Он сказал: «Духовная измена состоялась».

То, что я воспринимала, как зону личной свободы – с кем мне общаться, муж воспринял, как личное оскорбление.

Оказалось, что все усилия, чтобы не произошло физической измены, были нужны только мне. Что ж. Это хоть что-то. Потому что, хоть муж и считает, что я изменила, я знаю, что моя совесть чиста.

Я влюбилась, пыталась справиться со своими чувствами. Этого не получилось – я, по прежнему влюблена. В итоге я пришла к тому, что я не хочу с этими чувствами справляться. Я хочу их чувствовать и переживать. Так я ощущаю себя живой.

Я никогда не выстраивала свою жизнь сама. Всегда кто-то решал, что и как. И конечно, брал на себя часть проблем. Не знаю, как буду жить в своей заманчивой свободе. Окажется ли она мне по плечу?

Но пути назад уже нет. Я готова дать шанс отношениям с мужем ради сохранения семьи, но если он считает, что я изменила – это конец. Значит, что мне отводится позиция виноватой, которая должна заслужить прощение. Я на это не согласна.

Как ни странно, я сейчас чувствую себя как-то пустынно при общении с ним. Стёпа еле сдерживает слёзы, а я как сухарь. Уже все переболела, выплакала и пережила за это время. Всё это было для меня растянуто во времени. Поэтому сейчас я воспринимаю как-то отстраненно.

Потерять Андрея мне казалось больней. Поэтому, когда Стёпа высказал своё требование, я ревела. Ревела, просто представив, что это возможно. А к тому, что со Стёпой все закончится, я видимо, морально готова, уже примирилась с этой мыслью. Я переживала боль вероятного расставания с мужем, поняв, что влюбилась, ощущала боль разрушения семьи и поэтому сейчас чувства приглушены. Чтобы выбрать семью мне пришлось представить, каково это её потерять.

Мы молчим рядом, а если говорим, то разговаривать тяжело. Особенно Стёпе. Я вижу, что в нём говорит ревность и оскорблённое самолюбие. Когда я об этом сказала, он ответил: «Не отрицаю».

Но что мне делать дальше? Как быть?»

***

Тут она вспоминает, что у неё есть личный номер шефа.

– Эдуард Павлович, здравствуйте. Извините, что я так рано в субботу.

– Ничего. Что-то случилось, видимо? – рассудительно спрашивает Палыч.

– Да, у меня семейные трудности, я хочу попросить у Вас недельный отпуск. Звоню, чтобы не откладывать на понедельник, – тараторит Арина, стремясь сказать всё побыстрее. Связь неустойчивая, видимо, шеф на даче. И добавляет с мольбой в голосе, – Эдуард Павлович, я понимаю, подготовка к выставке – период не простой, но мне это очень важно.

– Что всё так серьёзно?

– Очень. Я даже уволиться готова, если честно, потому что все равно работать не смогу, голова совсем о другом болит, – честно говорит Арина.

– Увольняться не надо. Отпуск оформим задним числом, бухгалтера предупрежу. Жду через неделю. Там придётся поработать, может и по субботам, – строго добавил шеф.

– Конечно, спасибо огромное!

Как только Арина отключилась, озадаченный Палыч звонит Андрею:

– Андрюх, ты не знаешь, что там с Ариной?

– С Ариной? – переспрашивает Андрей, – А что с ней?

– Да, понимаешь, позвонила только что, взяла недельный отпуск. Это в такую-то горячую пору. Говорит, проблемы в семье. Я думал ты в курсе, вы ведь сейчас плотно работаете вместе, да и, кажется, общаетесь не только в рабочее время…

– Да, обедали несколько раз вместе, интересно было, как жизнь сложилась за 12 лет после школы. Арина – интересная девушка, только вот отношения у нас не настолько близкие. Я не знаю, чем помочь тебе, Эд, – Андрей не стал, конечно, рассказывать о вчерашнем вечере.

«Может муж видел, как мы прощались? – мелькает мысль. Андрей решает узнать, прав ли он, – Эд, а дай мне её телефон, может что выясню.

– О, да ты даже её мобильного не знаешь, – разочарован Палыч, понимая, что звонил, видимо, зря, – сейчас продиктую.

Палыч жалеет о звонке. «Сколько раз говорил себе – не верь слухам!» – ругает он себя. По офису гуляли разговоры, что у Арины роман с Андреем. «Они просто обедали вместе, а бабы уже себе напридумывали! Разве может быть роман, если он даже её номера не знает?»

Основной сплетницей офиса была бухгалтер Олечка. Она носила бухгалтерские документы на подпись руководству и считала своим долгом сообщить все важные, по её мнению, свежие новости. Сколько бы Палыч её не одергивал, она всё равно щебетала, не умолкая, пока он расписывался на кипе счёт-фактур. «Вот получит она у меня в понедельник!» – решает разозлившись Палыч. Поставил себя в дурацкое положение перед другом и деловым партнёром из-за бабских сплетен.

***

Адрей сразу набирает Арину. 5 гудков. Он уже собирается нажать «отбой», как удивлённый голос отвечает:

– Алло?

– Арин, это Андрей. Что у вас случилось со Степаном? Мне Палыч только что звонил, – Андрей старается говорить, как можно равнодушнее. Хотя очень надеется на что-то. На что?

– О, ясно. Да всё сложно. Может быть, развод, – слышит он почти незнакомый голос той, чьё вчерашнее признание не дало ему спокойно уснуть.

«Боже, нет. Не надо так резко, девочка,» – Андрей начинает всерьёз нервничать. Ему совсем не хотелось, чтобы по его вине распалась чья-то семья. Она ему нравится. Но насколько это серьёзно, он пока не знает. А вдруг он так и не влюбится в неё по настоящему? Зачем ему отяжелять свою совесть разрушением чужой семьи. Он «включает» доброго друга и говорит:

– Зачем ты так? У вас отличная пара, судя по тому, что ты рассказывала.

– Это не я. Стёпа уверен, что духовная измена состоялась, остальное не в счёт. Я не хочу доказывать, что я не верблюд. Поэтому предложила развод, – с болью в голосе отозвалась Арина.

– Ариш, ты не торопись, – успокаивает её Андрей, чувствуя себя паршивым трусом и предателем, – он же мужчина, я не думаю, что я реагировал бы как-то иначе. Будь мягче, ты ведь женщина. Ты молодец. На самом деле он мог бы гордиться тобой, не каждая женщина устоит в такой ситуации. А ты смогла.

– Он не гордится. Он оскорблён, – отрубила она.

– Конечно. Но это пройдёт, ему просто нужно время, – продолжает увещевать Андрей, уже начиная себя тихо ненавидеть.

– Не знаю… Андрей, спасибо, но ты зря позвонил, – её голос меняется, словно кто-то нажал кнопку «отключить эмоции». Она говорит теперь четко и безжалостно, как автомат, – я сказала Стёпе, что я даже твоего номера не знаю, а теперь получится, словно я его обманула. Доверие штука тонкая, сломать легко, восстановить почти невозможно.

– Прости. Я волновался, думал может тебе нужна какая-то помощь, – пытается оправдаться Андрей, желая услышать в её голосе ту же теплоту, с которой она говорила с ним вчера.

– Спасибо. Тебе лучше мне не звонить. Мы справимся. Надеюсь…

В трубке раздались короткие гудки.

«Ну что, слабак? – Андрей пристально посмотрел на себя в зеркало глазами Андрея-рыцаря, – девушка звала на тебя на помощь. Ей нужно было утешение и поддержка. А ты струсил?»

«Не звала, и не струсил, – заспорил в нём Андрей-разумный, который всегда выступал оппонентом, – она замужем! Я не знаю, люблю ли я её! Какие могут быть утешения? Сам знаешь. Чем это все заканчивается. Зачем помогать ей разрушать семью? Она и сама сказал вчера, что влюблена не в меня, а в образ. Так что я даже не знаю, любит ли она.»

Решив выбросить всё это из головы, Андрей отправился на пробежку в парк.