Текст книги "Путь пешки 3. Смена короля"
Автор книги: Татьяна Лемеш
Жанр: Любовное фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Глава 30
На следующий день я уже не предпринимала попыток доказать себе и другим, что я на что-то способна. К чему эта показуха? Возможно – я могла бы со временем делать все также умело и быстро, как Олеся, но какой ценой… Особенно мясо – да, я могу с ним не связываться, Олег, если что – и сам себе может чего испечь… Ну а Домка? Окончательно свалить на Алексея с Олегом вопрос питания моей собаки? Тоже вариант. Тем более – Алексея это, судя по всему, совсем не напрягает… Он все равно стабильно охотится – может, для поддержания себя в форме, а может – потому что больше заняться нечем…
Я взяла Домку и отправилась бродить по округе – по деревне, немного – за ее пределами… Вот дерево, под которым Сашка мял мне ноги… Липа, женское дерево… На одной из веточек было что-то привязано – приглядевшись, я узнала тряпицу из Сашкиной рубашки… То есть он вырвал кусок из своей единственной рубахи и повязал его как на дерево желаний? Интересно…
К Сашке идти не хотелось – и стыдно и неудобно как-то… Погожу еще… Весь этот день, шляясь по округе – я все обдумывала слова старика… И следующий день… И третий… В конце третьего дня, прогуливаясь вдоль реки, я заметила на берегу Виктора и Сашку. Они увидели меня, улыбались, махали руками… Я помахала в ответ, но не подошла. Не смогла. Хотя за эти три дня я полностью осознала правоту и Сашки и старика. А может – именно из-за этого…
Проснувшись утром, я вдруг осознала, как я отдалилась за эти пять дней от Олега. Я вся ушла в себя, а Олежек остался неудел. Хотя сейчас, вспоминая прошедшие дни – я поняла, что и он тоже все это время как-то задумчив, почти со мной не разговаривает… Но разбираться сейчас, что к чему – совсем не хотелось… И ему, судя по всему – тоже…
Завершив все свои дела «курортной бездельницы» – то есть привести себя в порядок, поесть и сходить в душ – я задумалась, чем бы мне заняться.
Домку с утра забрал Алексей, так что программа последних трех дней – молчаливые прогулки в раздумьях – сегодня отпадала. Поразмыслив, я вдруг осознала, что хочу к Сашке – хочу услышать его насмешливый голос, вновь тонуть в его глазах, хочу его поцелуев… Я сама испугалась своих мыслей. Кто-то глубоко внутри шепнул: «А как же Олег?» А с Олегом мы и так – каждый день, а Сашку я уже четыре… нет – пять дней не видела! До чего я докатилась! То жила здесь, не вспоминая о нем – девять месяцев, а тут пять дней – и я уже сохну…
Быстренько забежав на кухню, я схватила корзинку, сама накидала туда всякой еды прямо на глазах у изумленной Олеси и буркнула:
– Извини, вычтете это из моей пайки.
И побежала к Сашке, пока никто меня не остановил, и, главное – пока я сама не передумала…
Прибежав и пройдя дом насквозь, я в нерешительности остановилась. Сашка валялся на скамейке в одних плавках, с закрытыми глазами и, жуя травинку, загорал. Я постучала в дверь, чтобы обратить на себя внимание. Сашка лениво спросил:
– Это ты, дед? Только ты так вежливо стучишь при входе… А че так рано? Что – уже понятно, что сегодня тоже не придет? А я вот посчитал – сегодня тринадцатый день моего условного плена и тринадцать дней до отправки. А интересно как совпало – и там тринадцать, и там… У нас это число считают несчастливым – чертова дюжина… Так что там с Танькой, почему так рано уже понятно, что не придет – случилось чего? Че молчишь-то? – Сашка наконец открыл глаза и посмотрел в мою сторону.
Увидев меня, он так резко напрягся, что, не удержав равновесия – упал с лавки. Сейчас же вскочил и подбежал ко мне:
– Ну ни хрена ж себе – чертова дюжина… Пришла-таки! Пришла, любовь моя! А ведь старый пень был прав, а я не верил! – его глаза сияли таким счастьем, что даже ради одного этого стоило прийти.
Я все так же стояла с корзинкой в руках и смотрела ему в глаза. Почему-то захотелось плакать.
– Да поставь ты эту корзинку! – он забрал ее у меня и небрежно кинул на траву. – Ты извини меня, а? Не стоило тебе все это говорить, да еще так резко… – я прижала пальцы к его губам – мол, не надо, не извиняйся. Сашка удивленно замолчал, потом взял мою руку и стал целовать пальцы – каждый отдельно.
– Понял – не буду… Ох, как же я ждал тебя, душа моя… – мы вместе прошли на скамейку и сели. – Еще почти две недели, и каждый день мы будем с тобой, так?
Я кивнула со слезами на глазах. Как же мало времени осталось… Сашка, увидев, что я плачу – принялся целовать мои щеки и собирать губами слезинки.
– Ну – не плачь, не плачь, любовь моя… Я все еще здесь… Если ты захочешь – мы опять будем вместе, не знаю уж – здесь или там… Я всегда буду любить тебя – в этом можешь не сомневаться… И люблю именно такой, какая ты и есть… Другой мне не нужно… Помнишь: «как много девушек хороших, как много ласковых имен…» И так далее.
– Здесь или там? Так как и раньше? Опять встречаться по вечерам и обсуждать бытовые вопросы, в то же время думая о работе?
Сашка рассмеялся:
– Неее, милая… Так, как раньше – уже не получится… Даже если бы я этого и хотел – а я еще и не хочу. Мы ведь изменились, изменились оба. И знаешь – я сейчас чувствую себя гораздо моложе, да и вообще – живее как-то… А работа – так всех денег все равно не заработаешь, а жизнь проходит… Того, что уже есть, учитывая капающие дивиденды – нам хватит… Без особой роскоши, но все же прилично… Я могу вообще больше не работать. А ты – смотри сама…
– Ох, Саш… Если бы все было так просто… А Олег? Ведь я его тоже люблю… А ребенок?
– Да, Танюш – ты увязла… Но слово «тоже» меня безумно радует… и ведь само выскочило, я ведь тебя за язык не тянул, а?
Сашка так заразительно и светло улыбался, что я не выдержала и рассмеялась. Действительно – ведь это слово выскочило само собой, то есть где-то внутри я уже осознала, что и Сашку я тоже люблю.
– Понимаю тебя родная, и самому красавчика жалко – такой он весь светлый и благородный, такой наивный и неопытный – и тут у него из-под носа уводят и любовь и ребенка. Это все нужно обмозговать, а лучше пока все приспустить на тормозах, без лишней суеты…
Что-то знакомое почудилось мне в этих словах. Я лукаво посмотрела на Сашку:
– Старикова школа, да?
– Ты думаешь? Возможно. Говорят же – с кем поведешься – от того и наберешься… А я с ним за эти пять дней ох как много общался…
– Давай, действительно – приспустим все это… Я так устала от этих метаний, Саш… Пойми меня правильно…
– Думаю, что понимаю тебя, любимая… И мне тебя тоже очень жаль… А давайте завтра махнем на реку? Втроем, а?
Я улыбнулась:
– С удовольствием.
Глава 31
Утром наконец выздоровевший Турка с Олесей опять ушли в лес. Олег стоял у забора и с тоской смотрел им вслед. Я подошла и обняла его:
– Тоскуешь?
– Да… Там как-то все свободнее и проще… Ты, лес, зверь, костер и друзья рядом… Никаких человеческих условностей, никаких тебе – то можно, а то нет, все легко и просто…
– Так может – пошел бы с ними? Ну – хоть ненадолго…
– Ты меня выпроваживаешь? Оставить тебя сейчас, когда ты вот-вот родишь? Да еще и когда ты с каждым днем все больше влюбляешься в Сашку? Знаешь, я думал – у нас семья, дом построим, жить будем, как крепкая любящая семья…
Я как можно мягче возразила:
– Олежек, милый, но ты же понимаешь – дело не только в доме…
– Да знаю я, знаю… И то, что я романтический олух, и то, что я не готов к самостоятельной жизни и что она будет совсем не такой, как я себе почему-то напредставлял… Мне учитель за последние дни на многое открыл глаза…
– Ты так злишься на него? Ты считаешь, что он не прав?
– Да нет… Сначала я злился на него, но, хорошенько все обдумав… Я понял, что он, как всегда – прав, а я – нет… Так что злюсь я на себя…
– Ну хорошо – а чего бы ты хотел? Ну вот начистоту, без умолчаний – я уже начала говорить, как Сашка – если бы я не рожала и Сашки бы здесь не было?
– Ну, в таком случае я отправился бы в лес и попросил бы тебя пойти со мной… Помнишь, в начале нашего знакомства ты была не прочь странствовать с нами, как Турка с Олесей, а не сидеть в деревне? Помнишь? – глаза его горели, и я вспомнила то утро у озера почти год назад, когда он меня впервые поцеловал – ведь тогда я, действительно – просила их взять меня с собой, а не оставлять в деревне.
– Помню, милый, помню… Ну тогда же все было по-другому – и мы были другими, да и… ты действительно считаешь, что мы могли бы всю жизнь провести в лесу, приходя сюда на зимовку?
– Сейчас, когда ты спросила – я понимаю, что это бред… А раньше… Я ведь много лет так и жил – много, больше восемнадцати лет… Но тогда я был…
– Свободным?
Олег густо покраснел.
– Прости меня, Танюша… Я не вправе так говорить – это непорядочно… Я уже взрослый мужчина, в конце концов, и на мне ответственность и за тебя и за ребенка.
– Ну это все понятно – я же тебя не упрекаю в том, что ты бежишь от ответственности! Но все же – если не считать чувства долга, порядочности и так далее – как ты представляешь нашу дальнейшую совместную жизнь? Да еще с ребенком?
– Если честно – сейчас совсем никак не представляю. Я в растерянности, Тань… Учитель на днях доходчиво объяснил мне, причем не за один раз – что я мечтательный недотепа и что жизнь нам с тобой предстоит совсем не такая, как я думал…
Я грустно улыбнулась – какой же он все-таки еще ребенок… Не особенно-то и повзрослел за двадцать лет жизни в этом мире…
– Ладно, Олежек – пока этот разговор беспредметен. Давай я рожу, потом начнем как-нибудь жить своим домом… Хотя, конечно…
– Прости меня, Танюш. Но я все также люблю тебя.
– Ладно, Олежек – замнем пока эту тему… Сашка предлагал на речку втроем пойти – ты как, не против?
Олег улыбнулся:
– Нет, не против.
Глава 32
Следующие три дня мы провели замечательно – два дня ходили на речку на целый день, а на третий – в лес за грибами. Грибов мы не нашли, но все равно очень интересно провели время – Олег показывал мне и Сашке, где чей след, что и какой зверь здесь делал – он чувствовал себя в лесу как дома. Потом со смехом обнаружил Туркин след – и мы стали их выслеживать. Было очень интересно, хотя под конец нашего квеста я зверски устала. Олег же, казалось, забыл обо всем – он явно был в своей стихии.
Уже темнело, когда мы вышли к костру – возле него стоял удивленный Турка и вопросительно смотрел на нас. Олеся ковырялась с костром и тоже испуганно замерла. Турка показал серию жестов. Олег ответил:
– И тебе привет. Нет, ничего не случилось. Просто гуляли по лесу, а потом я наткнулся на твой след и мы решили тебя выследить – просто так.
Турка кивнул – мол, понял. И показал на мясо, которое Олеся одевала на шомпол.
Олег ответил:
– Спасибо за приглашение. С удовольствием с вами отужинаем, да? – он оглянулся на меня и Сашку. Потом, видимо, вспомнив, что я не ем мяса – заметно скис. Олеся откликнулась:
– У нас еще хлеба немного есть. Немного, но Тане хватит…
Мы подошли и уселись у костра – я и Сашка. Олеся закончила нанизывать мясо и поставила его печься. Олег активно ей помогал – его руки были в крови, а глаза блестели. Сашка спросил:
– Что, красавчик – ностальгируешь? По свободным холостяцким временам?
Олег улыбнулся, виновато посмотрел на меня и ответил:
– Да, ты знаешь – только в лесу я почувствовал себя человеком…
Олег за эти дни совсем уже сблизился с Сашкой и разговаривал с ним без всякой неприязни. Турка это просек и расслабился. Олег продолжал:
– Просто я привык круглый год, кроме зимы – жить в лесу… А в этом году не пошел…
– Понял. Свобода, романтика, звезды, костер, шашлык… Еще бы гитару сюда… Только жена на сносях как-то не вписывается, согласись? Да и без пуза тоже, за редким исключением – Сашка стрельнул глазами на Олесю.
Олег промолчал, не зная – что и сказать. Казалось – ему очень стыдно. А Сашка продолжал:
– Жене – ей ведь мужчина нужен, а не пацан… Ребенок у нее и так будет. И комфорт и стабильность тоже необходимы… Ну – если ты, конечно, не хочешь – чтобы она через десять лет на бабу Ягу похожа стала…
Я ткнула Сашку локтем – хватит.
– Ты думаешь – достаточно? Ну ладно – лежачего не бьют… Надеюсь, красавчик – ты и сам не дурак и голова у тебя не только для красоты…
Турка раздал им по куску мяса, а мне Олеся выдала хлеб. Мне стало неловко – они же, наверное, на что-то рассчитывали, а мы тут приперлись…
– Спасибо, Лесь, мне не нужно – у вас же это последний… Я не особенно-то и голодна. Ребят – а мы что, вообще, делать-то будем? Пойдем обратно или тут ночевать останемся?
Наступила напряженная пауза. Потом Олег сказал:
– Идти по темноте – не самая лучшая идея… Да и зашли мы уже далековато… Предлагаю остаться здесь.
Сашка рассмеялся:
– Ну, красавчик – ты меня поражаешь. Как зашел в свой лес – так обо всем и забыл. Танька-то и сюда еле дошла, а еще и ночевать на холодной земле и голодной… Не спорю – это не критично, но все-таки – неужели заранее подумать не мог?
Олег сел передо мной и взял мои руки:
– Извини, любимая. Я действительно не подумал… Как-то столько всего накопилось за последнее время, что это для меня была как отдушина.
Я промолчала – Сашка высказал все то, о чем я думала, но сказать не решалась – я видела, как Олегу хорошо здесь, и мне не хотелось портить ему настроение. Олег, сгорая со стыда, сказал:
– Я… Я сейчас костер побольше разведу.
Сашка, покачивая головой, жевал жесткое, по-видимому, мясо и в печальной задумчивости смотрел в огонь.
Вдруг где-то рядом затрещали ветки. Турка и Олег вскочили. Из темноты к нам выбежал Домка и, радостно виляя хвостом, принялся меня слюнявить… Я обрадовалась:
– Ой, Домка, привет! А ты откуда здесь? Ты сам, что ли, нас нашел?
– Не сам. – из темноты бесшумно вышел Алексей – явно недовольный и сердитый. – Что тут у вас происходит? Там же все волнуются – ушли с утра в лес и с концами! Думают, может – вы тут поубивали друг друга, может Таня по… ну – рожает тут уже… Старик пытается всех успокоить, а Пелагея руки заламывает. Почему вы не вернулись?
Олег встал перед ним и прерывистым от стыда голосом начал оправдываться:
– Отец – это я виноват. Я так соскучился по лесу, что зайдя в него – просто забыл обо всем на свете. Но все хорошо, и с Таней тоже…
Сейчас, видя, как Олег оправдывается перед отцом, я опять подумала – какой же он, в сущности, еще ребенок… Ну не ребенок – подросток… Сашка, видимо – думал о том же, так как демонстративно вздохнул. Алексей, смерив Олега взглядом – ничего не сказал. Сняв с себя меховую накидку, он отдал ее мне:
– На вот, укройся. Выйдем на рассвете.
Турка в это время протянул ему кусок мяса и он тоже стал его грызть. Наступила гнетущая тишина – Турка и так был молчалив, Олеся занималась уборкой после еды и подкармливала Домку, остальные пялились в огонь, каждый – в своих мыслях, и все – в невеселых… Я очень устала и начала искать место поудобнее, чтобы прилечь. Сашка, увидев это – сказал:
– Ты хочешь спать, дорогая? А давай как тогда, когда выдеревню меня в деревню – ты ложись набок, я сзади, а шкура сверху. Думаю – тебе будет тепло и хорошо. Никто не возражает?
Сашка спросил это для проформы, так как в этот момент он уже укладывался позади меня – руку мне под голову, а Алексееву накидку – мне на бок.
Алексей в упор смотрел на Олега, а тот – на меня. То ли чувствуя свою вину, то ли видя, что я совсем не против – Олег промолчал. Ну и чудненько. И я заснула.
Глава 33
Я проснулась от того, то кто-то поглаживал мне грудь. Память услужливо подсказала – кто именно.
Уже давно рассвело, лучи солнца стали золотистыми, а не розовыми, как на рассвете. Костер потух, за ним я увидела общающихся жестами Турку с Олесей – видимо, они уже давно не спали…
Сашка, пользуясь тем, что мой бок и его рука накрыты Алексеевой меховой накидкой – вовсю шустрил под ней руками. Я накрыла его руки, чтобы остановить это, и сразу услышала:
– О, ты проснулась, любимая? Согласись – приятное пробуждение? Уже все встали, а тебя не хотели беспокоить – ждали, пока ты сама проснешься… А я вот лежу тут в виде кровати и тоже из-за этого не встаю… Ух, какие они у тебя стали! Как ты думаешь – это четвертый или уже пятый?
Я улыбнулась – злиться на Сашку просто невозможно. Да и, действительно – было очень приятно…
– Не знаю, Саш – не меряла… Но, скорее всего – после родов и кормления вернется мой законный третий.
– Ты думаешь? Ну он у тебя тоже совсем неплох… А ты что – и кормить собираешься?
– Наверно да. А что?
– Да нет, ничего. Просто ты не перестаешь меня удивлять…
– Ну ладно – давай вставать.
– Сейчас, подожди – я завяжу эти тесемки… блин – не могу одной рукой!
– А развязать-то мог!
Я завязала тесемки, раскрылась и начала вставать. Вдруг резкая острая боль прострелила поясницу. Ну вот – неужели началось?! Только не сейчас, не здесь, не в лесу! Я испуганно обернулась к Сашке. Он переполошился:
– Что такое? Ты что-то чувствуешь? Что-то где-то течет? Боль в животе?
– Нет… Просто поясница стрельнула.
– Как будто на нее что-то давит, распирает?
– Да нет, просто болит.
– Хм… Ну все равно, давай пошустрее умоемся – и в путь. Ты идти-то можешь? Или тебя понести?
– Да могу я, могу.
Пока мы с Сашкой умывались, объявились Домка, Алексей и Олег. Олег шел, опустив глаза, Алексей явно был сердит – видимо, у них состоялся неприятный разговор… И только Домка был весел и жизнерадостен. Они пожелали всем доброго утра, на что насупленный Сашка ответил:
– Доброе утро. У Тани вон поясница болит. – и посмотрел на Олега так, будто тот был в этом лично виноват. Олег побледнел, а Алексей подошел ко мне и, заглядывая в глаза, спросил:
– Как ты, милая? Дойти сможешь или носилки сделать? – и протянул мне горсть ароматной земляники.
– Спасибо, Алексей. Да, я сама дойду. Только давайте побыстрее уже отправимся.
И мы пошли. Олеся сначала переживала за меня и порывалась идти с нами, но я ее отговорила:
– Не нужно, Олесь. Помочь ты все равно ничем не сможешь, а вы ведь так рвались в лес… Мы и сами дойдем. Спасибо вам за все.
И мы пошли. Шли мы медленно и долго – около двух часов. Делали остановки, потому что иногда боль была такой, что я не могла сдержать слез. На первой остановке Олег хотел растереть мне поясницу, как его учил Сашка, но тот раздраженно и жестко сказал:
– Уйди, салага – я это сделаю лучше.
И действительно – после его растираний спина почти не болела какое-то время. Наконец мы дошли до деревни. Алексей, сжав мне плечо, сказал:
– Ну ладно, Танюш, дальше вы уж сами – я побегу к Софии… Она ведь тоже волнуется. Пусть все боги помогают тебе.
И быстро, почти бегом, пошел к домику Ефима.
Навстречу нам вышли старик и Пелагея:
– Ну здравствуйте! И куда же вы делись? Все хорошо?
Насупленный Сашка буркнул:
– У Тани поясница болит. Сильно.
Старик встревожился:
– Да? Пойдем, Танюш, пойдем в вашу комнату.
Он взял меня за локоть и повел в нашу такую родную комнатку. Мне было очень страшно – я, конечно, за это время теоретически подготовилась к родам, но все же… Я легла на кровать, старик присел рядом и погладил меня по лбу:
– Успокойся, Танюш, все женщины через это проходят… Ну или почти все – так радуйся, что ты в числе счастливиц… О, уже улыбаешься – так гораздо лучше. Ну а теперь рассказывай – что и где болит.
Я как можно подробней рассказала ему. Тут с улицы раздался Сашкин голос – злой и раздраженный:
– И не смотри на меня так – я отсюда не уйду, пока не узнаю, как она!
Старик закатил глаза:
– Полюшка, дорогая, иди займись ими – чаем там напои, накорми, отвлеки беседой… Я пока тут сам. Если будет нужно – я тебя позову.
Пелагея вышла.
– А теперь, Танюш – постарайся лежать спокойно и дышать глубоко.
Старик задрал мне юбку и положил ладони на живот, плотно, как бы пытаясь уловить, что там внутри. Даже глаза закрыл для пущего сосредоточения. Потом хмыкнул и прижался к животу ухом.
– Тань, уж не знаю – обрадую я тебя или нет – пока я не замечаю никакой активности. Матка спокойна, ребенок тоже. На всякий случай нужно осмотреть еще изнутри. Ты как – у женского врача бывала? Как он у вас назывался?
– Гинеколог. Бывала, конечно.
– Вот… Сейчас будет примерно то же, только чуть глубже. Я только попрошу воды. Старик выглянул:
– Полюшка, воды, пожалуйста!
В ответ – тишина.
– Наверное – на улице, успокаивает твоих лоботрясов. Ладно, я сам. Погоди минутку.
Старик метнулся из комнаты и вернулся с ушатом воды и полотенцем.
– Вот – все готово. Только, ради бога – не начинай стесняться и зажиматься. Смотри… ну в окно смотри, и представляй, что ты у того же врача-гинеколога. Помыв руку до локтя, старик ввел ее. Очень глубоко. Но все это быстро закончилось. Он помыл руки и с недоумением произнес:
– Ну, что я могу тебе сказать – ты не в родах. Причина боли иная, просто мы все напуганы – и потому первая мысль была о родах. Итак – боль в пояснице… Какие бы еще могли быть причины? Садись.
Я села – и старик принялся мять мне поясницу в разных местах, одновременно допытываясь – где болит и где не очень, не ударялась ли я, а когда началась боль, а сколько мы вчера ходили по лесу, а как я сидела у костра – в какой позе и как долго, а в какой позе и где я спала… Я отвечала честно и подробно, в том числе и о том, что Сашкин массаж боль на время унимает. Он очень заинтересовался:
– И откуда же у него такие навыки?
Я в общих чертах рассказала о Сашкиной юношеской мечте и о том, чем это все закончилось. Старик был поражен:
– Удивительно, кто бы мог подумать… Так что, дорогая – у тебя совсем не роды, просто небольшое воспаление седалищного нерва в поясничном отделе на фоне переутомления и переохлаждения. Но это все излечимо. Пока так и сиди, я сейчас сделаю тебе компресс. Сегодня тебе желательно бы отлежаться, а завтра – посмотрим.
Старик принялся бегать в свою комнату и обратно, все носил какие-то пахучие травки, растирал их в ладонях, толок в маленькой каменной ступке, бормоча при этом названия растений и пропорции – в общем, выглядел он как заправский колдун. У него получилась зеленая кашица с резким специфическим запахом, в котором явно чувствовались нотки лаврового листа. Потом он еще раз размял мне поясницу, более грубо, но и более точечно – именно в тех местах, что болели, налепил туда своей кашицы и замотал все это полотенцем.
– Ну вот и все. Сегодня никуда не ходи, разве что по нужде. И то – аккуратнее, чтобы не сбить компресс. В общем – постельный режим.
Потом пошел к входной двери дома и, улыбаясь, гаркнул:
– Пелагея, запускай!
Буквально через секунду, еле разминувшись в дверях – в комнату вломились Сашка и Олег. Оба смотрели то на меня, то на старика в недоумении. Он объявил:
– Ложная тревога. Ворота тверды и закрыты. Рожать она сейчас не будет и в ближайшие дни тоже.
У обоих на лице отразилось такое облегчение, что я рассмеялась. Нетерпеливый Сашка спросил:
– А что тогда, дед? Если не роды – то что с ней?
– Простудили вы ее. Увеличенная нагрузка на поясницу, непосильный поход по лесу, да еще и в гору, переохлаждение перед сном и ночью, сон в одной позе со смещением позвоночника в сторону. Вот и получите.
Сашка взволнованно спросил:
– Но ты ж ее вылечишь, дед? А, вылечишь?
– Да вылечу, успокойся, пожалуйста. Так что пару дней – массаж, прогревание, компрессы, постельный режим.
Сашка замахнулся на Олега:
– Это все твои прогулочки…
Старик, даже не оборачиваясь, крикнул:
– Саша! Пункт два. Олегу, я думаю – и так несладко и он чувствует свою вину. Не усугубляй, пожалуйста.
Сашка засопел:
– Ладно. Я буду навещать тебя, Танюш – даже если это кому-то не понравится… Спасибо, дед. Ты, как всегда – на высоте.
И Сашка ушел. Я после всех ковыряний и беспокойств захотела спать. Все время засыпания Олег сидел рядом со мной и гладил мне руку.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
