Текст книги "Король Людвиг II Баварский. Драма длиною в жизнь. 1845—1886"

Герцог Альфред (в семье называли его Аффи) обладал необузданным нравом, много пил, заводил романы с другими женщинами, часто уходил в морские плавания, оставляя жену подолгу одну с детьми. Разочарованная в муже и тоскуя по родине, Мария посвящала себя детям, воспитывая в них ненависть к англичанам. Туманный Альбион не впечатлял ее. В лондонском обществе Мария не пользовалась популярностью, и при дворе королевы Виктории ее мало любили, считали вздорной и высокомерной. Она так и осталась в Англии чужеземкой, своенравной русской царевной. Мария требовала, чтобы к ней обращались не «королевское высочество», а «императорское высочество», и соответственно по иерархии она должна занимать место за королевой Викторией или принцем Уэльским, а не за его женой датской принцессой Александрой. Менять веру на протестантизм герцогиня Эдинбургская категорически отказалась, что также, по сути, отдаляло ее от новой семьи. С ее стороны не было никаких попыток, чтобы влиться в английскую среду, она делала все наоборот.

Герцогиня к тому же не ладила со свекровью, иногда намеренно своим поведением выводила Викторию из себя и давала понять, что запугать ее ничем нельзя. Лишь позднее королева Виктория прониклась уважением к невестке за ее твердый и непокорный нрав. После самоубийства старшего сына герцог Альфред спился и вскоре в 1900 году скончался. Мария пережила мужа на 20 лет и умерла в Швейцарии. Она была погребена в герцогском фамильном склепе в Кобурге.

После 1868 года императрица Мария Александровна не посещала больше Германию. Также с годами ее здоровье ухудшилось из-за частых волнений за жизнь императора, на которого много раз покушались. Императрица жила в постоянном страхе за жизнь супруга. Когда Людвиг также получал известия о покушении на Александра II, он был очень потрясен и возмущен. Из-за этого усиливался его страх за собственную жизнь, и он увеличил меры, направленные на обеспечение собственной безопасности.

Брак Марии Александровны с царем Александром II не всегда был счастливым. Подорванное здоровье, ее частые отъезды за границу на лечение, из-за чего супруги все реже и реже виделись. Полноценная супружеская жизнь постепенно сошла на нет. После восшествия на престол Александр II стал заводить себе любовниц, а после рождения восьмого ребенка у него и вовсе появилась вторая семья. Марию Александровну огорчала неверность супруга, но она с исключительным достоинством и без жалоб терпела его любовные отношения с княжной Екатериной Долгоруковой. От царя фаворитка родила четверых детей, один из которых умер в младенчестве. Долгоруковой царь позволил даже занимать апартаменты в Зимнем дворце этажом выше комнат, где жила Мария Александровна. Царица часто слышала топот детских ножек и крики.

Вера в Бога, молитва и любовь детей давали поддержку угасающим силам Марии Александровны. Еще с молодости она всегда была религиозна и, когда приняла православие, стала образцово верующей. Религия полностью захватила ее. Как писала однажды дочь поэта Тютчева Анна Федоровна (1829–1889), давая характеристику Марии Александровне: «Душа великой княгини из тех, что принадлежат монастырю. Ее хорошо можно было себе представить под монашеским покрывалом, коленопреклоненной под сенью высоких готических сводов, объятую безмолвием, изнуренную постом, долгими созерцательными бдениями и продолжительными церковными службами, пышною торжественностью которых она бы с любовью руководила».

Людвиг не забывал Марию Александровну и в письме от 12 августа 1874 года восторженно признавался ей: «Ты, как никто другой, произвела на меня глубокое, неизгладимое впечатление, ты, любимая тетя. Никто не может заменить мне счастье тех часов, будь то тот, кто этого хочет. …Я вообще холоден и закрыт; но когда я думаю о тебе, лед в моей груди тает, тогда я чувствую себя счастливым; я смотрю на вас, как на божество, так как ты подчинила меня себе навсегда». В этом же письме король сетует на сложившее положение в Германии: «Если на мгновение ты поставишь себя на мое место, ты поймешь, что я ощущаю себя очень несчастным в политической точке зрения, что я не согласен с навязанной ситуацией в Германии и как суверен, этого не может быть, моя внутренняя суть страстно желает освобождения из этих злосчастных условий, конечно, бедному Вюртембергу еще хуже, а также Гессену; эти государства рассматриваются почти как подчиненные Пруссии провинции; даже Бавария, которая принесла много тяжелых жертв для Пруссии, вознаграждается неблагодарностью».

В 1880 году Мария Александровна отошла от придворной жизни, ее здоровье еще больше ослабевало. Свои страдания она молча забрала с собой в могилу. В ночь со 2 на 3 июня 1880 года в возрасте 56 лет она тихо умерла во сне в Зимнем дворце. Царицу похоронили в Петропавловском соборе. После ее смерти нашли последнее письмо императрицы, в котором Мария Александровна не выразила ни одного упрека в адрес супруга, а лишь благодарила его за счастливо прожитую с ним жизнь.

Людвиг II, узнав о кончине императрицы, был глубоко потрясен. По воспоминаниям М.П. Фредерикс: «Король Людвиг остался верен этому восторженному чувству к императрице Марии Александровне, даже после ее кончины, до последних дней своих. Он находил, что нет на свете другой подобной женщины».

Исследователь Франц Мерта пришел к выводу: «Неоднократно утверждается, что король Людвиг II из всех женщин, с которыми он знакомился, почитал больше всего императрицу Елизавету Австрийскую. При более точном исследовании это утверждение нуждается в исправлении. Ибо из дневников и писем Людвига II видно, что он также почитал и других женщин, по крайней мере, столько же, сколько Сиси. Среди них – российская императрица Мария Александровна, которая, по-видимому, повлияла гораздо больше, чем Сиси, на его представления о сути и о задачах королевской власти».

Александр II, не дожидаясь годового траура, спешно вступил в морганатический брак с Долгоруковой, нанеся удар своим детям, обожавшим Марию Александровну.

Не прошло и года со смерти супруги, как вскоре Александр II погиб 1 марта 1881 года от террористического акта, совершенного революционерами организации «Народная воля».

Трагическая смерть императора произвела ужасное впечатление на Людвига II. Это событие, как и другие покушения на венценосных особ, еще больше усилило в короле страхи за собственную жизнь. При баварском дворе был объявлен четырехнедельный траур и отменены празднества в честь шестидесятилетнего юбилея принца Луитпольда. Принц Арнульф, кузен Людвига II, в качестве представителя баварского короля поехал в Москву на похороны Александра II.

Внезапная смерть императора помешала осуществлению плана – коронации Екатерины Долгоруковой, княгини Юрьевской. Александр II обрел свой последний покой рядом с Марией Александровной в Петропавловском соборе.

Сыновья императрицы в память о матери построили храм Святой Марии Магдалины (Иерусалим, Гефсимания). В нынешнее время там русский женский монастырь, который хранит память о двух гессенских принцессах – Марии Александровне и Елизавете Федоровне. Мощи последней с 1921 года покоятся там и поныне.

В 2010 году поднимался вопрос о канонизации Марии Александровны, но решение так и не приняли. Еще при своей жизни Александр III в одном из разговоров о канонизации в России высказался, что его мать Мария Александровна достойна быть причислена к лику святых.

Глава 3
Императрица Елизавета Австрийская (Сиси)

Одной из женщин, которых Людвиг очень высоко почитал и с которой его связывала близкая дружба, романтико-поэтические отношения, была его двоюродная тетя, императрица Елизавета Австрийская (Сиси), происходившая из побочной герцогской ветви, дочь Максимилиана Баварского (1808–1888) и принцессы Людовики (1808–1892). Людовика приходилась сестрой Людвигу I. Еще будучи детьми, Людвиг и старшая его на 8 лет Елизавета иногда играли друг с другом. Людвиг звал ее кузина. Когда Елизавета стала супругой австрийского императора Франца Иосифа в 1854 году, общение Елизаветы и Людвига сократилось. Сиси вступила во взрослую жизнь, а Людвиг еще был ребенком. В браке с Францем Иосифом у Елизаветы родилось четверо детей: София (1855–1857), Гизела (1856–1932), Рудольф (1858–1889), Мария Валерия (1868–1924). Отношения со свекровью у Сиси были напряженными, возникли разногласия из-за подхода к воспитанию детей. Эрцгерцогиня считала невестку молодой и несерьезной, неопытной матерью и после рождения детей отбирала их у нее, прививая им сама воспитание. Даже видеть собственных детей Сиси могла лишь с дозволения свекрови. Страдания, напрасные бунты, депрессии, переживания из-за детей и измен мужа подрывали здоровье Елизаветы. Она уезжала на несколько месяцев на средиземноморские курорты подальше от удушливой атмосферы венского двора, дабы в теплых солнечных краях поправить расшатанное здоровье. Францу Иосифу стоило немалых усилий поддерживать иллюзорное впечатление единства семьи.

Со времени, как Людвиг стал королем в 1864 году, его общение с Сиси стало более регулярным.

Людвига и Елизавету можно назвать двумя родственными романтическими душами, которые полностью понимали друг друга. Оба меланхоличны, капризны и причудливы, пацифисты, любили красоту в искусстве и в природе, которой придавали большое значение. Они стремились убежать от мирской суеты, избегали своих нелюбимых столиц: Сиси – Вены, а Людвиг – Мюнхена, искали уединенность на лоне природы, которую любили больше, чем людей. Людвиг уезжал в свои любимые горы, а Сиси искала покоя на море и островах. У обоих были свои поэтические убежища – у Людвига его замки, а у Сиси дворец Ахиллеон, построенный ею на Корфу, и они беспокоились о том, чтобы никто не смел посещать их, кроме них. И лишь только избранные могли удостоиться этой чести.

Оба были довольно эрудированными и всегда стремились к новым знаниям. Бунтари по духу: у Сиси наблюдались республиканские идеи, а Людвиг мечтал об абсолютизме и протестовал против конституционной монархии с ее ограниченными полномочиями. Оба были прекрасными всадниками, любили верховую езду, наслаждаясь долгими прогулками.

Не понятые их родственниками, оба осуждаемые в аристократических кругах за их пренебрежение придворными обязанностями, за их отвращение к придворному церемониалу, две одиноких страдающих души тянулись друг к другу и находили вместе гармонию. Они неоднократно убеждались, что были похожи по характеру и в своих взглядах. Их дружба не раз вызывала множество разговоров. Их отношения можно охарактеризовать как куртуазная любовь. Сиси была для Людвига его прекрасной дамой, возвышенной и недоступной, перед которой рыцарь галантно преклонялся. На сегодняшний день нет никаких существенных доказательств, что у Людвига и Сиси была любовная связь. В их отношениях сексуальность не играла никакой роли. Сиси неоднократно высказывала свое неприятие к физической близости, а Людвиг стремился к духовной любви.

Людвиг встретился с Елизаветой в Бад-Киссингене в июне 1864 года, где императрица задержалась на лечение. Людвиг был ослеплен красотой, шармом императрицы, ее неординарным мировоззрением, он всю жизнь восхищался ею, преклоняясь перед ее «божественным, возвышенным, ангельским образом». Людвиг бесстрастно любовался неповторимым обликом Елизаветы, словно прекрасным произведением искусства.

Сиси же относилась к Людвигу скорее как к своему младшему брату, порой всерьез не принимая его мечтательное преклонение, о чем с улыбкой поведала своему сыну Рудольфу: «Вчера король долго пробыл у меня в гостях, и, если бы не бабушка, которая зашла ко мне, он и до сих пор был бы еще здесь. Он был очень галантен и столько раз целовал мне руку, что тетушка София, которая наблюдала за нами через приоткрытую дверь, потом спросила меня, осталось ли что-нибудь от моей руки. Он опять пришел в австрийской военной форме, и от него сильно пахло дорогим одеколоном…»

Из бесед с Сиси Людвиг также вынес идею о поиске тихого, райского, отдаленного от мира острова в качестве места проживания. И затем эту миссию по поиску такого места король поручил тайному советнику Лёеру.

Когда Людвиг узнавал, что императрица посещала Баварию, он мог бросить все свои дела и, несмотря на погоду, состояние своего здоровья, спешил встретить, поприветствовать свою кузину и потом также проводить. Так, однажды в 1867 году проводив Сиси, Людвиг написал ей: «Ты себе представить не можешь, дорогая кузина, какую радость ты мне доставила. Часы, проведенные недавно с тобой в вагоне, я отношу к самым счастливым в моей жизни, воспоминания о них никогда не угаснут в моей душе. Ты великодушно позволила мне навестить тебя в Ишле, и если моим надеждам вскоре снова увидеть тебя суждено осуществиться, то я буду считать себя самым счастливым человеком на свете. Чувство искренней любви и поклонения, которое я испытывал к тебе еще в то время, когда был сопливым мальчишкой, еще живо во мне и не покинет меня до самой смерти. От всего сердца прошу тебя извинить меня за мою откровенность, но я просто не мог иначе…» Письмо это осталось без ответа.

После того как Людвиг расторг помолвку с ее сестрой Софией, наметилась дистанция в общении императрицы и короля. Она не могла понять поступка Людвига и считала его виновным в разрыве помолвки.

В 1875 году Людвиг узнал о несчастном случае на конной прогулке – Сиси упала с лошади. О своих переживаниях обеспокоенный король делился с Рудольфом: «Если бы ты только знал, как я завидую тебе. Ты счастливчик, потому что имеешь возможность находиться рядом с женщиной, которую я боготворю. Умоляю тебя, напомни прекрасной императрице о том, что есть на свете человек, преданный ей всей душой и готовый рабски исполнять любые ее капризы. Меня очень успокоили заверения, полученные в октябре из Геделле от Луи, в том, что Елизавета отныне будет осторожнее ездить верхом. Еще один несчастный случай с ней я не переживу… Я собираюсь поместить в раму твой портрет, чтобы повесить его рядом с портретом императрицы и одновременно любоваться двумя самыми дорогими мне людьми».

Людвиг и Елизавета верили в мистику, сверхъестественное. У каждого из них было даже свое любимое дерево, с которым они беседовали. Не нужно в этом искать ненормальность и сумасшествие. Это лишь черты большой любви к природе и столь характерной для того времени суеверности обоих. Императрица увлекалась спиритизмом, веря в мир духов и общаясь с умершими, ощущала духовную связь с загробным миром. Похоже, и Людвиг верил в потусторонний мир.

Так, Людвиг писал в дневнике 17 сентября 1884 года о зеркальной галерее в Херренхимзее, в которой, мистически мерцая, отражались тысячи зажженных свечей: «…Каждый из этих многих тысяч огней здесь, в моей зеркальной галерее, – это душа, которая заходит из неземных светлых равнин на землю. Когда дыхание человека задувает их, пламя, только кажется, тухнет. В действительности, невидимые для человеческого глаза, они возвращаются домой. Я знаю этот дом. Я хотел перенести их на землю. Вероятно, я еще также сделаю это. Это царство чистого духа!..» В то время многие августейшие особы и прочая знать были подвержены модному увлечению мистицизмом.

Также важно отметить, что Людвиг был сторонником иллюзий, хотел испытывать их всюду: в замках, в театре, в общении и дружбе с другими людьми, включая женщин. Если кто-то нарушал иллюзию, мир грез лопался, то такой человек мог впасть в немилость у короля, и общение прекращалось. Король вызывал в своем богатом воображении иллюзию присутствия давно умерших французских королей и их фавориток, которые представали ему такими, какими он желал их видеть. Если реальный мир в понятии Людвига не соответствует идеалу, то этот идеальный мир можно вызвать игрой воображения, созданием всевозможных иллюзий.

К концу 1870-х годов общение короля и Сиси, их встречи становятся более частыми. Они встречались в Мюнхене или на Штарнбергском озере в Поссенхофене, Берге или Фельдафинге, несколько раз в сопровождении ее сына Рудольфа или Марии Валерии. В 1880-х годах король и Сиси встречались на острове Роз. Если поначалу она раздражалась его назойливым поведением, то постепенно начала сочувствовать и понимать его, что он, по сути, такой же непонятый одиночка в этом мире, как и она.

Людвиг и Сиси вели романтическую переписку, обменивались стихами, в которых императрица называла себя «чайкой», а Людвиг «орлом». В небольшом замке находился письменный стол с секретным ящиком, к которому только они оба имели ключи. Там они оставляли друг для друга письма, если не встречались лично.

Также Людвиг называл Сиси «голубкой». Альфонс Швайггерт размышляет по этому поводу: «Не напоминала ли она Лоэнгрину голубку Грааля, которая похитила лебединого рыцаря в челне от земных низменных пошлостей в небесные чертоги святости, где Людвиг отдавался своим неисполнимым мечтаниям? Это дало ему сначала в Хоэншвангау „этот земной рай, который я заполняю своими идеалами, и я поэтому счастлив“. Но еще более райским должен был стать новый замок Нойшванштайн, который был посвящен во всем как Лоэнгрину, так Тангейзеру».

Среди окружения Людвига были люди, которые считали, что Елизавета неблагоприятно влияет на короля. Они полагали, что императрица внушает Людвигу принцип, что он может делать все, что захочет, без оглядки на свое высокое положение и обязанности, и что уводит своего кузена от реальности в мир грез, в котором он теряет ориентир и потом больно падает с небес на землю.

Что бы ни говорило окружение баварского короля, Людвиг и Елизавета были две родственных души, которые по жизни то притягивались, то вновь отдалялись друг от друга. Это были два несчастных человека, которые при встречах наслаждались кратковременными моментами единомышленного уединения, словно встречались два сказочных персонажа, которые оставляли реальность и мир людей позади.

После смерти Людвига в 1886 году и последующей смерти сына Рудольфа в 1889 году опечаленная императрица Елизавета, не находящая себе нигде покоя, моталась инкогнито по Европе, все больше удаляясь от общества. Кайзер Вильгельм II, который, как и Людвиг, высоко почитал Елизавету, восхищался ее красотой и очарованием, писал в своих мемуарах: «После печального события императрица все больше удалялась от мира. В саду Ахиллеона, на Корфу, находится молчаливый, тихий уголок, где она установила бюст Рудольфа, который освещался электрическими лампами. Там несчастная императрица часто проводила ночи напролет в слезах. Можно упрекнуть ее в затворничестве, в которое она погрузилась, но ее судьба была слишком тяжела».

Жизнь самой Елизаветы оборвалась трагически – она была убита в Женеве 10 сентября 1898 года анархистом Луиджи Лукени. Подведем итог словами кайзера Вильгельма II: «Она была императору Францу Иосифу гораздо большим, чем судил мир по внешнему виду, и, если бы она осталась живой, она была бы ему верной опорой в сильных бурях более позднего времени».

Глава 4
Актриса Лила фон Бульовски

Людвиг восхищался талантом артистов, которые воспроизводили его мир грез в реальности, воссоздавая его на сцене. Одной из таких артисток стала Лила фон Бульовски (Bulyovsky), венгерская актриса, танцовщица, литератор и переводчик. Лила родилась 25 мая 1833 года в Клаузенбурге (в то время город в Австрийской империи, ныне город в Румынии) в семье актеров Пала Силадьи (Pбl Szilбgyi) (1790–1874) и Келемен Магдольны (Kelemen Magdolna). Первым азам актерского образования учил Лилу ее отец. В 1847–1849 годах она выступала как танцовщица и субретка на сцене в Клаузенбурге, а в 1849–1860 годах играла в Пеште драматические роли, покорив своим талантом множество венгерских политиков. В Пеште Лила вышла замуж в ноябре 1848 года за Дьюлу Бульовски (1827–1883). Актриса стала матерью четверых детей, но неизвестно, родились ли эти дети от ее супруга или были на самом деле внебрачными детьми от ее поклонников. О своем муже Лила старалась не упоминать, что дает основание предполагать, что отношения супругов были прохладными.

В 1856 году, посещая Париж, Лила познакомилась с писателем Александром Дюма, который через год сопровождал актрису в поездке по Германии. В 1860 году писатель издал рассказ об этом путешествии «Любовное приключение» (Une aventure d’amour).

Затем герцог Эрнст II Саксен-Кобург-Готский (1818–1893) пригласил Бульовски на пробные гастроли в Готский придворный театр. Так началась дальнейшая триумфальная карьера Лилы уже на немецкой сцене. Далее в 1860-х годах актриса выступала в Дрезденском, Венском и Берлинском театрах. Ее театральное мастерство, красота и остроумие покорили различные княжеские дворы. От своего венгерского акцента она постепенно избавилась. Талант актрисы заметил еще отец Людвига, король Макс II, пригласив ее в начале 1864 года выступать в Мюнхене, заманив суммой в 3 тысячи гульденов. Король умер, так и не дождавшись ее выступлений, – актриса прибыла в столицу лишь в апреле. Но смог насладиться театральным мастерством Бульовски, особенно ее ролью Марии Стюарт, его сын король Людвиг II, который неоднократно посещал ее выступления. После одного из таких представлений король был так растроган ее исполнением роли Марии Стюарт, что посреди ночи приказал открыть придворную церковь Всех Святых (Allerheiligenhofkirche), дабы помолиться за душу казненной шотландской королевы. Художник Франц Хай-гель по заказу Людвига нарисовал Бульовски в костюме Марии Стюарт. Король также восхищался исполнением Бульовски роли фаворитки короля Людовика XIV. По словам посла Вертерна, у Людвига было множество фотографий и рисунков с Лилой фон Бульовски.

Отношение Людвига к Бульовски чередовалось от королевских восторгов – приглашения актрисы в Хоэншвангау или на Штарнбергское озеро, до немилости – приказа ей покинуть Мюнхен в течение 24 часов. Гордая актриса не подчинилась, и вскоре Людвиг снова был у ее ног, а позже запретил ей выступать на сцене. Поговаривали, что она не прочь была стать королевской фавориткой, а то и вовсе морганатической женой короля, но она крутилась возле монарха больше из-за своих театральных амбиций. До Людвига доходили сведения, что Лила не раз использовала имя короля, чтобы заполучить лучшие роли в театре. Любезная и добродушная, но в то же время мелочная и расчетливая. Как указывает биограф Людвига Феликс Зоммер, переписка Бульовски с придворным управлением театра показывает ее требовательность и тщеславие.

Неприступное поведение Лилы притягивало Людвига II, но ее капризы не раз сердили короля. Так, однажды она не притронулась к еде, боясь, что та отравлена. В другой раз, пригласив Бульовски в швейцарский дом, Людвиг показал актрисе красивый зимний пейзаж, празднично освещенный огнями. Вместо восторгов он услышал от актрисы жалобы на холодную погоду. Чопорная Лила часто беспокоилась, что может помять или испачкать свою одежду. Подробности этого случая передает Готтфрид Бём: когда в то время Людвиг был помолвлен с Софией Баварской, он пригласил Бульовски в гости на остров Роз. После обеда он подал ей руку и предложил прогуляться. Внезапно начался дождь, дорожки стали мокрыми, и, к ужасу Лилы, ее легкая обувь намокла и испачкалась, и к тому же из-за этикета она не могла приподнять шлейф шелкового платья. Все это омрачало настроение актрисы, и даже сорванные королем для нее розы не вызвали восхищения. Перчатки быстро стали влажными, и держать мокрые цветы не доставляло никакого удовольствия. Король, заметив это, забрал у нее цветы и сказал, что возместит ей «это в другой форме». Лила размечталась, что это будет украшение с алмазами и жемчугами. Ее ожидания не оправдались – Людвиг представил ей засушенные розы, обрамленные в бархате. «Вы только посмотрите, это грязь! Никто не спросил меня, чего мне стоило это путешествие!» – гневалась шокированная актриса.

В 1870 году известен случай, также сообщенный Готтфридом Бёмом, когда Людвига искушали «соблазны Венеры» во время трехдневного пребывания Лилы в Хоэншвангау. Король показывал актрисе достопримечательности своего замка и также свою спальню, украшенную эротическими картинами, от которых Лила пришла в ужас. «У меня есть, однако, средство защиты», – сказал король, взяв с маленького алтаря картинку, на которой Бульовски была изображена в образе Марии Стюарт. Оба опустились на край кровати и начали читать книгу Гёте «Эгмонт». Людвиг признался Лиле, что у него никогда не было близких отношений с женщинами, а ночью, думая о ней, он покрывал поцелуями подушку. О том, что происходило на самом деле на этом свидании, существует несколько версий, причем самых противоречивых. Со слов Бульовски, она убегала от короля через несколько комнат замка. Из сообщений слуг все было с точностью наоборот: король убегал от актрисы, и позднее Бульовски заявила, что Людвиг был «холоден как рыба». И в последней версии, которая, скорее всего, приближена к истине, рассказ самого короля об этом инциденте в письме к кабинет-секретарю Липовски. Недовольный поведением Лилы, король упоминал, что Бульовски так сильно прижала его, что он был вынужден убегать в угол комнаты. А в письме Фридриху фон Циглеру Людвиг давал указание насчет Бульовски: «Постарайтесь, чтобы она (Лила) была хорошо настроена и полностью умиротворена, потому что женщины, которые ворчат об отвергнутой любви, подобны гиенам!»

Романтические устремления Людвига и высокая моральная нравственность были далеки от того, чтобы падать с романтики небес в земные физические наслаждения. Король смог устоять перед соблазнами Венеры. В Лиле Людвиг в первую очередь видел Марию Стюарт, и, даже будучи с актрисой в интимной обстановке, король не видел в ней женщины, самой Лилы, а лишь воплощенный ею образ шотландской королевы, который он почитал. Она искала земных чувственных страстей и раздражалась, когда Людвиг декламировал наизусть множество фрагментов из своих любимых драм.

Об отношениях Лилы с королем в общественности начали циркулировать различные слухи. Королева-мать вызвала Бульовски на аудиенцию, сказав ей, что король никогда не женится, пока она (Лила) остается в Баварии. Также королева взяла с нее слово, что она не будет возобновлять контракт через 1,5 года. По просьбе матери и кабинет-секретаря Людвиг был вынужден прекратить вечерние свидания с актрисой, поскольку это отражалось негативно на общественном мнении.

Но несмотря на всё, переписка между Людвигом и Лилой не прекратилась. Свои письма к актрисе король подписывал «Ромео» и «Мортимер», а ее называл «Мария Стюарт» и «Юлия (Джулия)». По утверждению Лилы, граф Макс фон Хольнштайн предложил ей свои посреднические услуги по доставке корреспонденции, но актриса отклонила такое предложение графа.

Поведение короля Лила находила недостойным и трусливым и грозилась обнародовать его переписку. Настроение Людвига по отношению к Бульовски было очень изменчивым. В письмах к «любимой подруге» он рассыпался в восторгах и поэтическом почитании с множеством цитат из литературных произведений. То гнев и немилость охватывали короля: «…наглая возмутительная Бульовски-сволочь пусть отправляется к черту!»

В некоторых письмах Людвиг делился с актрисой вопросами личной жизни и отношениями с Софией Баварской. Он жаловался на недостаточный художественный вкус Софии, что она избегала посещать театр, когда выступали Матильда Маллингер и сама Бульовски. Лила также была уведомлена Людвигом о его расторжении помолвки с Софией и о его радости, что он наконец был свободен от семьи Софии.

Бульовски сдержала свое слово, данное королеве Марии. Она покинула мюнхенскую сцену и больше не продлевала контракт. Обычно указывается при этом дата 1872 год. Но это произошло значительно ранее, в 1870-м или даже в 1869 году. На прощание Бульовски запросила «из придворной или кабинетной кассы пожизненный ежегодный пансион в размере 1400 гульденов, который будет выплачен с 1 января 1872 года…». В конечном итоге договорились о ежегодных 1200 гульденах, которые выплачивались Бульовски из королевской кабинетной кассы.

После отъезда из Мюнхена Бульовски появлялась еще некоторое время на сцене венгерского национального театра. В 1874 году Лила покинула сцену, завершив актерскую карьеру. Актриса умерла в Граце 17 декабря 1909 года в возрасте 74 лет.