Текст книги "Путь пешки 3. Смена короля"
Автор книги: Татьяна Лемеш
Жанр: Любовное фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Глава 8
В этот момент в колодце раздался всплеск, кашель и сморканье, шумные вдохи и грохот сотрясаемой решетки, а потом громкий вопль:
– ТАААНЬКААА!!!!
Звук эхом отражался от стен пещеры – казалось, она дрожит и сейчас обрушится. Мои уши были готовы разорваться на части. Я уже хотела встать и уйти, но что-то остановило меня – не так просто бросить человека, с которым прожила четыре года, орать в холодной воде в одиночестве и трясти решетку, когда он только что прыгнул за тобой, по сути – в неизвестность. Старик стоял и с интересом наблюдал за мной. Я осталась сидеть недалеко от колодца.
– Саш, не кричи так – я здесь.
– Твою мать – что ты со мной делаешь?!
– Но я же не заставляла тебя прыгать за мной.
– То есть я должен был стоять и тупо смотреть, как вы с этим старым симулянтом куда-то уплываете, да?
– Саш – это было твое решение. Я не звала тебя сюда.
– Ага – не звала… Интересно, а как бы ты поступила в такой ситуации? Не – ну давай представим! Вот ты на моем месте…
***
…Приезжаешь ты со своей девочкой в какой-то занюханный городишко по ее очень важным делам – ну да ладно, пусть работает, должны же у человека быть какие-то интересы… Тем более – цветы, растения – для девочки самое то. Так вот, ты приезжаешь – и вдруг твоя девочка падает в болото. Да еще и вместе с вашим псом. Ты к болоту – а ее нету! Ты переворачиваешь весь городишко верх дном, прочесываешь это болото эхолокатором, трясешь всех, кто может дать хоть крупицу информации – все зря! Даже тела для оплакивания – и то у тебя не осталось! Аномальное явление – все только разводят руками… Кто-то где-то обронил, что такое в этом месте уже когда-то случалось – можно подумать, тебе от этого легче… Ты даже бросаешь здесь машину, так как уехать совсем – это проститься с надеждой, это уже все…
Ты приезжаешь в вашу уютную квартирку… И на каждом шагу ее, девочки твоей, вещи – помады, белье, любимая чашка… Что-то жрет тебя изнутри, но ты давишь слезы – нельзя раскисать – ты же мужик… Ты пытаешься уйти в работу, но вдруг понимаешь, что не видишь в ней смысла… Зачем?! На хлеб насущный? Так уже есть, вполне достаточно… Больше? А для чего? И для кого? И что тогда остаётся делать? Пить? А толку? Не помогает… И вот – когда уже в твою голову начинают закрадываться разные мысли о том, как бы все и сразу закончить – звонок – молодой лейтенант, которому ты оставил свой номер «на всякий случай» … Жива! И почти здорова! Ты вылетаешь в Крым и потом еще долго среди ночи добираешься на перекладных, потому что занюханный городишко не имеет аэропорта – и вот ты в больнице…
Вот и она, твоя девочка – измученная, перебинтованная, но… она смотрит на тебя, как на пустое место, ты чувствуешь – здесь лишь ее тело… Потом оказывается, что еще и беременная… А ведь с тобой заводить детей не хотела! Ты ждал, не настаивал – молодая еще, пусть со своими цветами наиграется, пусть красотой своей поблистает, успеет еще с пеленками повозиться… А тут – на тебе – беременная! Ну, мало ли – может к каким-то торчкам попала, может – на наркоте была – времена сейчас тяжелые… На твой вопрос – а где же ты, родимая, пропадала – несет какую-то околесицу о порталах и других мирах… Меня вот мучает вопрос – а если бы я тебе тогда поверил – что-то бы изменилось? – Сашка прервал свой горячий монолог, явно ожидая ответа.
Я на этот момент была полностью сломлена – с Сашкиной точки зрения все было так… ужасно и несправедливо… Любовь к Олегу совсем застила мне глаза, а ведь, действительно – со стороны все это выглядело совсем по-другому… Я давилась соплями и слезами, но все же решила быть честной и ответила:
– Нет, Саш – это ничего бы не изменило.
– Ты знаешь – я примерно так и думал… Ты там плачешь, что ли? Да погоди ты плакать – это еще начало сказки. Так вот – часть вторая. Ты ждешь ее выздоровления, но начинаешь понимать – что-то здесь нечисто. Пес тоже ведет себя неадекватно и, в конце концов – сбегает. Девочка твоя вроде бы и выздоравливает, но вся где-то в другом мире. Рассказывает врачу, а он тебе истории о параллельном мире. Не переживай – я тогда ее узнал в очень сжатом изложении.
И вот, после долгих раздумий – ты уже готов все простить и забыть – ну, так получилось, ну увлеклась кем-то, ну залетела… Может – она в этом и не виновата… Ты ищешь ей оправдания, так как сам хочешь, чтобы она опять стала твоей балованной куколкой, гордостью и немного стервой… И в дальнейшей перспективе – матерью твоих детей… И ты предлагаешь ей сделку – ты все прощаешь и забываешь, а она избавляется от этого случайного плода… На что она гордо отвечает «Нет!» и отшвыривает твою руку, как какую-то гадость… То есть плод этот – не случайный, и девочка твоя ждет-не дождется вернуться к своему хахалю, а это уже, увы – не ты. Ты бы утерлась и осталась? Сомневаюсь. Вот и я не остался. Ушел. Честно – верил, что навсегда.
Теперь все было по-другому – вместо тоски и пустоты – злость. Я вернулся, на машине, больше суток за рулем, за это время все обдумал. По приезду выставил квартиру на продажу, драндулет твой продал, все твои вещи сжег в лесополосе – в общем, решил начать с чистого листа. Перевел бизнес в пассивное состояние – он теперь хоть и не растет, но мне стабильно капает… Так вот, продолжим – представь себя на моем месте… И вот вроде бы все и начало налаживаться… Но звонит тебе ханыга, которому ты тоже оставил телефон на всякий случай, несмотря на его явные фантазии. И он тебе рассказывает, что девочка твоя вместе с доктором лезли в болото на его глазах, и только из-за его заслона из веток и кустарника – они не успели, а вот пес успел и исчез. Ты слушаешь весь этот бред, но вдруг обнаруживаешь, как тесно он переплетается с тем рассказом твоей зазнобы, в первый день в больнице, когда она бы еще не успела ничего придумать и приврать. А если это было бредом ушибленной, то как об этом мог узнать ханыга-сторож? И ты понимаешь, что все намного сложней, интересней и заманчивей…
И ты опять едешь в занюханный городишко, по пути внушая себе, что новый мир – это как золотая жила и упускать такой шанс глупо. И загоняешь поглубже мысли о том, что просто хочешь еще раз увидеть и по возможности вернуть ее. По прибытии ты собираешь кучу информации, тратя на это уйму времени, сил и денег. О докторе, о его девушке, о его сестре – даже метнулся в места, где с ней это произошло и нашел там виновников – по пацанским понятиям они когда-то похвастались, хотя до ментов так дело и не дошло… Теперь, по прошествии двенадцати лет – один спился вдрабадан, один на зоне, один – ты не поверишь – депутат и четвертый – Толян, Рябчик – мыкался по контрактным армиям, да так себя и не нашел. И вот ты берешь его с собой для пущего воздействия на доктора – ведь доказать-то уже ничего не смогут, свидетельство невменяемой не катит, да и срок давности уже прошел… И по возвращении обнаруживаешь, что доктор что-то затевает. Прижимаешь в темном переулке писклявую медсестричку – все только вербально, никакого насилия – даешь ей понять, что здоровье и благополучие ее любимого доктора тоже могут пострадать – и она выдает тебе волшебную историю о порталах, других мирах, полнолунии, дрожащем воздухе и десяти-двенадцати минутах, в которые надо вписаться, чтобы пройти. Все интереснее и интереснее.
Тем более, когда на дополнительные расспросы тебе рассказывают, что у твоей – да, пусть бывшей, но все же – девушки здесь парень, чуть ли не муж – и это к нему она так стремилась в больничке… Ну – далее, я думаю, рассказывать смысла нет, и так все понятно… Так что – ты бы на моем месте не так себя вела, а?
Я была вовсе раздавлена – и жалко было Сашку, и каким-то образом его тоска по ушедшим дням, которые мы провели вместе – передалась и мне. Я просто разрывалась на две части. Не зная, что мне и делать и даже что и сказать – я перевела взгляд на старика. Он стоял спиной ко мне у входа в пещеру и смотрел куда-то вдаль… Наконец, сквозь слезы я нашлась, что ответить:
– По крайней мере, я не убивала бы Домку – это точно… И не стреляла бы в невинных людей. И особенно в Олега. Он-то в чем виноват?!
Сашка даже не успел ответить, как подал голос старик:
– Домка жив, Танюш. Виктор выловил его из реки – может, помнишь – он ведь был там неподалеку и видел вас с Софией, когда все это началось… При звуках выстрелов он спрятался в камнях, но видел, как подстреленный Домка упал в водопад, достал его и принес на руках в деревню. Он же его оперировал и выхаживает.
Я даже заплакала от радости – в глубине души я была уверена, что Олег жив – ведь, действительно, как и сказал Ефим – ранение не очень серьезное, да и Алексей о нем позаботится… А вот Домку я про себя считала мертвым. Так что такая новость очень меня обрадовала… А старик продолжал:
– И Олежек жив и весьма поверхностно ранен. Крови потерял немного, холодная вода в реке спровоцировала ее быструю свертываемость. Виктор и его прооперировал, да и Алексея тоже. Да, Алексей тоже ранен, в лопатку – говорит, попали в воде, когда пытались их достать уже после прыжков… Так что сильнее всех пострадал Домка, но Виктор дает хорошие прогнозы…
Я сидела, радостно обдумывая эти новости. Из колодца подал голос Сашка:
– Да, Тань – я, конечно – не ангел, но ведь я объяснил тебе мотивы… А насчет невинных людей – ты тут тоже загнула. Мы ведь когда прибыли – никого ведь не убили и даже не ранили – а из кустов лесные ниндзи Славона нашего подстрелили. Наповал. А ведь он никому еще ничего не сделал. А Гаврилыча тебе не жалко? Он-то тоже ничего сделать не успел, только на подхвате был… Он ведь и стрелять-то не умел… А Веталь со стрелой в кишках? Бросили мы его, за свою шкуру опасаясь, да и не в себе я был после твоего бегства… А сегодня утром – кто горящими стрелами в сумку с оружием стрелял? Нас же всех там чуть не разорвало! Ты знаешь – сколько там всего было?! Ты видела, как человек умирает от осколков в животе? Когда кишки и кровь наружу? А я вот видел – сегодня утром… И Толян ранен – не знаю, сколько протянет без серьезной помощи… Так что нечего прикидываться белыми и пушистыми и говорить мне о невинных людях…
Я не знала, что и ответить и вопросительно посмотрела на старика.
– «Покрошили четырех человек за одни лишь намерения»… Тебе это ничего не напоминает? И еще туда же «и я поняла, что она виновата лишь в том, что любит его… но и я тоже его люблю…» А, Тань? Как ты думаешь?
Я замешкалась с ответом. Да уж – с объективностью у меня не очень – не могу я вот так со стороны посмотреть и рассудить. Для себя решила, что мы хорошие, а они злодеи – а на самом деле не все так просто…
– Да, Танюш – помнишь, я говорил тебе – не бывает плохих и хороших людей…
Из колодца подал голос Сашка:
– Старик дело говорит. Вот уж старый прохвост – как обул меня, а? А ведь казалось – чуть душа держится… Замерз я, Тань. И весь замерз висеть тут, да и хозяйство свое боюсь отморозить… Может, если не тебе – так кому другому пригодится… Впусти меня, а? Назад я не поплыву – ствол намок, заложников нет, а без них я быть мишенью для ваших ниндзей не хочу… Лучше уж здесь, возле тебя окочурюсь, если ты считаешь, что другого варианта нет… Здесь, конечно, не айс – темно и холодно… А помнишь то теплое озерцо в горах? Озерцо теплое, а вокруг снег лежит? Помнишь, у тебя тогда еще купальник …э… потерялся? Ну – верхняя его часть? И как ты ругалась и не хотела вылезать из воды – мол – серьезный курорт, а не нудистский пляж?
И Сашка стал напевать мелодию песни, которую я в то время любила… Это вообще меня доконало – я ведь действительно вспомнила тот момент, и как потом обнаружила, что верх от купальника спер Сашка и запихал себе сзади за плавки, чтобы вдоволь меня потискать под водой – и так много таких теплых, приятных мелочей.
Казалось – я, другая я, девятимесячной давности – сидит внутри меня и говорит: «Да что же ты делаешь?! Вон же – Сашка твой замерзает! Это же Сашка – твой родной человек! И ничего он такого уж ужасного не сделал – по крайней мере, не хуже, чем вы… Никого не убил и даже серьезно не ранил… Ты так и дашь ему умереть?!» От этих мыслей меня вообще разрывало на части, и я зашлась в рыданиях. Старик подошел и присел возле меня, поглаживая по спине:
– Ну ладно, Танечка, успокойся, не нужно так… Александр – прекрати ее изводить, она же беременная, в конце концов… Ведь любишь ее, вижу, что любишь – так подумай о ее здоровье…
– Люблю? Да, пожалуй ты прав, старик… Наверное – эту одержимость именно так и можно назвать… Так что же мы будем делать?
Глава 9
Старик отошел от меня и опять встал у входа, задумавшись. Через некоторое время тишины Сашка не выдержал и воззвал из колодца:
– Старик, думай быстрей – мне тут холодно! Или это и есть твой план – заморозить меня к чертям?
– Да нет, конечно… Единственный гуманный вариант, который я вижу – это в следующий сеанс работы портала вернуть тебя обратно. Остальные варианты – в разной степени негуманные…
Сашка от удивления долго молчал. Потом, наконец – нашелся:
– То есть ты хочешь сказать, что вы все дружно простите мне наш вооруженный налет и просто вернете домой?
– Примерно так. Насчет прощения… Ты был прав – в данной ситуации вы пострадали больше нашего. Кроме тебя и твоего товарища, который тоже долго не протянет без срочной помощи – все остальные мертвы… С нашей стороны три раненых человека и один пес. Еще я слышал от Ефима о каком-то изнасиловании… А, Тань? Что ты скажешь по этому поводу?
Я еле слышно, но твердо ответила:
– Никакого изнасилования не было.
– Даже так? Хм… Ну что ж… Тогда, Александр, думаю – мы могли бы отпустить тебя, но с несколькими оговорками:
Первое. Ты клянешься никогда сюда не возвращаться. Нарушишь обещание – смерть.
Второе. Ты не будешь пытаться взять заложников и вообще как-либо проявлять агрессию. Нарушишь – смерть. Думаю – ты уже понял, что тактика взятия заложников не срабатывает долго – ты не можешь постоянно быть настороже, и рано или поздно найдется подходящее время и место для стрелы в живот. А уж брать Таню в заложники – верх бессмыслицы, мы оба знаем, что ты не причинишь ей ощутимого вреда даже в состоянии аффекта.
Третье. Ты не пытаешься убрать своего соперника – во-первых, это будет нарушением пункта два, а во-вторых… ну ты же сам понимаешь, что это бесполезно – и Танина нелюбовь или, скажем – недостаточная любовь к тебе обратится в ненависть. А любовь к Олегу, пострадавшему и погибшему из-за нее – перерастет в слепое обожание… Надеюсь – ты это понимаешь?
– Да понимаю… Жестко тут у вас. Ну – в принципе ты все понятно разложил по полочкам… Ты – юрист, да? Дай подумать минуту… А когда портал?
– Я – не юрист, но в данном случае это не имеет значения – старик усмехнулся. – Да ты подумай, подумай… Портал откроется примерно через четыре недели, точнее скажу позже – мне нужно рассчитать дату и время.
Сашка задумался. Я уже поутихла и просто молча плакала – жаль его было неимоверно…
Наконец он сказал:
– Хорошо, старик – я согласен. Я ценю твое гуманное предложение… Только… Я понимаю, что не в моей ситуации выдвигать какие-то встречные условия, но все-таки… Я обязуюсь быть пай-мальчиком – у вас не будет нужды держать меня связанным в какой-то темнице, клянусь не причинить вреда никакой встречной курице, а в обмен у меня только одно условие – пусть все эти оставшиеся дни я смогу видеться с Танькой. Хотя бы… час. Час в сутки. Наедине… Я ничем ее не обижу, даже вербально – в противном случае она просто перестанет ко мне приходить… А так – пусть еду мне, например, приносит…
Старик смотрел на колодец – Сашку там видно не было, он был глубже – с явным состраданием.
– Эх, любовь, любовь… Что же ты делаешь с людьми… Ты можешь наполнить человека таким счастьем, а можешь… Эх… Ну что же, Александр – твое условие вполне приемлемое. Если сама Таня согласна – то и я ничего не имею против. Ты как, Танюш – будешь навещать Александра?
Я судорожно кивнула, все еще всхлипывая.
Сашка нетерпеливо позвал из колодца:
– Согласна? Да? Ну и ладненько… Старик, открывай калитку, замерз я – сил нет…
Старик открыл решетку. Сашка подтянулся на руках и мигом вылез из колодца. Он возвышался надо мной – крупный, плечистый, сильный, мокрый – и смотрел на меня горящим взглядом.
– Старик! Две минуты! Дай мне сейчас две минуты, а? Пока здесь нет ее красавчика и других ревнующих личностей.
Старик переводил взгляд с меня на Сашку и обратно, будто оценивая потенциальную опасность:
– Хорошо. Две минуты. Я подожду у входа. Надеюсь на твое благоразумие…
Старик отошел к выходу из пещеры и отвернулся, а Сашка одним прыжком оказался возле меня на полу и полез под меховое одеяло, которым я все еще была укрыта.
– Уххх, Тань – я так замерз… – он взял в руки мое лицо – а эти слезы – из-за меня, да?
Он принялся собирать губами слезинки с моих щек, целовал меня в глаза, в щеки, в губы – но нежно и аккуратно… Это было так непохоже на насмешливого и всегда уверенного в себе Сашку…
– Да, старик верно сказал – это любовь… Я ведь всегда любил тебя, Тань – с той самой первой встречи… А что не говорил? Дурак, наверное, был – ты же помнишь, у нас там все по-другому… Ну обними же меня, девочка моя… Дай ощутить твое тепло и запах… Не любишь? Ну и хрен с ним – а я тебя все равно люблю.
Я обняла Сашку и опять разревелась, уткнувшись ему в грудь.
Старик обернулся, глаза его подозрительно блестели:
– Ну все, Саш – время вышло… Не трави душу ни себе, ни ей. У вас еще будет время поговорить… Пойдем.
И мы все вместе вышли на яркое полуденное солнце.
***
Старик шел впереди, Сашка – за ним, демонстративно держа руки за спиной, хотя мы его и не связывали, а я топала последней. Нагревшись на солнышке, Сашка приободрился и начал распевать на весь лес «И ведут меня да в последний раз…» Мои губы сами собой расплывались в улыбке – Сашка, оборачиваясь, заметил это и старался еще больше. Удивительно – за все годы нашей с ним жизни я видела его таким считанные разы – таким раскрепощенным, веселым, чувствительным и не заботящимся о собственном эго… И даже в те разы, что видела – списывала это на алкогольное опьянение. А оказывается – он и трезвым таким может быть, когда ненужная в этом мире шелуха с человека слетает…
– Слышь, старик – я вот че думаю – мы с тобой вроде бы как договорились, а вдруг лесные ниндзи не разделяют твоего гуманизма? Вдруг они решат – «око за око, зуб за зуб»?
– Я сделаю все, что в моих силах.
– А их достаточно?
– Смею надеяться – мое слово имеет вес и для них.
– Вот как? Что ж – будем считать, что мне повезло… И еще вопрос – а как же Толян? За ним идти не будем?
– Нет. Обходить гору долго. Можно пойти и напролом через лес, как когда-то вывел Таню ее пес, но, боюсь – сейчас такой путь для нее будет трудным… По моим расчетам, твоего Толяна уже поймали. Если он повел себя правильно – то, возможно – еще жив…
Дальше мы шли молча. Солнце пекло нещадно, ноги устали от этих сумасшедших походов, казалось – моя спина сейчас просто с треском сложиться вдвое в пояснице под тяжестью живота, в голове было гулко от тревожных мыслей и внутреннего раздрая. Сашка часто оглядывался на меня и первым заметил мою состояние:
– Эй, старик! Ты у нас тут, конечно – предводитель и все такое, но я думаю, нам нужно сделать привал – Танька совсем расклеилась.
Старик засуетился, усадил меня под ближайшим деревом и дал воды.
– Как ты, Танюш? Извини – я задумался и не подстраивал шаг под тебя. Да, после всех этих треволнений, походов и плаваний – тебе, конечно же – нужен отдых… Видно – придется все же ночевать в лесу… Я не хотел этого, но с такой скоростью… еще три-четыре часа ты не пройдешь…
Старик осмотрелся и обратился к Сашке:
– Вон за тем деревом подходящая для ночлега полянка. Помоги мне перетащить ее туда.
– Да я сама дойду! Сейчас посижу немножко и пойду…
– Да сиди уж – я тебя перенесу – Сашка поднял меня на руки и понес на полянку.
– Отяжелела ты, дорогая. Скольких он тебе запендюрил – двоих, троих?
Старик ответил за меня:
– По моим прикидкам – ребенок будет один. Возможно – это ты сейчас ослаб.
– Ты как всегда прав, старый пень! И не противно тебе быть всегда правым?!
Старик рассмеялся. Сашка ему явно нравился.
Глава 10
Стремительно темнело. Лучи солнца не могли проникнуть сквозь кроны деревьев, и внизу быстро расползался промозглый полумрак. Старик умело и шустро развел огонь.
– Итак, я так понимаю – охотиться никто из нас не умеет и не будет, поэтому обойдемся моими скромными запасами. Сегодня это – он порылся в своем термосе – орехи, грибы и ежевика. Кому что? Или ты, Саша – жаждешь поохотиться? Так вперед, только голыми руками – мой лук не со мной.
– Да не – не охотник я. Как-то не сложилось. Неприятно мне это, да и смысла в этом не вижу… Тань – а ты все также мяса не ешь?
– Да.
– Потрясающая стойкость. Вот бы ты еще и в чувствах была так же стабильна… Ну не смотри на меня волком, все – шучу, шучу… А что, старик – у вас тут все орехами да ягодами питаются?
– Нет, конечно. Наоборот – общая масса ест мясо в большей или меньшей степени. Я не ем, так как считаю его вредным для организма, Таня – по этическим соображениям…
Я протянула руку старику:
– Мне, пожалуйста – грибов и ежевику.
Сашка удивился:
– Что – и ты это ешь? Хм… Старик – и мне, пожалуйста – того же.
Старик дал нам по пригоршне грибов и ягод. Сашка подозрительно их рассматривал при свете костра:
– Слышь, старик – а мы не заторчим от этого? А не отравимся? Тем более – Танька со своим пузом? Может, ты их там для общения с духами используешь или еще как?
– Заторчим? А, понял… Нет – это не галлюциногены. Это опята. Экологически чистая живая еда.
– А живая – это как?
И старик затеял лекцию о живой пище, энзимах и остальном – примерно ту же, что и в памятную ночь в пещере. Сашка слушал не перебивая, но было неясно – понимает ли он вообще, о чем речь – или просто слушает из вежливости. Когда старик закончил, Сашка поддержал беседу:
– Я уже слышал нечто подобное… Ах, да – был у меня сослуживец, общались мы с ним так себе, просто из одного города были, так что иногда и болтали – так вот он мне все уши прожужжал – что есть и сыроеды, и фруктоеды, и водохлебы и солнецееды… И сам поначалу так питался – в пайке только овощи выбирал… А потом – лето закончилось, овощей стало все меньше, съел он как-то стандартный обед – и скрутило его так, что на две недели загремел в лазарет… А до того, летом – ниче так был, худой, но жилистый, нормативы сдавал…
– Да, мне очень жаль твоего сослуживца – конечно, когда внутренние органы приучены к более чистой пище, кидать туда другую – очень опасно… Тем более, насколько я понял – дело происходило в армии, да? Тогда прибавим еще психологический стресс для организма. Да и еще одна беда вашего времени – действительно чистую пищу горожанину достать абсолютно невозможно, даже сельскому жителю – не всегда реально, учитывая загрязнение почвы и воды…
Сашка подозрительно прищурился:
– Слушай, старик – а откуда у тебя такие познания о нашем с Танькой мире? Ты кто вообще такой? И откуда? А зовут-то тебя как?
Старик заразительно рассмеялся. Сашка удивленно поднял брови:
– Че смеешься-то?
– Да вот – увидел лицо вашего мира… Действительно – такой мечтательнице, как Таня в вашем мире необходим такой спутник, как ты – хваткий, бесцеремонный, подозрительный… Ведь за все время нашего знакомства – а это три четверти года – она так ни разу и не спросила моего имени… На все эти вопросы я тебе отвечать не буду. И не хочу, и не вижу смысла. А называть ты меня можешь – как тебе заблагорассудится. Расслабься, солдат… В этом мире нет нужды жить в постоянном напряжении, подозревать окружающих во всех смертных грехах… Здесь и людей-то – раз-два и обчелся… Так что можешь расслабиться и воспринимать свое нахождение здесь – ну… как отдых, поездку в новую незнакомую страну… Осталось вот только решить две проблемки…
– Ну ладно, отвертелся ты от ответов – на меня разговор перевел… Эх, старый пройдоха – любишь ты, чтобы тебя недооценивали, да? Утром обул меня насчет своего физического состояния, сейчас вот… Да ладно, не хочешь – не выдавай своих секретов, не очень-то они мне и нужны… Будем расслабляться как на отдыхе – верно, Тань? Мы же с тобой любители путешествий в незнакомые страны?
Я только грустно улыбнулась в ответ.
– Что касается меня – то я и не солдат вовсе, просто в военном училище служил три года. А что за проблемки-то?
Старик показал головой Сашке за спину:
– Да вот они самые…
Сашка обернулся – прямо из куста на него глядело острие стрелы. Металлическое, гостинец Виктора из нашего мира. В упор, в метре от головы. Ни я, ни Сашка даже и не слышали, как Ефим подкрался.
– Ну ни хрена себе… Ты и есть лесной ниндзя?
Старик встал и, подойдя ему к Ефиму вплотную, спокойно сказал:
– Я рад опять видеть тебя, Ефим. Я обещал этому человеку жизнь и неприкосновенность на определенных условиях. Как ты понимаешь – у меня были на то веские основания. И я прошу тебя опустить оружие.
Ефим медленно опустил лук, но все же был возмущен:
– Но как же?! А как же Олег?
– Олег жив и практически здоров. Ты знаешь – я вылечу его рану в самые короткие сроки.
– А Алексей? Он ведь стрелял в него!
– Ну, стрелял в Алексея не он – он в это время был в реке. А рану Алексея я также вылечу.
– А Турка?
– Турка нарвался на осколок от разрывающихся снарядов в сумке. Это ужасная случайность, но вины этого конкретного человека в том нет.
– А Таня?
– Таня не имеет к нему претензий.
– Но как же? Мила же видела…
Старик перебил Ефима:
– Возникло некоторое недоразумение. Ты, может быть, не знаешь – но этот человек четыре года жил с Таней как муж и еще полгода до того был с ней близко знаком. Так что при отсутствии претензий со стороны Тани говорить об изнасиловании было несколько необоснованно.
– А пес, в конце концов?
– Пес, слава богу – жив и идет на поправку. Этот человек осознает все свои проступки и раскаивается в них, и у меня есть причины пощадить его. Я обещал ему жизнь и возвращение в его мир.
Ефим стоял – то открывая рот, чтобы что-то сказать, то закрывая. Наконец он решился:
– То есть вы готовы рискнуть всеобщей любовью, благодарностью и уважением, с которыми к вам относятся все жители этого мира – ради этого человека и поручиться за него?
Наступила гнетущая пауза, после которой старик дрогнувшим голосом ответил:
– Да.
И сразу же добавил, пытаясь перевести все в шутку:
– Ну, могу я хоть иногда воспользоваться всем вышеперечисленным – коль скоро оно у меня, оказывается, есть?
Ефим демонстративно поднял ладони вверх – мол, сдаюсь – поступай, как знаешь.
Сашка тихо обратился к старику:
– Ну ты и матерый защитник, дед… Все адвокаты нервно курят в сторонке. Спасибо.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
