Текст книги "Скорая 2024-25-26"

Наташа остановила этот поток слов тихим возгласом:

– Глафира, он ушел. Выдохнул, расслабился, улыбнулся и ушел… Я его видела таким светлым только в начале наших отношений. Спасибо тебе, Глафира!

Слезы выступили на глазах Серафимы, она смогла сказать только: «Угу!» и отключилась.

Викентий подошел и обнял подругу. Она уткнулась ему в плечо, а через несколько минут развернула голову и, улыбаясь, посмотрела на вечерний город. Так они и стояли в обнимку, не задумываясь о времени, оба осознавая, что она не нарушила обещание! Она была с клиентом до конца. Ибрагим отказался от желания уйти самостоятельно, ушел по естественным причинам состояния здоровья человека, пятнадцать лет лежавшего практически неподвижно.

Тишину нарушил сигнал смартфона: на банковский счет поступили деньги.

Единица с шестью нулями обоими была увидена впервые.

11. Скорая. Ошибка?

*** Так называемый дофаминовый приход от тысячного клиента был такой мощности, что Серафиму пришибло! Конечно, подсознание большую часть распределило на латание дыр в энергетике организма, случившихся за последние годы, но Серафиму все равно распирало от пришедшей энергии…

Промучившись ночь от нежелания спать, утром она перешла в наступление: едва дождавшись того приличного момента, когда уже можно будить уставших друзей, она позвонила Анфисе:

– Собирайся, дорогая, срочно и прилетай к нам в гостишку, завтракаем и погнали!

– Куда? – ошарашено пробормотала сонная подруга.

– Куда глаза глядят! Я не могу сидеть на месте, мне надо на кого-нибудь израсходовать энергию! У тебя же не было тысячных, ты не знаешь, что это такое! И у меня еще не было! И эту бешеную пруху надо куда-то позитивно выплеснуть!

– А Викентий? – поинтересовалась Анфиса.

– Не могу его взять с собой! – поморщилась Серафима и насупилась, как маленькая.

– Почему?

– Не знаю! – капризно хлопнула себя рукой по лбу Серафима. – Мешается! Чую, что мешается! Хочу сама, хочу одна!

– Хорошо-хорошо! Без паники, я сейчас приеду и увезу тебя! А ему что скажем? – побоялась не спросить Анфиса.

– Ничего не скажем, просто удерем, он сам справится, большой уже мальчик!

Не дав Анфисе зайти даже на чашку чая в кафешку, Серафима заскочила в машину и заявила: «Хочу в Питер! Довези! Даже если на завтракала, полчасика не сможет уморить тебя голодом!»

Анфиса подчинилась, понимая что со второй ма происходит что-то невероятное, завела мотор и притормозила машину только уже в самом центре Питера:

– Здесь останови! – попросила Серафима, руководившая последние пять минут маневрами подруги по утренним улочками Питера. – И возвращайся домой. Дальше я сама! Спасибо тебе…

Анфиса проследила взглядом за Серафимой, которая дошла до моста и остановилась около мужчины. Мужчина стоял и задумчиво смотрел на воду. Прыгать с питерского невысокого моста, конечно, не было смысла, но человек думал, считала информацию Анфиса, о чем-то похожем. Серафима представилась, Анфиса, улыбнулась, понимая, что вторая ма нашла клиента, и отправилась обратно за Викентием, чтобы отвезти его в Москву…

– А вас как зовут? – спросила Серафима, держа руку мужчины, не отпуская.

Он так необдуманно ответил на протянутую руку Серафимы, что даже не успел сообразить, зачем он это сделал.

– Никита, – ответил, чуть помедлив, мужчина.

– Я бы долго могла придуриваться, кто я и зачем познакомилась с вами, но не буду, – пошла ва-банк Серафима и продолжила: – Времени лишнего нет. Я спасатель. Нахожу таких, как вы, и возвращаю к жизни. Поверьте, ваш случай самый легкий! И решается одной простой фразой: «Когда тебя бросает женщина, еще неизвестно, кому из вас не повезло!» Но дело сейчас даже не в этом, – думая о чем-то своем, продолжила Серафима. – Зачем я вам здесь? С вашим случаем справился бы любой начинающий спасатель, и даже надежнее было прислать вам студентку, чем меня! Зачем я к вам примчалась через 1000 километров со скоростью дикого лося, ну ок, лосихи?

Никита стоял ошарашенным. Такого монолога он не слышал никогда в жизни! Он понимал, что женщина ясновидящая, раз прознала о его мыслях и нежелании жить. Но более глупого способа спасти человека от яда, размышляя о своей выгоде от этого, он и предположить не мог!

Серафима замолчала и осмотрела человека с ног до головы. «Милый (говорят о мужчинах милый?) мужчина лет 45, опрятно одетый, гладко выбритый и немного, хотелось бы сказать, спортивного телосложения. В общем, обычный, симпатичный человек. На фиг я сюда примчалась?» – размышляла Серафима, ничего не понимая.

Никита прищурился, внимательно вглядываясь в Серафиму:

– А может быть я вам нужен, а не вы мне?

Дзынькнул телефон, на счет упало 50 000 рублей.

– Какой вы быстрый, однако! – констатировала Серафима, убирая в карман телефон.

– Справились с заданием? – ухмыльнулся Никита.

– С каким заданием? – сделала удивленный вид Серафима.

– Спасения жизни… – пояснил клиент.

– Почему с заданием?

– У меня мама была из ваших… Я знаю про вашу службу! Пойдемте! Она говорила, что ничего у Жизни не бывает случайным! – Никита взял Серафиму под руку и куда-то ненавязчиво потащил. – Я думаю, мое мимолетное желание выбора яда для себя было действительно неслучайным… Я психолог и не поддаюсь на такие глупости обычно, а тут как-то так подзанесло! Вы правы, хорошенькая аспирантка моего университета вполне сгодилась бы, чтобы вернуть меня к жизни. Но судьба послала вас, для которой, судя по вашему монологу, я слишком легкорешаемый орешек, значит, не вы мне нужны были, а я вам… Я здесь недалеко живу! Пойдемте, не бойтесь, я не маньяк!

Серафима улыбнулась.

– Что вы молчите? – чуть требовательно и с интонацией претензии произнес Никита. – Скажите: «Да знаю я, Ник, что ты не маньяк! Уж мне ли не знать об этом!»

Серафима ухмыльнулась и высвободила свою руку.

– Мне не очень приятно, что вы так со мной общаетесь!

– Ну да, ну да! Где я и где вы! Вы же умеете выворачивать людей наизнанку, считывая всю информацию о них… Как вы говорите? Из инфополя? А кто я? Обычный человечишка, не умеющий и строчки прочитать из чужих мыслей, да даже в своих угораздило запутаться!

«Какой-то липко жалкий оказался, – подумалось Серафиме. – На фиг я с ним тащусь?» И она чуть замедлила шаг в нерешительности.

– Пойдемте-пойдемте, чуть-чуть осталось, – взял Серафиму за руку Никита и потащил за собой, как маленькую.

Это было вообще выше любого понимания происходящего!

Серафима, нахмурившись, подчинилась и так и пошла следом, чуть отставая, действительно как маленькая, за ручку.

Они вошли в просторное парадное старинного питерского особняка и, поднявшись на второй этаж, вошли в громадную квартиру с высоченными потолками и больше похожую на дворец, чем на жилище психолога.

– Можно не снимать обувь, у меня уборщица каждый день, – вытирая обувь о достойный этого гордого звания ковер, пригласил Никита войти гостью. – Проходите. Это хоромы моей маман. Она купила на зарплату от работы в Скорой и оставила мне наследство жизней на десять. Походите, осмотритесь, до чего доводит жизнь с неправильными установками! Шикарно? Роскошь? Только маман больше нет и пользоваться этим некому! Как там говорили в прошлые времена: «Сгорела на работе»?

Никита был злой и обиженный.

«Психолог называется», – пронеслось в голове у Серафимы насмешливо, и она улыбнулась своему намерению, мельком осматриваясь кругом.

А через минуту, улыбаясь, приблизилась к Никите и поцеловала долгим, но не глубоким поцелуем, а потом отстранилась и отошла на пару шагов, чтобы оценить эффект, произведенный своим поведением. Надоел он ей, много говорящий какие-то свои обидки на мать только что встреченной и, главное, свободной женщине, которая притащилась в его квартиру, не сопротивляясь и не спрашивая, а, собственно говоря, на фиг?

Никита, мягко говоря, не ожидал такого поворота. Он в силу своей профессии был привычен к разным вариантам развития событий, но в данный момент не был готов к такому!

– Тебе хотелось выплеснуть на работника Скорой все то, что ты не сказал своей матери? Но я – не она! – жестко проговорила Серафима. – Хочешь сказать ей – скажи ей! Она услышит, и ты что-то поймешь из обратной связи. Я не обладаю ее заморочками и не хочу сканировать нездешних без надобности и причины. Спасать тебя больше не надо, я пойду, – не раздумывая выполнять сказанное или нет, Серафима развернулась и пошла к выходу.

– Чаю? – вдогонку, еще не придя в себя, спросил Никита.

– Чаю, – просто ответила Серафима и вернулась на прежнее место.

– Пойдемте вместе на кухню? – обалдев от такой отповеди, предложил вежливо Никита и, запнувшись, продолжил: – Или здесь подождете?

– Подождешь! Мы уже целовались, грань пройдена!

– Здесь подождешь?

– Нет, пойдем вместе! Мне интересно…

Кухня была вычурной и никак не соответствовала ни стилю, ни образу этого мужчины-психолога…

– Давно ма умерла? – поинтересовалась Серафима.

– Пару лет назад…

– Зачем оставил все, как она сделала, и не переделал под себя?

– Как напоминание…

– О том, что если жить с неправильными установками, то жизнь пролетает как пшик и после тебя ничего не остается или остается эта дребедень? – продолжила Серафима.

Никита прикусил губу и задумчиво посмотрел на свою спасительницу. Казалось, что он ждал всю жизнь именно ее, но в то же время понимал, что она никогда не будет рядом с ним…

– Как твоя мать! – закончила его анализ Серафима.

Никита мотнул головой, прогоняя романтику, и, удивившись, спросил:

– А разве не запрещено лезть в мысли людей не на работе?

– Ну почему же? Проверять стабильность психики клиента – это нормально.

– Но деньги же уже поступили на счет! – возразил Никита.

– Вот же ж умный какой нашелся! Ладно, давай, рассказывай, кто тебя там бросил! Пока не выговоришься, не отпустит ведь?

Просидели за полночь…

Как Серафима оказалась на громадной кровати в белых простынях в объятьях Никиты, она очень хорошо понимала и отдавала себе отчет в каждом своем движении. Но утро поразило своей предсказуемостью…

Аромат свежесваренного кофе, тосты и черная икра на подносе богатого наследника маменькиного состояния не заставили себя ждать. А следом совсем банальное: «Оставайся у меня жить! Я знаю, о чем ты, не буду мешаться, я знаю, как сделать жизнь работника Скорой комфортной…» вышибло Серафиму напрочь!

«Он думал покорить меня завтраком в постель?» – ухмыльнулась в душе Серафима, вспомнив Викентия с его «Там чашка, там кофе! Сама организуй, это теперь и твой дом!» и четко осознав, что чел на 50 баллов из 1000 слишком уж скучно и предсказуемо для нее.

– Извини, мне пора. Я тётка не твоего романа, прости! Ты психолог и без лишних объяснений сам справишься! И не надо думать, что удержать меня так же невозможно, как и твою мать! Тебя, наверняка, за каким-нибудь поворотом твоего универа ждет та самая аспирантка, которая сделает тебя счастливым. Крепись, Ник!

Серафима, скинув одеяло с голого тела, легко спрыгнула с кровати и, не взглянув на завтрак и поцеловав грустного Ника в щеку, оделась и стремительно отправилась в аэропорт.

Утро отрезвляло и пыталось рассказать, что бодрое будущее окажется не таким унылым, как у маман Никиты. Серафима мечтательно добралась на такси до аэропорта, но питерский Пулково не собирался так быстро выпускать из своих лап заезжего гастролера!

Рейсы были отменены, аэропорт стоял в оцепенении с полной эвакуацией людей, чего не видел еще ни разу в своей жизни. Десять работников Скорой Серафима насчитала только около оцепления, преградившей ей путь, смотреть вперед не было и смысла: если их здесь так много, то там и подавно!

– Анфиса, – набрала Серафима номер подруги, чтобы спросить, где Викентий, и посоветоваться с ним, и, не успев ничего сказать дальше, услышала в ответ:

– Мы с Виком мчим к тебе! Он сказал, что ты точно будешь там и…

Трубку взял Викентий и продолжил:

– Дорогая моя, пожалуйста, стой на месте, ладно? Не ввязывайся без меня, пожалуйста! Там серьезные люди! Они прокачены и накачены наркотой, это не твой профиль! Их там много! Они тебя сметут…

– Вик, где я и где «не ввязывайся»! – услышал голос напарницы Викентий и завис.

– А ты с кем спала сегодня, дорогая моя? – подключившись к Серафиме, чтобы понять ее намерения и решить, с какой настойчивостью надо ее уговаривать, Викентий услышал в голосе Серафимы примеси чужой энергии.

Серафима нахмурилась. Нет, она, конечно, знала, что во время секса идет смешение энергий и выветривается чужая только в двух вариантах: или вместе с памятью об этом событии, или когда перебивается другим, но ее никто еще так в лоб не уличал в подобном!

Чувство стыда и вины перед Викентием накрыло ее, будто бы она ему что-то обещала и нарушила свое слово! Она поняла, что в такой критичной ситуации, как описал Викентий, она действительно не сможет работать одна, а с Викентием в паре не сможет теперь тем более!

– Я не пойду туда, ты прав, это не моя война! – грустно вздохнула Серафима. – Тут наших валом! Я понимаю, что жертвы будут, но… Я подожду тебя в отеле. Анфиску отпусти, не надо ей это все видеть!

Викентий молчал, замолчала и Серафима. Как-то гадко стало на душе. «Словно…» – не продолжила для себя Серафима и отключилась.

Через минут пять с начала ее ступора Викентий прислал сообщение: «Если ты решила уйти, дождись меня в Питере. Надеюсь, что вернусь!»

Серафима отправилась в отель, где дождалась Анфису, которая, приехав, рассказала, что горстка террористов-смертников объявила о минировании и взяла какое-то количество заложников…

«Викентий сказал, что из Скорой там человек сто, не меньше. Все как на подбор железные!» – щебетала Анфиса, восхищенная встречей с таким легендарным человеком тет-а-тет и пересказывая все, что происходило в пути между ними.

Слушать новости в телевизоре не хотелось, потому что было ясно, что правды там не услышать и не вычленить.

Подруги забурились в бар, и обе напились.

Утром вернулся Викентий, принимавший участие в событиях и выжатый как пустой лимон, что было предельно ясно по его состоянию. Работая без статуса работника Скорой и не получая за это никаких энергетических вознаграждений, он валился с ног, будто подбитый летчик.

– Вывели всех заложников, обезвредили террористов, ни одного пострадавшего. Понятное дело, телевизор отрапортовал о неполадках в системе безопасности аэропорта, которую быстро восстановили, – только и смог выговорить Викентий и рухнул на кровать.

– Ты знаешь, что с ним делать? – поинтересовалась Анфиса, отведя подругу чуть в сторону.

– Если бы не мой косяк этой ночью, то можно было бы тупо поделиться энергией через секс, но он даже не воспримет сейчас легкого прикосновения от меня, пойдет антагонизм, который будет только отнимать силы. Теперь только покой, качественный сон и еда, и комедии неделю подряд. Посидишь с ним?

Анфиса понимающе кивнула и даже не стала спрашивать: куда пошла подруга.

Серафима вышла из отеля и побрела куда глаза глядят, пытаясь восстановиться. Она не думала о последствиях в квартире Никиты, да и не собиралась быть верной Викентию или спать с Никитой. Просто жила моментом. Десять, Карл! Десять лет на минимуме положительных эмоций с моральным уродом давали о себе знать, хотелось свободы и не хотелось в крепкие руки хоть и безумно крутого и офигенного мужчины, но и цепи своих собственных ограничений себя! И как бы она ни уговаривала себя, что ни Викентий не хочет серьезных отношений с ней, ни она с ним, но теперь ясно понимала, что легко и без обязательств в их случае не получится!

Серафима давно не жила в душевных терзаниях, всегда было все предельно ясно: вот долг, вот работа, вот я, идеально ее исполняющая, а теперь получалось не пойми что.

Ноги принесли к дому Никиты, она позвонила и упала в кресло в гостиной:

– Есть в этом доме хоть какое-то место, не пропитанное духом твоей мама?

Никита давно очухался и спокойно произнес, не задавая банального «зачем и почему»:

– Да, в моем кабинете!

– Веди! – скомандовала Серафима, дошла и, рухнув в кресло для пациентов, закрыла глаза.

– Хочешь поговорить? – приготовив чай и заботливо закрыв дверь в кабинет, чтобы квартира не напоминала Серафиме о маме, спросил Никита. – Тебя терзает то, что ты натворила вчерашней ночью, да? Можешь не думать о том, кто я и что между нами было. Просто говори. Я готов слушать. Я принял, что нам не быть вместе, и, в принципе, рад тому, что между нами произошло, без обязательств и продолжения. Просто говори! От твоей речи и мне станет проще и легче…

Серафима улыбнулась:

– Ник, ты чудо! Хочется залезть в твое будущее и рассказать тебе, что там все чудесно!

– Но ты не можешь этого сказать, потому что там не чудесно? – печально нахмурившись, спросил Никита.

– Но я просто не буду этого делать! В память о том, что произошло ночью между нами, ты заслуживаешь того, чтобы не знать, что там впереди! Можно я просто посплю у тебя? Я вчера напилась вдребедень! И спала всего часа полтора в кресле отеля… Мне бы отоспаться…

12. Скорая. Примирение

*** Утро встретило тревожностью. Не хотелось работать! Серафима еще ни разу такого не чувствовала с момента своего прихода в Скорую. Что это было? Перегруз от нахлынувшей энергии? Отходняк от выпитого? Или все-таки ее предательство Викентия?

«Но я ведь ничего ему не обещала! – пыталась капризничать Серафима. – С чего я что-то ему должна?»

Никита ушел на работу, заботливо оставив на столе завтрак, ключи и записку: «Если не собираешься вернуться, просто захлопни дверь. Номер телефона».

– Приличный мужжжчина оказался! – Покачала головой Серафима, выпила остывший кофе и помчалась в отель к Викентию.

За сутки Вику стало полегче, Анфиса развлекала его, как могла.

Викентий, лежа на кровати, встретил ее добрым взглядом и улыбкой:

– Спряталась, красавица? От себя? От меня? Или от нас обоих?

Серафима промолчала и, подойдя к Викентию, дотронулась до лба, якобы проверяя температуру.

– Солнце мое! Меня хоть не обманывай! Садись, давай руку! – произнес с улыбкой Вик.

Серафима подчинилась.

– Чувствуешь обиду, злость, разочарование? – поинтересовался Викентий.

– Знаешь, дорогой мой, я тоже умею даже на уровне тела врать любимым и близким!

– И что из этого следует? Что я любимый и близкий? Или что ты умеешь мне врать?

Серафима впервые за десять лет растерялась, не понимая что ответить! Викентий застал врасплох.

– В тупике? – улыбнулся Викентий.

– В тупике, – подтвердила Серафима.

– Ты мне ничего не должна! Это я поцеловал тебя без твоего согласия и без твоего намерения вступать со мной в более близкие отношения, чем напарники! Это моя вина, что ты почувствовала себя вчера виноватой. Это я вел себя неподобающим образом, нагло вклинившись в твою жизнь! Мир?

– Мир! – не до конца понимая, что происходит сейчас между ними, согласилась Серафима, и совсем не понимая, искренне он это говорит или это игра сильного мужчины.

Она посидела в молчании еще некоторое время, а потом, встав, сообщила:

– У меня впереди 30 клиентов, я на испытательном сроке, мне надо идти работать. Я пойду, поправляйся!

Кивнув Анфисе, Серафима удалилась.

Знала ли она, куда идет? Конечно! Ей надо было разобраться в своих чувствах!

Что сейчас произошло, разум не мог обработать. Захотелось плакать. Может похмелье? Она поняла, что потеряла напарника. Все это было враньем и чушью с его стороны. По послевкусию от разговора она это теперь точно знала.

Можно было не возвращаться, она снова одиночка…

Серафима брела по незнакомому, холодом пронизывающему до костей городу, и не знала, куда податься. Дома не было, семьи не было, друга потеряла…

Может, прав Никита? Не все в этой жизни измеряется профессиональными достижениями? Он ей хотел что-то сказать, а она не стала его слушать! Решила пойти поговорить и узнать то, что не захотела слушать от человека, к которому приперлась за тридевять земель!

На подступах к университету Никиты сознание поймало девчушку лет двадцати, уныло бредущую, куда глаза глядят…

«Нет, здесь не несчастная любовь! Что же? Ух! Больной папа как единственный родственник. Тупиковая. Он в больнице, она не знает, куда себя деть! Блин! Как привлечь внимание? Ай, была не была! Хорошо, хоть пальто не белое!» – думала Серафима, падая на осенний, грязный тротуар.

Отзывчивая душа сразу подбежала и спросила: «Что случилось? Вам плохо?».

Дальше, как в плохом, ладно, хорошем кино, Серафима разыграла состояние плохого самочувствия, потом ей вроде стало полегче, а потом она и вовсе пришла в себя, сообщив, что приехала на поиски своего бывшего возлюбленного, который нынче работает в универе, а его мама не разрешала им в юности встречаться, а теперь его мама умерла, и они по-прежнему оба одиноки и тому подобный бред, но ноги подкосились и идти дальше никак не представляется возможным…

Девушка сказала, что живет в значительном количестве автобусных остановок отсюда, но зато без пересадок, и позвала в гости, цепляясь за Серафиму, как за соломинку, чтобы не возвращаться в пустую квартиру одной.

– Серафима, – протянула руку Серафима и предложила такси, раз уж она такая чумазая.

– Марина, – ответила Марина и согласилась на такси.

Коммунальная, хоть и небольшая, но нерасселенная квартира встретила Серафиму смесью ненависти, презрения и похоти.

Пьянчуга и дебошир сосед ждал, когда отец Маринки наконец сдохнет, чтобы завладеть ее телом. Злющая одинокая тетка метила поменять свою мелкую комнатенку на Маринкину просторную, а значит, тоже ждала смерти отца Маринки, тайно и явно ненавидя покойную ее мать, которой удалось отхватить в Северной столице мужика с такими квадратными метрами. Семейка студентов, ютившаяся рядом и непонятно как живущая на мизерные доходы, не придавала оптимизма царящей в этом доме гнетущей атмосфере.

– Так, дорогая! – едва переступив порог чистой, но слегка уставшей от невнимания к себе комнаты, начала Серафима. – Я очень понимаю твои чувства, но мы не останемся здесь ни на секунду! Собирай самое необходимое, что забудешь – купим, за остальным вернемся потом, и как говорят мои друзья: «Валим, дорогая, отсюда, валим!», и продаем твою халупу!

Маринка смотрела на Серафиму, как на фею из сказки про Золушку, но все же попыталась опротестовать такой вердикт:

– Но я ведь всю жизнь здесь, и мама моя, и папа… – запнулась на полуслове девушка.

– Маму можно помнить и вне этих стен! Тем более, когда ты ее видела? В далеком детстве! Наверняка, ей не хочется тебя здесь оставлять одну, а уж отец твой и подавно знает, что тебе здесь не место, видя настроение окружающих!

Маринка знала это все давным-давно и чувствовала так отчаянно, что не став больше спорить, кивнула и быстро собралась.

«Куда же нам направить свои стопы, дорогая Серафима? – вопрошала себя фея из сказки. – Да кто бы сомневался?! Конечно, на место преступления! Нет, не к Никите, а, естественно, к Викентию под крылышко! Стоп! А почему же не к Никите? Ха! Вот зачем я его подобрала на том мосту? Хитро придумала жизнь! Секс был недавно, значит, справится со своими мужскими интересами и даст девчонке прийти в себя, а потом глядишь, и любовь нечаянно нагрянет! А не нагрянет, так хоть позаботится о такой же, как сам!»

– Ник! – набрала номер Серафима. – Прости, я забыла ключ! У меня тут есть милая девчушка по профилю работы твоей мамы, – вещала Серафима, пока Марина ждала ее возле примерочной в магазине, куда они заглянули сменить Серафиме пальто, которое непоправимо испачкалось после падения на тротуар. – Она живет в несносных для такого милого создания условиях. Могу я привезти ее в твои хоромы на время? А дальше разберемся!

– Не вопрос. Я смогу быть дома через тридцать минут, – ответил голос вменяемого профессионального психолога.

– Отлично! Мы захватим продуктов и будем у тебя! Ты – мой старинный друг с юности. Ок?

– Как скажешь… – не стал сопротивляться Никита.

Спустя часа два (ушедших на приготовление обеда и сам обед) общения с преподом ее собственного универа Маринка оттаяла и, кажется, нашла себе опору, рядом с которой можно было начать жить дальше. Никита действительно понимал специфику маминой работы и сам, будучи психологом, отлично умел справляться с депрессивными состояниями растерявшихся студентов.

Серафима осознала, что она здесь больше не нужна, и поняла, что в какой-то мере мешает раскрыться талантам Никиты, понимающим разницу между простым психологом и работником Скорой и чувствующим себя зажатым рядом с женщиной, с которой провел ночь…

Серафима, обставив все самым благообразным образом, освободила людей от своего присутствия и удалилась.

Не считая нужным оповещать друзей, направилась на вокзал и села на ночной поезд в Москву…

«Как там он говорил? Не включила сознание на постоянный мониторинг? Окей! Давай включим! Нет никого из тупиковых рядом. Ладно! Что еще он говорил? Тотальное сканирование? Давай разберемся, дорогая, кто так на тебя окрысился, что хочет со свету сжить?»

Но мысли не хотели смотреть вперед! Мысли вернулись в прошлое…

Да! Обида, злость и разочарование! Так он сказал. Он готовился к встрече! И это были именно те чувства, которые переполняли его.

Она ведь знала, он сам сказал, что всегда мечтал о такой! Да, можно было придумать: о напарнице. Но тогда он бы не целовал ее! Хотя можно бы решить, что это идиотская шутка. Но он ведь не был идиотом!

Капризная девчонка вылезла из норки и вредным голосом произнесла: «А надо было обозначать свои намерения!»

– Фимка! – ответила ей Серафима. – Ну куда обозначать? Он себе их еще не обозначил, не то, что тебе!

– Обида, злость и разочарование! – повторила для себя Серафима. – Жаль его! Не хотела бы я оказаться на его месте! Анфиска? Думаешь, что-нибудь между ними случится? – спросила взрослая Фима капризулю.

– А то! – ответила капризная и вредная девчонка, не оставляя надежды! – Она ж спасительница сейчас, ухаживает за своим героем! Согласная на все, лишь бы он обратил на нее свое внимание.

– Знаете что, люди?! Я устала и не хочу сегодня больше никого спасать! Я спать! – выключила Серафима свет и отключилась.

*** Шесть утра разбудило звонком.

– Серафима! Ты где? – тревожно спросил Викентий.

– В поезде! В столицу подъезжаю, – сонным голосом ответила Серафима.

– У тебя есть еще остановка перед Москвой?

– Скорее всего…

– Выпрыгивай на первой, скинь координаты и жди меня! Я скоро буду!

Серафима не стала фантазировать, не в ее правилах было забивать мечтательной чушью голову, она просто послушалась и, быстро собравшись, вышла на первой же станции.

Взяла такси, нашла гостишку на краю городка и скинула Вику координаты.

Через пару часов рядом приземлился вертолет, и Вик предстал перед ней…

– Что случилось? – спросила Серафима, понимая, что неординарность происходящего говорила о чем-то настолько серьезном, что…

– Я просто подумал! Ты права, вот это все: обида, злость, разочарование – это все во мне клокочет и не дает ни жить, ни спать! Ты права, ни ты не готова к серьезным отношениям со мной, ни я – с тобой, но я не могу тебя отдать другому! Давай побудем вместе, друзьями, без измен и походов налево, хотя это глупо звучит… Но как-то так, чтобы разобраться в себе! И не аэропорт меня добил, а ты! Аэропорт прошел на автопилоте, а твое предательство молотком било в висок! Молчи, не перебивай!

Когда я проснулся и понял, что ты от меня уносишься со скоростью этого поезда и что я оттолкнул тебя, я осознал, что не хочу этого! Какая мне разница, кто это был? Этот клиент или твой муж, с которым ты развелась не больше недели назад…

Серафима стояла ошарашенная.

– Мне надо подумать! – наконец смогла она выговорить. – Друзья?

Викентий утвердительно кивнул.

– Без походов налево?

Он снова кинул.

– А снял с поезда ты меня зачем? – поинтересовалась Фима.

– А там засада! – как ни в чем не бывало ответил Викентий.

– Что значит: засада? – вытаращила глаза Серафима.

– А Александр сдал! Тебя там ловят…

– Откуда такая инфа? – села, опешив, на кровать напарница.

– Анфиска рассказала ему, что ухаживает за мной. Ну, ты поняла! Со всеми своими охами и ахами, какой я герррой и какой молодец!

А его Безопасность раскручивала на продажу его программы, а если он прогу продаст, то тебя-то станет видно. Он решил, что она со мной шурит-мурит, и решил срочненько накрыть всю нашу компашку. Полетели?

– Куда?

– На острова. Мазерати зовет.

– Андрей?

– Да! Я договорился!

– Вик! – воскликнула Серафима, не понимая, как можно жить рядом с таким человеком, который о главном говорит легко и между делом, а не пойми о какой дружбе – как о главном…

– Ну, реально резало ножиком пополам твое наплевательство на мои чувства, – смеялся по пути из гостишки в вертолет Викентий. – И не говори мне, что ты о них не знала!

Серафима улыбалась.

Увидев Анфису в кабине вертолета, Серафима воскликнула:

– Анфиса?

– Анфиса-Анфиса! Она ж в расстроенных чувствах, Мазерати в расстроенных чувствах! Чем не пара?

– Пара, пара! Еще какая пара! А то этот Александр теперь вообще мне не нравится! – радовалась Серафима. – А Мазерати солидный такой! Положительный! Несчастный!

– Ревновать? – сделав строгий вид, спросил Викентий.

– К каждому Мазерати?

Оба засмеялись, поднялись в вертолет и полетели на пересадку в самолет, арендованный Мазерати-Андреем.

Подходя от вертолета к самолету, Серафиму пробила дрожь, как будто ей разрешил кто-то свыше быть маленькой и беззащитной, не прятаться за опыт и груз прожитых лет. Она остановилась и четко произнесла:

– Мы не полетим никуда! Никто никуда не полетит!

– Фим, ты что? – Улыбнулся Викентий.

– Этот самолет не может никуда лететь! – настаивала на своем Серафима.

– Все нормально? – уточнил, спустившись по трапу, Андрей.

– Ты не чувствуешь? – чуть не плача, вопила Серафима! – Ты правда не чувствуешь? Он не долетит! Пилот не хочет жить! Почему ты не чувствуешь? Что с тобой? Ты в постоянном мониторинге и не чувствуешь?

Она била его руками и трясла.

Но он лишь умолял ее лететь с ним и просил его не бросать.

Серафима металась в панике.

– Я не полечу с вами! – отрезала она.

– У тебя за спиной Безопасность! Они скоро будут здесь! – попытался вразумить подругу Викентий.

– Я сдамся и будь, что будет!

Анфиса ревела и вытирала слезы, и снова ревела, Серафима стояла на своем.

Надо было взлетать по расписанию.

Самолет взмыл в воздух, а Серафима грустно поплелась в аэропорт.

«Почему он не захотел ее услышать? Почему сам так испугался остаться?» Вопросы остались без ответа.

Мазерати, Анфиса, Викентий, два пилота и стюардесса погибнут, самолет упадет в море на подлете к острову Робинзон-Крузо.

Она это знала с кристальной ясностью! Даже видела будущую бегущую строку в новостных лентах всех ТВ-каналов, кричащих о подобных происшествиях…