Текст книги "Хранители"

– Так вот же оно – то, что поможет нам остановить вырубку тиса ягодного!

– Каким образом ты убедишь землевладельцев, – усомнился Эрл.

– Есть вещи, понятные в каждом уголке Земли, будь то Индия, Шотландия, Соединённые штабы или Россия. Наша борьба с онкологией должна убедить массы. А ещё – кого-то мы убедим, а на призамковых территориях во владениях Анны, сможем посадить специальный охраняемый парк и открыть лабораторию. Вот вам и возможности для привлечения инвестиций, и хорошее праведное дело. Как мы можем обратиться к нации. Я считаю, что нужно обратиться и к шотландцам, и к ирландцам, и к англичанам: ко всем заинтересованным в продвижении науки против онкологии на территории Королевства.

– Вообще есть такая возможность. У нас с тобой достаточно средств даже для платного выступления по BBC.

Артём обратился к старику:

– Вы всегда работаете один?

– Нет. У меня есть много помощников. Ведь вы, наверняка, заметили, что клановость у нас ещё в ходу. Наш клан, испокон века врачеватели. Это я говорю на старом языке. А так – два правнука возглавляют научные изыскания в ведущих университетах Шотландии и продвигают и мои идеи тоже, но всего, что я накопал, даже они не знают. Внучка возглавляет онкологическое отделение столичной клиники, ещё 4 правнука учатся в университетах. Иными словами, клан Мар решил сражаться не с роялистами, а со страшными болезнями, имя которым – легион!

– А как вы думаете, согласятся они переехать в новейшую лабораторию и заняться вплотную изысканиями в борьбе с онкологией?

– Надо предложить им. Мне кажется, это достойная их личностей мотивация.

– Мы сначала убедимся, что замок готов вас принять и потом перевезём Вас, библиотеку, оборудование, если вы не против переезда.

– Я бы, конечно, хотел провести в этой тихой и спокойной лаборатории всю жизнь, но что поделаешь? Оставаясь здесь, я лишаю многих несчастных надежды на скорое излечение от страшной болезни.

– Вот именно, поддержал размышление старого врачевателя Артём, – только подумайте, спасённые нами деревья станут символом надежды для тех, у кого её совсем мало, кто отчаялся.

Когда друзья выбрались на северный склон, оказалось, что темнота опустилась на холмы. С большим трудом, друзья добрались до харчевни, где наконец-то поужинали, выпили горячего чаю и договорились о ночлеге.

XIX

Её синие глаза не давали покоя и её благовоспитанным поклонникам из «Колледжа Клифтона», и далее – когда она поступила в Оксфорд на факультет «Социологии» – респектабельным и не очень однокашникам. Фамилия отца – Кавенгем немного мешала ей в детстве и, тот согласился, чтобы в Оксфорде она училась, записавшись по русской фамилии матери. Так она стала Анной Креченской. На заре молодости всё вокруг кажется таким чистым и свежим. Друзья родителей – твои друзья. Замечательные выходные в кругу семьи, на горных курортах в разных странах. Правда, отец обязательно настаивал на её занятиях по геральдике, изучении родословной, и даже, бою на средневековых мечах. В итоге – Анна неплохо накачала руки и когда здоровалась с людьми за руку, зачастую наблюдала, как они в недоумении морщатся. Одним из самых преданных её друзей был двоюродный брат отца – дядя Боб. Конечно, у него было длинное родовое имя, но они общались по простому, обращаясь друг к другу по именам. Несмотря на то, что её имя звучало в русском варианте, дядя всегда обращался к ней – Энн. Она за это сократила его имя до Боба. Он усиленно интересовался её успехами в изучении геральдики и родословной. Анна делилась тем, что смогла узнать дополнительно по всем этим вопросам в библиотеке отца, а затем и в архивах, куда она обращалась для уточнений некоторых вопросов наследования в роду Кавенгемов. Единственно, о чём она не говорила с дядей Бобом это о своих беседах с хранителем Эрлом и нескольких необычных беседах с духом Светлого Ярла, ибо была изначально предупреждена, что даже с родителями делиться тем, что она узнавала от хранителей замка не нужно. Отец и сам не интересовался, уважая тайну личного общения дочери. Анна рано стала догадываться о наличии некоей семейной тайны, но это только разжигало любопытство и придавало жизни новый уровень интереса и фантазии.

Во время семейных обедов и торжеств, всегда по просьбе отца Анна читала стихи его любимых шотландских поэтов. Мама передала ей, кроме своей красоты и шарма, ещё и душевность, умение создать уют в любом месте, где бы Анна ни находилась. Родители в ней души не чаяли. Однако, такое отношение Анна с детства ценила и не стала избалованной неженкой, не знающей с какой стороны подойти к плите или стиральной машинке. Живо интересуясь всеми новинками, используемыми в быту, она пяти лет от роду потребовала, чтобы в её комнату без разрешения или приглашения никто не входил, включая прислугу. Для соблюдения такого требования, все заботы о содержании своих апартаментов в порядке, она взяла на себя.

В отличие от Анны, дочь дяди Боба часто, как казалось Анне, расстраивала его нежеланием заниматься дополнительно языками, историей и другими важными науками. Анабель Стаффорд часто была на приёмах, где оживление проявляла, только если взрослые дарили ей какие-либо дорогие подарки. Анна не осуждала кузину, поддерживая с ней ровные отношения. С годами отличия в интересах девушек настолько стали очевидными, что они стали всё более отдаляться друг от друга, пока их общение не свелось к нулю. Анна всё же передавала сюрпризы и приветы для кузины. Дядя отвечал словами благодарности, но Анабель ни разу не позвонила или не написала сама.

После школы, учёба в Оксфорде показалась захватывающей и необыкновенно интересной. В конце первого курса обучения в Оксфорде для всех студентов их факультета полагалась практика, ведь социология напрямую связана с взаимодействием с общественными институтами. Анна выбрала для себя трудную тему – «Социопатия у людей больных онкологией. Исключение из общества или бегство внутрь себя». Профессор Лия Вертер, курирующая такую, на её взгляд, сложную тему своей подопечной, настояла на том, чтобы Анна работала в паре с однокурсником – Викто́ром Данканом. В первые же дни практики Анна поняла, что, во-первых, до 21 года она, оказывается, жила как «Счастливый принц», вернее – принцесса. Её обожгло отделение онкологических больных в оксфордском медицинском исследовательском институте. Обожгло обнажённым горем и беспросветностью. Во-вторых, она сразу поняла, что пропала, так сильно ей понравился Виктор. И вот, чудо, он, кажется, ответил взаимностью. Во всяком случае, он очень бережно отнёсся к её хрупкому внутреннему миру, потрясённому увиденным в первые дни практики. Анна со своей стороны, взяла себя в руки и впоследствии делала работу со всей ответственностью, не забывая постоянно улыбаться своим респондентам, находящимся на краю жизни. Она многое поняла. Многое пережила.

С Виктором всё закрутилось и понеслось как в настоящем любовном романе, похожем на те, которые запоем читали её однокурсницы. Работа их сблизила, вкусы оказались схожими. Он ввёл её в свой круг общения. Водил на все вечеринки. Вскоре везде их стали встречать, как пару. После двух месяцев встреч, повёз показывать родителям. И, хотя, дом родителей возлюбленного был более чем скромным, ей всё очень понравилось. Мать Анны приняла парня тоже очень хорошо, только отец отнёсся как-то настороженно, но Анна списала это на особое отношение к единственной и такой любимой дочери. Что же, для папы она навсегда останется маленькой. Больше всего Виктор не понравился дяде Бобу. Анна даже впервые поссорилась с дядей, в личном разговоре с Анной, указавшем на возможные меркантильные интересы Виктора.

Всё случилось после того, как Виктор преподнёс ей помолвочное кольцо с крупным синим сапфиром. Любимый прижал к себе её руку после того, как заплакавшая от волнения и радости Анна сказала заветное «Да» и произнёс:

– В цвет твоих прекрасных глаз.

Анна не посмела сказать о том, насколько дорогим для Виктора являлось это кольцо. Ей казалось, что этим она может оскорбить возлюбленного. У неё-то денег хватит на них двоих и на безбедное существование ещё 10 поколений Кавенгемов – Данканов. «Боже, как красиво это звучит. Даже его фамилия созвучна с тем самым вымышленным кораблём «Дунканом» из книги Жюля Верна «Дети капитана Гранта».

Через несколько дней, на одном из сборищ оксфордского клуба для девушек «Лилии с шипами», к ней подошла приятельница, главная модница курса, Стелла Кендис. Увидев кольцо, Стелла сузила глаза и поинтересовалась почему-то изменившимся голосом:

– Ну и откуда у тебя такая дорогая вещица. Ты вроде у нас умненькая, не выпячиваешься никогда?

Анна, ожидая, что порадует подругу, с сияющими глазами объяснила про помолвку с Виктором. Стелла произнесла, ухмыльнувшись:

– Пора, подруга, тебе узнать правду!

– Что ты имеешь в виду, – под ложечкой у Анны похолодело от предвестия непоправимого.

– А я имею в виду, что уже два года мы спим с твоим бой-френдом. Последний раз было позавчера. Да, да, не удивляйся, в тот день, когда он, якобы, ездил к родителям.

– Как позавчера?

– Конечно! А ты думаешь, почему он так за тобой ухаживает, а главное – откуда у офисных клерков деньги на такие дорогущие подарки.

– Что ты хочешь сказать? – похолодев от ужаса, одними губами без эмоций, спросила Анна.

– Я хочу сказать, что ты – наивная дурочка и, одновременно, одна из самых богатых невест Соединённого Королевства. Да его папаша никогда не простил бы ему, если бы он тебя упустил. Вот только я молчать не буду! Я тоже не тряпка какая-то, чтобы об меня ноги вытирать.

– А почему ты сразу не сказала-то?

– Думала, может он тебя после свадьбы раскрутить на деньги и бросит. А он заявил, что нищенка типа меня ему не нужна, а с тебя, как с дойной коровы, он намерен выдоить всё до цента. Не хотел тебя упустить.

Анна подошла к Стелле, обняла её и прошептала: «Спасибо». Стелла, усмехнувшись, ответила

– Не за что. Единственно, что могу обещать тебе, что я тоже с ним порву, потому что не верю людям, которые настолько прогнили, что готовы ради денег на любую подлость. Так, в один вечер девушка потеряла и возлюбленного, и подругу.

Анна встретилась с Виктором на следующий день в присутствии своего адвоката, двух телохранителей, взяв ещё для подкрепления замкового хранителя Эрла. Впервые она видела молодого человека таким напуганным и жалким. Отдав кольцо, она попросила зачитать письмо, что Эрл с удовольствием и сделал. В письме хлёсткими и чёткими словами, Анна давала понять, что в курсе его измены ей, что не имеет никаких претензий к своему бывшему возлюбленному, но требует сохранения конфиденциальности их отношений. Он обязывался не давать интервью об отношениях с Анной, посещении её родового поместья и тому подобных вещах. За это Анна заплатила ему круглую сумму, и адвокаты заверили их подписи под документами. Он умолял простить, и она простила, но попросила больше ни-ког-да не подходить к ней ближе, чем на 20 метров.

После этого случилась необычная история. Войдя в свою комнату в замке, она, как ей показалось, потеряла сознание. Через три дня очнулась дико голодная в своей комнате и позвала Мари – свою горничную – француженку. Та прибежала, всплеснула руками и тут же вызвала семейного доктора семьи Кавенгемов. Врач пришёл на удивление быстро, будто бы был в соседней комнате. Он успокоил Анну, что всё в порядке и нужно поесть и сделать несколько уколов. На удивлённый вопрос Анны – «Почему никаких капельниц не было, пока она лежала в обмороке», доктор отвёл глаза и что-то начал плести о несовместимости лекарственных средств с тем состоянием, в котором пребывала Анна. Она и отступилась. Просто порадовалась, что жива и здорова!

Правду открыл Эрл. Хранитель их замка, который с детства сопровождал и направлял её, играя огромную роль в её становлении как наследницы знатного рода. Он показал ей запись с камеры наблюдения перед входом в её комнату, на которой была запечатлена какая-то фантастическая картина. Анна начинала падать, а ударилась о каменный замковый пол какая-то деревянная кукла. Если бы не запись, Анна никогда не поверила бы Эрлу.

Мама просто обняла её и, рассказав историю чёрной жемчужины, повесила на её шею это украшение и попросила по-возможности, не снимать. Чёрная жемчужина в семье рода Креченских появилась в те далёкие годы, когда знаменитый граф из семьи, приближённой к русскому императорскому дому, неожиданно влюбился в крепостную девушку, поющую в театре графа. Каждой своей актрисе граф вместо крестьянских, давал благозвучные фамилии. За основу новых фамилий он брал драгоценные камни и металлы. Так, приглянувшаяся ему Прасковья Ковалёва стала Жемчуговой. Однажды граф взял свою фаворитку на карнавал. Перед самым выездом, он вошёл в комнату к красавице и попросил Прасковью закрыть глаза. Когда она открыла глаза, то увидела у себя на шее большую чёрную жемчужину на серебряной цепочке в обрамлении изящного трилистника.

– Так я всегда узнаю тебя на карнавале, – нежно сказал граф.

– Такие украшения могут носить только королевы, – восхищённо промолвила певица.

– Ты и есть моя Жемчужная королева, – отвечал влюблённый граф.

Мать Анны, София Креченская, сказала дочери, что с тех пор жемчужина является особым охранительным амулетом всех женщин их рода.

– Мне казалось, что это символ дам – хранительниц нашего замка. Я думала, что ты хранительница, поэтому тебе тоже принадлежит жемчужина, – предположила Анна.

– А ты, дочка, думаешь, что есть что-то в этом мире случайное? Нет. Встреча наша с твоим отцом не случайна. Наш брак на самом деле заключён на небесах.

– Мама, а как же ты теперь без оберега, – испуганно спросила Анна.

– У меня есть самый мощный оберег. Это твой отец. Вот и он – лёгок на помине! – воскликнула София. Отец обнял дочь и предложил проучить молодого наглеца, но Анна ответила мудро:

– Жизнь сама его накажет, вернее – уже наказала. Ведь у этой особи нет никаких иных интересов, кроме меркантильных.

Анна вся ушла в учёбу и защитила диплом блестяще. Сразу же засела за кандидатскую, так как тема оказалась не только научно многообещающей, но и важной для общества. Теперь её статьи публиковались не только в оксфордских изданиях, но и по всему миру. Фамилия Креченская-Кавенгем стала узнаваемой в международном профессиональном сообществе. Отец постепенно вводил Анну в управление семейным бизнесом. Вместе с ней он разработал систему поставок медикаментов первой помощи онкобольным по всему миру. Всё, за что бы она ни взялась, получалось у Анны. Она стала одним из самых молодых кандидатов социологических наук Британии, получив это звание в 28 лет. Всё было отлично в профессиональной карьере, но совсем не ладилось в личной жизни. Отец и мать сильно переживали, но не давили на Анну.

Очередной удар пришёл оттуда, откуда никто не ожидал. Родители, поехав в горные районы Шотландии на выходные, разбились на своём гоночном автомобиле. Анне пришлось вступать во владение и налаживать управление всеми активами и всей недвижимостью – тем огромным наследством, о котором она, конечно, слышала, но никак не ожидала, что средства на счетах и акций у них с отцом настолько много! Дядя Боб предложил свои услуги, и она с радостью их приняла, передав управление двумя компаниями в его руки. А потом случилась очередная размолвка между ними. Дядя заявил, что поставка медикаментов для онкологических клиник в отстающие страны мира практически убыточна, и что он требует свернуть этот бизнес. Анна упёрлась и не позволила влиять на свою компанию, перестав консультироваться с дядей Бобом по этому направлению бизнеса. Окончательный разлад между ними произошёл, когда он захотел купить родовой замок Анны. Она ответила холодным отказом. По рекомендации друга отца, адвоката Арнольда Штосса, переместила свои активы в другие банки и переменила коды своих счетов.

Дело в том, что сразу после трагедии, случившейся с её родителями, хранитель провёл Анну в потайной зал, и там она узнала о главном своём наследстве – об огромной ответственности за сохранение жемчужин – хранительниц внутри замка в случае его разрушения.

В 2014 году из России стали поступать тревожные данные о развитии медицинского бизнеса Анны. Несмотря на все санкции и ограничения, у Анны получалось долгое время всё развивать, как ей хотелось. Пришлось лететь и налаживать процесс управления бизнесом в далёкой стране. Как только она увидела Москву, то была просто вдохновлена этим городом. Сняв апартаменты в лучшем и самом дорогом отеле, стала узнавать родину своей матери и всё больше влюбляться в здания, улочки, храмы, а главное – в людей. Когда в банке она увидела Артёма, то, несмотря на тот свой старый опыт, сразу поверила ему и воспринимала все его капризы как непосредственность и некоторую славянскую дикость. Когда прошло больше года с дня их знакомства, она узнала, что теперь в Шотландии всё плохо, замок, разрушен, жемчуг рассыпан, то есть – хранительницы все исчезли Приехав на развалины замка, он смогла избежать назойливого преследования помощников дяди Боба и встретилась с Эрлом. Оказалось, что есть только год для того, чтобы найти рыцаря, способного приручить каменный меч. Без меча хранительниц нечего было и пытаться вернуть обратно. Анна была уверена, что её Артём справится со всеми вызовами судьбы, несмотря на то, что Эрлен высказал некоторые опасения по поводу её выбора. Прошёл ещё один год, и Анна увидела, вдруг, Артёма слабым, безвольным и избалованным молодым человеком, совершенно неспособным на поступок. Анна стала готовиться к худшему развитию событий. Она хотела было порвать с молодым человеком, но в этот момент он повёл себя неожиданно для Анны. Как и предрекал ей когда-то Ярл, её рыцарь – спаситель сам скажет о необходимости иметь настоящий меч. Когда молодой человек попросил в качестве подарка на 14 февраля средневековый меч, в её сердце вспыхнула надежда. Она стала, якобы, готовить сюрприз ему и смогла убедить Ярла перенести нерушимый зал в их с Артёмом современный дом. Для того, чтобы молодой человек ничего не заподозрил, Анна попросила мастеров сделать вид идущих строительных работ и заплатила им за молчание, как за полноценно сделанную работу. Когда наступил День всех влюблённых, и часы показали 11 утра, а Артём всё ещё спал у себя в комнате, она обругала себя и решила, что расплачиваться теперь ей самой. «Нечего втягивать мальчишку в эту дичь всю». Единственная слабость, которую позволила себе Анна, когда слуги Светлого Ярла пришли за ней, написать записку, потому что понимала – просто исчезнуть, значит, предать их с Артёмом любовь. Как только она вошла в зал, то потеряла сознание. На каменный пол упала статуя из дорогого сорта древесины. Девушка погибла навсегда. Так думал Светлый Ярл. Он не сказал хранителю об этом, скрыл от Артёма произошедшее, желая использовать силу меча, признавшего в молодом человеке хозяина. Ярл решил спрятать Анну вот в таком виде среди других статуй в самом необычном замке Дун. Ярл совершил этот обман только по причине того, что Анна уже написала завещание и у самого замка, Нью-Патрик, появился шанс, а главное, несмотря на гибель девушки – был определён будущий владелец замка– пока ещё ветреный и слабовольный Артём Старцев. По мнению Ярла, влюблённая Анна всё же оставалась очень умной и предусмотрительной, отрезав возможности присвоения замка и активов Роберту Стаффорду, который желал только увеличения своего и без того уже значительного дохода. Хранительницы и тайны замка его интересовали опять же только с точки зрения возможного обогащения.

XX

Роберт Стаффорд был единственным ребёнком в семье, находившейся в родстве с одним из самых богатых людей Великобритании – лордом Кавенгемом. Он приходился двоюродным братом Кавенгему по линии матери. Его отец имел серьёзные сбережения и активы, которые позволяли всей семье вести относительно праздный образ жизни, но Роберт всегда был не доволен сложившимся положением вещей, ибо верил, что он достоин большего. К счастью для него у брата родилась только одна девочка, а потом врачи поставили неутешительный диагноз его жене, этой выскочке из семьи эмигрантов первой волны, бежавших во время революции 1917 года из России. Так вот, диагноз касался невозможности иметь детей в дальнейшем. Не раз он размышлял о том, что на месте двоюродного брата давно бы развёлся с этой женщиной и всё-таки заполучил бы себе наследника. Однако, лорд Кавенгем всем своим существованием говорил о том, что однолюбы существуют. Он души не чаял в своей жене и, конечно же, в дочери.

Дочь лорда росла умненькой девочкой, легко осваивая языки, а также – этикет, геральдику, историю шотландских кланов, всемирную историю, а затем – химию, биологию, физику, экономику и другие сложные и важные предметы. Роберт, пока девочка была маленькой, несмотря на зависть к этой семье, каждый раз смягчался, когда маленькая Энн, забираясь к нему на колени, читала вслух стихи Шекспира, Стивенсона или Роберта Бернса. Было так мило наблюдать, как ребёнок вдохновенно произносит строки великих поэтов прошлых веков. Роберт ожидал, что по мере взросления Анна станет отдаляться от отца, который воспитывал дочь в строгих традициях, но он сильно ошибся. Русская жена брата так устроила быт и столько души вложила в семью, что пасторальная картинка отношений между ними прямо таки бесила Роберта. Однако, он умел ждать и терпеть. Имея доступ во все замковые залы и полное доверие родственников, он оснастил помещения своими шпионскими атрибутами. Быстрое развитие технологий, позволило ему к 2006 году получать информацию, практически не посещая замок. Только однажды Роберт забеспокоился, когда наивная Энн влюбилась в оксфордского ловеласа и красавчика – Виктора Данкана, но он быстро с помощью подружки племянницы разобрался с этой помехой. Кроме того, благодаря этому он узнал о таком скелете в шкафу семьи братца, что это его сильно развеселило. Энн ходила как в воду опущенная и не помышляла об отношениях, полностью уйдя в научную деятельность. Его собственная дочь, Анабель, которая была младше племянницы всего на два года, уже в школе показала себя совсем с другой стороны, не испытывая ни малейшего влечения к каким бы то ни было наукам. Роберт понимал, что это его не сильно волнует, но успехи дочери брата раздражали. В этот момент случилось самое радостное событие для него. Брат со своей красавицей – женой в самый холодный сезон поехал зачем-то в горные области Шотландии и разбился, да так, что и хоронить никого не пришлось. Энн со своим помощником, вездесущим Эрленом, устроила панихиду и торжественно пообещала – сделать всё возможное, чтобы приумножить достояние семьи, расширить благотворительную деятельность. «Этого только не хватало», – подумал в этот момент Роберт, – «Слава Богу, девчонка любит меня, доверяет мне, а стало быть, все благотворительные программы, с которыми она носилась по спасению онкобольных, мы потихонечку свернём». Однако, его попытка поговорить с Анной о нерентабельности дальнейшего вложения средств в развитие медицинских центров не только в развитых странах, но и в Африке и Азии, вызвала стойкое неприятие его позиции у Энн. Она стала отдаляться, перекрыла многие финансовые ходы для него. Слушая все разговоры в замке, кроме спальных комнат, Боб знал о наличии большого архива у брата. Особенное его внимание привлекали дневники, которые он оставил своей дочери. По предположениям Роберта, там могли, да что там могли – содержались секретные сведения относительно действительно больших сокровищ, которые предки (кстати, и его тоже, а не только этой глупой девчонки) спрятали где-то в горных районах, схронах, замковых подвалах в эпоху борьбы с роялистами. Однако, на предложение Роберта помочь разобраться с огромным архивом, племянница заявила, что пока сама не пересмотрит всё до последней бумажки, не готова с кем бы то ни было делиться сведениями. Дядя обиделся, но не стал усугублять и так пошатнувшиеся между ними родственные отношения. В 2014 году, в связи с угрозой бизнесу, Энн уехала в Россию, и Боб решил, что пришла пора действовать. Однако, оказалось, что она оставила достаточно сильную защиту и в замок так просто было не попасть. Боб не отказался от своей затеи и нанял несколько специально обученных людей, чтобы обезвредить охрану и вынести архив, который по его сведениям находился всё ещё в замке. В момент, когда защита аккуратно, с помощью электронных ключей и взломанного пароля была вскрыта, Роберт, наблюдавший всё картину по монитору в фургончике, стоящем у ворот замка, увидел, что всё начинает заволакивать густым белым туманом. Он понял сразу, что это необычное явление. Взяв свою берету, он вышел из бронированного укрытия и, через открытые ворота попал на территорию замка. Тут же, раздался страшный гром, как будто он оказался в эпицентре взрыва. Боб даже упал на дорожку парка и закрыл голову руками. Потом встал и, хоть и немного оглушённый, всё же побежал в сторону замка. Перед его взором, при полной высоко стояще луне возникла поистине апокалипсичная картина: весь замок, ещё 20 минут назад радовавший взор своим величием, лежал в руинах. Рядом на дереве ухнула сова. Что-то сверкнуло у входа, но, когда Роберт пробрался к нему, ничего интересного там не было. Замок выглядел как древние руины. Людей не было видно: ни его наёмников, ни охранников, оставленных Энн Кавенгем. Удивительно, что старый сторож, единственный оставшийся в живых, стоял у своего домика как громом поражённый. Стаффорд взял сторожа за руку и повёл, сначала по парку, а затем по насыпи – вниз, к машине. В машине, он спросил, что видел сторож необычного, но добиться какого-либо вразумительного ответа не смог. Когда, спустя два часа, он привёз его в частную клинику, то там пожилому мужчине сразу же ввели капельницу и сказали Бобу – приезжать через сутки, потому что у пациента наблюдалось предынфарктное и, одновременно, шоковое состояние.

Когда, через сутки Роберт приехал, то оказалось, что какой-то влиятельный посетитель, пожелавший остаться инкогнито, забрал сторожа и на специальном медицинском вертолёте перевёз в другую клинику где-то в Швейцарии. СМИ взорвались необыкновенной информацией о разрушении древнего замка – владения единственной наследницы погибшего ранее лорда Кавнгема. Съёмочные группы, сменяя друг друга, приезжали, чтобы снять репортажи. BBC Skotland выпустил целую серию мистических передач о самых таинственных замках страны. Информация о Нью-Патрике была снята особняком. Они взяли интервью даже у него, Роберта Стаффорда. Он, правда, постарался сбить мистический флёр и сказал, что вероятно это террористы какие-нибудь сделали, но корреспондент возразил, указав на то, что ни одна радикальная организация ответственность за произошедшее на себя не взяла. Кроме того, никакие исследования, проведённые спецслужбами с использованием новой методики, не показали никаких остаточных продуктов взрыва. Замок выглядел, по мнению учёных так, как будто со средних веков являл собой развалины. Никаких вещей, картин, ценностей обнаружено не было, да и хозяйка не дала разрешения на дальнейшие поиски и глубокие исследования. Все охранники, нанятые Анной, были живы и здоровы. Они во время являлись на допросы, связанные с расследованием в полицейском отделении Глазго и все показали в своих объяснениях, что за 20 минут до разрушения получили по рации приказ офицера – покинуть помещение и ждать распоряжений, находясь дома. Единственным, кто пропал из поля зрения, был тот самый командир группы. Никто, однако, заявлений о пропаже человека не подавал. Он словно растворился в воздухе. Хозяйка замка приехала, спустя неделю и почему-то была относительно спокойна. В полицейском участке она пояснила, что не знает, где может находиться командир, но уверена в его непричастности к разрушению замка. На вопрос Роберта о том, где хранятся архивы, Анна ответила, что они в безопасности и не пострадали. Затем, она сделала вид, что уединилась в гостинице, а сама, по результатам геолокации её смартфона отправилась к замку. Роберт был занят делами своего бизнеса и не смог лично проследить за девушкой. Шпик, которого он нанял ещё до приезда племянницы, оказался тюфяком и ничего рассказать не мог. По его сведениям, как только она подошла к входу в разрушенный замок, то будто сквозь землю провалилась.

Через неделю своего пребывания в Шотландии, Анна приказала оставить всё как есть, ограничив доступ туристам. Их последняя встреча прошла достаточно холодно. Роберт понял, что девушка спешит вернуться в Россию и узнал, что у этого стремления есть причина. Наличие нового жениха расстроило Роберта, но он решил не усугублять негатив между ними напоминанием о предыдущем горьком опыте Анны. «Понаблюдаем за вами издали», – подумал дядя Боб, а вслух спросил племянницу:

– Что думаешь делать с замком? Когда приступишь к его восстановлению. Я, как член семьи, ответственно заявляю, что нельзя допустить, чтобы мы все лишились родового гнезда.

– Я обещаю через год заняться решением этой проблемы, а до этого окончательно урегулировать вопросы поставок медицинского оборудования в Россию и найти инвесторов для восстановления нашей реликвии, – пообещала Анна

– Продолжаешь делать дела себе в убыток? Сколько ты уже своих средств вложила в эти поставки медицинского оборудования?

– Дядя, у вас представление о России какое-то первобытное. Сейчас это развитая, технологичная держава. Они и без нас уже многое изобрели, внедрили в медицинской сфере. Не хочется терять связи и рынки, тем более что наполовину, если ты помнишь, это моя Родина. Я хотела бы принести как можно больше пользы людям в России.

– Я помню, помню, дорогая, – Роберт улыбнулся, но Анна давно поняла, что улыбка дяди это – оскал хищника. Она слишком хорошо помнила, как сразу же после смерти родителей, он сделал максимум усилий, чтобы забрать активы у Анны, вынудить её принять его помощь и выбрать в председателя совета директоров крупнейшей фирмы своего двоюродного брата. Однако, сама Анна не была уже девочкой – подростком, имела вес в научных и деловых кругах, а, кроме того, обладала контрольным пакетом акций. Одну из фирм, занимающуюся юридическими вопросами она вообще отдала адвокату отца, правда получала неплохие дивиденды с прибыли.

Еженедельно ей направляли отчёт о состоянии замка, но в течение года ровным счётом ничего не изменилось. Энн не появлялась и только по праздникам звонила родственникам, чтобы поздравить и сразу же прекращала разговор, если Роберт открывал тему восстановления замка.