Текст книги "Эльфийские камни Шаннары"

Глава 48

Пламя Источника Огненной крови прикоснулось к Амбель Элесседил с нежностью материнских рук. Огонь поднимался повсюду – алая стена закрыла собою весь мир, – однако он не причинял изумленной эльфийке никакого вреда.

«Как странно, – подумала она, – огонь не обжигает».

Не было ни жара, ни дыма, ни даже запаха горящего пламени. Был только цвет, густой, алый, и чувство, что ее обнимает что-то знакомое и успокаивающее.

Дрема охватила ее, медленно вытесняя боль и страх последних дней. Пещеру, спутников Амбель – все скрыла стена огня. Амбель хотела уже выйти из этого алого тумана, однако какое-то смутное чувство удержало ее. Эльфийка поняла: ей надо остаться здесь. Надо сделать то, зачем она пришла сюда.

То, зачем она пришла сюда, повторила себе Амбель и вздохнула. Какое длинное было у нее путешествие, какое суровое испытание. И вот теперь все подходит к концу. Она нашла Источник Огненной крови. Интересно все-таки, как это у нее получилось, внезапно подумала эльфийка. Она стояла там, в темной пустоте пещеры, вместе с остальными, уже отчаявшись, с единственной мыслью: за дверью из стекла, которое нельзя разбить, нет никакого источника и все их усилия были напрасны, как вдруг… Чувство шло откуда-то из глубины ее существа и говорило, что Источник Огненной крови здесь, в этой пещере, нужно только найти его. И только она сделает это. Тогда Амбель на ощупь пошла вперед, не понимая, что именно направляет ее.

Это беспокоило Амбель. Она закрыла глаза и прислушалась к себе, пытаясь разобраться.

Понимание приходило медленно.

Сначала эльфийка подумала, что это сам источник притянул ее к себе. Но у огня нет чувств; огонь – бездушная сила, древняя, исполненная жизни и жизнь дающая, но слепая. А раз не огонь, значит, семя Элькрис, этот крохотный росточек жизни, который ей поручило волшебное дерево. Элькрис живет и чувствует, и семя ее должно быть таким же. Нет, не то. Пока пламя живительного огня не коснулось семени, в нем еще не было жизни, оно дремало. Это огонь пробудил ее.

Не Источник Огненной крови. Не семя Элькрис. Что же тогда?

Вдруг Амбель поняла. Это она сама. Что-то внутри, идущее только от нее самой, предупредило о демоне. Это предупредило ее и об источнике. Это рождалось в ней и исходило только от нее. Она вспомнила о странном влиянии Элькрис на нее, об ощущении, что дерево поглощает ее, растворяет в себе и что она сама – уже не она, а какая-то часть, продолжение Элькрис. Может быть, это дерево так изменило ее? Может быть, это воздействие было гораздо сильнее, чем думала Амбель?

На мгновение Амбель испугалась: она всегда пугалась при мысли, что Элькрис овладевает ею, ее существом, ее волей. Неимоверным усилием эльфийке удалось отогнать этот страх. Сейчас у нее нет причины бояться. Путешествие подходит к концу, они нашли Источник Огненной крови. Амбель сдержала свое обещание. Осталось только вернуть к жизни Элькрис.

Амбель опустила руку под рубашку и коснулась семени – источника этой жизни. Рука ощутила тепло и слабый ток энергии – семя дерева словно предчувствовало свое пробуждение. Амбель уже собралась было вытащить руку, но снова вернулся страх, внезапный, всепоглощающий. Эльфийка колебалась, чувствуя, что с каждым мгновением воля ее слабеет все больше и больше. Где же Вил? Он обещал быть рядом и позаботиться о ней. Он обещал проследить за тем, чтобы она, Амбель, не дрогнула и дошла до конца. Где же он? Ведь он так ей необходим; так нужно, чтобы он пришел. Именно теперь.

Но он не придет. Он там, за стеной огня; Амбель знала, что Вил не может добраться до нее. Все, что ей надо сделать, она должна сделать сама – опустить семя Элькрис в огонь. Ведь только для этого она проделала такой долгий путь; теперь осталось лишь совершить то, зачем она пришла. Но страх не уходил. Как изнуряющая, неизлечимая болезнь, он охватил Амбель. Она ненавидела свой страх, потому что не понимала, откуда он.

Семя начало слегка пульсировать в ее руке.

Амбель опустила глаза. Даже семя пугало ее, даже такая малая часть Элькрис. Нахлынули воспоминания. Даже теперь Элькрис преследовала ее. Какое она имеет право так поступать с Амбель? Какое она имеет право так ее использовать? Какое право?..

Стыд охватил Амбель. Все эти вопросы бессмысленны теперь. Элькрис умирает, ей нужна помощь, а не обвинения. Амбель открыла глаза – алое сияние Источника Огненной крови ослепило ее. Сейчас нельзя давать волю своим сомнениям и разбираться в своих страхах, времени остается все меньше.

Амбель вздрогнула. Огонь! Почему жизненная сила огня еще не пробудила семя? Неужели пламя не может до него добраться?

Амбель снова хотела достать семя, и снова страх удержал ее. Слезы стояли в глазах эльфийки. Почему она? Это должен был сделать кто-то другой! Она не избранник! Она не подходит для этого! Она не… она не…

Заливаясь слезами, она вытащила семя из-под рубашки и протянула вперед, в алое пламя Источника Огненной крови. Семя вспыхнуло у нее в руке – прикосновение огня оживило его. Снова Амбель охватило странное чувство – то самое, что предупредило ее о приближении Жнеца, позвало к Источнику Огненной крови.

Она медленно поднесла семя Элькрис к груди, ощущая, как внутри его пульсирует жизнь. Слезы текли по щекам эльфийки.

Она. Это – она.

Теперь Амбель поняла. Она прижала семя к груди и вышла из пламени Источника Огненной крови.

Глава 49

Прислонившись к стене пещеры, Вил и Эретрия наблюдали за мерцанием алого света Источника Огненной крови. Яркий всплеск пламени – и огонь исчез.

Вил и Эретрия прищурились, стараясь разглядеть что-нибудь во внезапно наступившей темноте. Они с трудом различили какое-то движение на вершине каменного выступа, там, где только что пылало пламя. Вил медленно поднял руку, сжимающую эльфиниты, – эльфийская магия ответила мерцанием синего огня.

– Вил…

Это была Амбель! Как потерявшийся ребенок, она выбиралась из мрака. Не обращая внимания на боль, что мучила его избитое тело, долинец рванулся к ней. Эретрия – следом за ним. Они подбежали к Амбель, когда та, спотыкаясь, спустилась с выступа и упала на их протянутые руки.

– Вил… – рыдая, пробормотала она.

Амбель подняла голову, волосы откинулись назад, открывая лицо. Глаза эльфийки горели алым пламенем Источника Огненной крови.

– Глаза! – задохнулась Эретрия и поспешно отступила назад.

Вил поднял эльфийку на руки. Она была очень легкая, легче перышка, словно ее кости иссохли и осталась лишь тонкая оболочка плоти. Амбель плакала, уткнувшись лицом в плечо долинца.

– Вил, я ошибалась. Как я ошибалась! Это была не она. Это я. Это была я сама. Всегда.

Слова лились непрерывно и стремительно, как будто Амбель не могла совладать с их потоком. Вил гладил ее бледную щеку.

– Все хорошо, Амбель, – шептал он в ответ. – Все прошло.

Она подняла на него глаза, кроваво-красные, остановившиеся, ужасные.

– Я не понимала. Она знала… все это время. Она знала и пыталась… Она пыталась сказать мне, как-то дать мне понять… Но я ничего не понимала, я была так напугана…

– Не говори ничего. – Вил крепко обнял ее.

Внезапный беспричинный страх охватил долинца. Пора уходить отсюда. Надо выбираться на свет. Он повернулся к Эретрии.

– Возьми лампы.

– Вот. Они у меня, целитель.

– Хорошо. Теперь скорее отсюда… – начал было он, но тут же оборвал себя – Элькрис. Семя. Смогла ли Амбель?.. – Амбель, – нежно прошептал он, – ты опустила семя в огонь? Амбель?

– Да… – Она сказала это так тихо, что Вил едва расслышал ее.

«Но чего это ей стоило? – с горечью подумал долинец. – Что было с ней там, в огне?.. Но нам надо спешить. Надо выбраться из этого лабиринта на склон Острия Земли, а потом еще вернуться в Арборлон. Там Амбель поправится. Там все будет хорошо. Обязательно будет».

– Хебел! – позвал долинец.

– Здесь, эльфин. – Голос старика был суровым и резким. Он появился из сумрака, неся Шлында на руках. – Лапа сломана. Может быть, что-то еще. – Слезы стояли в глазах старика. – Я не могу его бросить.

– Целитель! – Лицо Эретрии вплотную приблизилось к нему. – Как мы найдем дорогу обратно? Теперь, без собаки…

Долинец в оцепенении уставился на нее, будто напрочь забыл о ее существовании и теперь не мог понять, кто она вообще такая. Девушка вспыхнула от стыда: она подумала, что Вил сердится на нее за то, что она отшатнулась тогда от эльфийки.

– Эльфийские камни, – наконец пробормотал он. – Они укажут нам путь.

Он прижал Амбель покрепче к себе и тут же скривился от боли, прошедшей волной по его избитому телу.

Эретрия схватила его за руку.

– Ты не сможешь нести эльфийку и одновременно искать дорогу. Дай ее сюда. Мне.

Вил покачал головой.

– Я смогу, – возразил он. Он хотел, чтобы Амбель оставалась поближе к нему.

– Ну не надо упрямиться, – мягко убеждала Эретрия. – Я знаю, что она для тебя значит, целитель. Знаю. Но, пожалуйста, позволь мне помочь. Дай мне понести ее.

На мгновение глаза их встретились в полумраке, и Вил увидел слезы, сверкающие на щеках девушки.

– Ты права. Одному мне не справиться.

Он передал Амбель Эретрии. Девушка крепко прижала к себе эльфийку, словно младенца, бережно и осторожно. Голова Амбель опустилась на плечо Эретрии – она заснула.

Они прошли назад, сквозь водопад, и дальше, тщательно выбирая дорогу по усыпанному камнями дну пещеры. Пот и кровь покрывали тело Вила, боль становилась сильнее. Когда они добрались до коридора, что вел из скалы наружу, Вил едва держался на ногах. Но времени на отдых не было. Они должны торопиться, если хотят еще застать Пека, ведь сегодня его последний день здесь, в Диких дебрях. Им надо выйти из Оберега в Лощины, на склон Острия Земли, и сделать это до захода солнца, иначе маленький крылатый всадник улетит. А без Пека и Генвен им не добраться до Арборлона.

Все же Вил устроил короткий привал у самого входа в туннель. Он пошарил в небольшом мешочке с целебными травами и корнями, что висел у него на поясе, и извлек темно-малиновый корешок весом примерно в шесть унций, похожий на плотно свитую спираль. Вил колебался. Сок корня избавит от боли, однако у него есть еще одно свойство: он вызывает сонливость, более того – Вил вообще может потерять сознание. И если это случится до того, как они успеют найти выход из этого лабиринта…

Эретрия молча наблюдала за ним. Он поглядел на нее, на хрупкую фигуру Амбель, которую девушка прижимала к себе, потом откусил кусок корня и начал жевать.

Они вновь побрели вперед, в темноту. Когда туннель, по которому они шли, раздвоился, Вил поднял руку с камнями, призывая на помощь эльфийскую магию. Она потекла сквозь него, как прилив внезапного жара, закружилась в теле долинца и выплеснулась наружу. Как синий маяк, она вилась впереди, указывая дорогу сквозь лабиринт туннелей. Путешественники шли следом – неясными тенями они устало влеклись сквозь мрак. Сначала долинец, Эретрия – сразу за ним, нежно прижимая к себе спящую эльфийку, Хебел со Шлындом на руках шел последним. Время тянулось медленно.

Сок корня уже начал действовать. Вил слабел с каждой минутой, ему казалось, что его тело слеплено из сырой глины; сознание тускнело – он помнил только одно: во что бы то ни стало надо идти. И все это время в его крови бушевала эльфийская магия: долинец чувствовал, как что-то неуловимо меняется в нем. Он уже не тот, кем был раньше. Магия прожгла его, оставив в душе невидимый, но ощутимый шрам, который уже никогда не исчезнет. Но сейчас только одно имеет значение: Амбель должна вернуться в Арборлон.

Они шли вслед за ярко-синим огнем, коридоры, туннели и лестницы пропадали во тьме у них за спиной.

Обессиленные и измученные, они наконец выбрались из Оберега на свет и воздух. Далеко на западе солнце медленно опускалось за лес, сверкая вспышками золотистого огня.

Вил задохнулся от отчаяния.

– Солнце… Эретрия!

Девушка подошла к нему, они вместе положили Амбель на землю и, усталые, опустились на колени рядом с ней. Эльфийка спокойно спала, за все время пути из Оберега она даже не пошевелилась.

– Эретрия… вот… – Вил шарил рукой под рубашкой. Глаза долинца слипались, язык во рту разбух, слова были невнятными. Изо всех сил стараясь не упасть, он достал серебряный свисток и протянул его девушке. – Вот… давай, дуй в него… быстрее…

– Целитель, я?.. – начала было она, но Вил поспешно схватил ее за руку.

– Дуй в него! – и, ослабевший, упал навзничь.

«Слишком поздно, – подумал он. – Слишком поздно. День кончается. Пек уже улетел».

Вил засыпал, но рука все еще крепко сжимала эльфиниты, и он чувствовал, как острые грани камней врезаются ему в ладонь.

Эретрия поднялась на ноги, поднесла свисток к губам, потом недоуменно обернулась к Вилу:

– Звука нет!

Он кивнул.

– Дуй… еще…

Она подула и снова вопросительно уставилась на долинца.

– Смотри… – Вил показал на небо.

Хебел уложил Шлында на траву; огромный пес лизал его руки. Вил глубоко вздохнул и поглядел на Амбель. Жизнь как будто покинула ее – эльфийка лежала бледная, почти белая. Отчаяние охватило долинца. Он должен как-то помочь ей. Ему очень нужен Пек! Им всем нужен Пек! Если бы они шли чуть-чуть быстрее! Если бы боль не мешала ему! А теперь день кончается.

Сумерки опускались на землю.

«Пек, не улетай! – беззвучно кричал долинец. – Помоги нам!»

– Вил…

Он резко повернул голову. Странными, кроваво-красными глазами Амбель смотрела прямо на него. Ее рука нашла руку Вила.

– Все хорошо… Амбель, – выдавил он, глотая слюну, чтобы смочить пересохшее горло. – Мы… выбрались оттуда.

– Вил, послушай меня, – прошептала Амбель. Теперь ее слова были четкими, неторопливыми.

Вил попытался было ответить, но пальцы эльфийки легли на его губы, она медленно покачала головой.

– Нет, послушай меня. Не говори ничего. Просто слушай. Я была не права. Я ошибалась в Элькрис. Она вовсе не пыталась меня использовать, она не обманывала меня. А страх… он пришел сам собой. Потому что я не могла понять, что она делает. Она пыталась объяснить мне, Вил, почему она избрала меня и почему так выделяла из всех. Видишь ли, она знала, что это именно я. Она знала. Ее время прошло, и она понимала… – Амбель остановилась, кусая губы, чтобы справиться с обуревавшими ее чувствами. Слезы потекли по ее щекам.

– Амбель… – начал было Вил, но она снова покачала головой.

– Слушай меня. Там я сделала свой выбор. Он только мой, и никто, кроме меня, за него не в ответе. Ты понимаешь? Никто. Я выбрала то, что должна была выбрать. Я сделала это по многим причинам, которые я не могу… – Она запнулась. – Из-за избранников, Вил. Из-за Криспина, Дильфа и других Эльфийских охотников. Из-за солдат в Беличьем лесу. Из-за бедного малыша Виспа. Они все погибли, Вил, они мертвы, и я не могу позволить, чтобы все это было напрасно. И теперь ты и я должны… забыть, что мы… – Она не нашла нужных слов и разрыдалась. – Вил, ты мне нужен, как ты мне нужен…

Страх охватил долинца. Он теряет ее. Вил чувствовал, что теряет. Изо всех сил он пытался сбросить с себя оцепенение, сковывающее его.

Потом Эретрия окликнула их, голос ее звенел от волнения. Девушка указывала рукой куда-то в небо. Вил и Амбель повернулись туда. Далеко на западе сквозь дымку рассеянного, тускнеющего солнечного света огромная золотая птица неслась вниз, к склону горы.

– Пек! – тихо вскрикнул Вил. – Пек!

Амбель обняла его и крепко прижала к себе.

Потом его куда-то несли, сквозь туман полусна Вил слышал голос Пека:

– Именно дым из этой горящей башни, Вил. Мы с Генвен весь день кружили над дебрями. Я знал, что вы где-то там, внизу. Я это знал. День почти прошел, я должен был возвращаться во Взмах Крыла, но я не мог улететь. Я знал, что еще понадоблюсь принцессе. Вил, она такая бледная.

Потом Вил почувствовал, что его посадили на Генвен, тонкие руки Эретрии привязали его ремнями к птичьей спине.

– Амбель… – прошептал он.

– Она здесь, целитель, – тихо ответила Эретрия. – Теперь мы все спасены.

Услышав это, Вил позволил себе расслабиться – он медленно уносился в беспамятство, сгущающееся вокруг, как ночь.

– Эльфин? – позвал его тихий голос.

Вил открыл глаза – внизу стоял Хебел и смотрел на него.

– До свидания, эльфин. Дальше я не пойду с тобой. Этот дикий край – мой дом. Теперь я обошел его целиком. Все как я хотел. И Шлынд. Он, похоже, поправится. Эта черненькая помогла мне закрепить лапу, и он как пить дать скоро выздоровеет. Он крепкий пес – мой Шлынд. – Старик придвинулся ближе. – Ты и эльфийка – я желаю вам счастья.

Вил тяжело сглотнул.

– Мы… тебе очень обязаны, Хебел.

– Мне? – Старик добродушно рассмеялся. – Не мне. И никому. А теперь – удачи тебе.

Он отошел в сторону и пропал. Потом появилась Амбель – она съежилась впереди на спине у Генвен; сам Пек сел сзади, быстро проверив поводья и упряжь. Потом мальчик издал какой-то странный клич – Генвен медленно взлетела, ее золотистые гигантские крылья распростерлись над черной ямой Лощин. Она поднималась все выше в небо, темные леса Диких дебрей падали вниз. Далеко впереди показалась стена Скалистого отрога.

Вил крепко прижался к Амбель. Через мгновение он заснул.

Глава 50

Ночь окутала Арборлон. Пройдя по пустынным, спящим Садам Жизни, Алланон с серебристым посохом в руках поднялся на вершину холма, где стояла Элькрис; маг поплотнее запахнул черный плащ, спасаясь от ночного холода. Он пришел, чтобы побыть с ней, пришел успокоить ее. Это последние ее часы; очень скоро она освободится от бремени, которое несла столько лет.

Маг на мгновение остановился, глядя на дерево. Странное ощущение испытал бы тот, кто увидел их сейчас, внезапно подумал Алланон: друид и Элькрис, застывшие черные силуэты на фоне освещенного луной летнего неба; человек, стоящий в молчании перед засохшим, бесплодным деревом; лицо человека – бесстрастная маска, скрывающая обуревавшие его чувства. Но сейчас их никто не увидит, никто не придет сюда. Так решил Алланон: эту ночь они с Элькрис проведут вдвоем, никто, кроме него, не будет свидетелем ее смерти.

Маг ступил вперед, ее имя шелестело в его сознании: «Элькрис». Ветви дерева, испуганные и настойчивые, медленно опустились на плечи друиду, он тут же ответил ей – хотел успокоить.

«Не надо отчаиваться, – повторял Алланон. – В тот самый памятный день, когда эльфы сражались за Арборлон, когда битва была наиболее яростной, в полдень случилось что-то, дающее нам надежду. Далеко на юге, в темных лесах дикого края, куда ушла последняя из избранников, ее хранитель вызвал к жизни магическую силу эльфинитов. И я добрался до него и прикоснулся к его мыслям – быстро, лишь на мгновение, чтобы Дагдамор не успел его выследить. Но и мгновения было достаточно. Высокочтимая госпожа, они нашли Источник Огненной крови! Возрождение вот-вот наступит!»

Друид ждал. Но Элькрис ничего не отвечала. Ослабевшее дерево или не слышало мага, или уже не понимало. И все же чувства еще не умерли в ней, она сознавала его присутствие, понял друид, но сознавала лишь то, что в свои последние минуты она не осталась одна.

На него нахлынула печаль. Он пришел слишком поздно.

Маг затих, ничего сделать он не мог – только остаться с ней до конца. Время тянулось мучительно медленно. Иногда ее беспорядочные мысли добирались до сознания Алланона, сверкая, как мимолетные цветные вспышки, – образы того, что было, и грезы о том, что будет. Друид терпеливо принимал эти образы-мысли и отвечал: он здесь, он ее слушает, он ее слышит. Вместе с ней он примерял покровы смерти, что тщетно пыталась сбросить с себя Элькрис. Они касались друида, и он чувствовал холод этих прикосновений – слишком выразительно говорили они, что и сам он смертен.

«Все пройдет дорогой, которой сейчас идет Элькрис, – так шептали они. – Всё и все. Даже друид».

На мгновение мысли Алланона обратились к его собственной смерти. Он смог продлить свою жизнь – она во много раз уже превышала пределы жизни обычного человека, – но ведь и он когда-то умрет. Как и Элькрис, он последний в своем роду. Друидов больше нет, никто не придет за ним следом. Когда он умрет, кто станет хранить тайное знание, передаваемое из поколения в поколение еще со времен первого Совета друидов в Параноре? Кто тогда будет владеть магией, которой теперь повелевает только он? Кто станет хранителем родов?

«Может быть, – внезапно подумал он, – еще удастся найти такого хранителя?»

Ночь подходила к концу, бледный проблеск рассвета прорвался сквозь тьму восточного неба. Жизнь зашевелилась в безбрежных лесах Западных земель. Внезапно Алланон почувствовал, что в прикосновении Элькрис что-то изменилось. Он терял ее. Маг не отрываясь, напряженно смотрел на дерево, руки его сжимали серебряный посох, словно это могло удержать жизнь, которая неумолимо покидала ее. Образы стали реже, сияние разлилось по утреннему небу. Боль, что все время держала его в напряжении, слегка поутихла; ее сменила какая-то странная отрешенность. Над восточным горизонтом показался краешек солнца, ночные звезды поблекли и растворились.

Вдруг образы исчезли. Друид напрягся. Посох в руках стал холодным. Все кончено.

Он осторожно положил посох под дерево. Потом повернулся и, не оглядываясь, пошел прочь из Садов.

Андер Элесседил молча стоял у постели отца. Бинты и одеяла скрывали худое тело; грудь короля медленно поднималась и опускалась – только это говорило о том, что он еще жив. Король спал беспокойным, прерывистым сном, блуждая в сером тумане между жизнью и смертью.

Чувства и воспоминания нахлынули на Андера и закружились в его сознании, как листья, гонимые порывом ветра. Его разбудил Гаел, встревоженный и испуганный. Юный паж не мог уснуть. Он беспокоился о своем короле и вернулся во дворец, надеясь занять себя приготовлениями к наступающему дню. Но двери были закрыты, а стражи почему-то не было. Об этом он тотчас сообщил Андеру, который мгновенно поднялся и, позвав гвардейцев, бросился во дворец. Услышав отчаянные крики Эвентина, они взломали дверь и ворвались во дворец, где стали свидетелями окончания смертельной схватки: король дрался с демоном – с чудовищем, принявшим облик Манкса. Некоторое время Эвентин еще оставался в сознании: пока они несли его, израненного, окровавленного, в спальню, он что-то в ужасе шептал о поединке и предательстве, потом впал в забытье.

Как ему удалось выжить? Откуда взялось столько сил? Андер покачал головой. Только те, кто видел, могли по-настоящему оценить эту схватку.

По Арборлону поползли слухи. Уже говорили, что король мертв, что город потерян. Андер сжал губы. Что ж, он быстро заставит их замолчать.

Внезапно он опустился перед отцом на колени и дотронулся до ослабевшей, безвольной руки. Он бы заплакал, если бы еще оставались слезы. Какая ужасная судьба была уготована старому королю! Два его сына и ближайший друг погибли. Его любимая внучка пропала бесследно – скорее всего, уже навсегда. Его страна захвачена врагом, которого он одолеть не может. Эвентин лишился всего – у него все отняли. Что же дает ему силы жить? Ведь смерть, безусловно, была бы для него желанным облегчением.

Андер нежно сжал руку отца. Эвентин Элесседил, король эльфов; у них больше не будет другого такого короля. Он – последний. И что же останется в память о нем: разоренная земля и изгнанный с нее народ? Андеру было горько не за себя – о себе он вообще не думал. Ему было горько за отца, который всю жизнь провел в трудах и заботах о благе этой земли и своего народа. Не о себе горевал он – эльфы ничем не обязаны Андеру Элесседилу. Но этот старик отдал им свое сердце. И что же? Край его будет опустошен, а народ уничтожен? Здесь все обязаны только ему, королю Эвентину. Он любил эту землю и эльфов, и он отдал за них жизнь, и если ему придется увидеть, как все гибнет… Это слишком несправедливо!

Андер наклонился и поцеловал отца. Потом резко выпрямился и отвернулся.

«Надо найти Алланона, – подумал он. – Друид еще ничего не знает. А потом надо вернуться на Каролан и стоять до конца вместе со своим народом, так, как стоял бы отец, если бы только мог. Теперь бессмысленно горевать. Бессмысленно сожалеть. Сейчас нужны только отвага и сила – такие, какие явил отец в своей последней битве, – только отвага и сила».

Что бы ни случилось сегодня, он будет достойным сыном своего отца.

На ходу натягивая кольчугу, Андер Элесседил быстро вышел из темной спальни.

На пороге дворца он мгновение помедлил, вглядываясь в сияющее на востоке небо. Темные круги плясали перед глазами принца, лицо осунулось. В окнах дворца за спиной Андера вспыхнул свет – Эльфийские охотники, как сторожевые псы, обходили коридоры.

– Теперь уже незачем, – пробормотал Андер себе под нос; глаза слипались, мысли расплывались – ему надо было поспать.

Андер вышел на улицу, не заметив гигантской темной фигуры, что возникла из сумрака, откуда-то с той стороны, где были привязаны лошади.

– Принц Андер?

Он обернулся на звук своего имени и выжидающе остановился. Темная фигура тихо приблизилась, отблески солнечного света горели огнем на кольчуге. Это был Сти Джанс, командир Вольного корпуса.

– Командир. – Принц устало кивнул.

Тот тоже кивнул в ответ, покрытое шрамами лицо было бесстрастно.

– Нехорошая ночь, я бы сказал.

– Значит, ты уже знаешь?

Сти Джанс поглядел на дворец.

– Демон пробрался в дом короля. Он перерезал охрану и едва не убил короля. Король победил чудовище, но сам едва жив. Говорят, он упал и уже не поднялся. И ты ожидал, что все это сохранится в тайне, мой господин?

– Нет, конечно. Мы и не пытались, – вздохнул Андер. – Маска – вот что это был за демон. Он принял облик собаки отца. Пес был с ним много лет. Никто из нас не знает, как долго все это продолжалось, как долго он играл эту роль, но сегодня ночью демон решил, что пора закончить игру. Убил охранников, запер входные двери и напал на короля. Я видел то, что от него осталось. Я даже не знаю, как удалось отцу…

Он остановился и безнадежно покачал головой. Сти Джанс смотрел ему прямо в глаза.

– Значит, король еще жив.

Андер медленно кивнул.

– Но я никак не пойму, что поддерживает его жизнь.

Они замолчали, глядя на освещенные окна дворца, – вооруженные воины бродили по коридорам.

– Может, он просто ждет остальных, мой господин, – тихо сказал Сти Джанс.

Глаза их встретились.

– Что ты имеешь в виду? – так же тихо спросил его Андер.

– То, что всем нам осталось немного.

Андер глубоко вздохнул.

– И сколько у нас еще времени?

– Только нынешний день. – Смуглое лицо командира по-прежнему было бесстрастно.

Андер расправил плечи.

– Ты как будто уже смирился с этим, командир.

– Я – честный человек, мой господин. Как только мы встретились, я сразу сказал тебе это. Или ты хочешь, чтобы я говорил неправду? Ты хочешь услышать от меня ложь?

– Нет. – Андер твердо покачал головой. – И никакой надежды продержаться дольше?

Сти Джанс пожал плечами.

– Надежда есть всегда.

Андер протянул руку.

– Нам повезло, что у нас есть ты и Вольный корпус. Я очень хочу достойно отблагодарить тебя.

– А я хочу, чтобы мы были достойны твоей благодарности. Счастливо, принц Андер. – Железный человек сжал его руку.

Он отдал честь и быстро ушел. Андер мгновение смотрел ему вслед, потом отвернулся и направился дальше по улице.

Алланон нашел принца, когда тот уже собирался ехать на Каролан. Верхом на Артаке друид вылетел из предрассветной мглы. Андер молча ждал. Маг остановил коня и взглянул на него.

– Я знаю все, что случилось, – глухо заговорил друид. – Мне очень жаль, Андер Элесседил.

Тот кивнул.

– Алланон, а где посох?!

– Его больше нет. – Маг смотрел мимо него на королевский дворец. – Элькрис умерла.

Андер почувствовал, что силы вот-вот оставят его.

– Это конец. Теперь все погибло.

– Возможно, нет. – Взгляд Алланона был тверд и тяжел.

Андер с недоумением уставился на него, но друид уже поворачивал Артака.

– Я буду ждать тебя у ворот Садов Жизни, принц эльфов! – прокричал он через плечо. – Приходи побыстрее. У нас еще есть надежда.

С этими словами он пришпорил коня и скрылся в тумане.