Текст книги "Скорая 2024-25-26"

Оставляю тебя со своим названным сыном.

Глафира встала и, наклонившись к Люку, прикоснулась губами к его щеке.

Тело мальчика ответило легкой дрожью на этот странный, непрошеный контакт.

Слезы хлынули из глаз мальчишки, который всю речь Глафиры молчал и, обалдев, только внимательно слушал.

– Надеюсь, что Арсений сможет тебе рассказать, как увлекательна может быть жизнь! А уж из твоей точки бытия, с такими родителями, даже не сомневаюсь в этом! Держись! Ты справишься!

Глафира покинула палату Люка в точной уверенности, что теперь мальчишке ничего не угрожало, оставив Арсения ради самого Арсения, ну и чисто ради поболтать с кем-нибудь самому клиенту. Телефон сообщил о пополнении банковского счета.

«Скорее всего, – задумалась Глафира, – если бы я была матерью, я бы не смогла так жестко препарировать эмоции ребенка! Пыталась бы сгладить, чтобы больно не ранить, а это бы затянулось по времени, и не факт, что сработало бы вообще! Возможно, тот монах прав! Совмещать детей и работу – не вариант. И как тогда выбирать? И как жить?»

Детей не то, чтобы очень хотелось. Но было любопытно: как это? Да еще и успеть запрыгнуть в последний вагон. Звучало очень заманчиво.

– Вот зачем он сказал: «Как за каменной стеной»? Человек, который любит, говорит, что за другим я буду как за каменной стеной! Значит, к этому стоит прислушаться? – спросила сама себя Глафира, направляясь к Фернандо.

Испанец спал, Глафира села на стул рядом и, облокотившись руками на кровать, закрыла глаза, дремота от усталости напала мгновенно.

*** Фернандо давно гладил ее по голове, улыбаясь и пытаясь ласково разбудить! Глафира очнулась.

– Ты снова вытащила меня! – подумал Фернандо, понимая, что говорить вслух на разных языках бесполезно.

– Я чувствовала себя виноватой в том, что с тобой произошло! – подумала в ответ, грустно улыбаясь, Глафира.

– Я чуть не убил тебя, а ты чувствовала себя виноватой? – покачал головой испанец.

– Я не справилась! Я не спасла тебя!

– Ты справилась и спасла! Это я – идиот! И да, я не смогу жениться на тебе и освобождаю тебя от твоего обещания, но оно действительно помогло мне выкарабкаться! Я вспомнил, что меня ждут и я любим, и люблю!

– А как же ты вернешься? Они тебя не будут искать?

– Твой монах с того света прав, теперь я это точно знаю! Если отказаться от имени, то старые связи не будут тебя искать. Им нужен был работник Скорой, а не обычный человек. Они не найдут меня по имени из Скорой, а настоящего никогда не узнают.

– Чем они тебя зацепили?

– Поймали на крючок всемогущества.

– Ты? Спасший больше пяти тысяч человек приписал все эти победы-достижения себе! – ахнула Глафира, понимая всю тяжесть такой ноши.

– Да! И дальше было только дело техники манипуляций, которой эти люди владеют безупречно! Пока сам человек не свернет со своего пути, его сложно с него столкнуть, а я свернул с пути служения на скользкую дорожку самовосхваления и самодостаточности, исключив из своего мировоззрения Создателя Вселенной и приписав себе всё Его могущество.

А ты? Не решилась уйти из Скорой? – перевел тему испанец.

– Раздумываю. Замуж зовут. Начальник позвал замуж, а напарник признался в любви и предложил выйти замуж за начальника, потому что, видите ли, я буду за ним как за каменной стеной!

– А сама что думаешь?

– Начальник – классный, вообще, как говорится, принц на белом коне, но я его совсем не знаю. А напарник – надежный друг.

– А хоть кого-то из них ты любишь? Сердце что говорит?

– Что есть «сердце говорит»? – улыбнулась Глафира.

– Молчит, значит?

– Наверное! Не знаю! Возможно, и не любило оно никогда? Показалось, что оно что-то знает, когда встретила Дорофея, но потом я решила, что это манипуляция. А в напарника еще при первой встрече запретила себе влюбляться. Так что – не знаю.

Спасибо тебе, что ты выжил и освободил меня от моего обещания! Я, не задумываясь, сдержала бы свое слово!

– А раз уж ты никого из них не любишь, давай сбежим? Я покажу тебе свою страну! – с какой-то надеждой непонятно на что, спросил Фернандо.

– Викентий меня не отпустит. Говорит, что два суицидника в одной комнате – это бомба замедленного действия.

– Как будто вы с ним не два суицидника в одной комнате!

– И то правда! – улыбнулась Глафира. – Я подумаю. Спасибо за приглашение! Скажешь потом свое старое имя?

Испанец кивнул и закрыл глаза. Валяться и лечиться ему предстояло еще долго.

Возвращаясь в свою палату, Глафира пребывала в радостном состоянии и от того, что спасла жизнь, и от того, что была освобождена от своего обещания!

Но Викентий не стал церемониться с ее хорошим настроением, усмехнувшись:

– Тебе надо проработать свои отказы! Ты не можешь служить в Скорой и не уметь принимать свободу воли клиента и отказ от жизни! Даже Создатель не вмешивается, а уж ты, немощная, точно не можешь спасти всех и вся ценой своей жизни и своего счастья!

Фернандо твой – не идиот! Никто не захочет жениться на сумасшедшей, которая выходит замуж не по любви, а из чувства долга! Ты же знаешь, что спасатель влюбляет в себя как по щелчку пальцев, а ты его дважды спасла, и ты думаешь, он к тебе равнодушен?

Нельзя так опрометчиво обещать такие судьбоносные вещи! Нет у него никакой любимой. Наврал он тебе. И пригласил посмотреть свою Испанию только в надежде влюбить тебя в себя! Почему ты такая бесчувственная? Ты вообще ничего не чувствуешь в своем черством сердце?

– Я что-то не понимаю! – сглотнула Глафира. – Ты только что сказал, что любишь меня, а теперь говоришь, что Фернандо в меня влюблен! Зачем? Разве не логичнее было бы не говорить мне об этом, чтобы я даже не думала о таком!?

– Логично! Но не правильно! Ты каждому суициднику будешь предлагать себя? Профессионализм работника Скорой заключается в работе души и мозга, а не в вытаскивании клиента своей судьбой и своим счастьем!

– Конечно, ты прав! Но как можно быть счастливым, когда по твоей вине кто-то гибнет!

– Что с твоей головой случилось? А главное – когда? Ты с чего взяла на себя такую ответственность? Ты не можешь самовольно стать причиной ничьей гибели и ничьего счастья! Это личный выбор каждого человека. Ты просто плечо, которое можно подставить другому, чтобы ему было легче принять правильное решение!

Глафира затихла и ушла в себя, понимая, что Викентий прав и пришла пора починить голову.

Напарник не стал мешать и тихо удалился, понимая, что в данную минуту стал лишним в этой комнате.

08. Скорая. Названный сын

*** – Привет, мам! – ворвался утром Арсений в палату Глафиры.

– Нет, нет, нет! – почти завопила Глафира. – Я не согласна так! Мы так не договаривались! Я не официальная мам твоя! Поэтому, пожалуйста, по имени! Глафира, Глаша, Фира, но не мама!

– Ладно! Как скажешь… – грустно вздохнул Арсений и продолжил: – Мне нужен совет! В моем арсенале есть еще одна способность, о которой хочу тебе рассказать, только не уверен, что ты сможешь поверить!

– Ладно, скрипя зубами, попробую. Говори! – улыбнувшись, разрешила Глафира.

– Я умею моделировать будущее в зависимости от предлагаемых обстоятельств.

– Даже так? Никогда не слышала о таком умении, – заинтересовалась Глафира.

– Это почти, как в кино: вернулся в прошлое, изменил что-нибудь, и поменялось будущее, только у меня наоборот. Я иногда, не всегда, но умею так обращаться с тем, что может быть. И я подумал, раз я пока уж с вами, то захотелось быть хоть чем-то полезным. Вот вы все время говорите: мониторить окружающих… Я решил попробовать, и нечаянно…

– Нечаянно значит? – ухмыльнулась Глафира. – Ну-ну!

– Нечаянно, – улыбнулся в ответ Арсений, – нашел кое-что и хотел бы поделиться этим с Дорофеем. Но где я, и где – Дорофей! Мне ж к нему не пробиться! Ты не могла бы устроить с ним встречу? Мне бы посоветоваться с ним… Больше не с кем…

– Почему не Викентий? – удивилась Глафира. – Он – хороший профессионал! Его поэтому Дорофей и привез сюда.

– Нет! Он не годится, – решительно отверг идею Арсений.

– Почему не я? – поинтересовалась Глафира.

– Потому что! – отрезал Арсений.

– Боже ж мой, какой скрытный мальчик! – рассмеялась вторая мам. – Хорошо, я напишу Дорофею и спрошу.

Ответ не замедлил себя ждать, Глафира прочитала:

– Дор пишет: скажи Арсу, чтобы рассказал все тебе, и сама принимай решение, я занят.

Арсений замялся и, собравшись с духом, выпалил:

– Отец Фернандо на грани суицида, помочь можешь только ты, но ты ведь еще не выздоровела! Поэтому и хотел поговорить с Дорофеем, чтобы он сказал, что мне делать в такой ситуации.

– Это моделирование твое такое? – уточнила Глафира.

– Да! Я посмотрел все варианты. Их Скорая к нему не приедет, потому что его лишили лицензии, и он так же, как и твой Викентий, потерял доступ к имени, он вне любых радаров. Сына не послать, потому что они в контрах, и ему на койке еще долго прохлаждаться! Викентий в контрах с Фернандо из-за тебя, а значит это помешает и отца спасти! Еще вариант – Дорофей, но, видишь, он сказал, что занят, и тебе принимать решение. Ты можешь, конечно, отказаться!

– И шансов у старика выжить не останется, так? – грустно усмехнулась Глафира.

– Так! – подтвердил Арсений.

– Хорошо, я поеду. Но мне нужен кто-нибудь в помощники. Видишь, я в обмороки теперь падаю на раз-два. Я же могу взять с собой Вика? – поинтересовалась Глафира у того, кто умеет видеть вариативность будущего.

– Да, это приемлемо! – разрешил Арсений.

– Хорошо! Адрес скинь на телефон. Сколько у меня времени?

– Неделя? – неуверенно произнес Арсений.

– Это вопрос или утверждение? – уточнила Глафира.

– Неделя максимум, а там – как пойдет? – снова не дал определенного ответа Арсений.

– Ясно, я поняла!

– Вик! – позвонила Глафира Викентию, как только за названным сыном закрылась дверь. – Ты вот сказал вчера, что Фернандо пригласил меня посмотреть свою Испанию в надежде влюбить меня в себя. А можно попросить тебя о том же? Показать мне Испанию. Ты ведь, наверняка, в ней был. Надоело сидеть в этой больничке. Новые впечатления точно пойдут мне на пользу.

– Врешь ты что-то, подруга моя! – отозвался Викентий, подозревая, что Глафира говорила не совсем или не всю правду.

– Ну если только самую малость! – улыбнулась Глафира. – Разве тебе не хотелось бы провести со мной недельку в Испании, раз уж ты меня любишь?

– Барселона? Мадрид? Валенсия? – на выбор предложил Викентий.

– Бургос! – тут же отсекла остальные варианты Глафира.

– Вот прям сразу и сходу – Бургос! – усмехнулся Вик. – Название, которое никто и никогда в твоем окружении ни разу не слышал! Не темни, дорогая! Что там?

– По делу! Мне очень надо! – взмолилась Глафира.

– Это Фернандо тебя попросил? – уточнил Викентий.

– Нет, он не знает! И не говори ему! – попросила Глафира.

– Ладно! Но хотелось бы, чтобы ты сказала мне причину, по которой я лечу за тридевять земель!

– Я пока не уверена, просто слетаем… Но если тебе приятнее, чтобы я падала в обмороки без тебя, то я и сама могу…

– Хорошо! Не хочешь – не говори! Надеюсь, у тебя веская причина для такой молчанки…

*** – Мы летим к отцу Фернандо, – в самолете призналась Глафира. – Арсений утверждает, что он на грани.

– Почему я не полетел один? – удивился Викентий. – Зачем надо было тебе, больной, ехать?

– Не знаю, я хочу вернуться как-то к работе… Устала лежать! – соврала Глафира, чтобы не намекать напарнику, что его чувства могут помешать его работе.

– Что известно о нем? – поинтересовался Викентий.

– Старик. Был крутым работником Скорой, потерял лицензию, не знаю по какой причине. Знаю, что в контрах с сыном. Это все! Слишком большое расстояние, а сил пока маловато. Решила на месте разобраться.

– То есть ты летишь работать, а я – медбратом. Так? А сказала: показать тебе Испанию! – не на шутку расстроился Викентий. – Я вообще теперь бесплатное приложение к тебе, если сказал, что я тебя люблю?

Глафира не ответила и, насупившись, спряталась вглубь себя: Глафирка-мелкая испугалась и решила сбежать в укрытие. Действительно, как-то странно получалось! Хотелось бы сказать, но природная скромность не позволяла так выразиться, что мужики толпами ходят вокруг, а она их не замечает!

«Со мной что-то не так?» – спросила сама себя Глафира.

– Вик! Может, это последствия суицидальных мыслей? Что со мной? Мое сердце молчит. Может, оно устало или умерло вообще? – задала Глафира напарнику вопрос, который хотела задать себе.

– Эксперимент? – воодушевился Викентий тому обстоятельству, что его мнение ее интересует.

– Целоваться будем? – пошла ва-банк Глафира.

– Как это ты, бессердечная моя, так сразу угадала? – усмехнулся Вик.

– Что еще может придумать мужчина, сидя в кресле самолета?

– Не будем целоваться? – изображая разочарование, с улыбкой спросил Викентий.

– Нет! Не хочу. Устала! – грустно отказалась Глафира и закрыла глаза.

*** В Бургос добрались к вечеру. Почти всю дорогу молчали. Глафира экономила силы, Викентий следил, чтобы ей их хватило, предупреждая любые ее желания и помогая во всем, в чем мог. Ближайшая гостиница оказалась в пятистах метрах от резиденции дона Гарсиа, судя по карте. Осталось придумать предлог, как попасть к нему домой.

Засада, как и полагается засадам, встретилась внезапно. Глафира остановилась напротив администратора местной гостиницы и застыла.

Викентий успел оформить заселение, поболтать о погоде и местных нравах, а она как встала, подойдя к стойке регистрации, так и стояла, не сводя взгляда с приветливого, симпатичного испанца.

– Вик! А влюбиться с двадцатилетней разницей – это нормально? – отходя от стойки администратора, в лоб спросила Глафира.

– Прям сразу влюбилась! – усмехнулся Вик.

– Ну ладно! Может и не влюбилась, но целоваться точно хочется!

– Тогда это – ненормально! С двадцатилетней разницей только целоваться – не годится.

– Ладно, уговорил, – изображая грусть, вздохнула Глафира, поднимаясь по лестнице в номер.

– А обсуждать это с человеком, который пару дней назад сказал, что любит тебя, – это нормально? – стараясь не выдавать эмоций, клокочущих внутри, почти спокойно спросил Викентий.

– Я обсуждаю это с человеком, который рекомендовал мне выйти замуж за начальника! Странные какие-то у нас с тобой отношения – не находишь?

Викентий промолчал.

За ужином в уютном гостиничном ресторанчике Глафира взяла себя в руки и решила, наконец, разобраться со своими чувствами и поставить хоть какой-то знак препинания в этом вопросе!

Она вспомнила, как увидела в пабе первый раз настоящего Викентия и как запретила себе влюбляться в вошедшего красавчика, потому что надо было работать!

«Может, и правда этот запрет сработал и действует до сих пор? – спросила сама себя Глафира. – Красивый, можно сказать – очень очаровательный, мужественный, умный! Глаш, что еще тебе нужно? Хорошо! Давай так! Разрешаю уже влюбиться тебе в этого Викентия, раз уж ты так настаиваешь! Работа будет делаться и в этом варианте: спокойно и в штатном режиме».

Пока Викентий делал заказ, Глафира украдкой, но внимательно разглядывала мужчину напротив.

«Ну? – спросила она сама себя через пару минут. – Влюбилась? Получилось? Нет? Ну и забей тогда. Нет вариантов, значит! Молчит сердце!»

И Глафира расслабилась.

– Расскажи про Испанию, – попросила вслух Глафира. – Что ты здесь делал? С кем был? Что происходило?

Викентий удивился такому интересу к своей персоне, которого давно не было заметно в напарнице, и, улыбнувшись своей обычной – обворожительной улыбкой, начал говорить.

Через несколько минут Глафира забыла, кто она и где, полностью погрузившись в захватывающие истории, которыми одной за другой сыпал человек напротив! А к концу ужина вдруг вспомнила их первый вечер в пабе, когда она подумала, что этого человека ей подарила судьба, так он ее очаровал тогда!

Поднимаясь в номер, Глафира решилась поинтересоваться:

– А почему, стесняюсь спросить, у нас с тобой один номер с одной громадной кроватью?

– Ты же сама вчера просила отвезти тебя в Испанию и влюбить себя в меня! Это часть этого, твоего, плана, – улыбнулся Викентий.

– Да? Я как-то не заметила такого плана у себя в голове! – улыбнулась в ответ Глафира и добавила: – Прям вот так сразу? На трезвую?

– Любовь – она всегда на трезвую! – открывая дверь в номер, серьезно заметил Вик. – Похмелье – чудовищный враг любой любви! Да и шансов напиться у нас с тобой совсем мало, а пока не вытащим этого дона Гарсиа – так и вообще нет! Так что, любимая, в омут только с трезвой головой! – пропуская вперед напарницу, по-прежнему чарующе улыбался Викентий.

– Может, лучше в обморок сразу? – попыталась включить заднюю Глафира.

– Давай я просто тебя донесу, без обморока! Хорошо?

Глафира, улыбнувшись, кивнула…

*** Ранним, солнечным, сияющим утром хотелось понять: случилось ли чудо – влюбилась ли она, наконец? Или ночь любви не претворилась в любовь, а осталась простым сексом… Она взглянула на спящего рядом Викентия в надежде разобраться в своих чувствах, но стук в дверь остановил любые измышления.

«Кто в такую рань-то?» – мелькнула недовольная мысль в голове Глафиры.

На пороге стоял гостиничный посыльный.

– Вам просили передать, – сказал он на забавном английском и протянул конверт с изображенным за́мком вместо марки и большой гербовой печатью.

– От кого это? – удивилась вслух Глафира.

– На конверте изображен дом Дона Диего Гарсиа, – подсказал посыльный. – Это все, что я могу сказать.

– Ты его знаешь? – уточнила гостья.

– У нас в городе его все знают. Очень уважаемый человек. И не простой! – шепотом добавил посыльный. – Я первый раз за всю службу вижу, чтобы из того дома писали к туристам.

– Спасибо! – так же заговорщицки прошептала в ответ Глафира.

Вернувшись в спальню, Глафира обнаружила Викентия, улыбающегося ей самой пленительной улыбкой, которую она когда-либо видела в своей жизни!

Глафира, смутившись, опустила глазки в пол и нырнула под одеяло со скоростью мышки, очутившись на плече, как показалось, очень теперь родного человека.

Викентий крепко сжал ее на мгновение в своих объятьях, а отпустив, спросил:

– Будем читать письмо?

– Неа! – хитро улыбнулась Глафира и, взглянув на Викентия, серьезно спросила: – Скажи, ты по-прежнему сегодня любишь меня?

– А ты думаешь после такой ночи тебя можно вдруг почему-то разлюбить?

– Не знаю! Всякое бывает… Дружеский перепих, и расстались напарниками.

– Нет, дорогая, я теперь тебя никуда не отпущу и никому не отдам!

– Договорились! – радостно и снова чуть смущенно улыбнулась Глафира. – Теперь читаем!

– Стоп. Твое «договорились» означает то, что я думаю? – решил уточнить Викентий.

– А что ты думаешь?

– Ты согласна быть со мной и жить со мной!

– Аккуратно сформулировал! Мне понравилось! – оценила тактичность Викентия Глафира, пока еще опасающаяся глобальных формулировок. – Да, я согласна. Читаем?

– Читай! – разрешил Викентий.

– Дорогая Глафира. Мне, как бывшему работнику Скорой, как вы понимаете, не составило труда узнать, кто вы, откуда и по какому поводу! Честно говоря, не ожидал вас здесь увидеть и не очень хочу. Но раз вы, ради меня, проделали такой путь в вашем состоянии, не хочу в последний час, так сказать, быть невежливым и отказаться от встречи. Жду вас к завтраку. Адрес вы знаете. Машина ждет около гостиницы. Человека, который приехал с вами, можете взять с собой, чтобы было не так страшно ехать в дом незнакомого старикана.

С уважением, дон Диего Гарсиа.

Это все. На идеальном английском, – показывая письмо, прокомментировала Глафира.

– Одеваемся и погнали? – спросил Викентий.

– Думаю, это будет нелегкой задачей, – грустно заметила Глафира.

– Стой, ты почему нос повесила? – остановился Вик.

– Не хочу я к нему! – тяжело вздохнула Глафира. – Как будто на эшафот приглашает! Хочется бросить все и сбежать! Почему я не поговорила с Фернандо? Он бы мне хоть что-то посоветовал…

– А может, только навредил бы, рассказав об отце то, что тебе лучше и не знать!

– Да, ты прав! Но не хочу! Прям всем нутром не хочу! Страшно! Боюсь!

– Чего? Что не справишься? Опять отказ будет? Ну, будет и будет! Будет не ноль восемь, а ноль девять! Велика беда! Или будет стыдно перед сыночком его, что не спасла отца? Так если они в контрах, то, может, сыну и все равно?

– Нет! Боюсь, что утащит он меня с собой на дно! Я прям здесь чувствую мощь его ненависти к жизни! Помнишь, как тогда, в деревне, тебя пришиб лежачий больной? Теперь я с тобой в одной упряжке. Мы оба тащим желание закончить все здесь и сейчас. Как оно отзовется при встрече с таким работником Скорой? Мне страшно!

Раздался телефонный звонок. Глафира подняла трубку:

– Маам! Я с тобой! – уверенно и в то же время умоляюще произнес Арсений. – Мне 16. Ты мне нужна! Ты даже не представляешь, как ты мне нужна! Я знаю будущее, нет пока ни одной женщины в моей судьбе, которая мне нужна так, как ты! Пожалуйста, помни об этом! И не поддавайся на уловки тьмы! Ты за меня теперь отвечаешь! Я без тебя не смогу стать тем, кем мне надо стать. Только ты можешь меня вывести на ту тропу, по которой мне идти всю жизнь! От меня будет зависеть столько жизней, что сложно сейчас это даже представить! И только ты можешь стать тем, кто поможет мне на этом пути! У тебя нет варианта не справиться! Ты сможешь! Я верю в тебя! Боль, разделенная на два, – половина боли. Не пытайся все сделать сама, рядом с тобой надежный друг. Дели с ним испытание, и вы вместе справитесь!

Арсений положил трубку.

– Ничего себе сыночка на груди пригрела! – опешила Глафира.

– Я слышал. Молодец парень! – одобрительно кивнул Викентий.

– Я бы сказала, это было мощно! – остановила взгляд Глафира, собираясь с мыслями, и через минуту решительно произнесла: – Одеваемся! Идем!

Викентий улыбнулся: ему нравилась эта решительная женщина. Он очень четко и ясно осознавал, что такой еще ни разу в своей жизни не встречал, и теперь уже не нужно было другой!

Душ, кофе, новая одежда привели работников Скорой в тонус и помогли настроиться на рабочий лад, заставив стать морально собранными и готовыми ко всему.

Ровно через час два профессионала, полных твердости в намерениях и решимости спасать всех, кому нужна была их помощь, стояли возле громадных дверей роскошной виллы Дона Диего Гарсиа.