Текст книги "Не ходи ва-банк в раю. Том I"

Не ходи ва-банк в раю
Том I
Татьяна Саранцева

© Татьяна Саранцева, 2024

ISBN 978-5-0064-4344-0 (т. 1)

ISBN 978-5-0064-4345-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Коммодор и альбатрос

Инанна, словно шторы, раздвинула галактики. Кристальной каплей из своего вселенского сознания сквозь звёздную мглу объяла Землю.

«Шар голубой во мраке, как в студии, освещаемый лучом юпитера. На тонкой, незримой нити, раскрученный умелою рукой, – слегка улыбнувшись, отметила богиня. – Но нить тонка и вот-вот он упадёт, осколки разлетятся, и уже не склеить. Ведь на нём есть те, кто перешёл черту, прочерченную Богом. И ни в грехах, ни в войнах вовсе дело. Ко мне впервые с планеты этой прилетел прозрачный голубь… Почти прозрачный… Принёс душу человека с обрывками сознания другого. Неполным, с какими-то клоками, просто – рвань. А где сознание того, кому душа по естеству принадлежала? Исчезло? Но куда? Я знаю… Уверена и в том, что Господь не стерпит путаницы душ, разумов и памяти. Кого и как ему судить на Небесах, если душа от одного, а в ней всё от другого? Нить во гневе оборвёт, шар упадёт и разобьётся вдребезги. Мне шарик жаль, в нём так много красоты и без человека. В последний раз повлияю на положение вещей».

Уже зло усмехнувшись, пронзила воды Атлантики, ударив в тектонические плиты. С Небес надменно наблюдала, как вздыбился океан и дал ход цунами.

Дождавшись, когда неимоверной силы ураган, свирепо рассекая и бросая ввысь громады тяжёлых потоков, вошёл в апогей, огненной птицей пронизала атмосферу и ринулась к самой западной точке Европы.

Через мгновение, уже слепящим, золотисто-белым гигантским странствующим альбатросом, никогда не виданным доселе в средних широтах, Инанна замелькала в пульсирующем луче древнего маяка, приближаясь к мысу Рока. Но в потоке фотонов этой рукотворной путеводной звезды, паря над ревущей стихией, она ощутила и иное…

Презренные посмели взять меня на сопровождение?

«Презренные посмели взять меня на сопровождение? Готовы выпустить ракеты? Мне же дела не было до них. Отвлекли… Ну что ж, люблю играть в войну. Для начала немного успокою море, тем самым погубят себя сами», – отметила она в полёте.

С этой мыслью без труда проникла в сознание каждого члена экипажа португальского фрегата типа «Бартоломеу Диаш» F 336, задраенного в жёсткий шторм по всем правилам и только что вышедшего из режима резонансной качки. Изменение курса и скорости этого боевого зловещего призрака-невидимки, исполненного по технологии «Stealth», привело к его некой стабилизации.

Незримо присутствуя за спинами офицеров на боевом посту управления, Инанна вслушалась в разговор, читая и их мысли.

– Коммодор, впереди ураган. За бортом уже всё в пене. Судя по горизонту… Удивляюсь, почему не поступило оповещение о жёстком шторме? – пытаясь внешне сохранить спокойствие, констатировал капитан Мартинс, командир боевого корабля.

Коммодор жёстко отреагировал:

– Капитан, так не теряйте самообладание и время, пока океан относительно успокоился. Мы в зоне малоразвитых волн! Не упустите возможность совершить поворот под ветер с учётом данных! Немедленно распорядитесь…

«Вот и всё, капитан услышал коммодора, команды полетели, – отметила для себя богиня. – А коммодор хорош, но так и не дослужился до адмирала… Здесь исполняет миссию по проверке модернизированного в Голландии вооружения фрегата? Но захотел и влез в руководство кораблём… И у меня есть прихоть: так хочется мизинцем шлёпнуть по воде! Ведь они мне вовсе не друзья… Как брызги полетели!»

Океан внезапно взревел, породив огромную по высоте и длине волну, к которой, набравший скорость фрегат оказался практически в положении лагом. Ударил и шквальный ветер.

«Полный ход, да и руль переложен на борт… А здесь внезапно пришла гигантская волна… Не хорошо. Что с кренометром? Ах, пятьдесят семь градусов, – возник в голове коммодора лёгкий мелодичный голос. – Коммодор, сейчас ты вспомнил Бога? Но вас ожидает Амфитрита, дочь Океана. Ей на дне по нраву боевые моряки. Но тебя и часть команды я спасу. На горбе своём держу фрегат, перенесу через „девятый вал“. А ты обязан будешь исполнить то, что попрошу».

Коммодор в ужасе осмотрелся. От удара и чрезмерного крена корабля всех разбросало, но он единственный, вопреки законам природы, витал у стойки. Сам фрегат, судя по наклону палубы, завис под неимоверным углом. Раздавался и скрип метала. Казалось, что время остановилось, но только стрелки двинутся вперёд, корабль тут же безвозвратно ляжет на борт.

– Гомес, так ты готов служить мне? Или всё же к Амфитрите? – вновь раздался голос, но уже не в голове коммодора, а за его спиной.

Гомес инстинктивно обернулся. За его плечом маячил в мерцающем блеске и лучезарных переливах призрак необыкновенно красивой, величественной, загорелой, темноволосой дамы. Она прямо взирала на него чуть раскосыми глазами в ожидании ответа.

Коммодор потряс головой, но видение не ушло. Его губы непроизвольно прошептали:

– Да, согласен.

– Но больше не пытайся здесь руководить. На то есть капитан, – продолжила дама. – Вскоре фрегат должен был пойти к датским берегам на усиление, чтобы перекрыть проливы? Янки вашими руками решили всё же развязать войну? Но суть не в этом. Зачем меня дразнить? Не лезь, иначе никого не сохраню! А сейчас корабль спасу, но ненадолго, ведь течь пошла. В корпусе так много брака… Сама не ожидала.

В следующий момент фрегат вновь пришёл в движение. По касательной перевалив через гребень волны, заскользил вниз, вызывая у команды чувство невесомости.

Через время, пришедший в себя командир Мартинс с ядом в глазах смотрел на коммодора. Зло бросил:

– Коммодор, своими указаниями Вы чуть не погубили экипаж и корабль. На берегу доложу по команде. А сейчас зашейте себе рот. Мне и без вас хватает. Ураган непосредственно у акватории порта… С таким даже я ещё не сталкивался, а экипаж и подавно надо было готовить долгие годы. В программе боевой подготовки у вас такие тренировки практически не предусмотрены.

Гомес, уловив, куда клонит этот янки, попавший к португальцам по программе обмена кадрами, внутренне вскипел и свёл скулы, забыв на время о видении. В ненависти подумал:

«Не бывало такого? Как этот выскочка, выросший в Штатах, вообще был назначен командиром фрегата? Ни опыта, ни… Хоть бы элементарные вещи знал об истории моей былой империи».

С этими мыслями, сдерживая гнев, заклокотал:

– А три века назад? Семьсот пятьдесят пятый год? Только нет воспоминаний моряков. Никто не уцелел ни в океане, ни в прибрежной зоне. События описали те, кто был вдалеке на суше.

– Коммодор, не забывайте, я не осведомлён. Проходил службу на Китсапе11
  Китсап – крупная военно-морская база Тихоокеанского флота ВМС США


[Закрыть], – раздражённо и сухо ответил Мартинс.

Гомес, не обращая внимания на его реплику и вспомнив о видении, продолжил:

– Я не могу представить то бешеное цунами, накрывшее весь Лиссабон после землетрясения. А за его откатом? Тут же последовали пожары. После цунами всё, понимаешь, всё запылало в огне! Боги, это боги прокляли и сожгли мокрый город… Теперь я в этом не сомневаюсь! Практически весь люд… Мои предки, бедняки, жили тогда в Алфаме. Единственный квартал, который мало зацепило. Спас скальный грунт. А то не стоял бы здесь, рядом с тобой. Пять минут – сто тысяч жизней в преисподнюю. Не понимаешь? Не повторилось бы это вновь. Капитан… И у нас здесь нечисто. Нечисто, готовь команду…

Мартинс в ответ прорычал:

– Не паникуй, нас пронесло. И не посмотрю, кто ты! Уйди в каюту! Мне сейчас необходимо уточнить локацию. Попробуем по пеленгам. Ведь с такой командой враз разнести фрегат. Как вы её готовили годами? Всё, срочно уточню, куда нас заволокло… Мыс рядом. Погорим на берегу…

В это время на мысе Рока, за его прибрежными скалами, всё живое, от пещерной твари до человека, открещиваясь от участия в схватке урагана с морской пучиной, ринулось в укрытия. Лишь тот самый одинокий маяк продолжал излучал свет, вселяя в моряков надежду на спасение собственных душ.

Не успел командир корабля отдать распоряжение по уточнению координат, как последовал доклад дежурного офицера расчёта противовоздушной обороны Родригеса. Из динамика послышался его голос:

– Командир, обнаруженная цель не распознаётся. Удалилась до восемнадцати километров, пеленг тот же – двести сорок шесть, движение вертикально вверх, высота четыре, одиннадцать, восемнадцать тысяч. Не успеваю, вертикальная скорость запредельна – семь тысяч в секунду. Движение объекта хаотично, из-за скачков вновь взять на сопровождение не удаётся, вероятность поражения на нуле. Этого быть не может!

Вместо продолжения доклада в динамике послышались звуки сдавленного дыхания, затем крик Родригеса раздался вновь:

– Капитан, это невозможно! Объект, в семьдесят метров длиной, вознёсся как Иисус! Я, было, потерял его. Затем он возник вновь, изменил движение по вертикали на сто восемьдесят и ушёл в океан. У меня на дисплее… Он уже рядом вышел из воды!

– Командир, успокой его и отключите всю боевую аппаратуру. Я же сказал, что здесь дьявол! – зло проговорил коммодор.

Мартинс схватил коммодора за грудки, тряся и брызгая ему в лицо слюной заорал:

– Заткни пасть! Аномалии – лишь миф, разберёмся!

Затем заорал в микрофон:

– Запустите тест аппаратуры.

Коммодор же резко развернулся и, сжав пальцами край приборной панели, смотрел с поджатыми губами в смотровое окно поста боевого управления.

Впереди, в нескольких сотнях метров перед фрегатом, сверкающая, охваченная пламенем огромная птица, пикируя с космических высот, пронзила морскую плоть.

У коммодора зрение успело лишь захватить размытый, блестящий контур крыловидной стрелы, вонзившейся в океан. Процедил сквозь зубы:

– Такая птаха ушла в глубины… Она не только нас подденет, но и нутро богов подводных наружу вывернет… Опомнись, командир, не вздумай открыть огонь.

Мартинс же заорал:

– «Вратаря»22
  «Вратарь» CIWS – скорострельная зенитная/надводная артиллерийская система ближнего боя со вращающимся стволом.


[Закрыть] на точку входа цели в океан! Надеюсь, засекли? Открыть огонь! Чую, что тварь выйдет там, где и вошла! Что на гидролокаторе? Доложить!

Боги океана же, взбесившись и поражаясь дерзости невиданной ракалии, клюющей их в глубинах, слились в едином гневе. Рождённый ими и заслонивший треть горизонта водяной вихрь, искривив пространство, соединил небо с морской бездной.

Альбатрос, воспарив из вод уже под стальным градом снарядов CIWS, не обращая внимания на обстрел, пошёл на гигантский чёрный смерч. В стремительном порыве вонзил своё, заточенное под бритву крыло в вертящееся в небе, рваное чудовище. Сдавленное пространство меж туч и волн озарило радужное сияние.

– Капитан, полный сбой системы ЗУР RIM. Все экраны в сплошном свечении! – вновь послышался крик капитан-лейтенанта Родригеса.

– Ты тест проводил? – заорал в микрофон Мартинс.

– Да, – раздался шёпот Родригеса.

– Что? – шипя, произнёс капитан корабля и развернулся на шум у входа на пост. Там стоял и стонал гидроакустик, прикрывая уши, из которых сочилась кровь.

Не успев разобраться с ним, капитан услышал посыпавшиеся доклады об отказе навигационной системы, остановке газотурбин. Затем последовали сообщения о течи во всех смежных отсеках по правому борту корабля…

Гомес и капитан фрегата в этот момент уже ничего не воспринимали. Закрыв глаза ладонями, сквозь щели между пальцами наблюдали за свечением небосвода и чернью необозримого цунами, идущего прямо на корабль.

В следующее мгновение, над потерявшим ход фрегатом, в слепящем блеске, в двух десятках метров от смотровых окон, завис отливающий металлом, огромный альбатрос. Неподвластная стихии птица устремила взгляд на командный пост боевой рубки корабля. Её умные, спокойные и наполненные вниманием глаза лишили воли и коммодора, и капитана.

Гомес, этот бывалый морской волк, с удивлением наблюдал за свечением своего тела, отметил чувство невесомости, лёгкого полёта, затем забвения.

Он ощутил себя в совсем другой жизни. Молодой и полный сил, в ощущении свежего бриза, стоял на капитанском мостике каравеллы-латины шестнадцатого века. Под трепетом косых белоснежных парусов Гомес украдкой изучал находящегося рядом с ним высокого и стройного лекаря Королевского госпиталя. Тот же устремил прощальный взор на скалу, возвышающуюся над водоворотами Пасти Дьявола.

На вершине грота, в ярко-красной форме офицера, с мечом в руке, стояла сказочная нимфа с развевающимся под ветром белоснежным волосом. Вытянув руку вслед набирающей ход каравелле, она едва сдерживала слёзы. Рок судьбы свёл её с отважным врачом-красавцем день назад. Этот же рок судьбы разлучал их навсегда, убивая сердца утратой внезапно вспыхнувшей любви.

Коммодор, как ни странно, знал всю их историю. Ведь, в ходе странствия через века, он подписал контракт с самой Властительницей Неба.

Иосиф же, этот королевский врач, находился на каравелле Гомеса совсем с другой – юной Арией, с которой был помолвлен год назад. Коммодор, спасая их от инквизиции, уводил корабль за горизонт. А та, что на скале, оставалась совсем одна, по воле той самой гигантской птицы, парившей над фрегатом совсем в иные времена.

По просьбе Иосифа Гомес отдал помощнику команду на производство прощального залпа. Тот заорал, матросы бросились к орудиям.

С этим залпом внезапно возникшая другая жизнь коммодора растворилась. Гомес вновь погрузился в тьму, утратив контроль над ходом всех событий.

Через время всё вернулось на круги своя, в настоящее. Цунами настигло фрегат. Его, давшего течь, подбросило и смело как щепку. Затем корабль, под невидимым исполинским прессом, медленно пошёл в глубины вод к рассерженным богам.

Однако, коммодор и часть матросов не стали вечными узниками морского дна.

Гомес, открыв глаза, почувствовал потоки ливня, ощутил под собой скалистую породу. Осмотрелся. На валунах увидел разбросанные тела моряков с фрегата. Одни лежали неподвижно, другие приподнялись на локтях, а кто-то пытался и отползти от накатывающих волн. Раздавались стоны. Недалеко от коммодора лежал гидроакустик.

Коммодор привстал, не ощущая боли, держась за камни, подошёл к нему. Похлопал по щекам. Тот открыл глаза.

Гомес прохрипел:

– Андрэ, ты жив! Увидев без движений, я застонал, ведь сколько лет ты служил под моим началом.

Гидроакустик никак не отреагировал на его слова, сел, оглядываясь по сторонам. Тут же помрачнел.

– Что с ушами? – громче спросил коммодор. – Ты меня слышишь?

– Да, – ответил Андрэ. – Не пойму, ведь мне пробило перепонки, такая боль была. И тут же откинул голову на камень, закрыв глаза. – Что произошло? Был свет, затем удар и я телом пробил стальную рубку корабля…

Он вскочил, себя осматривая. Негромко закричал:

– Что произошло? Как? Коммодор, как?

– Сам ничего не понимаю. Мы с тобой были на латине, под косыми парусами.

– Коммодор, на какой латине? Меня несла волна, словно скутер!

– Альбатрос, гигантский, с наш фрегат! И богиня! Не помнишь?

– Вы о чём? – изумлённо спросил гидроакустик.

– О том! – выкрикнул коммодор, устремляя взгляд в небо. Как только сияющий объект попал в его поле зрения, мозг вспыхнул. Тело плавно опустилось на каменное ложе.

Лишился сил, медленно припав к земле, и Андрэ. Его губы зашептали:

– Стрела под водой, издавая свист, устремилась к берегу. Я предположил, что она уйдёт под город сквозь скальный грунт… Но как она вернулась, не столкнулась, не взорвалась? И тот голос: «Оставь меня в покое, не следи».

Шёпот Андрэ прервался, его губы сомкнулись.

Тем временем альбатрос, обрушивший колосс, сотворённый повелителями стихии, издал мощный победный клич над поверженными богами океана и встретившимися на его пути людьми. Но в этом крике птицы слышалась и досада на зря потерянное время в этой пустячной схватке, и разочарование в смыслах тех, кто желал направить фрегат к датским берегам во имя… «Во имя чего?» – задала себе вопрос Инанна и с презрением оглянулась на только ей приметные в шторме масляные пятна, оставшиеся от ушедшего в глубины корабля.

Через несколько секунд морской гигант, приобретая естественные размеры, уже скользил к самой западной точке границы океана и материка.

В бреющем полёте над ревущими водоворотами, среди брызг и пены, достиг подножия величественных скал и, вплотную к ним, устремился в поднебесье. Не опасаясь, что в последнем порыве ярости ветер разобьёт его о каменную твердь, взлетел на вершину, завершив свой безумный полёт. Теперь, с головокружительной высоты мыса, громады пенных волн, в безумии бьющихся у его подножия, казались всего лишь рассерженными маленькими карликами.

Инанна, неподвластная стихии, созерцала восставший океан

Смотритель маяка

На кромке скалы силуэт альбатроса скрылся в плотной завесе полого бьющего ледяного дождя. Но тут же вспыхнувшее яркое мерцание растворило плотную водянистую пелену. Обозначился чёткий контур присевшей на одно колено тонкой девичьей фигуры со склонённой головой. Оторвав взор от земли, устремив его в сторону океана, медленно расправив плечи, руки, богиня гордо поднялась.

Озаряемая молниями, она, в трепещущем под ураганом длинном алом платье подставила прекрасное лицо, высокую грудь порывам шторма. Наслаждаясь и нежась в потоках, способных унести и разбить о скалы всё сотворённое природой и человеком, смеясь, произнесла в восторге:

– О, это тело, какие ощущения! Как я по нему скучала. Людям не понять, что даровано им Богом.

Затем легко и плавно выбросила руку вперёд и с неким отторжением, но спокойно, чуть сведя тонкие брови, тихо произнесла:

– А вы, титаны, сковавшие себя цепями лени, покажите мощь свою! Иль вновь познаете мой гнев, забыли глас Инанны?

Из морской пучины вырвался глухой утробный звук. Всё задрожало, скалы на мгновение пришли в движение. Ураган, броском набрав немыслимую силу и скорость, обвил богиню яркими языками пламени, снося их тут же под своими порывами.

Инанна, неподвластная стихии, с некой грустью созерцала восставший океан. Затем, развернувшись, бросила взгляд на маяк. Крыша его, от трения с неистовым ветром, пылала багровым огнём. Вновь посмотрев в океан, прошептала:

– Довольно, уймитесь! Стекло разбито, и осколок грудь пронзил отпетого мерзавца!

Всё ещё наслаждаясь утихающими порывами, она медленно меняла облик. Её яркое, алое, плотно облегающее длинное платье приобретало всё более мрачные тона, пока не превратилось в чёрный атласный плащ. Нежное лицо, повзрослев до полного расцвета молодости, приобрело бронзовый оттенок, сохранив при этом всю внутреннюю красоту, величие и нежность.

Идя по краю мыса, богиня всматривалась в звёзды. Остановилась, замерла. Провела рукой по небосводу, словно укрывая его вуалью. От этого движения, подобного взмаху крыла птицы, в небе проявилась зеркальная лиловая твердь, защитив Землю сферой от потоков, испускаемых космосом.

Все прибрежные страны с сиянием огней их городов, трасс нашли отражение в этом куполе, не наблюдаемом ни одним смертным. Но богиня была занята отнюдь не созерцанием красот. Она смотрела на иное: на суть людскую.

С разочарованием, глухим тембром констатировала:

– Вновь, вопреки природе, травы на лугах, лесные исполины, реки пьют кровь людскую. Безумцы, лишённые разума и воли. Подпав под зов ублюдков, вы, превратившись в зомби, в броне вновь идёте на Восток? Мне содействовать Востоку? О, нет. Ведь если помогу, то их же и ослаблю в перспективе. А вот в борьбе они вновь окрепнут сами и победят. Вернут себе и смыслы бытия.

С этими словами плащ богини воспылал багровыми языками пламени. Резко развернувшись в сторону материка, она продолжила:

– Но один вопрос к Востоку… Отмоется ль он от компрадорской слизи? Возникли ли пороги для Европы на пути несущихся в неё потоков благодати безвозмездной? Конечно, возводятся плотины. Но не бутафорские ль? А вообще – плевать, не мой удел. Там, в глубинных землях, привыкли вечно дань платить, и даже победив – платить. Быть может хоть в этот раз очнутся и устранят свою ущербность в вознесении иных, при унижении себя.

Высоко взбросив лицо к небу, на котором вновь вспыхнули звёзды, Инанна с презрением отметила:

– О Бог ты мой, а в этих-то краях! Как их снедает прогноз паденья в бездну. Со сверкающих вершин, из господских лож – в пещеры! Вновь, в тёмные века, ведь рабы, что энергию дарили, прозрели и восстали. Платили вам, но час пришёл расчёта.

Затем, вскинув высоко голову, вновь засмеялась и продолжила:

– Хотя исход быть может и иной. Ведь я не влезу в эту свару. Как у них водилось ране? Вы, на этих берегах, конечно, будете повержены. Но победители с Востока, с земель, где на ветру трепещут листвой, серёжками берёзы, те герои придут к вам вновь с поклоном? И всё простят и попросят дружбы у палачей, убийц?

Резко развернувшись к маяку, наложила аккуратно ладонь на почерневшую жердь ограды, отделяющей туристскую тропу от пропасти. Поддержала её, смягчая падение на землю, медленно опустила. Освободив себе проход, ступила на дорожку и направилась к белокаменному забору.

Внутри маяка прошла по просторной комнате смотрителя. Приблизилась к застеклённой с овальным сводом двери, обрамлённой мрамором и открывающей путь наверх. Внимательно всмотрелась в полумраке в фотопортреты ветеранов службы. Прошептала, приложив палец к целомудренным, влажным губам. Мягким голосом с восхищением сказала:

– Здесь пахнет, как в непосещаемом музее. И тишина хранит историю. А эти, на портретах, достойно исполняли долг. Горды теперь собой на отдыхе.

Затем плавно открыла створку двери, замерла перед лёгкой винтовой лестницей. Филигранно отлитый металл, витая ось, ажур тончайших балясин-пик и отливающие янтарным блеском медные перила создавали впечатление вознесения этой лёгкой конструкции в небеса – словно волшебная длинношеяя, многокрылая, белая птица в золотом убранстве устремилась к Солнцу.

Богиня бесшумно поднялась по ступеням на первую площадку. Увидела склонённого над чьим-то телом коротко стриженого крепкого, коренастого мужчину в чёрной кожаной куртке с узкими погонами на плечах. Подошла к нему почти вплотную. Услышала его рыдания. Посмотрела и на лежащего без движения молодого худощавого парня. Усмехнулась, увидев торчащий из его груди большой осколок стекла. Рана сильно кровоточила.

– Он не умрёт сейчас, позже, не от этой раны, – тихо произнесла Инанна.

Мужчина встрепенулся от неожиданности. Тут же взяв себя в руки, строго бросил:

– Я – смотритель маяка. А кто Вы? Как сюда проникли?

– Волки. За мною гналась стая волков. Здесь дверь была открыта. Тут я нашла убежище от них, – кратко ответила Инанна.

– Какие волки? Lobo33
  Lobo (порт.) – мелкие волки, обитающие на севере Португалии.


[Закрыть] в нашем крае? Что за чушь? Кто Вы?

– Я странствую. С севера страны они, скрываясь, прячась, шли след в след за мною. Да, иберийские «шакалы». Ничтожна эта пакость, но сбившись в стаю… Мой лузитанский жеребец, познавший все корриды, взбесился, учуяв их. На привалах я вынуждена была нанимать охрану.

Незнакомка, выдержав краткую паузу и пожав плечами, завершила риторическим вопросом:

– Зачем я этим тварям? Возможно, это оборотни? И чуют жертву, но не во мне и не в коне. Интуитивно. Ведь со мною рядом люди умирают. А нечисти в чутье на беспомощных нет соперников ни на этом свете, ни там…

Безумное злословие незнакомки над телом погибающего юноши привело смотрителя в бешенство. Он вскочил и направил свет фонарика на неё. Обомлел в мгновение. Восточное прекрасное лицо непрошеной гостьи было словно золотая маска. Её спокойствие, твёрдость взгляда мгновенно погасили вспыхнувшее в нём раздражение и вызвали суеверный страх.

– Ты смерть? – выдавил он из себя грудным голосом.

– Дай мне спасти его. Неси сумку из-под лестницы, там её оставила. Я – хирург, – жёстко произнесла Инанна.

– Иди сама. Я не оставлю мальчика, – выдавил из себя смотритель.

Но взглянув на своего стажёра, тут же передумал и, дёрнув головой, сам направился вниз.

Через пару десятков секунд Инанна, вытащив плотную салфетку из доставленного смотрителем небольшого саквояжа, склонилась над парнем.

– Эктор, придерживай его за плечи, – уже более мягко указала смотрителю богиня.

Тот опешил, услышав своё имя из уст странной незнакомки, но тут же взял себя в руки и исполнил команду. Инанна плавно извлекла стекло, затем резко и глубоко погрузив всю кисть в тело раненого, втолкнула ткань в широкую рану. Стажёр вздёрнулся.

Придя в ужас от такого действа, Эктор непроизвольно выбросил руку к Инанне, пытаясь оттолкнуть её. Тут же ощутил, как костяшки его пальцев ударили словно в броню.

– Не мешай же мне! – вскричала незнакомка. – Не видишь? Ткань работает!

Сдержав вопль от пронизавшей руку боли, Эктор в замешательстве сначала взглянул на свои мелко задрожавшие пальцы и сжал их в кулак, чтобы не выдать страха. Затем уставился на рану юноши. Торчащие снаружи куски салфетки превратились в желе и покрыли ровным слоем кожу стажёра. Затем впитались.

– Ничего антинаучного, – вновь заговорила Инанна. – Тряпка – замена скальпелю. Материал универсален, под все геномы. Реорганизуется под надобный по ходу дела. Дренаж не нужен: биоробот изгонит кровь из лёгкого. К чему мне объяснять? Перевернём его. Сейчас пробудится. Надо, чтобы всё вышло из него.

Смотритель тут же перевернул своего напарника. Парень, не приходя в сознание, попытался сделать вдох. Закашлялся. Кровавые сгустки полетели на лестницу.

– Вот и всё. Теперь я не в долгу. Минуты три и никаких следов.

Эктор, всё ещё удерживая на колене своего стажёра лицом вниз, с лёгким хрипом повторил вопрос:

– Так кто же Вы, сеньора?

– Не будь навязчив. С него всё вышло. Уложи его на спину. Скоро он очнётся и сам поднимется.

Эктор, словно не слыша её, заговорил:

– На ум приходит легенда о ведьмах, похитивших здесь малыша. Спасла его…

Инанна резко перебила:

– Нет, я не ведьма и не Мария! Мне ближе быть посланником Всевышнего, который превратил презревшую его наказ медведицу и малышей44
  Португальская легенда о превращении Богом медведицы и ей медвежат в мыс Рока из-за того, что она в непослушании не покинула эти места.


[Закрыть] вот в эти скалы, на которых зиждется маяк. Но займись своим стажёром, ведь не уберёг его. И прибери. Ему ни слова обо мне.

Эктор, аккуратно уложив стажёра, спустился за водой и тряпкой. Поднявшись, внимательно взглянул на чужестранку. Подробно рассмотреть её облик в темноте не удавалось. Инанна же, усмехнувшись, возобновила разговор:

– Убирай и слушай. Через час его жена родит. Мальчик появится на свет. Внизу распустились бутоны роз.

– Какие розы? Здесь и в декабре?..

– Не перебивай, иначе будешь в океане. Лететь тебе не страшно? В метрах – где-то сотни полторы? Так вот. Куст у забора. Юноше нужны цветы, а время он потерял лишь по твоей вине. Ты ведь его отправил закрыть окно?

– Я и предположить не мог. Поднялся ветер. Отправил его раму затворить. А через секунду, сначала дикий звук из океана, затем удар по маяку. Я тут же бросился наверх. Но было поздно.

– Трамвай не ходит, беда на линии. Но мой конь внизу, – не слушая Эктора, продолжила Инанна. – Он домчит его до Синтры. Ведь твой стажёр – неплохой наездник. На въезде в городок пусть снимет упряжь, она в каменьях. Это возместит ему ущерб. Ведь автомобиль разбит порывом ветра. Обгорел. Жеребца чтоб отпустил. Скажи ему, что лошадь приблудилась. Повторю, обо мне ни слова. Я поднимусь наверх. Там жду тебя, а он сейчас очнётся.

С балкона, обвившего маяк узорными перилами, Инанна смотрела вниз на успокоившийся морской прибой, который, изрядно потрепав побережье, вновь стал ласкать окаменелых детёнышей медведицы, так глупо не покинувшей по велению Бога родные края и погубившей потомство.

Небо прояснилось, тёмные сумерки расступились. Инанна услышала шаги смотрителя.

– Я здесь. Так может быть, сейчас Вы проясните мне всю ситуацию? – пытаясь выглядеть хозяином положения, строго поинтересовался смотритель.

– Благодарность где? – спокойно ответила Инанна. – Сейчас исчезнут тучи. Увидим солнце.

– Спасибо, что я должен? – спросил Эктор.

– Вы не привыкли к этому. У вас – за всё плати. Я же сказала, что сама была в долгу. Природа здешних мест весьма неблагосклонно приняла меня. А пострадали вы. Я рассчиталась лишь. Оставьте это.

Лучи ударили в лицо. Она с безмятежной улыбкой чуть прикрыла веки. Смотритель взглянул на озарённое сиянием её лицо. В который раз оцепенел: от этого внеземного лика также струился благодатный ровный свет. В смятении прошептал:

– Не может быть!

– Впервые наблюдаю, как от красоты приходят в ужас! – смеясь, ответила Инанна.

Её лицо сияло природным златом, а скалы отливали медью.

– Смотрите, Эктор! Как глубины пожирают солнце. Им недостаёт тепла. Морям так хочется вскипеть и выварить весь этот кровожадный мир. Но только облака рождают. Они ограничены все в силе, – промолвила задумчиво Инанна.

Затем, резко повернув к нему голову, пронзила взглядом и продолжила:

Я – нет, бессилья никогда не ощущала. Не дано мне слабость испытать. Способна, в одно мгновенье, остановить вращение ядра Земли, а выдохнув, остудить его. Но всё же лень, да капля жалости, всё ещё живущая во мне, мешают этому.

– Так кто же Вы? Сумасшедший гений, который…

– Мне не по нраву разные догадки, – вновь прервала его Инанна. – Я – те звёзды, которые чуть позже зажгутся в небесах. И солнце то, что захватили воды. И тот фрегат, который час назад ушёл на дно, а может и вознёсся в небо. Там, на его борту, в панической атаке, команда взяла на мушку нечто. Так разве можно? Обладая разумом, угрожать сильнейшему в миллиарды раз? Это даже не тащить медведя из берлоги без ружья, ну, или без рогатины, кинжала. Та стая, словно lobo, вела охоту на меня. Презренные шакалы…

Волна усталости нахлынула на смотрителя. Он десятилетия прожил вне мира этого, душа его давно была пуста. Но чтобы, от изощрённого глумления над ним, так вдруг оледенела… Ему стало всё равно, кто рядом с ним. Будь она сумасшедшей, либо богиней, иль богатой стервой, смеющейся над ним от скуки. Разум заполонил колючий аномальный холод, пришёл и сумрак. Гулко застучало сердце. Почувствовал, как беда берёт его в объятия. Воспротивившись, он резко всем корпусом развернулся к незнакомке, не понимая, что хочет предпринять.

– Шучу, – вновь рассмеялась Инанна, упредив взрыв его эмоций. – Я здесь по делу. Будь терпим ко мне. Расскажу историю.

С этими словами она облокотилась на перила балкона и развернулась к смотрителю.

– Однажды приглянулся гений мне. Но жили в нём пороки. Я преподала ему уроки. Он клялся, что их усвоил.

Инанна вновь слегка засмеялась. Её невообразимая красота и притягательно тёплый взгляд возродили в смотрителе мирского человека.

Она продолжила:

– Проверить его решила, одарив властью и деньгами. Какие земли преподнесла ему – бескрайние просторы. И знания вложила… Ты знаешь, Эктор, и он творил. Однако, только поначалу: дьявол в нём всё так и жил. Он хитростно скрывал его. А я-то, дура. Свела его с сестрой своей, чтоб грамоте учил. А он её – в постель. Но не в этом суть. Воспользовавшись ею, он выведал секреты: как одолеть меня, узнать дорогу к Богу и вырвать бороду ему. И этот негодяй сейчас творит немыслимое зло. Он на Земле. Он здесь.