Текст книги "Ураганные войны"

Глава одиннадцатая

С трудом, словно подбитая птица, «Летний бриз» летел над Вечным морем на юг, все больше отдаляясь от Континента. Каракка была настолько повреждена, что постоянно кренилась, деревянный каркас был испещрен вмятинами и отверстиями от пушечных ядер, а от некогда гордо развевающихся парусов остались лохмотья. Некоторые из эфирных сердцевин с магией Шквалмига лопнули, и оставалось только несколько пустых кристаллов, из-за чего корабль еле полз по воздуху.

Он летел среди немногочисленных судов, чье состояние было не лучше: еще одна каракка, тяжелый фрегат, чуть больше десятка кораклов-«ос» и сардовийский штормовик «Наутилус», умирающий левиафан, эфирные сердцевины которого едва волочили покрытый сажей, разбитый стеклометаллический корпус.

Таласин стояла на юте «Летнего бриза», скрестив руки на перилах, и пустыми глазами следила за проплывающими пушистыми облаками цвета хлопка. Неподалеку на палубе заклинатели в белых плащах пытались совладать с неистово жужжащей приборной доской, расшифровывая улавливаемые эфирные волны и обрабатывая передачи, отправляемые в обе стороны по зашифрованным каналам, в то время как остатки Сардовийского Союза пытались поддерживать связь с товарищами. «Летний бриз» и его скромный конвой были не единственными уцелевшими судами, но процесс отступления с Континента был до того беспорядочным, что после нескольких долгих дней сардовийцы оказались разбросанными по всему Вечному морю.

Время от времени осциллограф затухал, и Таласин усиленно подавляла мысли о том, что могло случиться с кораблем по ту сторону канала связи. В противном случае она бы сошла с ума. Ей нужно было сосредоточиться на настоящем, на том, чтобы защитить всех на кораблях.

Но она очень переживала за Каэду.

Неделю назад ее подругу отозвали с передовой, когда обычный в ее положении приступ утренней тошноты наконец вынудил ее рассказать обо всем амиранту. Таласин мельком видела ее в толпе незадолго до битвы за Оплот, ведущую горожан к спасательным кораблям, – и с тех пор больше ни разу.

В подобных ситуациях чаще всего правильной оказывалась самая очевидная причина, но Таласин не хотела мириться с этим. Вот-вот голос Каэды пробьется на линию эфирной волны, с корабля, на котором ей удалось спастись после падения Оплота…

К Таласин подошел Бишимма и положил незабинтован-ную руку на перила. После отступления он будто постарел на десять лет.

Пока Вела оправлялась от ранения, он исполнял ее обязанности, поэтому Таласин спросила:

– Что дальше, генерал?

– Дальше? – Бишимма вглядывался в мерцающий океан, от которого их отделяли километры высоты, будто пытаясь отыскать ответы в его синих волнах. – Нужно найти укрытие. Где-нибудь, где сможем оценить ситуацию и собрать остальных.

– И где же это место? – спросила Таласин, хотя понимала, что генерал знает не больше, чем она сама.

Весь Континент вырвали прямо у них из-под ног, и хотя мир был достаточно велик, он был полон государств, которые за годы так и не откликнулись на мольбы Сардовии о помощи: либо от безразличия к проблемам чужого народа, либо от нежелания навлечь на себя гнев Империи Ночи. Сардовийцам было некуда бежать, но они не могли бесцельно плавать над Вечным морем до скончания времен.

От тяжести мыслей у Таласин кружилась голова, неправдоподобность происходящего резала ткань реальности, словно куски разбитого стекла. Казалось, всего несколько часов назад она делилась с Каэдой тем, что узнала в Ненаваре, и от новости о происхождении Таласин ее подруга испытала одновременно и шок, и радость. А теперь Каэда исчезла без следа, и…

Мысль начала обретать форму, и Таласин замерла.

Было одно место, куда они могли бы податься. Если раньше она и думать не желала о нем, то теперь все изменилось.

Может быть, это их шанс. Стоит рискнуть.

…….✲……..

Корабли скорректировали курс на юго-восток. После двух дней медленного и изнурительного полета они сделали остановку, и все это время Таласин помогала ухаживать за ранеными и обсуждала дальнейшие действия с генералом Бишиммой и не встававшей с постели Велой, не забывая следить за эфирной волной в надежде среди шумов отыскать голос Каэды. Поначалу девушке не хватало духу опускать в море тех, чьи раны оказались смертельны, но в конце концов и это стало ее задачей, ведь на «Летнем бризе» катастрофически не хватало рабочих рук. Таласин заворачивала тела в саваны, шитые из тряпок и запасных лоскутов парусины, и закрывала невидящие глаза, после чего мертвецов бросали за борт, где их поглощала рябь волн и пена Вечного моря.

Воздух был тяжелым от соли и скорби. Погибло так много людей. Если бы Кесатх стал преследовать сардовийцев, ему бы не составило труда отыскать их по следу из трупов на воде.

Шел второй день полета по новому курсу и солнце только-только коснулось горизонта. Таласин залезла на грот-мачту «Летнего бриза», оказавшись на высоте более тридцати шести метров. Но для нее это было пустяком, ведь она выросла в Тукановой Голове, где здания буквально росли друг на друге и все знали, как забираться на высоту. Перед этим она помогла завернуть в импровизированный саван тело мастера Мары Касдар и бросить его в Вечное море, и теперь ей хотелось побыть одной, подальше от кают и палуб, наполненных бесцельным движением оцепеневших от войны людей.

Высота мачты казалась бесконечной. Таласин опустилась в бочкообразный наблюдательный пост и просто… осталась там. На сердце была лишь тяжесть, а в голове – пустота. Мастер меча Касдар казалась чем-то незыблемым в этом мире. Она была с ними почти с самого начала и лично обучала всех новобранцев. Ее смерть будто ознаменовала гибель всей сардовийской армии. Именно Мара научила Таласин сражаться мечами, копьями, кинжалами и прочими видами оружия, которые до этого девушка не умела даже правильно держать. Касдар была требовательной наставницей, они редко находили общий язык, но теперь Таласин начала понимать, что больше никогда не увидит эту крепкую женщину, ветерана с каменным лицом. Осознание этого нанесло ее душе очередную ноющую рану, но, как показал опыт, уже скоро она затянется коркой и заживет поверх многочисленных шрамов.

«Когда это закончится?» – спросила себя Таласин, стоя на огромной высоте. Ее глаза слепил горящий багровый закат, заливший золотом пустой горизонт и волнующуюся водную гладь. Ураганные Войны отбирали и отбирали, а им все еще было что терять.

Девушка развернулась, и деревянные доски, которыми было выложено дно смотрового поста, заскрипели под сапогами. Ее взгляд остановился на «Наутилусе». То, как неуклюже он тащился за двумя каракками, ужасно не сочеталось с его огромными размерами: штормовик был почти в семь раз больше обоих судов, вместе взятых.

Раньше Каэда жила в рыбацком поселении, пока на него не обрушились рукотворные ураганы, и после она нашла приют в Центральных землях. Однажды подруга поделилась с Таласин тем, что штормовики напоминают ей мистических существ, которые иногда запутывались в сетях вместе с дневным уловом. Существ из самых темных глубин Вечного моря, обитавших на дне, словно изгои, одним из которых была и Таласин на нижних ярусах трущоб в Тукановой голове. Что они тем не менее походили больше на насекомых, нежели на рыб, поскольку уязвимые участки их овальных сегментированных тех были защищены панцирем, прочным, как броня.

«Наутилус», как и остальные корабли Сардовии, защищал внешний стальной каркас, скреплявший пластины из невероятно прочного стеклометалла и рудного железа. Чтобы вывести из строя штормовик такого грандиозного размера, требовалась не одна флотилия, и зачастую в ответ корабль успевал нанести огромный урон нападающим. Когда первый штормовик под знаменем Кесатха оказался в небе, он в корне изменил представление о ведении войны. И теперь, спустя девятнадцать лет, флот, состоящий из таких штормовиков, смог удовлетворить амбиции Гахериса и подчинил себе весь Континент.

Таласин ненавидела штормовики. Если бы их не было, столько людей были бы еще живы. Даже те корабли, которые Вела забрала с собой, когда дезертировала, в конечном счете оказались бесполезными, ведь боевые действия часто разворачивались там, где от них больше страдали невинные люди. И вообще, что такое восемь штормовиков против имперских пятидесяти?

«Уже три, – с горечью напомнила себе девушка. – Если не меньше».

Положение было прескверным. План Таласин мог подарить остаткам Сардовийского Союза лишь проблеск надежды на то, что они снова станут сражаться. Но вероятность того, что план сработает, была весьма мала.

Когда солнечный диск на горизонте расплавился до полукруга, а бледные силуэты семи лун повисли в небе, на палубах началась суета, среди экипажа «Летнего бриза» разнесся крик «Земля!». Таласин оторвала взгляд от исполинского «Наутилуса» и повернулась к носу каракки: там действительно была земля. Вдалеке из темнеющего океана тропическими башнями высились бесчисленные зеленые острова Доминиона Ненавар. При виде них в груди Таласин что-то встрепенулось: она с тревогой ощутила, что совсем скоро пройдет точку невозврата.

…….✲……..

Скромный флот Сардовии приостановил движение, паря над океаном. Кораклы-«осы» заплыли в свои ангары на «Наутилусе», а Таласин спустилась обратно на ют «Летнего бриза». Заклинатели настроились на несколько ближайших частот эфирной волны, но их попытки пробиться на канал пресекались. Бишимма сильно хмурился.

– К ним приплыла целая флотилия кораблей, которым явно нужна помощь, а они не соизволят даже вступить в контакт, – пробормотал генерал себе под нос.

– Ненаварцы знают о войне, – заметила Таласин. – Может, не хотят сами оказаться под ударом.

– Будем надеяться, что они изменят отношение, как только узнают, что у нас их давно пропавшая принцесса.

Таласин прикусила нижнюю губу, чтобы не сорваться и не шикнуть на старшего по званию, и бросила быстрый взгляд на слоняющихся неподалеку членов экипажа. Если задуматься, они все прибыли в Ненавар лишь потому, что это было ближайшее к Сардовии невраждебное государство, и они уповали на милосердие королевы драконов.

В конце концов они решили отправить одного из немногих оставшихся у них голубей в Порт-Самоут. Бишимма нацарапал на кусочке пергамента сообщение на морском всеобщем, свернув в трубочку, привязал его к лапке воркующей птички, после чего выпустил ту в направлении сияющей гавани.

– Как думаешь, они откликнутся? – спросил генерал у Таласин, смотря вместе с ней вслед голубю.

– По правде говоря, я удивлюсь, если они его не подстрелят по пути, – ответила Таласин.

– Отставить шутки, рулевая, – строго отреагировал тот. – Это наша последняя надежда.

Каэда вставила бы фразу вроде: «Все по вашей милости, генерал». Таласин снова кольнула тоска по подруге. Девушка почувствовала, как к горлу подступает прежний страх.

Вскоре вернулся их пернатый гонец, но не принес с собой ни ответа, ни отправленного письма. Они ждали и ждали. Шли часы, и на Вечное море стала медленно опускаться бархатная, с вышитыми на ней звездами ночная завеса. Таласин даже не ощущала вкуса вареной солонины, которую ела на ужин: так сильно она переживала, что ненаварцы ни словом не ответят на их просьбу о помощи. Может быть, они выяснили, что Таласин все-таки не дочь Элагби и не имеет к ним никакого отношения. Может быть, то, что она натворила, когда была на их территории, до того уязвило их, что теперь они не могут простить ее. Может быть, они готовят флотилию из своих смертельно изящных кораклов, чтобы атаковать их корабли.

Конечно, ужин не стал бы шикарным, даже если бы Таласин была в отличном настроении, к тому же порция оказалась очень скудной. За полторы недели полета запасы провизии порядком истощились. «Летний бриз» попросту не предназначался для перевозки такого количества пассажиров на дальние расстояния. Еда была строго распределена между всеми членами экипажа, но надолго ее все равно не хватит. Возможно, они продержатся еще месяц. Но, скорее всего, меньше.

Таласин пристроилась на ночь прямо на юте, боясь пропустить возможный ответный сигнал от Ненавара. Или от Каэды. Неподалеку суетились члены ночной вахты, и девушка уснула прямо на деревянном дощатом полу под сенью звезд. Ей снова снился город из золота.

Лица Таласин коснулся сильный ветер, и та, вздрогнув, проснулась, разум кричал о нападении штормовики. Но тревога оказалась ложной. На залитых лунным светом палубах каракки было тихо, порывы ветра трепали края опущенных парусов и приносили запах водорослей и сушеной рыбы с едва уловимой ноткой сладких фруктов.

…….✲……..

– Есть новости? – окликнула Таласин женщину в белом плаще, стоявшую у приемопередатчика.

Заклинательница сонно помотала головой, и Таласин сглотнула ком в горле. Ни весточки от Каэды, ни ответа от Порт-Самоута.

Из-за снедающего ее беспокойства снова заснуть не удалось. Она обвела «Летний бриз» заспанным взглядом и остановила его на Идэт Веле, одиноко стоявшей на носу корабля с расправленными плечами, словно держащими небо. Небольшая группа лекарей зашила рану амиранта, а теневая магия внутри ее тела отбилась от непоправимых последствий после удара легионерского клинка. Но потеря крови и повреждение внутренних органов не прошли бесследно, и единственный глаз Велы затуманивала подавляемая боль, а губы ее были бледны.

– Вам нужно отдохнуть, амирант, – подошла к ней Таласин.

– Я целую неделю не вставала с койки в каюте, с того самого момента, как меня туда положили. К тому же свежий воздух тоже способен исцелять, – ответила Вела с долей свойственного ей пренебрежения. – Стало быть… ты все-таки снова свидишься с семьей.

– Я не думала свидеться с ней в таких обстоятельствах, – побелела Таласин.

– Я знаю. Просто мрачно пошутила, – смягчилась Вела. – И все же мне любопытно, что тебя ждет, если Ненавар ответит.

– Что именно любопытно?

– Ты говорила, принц Элагби назвал тебя наследницей престола. Получается, у Урдуи Силим нет дочерей? – ответила вопросом на вопрос Вела.

– Я не… – Таласин замолчала, как только к ней вернулась память о той роковой ночи. – Элагби упомянул, что Рапат отвлек его от переговоров о престолонаследии.

– В Доминионе Ненавар мужчины не могут править, – напомнила Вела. – За тысячелетия информации накопилось немного, но все сходятся во мнении, что титул лахис’ки всегда переходит к старшей дочери. А если у королевы рождаются только сыновья, предполагается, что на престоле ее сменит жена первенца.

– А сейчас, полагаю, ненаварцы немного в растерянности, раз Ханан скончалась, а если бы старший сын… – Таласин запнулась, когда ее осенило: ее дядя, дядя, который хотел ее убить. – А если бы старший сын, – продолжила она, – был женат на женщине, пережившей гражданскую войну, она была бы женой предателя, правильно?

– Да, – задумчиво подтвердила Вела. – Обстоятельства для них сложились крайне неудачно. Может оказаться, что мы подали им решение прямо на блюдечке. Но, похоже, они поймут это, только когда надвигающийся шторм обрушится на берег.

– Похоже, – повторила Таласин.

По правде говоря, она почувствовала облегчение, когда они сменили тему. Ее не отпускала мысль о поражении, и девушка усиленно цеплялась за обрывок надежды, что приведет Сардовию к спасению, а не к гибели.

– Полагаю, от Каэды еще не было вестей? – спросила Вела, чем удивила собеседницу.

– Никак нет, амирант.

Раньше Вела крайне редко затрагивала в беседе с солдатами личные темы и уделяла все внимание предстоящим битвам, тому, где они развернутся и какие тактические приемы применят обе стороны. Не исключено, что она ведет себя непредсказуемо из-за ранения и разговором своеобразно скрашивает ожидание ответа от Ненавара. Какой бы ни была истинная причина, командир вздохнула, украдкой взглянула на Таласин, после чего перевела напряженный взгляд на освещенный лунами океан.

– В нашем последнем разговоре я запретила ей лететь из-за беременности и приказала сопровождать гражданских на спасательные каракки. Она не протестовала, и меня это удивило.

– Это лишь доказывает, насколько ей нездоровилось, – пробормотала Таласин.

Вела выдавила из себя тусклую улыбку, которая довольно быстро исчезла с ее лица.

– Я так и не сказала ей, что сильно соболезную ее утрате Сола. Все никак не хватало времени. Никак не было подходящего момента. Надеюсь… – Женщина осеклась, будто зацепившись за возможность взять себя в руки. – Надеюсь, и с ней, и с ее ребенком все хорошо.

– Наверняка все хорошо, – сказала Таласин, тоже надеясь на это. – Каэда проворная и сообразительная, и сильная. Уж она-то прорвется.

Вела коротко кивнула, и их разговор затих вместе с приливом. На носу корабля, где стояли только амирант и рулевая, воцарилась густая тишина. Таласин казалось, будто они с Велой остались одни на белом свете.

…….✲……..

Еще до наступления рассвета Таласин разбудил один из членов экипажа. На приемопередатчике эфирных волн мигала желтая лампочка. Она и еще несколько других солдат обступили устройство, кто-то послал за командирами.

– Вы допущены к аудиенции у Захии-лахис на ее флагмане, – безо всяких вступлений проговорил по ту сторону линии передачи женский голос, на морском всеобщем, но с резким акцентом. – Прибыть разрешается только на одной каракке без конвоя. Остальные корабли остаются на месте, в частности, ваш штормовик. На борт «В’Тайды» будет допущена небольшая группа людей без оружия. В случае несоблюдения этих правил в присутствии Захии-лахис по вам будет открыт огонь.

Затем женский голос быстро зачитал подробные координаты и ориентиры, после чего передача резко оборвалась, не позволив никому на «Летнем бризе» вставить хоть слово.

…….✲……..

К этому времени во всем, что касалось Ненавара, Таласин уже привыкла к ощущению дежавю. Только на сей раз она понимала, чем оно вызвано. Она уже была здесь раньше. Фактически не так давно. Прошло чуть больше месяца с тех пор, как девушка встречала здесь туманный рассвет, как прокладывала путь через многочисленные скалистые острова, над которыми сейчас проплывала их каракка.

На приподнятом юте царила тишина по сравнению с остальным кораблем, где толкались и свешивались с перил люди, отчаявшиеся и измученные войной, ведь они впервые лицезрели красоту мангровых деревьев, тропических лесов и пляжей с белым песком. Клубившийся вокруг густой туман обдавал прохладой и окроплял росой лица и открытые участки тела. «Летний бриз» с трудом разгонял эту мокрую пелену ярко горящими огненными лампами, которые украшали корму и мачты. Вела с остальными командирами поднялись на ют.

Продиктованные координаты вели их дальше на юг, вдоль береговой линии Ненавара, которую Таласин смело пересекала в прошлый раз. Острова становились все уже, выше и отвеснее, в конце концов став россыпью каменных столбов с редкими полосками зелени. Солнце уже почти полностью вышло из-за горизонта, и «Летний бриз», осторожно огибая плотно сгрудившееся средоточие каменных вершин, наконец добрался до места назначения. Над трепещущей группой сардовийских беженцев нависла тишина.

В километре от них, в напитанном туманом воздухе, над синими волнами и бесчисленными островами, парила сама «В’Тайда». Она не была похожа ни на один воздушный корабль, который видела Таласин. И настолько отличалась от них, что ей понадобилось время, чтобы осознать, что это действительно корабль.

В ложе грубой округлой формы из блестящей иссиня-черной вулканической породы, куда поместился бы штормовик, окутанное многослойной изумрудной дымовой вуалью – возможно, от сотен эфирных сердцевин, – покоилось массивное сооружение из стальных башен и богато украшенных стен с медными скульптурами, золотыми шпилями, огромными гудящими часовыми механизмами, множеством широких окон из стеклометалла, в которых уже отражался розовый рассвет.

Стало быть, это флагман королевы Ненавара. И это был…

– Замок, – прямо сказал генерал Бишимма. – Небесный замок.

– Они определенно ни в чем себе не отказывают, – буркнула Таласин.

Спокойствие раннего утра сотряс оглушительный рев.

Такой звук могло издать только чудовищное дикое животное. Казалось, он вырвался откуда-то из глубин Вечного моря и прогремел со всех сторон одновременно, эхом отражаясь от остроконечных островов.

Инстинктивно сардовийские солдаты схватились за оружие и заняли оборонительные позиции по периметру палубы. Таласин растопырила пальцы, готовясь сплести из света и эфира подходящее оружие. Но вскоре стало очевидно, что ни от одного арбалета или клинка – вероятно, даже от Светополотна – не было бы толку.

С севера из облаков тумана показалась гибкая фигура. «Летний бриз» по сравнению с ней тут же стал казаться игрушечным корабликом, и даже «Наутилус» уступал бы в длине. Перед сардовийцами предстало змееподобное существо, покрытое сапфировой чешуей в форме ракушек, обе его конечности украшали устрашающие загнутые когти со стальным отливом. В воздухе змея держала пара кожистых крыльев, взмахи которых были способны погрузить во мрак целый материк. Гладкое тело совершило стремительный поворот, собираясь в гороподобные складки и вновь распрямляясь. На пугающей скорости существо подлетело ближе, рассекая туман и кружась в небе, пока лучи рассветного солнца омывали его теплым сиянием.

У чудища была крокодилья голова, на кончике морды росли тонкие и длинные усы, напоминавшие кошачьи, которые шевелились так, будто ловили потоки ветра. Прищурив окропленные звездным блеском глаза горящего медного цвета и обратив взор на таращившихся в ответ сардовийцев, зверь распахнул громадную пасть, обнажив два ряда острых-преострых зубов, и взревел снова. По коже Таласин пробежал целый миллион мурашек. А затем поверхность Вечного моря разорвало еще одно чудище.

В отличие от первого, у этого была кроваво-красная лоснящаяся чешуя, с которой свисали нити водорослей. Чудище взмыло в воздух, вызвав такой мощный всплеск соленой воды, что ею окатило всех на «Летнем бризе», кто стоял близко к перилам. Подводный зверь присоединился к собрату, описывая в небе широкие дуги в грациозном, но смертоносном танце. Утренний воздух переполнился запахом ила с потревоженного морского дна, где в непроглядной темноте, не тронутой солнечным светом, покоились гнилые деревянные обломки затонувших кораблей и мягкотелые твари, живые и мертвые.

– Похоже, в Ненаваре все-таки есть драконы, – прорезал ошеломленную тишину на юте голос не верящего своим глазам Бишиммы.