Текст книги "Путь пешки 3. Смена короля"
Автор книги: Татьяна Лемеш
Жанр: Любовное фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Глава 24
– Да что там рассказывать – хвалиться-то особенно и нечем… Ну – давай расскажу, ты уж вправе знать… Мать моя, как я и говорил, была гинекологом, отец – бывший вояка, уволенный за какие-то прегрешения и за пристрастие к зеленому змию… Когда он служил, то мы жили в воинской части, а как выгнали его – так и поселились за ее пределами – ну, там живет всякий люд, который за счет этой части кормится – сапожники, сантехники, плотники… Жили мы в общаге барачного типа, жили бедно. Мамка постоянно пропадала у себя в поликлинике, готовила еду на общей кухне и пыталась уделить нам немного внимания… Отец… Да ни хрена он не делал – играл с мужиками во дворе в домино, квасил и иногда бил и мать и нас. Но там это считалось в порядке вещей. У меня брат был старший, не знаю – может, и сейчас есть… Но мы с ним не общались, потому как он считал меня дебилом. Почему? Ну – расскажу сначала, что помню.
Помню – мамка в садик меня собирает, мы опаздываем, она попросила отца «Лёнь, как кастрюля закипит – выключи, а? Я приду с работы – потом доварю, сейчас уже никак не успеваю!» А в общаге знаешь как – всем все слышно. Отец как раз мимо кухни проходил – на улицу к мужикам, видно, шел. И кричит из кухни «А я что – должен знать, как она кипит?! Я офицер, а не баба! Вставать надо было раньше!» И я тоже уже тут как тут, смотрю на батю – как же оно кипит-то?
А в это время на той же плите тетя Зина, соседка наша – что-то своим варила и говорит: «И не стыдно тебе, алкаш позорный – жена с двумя детьми возится, на работу бегает, а ты тут не можешь плиту выключить?!» Ну – дословно я уже не помню, но смысл был такой. А потом меня увидела, чуть успокоилась и говорит отцу: «А закипит – это когда пузыри на поверхности появились… Вон, смотри – у тебя и закипело» А отец так тихо и говорит: «Закипело, говоришь? Это тебе – чтобы меньше трындела!» – и пол-кастрюли ей прямо на руку и льет. Кипящего борща. Рука красная, тетя Зина орет, а я стою и глазенками хлопаю… Мамка прибежала, забрала меня и плачет, обнимает. А я вот как-то в своей детской головешке и запомнил – нельзя разговаривать, а то обольют горячим борщом. И не разговаривал потом долго. Лет до десяти. И борщ до сих пор не ем категорически.
Так вот – в обычную школу меня не взяли, а специализированных поблизости не было – это и к лучшему. Мамка стала меня на работу брать, а там наплыв небольшой, когда время свободное было, занималась со мной – азбуки там, раскраски всякие… Но я стойко не говорил. А дети, да и брат мой, и батя решили – ну не говорит – значит, дебил. У них ведь все просто. Я с ними старался не сталкиваться – с мамкой на работу ходил, а на выходных дома сидел, книжки читал. А когда на работе я мамке мешал – больные приходили или беременные – то я по больнице околачивался, стенды разные разглядывал. В больнице меня все очень любили и жалели, глазастиком называли и подкармливали, а иногда и в стационар водили – там беременные на сохранении и там для них еду готовили – ну и мне всегда доставалось.
Потом уже, лет в десять – я вдруг заговорил, да еще и целыми предложениями. Мамка моя даже плакала от счастья. Ну, в общем пришел новый учебный год – и повела она меня в школу, сразу в четвертый класс. По программе я успевал без проблем, но вот репутация дебила мне очень мешала – биться приходилось почти каждый день. Но я был малым крепким и упертым – стоял насмерть. А к мамке после школы все равно в больницу забегал – так хорошо там было, спокойно, никто не орет, отца нет да и детей этих полоумных. Помню – собираемся мы как-то домой, а я мамке и говорю «Мам, а зачем нам туда идти – давай здесь жить…» Ох она и плакала тогда… Она и о разводе что-то заикалась, но отец развода ей не давал, да еще и жилищный вопрос там остро стоял… Отец, нужно сказать – невзлюбил меня пуще прежнего. То он меня не любил, потому что «дебил, семью позорит», теперь он меня не любил «маменькин сынок, во дворе с пацанами надо гулять, а он, как баба все сумки из магазина носит и в больнице все в пи… ну ты поняла – бабам заглядывает.»
Никуда я тогда не заглядывал, но литературой на эту тему интересовался – и он это дело просек. Тогда мать забрала все книжки на работу, там же в коридоре выделили мне письменный стол – и я там и уроки делал и самообразовывался. А я всерьез тогда хотел стать врачом-гинекологом, помогать людям появляться на свет, облегчать женщинам роды и лечить их от всяких болезней. Да и вообще – больница стала моим домом, мне было там спокойно и уютно. Дома меня бил отец, в школе меня били дети – но я привык и не жаловался. И болевой порог у меня взлетел до небес.
Я закончил школу в пятнадцать лет, сдав последние два класса экстерном. И решил поступать в медицинский институт на гинеколога. Мать меня полностью поддерживала. Я все мечтал, что стану доктором, буду работать в нашей больнице вместе с мамой, и как она будет мной гордиться…
И вот однажды она решила переговорить об этом с отцом – просто поставила его перед фактом, что меня берут на бесплатное отделение, даже дадут стипендию – в общем, думала обрадовать. Лучше бы она промолчала… Отец рассвирепел – он почему-то считал, что мне нужно идти в армию – да не на срочную службу, а положить в ней жизнь, в армии. Мой старший брат был уже там. Но так как я был еще мал, то в армию меня, конечно – не брали. Больше всего отца заботило, что скажут мужики во дворе и его бывшие сослуживцы – да чтобы его сын стал бабьим доктором, позор-то какой! И посвятил жизнь тому, что бабам в… ну, туда же… – заглядывает! Это у него просто бзик был на эту тему – как мы с братом в таком случае на свет появились – я даже не представляю…
Ну а мамка – возьми да и вступись за меня – что ты, мол – и мне жизни не даешь и детям нашим… ну и так далее. Отец как хряснет ее по лицу – она отлетела к стене и от удара свернула шею. Умерла моментально. У меня на глазах. Когда я это понял, во мне как будто все умерло – все хорошее, что было у меня в жизни – ласка, мечты, спокойствие, знания, уют, больница… Все как будто умерло в один миг… Я накинулся на отца и стал его бить, изо всех сил – благо их у меня было уже немало и натренирован я постоянными уличными боями был неплохо. Отец сначала опешил, а потом начал отбиваться – всерьез, без скидки на то, что я его сын и мне только пятнадцать лет… А мужик он был размашистый. В общем – мы подняли такой шум, что соседи прибежали и вызвали ментов, отца повязали, а меня отправили в больницу… Долго я там лежал – мамку похоронили, а я даже с ней не попрощался… Потом отца лишили родительских прав, а меня отправили в детдом.
В детдоме меня уважали, потому как о моем молчаливом детстве не знали, а постоять за себя я мог всегда. Там и на гитаре играть научился… И девочка у меня там первая была… Не в самом детдоме, а рядом жила, я к ней через забор бегал… Потом – армия. Естественно – в ней я не остался…
После армии начал что-то думать, сказал себе, что так по-скотски жить, как мой отец – не буду. И ушел в бизнес. Где-то удачливо, где-то не очень.
В одну из годовщин мамкиной смерти я решил съездить туда, в родные пенаты. Подошел к общаге, но в квартиру не заходил. Встретил тетю Зину – ту самую, с ошпаренной рукой – она меня узнала, расплакалась, повела показать мамину могилу. Сказала – батя мой так и квасит, много ему не дали, обставили как непредумышленное убийство… а братан после срочной армии вернулся и тоже квасит, с отцом дерутся регулярно. Не захотел я с ними встречаться, дал тете Зине денег, попросил за могилкой приглядывать – ну, оградку там, убирать иногда… И оставил визитку с телефоном. Потом пошел, побродил вокруг больницы, поплакал – и уехал… А недавно, пару лет назад – звонит мне тетя Зина, говорит – отец умер. Я ей денег передал на похороны, с запасом – а сам не поехал… Не смог…
Вот такая история, девочка моя – как видишь, хвастаться особо нечем да и грустная она, не хотел я тебя расстраивать…
Все так же сидя у Сашки на коленях, я плакала навзрыд. Возможно – я стала уж очень впечатлительной из-за беременности, но жалко было того глазастого мальчишку так, что просто слов нет… И еще из-за того, что Сашка рассказывал все это спокойно, без эмоций, глядя куда-то вдаль, на холмы… Закончив рассказ, он будто очнулся, увидел – в каком я состоянии и принялся меня утешать.
– Ну ладно, милая, ну что ты… Это все уже в прошлом… Вот он я – жив, здоров и твой до самых печенок… Не стоит так расстраиваться… Ты знаешь, а ведь я все эти годы это в себе носил, никому не рассказывал… Вообще никому.
Он задумчиво поглаживал меня по спине и я постепенно успокоилась. Сашка взял мое лицо в руки:
– Ты же не думаешь, что я рассказал тебе это лишь для того, чтобы играть на твоей жалости? Не думаешь? Это не так – ты сама меня попросила, да и настроение у меня сегодня подходящее…
Он вытирал мне слезы большими пальцами рук, печально глядя в глаза. Потом мягко поцеловал:
– Иди, радость моя, думаю – час уже на исходе… Я не хочу тебя больше расстраивать, а натужно веселиться – тоже не готов…
Я, все еще всхлипывая, пошла домой…
Глава 25
На следующее утро, сидя в саду и наблюдая, как старик осматривает ногу Олега – а она у него уже хорошо зажила и даже швы сняли несколько дней назад – я услышала возле дома крики:
– Таня! Олег! Выходите!
Ну что за детский сад… Мне это напомнило, как мы в детстве так же вызывали подружек гулять – орали под окнами на весь двор. Алексей с утра забрал Домку на охоту, так что я сама вышла к забору.
Сашка сегодня был все таким же жизнерадостным, как и все эти дни здесь – видно, депрессия отступила вместе с похмельем… Он стоял в лучах солнца, с голым торсом, красивый, веселый и лучезарно улыбался мне. Я была покорена.
– Привет, Сашик! Рада видеть тебя в хорошем настроении!
– Привет, Танюш! Хм… Сашик – так ты меня еще не называла.
– Ну извини – вырвалось. А тебе не нравится?
– Да нет, почему же – пусть будет. Главное – чтобы красавчик не возражал, а то чересчур уж ласково…
Из-за дома вышли Олег со стариком и поздоровались. Причем и Олег пожелал доброго утра вполне дружелюбно. Сашка ответил и продолжал:
– Я вот че пришел – речка мне ваша нравится, в такую жару – самое то. Но самому идти скучно, а если с Таней – то ты дуться будешь… Так что приглашаю вас обоих на речку. Можно покрывало взять, перекус – в общем, подольше… Я даже зачту это как время, проведенное с Таней наедине… Пойдете?
Я обрадовалась:
– Да! На пляж на целый день – замечательно!
Олег, видимо – не понял всей прелести, но, видя, что я так обрадовалась – тоже согласился. Старик сказал:
– Идея хороша, только, Тань – старайся держаться в тени, особенно, когда солнце в зените… Да и остальным – тоже не помешает.
Сашка ответил:
– Да ладно – разберемся! А у вас мяча, случайно, нет? – и, увидев мое вытянувшееся лицо, продолжил – понял, нет. Ну ничего, что-нибудь придумаем…
Старик пригласил Сашку войти – и он впервые ступил к нам во двор. Под деревом на траве сидел Турка и что-то вырезал из поленышка подаренным мной ножичком для резьбы. Увидев Сашку, он на мгновение опешил, но на приветствие ответил… Что ж, уже лучше – может, сегодня обойдемся без сюррикенов. Сашка скромно присел на лавку, а я побежала собираться – со скрипом выпросила у Пелагеи простынь, хорошо еще – что насчет перекуса ее уговаривал Олег. После долгих раздумий я взяла с собой свою крапивную рубашку – ну не буду же я одеваться после каждого купания, да и голой ходить перед ними не хочу… Да, туго без купальника.
И вот – мы наконец собрались и пошли. Солнце пекло нещадно, но идти-то недалеко. Придя на наше с Сашкой место – мы опять разделились, договорившись встретиться после купания. Я с удовольствием залезла в изумрудную воду. В ней отражались ивы и небо – она казалась плотной, как кисель. Вдоволь накупавшись, я вылезла на сушу и блаженно грелась на солнышке. Из-за ив были слышны голоса.
– Ну что ты все смотришь?
– Да так – сравниваю…
– Может – тебе еще линейку дать?
– Да я и без линейки вижу, что примерно одинаковые. Танька знала, что выбирать!
Олег рассмеялся:
– Да ну ладно… Мы с ней сошлись гораздо раньше того, как она увидела и могла бы выбирать… Дней на восемь раньше…
– Ну ни хрена себе – у тебя терпение… Меня только на два дня хватило.
– Давай не будем обсуждать это – непорядочно…
– Да, по-любому некрасиво…
Пауза. Я сидела, с трудом сдерживая смех.
Олег опять рассмеялся:
– А это что у тебя такое?
– Как что? Трусы.
– А почему они такие… тесные?
– Ну – чтобы под штаны хорошо влезали… И чтобы грубые швы штанов не давили нежные места.
– А зачем же штаны такие узкие носить?
– Да не узкие они – обычные джинсы! Ты узких не видел! Вот уж почемучка…
– Не сердись – мне просто интересно… А почему эти твои трусы такие яркие – их же все равно никто не видит?
– Ну, во-первых – самому приятно, а во-вторых – иногда можно в них и походить… Вот, например – сейчас, чтобы Таню не смущать. Все лучше, чем в штанах париться… И искупаться в них можно, хотя, конечно – без них приятней. Понял?
– Ну да – Олег опять рассмеялся.
– Все тебе хиханьки… Ну что – к Таньке идем? Только давай, красавчик, договоримся – ты у себя с ней будешь делать, что захочешь, вернее – что оба захотите… А сейчас давай соблюдать какой-то нейтралитет – мне тоже, знаешь ли, обидно смотреть, как вы при мне зажимаетесь… Я ведь не для этого своим законным часом пожертвовал…
– Ну хорошо, постараемся беречь твои нежные чувства. Или собственнические инстинкты…
– Ох и язва же ты, красавчик.
– На себя посмотри.
С этими словами они наконец вышли из-за ив – Сашка в своих алых плавках и Олег в штанах. Я ожидала их в крапивной рубашке и никак не могла успокоиться – настолько меня рассмешило их общение… В тени деревьев было очень комфортно. Тело, не стесненное одеждой – радовалось свежему воздуху каждой клеточкой.
Мы ели, шутили, смеялись, потом Сашка из своей грубой рубашки связал какое-то подобие мяча и учил Олега играть в волейбол, потом – в слона. Олегу очень понравилось, они резвились, как мальчишки – и мне было очень радостно за ними наблюдать.
Впервые за все это время не было никаких метаний, не было жалости или чувства вины ни перед кем из них… Олег, действительно – не приставал ко мне, как они и договорились. Сашка тоже держал себя в руках, хотя мою рубашку оценил – сказал, что без нее было бы не так эротично.
Потом они устроили заплыв на скорость – и, что удивительно – пришли практически одновременно. Причем Сашка все же неполноценно работал правой рукой, а Олег – левой ногой.
Чуть позже Олег опять разделся и продемонстрировал свое умение ловить рыбу руками. Это оказалось очень интересным – он зашел в воду по пояс в определенном месте, долго так стоял, глядя перед собой, потом резко ударил кистями по воде – видимо, чтобы оглушить рыбу, и стремительно схватил ее руками. Таким образом он поймал довольно большую рыбу, около килограмма, и принес нам. Мы, конечно, его хвалили, а потом Сашка с серьезным видом сказал: «Думаю, будь ты в трусах – она бы так охотно не приплыла!». Олег заливисто расхохотался – Сашке все чаще удавалось его рассмешить. Рыбу после долгих пререканий решили все же отпустить – еды у нас было достаточно, а портить отдых тем, что Олег будет сейчас убивать и потрошить эту бедную доверчивую рыбу – не хотелось.
От непривычно долгой активности у меня разболелась в пояснице спина, тогда Сашка решил устроить мастер-класс: усадив меня в траву по-турецки, он бесцеремонно задрал сзади рубашку и стал показывать Олегу:
– Вот, смотри – эти пальцы сюда, а большие – чуть выше этих замечательных ямочек – и начинаешь растирать круговыми движениями. Думаешь при этом не о том, что ниже – а о позвоночнике и его изгибах, а также о крестце, где позвоночник соединяется с тазовой костью… И о нервных окончаниях, проходящих в этом месте.
Удивленный Олег спросил:
– А откуда у тебя такие знания? Ты что – врач?
– Да нет. Я в юности гинекологом хотел стать, как мамка моя.
– Гинеколог – это кто?
– Ну – при родах помогает. И болезни всякие лечит.
– Повитуха, что ли? – рассмеялся Олег.
– Ну типа того. И нечего смеяться. У нас этим частенько мужчины занимаются.
Олег только покачал головой.
– А ты кем хотел быть?
– В смысле – кем? Человеком. И почему – хотел быть? Я уже есть.
– Ну в смысле – профессии, чем на жизнь зарабатывать?
– Да мне как-то и не было нужды на жизнь зарабатывать… Просто учился наукам разным… Да и не доучился, потому что сюда попал.
– Ах, да – Таня что-то говорила – ты там чей-то наследник… Мажор, золотая молодежь, да? Не люблю таких…
– Да нет – во-первых, как оказалось уже здесь – я никакой и не наследник, но детство и юность провел в графском имении с гувернерами… Но я вовсе никакая не золотая молодежь…
– Интересно – а как это ты был графским наследником, если ты сын Тарзана? По матери что ли?
Олег рассмеялся:
– Да нет – моя мать была простой гречанкой из рыбацкого поселка… – и он в общих чертах рассказал Сашке историю своего рождения – об Алексее и Айоланте, о графе Радлове… Рассказал все без умолчаний. Сашка был очень удивлен:
– Да уж, жизнь у тебя – сериалы отдыхают… Какой же ты, салага – наивный и нетронутый на самом-то деле… В нашем мире тебе было бы тяжело…
Я вступилась за Олега:
– Зато в этом мире он приспособлен хорошо, получше нас с тобой – и охотиться умеет, и зверя выследить, и костер развести и все такое…
– Да уж… – Сашка что-то тщательно обдумывал… Ты знаешь, а ведь мы с тобой чем-то похожи – у меня тоже мамку любимую убили… И тоже отец… Но только родной. Я, конечно, постарше тогда был, чем ты – но все же… Ладно, давайте не будем о грустном. Во что бы нам еще поиграть? Может – купаться? А давайте вместе? Только к Таньке не приставать.
Я улыбнулась:
– Ну давайте.
Мы втроем зашли в воду, они по пояс, а я поглубже, чтобы никого не смущать – и мы начали брызгаться, Сашка с плеч бросал Олега в воду, потом тот его – всем очень понравилось. Олег так вообще был в восторге, сказал – что никогда так весело не проводил время. И что опять чувствует себя мальчишкой. Сашка, рассмеялся и, хлопнув Олега по плечу, ответил:
– Ты знаешь, салага – а я тоже последний раз так в детдоме веселился. В этом мире все как-то проще, отпадает масса ненужных вещей – не нужно поддерживать статус, все переживать о своей репутации – я имею в виду – деловой, ждать от всех подвоха… Можно просто быть собой, как в детстве…
Олег улыбнулся:
– О, да ты философ! А что такое детдом?
И Сашка рассказал ему о детдоме.
Между тем солнце уже повернуло к закату и я начала собираться домой. Мы возвращались молча, каждый в своих мыслях. По телу разливалась приятная усталость. Сашка довел нас до дома, хотя ему было в другую сторону – и остановился в нерешительности. Олег протянул ему руку:
– Спасибо, это был прекрасный день!
Сашка с улыбкой пожал ему руку, но все так же чувствовалась какая-то напряженность.
Олег рассмеялся:
– Да целуй уже, целуй!
Мы все расхохотались. Сашка потянулся вроде бы к моей щеке, но в последний момент перескочил на губы и крепко поцеловал. По-настоящему. Целовался он потрясающе. Олег возмущался где-то рядом:
– Эй, я имел в виду – в щеку!
Сашка отлип от меня, улыбнулся, шепнул Олегу: «Не жадничай» и пошел домой.
Глава 26
Я проснулась среди ночи. Олега не было рядом. Интересно – и куда это он мог деться? Сквозь открытое окно яркая луна заливала все вокруг волшебным призрачным белым светом… Что бы это могло значить? Я присела на подоконник. За окном шелестел посеребренный луной сад, успокаивающе пели сверчки – значит, еще не очень поздно, ведь среди ночи они не поют. Потрясающее звездное небо завораживало. Впервые я пожалела, что нет качественного фотоаппарата. Где-то недалеко послышался тихий голос:
– Вы понимаете – этот человек просто все во мне переворачивает с ног на голову… Буквально неделю назад я готов был его убить, а теперь – где-то глубоко внутри считаю его другом… У меня ведь никогда не было друзей моего возраста – не считая Турки, конечно. Но с Туркой все как-то серьезней, мы с ним в каком-то смысле больше соратники, чем друзья – а с ним все так… весело и радостно… Наверное, так весело в детстве мальчишкам с их друзьями. А я как-то этот период пропустил… Так вот – не считая того, что он меня очаровал буквально за два дня… Вы знаете – я вчера, когда мы вернулись с реки – насмотревшись, как он ее любит и она, судя по всему – тоже, как они вместе поют и смеются, как она млеет от его поцелуев… – так вот, насмотревшись на все это – я поймал себя примерно на таких мыслях «как же им было бы хорошо вместе… Я должен отпустить ее…» Потом я себя одернул – ну что же я, это же моя любовь и наш ребенок и я никому их не отдам… Но все-таки – я испугался своих мыслей… Я в полном разладе с собой, Учитель… Как вы думаете – может, он какой-то магией обладает?
– Нет, Олежек – дело тут не в магии… Магия – это очень сложная вещь, но люди, особенно люди их времени – ее не понимают и ею не владеют… Саша – неординарный человек, хитрый, предусмотрительный, способный смоделировать ситуацию на несколько ходов вперед… И очень упорный – он напролом идет к своей цели, в данный момент – к Тане. Он действительно за эту неделю очаровал всех важных для нее людей, и даже с псом помирился… Но я не могу его осуждать – на мой взгляд, его цель вполне человечна и понятна. Он мне тоже очень нравится, хотя я вижу все его комбинации. Он умен, Олежек – и намного старше тебя психологически…
– Так что же мне делать? Ведь Таня с каждым днем привязывается к нему все больше и больше…
– Успокойся, Олежек… На мой взгляд – ты сейчас ничего не можешь сделать, не испортив Таниного мнения о себе. Постарайся получить удовольствие от этой игры.
– Ну, если рассматривать это как игру – что ж, я действительно могу получить от нее удовольствие… Вчера уже получил… Ладно, Учитель – я пойду уже, а то Таня может проснуться…
Старик тихонько рассмеялся:
– А почему через окно-то?
– Так все двери скрипят…
Я быстренько прошмыгнула в постель. Что-то у меня уже входит в привычку подслушивать… Может потому, что они говорят об очень важных для меня вещах?
Олег прилег возле меня и крепко прижал к себе. Его ладони были мягкими и прохладными после улицы. Потом начал целовать меня в плечо, грудь, живот…
– Я не отдам ему тебя, слышишь? – шептал он мне, хотя и думал, что я сплю. – Я уже не смогу без тебя…
Потом Олег заснул, а я полночи ворочалась в тяжелых думах.
Утром Сашка не пришел и у нас был обычный день – еда, душ… Олег почему-то решил тренироваться в стрельбе из лука – может, чтобы форму не терять или еще для каких целей… Он сделал себе мишени из пучков соломы – тоненьких перевязанных с двух сторон снопиков, в пару пальцев толщиной – развесил их на деревьях в саду и стрелял по ним – из-за стволов, из полуоборота, даже лежа, развернув лук горизонтально, как арбалет. Наблюдать за ним было очень интересно, тем более – он почти всегда попадал. У меня из головы все не выходил подслушанный ночной разговор – я понимала Олега, но даже и не представляла – чем я могу облегчить его участь?
После обеда я отправилась к Сашке, захватив еды – ведь получается, что вчера он ел только с нами на пляже…
Сашка со стариком резались в шахматы. Мне было так непривычно это видеть – в этом мире я еще не видела, чтобы кто-то в них играл, да и самих их я не видела. Сашка сидел в траве, а старик – на все той же скамейке, маленькая игровая доска с магнитными фигурками стояла между ними. Сашка чесал затылок:
– Ну ты, дед, могёшь… Только научился играть – и уже так шпилишь…
– Игра достаточно интересная, заставляет думать и просчитывать ходы противника. Здравствуй, Танюш!
Сашка поднял глаза:
– О, здравствуй, любимая! Проходи, присаживайся… А мы вот в шахматы решили сыграть – я выпросил у Виктора эту доску… Представляешь – дед только научился играть, первый раз сел – и уже меня обыгрывает… Научил на свою голову…
Старик рассмеялся:
– Да ладно… Думаю, тебе было бы неинтересно играть, не встречая сопротивления… Но, как ты сам понимаешь – никогда не стоит недооценивать противника… – старик пристально смотрел на Сашку и мне почему-то показалось, что они говорят совсем не о шахматах.
– Даже так? – Сашкины глаза загорелись азартом – Иногда, дед – приходится играть и с заведомо более слабым противником. Когда ты не можешь отказаться от партии… Хотя, конечно – это не совсем спортивно.
– Ну, сила противника может заключаться не только в …опыте сражений и стратегическом расчете… Приходится учитывать форсмажорные обстоятельства, которые смоделировать попросту нереально. Особенно связанные с иррациональным поведением, с эмоциями противника… Или третьей стороны…
– Согласен. Но все равно часто ты вынужден играть, потому что иначе просто не можешь…
Я решила перебить их:
– Может – хватит?
Старик спохватился:
– Извини, Тань – это было не тактично по отношению к тебе. Ладно, ребят – я пойду, не буду вам мешать. Саш, сыграем еще как-нибудь в другой раз…
Сашка убрал доску и мою корзинку на землю – видимо, собирался лечь на лавку. На ней появились какие-то рисунки – выцарапанное ножом серце с буквами «Т+С» и какой-то странный ряд палочек, некоторые из них были зачеркнуты. Я рассмеялась:
– А это что? Саш, ты как подросток, в самом деле… А что за палочки?
– Ну не злись, любимая – это я у Пелагеи ножик выпросил – а то мне даже хлеб да мясо, что ты мне приносишь – резать нечем было. Грыз, как дикий зверь… Вот и развлекался – с ножичком-то. А палочки – так это сколько дней осталось, чтоб знать, на что рассчитывать…
Улыбка сошла с моего лица. Незачеркнутых палочек было не так уж и много… Сашка положил голову мне на колени:
– Ну ладно, родная, не расстраивайся… Ты мне лучше вот что расскажи – ты как со своим красавчиком познакомилась?
– А тебе это зачем? – спросила я, мигом вспомнив ночной разговор.
– Вот это да, дождался – вижу мою Танечку подозрительной! Ты боишься, что я затеваю подлый и коварный план и специально внедряюсь в ваш круг, чтобы, заслужив ваше доверие, жестоко кинуть потом?
Хотя я подозревала, что так и есть – в устах Сашки это прозвучало такой нелепицей, что я даже рассмеялась. Он, улыбаясь – смотрел на меня снизу и глаза его, как и в прошлый раз – просто пленяли своей яркой зеленью… Хитрец, ведь он наверняка знает и об этом… И специально ложится мне на колени, чтобы его глаза были на фоне травы… Стоп! – сказала я себе, это уже паранойя – в каждом слове и поступке высматривать злой умысел.
– Ну так что – расскажешь? Или это секрет?
Я подумала – а что тут такого секретного-то? И рассказала.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
