Текст книги "33 отеля, или Здравствуй, красивая жизнь!"

А почему не взяла себе? Они ей не понравились? Или у них не принято присваивать находки? Или в Италии этого барахла полно…

Я приняла бусы, буквально потрясенная. На моих глазах появились слезы. Это такое счастье, когда к тебе возвращается утерянная вещь, а вместе с ней вера в человечество.

Я смотрела на Летицию как на посланника свыше, который прощал меня за что-то и возвращал утраченное.

Летиция легким галопом вынесла мне кашемировый кардиган моего размера.

Кардиган мне не нужен, но я его купила, чтобы сделать Летиции приятное. Отщипнуть от своей радости. Пришлось заплатить немалые деньги. Это называется “жертвоприношение”.

Я бываю в Абано каждый год. И всякий раз встречаю группу русских адвокатов. Я называю их “адвокатки”. Это пять женщин, которые организовали свое бюро. Процветают и отдыхают в Италии. Среди них есть и мужчины, но существенной роли они не играют. Заглавную партию исполняют женщины. Мужчины исключительно для размножения.

Адвокатки сидят в ресторане за одним большим столом. Им весело, они постоянно смеются, но не ржут. Ведут себя как воспитанные люди.

По вечерам они вовлекают меня в свою компанию. Может быть, им хочется меня послушать. Но мне интересно слушать их.

Самой говорить тоже хочется – потребность прокатить себя на новой аудитории и просто “поиграть словами”. Но их общение – это что-то “отдельное”, как говорил Бабель, а именно: игра ума, способность к анализу, юмор. Я наслаждаюсь. Я испытываю гордость за своих соотечественников и слегка завидую. Чему? Дружбе. Они спаяны, как пальцы в кулак. Каждая сама по себе, а вместе – единое целое.

Дружба – это защита, ни с чем не сравнимая. Заболеешь – вытащат, постареешь – не заметят, ошибешься – простят. Умрешь – похоронят и будут навещать.

Можно быть спокойной всегда, в любые времена, во всех ситуациях и даже на том свете.

Им “свезло”, как говорится. Не потому, что фирма процветает, не потому, что они каждый год купаются в термальных водах. Нет. Потому что они есть друг у друга и их невозможно разъединить, как пальцы на руке. Каждый палец для чего-то нужен. И каждый палец – разный и по-своему красив.

Мы с Сонечкой – два пальца. Это не кулак. Это – коза. Двумя пальцами делают козу. А тремя – фигу.

К адвокаткам приехал их итальянский друг Антонио, сокращенно Тони.

Знакомство завязалось десять лет назад. Адвокатки помогали Тони усыновить ребенка из московского дома малютки.

Была выбрана милая девочка Анечка трех лет. Ее родители нелепо погибли в автомобильной катастрофе.

Тони с женой пришли в учреждение забирать Анечку, и в этот момент к Тони подошла незнакомая девочка с челкой и, глядя на Тони снизу вверх, проговорила: “ Ты мой папа”.

У Тони что-то перевернулось в душе. Он не смог сказать “нет”. Не смог, и всё. Он сказал: “Да, я твой папа”.

Девочка вложила свою ручку в его руку и застыла рядом.

– Я ее забираю, – решительно произнес Тони. – Я беру двоих.

К Тони кинулись работники дома малютки: врач, директор, воспитатели. Стали хором отговаривать: у нее плохая наследственность, психические отклонения, от осины не растут апельсины. Зачем вам такая морока? Будете мучиться всю жизнь. Подумайте сами: кто сдает своих детей в дом малютки? Только алкоголики и проститутки.

– Я забираю двоих, – настаивал Тони.

Жена Тони – милая и скромная Моника – не возражала.

Действительно, вдвоем девочкам будет веселее, легче адаптироваться в незнакомой среде. Общий русский язык.

Моника поддержала мужа.

Оформление прошло быстро. Адвокатки знали свое дело.

С тех пор минуло пятнадцать лет. За это время у Тони и Моники родилась своя общая девочка. Так часто бывает: когда усыновляют сироту, Бог дает своего ребенка. Благодарит таким образом.

Каждый раз, когда адвокатки приезжали в Италию, они звонили Тони в Милан, и он их навещал в отеле “Дуэ Торри”.

В этот раз Тони приехал с женой Моникой, любовницей Беатриче и старшей дочкой Катей – той самой, с плохой наследственностью.

Тони привозил прекрасное вино, оно украшало застолье.

Меня и Сонечку пригласили в компанию. Я присоединилась и с интересом рассматривала присутствующих.

Катя – абсолютная итальянка, никаких отклонений не замечалось. Юная девушка в коротковатых брючках (так модно) и в пиджачке цвета фуксии. Любо-дорого смотреть. Она кое-что понимала по-русски, но участия в разговоре не принимала. Просто слушала.

Я смотрела на нее и думала: вот что значит судьба. Останься Катя в доме малютки, перешла бы дальше в детский дом (вариант тюрьмы), а потом государство выкидывает этих детей из детского дома на произвол судьбы и они пополняют криминал.

Катя водила головкой на длинной шейке, рассматривала окружающую действительность.

Мы сидели перед отелем, сдвинув вместе два столика. Небо над нами начинало быть сиреневым. День клонился к вечеру, но еще светло. Как женщина в пятьдесят лет: еще красивая, но впереди – мало. Сад перед отелем – абсолютно райский. Все виды цветочков, все варианты кустов и улыбающийся Пабло с подносом, в белом пиджаке.

Моника и Беатриче – сочетание для русских странное. Наши никогда не объединяют жену и любовницу. Стараются тщательно развести, чтобы жена ничего не знала про любовницу и даже не догадывалась. А тут – сидят за одним столом.

Объяснение этому имеется. Беатриче – не просто любовница, но еще и переводчица. Она прекрасно говорит по-русски, с легким акцентом. Как латышка, например. Акцент есть, но он не мешает.

Без Беатриче не обойтись. Она необходима.

Я сравниваю этих двух женщин. Они нравятся мне обе. Беатриче моложе, чем жена, на пятнадцать лет. Беатриче – двадцать пять, Монике – сорок. Двадцать пять, конечно, лучше, но за спиной Моники – трое детей, а это серьезный перевес в ее пользу.

Адвокатки рассказывали, что у Тони и Беатриче три года назад вспыхнул роман невероятной силы. Буквально ураган “Оскар”. Семья закачалась. Тони хотел уйти из дома, но устоял. Я думаю, не последнюю роль сыграла Катя, которая однажды вложила свою ручку в его руку. И Тони не посмел отбросить эту доверчивую руку.

Моника победила. Беатриче утерлась, что называется, но не перестала любить Тони. Может быть, на что-то надеялась. Напрасно. Ураган “Оскар” улетел в другую галактику.

Я не знаю, чем Тони занимается, но это не имеет никакого значения. Тони знает самый короткий путь к сердцу и знает, как там зацепиться. Войти и остаться.

Я смотрю на двух женщин и думаю: на чьем бы месте я предпочла оказаться? На месте жены или любовницы? Жене досталась его надежность, а любовнице – страсть. Что лучше? Не знаю. Страсть проходит, а надежность – нет. Однако страсть повеселее.

Но вообще-то я не смогла бы вот так спокойно пребывать в присутствии соперницы. Мужем не делятся. А эти две сидят, ведут себя политкорректно, как будто так и надо. Со стороны ничего не заметно.

Они неуловимо похожи: темноволосые, но не черные, тихие, сдержанные, интеллигентные. Видимо, это его сексуальный тип.

Считается, что мир спасет красота. Не согласна. Мир спасет ум и здравый смысл. Моника и Беатриче призвали весь свой ум и здравый смысл. Можно, конечно, вскочить и перебить всю посуду, помчаться в бар, там напиться и переколотить весь бар, бросив бутылку в витрину. И что изменится? Ничего. Только придется заплатить огромный штраф за материальный ущерб. А всё остальное останется как было. Поэтому Моника улыбается, как Пабло на работе, а Беатриче переводит с легким акцентом, как латышка.

Я пью превосходное вино, и райский сад вокруг медленно погружается в сумерки.

Еда.

Не могу миновать эту тему.

Еда – это главное информационное поле. Человек с едой получает информацию Земли и Солнца. Например, помидор. Земляника. Они находятся близко к земле, вдыхают в себя саму землю и напитываются солнцем. И не только помидоры с земляникой. Все овощи и фрукты.

Яблоки – приподняты над землей, но это не меняет дела. Яблоня всё равно пьет корнями соки земли. Всё остальное доделывает солнце.

Еда – одно из главных наслаждений человека, поскольку поддерживает инстинкт самосохранения. Говорят, еда – секс пожилых людей. Грубо, но справедливо.

Итальянцы понимают толк в еде. Французы – тоже. Немцы – попроще. У них главное блюдо – отварное колено и сосиски. Тоже очень вкусно, когда голодный. Непередаваемо прекрасна грузинская кухня, вся в орехах и травах. Однако перейдем к отелю “Дуэ Торри”.

Обед начинается со шведского стола. Столов несколько. На одном – дары моря, на другом – все овощи, существующие в природе. На третьем – травы всех цветов и оттенков. На четвертом – фрукты и ягоды. На пятом – сыры. На отдельно стоящем – торты и пирожные.

Я не буду перечислять ассортимент, иначе мой рассказ превратится в меню. Скажу только, что я предпочитаю. Я кладу на свою тарелку: спаржу, цикорий, осьминога, каракатицу, траву рукколу. Больше на тарелку не помещается.

С тарелкой иду к своему столу. Я заметила: у итальянцев на тарелке минимум – веточка петрушки, звездочка морковки. На тарелке моих соотечественников – высокий холм, где навалено одно поверх другого.

Невольно вспоминается анекдот: на приеме возле шведского стола встретились русский и американец. У американца тарелка практически пуста. У русского – гора. Русский доверительно говорит американцу: “Вон там, в углу, – икра”. – “Я не хочу”, – отвечает американец. “ Ты меня не понял, икра…” – “Спасибо, я сыт. Я когда хочу – ем, а когда не хочу – не ем”. – “Ну ты прямо как животное”, – поражается русский.

Я не как животное. Я ем даже когда не хочу. Как можно отказаться от такой скатерти-самобранки?

Садимся за стол. Открываем красивую карту на русском языке.

Я не буду перечислять, что предлагается. Отмечу то, что меня поразило: конина на гриле.

Я не представляю себе, как можно есть лошадь – такое разумное и красивое создание природы. Это всё равно что есть соседей и друзей. Но я не вегетарианка. Я заказала медальоны из конины.

Конина похожа на мясо косули, которое я пробовала два раза в жизни. Один раз в Париже, другой – в Казахстане. В Казахстане, кстати, я ела и колбасу из конины. Теперь придется объяснять, каково мясо косули… Похоже на говядину, но мясо коровы жесткое и скучное, а у косули мягкое и само устремляется внутрь.

Однажды в меню была предложена тушеная треска. Я заказала из любопытства. Гадость. Это свое впечатление я поведала официанту Денису. Денис из Молдавии. Понимает по-русски.

– Интересно, – сказал Денис. – Все иностранцы в восторге, а все русские плюются.

Наверное, для русских треска – рутина. Ее полно в России. Это довольно дешевая, сухая рыба.

Больше я треску не заказывала, да ее и не предлагали. Возможно, в итальянские воды треска заплывает редко.

Довольно часто в меню стоит рыба сибас. Денис подвозит ее на катящемся столике, на блестящем блюде под овальной крышкой. Крышка сияет, как НЛО. Далее начинается представление, как в цирке. Денис широким жестом сдергивает крышку и принимается колдовать над рыбой. Четким движением отсекает голову и хвост, потом отделяет брюшко. Далее с рыбьего позвонка снимается пластина филе, перемещается на тарелку. Лежит белая, свежая, пахнущая морем, йодом, здоровьем и долголетием. Эту рыбу только утром выловили и утром же привезли. И она еще была в сознании, хоть ничего не соображала. У рыбы мозг маленький, ей необязательно соображать. А может, я ошибаюсь, может, она лежит и думает: “Я хорошо жила, плавала куда хотела, а теперь хорошо умираю. Меня съедят в красивом ресторане под красивую музыку…”

В углу ресторана стоит рояль, на нем кто-то тихо играет. Музыка есть и нет. Хочешь слушать – пожалуйста. Не хочешь – музыка незаметна, не бьет по ушам.

После обеда итальянцы едят сыр.

Я всегда беру рокфор и горгондзолу – это вонючие сыры. Они продаются и в Москве, но в Москве они редко бывают свежими. А когда вонючий, да еще и несвежий – это слишком. Жить будешь, но радости не получишь.

С фруктового стола я, как правило, беру папайю. Говорят, Фидель Кастро посылал ее Брежневу самолетами. Это чудодейственно полезный продукт, не скажу чтобы вкусный. Дыня лучше. Дыня лежит здесь же, всех видов. Ананас уложен золотыми кольцами – спелый, истекающий ароматным соком.

В Москве тоже всё это продается – и папайя, и ананас, и авокадо, и манго. Но в Москве всё неспелое, просто похоже внешне. А когда всё это зреет на южном солнце, наливается спелостью, дозревает до нужной кондиции… можно не продолжать.

Россия – северная страна. Это так. Зато у нас свои преимущества. Например, у нас потрясающие оперные басы, а в Италии их нет. В Италии – преимущественно тенора. У нас теноров меньше. Сказывается недостаток солнца.

На десерт Денис предлагает мороженое с пьяной вишней. Это вишня, вымоченная в коньяке.

Всё! Больше я не рассказываю о еде. Это невозможно читать на голодный желудок.

В ресторане появилась семья из Украины. Муж – шестьдесят лет. Жена – тридцать. Ребенок – пять лет, весьма перекормленный и практически неуправляемый. Он прыгает в бассейн прямо с берега, обрушиваясь на головы, поднимая фонтаны брызг.

Старухи немеют от ужаса. В старости особенно ценят жизнь.

Мальчик весит килограммов пятьдесят и летит с ускорением, как снаряд. Получить такое на голову – и полный паралич обеспечен. Будешь лежать как рыба сибас перед разделкой.

Мальчик в восторге от брызг и от своих впечатлений. Родители тоже в восторге от настроения своего отпрыска. Они победно оглядывают окружающих, как бы приглашая всех порадоваться. Но никто не радуется. Родителям это непонятно. Как можно не восхищаться такой полноценной семьей: папаша – богатый, мальчик – активный, женщина – супер-экстра-класс. Она выходит к ужину в разных нарядах. Например, в платье с глубоким вырезом на спине. Спина обнажена до копчика. Под такое “декольте” нельзя надевать трусы, они будут видны. Значит, мадам – без трусов. Браво. Иногда она появляется в платье с вырезом впереди. Вырез до пупа. Под такой разрез лифчик не надевают. Упругие груди свободно гуляют, будоража воображение.

В термальных водах, как правило, лечат суставы, поэтому основной контингент отдыхающих – от семидесяти до ста. Декольте хохлушки будоражит воображение старичков, и это имеет терапевтическое воздействие, поднимает жизненный тонус. Позиция мужа нейтральна – пусть делает что хочет. Она годится ему в дочки. Он так ее и воспринимает: любовно-снисходительно.

Ее “элеганто” никому не мешает. Мешает другое: она гоняет официанта Дениса по десять раз за ужин. То ей пережарено, то недожарено. Она недовольна соусом: просила белый соус, а ей принесли красный. Просила сливочный, а ей принесли томатный. Она требует вызвать начальство. Приходит Фаусто и выслушивает ее претензии, склонив седую голову. Клиент всегда прав. Он платит за питание и проживание и оставляет в отеле немалые деньги. Можно потерпеть. Но… В России официант – обслуга, на него можно орать, если хочется.

А в Италии официант – это работа. Такая же, как любая другая. Как пианист, например. Или гранде скритторе. Официант работает в полную силу, носится по залу, как фигурист на льду, и орать на него не принято. И даже странно.

Хохлушка этого не знает. Орет. Фаусто слушает, но для себя принимает решение: эту троицу в отель больше не пускать, отправлять в другой отель. Пусть там показывают свой нрав и свои части тела.

У Куприна я читала: “Только шестерки унижают шестерок”. Интеллигентный человек никогда не унизится до крика и не унизит другого.

Денис устал от хохлушки. Подошел ко мне подавленный. Принес десерт.

– По-моему, она проститутка, – тихо предполагаю я.

– Фаусто тоже так считает, – кивает головой Денис. – Их больше сюда не пустят.

Я ем десерт и не понимаю: что ей не нравится? Может быть, она видела отели по десять звезд и этот пятизвездочный отель кажется ей бомжатником? Хотя вряд ли. Скорее всего, она видела пыльные кабины дальнобойщиков, а потом срубила богатого дурака… Может, и не дурака. Каждый получил то, что хотел. Он – наследника. Она – статус жены. Флаг им в руки. Но за державу обидно.

Как сказано в одном фильме: “Такие, как ты, позорят нацию”.

К адвокаткам приехали очередные гости, муж и жена. Он – неопределенной национальности, для белого – слишком темен, для черного – слишком светлокожий. Она – победительница конкурса красоты в каком-то году. Кажется, лет десять назад.

Они всегда опаздывают к ужину. Адвокатки их ждут и бесятся, поскольку опоздание – разновидность неуважения.

Королева красоты появляется к концу ужина в платье, расшитом драгоценными камнями. Платье тяжелое. Весит килограммов тридцать. Косметика – тщательная. Видимо, на подготовку к выходу у нее уходит несколько часов.

Ее появление не остается незамеченным итальянскими мужчинами. Они вскакивают со своих мест, всплескивают руками и восклицают:

– О-о-о! Перфекто!

Наша королева сдержанно улыбается. А ее мужчина идет сзади, неестественно держа голову.

Адвокатки рассказали по секрету: он упал с лошади головой вперед и сломал себе шею. В Германии ему заменили два позвонка. Он испытывает невыносимые боли. Еще адвокатки сказали, что он неправдоподобно богат. Его кошелек величиной с небоскреб.

Я смотрю на них со своего места. Интересно, а как они занимаются любовью? Через тернии к звездам, через страдания к радости?

Он сломал себе шею из-за денег. Не было бы денег – не было бы и лошади, и никуда бы он не скакал. Вывод прост: богатые тоже плачут. И как…

По вечерам танцы.

Итальянцы танцуют с упоением. И с мастерством. Оказывается, многие берут уроки. Танцы – это полезно, своего рода гимнастика, но не такая скучная.

В больших городах пожилые люди собираются в клубах и танцуют.

Я обратила внимание на старика: благородная лысина, красивая кофта с черепаховыми пуговицами. Он обнимает даму за талию, и они начинают мелко-мелко перебирать ногами, но не оттого, что не умеют танцевать, а наоборот. Высшая степень мастерства. Им бы на сцене выступать. В правительственном концерте.

Рисунок танца выверен – чувствуется, что они танцуют вместе давно, слаженная пара. И чувствуется, что они любят танцевать. И любят, чтобы на них смотрели. Это естественно. Актер ведь не играет сам себе. Ему нужны сцена и зритель.

Фаусто тихо сказал мне, что танцоры – научные работники, семейная пара. У жены рак. Она уже прошла химию и облучение. Они приезжают регулярно два раза в год.

Профессорская пара танцевала каждый танец. Не пропускала ни одного.

Жена седая, моложавая, маленькая. На лице – никакой печали. Нет и фальшивой радости. Просто танцуют. Ей нравится. Муж нежно обнимает ее тонкую спину. Иногда чуть заметно целует ее в голову. Она не реагирует. Привыкла. Люди любят друг друга.

На другой день в бассейне я подошла к профессору и выразила ему свое восхищение. Сказала:

– Вы прекрасно танцуете.

Он бегло глянул на меня и не ответил. Отошел. Наверное, решил, что я к нему пристаю.

Русские тоже танцуют. Обращает на себя внимание некая Анфиса. Она занимается туристическим бизнесом. Предпочитает отель “Дуэ Торри”, поскольку здесь самое разумное сочетание цены и предоставляемых услуг. Анфиса – русская красавица, без натяжки. Лицо, фигура – всё кричит: “Люби меня!” Ее и любят, но не ТЕ. Она никак не может найти себе подходящего мужа или хотя бы партнера. То, что вплывает в ее сети, – не годится. Она выкидывает мелочь обратно в море жизни.

В Москве у нее двадцатипятилетний сын и годовалая внучка. Так что “молодая была не молода”. Но она действительно хороша и справедливо надеется на личное счастье.

Анфиса танцует, загребая ногами как руками. Полное впечатление, что она загоняет стройного итальянца в свой сачок.

Одевается Анфиса интересно и дорого. Очевидно, что ее туристический бизнес процветает.

Со мной здоровается надменно. Еще бы… Кто я? “Старушка не спеша дорожку перешла”. А она – амазонка на сверкающем коне за пять минут до победы.

Сегодня – показ мод. Между колонн ходят манекенщицы, мало похожие на обитателей Земли. Вытянутые – как гуманоиды. И с такими же глазами. Интересно, где рождаются такие человеческие особи? Хотела бы я быть такой?

Однажды я спросила у своей маленькой внучки: “Ты бы хотела, чтобы я стала вдруг молодая и красивая блондинка?” Внучка насупилась, потом сказала: “Нет. Лучше так”.

Наука идет вперед, и настанет время, когда можно будет поменять тело, сохранив прежнюю личность.

Кто-то захочет. А кто-то – нет.

После показа мод – танцы. Живая музыка. У микрофона певица – вся в черном и блестящем. Южные народы любят черное.

Танцуют все: Антонио со своей приемной дочкой Катей, Беатриче с Моникой. Танцует украинская троица, ребенок скачет тут же у всех под ногами, сшибая официантов с подносами.

Фаусто пригласил королеву красоты. Они прекрасны.

Анфиса вцепилась в очередную жертву и, похоже, не выпустит. Худосочный итальяшка не сможет противостоять да и не хочет. Он обнимает настоящую славянскую красоту и не верит глазам своим и рукам своим.

Профессорская пара мелко и искусно семенит ногами.

Адвокатки образовали круг, наподобие греческого сиртаки. Пляшут слаженно, синхронно, как будто репетировали. Сонечку затащили в центр круга, и она неожиданно для всех выделывает кренделя под цыганочку. Вот тебе и Сонечка. В ней и начальница, и цыганочка. Но одно другому не мешает.

Меня пригласил кошелек с неподвижной шеей. Я танцую с ним медленно и осторожно, и это устраивает нас обоих.

Белладонна не танцует.

Она сидит за столиком с бокалом шампанского. Над хрустальным краем ее серые глаза. Она видит больше, чем все.

Отдыхающие вертятся под музыку среди колонн. А под их ногами медленно вертится Земля вокруг своей оси. Земля сделает несколько оборотов и стряхнет всех танцующих в неведомую бездну, в другое время и пространство. А на освободившееся место тут же набегут новые и так же будут крутиться под музыку и хотеть любви.