Текст книги "Чудо-христианин"

– Мы справимся с этой старой лоханкой! – заорал он оглушительно. В тот же момент сзади на него накинулся некий человек отвратительно бандитского вида. Он подтащил огромный шприц и попытался вернуть капитана к жизни, насильно впрыснув ему что-то в голову, а после этого экран погас.

Тогда же выяснилось, что из-за чудовищной ошибки персонала, единственной едой, оставшейся к этому времени на борту, был картофель.

«Христианин» продолжал плыть по морю, а хорошая погода сменялась плохой.

Естественно, Гай Гранд тоже находился на борту в качестве пассажира. Он горько жаловался и активнее всех пытался выяснить «что же, черт побери, происходит на борту».

После каждой такой попытки пассажиров оттесняли назад странные люди с пистолетами и ножами на ремнях.

– А это что еще за молодцы? – спрашивал Гранд, отступая вместе с пассажирами. – Мне это очень не нравится!

Как раз в тот момент, когда на капитанском мостике происходило нечто невероятное, в каютах случайно заработали экраны. Рубка качалась из стороны в сторону, а капитан, периодически исчезая с экрана, боролся с несколькими напавшими на него… одно из этих существ вовсе не было человеком, это была натуральная горилла… она и победила в этой битве. Горилла схватила капитана и швырнула – или это только так показалось – с капитанской рубки прямо в открытое море. Потом схватила штурвал и попыталась выдрать его из ступицы.

В это самое время корабль, как это и было задумано, развернулся на 180 градусов, на всех парах, с гудками и свистом, вошел в порт Нью-Йорка и врезался в большой пирс на Сорок Седьмой улице.

К счастью, никто из пассажиров в итоге не пострадал. И все равно Гранду оказалось нелегко выпутаться из этой истории – он ведь успел погрязнуть в ней весьма глубоко. Сколько ему стоило остаться вне подозрений, мы можем только догадываться.

16

– Так вот, если серьезно, – сказал Гай Гранд, – кто-нибудь слышал новости о Билле Торндайке? Что-то о нем давно ничего не слышно.

Джинджер Хортон резко поставила чашку на стол.

– Этот… этот чертов псих! – сказала она. – Да я даже слышать ничего не хочу!

– Кто? – спросила Эстер.

– Доктор Торндайк, – пояснила Агнесс. – Тот самый придурковатый дантист, к которому ходила Джинджер. Они же дружили с Гаем с детства, правда, Гай?

– Да, мы были близкими друзьями, – сказал Гай. – Бедный товарищ, у него был нервный срыв или что-то вроде этого, как рассказывала Джинджер. Как он себя чувствовал, когда ты его видела в последний раз, Джинджер?

Гранд спрашивал это уже много раз. И каждый раз выслушивал версию Джинджер заново, как будто так до конца и не уразумел.

– В последний раз! – воскликнула она. – Почему? Да я его вообще только один раз видела – причем по твоей рекомендации – и этого единственного раза мне хватило с лихвой! Господи боже, только не говори мне, что ты это опять забыл! Он был абсолютно не в себе! Он сказал мне: «Ваши коренные зубы такие мягкие, мисс Хортон», – или что-то вроде этого. «Посадим-ка мы вас на специальную диету, которая предписывает только мягкую пищу», – сказал он. А потом, ни сказав ни слова, пока я сидела, откинувшись назад, с открытым ртом, он вылил мне в рот сырое яйцо и выбежал из комнаты, размахивая руками и крича во весь голос. Он сумасшедший!

– Да, это не похоже на Билла Торндайка, – сказал Гранд. – Он первоклассный дантист, по крайней мере был. И ты больше не пошла к нему на прием?

– Естественно, нет! В ближайший полицейский участок, вот куда я пошла! И сообщила о нем!

Гай слегка нахмурился, неодобрительно.

– Я думаю, это плохо сказалось на членстве Билла в Ассоциации.

– Очень надеюсь! – резко ответила Джинджер.

– А как дядя Эдварде любил сырые яйца… – сказала Эстер. – Ты помнишь, Агнесс?

– Это абсолютно разные вещи, – сказала Агнесс.

– Да, он всегда их кушал с каким-то специальным соусом, – вспоминала Эстер. – Соус Ворчестершир, насколько я помню.

– Это мог быть какой-то метод лечения, Джинджер, – сказала Агнесс. – Я имею в виду, если твои коренные зубы действительно были мягкие… – Но на лице Джинджер Хортон появилась гримаса отвращения, и Агнесс оборвала фразу. Она повернулась к Гаю. – Что ты по этому поводу думаешь, Гай?

– Билл всегда был человек настроения, – согласился Гай. – Всегда потакал своим сиюминутным желаниям. Он всегда был замешан в школьных интрижках – нет, нет, все было благопристойно…

Я хочу сказать – может, он таким образом хотел испробовать новую методику… Я абсолютно уверен, что Билл…

– Он просто вылил сырое яйцо в мой рот! – пронзительно вскрикнула Джинджер. – Да я даже не знала, что это было. И там вообще все было сумасшедшее – инструменты и все-все-все. Там была такая деревянная лопаточка…

– Шпатель? – подсказал Гай.

– Нет, не шпатель! Господи боже! Большое деревянное весло, около четырех футов в длину, которое лежало рядом с креслом.

– Но он его не использовал? – сказала Агнесс.

– Нет, но какого черта оно там лежало, я хотела бы знать? – возопила Джинджер.

– Может быть, Билл вернулся с рыбалки, – предположил Гранд, и тут же слегка закашлялся, как бы показывая несостоятельность своей догадки. – Меня это никогда не волновало, хотя в школе, я помню… Теннис – была любимая игра Билла, и сам он был неплохой игрок. Один из лучших в старших классах.

– Как ты не можешь понять – он абсолютно сумасшедший, – сказала Джинджер Хортон. – Там еще кое-что на кресле лежало – по-моему, пара щипцов для льда.

– Зажимы, я думаю, – произнес Гай.

– «Береженого бог бережет, да, мисс Хортон?» – сказал он мне, как настоящий маньяк, а потом добавил: «Я не хочу, чтобы вы это глотали!» – и бросил сырое яйцо мне в рот. А потом схватил свои чертовы инструменты и побежал по комнате, а потом вон из комнаты, при этом крича во всю глотку!

– Может быть, он звал скорую? – спросил Гай. – Насколько мне известно, в медицине это случается часто.

– А что он говорил, выходя из комнаты, Джинджер? – спросила Агнесс.

– Говорил? Он ничего не говорил. Он просто орал. «Ааааааа! Аааааааа! Аааааааа!» – вот так это звучало.

– Как необычно, – сказала Агнесс.

– Что он говорил? – спросила Эстер у Агнесс.

– «Ааааааа, аааааа», – тихонько ответила Агнесс.

– На Билла непохоже, – сказал Гай, покачав головой. – Он мог таким образом вызывать скорую, это единственное, что я могу предположить.

– Но секретарь мог тебе объяснить, что все это значит, дорогая, – сказала Агнесс.

– Не было там секретаря, вот что я вам скажу! – воскликнула Джинджер Хортон. – Да там вообще, кроме него самого, никого не было. Только его чудовищные инструменты. И кресло было тоже очень странное! Да мне повезло, что я вообще живая оттуда выбралась!

– Она проглотила яйцо? – спросила Эстер.

– Эстер, ради бога!

– Что это было? – спросил Гранд, как будто не расслышав.

– Эстер хотела узнать, проглотила ли Джинджер яйцо, – сказала Агнесс.

– Конечно, нет! – сказала Джинджер. – Я его выплюнула. Не сразу, конечно, сначала я долго приходила в себя. «Я не хочу, чтоб вы это глотали!» – сказал он, когда бросил мне в рот яйцо, как маньяк, и я там сидела в полном шоке, пока он бегал по комнате и орал как сумасшедший!

– Может, это было не яйцо, – предположила Эстер.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Джинджер, выходя из себя. – Я же пробовала его на вкус, к тому же что-то желтое упало мне на платье!

– А ты потом написала заявление в соответствующую инстанцию? – спросила Агнесс.

– Господи боже, Агнесс, я пошла прямо в полицейский участок. А его не смогли найти. Исчез бесследно. Сумасшедший!

– Билл Торндайк совсем не дурак, – спокойно сказал Гранд. – Я в этом уверен.

– Но почему он вот так пропал, Гай? – спросила Агнесс.

– Он мог переехать вместе со своим офисом в другую часть города, – объяснил Гай. – Или вообще уехать из города. Я помню, Биллу очень нравилось западное побережье. Вот так. Он был без ума от Калифорнии! Ездил туда при первой же возможности.

– Нет. Его вообще нет в этой стране, – уверенно сказала Джинджер Хортон. – След потерян.

– Только не говорите мне, что Билл все бросил, – сказал Гай в размышлении. – Все бросил и уехал на Бермуды или еще куда. – Он понимающе усмехнулся. – Хотя меня все это не удивляет. Билл всегда был без ума от рыбалки. Рыбалка и теннис – в этом весь Билл.

18

– Ты не можешь просто так уйти, Гай, – сердито сказала Агнесс этому мальчишке, который встал, собираясь уходить. – Не можешь!

– Могу и должен, моя дорогая, – пояснил Гай, целуя обеих тетушек. – Течение, движение, рост, перемены – это четыре великих принципа жизни. Будем держать темп, пока можем.

Он прошел вперед и взял толстую руку Джинджер. – Да, я буду продолжать движение, Джинджер, – сказал он с теплой улыбкой. И нетерпеливо добавил: – в Канаверал, а потом в Лос Аламос!

– Господи боже, – сказала Агнесс, – в эту ужасную жару! Какая глупость!

– Всегда в пути, – промурлыкала Эстер.

– Нужно идти в ногу с веком, – сказал Гай серьезно. – Я сейчас еду в Канаверал, чтобы посмотреть, что творится на космической сцене. Скажем так.

– Старые шесть и семь, Гай? – поддразнила его Джинджер.

– Кто ж знает? – дружелюбно ответил Гай. – Мы живем в странное время. Наше время, если так можно выразиться, испытывает на прочность саму человеческую душу. И все же каждый делает что может – что тут еще скажешь?

– Гай, – сказала Джинджер, сжимая его руку в приступе обожания, – было так весело! – Прощаться она умела отменно. Гай коротко кивнул и замешкался, как бы завороженный ее красотой.

– Моя дорогая, – прошептал он с хрипотцой, повергавшей женщин в дрожь и восторг, – это было… вдохновляющие.

«С.С.Чудо-Христианин» был последним из крупных проектов Гранда – по крайней мере, из известных публике. Затем он начал сворачивать свои дела. Однако по-прежнему любил «быть в курсе», как он сам выражался, и, в качестве последней шутки, приобрел бакалейную лавку в Нью-Йорк Сити. Достаточно маленькая, она фактически ничем не отличалась от нескольких таких же соседних. Гранд вывесил на окне маленький плакат.

НОВЫЙ ХОЗЯИН – НОВАЯ ПОЛИТИКА!

БОЛЬШАЯ РАСПРОДАЖА ПО СЛУЧАЮ ЗНАКОМСТВА!

Когда вечером магазин открылся, Гай сам стоял за кассой, одетый во что-то наподобие белого халата, похожего на его огромный лабораторный халат в «Вэнити».

Первый покупатель жил в двух шагах от магазина. Он пришел, чтобы купить себе блок виноградного сока.

– Это обойдется вам в три цента, – сказал Гранд.

– Во сколько? – спросил мужчина, нахмурившись.

– Три цента.

– Три цента? За шесть пакетов виноградного сока? Вы шутите?

– Это наша скидка «По случаю знакомства», распространяющаяся на виноградный сок, – сказал Гранд. – Это новая политика.

– Парень… я скажу, это что-то новенькое, – сказал мужчина. – Как? Три цента? Ну ладно, братишка! – он положил три цента на кассу. – Вот они! – сказал он, все еще потрясенный, когда Гранд поставил перед ним коробку.

– Приходите еще, – сказал Гранд.

– Это очень правильная новая политика, – сказал мужчина, оборачиваясь через плечо по ходу к двери. Около двери, между тем, он остановился.

– Послушайте, – сказал он, – а вы продаете… коробками?

– Ну да, – сказал Гранд. – Мы можем сделать скидку, если вы купите коробку. Небольшую, конечно, скидку. В течение распродажи мы и так получаем весьма небольшую прибыль, понимаете, и…

– О! Я возьму две по цене одной! Господи!

Я только хотел узнать, могу ли я купить коробку по этой цене.

– Естественно. Вы хотите купить коробку?

– Видите ли, на самом деле я хотел бы купить больше одной коробки…

– Сколько коробок вы хотите?

– Да… хорошо… сколько… сколько… Сколько у вас есть?

– У нас есть тысяча.

– Тысяча? Тысяча коробок виноградного сока?

– Да. Я мог бы дать вам… скажем, десять процентов скидки с тысячи… Двадцать четыре бутылки в коробке, двенадцать центов коробка… это будет сто двадцать долларов минус десять процентов, это будет сто восемь долларов… Давайте это будет сто пять долларов. Да?

– Нет, нет. Мне не нужно тысячу коробок. Господи! Я имел в виду, мне нужно десять.

– Тогда это будет стоить доллар и двадцать центов.

– Хорошо, – сказал мужчина. Он вынул доллар двадцать и положил на прилавок. – Ну и политика у тебя здесь, приятель! – сказал он.

– Это для знакомства с покупателями, – сказал Гранд.

– Политика что надо, – сказал мужчина. – У вас есть какие-то еще специальные предложения? Два по цене одного, что-нибудь такое?

– Ну… почти на все, что есть, цена снижена по случаю акции «По случаю знакомства».

До этого он не замечал, что на ценниках, которые были развешены, все цены оказались сниженными. Молоко – два цента за кварту, масло – десять центов за фунт, яйца – одиннадцать центов за дюжину – и так далее.

Мужчина дико оглянулся вокруг.

– А сигареты?

– Нет, сигареты мы решили не закупать. Поскольку, как говорят врачи, они вызывают рак легких, мы решили, что будет не слишком красиво продавать их людям, живущим по соседству.

– Уфф… хорошо, послушайте, я сейчас иду домой, чтоб взять тележку… или грузовик… Я скоро вернусь…

Каким-то образом новость разнеслась по округе, и через два часа магазин был пуст, хоть шаром покати.

На следующий день на пустом магазине было вывешено объявление:

ПЕРЕЕХАЛ В ДРУГОЕ МЕСТО

Тем же вечером, в совсем другой части города, случилась та же история – а за ней тоже последовал переезд. Люди, которые участвовали в этом феноменальном эксперименте, теперь каждый вечер тратили бешеное количество времени, разыскивая место, куда переехал магазин. Случалось, что два человека, пустившиеся на поиски, сталкивались. Например, один из них был на большой распродаже «По случаю знакомства» на Четвертой улице, а другой на Тридцать девятой улице. Они заговаривали друг с другом и оказывалось, что вся эта история не только происходила наяву, она еще и продолжается.

Она действительно продолжалась. Это можно видеть по странным выражениям на лицах людей, которые что-то ищут и торопятся, особенно, если заглянуть им в глаза… В этом городе, каждый вечер, в тот самый час, когда начинает темнеть.