Текст книги "Осуществление ожидаемого. Критический анализ Библии. Уроки теоретической мудрости"

Воля Божия

Верующие люди приучены думать, что всё в этом мире происходит по воле Божией. И на каждое событие, на нежелательные повороты своей судьбы у них, как водится, всегда один ответ: «Ну, что же мы поделаем? На всё воля Божия». Дескать, наша судьба предопределена свыше. Люди, придерживающиеся подобных убеждений, сами того не понимают, в каком неприличном свете выставляют своего бога. Если люди страдают неизлечимыми недугами, от которых часто умирают, гибнут сотнями тысяч в авто– и авиакатастрофах, становятся невинными жертвами циничных насильников и хладнокровных убийц, то всё это, получается, объясняется волей Бога?

Разумеется, что воля библейского «Бога» лежит не в обыденной плоскости её понимания. Павел, наставляя своих учеников, пишет: «Не будьте нерассудительны, но познавайте, что есть воля Божия» Ефес 5:17. Иными словами, библейская «воля Божия» требует к себе приложения умственных усилий, аналитических действий, итоги которых непременно должны обосновываться «твёрдым основанием» учения, его теорией познания. А потому эта «воля» является следствием единого основания, единого для учения духа с его сферой рационального миропонимания библейской Вселенной.

В послании к Евреям Павел формулирует ключевое понятие «воли Божией»: «Христос, входя в мир, говорит: жертвы и приношения, приносимые по (языческому. – Авт.) закону, которые каждый год напоминают о грехах, Ты не восхотел, но тело уготовал Мне… Тогда Я сказал: в начале книги написано о Мне: вот иду исполнить волю Твою, Боже: отменить первое, чтобы постановить второе. По сей– то воле освящены мы единократным принесением тела Иисуса Христа… Одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых…» Евр 10:3—14.

В этих словах всё – вся пророческая мудрость, вобравшая в себя весь исторический опыт движения разума от незнания к знанию, причина и цель создания «великого дела» с его тактикой достижения стратегической цели, философское значение человеческой жертвы – буквально всё! Что означают слова «в начале книги написано о мМне», о какой книге идёт речь? Автор говорит о книге «Бытие». Её начальные слова означают создание учения с его теоретическим фундаментом, имя которому «Христос» или «сын Человеческий». В начале была сконструирована модель учения, а потом по её трафарету писались книги пПророков. Кто не знал этой хитрости, тот обречён был врать, свои измышления выдавать за «святые истины». Посвящённый в этот литературный приём, легко и просто распознавал лжеца, фантазёра, мечтателя.

Из этих слов делаем вывод: «воля Божия» – продукт рефлектирующего разума, человека рассуждающего, создавшего Тору, восставшего против консервативного мифа с его убогой доктриной о мире. Поменять местами мировоззрения и отдать лавры первенства рациональности с её методами познания – вот благороднейшая цель создания «великого дела». Для осуществления этой гуманной цели и был отдан на смерть Христос – и человек, и дух истины: «Я ничего не могу творить Сам от Себя. Как слышу, так и сужу, и суд Мой праведен, ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца… Я сошёл с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца… Христос отдал Себя Самого за грехи наши, чтобы избавить нас от настоящего лукавого века, по воле Бога и Отца нашего» Ин 5:30; 6:38. Гал 1:4. Мф 26:42,51—54. Мк 14:36. Лк 22:42. Контролируем себя и не поддаёмся мимолётной слабости думать о Боге, как о сверхъестественной Личности. «Бог» – понятие, которое в любом случае является интеллектуальным продуктом мыслящей материи. Отсюда всё содержание данной цитаты встаёт с легкомысленной головы на свои твёрдые ноги.

Рассуждение о «воле Божией» подведём словами Петра и Павла: «Воля Божия есть та, чтобы мы, делая добро, заграждали уста невежеству безумных людей… Ибо есть много непокорных пустословов и обманщиков, особенно из обрезанных (крещённых. – Авт.), которым необходимо заграждать уста: они развращают людей, уча, чему не должно, из постыдной корысти…. Лжецы, злые звери, утробы ленивые… Обличай их строго, дабы они были здравы в вере…» 1Пет 2:15. Тит 1:7—13.

Обращаем внимание на то, как выстраивают свою речь библейские писатели: их слова не выпадают из чётко очерченных рамок единого основания. Эти люди свои высказывания моделировали в строгом соответствии с сконструированной ими теории познания.

Из сказанного следует, что слова апостолов Петра и Павла синонимичны. Они разнятся исключительно своей формой выражения. «Делать добро» означает обличать иррациональность внешней стороны учения, его ветхий завет, показывать, что она не может называться знанием, первородным от понятия имён. Лавры первенства в познании невидимого отдаются второй парадигме учения – новому завету, духовной трактовке иносказательного образа. В этом и заключается величие того, что «не от мира сего».

Ну, скажите, разве подобного свойства «добрые дела» не актуальны и в современном обществе? «Научный креационизм» – злой зверь, лжец, «отступивши от нелицемерной веры, уклонился в пустословие, желая быть законоучителем, но не разумея ни того, о чём говорит, ни того, что утверждает…. Дух же ясно говорит, что в последние времена (которым уже две с половиной тысячи лет. – Авт.) отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским…, занимаются баснями, пустыми спорами, которые свойственны людям повреждённого ума, чуждыми истины… О, Тимофей! Храни преданное тебе, отвращаясь негодного пустословия и прекословий лжеимённого знания…» 1 и 2 послания к Тимофею.

Как видим, укоренившееся в обществе религиозных людей утверждение, что «на всё воля Божия» – суеверный пережиток, перешагнувший века, но так и оставшийся чувственным, неосознаваемым продуктом обыденного сознания, которое соблазнили и которое соблазнилось «голубиной простотой» Писаний. Как сказал один мудрый человек: «Они гонятся за ветром» Еккл 45,6.

Закон заповедей

Фарисей, искушая Христа, спрашивает: «Какая наибольшая заповедь в законе?». На что он, не мудрствуя лукаво, ответил: «Первая и наибольшая заповедь: любить Господа всем разумением твоим. Вторая, подобная ей: возлюби ближнего, как самого себя… Иной большей этой заповеди нет» Мф 22:36—39. Лк 10:27,28. Мк 12:30,31.

Обращаем внимание на употребление евангелистом слова «разумение». Также замечаем – евангелист устами Христа эти две заповеди объединяет в одну: оказывается, ближним является не человек, а Господь или, образно говоря, дух, господствующий в учении, его принцип, познающий себя и свой престол, свою сферу обитания. «Господь», «Бог Отец» – осеобразующее и смыслообразующее ПОНЯТИЕ – основной «строительный материал» учения, на который возлагается функция разрушения «метафизических конструкций мироздания».

Список библейских заповедей, из которых складывается закон любви ближнего твоего, зафиксирован в Декалоге. Исход 20:3—1. Люди эти заповеди цитируют при любом удобном случае, тем самым приписывая Библии какие-то особенные морализирующие свойства. Не секрет, что эти простые и понятные людям заповеди задолго до создания Пятикнижия были известны многим человеческим культурам. Сама общественная жизнь, практическая деятельность диктовала человеку присущие ей принципы поведения. Так что приписывать их авторство Библии не стоит. По меньшей мере, это не справедливо. «Мировые» заповеди в учении пророков переформатированы, согласно концепции о спасении того, что было отвергнуто древним восточным миром: логически-рационалистичной формы сознания.

Объяснение всей полноты тайны Декалога находим у Павла, который писал: «Заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не пожелай чужого, и все другие (те, которые не входят в список десяти. – Авт.) заключаются в одном слове: возлюби ближнего твоего, как самого себя» Втор 5:6—22; 6:1—19. Рим 13:9.

Иными словами, сколько бы мы ни встречали заповедей в Библии относительно её учения, они всегда будут иметь одно значение. Авторы канонических книг известные народу нравственные категории использовали в качестве формы, в которую заключили одну-единственную заповедь своего учения. И которая стала для него законом, который, дабы не угодить в сеть заблуждений, необходимо исполнять. Ибо он предназначен для одной цели – указать единственный путь восхождения разума от абстрактных представлений к конкретному понятию истины. Пророки сотни раз напоминают людям об исполнении его «закона любви ближнего твоего», которому посвящают целые книги. Теперь мы знаем, в чём заключается мудрость этого настойчивого требования: авторы концептуальной модели призывали не останавливаться на обманчивом образе, на его формальном содержании, не спешить его ассоциативной картинке. В нашем учении «Господь» – философское понятие, которое развивается и живёт через снятие библейских противоречий, созданных им самим.

Проверим вывод Павла об однозначности библейских заповедей. А именно то, что они все, как одна заключаются в исполнении любви-знании имени «Господь» – категории духовно-рациональной.

Господь велит обходить стороной других богов, любить и почитать только его одного. При условии, что библейский «Господь» – философское понятие, то, понятно, заповедь о любви выражается в следовании этому имени. Понятие, как всеобщий принцип в познании – ключ к расшифровке древнего документа. Понятие стволовых имён образует собой свою особенную платформу или парадигму суждений. Через понятие имён распахивается окно в совершенно неведомый мир с его истинной духовной свободой, однако, контролируемой своими законами мышления.

Известно, что политеизм от монотеизма отличается количеством богов: там много, здесь один. Сущность же их одна и та же: вера в сверхъестественные свойства предмета поклонения, в его надуманную, иллюзорную способность творить чудеса.

Автор «книги Премудрости Соломона» начинает её с позиционирования двух богов: языческого и того, от которого образуется «дух премудрости» или «человеколюбивый дух», тот самый дух истины, которого человек Христос обещал прислать ученикам вместо себя.

«Что такое премудрость?» – задаётся вопросом автор. «Она, – поясняет он, – есть неистощимое сокровище для людей; пользуясь ею, они входят в содружество с Богом, посредством даров учения… Она – дух разумный, святой, единородный… Она возвышает своё благородство тем, что имеет сожитие с Богом…». Значит, «Бог» – начало и основа премудрости, высшей ступени мудрости с её разумностью.

Автор говорит о философии и её знании, которые «не дружат» с мифом и с его типом мышления. Он противопоставляет двух богов, подобно Евангелиям: два бога, два духа – Дьявол и Бог Отец, дух заблуждения и дух истины или дух премудрости. Но делает он это очень осторожно, в большей степени полагаясь на внимательность и сообразительность своего читателя. Автор в описании богов создаёт противоречие, на которое следует обратить своё внимание: вначале он восхваляет Бога и здесь же, не уходя далеко, обличает и высмеивает его. Оказывается, всё дело в том, что он рассуждает о двух богах: о высшей Личности и о философском понятии – едином для всего учения духе.

Я хочу подчеркнуть мысль о том, что литература, причастная к новозаветной традиции, подобно Библии, всегда позиционирует двух богов. Ожесточённая битва титанов разворачивается между философским и мифологическим типом мышления. Об этом надо помнить и учиться различать их. И тогда эти книги обретают присущий им логический порядок, завершающийся рационалистичностью суждений, которые и есть «венец славы».

Согласно библейской теории познания, весь без исключения верующий мир нарушил первые две заповеди: он сотворил себе кумира и стал поклоняться ему, как Богу: из одних и тех же кирпичей люди строят жилище себе и храм богу; из одной и той же глины лепят горшки и изображения бога, из куска дерева мастерят скамейки и его скульптурки, поклоняясь им, как живому существу. Это наблюдение зафиксировано в словах апостола Павла. Он пишет: познавши Бога, как философскую величину, они в исследовании писаний не последовали его путём, но осуетились в умствованиях своих… называя себя мудрыми, обезумели – славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку… они заменили истину о нашем Боге своей ложью и стали поклоняться и служить твари вместо Творца…. И как они не заботились иметь Бога в разуме, то Он предал их превратному уму делать и говорить непотребное», то, что не укладывается даже в обыденные нормы человеческого здравомыслия. Рим 1:21—28.

А разве человеческая религиозная вера после Павла изменила своим древним принципам, она стала другой, более разумной? Нет! Она осталась прежней – всё в ней зиждется на слепой, бездоказательной вере в сверхъестественное, на сердечном чувстве верующего. Умопостигаемая идея о воскрешении для званого верующего остаётся неузнанной и по сей день. Идея боговоплощения, воскрешения, идея вечной жизни, ада и рая для чувствующего, но не размышляющего ума – парадоксы непостижимые. Поэтому только и остаётся, что принять их на веру. И по этой причине призывы и законопостановления об исполнении заповедей, об исследовании Писания и вникании в них остались неуслышанными теми, кому были адресованы.

Апостол же Павел, верный последователь идеи о воскрешении, мыслит о заповедях и их законе теоретически: две стороны учения, два его уровня познания, две сферы воззрений на это учение и на все его компоненты. Истина о воскрешении находится во второй сфере – в рационально-духовной с присущим ей рационально-логическим «мироустройством». Эти две сферы, как два брата или два друга. Любовь выражается в единстве этих «родственных душ». Вторая сторона учения всегда рядом с видимой стороной, она её ближняя. И, таким образом, «Господь» в ней также будет ближним. Его-то и надо любить или знать как понятие, а не как запредельную Личность, которая до сегодняшнего дня не поддаётся полагаемой для её узнавания веской аргументации, которая сделала бы её наличность бытия «очевидной вещью».

Пройдут столетия, человеческая мысль, возвращаясь на круги своя, скажет: «Не следует «принимать за истинное ничего, что я не познал бы таковым с очевидностью… включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и столь отчётливо, что не даёт мне никакого повода подвергать их сомнению».7777
  Декарт Р. Избранные произведения. М., 1950. С. 272.


[Закрыть] Если трансцендентная Личность недоступна познавательным возможностям человека, то у понятия же существует свой закон заповедей, свои правила и методы его распознания, открытия «великой тайны благочестия». 1Тим 3:16. Понятие не нуждается в человеческом чувстве любви, которое проявляется к своему близкому, связанному родственными связями человеку.

Пророк, парафразируя заповеди своего идейного предшественника, проклинает того, кто нарушит первую заповедь Декалога: «Проклят, кто сделает изваянный или литой кумир. Произведение рук человеческих – мерзость пред (нашим. – Авт.) Господом», т.е. перед философским понятием и его системой мышления, понимания исследуемого объекта. Втор 27:15.

Как видим, автор противопоставляет языческому богу своего Бога. И, если ты, любезный читатель, будешь тщательно выполнять все заповеди, предписанные учением, его принципом познания, то ты будешь поставлен выше всех народов Земли. Но «Израиль презрел твердыню спасения своего. За это пошлю ему свою месть» Втор 28:1; 32:15—21,35. (Спешу предупредить: «Израиль» у автора – не народ и не нация, а модель мышления, система его воззрений. И только потом те, кто будет следовать этой системе с её царём-кумиром, будут называться израильтянами. В рамках учения и согласно его теории существует два имени «Израиль», как и два «Иерусалима» – небесный и земной, иррациональный и рациональный – образы двух парадигм в понимании «тайны домостроительства».

В чём же выражается гнев Божий? Павел открывает тайну этого устрашающего вопроса: следование кумиру или языческой традиции почитания библейского Бога наказывается превратным умом. Человек, слепо внимающий словам Библии, лишается своего, данного ему природой здравомыслия, способности смотреть на мир критически, подвергая всё видимое, данное ему в ощущениях сомнению, что, в свою очередь, подразумевает бодрствование ума, молитву достичь ответа на волнующий вопрос. Разум лишается своей гибкости, способности смотреть на предмет почитания широко и скептически открытыми глазами: «Главное – мудрость… высоко цени её, приобретай разум через соблюдение заповедей» Рим 1:28. Ефес 4:14. Деян 20:29,30. 2Фес 2:1—12. Притч Солом 4:1—8.

Что значит «напрасно»? Мир и эту заповедь понял обыденно, согласно привитой ему религиозной традиции. Но нам нужен только один и, причём, правильный ответ. Пропуская термин «Господь» через призму теории познания, мы имеем следующее: произносить имя этого персонажа всуе означает использовать его в качестве языческого атрибута веры с его сверхъестественными свойствами. Если читатель Библии слепо верит букве учения, доверяясь его ассоциативной картинке, коленопреклоненно встаёт перед образом всевышнего с просьбой его услышать, обращается к его имени с надеждой получить вожделенную милость, то всё это и будет означать «произносить имя всуе»: «осуетились в умствованиях своих» Рим 1:21. Иными словами, термин «всуе» духовной природы, и к повседневной жизни человека с её судьбоносными проблемами не относится.

В одной из душеспасительных книг написано, что «люди по своей природе суетливы… Плод их „познания“ учёной мудрости, что гадание на кофейной гуще, их вера – сновидения, которые ввели в заблуждение многих… они мечтатели… их религиозная мудрость – суета сует, всё суета…» кн. Прем Иисуса, кн. Еккл.

Замечаем, что и эта заповедь повелевает не останавливаться на первом уровне учения. Она для спасения своего разума из «египетского плена» требует движения, стремления достичь высшего знания. А это не что иное, как «любить ближнего твоего». Вторая понятийно-категориальная сфера учения – ближняя первой.

Этот термин также «субъект» теории познания и с днём недели не имеет точек соприкосновения.

Получается, что «день субботний», согласно общепринятому «летоисчислению», – у исповедующих иудаизм седьмой день недели, который в христианстве соответствует воскресенью. А что такое воскресение по понятийному значению библейской терминологии, мы уже знаем.

Первым, кто нарушил эту заповедь о субботнем дне, согласно иудейской традиции исповедания, был Христос, который в этот, как ни в какой другой день, совершал много полезных чудесных дел: сухую руку делал здоровой, слепого прозревал…. Апостол Павел, подобно Христу, учил по субботам, открывая тайну о Христе. Сторонники иудаизма за это осуждали их. На что Христос им отвечал: «Не судите по-наружности, но судите судом праведным» Мф 12:9—13. Мк 6:1,2. Лк 13:10—17.

Это говорит о том, что «субботу», как и дела пророка и его апостола, нельзя понимать прямо, по букве, как день недели.

Будет большой ошибкой для тебя, любезный читатель, если ты в данных высказываниях станешь усматривать, что чудо творит человек по имени Христос. Нет! Чудо исцеления творит второе имя: «твёрдое основание учения», его теоретическая основа. В нём «суббота» иносказательный образ внешней стороны учения, её религиозного языка, той самой внешности или наружности. Этот образ имеет своё содержание, также определяемое «твёрдым основанием». Одним словом, процесс трансформации религиозной буквы с её духом заблуждения в рациональную плоскость суждений, в которой «Бог» и его «Сын» – философские понятия, также называется «субботой». И тогда это уже не простое слово, а термин – слово с его специфическим для учения значением. Значит и «суббота», как и многие другие термины учения, двузначно. Вот, поди, разберись, где свой, а где чужой, где близкий, а где ближний!

Павел пишет: «Праздник суббота – это есть тень будущего» знания. Колос 2:16,17. Написано: «Суббота для человека, а не человек для субботы. Поэтому Сын Человеческий есть Господин и субботы» Мк 2:27,28. Понятно, что евангелист далёк от мысли о простом человеке. Он мыслит учение теоретически. Поэтому у него два «человека»: «человек внешний» и «человек внутренний». Тогда имеем: «Суббота для человека внутреннего, а не человек внешний для субботы». Таким «внутренним человеком» является интеллектуальный продукт, сформировавшийся на «твёрдом основании». И называется он «Сын Человеческий». В итоге имеем: «суббота», «Сын Человеческий», «человек внутренний» – термины одного значения.

Как видим, евангелист в своих рассуждениях последователен. Он незаметно расставляет ловушки, создающие противоречия, которые в диалектической плоскости выведения суждений являются мотором мысли, её генератором.

Авторы Нового Завета неоднократно обращают внимание читателя не придавать особого значения названиям городов, стран, морей, а также названиям дней и годов. Все они есть не что иное, как маленькие хитрости, отвлекающие внимание от более серьёзного и «криминального» для теократической эпохи понимания идеи о смерти и воскрешении основного вопроса учения.

Как видим, значение этого термина не выходит за рамки конституирующего для учения «закона любви ближнего твоего».