Текст книги "Девочка с антенной и летающие парты. американские приключения русской учительницы, часть первая"

Глава VI. Незабудошная перемена и гамбургер в слезах

После урока про лягушек была большая перемена, целых 45 минут. Она была такая длинная, потому что была обеденной переменой. Я, должна признаться, не любила перемены в американских школах. По разным причинам. Во-первых, перемена означала, что все до единого ученика и учителя должны находиться на улице, а точнее, на спортивной площадке перед школой. А там было очень жарко. Это же было в Калифорнии, на Юге страны, где дождика, да что там дождика, облачка серенького и пасмурного можно было ждать полгода, да так и не дождаться. Солнце здесь трудилось без отпусков и выходных. Так что на чёрной, покрытой раскалённым асфальтом площадке, было не просто жарко, а ужасно жарко, душно и как-то уныло. Здесь не было ни единого деревца, чтобы отдохнуть в его тени. Ни единого цветочка.

Зато много самых разных цветов распускалось ежедневно на клумбах, разбитых по бокам школьных дорожек, которые соединяли друг с другом школьные домики. Самая широкая и цветастая тропинка вела к зданию, на котором была вывеска: «Школьная столовая».

На перемену было положено выходить всем вместе и строем. Но перед тем, как учителя выпускали школьников на волю, проводилась специальная тренировка, «тренинг», как её называют в Америке. Тренинг носил воинственное название «Руки прочь от меня!», а некоторые называли его короче «Держись подальше!».

Детей ставили далеко друг от друга, так чтобы они не могли дотронуться до соседа, и учитель говорила:

– Напоминаю! Никто не должен подходить друг к другу близко! У каждого должно быть личное пространство, на которое только он имеет право! Нарушать это пространство запрещается!

И дети повторяли это правило хором каждую большую перемену, каждый день, прежде чем им разрешалось покинуть кампус. Я ломала голову над вопросом, а как же им играть в пятнашки, прятки и многие другие весёлые игры, где дети бегают и пятнают друг друга? А что будет, если кто-то на бегу наткнётся на зазевавшегося товарища? Да и как можно радоваться жизни вместе с друзьями, если взрослые строго следят за тем, чтобы дети были всегда врозь и каждый сам по себе?

Итак, после тренинга, мы строем вышли на улицу, и калифорнийская жара накинулась на нас со всей свирепостью: ни ветерка, ни какой-нибудь самой дохленькой тучки на небе. Вздохнёшь, и кажется, в тебя насосом горячий воздух закачали. Но зато цветы по обе стороны дорожки радовали наши глаза как никогда: они как будто договорились распуститься все разом. Клумбы походили на облака разного цвета: фиолетовые, белые, бледно-розовые и золотые. Одна большая круглая клумба была серебристо-голубой. Самая же маленькая, похожая на ломтик пастилы, прямо пузырилась красными цветами зазнайками с большими соцветиями. И все цветы пахли по-особому.

Пока мы шли, я придумала простую игру. Надо было быстро сказать, чем пахнут разные цветы.

– Фиолетовые! – кричала я.

– Сладкой ванилью – быстро нашлась пухленькая Джуди.

– А ещё булочками, если их печь ночью, – Добавил Роб. У него мама работала в булочной, так что ему можно было верить.

– Белые!

– Мамиными духами! – опять первой откликнулась Джуди.

– Неправильно! Мы ведь не знаем, чем пахнут духи у твоей мамы, – возразила Кристалл. И её можно было понять. Она вообще жила без мамы, с бабушкой и дедушкой. И ответ Джуди ей совсем не понравился.

– Тогда сама назови, – совсем не обиделась Джуди.

– Молоком из холодильника, – неуверенно и тихо ответила Кристалл.

– Свежевыглаженным бельём! – сказал Стиви. Он знал, о чём говорил. Его папа с мамой имели свою химчистку. Когда они работали ночью, Стиви зачастую ожидал их, сидя среди куч выстиранного и выглаженного белья.

– Серебристо-голубые!

– Морем! – это был Курт, и я даже удивилась, как громко и радостно он это сказал.

– А ещё мороженным! – добавила Джуди.

– И утром, когда ещё не жарко, – разошёлся Курт.

– Красные!

– Персиками!

– Арбузами!

– Клубникой!

– Вообщем, овощной лавкой, – подвёл итог Курт.

Я очень радовалась за Курта. Я успела заметить, что обычно он старался быть неприметным, почти невидимым. Когда я этим утром подошла к нему поближе, здороваясь, случилось удивительное! Он начал как будто сворачиваться внутрь себя. Сначала глаза, потом всё лицо, а затем и весь он так сжались и втянулись куда-то внутрь, что передо мной был не мальчик, а печальный, хоть и живой, комочек грусти. А тут он улыбался, что-то говорил и в игру с нами играл.

Жил он в приёмной семье, где помимо него было трое своих детей и ещё трое приёмных. Мне Курт успел шепнуть, что он «ненавидел возвращаться домой», где его никто не любил и не ждал. На мои слова о том, что приёмные родители, должно быть, всё-таки неплохие, добрые люди, ведь они добровольно воспитывают троих чужих детей, Курт неожиданно разозлился и недобро ответил:

– Как же, добрые! Они столько денег на нас всех получают, что им и работать не надо. Они же и делать-то ничего не умеют, нигде не учились и никогда не работали. Как Вы, миссис Ти, можете таких простых вещей не знать? Они оба только орать на нас горазды, да зло срывать. Особенно, когда у них вечеринки по пятницам.

В этот момент мы проходили мимо серебристо-голубой клумбы. Той, что пахла и морем, и мороженным. Не знаю, какой именно запах влетел Курту в нос, но он вдруг нагнулся и сорвал один голубой цветочек, похожий на наши полевые незабудки. На его лице расцвела такая красивая, добрая незабудочная улыбка, что и я, видя такую радость, разулыбалась.

Оба мы, однако, улыбались недолго. Раздался ледяной, морозно трескучий голос миссис Ша:

– Курт! Немедленно ко мне! Всем остальным: стоять смирно и ждать!

Начался допрос. Причём, весь этот пыточный разговор миссис Ша вела очень тихим, плоским, ровным как оструганное бревно голосом, который никогда не повышался, но и никогда не становился человеческим. В нём не было ни тепла, ни сочувствия, ни даже гнева и злости. Ни-че-го человеческого, подумала я про себя, и уставилась на миссис Ша. Я с изумлением увидела, что она ещё и улыбается. Почти перед каждым недобрым словом она улыбалась. Вернее, губы её изображали улыбку, а голос и глаза оставались злыми и холодными. Это выглядело как-то очень нехорошо и неправильно. Я представила себе злую собаку, которая свирепо на кого-то лает, готовится напасть, но при этом пытается ещё и улыбаться. Мурашки по коже пошли…

Между тем, миссис Ша продолжала задавать Курту вопросы.

– Ты покупал рассаду цветов, которые растут на клумбе?

– Ты платил рабочим за то, что они сажали эту рассаду?

– Ты платишь за воду, которой поливают цветы?

– Может быть, ты платишь за землю, на которой цветы растут?

Сникший и как-то совсем завядший Курт слабо попискивал:

– Нет… Нет… Нет…

Наконец, миссис Ша, набравши в рот побольше воздуха и встав в позу громовержца, произнесла заключительную часть речи, улыбаясь с особым усердием.

– Ты, Курт, нарушил закон Соединённых Штатов Америки. Закон о неприкосновенности частной собственности. Частная собственность в нашей стране священна. Никто не имеет права брать то, что ему не принадлежит. А ты взял.

Я не буду сегодня сообщать твоим родителям о том, что ты сделал. Я хочу, чтобы ты сам взял на себя ответственность за свой проступок и рассказал им всё сам. Далее. Ты должен попросить приёмных родителей купить сегодня же новую рассаду цветов, ну например, 3—5 кустиков, принести их завтра в школу и посадить. Понятно?

Курту, конечно, всё было понятно, а ещё ему было так тоскливо и грустно, что он больше не мог прятать свою тоску внутри, и она полилась крупными слезами по его щекам. Мне было очень жаль мальчика, а ещё у меня было зло и кисло на душе. Я наполнялась не очень добрым чувством и к миссис Ша, и ко всей этой богатой Америке, где за один сорванный «не твой» цветочек бессердечно наказывают несчастного ребёнка.

Оказалось, так думала я одна. Я это поняла из разговора с миссис По. Пока мы стояли в очереди в столовую, я решила с ней поговорить.

Мы были с ней на ты, и я её спросила:

– Лора, а ты согласна с миссис Ша?

– Да, в целом, согласна. Никто не должен нарушать правил. Мы же хотим жить в городе и работать в школе, где красиво и чисто, верно?

– Да, верно. И вы все всегда по правилам живёте?

– Стараемся…

– А если я нарушу правило, но тайком. Например, кусок огурца из машины выброшу.

– Штраф в тысячу долларов заплатите, если они у Вас лишние.

– Но ведь никто не узнает!

– Узнают через минуту. А через две вас остановят полицейские.

– Но как они узнают про кусок огурца?

– Так кто-нибудь из соседней машины тут же позвонит в полицию, расскажет про огурец и сообщит номер вашей машины

– Понятно. Ну а в школе… Никто не списывает и не подсказывает друг другу?

– Практически нет. Если кто-то так сделает, его товарищи тотчас нам пожалуются. Ну а мы сообщим директору и родителям.

– И никто друг на друга не обижается?

– Нет, на что обижаться? Все так делают. Все друг на друга жалуются.

Я задумалась. Может, так правильнее жить? Порядка больше. Да и чистоты… Я не успела додумать, так как нас пригласили в столовую.

Я, когда сама училась в школе, обожала наш школьный буфет. В нём тётя Клава пекла сдобные булочки и пирожки, пока мы парились на третьем уроке. Школа заполнялась такими вкусными запахами, что мы готовы были работать втрое усерднее и быстрее, лишь бы выполнить все задания пораньше и… помчаться в буфет.

В американской столовой не пахнет ничем. Все обеды привозят готовыми, в коробках, и все запахи сидят запертыми внутри, под замком. Но на больших блюдахвсегда лежит много полезных овощей: морковь, яблоки, капуста брокколи, огурцы. Но дети их почти не едят. Овощи и фрукты от грусти сморщиваются, скукоживаются, а к вечеру начинают пускать «обидяшки»: пузыри с противным кислым запахом. Дети же любят макароны и гамбургеры. Ну, на худой конец, толстенькие аппетитные сэндвичи. А гамбургер– это вообще ежедневная мечта американского ребёнка.

В тот день, который я описываю, одна из наших учениц, её имя Кристалл, как раз заслужила такой гамбургер за отлично сделанную домашнюю работу. Пока мы рассаживали ребят и ждали, когда они справятся с обедом, миссис По съездила на своей машине в Макдоналдс и купила для Кристалл её любимый гигантский гамбургерг с колбасой, сыром и кетчупом. Он был высотой в два раза больше, чем раскрытый до ушей ротик Кристалл, и длиной с хороший батон. В конце обеда миссис Ша торжественно вручила это толстое чудо Кристалл. Потом она поставила девочку посередине группы, сказала пару хороших слов в её адрес и вежливо предложила ей наслаждаться заслуженной наградой. Надо сказать, что в тот день на обед была рыба, которую американские дети очень не любят. Так что обеды остались нетронутыми, а дети полуголодными. Все смотрели с завистью на Кристалл, истекая голодной слюной и пожирая гамбургер хотя бы глазами.

У Кристалл была в классе подружка, кругленькая пухленькая девочка Джуди. Джуди уставилась на истекающий майонезом и кетчупом гамбургер в руках Кристалл такими голодными глазами, что Кристалл никак не могла откусить хотя бы первый сочный кусок, потому что понимала страдание подружки. Глаза Джуди блестели слезами, а ноги сами двигались в сторону застывшей с открытым ртом Кристалл. Добрая Кристалл решительно и смело разломила гамбургер пополам. Своей тонюсенькой, как макаронинка, рукой, Кристалл храбро протянула вторую часть гамбургера Джуди. А ещё Кристалл быстро выпалила:

– Я всех угощу, мне одной это ни за что не съесть.

Но её последние слова никто не расслышал, так как хрустко и резко их заглушил голос миссис Ша.

– Прекратить! Ты, Кристалл, будешь сию же минуту есть свой гамбургер одна, да так, чтобы все вокруг голодной слюной и завистью исходили. Ты заработала гамбургер, а они, в том числе Джуди, нет. Они должны смотреть на тебя и завидовать, и мечтать следующий раз быть на твоём месте. Мы живём в свободной стране, где все соревнуются друг с другом. Сегодня ты победила и должна всем показать, как хорошо быть победительницей. Так что ешь и наслаждайся, а о Джуди забудь!

Всё это, как всегда, говорилось с деревянной улыбкой через слово и очень ровным недобрым голосом. Меня этот голос как будто пилил пополам.

Кристалл, давясь слезами и уткнувшись в гамбургер потекшим вслед за глазами носом, давилась большущими кусками своей «награды». Она честно старалась не смотреть на плачущую Джуди и остальных ребят. Я стояла молча, опустив глаза и «выключив» все чувства. Я же в Америке, а здесь всё по-другому. Надо терпеть.

Наконец, гамбургер закончился, Кристалл и Джуди умылись и успокоились, и мы пошли в свой кампус. На урок географии.

Глава VII. Акула с письмом и как узнать адрес корабля

Когда мы вернулись в класс, ребята замучили меня вопросом, а что мы будем изучать. Неужели опять эти занудные широту и долготу, о которых им начала говорить миссис По ещё на прошлом уроке географии?!

Я честно сказала, что широту и долготу нам изучать придётся, но начнём мы с другого.

– Мы начнём с приключений.

– Каких приключений? Интересных?

– Крутых?

– Страшных?

– Морских или на земле? – это спросил Курт. Его дядя был моряком и в короткие, редкие приезды, рассказывал ему о своих морских подвигах.

– Приключения на то и приключения, чтобы быть интересными, крутыми и страшными, – сказала я. – Иначе это и не приключения, а тягомотина какая-то.

Слово «тягомотина» всем очень понравилось, ребята заулыбались и затихли.

– Мы с учителями посоветовались и изобрели новый урок. Он будет называться «Геочтение».

– А что такое Геочтение? Небось, тоже тягомотина какая—нибудь?

– Мы будем говорить о приключениях героев очень интересной книги. Книга называется «Дети капитана Гранта», а написал её известный писатель Жюль Верн. Мы побываем в Южной Америке, Австралии и Новой Зеландии. А те главы из романа, которые вам особенно понравятся, мы почитаем вслух в пятницу. Пойдёт?

– Да! – закричали все дружно и радостно.

Я начала рассказ.

– Итак, всё началось с акулы, которую поймали моряки одной яхты. Дело происходило в Англии, и это была яхта одного благородного и смелого англичанина.

Тут мы с ребятами открыли географические атласы и нашли на них Англию, чтобы лучше представлять все удивительные события, которые произойдут с героями книги дальше.

– В желудке акулы моряки обнаружили бутылку, внутри которой лежала какая-то записка. Записку достали, стали читать, и не могли поверить своим глазам! Это было письмо от знаменитого путешественника, капитана Гранта. Его морская экспедиция пропала несколько лет назад, и все считали команду корабля погибшими. Но из записки можно было понять, что капитан и ещё два моряка спаслись и просили о помощи любого, кто найдёт это письмо. У капитана Гранта было двое детей, Мэри16 лет и Роберт, которому только что исполнилось 12. Детям сообщили о том, что их отец жив и надеется на спасение. Все, кто прочитали послание капитана, готовы были немедленно отправиться в экспедицию на его поиски. Его дети, Мэри и Роберт, уговорили моряков взять их с собой на корабль.

– Я бы своих родителей на край свет отправился искать, – печально вздохнул Курт. – Только вот мне от них ни разу никакой записки не было.

К тому времени я уже знала, что Курт – полный сирота. У него был только один родственник, дядя. Но виделся он с ним редко: ведь его дядя был моряком и чаще был в море, чем на земле.

Джуди, горя нетерпением узнать, что было дальше, хлюпнула носом и спросила:

– А как дети могли узнать, где им искать отца?

Роб закричал:

– По адресу! Он же, наверное, написал адрес того места, где находится.

– Ну, ты даёшь! – громко вмешался Курт. – Какой адрес в море или тем более в океане? Там же нет ни улиц, ни почтовых ящиков, там даже и почты нет.

Я поддержала Курта:

– Курт прав! Адреса, такого как у нас в городах, у кораблей нет. Так как же моряки дорогу в морях находят? Как моряки с одного корабля могут спасти товарищей с другого судна, терпящего бедствие? Откуда они знают, каким курсом идти к тонущему кораблю?

– Может, у них особые, морские адреса есть? – попытался догадаться Курт.

– Точно! Ты, Курт, опять прав. У кораблей нет такого адреса, как у людей, зато есть координаты. Координаты – это особый, морской адрес корабля. По ним мы узнаём, где он находится и куда направляется. Вы знаете, координаты есть не только у кораблей. Страны, города и острова тоже имеют свои координаты!

– А коралловые рифы тоже можно найти по координатам? – подал голос Стиви.

– Да, можно. Даже у айсбергов, этих громадных кусков льда, которые плавают в северных водах, есть координаты, а, значит, и свой адрес.

– Ну, про айсберги это Вы загнули, миссис Ти. Что же тогда Титаник утонул? Если бы его капитан знал координаты айсберга, он бы с ним не столкнулся, – важно заметил Курт. Он-то всё знал про морские путешествия от своего дяди-моряка.

– А вы про какой Титаник говорите? Про супермаркет? – спросил Роб.

Курт начал смеяться. Но остальные сидели так тихо, что я поняла: про то, как затонул самый большой в мире корабль Титаник, дети ничего не знают.

– Курт, а ты не смог бы рассказать нам всем, что случилось с Титаником, – попросила я.

Курт вышел к доске, принял умный вид и начал рассказ.

– Это случилось давно. Почти сто лет назад…

– А когда? – перебил его Стиви.

– В 1912 году – пришла я на помощь Курту, видя, что он покраснел и опустил глаза.

– Вот именно, в этом году всё и случилось – продолжил Курт. – Титаник был самым большим кораблём в мире. Он вышел в море из Англии. И на нём было очень много пассажиров. Больше тысячи человек.

– Одна тысяча восемьсот пассажиров, – добавила я.

– Ну а потом он столкнулся с большим айсбергом и стал тонуть. Он тонул очень быстро. Моряки спасали, конечно, кого могли, но на всех лодок и спасательных кругов не хватало. Так что почти все и погибли.

– Да, Курт прав. Удалось спасти чуть больше четырёхсот человек. Остальные затонули вместе с кораблём.

– Так почему капитану никто не сообщил об этом айсберге?! Если он такой большой, его же кто-то, наверное, заметил с других кораблей? Почему они не сообщили капитану Титаника координаты этого айсберга?! – сердитым голосом продолжал спрашивать Курт.

– Ты абсолютно прав, Курт. Если бы только капитан знал координаты айсберга, всё могло кончиться по-другому. Но он ничего не знал, ни о самом айсберге, ни о его координатах.

– Но почему? – не сдавался Курт.

– За день до кораблекрушения радисты с двух других кораблей заметили огромную глыбу льда, которая двигалась в сторону Титаника. Они тут же попытались связаться с его радистами, но те не отвечали.

– Это ещё почему? – открыв глаза чуть ли не до бровей, спросил Стиви.

– Они были заняты отправкой телеграмм для богатых пассажиров. Титаник вскоре должен был прибыть в порт, и пассажиры платили большие деньги радистам за телеграммы и радиограммы своим друзьям и родственникам. Они сообщали им о времени прибытия и надеялись на пышную встречу. Так что радисты были очень заняты. За один день они отправили больше двухсот пятидесяти телеграмм для пассажиров. И за каждую телеграмму им платили очень хорошие деньги. Прямо в их радиорубке. Так что когда пришли сигналы с других кораблей, радисты Титаника на них даже внимания не обратили. И, конечно, ничего не сказали капитану.

Ребята задумались. Потом Роб спросил:

– А у нашего города тоже есть координаты?

– Конечно! И мы их можем найти.

Но тут-то и выяснилось, что в координатах есть широта и долгота. И не зная, что это такое, мы ничьи координаты определить не можем.

– Откройте свои карты, – попросила я учеников.

– Видите тонкие линии, бегущие по карте слева направо?

– Да! Их так много! А для чего они?

– Это и есть линии широты, а вертикальные линии, бегущие сверху вниз – это линии долготы.

– А почему рядом с ними какие-то цифры стоят? – спросил Стиви.

– А это как указатели улицы и дома для широты и долготы. Мы с помощью этих номеров всегда можем найти нужную широту и долготу. Или наоборот. Давайте найдём ваш город, Эскондидо, на карте. Нашли?

– Да.

– Теперь давайте посмотрим, какие линии на нём пересекаются. Мы посмотрели и на глаз определили координаты Эскондидо: широта почти 34 градуса, а долгота 117.

Но тут Кристалл, которая до этого не показывала особого интереса ни к широте, ни к долготе, вдруг громко сказала:

– И всё неправильно! Никто нас не найдёт по таким координатам!

– Это почему? – сердито сказала Джуди, которая к этому времени уже забыла про слёзы по гамбургеру.

– Да потому что слева и справа, а ещё вверху и внизу написаны одинаковые цифры. Как нас искать, по тем, что справа, или по тем, что слева?

Ребята все уставились в свои карты. Через минуту мы выяснили, что долгота бывает Восточной и Западной.

– А я знаю, где Восток, а где Запад, – сказал Стиви.

– Где солнце восходит, там Восток, а где заходит, там Запад. Вот Япония лежит на самом – самом Востоке, а значит, у них первых и солнце восходит. Ну а Север, это где холодно, где-то наверху, где карта вся голубая, а земли почти нет.

– И где Снежная Королева живёт в ледяном дворце – добавил Курт.

Стиви знал о Японии, потому что у него там работал брат, которого он ждал в гости тем летом.

После всех этих разговоров ребята почувствовали себя такими умными, что за минуту определили, что долгота у Эскондидо северная, а широта западная. А я продолжила рассказ.

– Итак, прочитав записку капитана Гранта, наши герои решили отправиться на его поиски. Но их ждала неожиданная трудность. В письме капитана не было полных, понятных координат того места, где находились путешественники. Нет-нет, такой опытный моряк, как капитан Грант, написал свою широту и долготу правильно и ясно. Но записка промокла, и в ней можно было разглядеть только широту: 37 градусов южной широты. А вот долгота оставалась неизвестной, цифры были размыты водой. Как все ни старались, долготу прочитать не смог никто.

Так куда же направляться? Где искать пропавших путешественников?

Мы с ребятами посмотрели опять на карту мира и поняли, что на 37 южной широте находятся несколько стран. В Южной Америке – Аргентина и Чили, а на Востоке, в Тихом океане, капитан с матросами могли найти убежище и в Австралии, и в Новой Зеландии. Куда же направляться?!

Члены экспедиции решили, что правильнее будет направить яхту в Южную Америку, в Патагонию, где было много индейских племён.

– А индейцы жили в Америке раньше американцев? – прервал рассказ Роб.

– Можно и так сказать. Учёные верят, что именно индейцы стали жить первыми в обеих Америках: Южной и Северной. Так вот, члены спасательной экспедиции почему-то думали, что капитана Гранта взяли в плен дикие индейцы.

– Понятно, почему, – сказал Роб.– Ведь индейцы ненавидели белых людей. Вот они капитана и захватили.

– Да, правильно! Капитан, точно, у индейцев в плену был! – поддержали Роба ребята.

– Я вижу, вы понимаете, почему герои книги сначала направились в Южную Америку. Яхта с командой и детьми капитана Гранта на борту покинули Англию в 1864 году. Они отправилась к далёким и таинственным берегам Патагонии. Сейчас в этом месте находится большая страна – Аргентина, а по соседству с ней —ещё одна удивительная страна, Чили.

Мы нашли на картах Аргентину и Чили, но тут прозвенел звонок, и нам пришлось перенести рассказ об удивительных приключениях путешественников на следующий урок.