Текст книги "Череп Бетховена: Мрачные и загадочные истории из мира классической музыки"

Люлли примечателен значительным количеством превосходных инструментальных произведений и музыки к балетам, которую сочинил, состоя на службе французского короля-декадента Людовика XIV, «Короля-Солнце». Он неплохо разбогател и, по видимости, на основании этого задирал нос перед конкурентами. Он делал все, что можно, чтобы помешать им, что, естественно, было причиной недовольства и даже ненависти многих. Люлли был вспыльчив и, говорят, ломал скрипки о спины музыкантов, если ему не нравилось, как они играют. Тем не менее его музыка была очень популярна; он сотрудничал с великим драматургом Мольером, с которым создал несколько «комедий-балетов» – гибридных музыкально-театральных работ, – но в 1671 году их пути разошлись.

В январе 1687 года он дирижировал исполнением религиозной пьесы, написанной в честь недавнего выздоровления Людовика XIV. Он отбивал ритм по полу длинным жезлом, что было обычным в те дни, когда дирижеры еще не пользовались палочками. Случайно он ударил себя по пальцу ноги, что привело к абсцессу. Без современных дезинфицирующих средств и тому подобного рана загноилась, и началась гангрена. Люлли отказался от ампутации, возможно, потому что хотел продолжать танцевать, и гангрена распространилась. В марте он скончался.

Неизвестно, что он думал по поводу своего случайного самоубийства, но одна из историй рассказывает, что и на смертном одре он выказывал обычное пренебрежение к мнению остальных, особенно Церкви. Когда к нему пришел священник и стал уговаривать его раскаяться в грехах, Люлли подчинился и бросил ноты своей последней оперы в огонь в качестве демонстрации сожаления о том, что прожил жизнь не по-христиански. Довольный священник отпустил ему грехи и удалился. Друг композитора, потрясенный увиденным, спросил Люлли, зачем он уничтожил свою последнюю работу. Люлли ухмыльнулся и сказал, что у него есть копия.

Страделла, известный итальянский композитор, знаменит изобретением музыкальной формы concerto grosso, то есть «большой концерт», а также сочинением многочисленной вокальной и церковной музыки.

Но нас интересуют пикантные подробности, а в жизни Алессандро их хватало. В молодости, в конце 1660-х годов, в Риме он попытался присвоить церковные деньги, но его план был раскрыт, так что Алессандро был вынужден бежать из города. Кроме того, он был закоренелым повесой, повсюду оставлявшим след из разгневанных мужей, выходящих из себя родных, опороченных девственниц и шокированных церковников.

Популярная история о нем гласит, что венецианский дворянин Альвизе Контарини однажды нанял Страделлу в качестве учителя пения для своей молодой любовницы, Агнессы ван Уффеле; можете догадаться, к чему это привело. Неспособный устоять Страделла соблазнил ее и сбежал вместе с ней в Турин. Разгневанный дворянин послал за ним двух наемных убийц. Когда они догнали его, они обнаружили, что Страделла только что закончил сочинение новой оратории, которая завтра должна быть представлена в Латеранской базилике. Решив, что им повезло, они замыслили убить его во время представления. Однако услышав, насколько прекрасна его музыка, они не нашли в себе сил совершить злодеяние, а вместо этого признались ему во всем, предупредив, что ему лучше побыстрее скрыться. Слишком мягкосердечные наемные убийцы, вам не кажется?

В 1677 году Страделла женился на Агнессе, пытаясь узаконить их отношения. Источники утверждают, что агенты Контарини напали на него в Турине и оставили умирать, однако он не умер и постепенно оправился от ран. В 1678 году он перебрался в Женеву, но об Агнессе история больше не упоминает, так что, вероятно, их счастье было недолгим. У него оставалась масса врагов; в феврале 1682 очередной наемный убийца заколол его кинжалом, на этот раз все же насмерть, вероятно, по приказанию Джованни Баттисты Ломеллино, который завидовал его популярности и, возможно, успеху у женщин.

Абель был шотландским композитором, певцом и лютнистом. Он приглянулся английскому королю-католику Якову II, вошел в его личный оркестр, игравший только для него, и заработал немало денег. Однако удача изменила ему, когда Якова заставили отречься от престола из-за его религиозных взглядов и веры в божественное право королей. Как мы уже наблюдали, это было одним из главных поводов, по которому Кромвель с приятелями лишили головы отца Якова, Карла I. Абель, сам католик, в 1688 году был вынужден бежать из Англии вместе со своим монархом и поселился вместе с ним во Франции, при английском дворе в изгнании. Яков так и не вернул себе трон и скончался в 1701 году.

Абелю было разрешено путешествовать по континентальной Европе, и молва о его искусном пении распространилась по разным странам. Однако оказавшись как-то при польском дворе, он столкнулся с неприятным сюрпризом. Сэр Джон Хокинс в своей «Общей истории науки и практики музыки» (General History of the Science and Practice of Music, London, 1776) описывает данный инцидент:

«Когда он прибыл в Варшаву, король узнал об этом и пригласил его ко двору. Абель пытался придумать какое-нибудь оправдание, чтобы отклонить приглашение, однако был предупрежден, что ему стоит бояться королевского неудовольствия, и тогда извинился и пообещал прибыть к королю на следующий день. Когда он пришел во дворец, его усадили в кресло посередине большого зала и тут же подняли вместе с креслом; тут на галерее напротив него появились король и его свита, и в то же самое мгновение в зал впустили несколько диких медведей; после этого король приказал ему выбирать: петь или быть отданным зверям. Абель выбрал первое и потом говорил, что никогда в жизни не пел так хорошо».

Что и говорить – этот король точно знал, чего он хочет! Как бы то ни было, Абель счастливо пережил это происшествие, покинул Польшу (вероятно, с большим удовольствием), а потом стал добиваться позволения вернуться в Англию, что ему было разрешено сделать в 1699 году. Он прожил там еще долго, по всей видимости, больше не сталкиваясь с голодными представителями семейства медвежьих.

Маре известен современной аудитории по популярному французскому фильму «Все утра мира» – выдуманной биографии, описывающей сложные отношения Маре с замкнутым и загадочным композитором Сент-Коломбом. На экране Маре изобразили Жерар Депардье (в зрелом возрасте) и его сын Гийом (в юности). Маре был мастером басовой виолы да гамба и главным сочинителем музыки для этого инструмента в начале XVIII века. Мы, как ни странно, крайне мало знаем о его жизни, но точно известно, что он был отцом девятнадцати детей, что ставит его в один ряд с младшим современником, Иоганном-Себастьяном Бахом, у которого было двадцать детей от двух жен. Однако супруга Маре, Катерина д'Амикур – бедняжка! – одна выносила всех девятнадцать. Это было весьма примечательное достижение, учитывая риск деторождения в те дни.

На этом медицинская тема не заканчивается. Маре был известен созданием некоторых необычных программных произведений. В конце жизни он написал занятную, хотя и несколько жутковатую, пьесу на основе пережитого им самим. Она помещена в его пятом сборнике Pièces de Viole (он написал пять таких сборников, в которых в общей сложности содержится почти 600 пьес) и называется Tableau de l'Opération de la Taille, «Описание операции по удалению камня». Это музыкальное изображение хирургического удаления камня из мочевого пузыря. Да-да, описание хирургии XVIII века в музыкальной форме.

Пьеса сопровождается несколькими фразами, которые помогают исполнителю правильно эмоционально интерпретировать различные части произведения. Там есть, к примеру, такие полезные комментарии:

 
«Вид операционного стола»
«Дрожь при виде стола»
«Серьезные размышления»
«Здесь производится надрез»
«Кровь течет»
 

Да уж, это определенно отход от адажио, аллегро и анданте. Интересно, должны ли были музыканты делать подходящие мины при каждом шаге операции?

Это не единственное обращение Маре к миру медицинского тематического программирования. В четвертом сборнике пьес для виолы он поместил яркую Allemande L'Asthmatique («Аллеманду астматика»), в которой музыкальными средствами изображались хрипы и затрудненное дыхание при приступе астмы. Либо Маре был чем-то вроде музыкального шута, либо, возможно, он просто давал миру чересчур много информации о своей частной жизни.

Перселл справедливо считается одним из величайших композиторов зеленой и прекрасной земли Англии, и уж точно величайшим с елизаветинских и яковетинских времен. За свою короткую жизнь он написал много музыки и мог бы, наверное, стать еще более великим. Он умер в тридцать пять лет, в расцвете карьеры. Если бы он прожил дольше, то, возможно, затмил бы даже великого гражданина Англии немецкого происхождения Генделя.

Интересно, что популярная история о его смерти, если она правдива, является одной из самых дурацких и бессмысленных трагических случайностей, которые вполне могли бы и не происходить. Как и многие добропорядочные англичане, Генри отдавал должное хорошей выпивке и общению с друзьями в тавернах и театрах. Эти мужские вечеринки все больше раздражали его жену, но, сколько бы усилий она ни прикладывала, все же не могла ничего с этим поделать.

Вернувшись однажды поздно из театра, Генри обнаружил, что не может войти в дом. Его жена дала слугам указание не пускать его, невзирая на любые протесты. Она подумала, что это станет ему хорошим уроком, и он начнет вести себя более пристойно. К несчастью, она оказалась более чем права. По каким-то причинам Генри пробыл на улице слишком долго, и из-за всем известной холодной и влажной английской погоды простудился. У него поднялась температура, положение усугубилось, и 21 ноября 1695 года он скончался. Трудно даже представить, как раскаивалась его жена в своем поступке.

Согласно другой, не такой забавной версии, умер он от туберкулеза, который не имел никакого отношения к его гулянкам и в те времена был очень частой причиной смерти. Существовала и еще одна история, согласно которой он умер (или даже был убит) от отравленного шоколада; так что, возможно, идея «шоколадной смерти» существовала задолго до появления популярного современного десерта. Что бы там ни произошло на самом деле, буквально в последний день своей жизни он успел написать завещание, в котором оставлял все жене (очевидно, простив ее), так что он, по всей видимости, прекрасно знал, что умирает.

Так классическая музыка лишилась гения, который заслуживал более долгих лет творчества, подобно Моцарту почти век спустя. Мы можем только воображать, чего они оба могли бы достичь, проживи еще тридцать – сорок лет.

Старина Тони, больше всего известный «Временами года» – четырьмя концертами, которые на самом деле входят в сборник из двенадцати. Он написал как минимум по одному концерту почти для всех известных человечеству инструментов, за исключением, разве что, носовой флейты (хотя кто знает, может быть, тот еще найдется со временем), при этом его несправедливо обвиняли в отсутствии оригинальности. Стравинский утверждал, что его «серьезно переоценивают – на самом деле это скучный парень, который мог до бесконечности повторять одну и ту же форму».

В Венеции Вивальди прозвали «Рыжим священником» из-за цвета волос, но он точно не был идеалом духовного отца в представлении церкви. Говорили, что он с удовольствием бросал свои церковные обязанности, как только ему в голову приходила какая-нибудь музыкальная идея, даже если это случалось посреди службы! Также он якобы страдал от астмы (сейчас историки в этом сомневаются), поэтому не принимал участия в мессах, так как ему не хватало дыхания на пропевание всех текстов. Или же «болезнь» просто была для него удачным предлогом не участвовать во всем этом.

Каким-то образом в 1703 году он получил место учителя музыки в Conservatorio dell' Ospedale della Pietà, школе и приюте для (преимущественно) девочек-сирот. Миловидный молодой священник, школа, полная девочек-подростков, тянущихся к знаниям, – все это вполне могло бы составить сюжет одной из тех дурных европейских секс-комедий 1970-х, которые так любят показывать по ночам на американском кабельном телевидении. И действительно, Вивальди не раз попадал в неприятности из-за поведения, мягко говоря, несоответствующего его профессии. В 1737 году его даже судили и вынесли обвинительный приговор. Он много путешествовал, и среди его попутчиков были его сводные сестры – Анна Жиро, его ученица, и Паолина, его «сиделка». Давай, Вивальди? Признания композитора эпохи барокко?

Само собой, слухи ходили, но Вивальди отрицал, что делал что-либо неподобающее. Он продолжал находить разнообразные источники финансирования своего экстравагантного и не соответствующего сану образа жизни и наживать врагов как в церкви, так и за ее стенами.

Однако самой большой трудностью, с которой ему пришлось столкнуться, оказалось то, от чего страдали многочисленные представители мира искусства во все времена: изменение вкусов и отсутствие желания или даже способности адаптироваться. К 1741 году музыка Вивальди вышла из моды, и он уже не мог получать с ее помощью столько денег, как раньше. В результате ему пришлось распродать большое количество рукописей, чтобы переехать из Венеции в Вену. Почему он выбрал именно этот город, до конца не ясно, но известно, что Анна (с которой у него к тому моменту была открытая связь) была оперной певицей, и вполне возможно, что он решил перебраться поближе ко двору Карла VI, надеясь писать оперы для него и обеспечить и себе, и Анне высокооплачиваемое место.

План был хорош, но ничего не вышло. Вивальди прибыл в Вену к концу июня 1741 года, но Карл VI вскоре после этого скончался, лишив композитора всех надежд. Всего через месяц он умер сам – от чего, до сих пор неизвестно, возможно, это была какая-то внутренняя инфекция. Слухи об убийстве кажутся беспочвенными, но доподлинно никто ничего не знает; эгоистичный композитор с неумеренной страстью к деньгам много кому не угодил. Поскольку к тому времени никаких средств у него не осталось, его похоронили как нищего. Его сочинения – даже знаменитые «Времена года» – оказались забыты вплоть до XIX века.

Печальная история Бенедетто и Розанны, возможно, и не достигает масштаба Ромео и Джульетты, но она также прекрасно иллюстрирует то, как жестоко придворная жизнь с ее строгими правилами и классовым разделением могла обходиться с людьми, попавшими в неудачную ситуацию. Бенедетто был дворянином, членом венецианского правительства и способным композитором. Он был младшим современником Вивальди и явно испытал на себе его влияние. Розанна Скальфи была талантливой певицей, выступавшей на гондолах, – да, в те времена они тоже плавали по каналам. Она обучалась вокалу у Бенедетто примерно с 1723 года. Легенда гласит, что он слышал ее пение в гондоле, глядя из окна на Гранд-Канал, и был очарован. Позже она освоила композицию и сама стала сочинять вполне достойные произведения, в частности, цикл из двенадцати кантат.

Точно неизвестно, как они познакомились, но их отношения развивались, и в мае 1728 года они тайно обвенчались. Была лишь одна проблема: об этом браке нельзя было объявить официально и провести гражданскую церемонию, так как дворянину нужно было бы обойти слишком много законодательных препон, чтобы жениться на простолюдинке.

В 1739 году бедняга Бенедетто умер от туберкулеза, что случалось со многими в те дни, и их брак с Розанной был признан недействителен. Поэтому она не смогла унаследовать его богатство и осталась ни с чем. В 1742 году она через суд пыталась получить финансовую поддержку от брата Бенедетто, Алессандро Марчелло, но ее иск был отклонен на том же основании – она не имеет права ни на какую часть фамильного состояния. Хотя в то время она еще продолжала выступать, вскоре после этого она умерла в бедности, всеми отвергнутая и забытая.

Верачини прожил долгую жизнь, хотя с ним приключилось несколько серьезных происшествий, которые вполне могли бы ее оборвать. Его отец владел аптекой и похоронным бюро (вероятно, второе было запасным источником доходов на тот случай, если лекарства не подействуют), а сам он стал виртуозным скрипачом. Его техника игры поразила даже великого Тартини, заставив того на время запереться дома и практиковаться. При этом Верачини отличался грубой и несколько эксцентричной исполнительской манерой. Он много путешествовал, и в конечном итоге остался на службе у курфюрста Саксонского Фридриха-Августа. Часто можно столкнуться с тем, что музыканты и композиторы, которые уже состоят на службе у монарха, не очень-то приветливо принимают вновь прибывших, особенно если те обладают талантом и амбициями, которые были у Верачини.

Он начал подозревать, что против него затевают заговор, и после спора о способностях некоторых из его немецких коллег (способностях, как он считал, отсутствующих), он предпринял весьма странные действия. Вот что пишет по этому поводу книгопечатник Иоганн Маттесон:

«Кроме того, тут в Дрездене недавно произошел пугающий случай с одним из наших величайших виртуозов. А именно, это был господин Верачини, наш знаменитый скрипач, который внезапно спятил и пришел в такое буйство, что 13 августа 1722 года выпрыгнул из окна второго этажа и сломал ступню в двух местах и бедро, и вряд ли теперь он сможет восстановить как свое душевное, так и физическое здоровье. Повинно в таком помутнении его рассудка отчасти его слишком сильное увлечение музыкой, а отчасти чтение алхимических трактатов, которые так поразили его, что он совсем потерял сон».

Очевидно, увлечение Верачини оккультными науками действительно плохо повлияло на его разум. По другим источникам, он прыгнул из окна во время драки, опасаясь за свою жизнь. По-видимому, его заносчивость порождала у него параноидальные мысли, и он боялся, что кто-то жаждет убить его из зависти к его таланту. Как бы то ни было, после этого случая он остался хромым. Более или менее оправившись, он уехал в Лондон, где поначалу имел успех, однако провал его оперы «Розелинда» (по мотивам шекспировской пьесы «Как вам это понравится») заставил его в 1745 году покинуть английскую столицу и вернуться в Италию. При этом по пути через Ла-Манш его судно потерпело кораблекрушение, он потерял две из своих драгоценных скрипок, но сам при этом выжил. Может быть, он предполагал, что это тоже был хитроумный заговор против него.

Тартини был превосходным скрипачом; он учился в Падуе и подавал большие надежды. Однако – такое ощущение, что это просто норма для молодых итальянских композиторов, – вскоре он попал в неприятности из-за женщины. Вместо того, чтобы, как он намеревался, вступить во францисканский орден и учиться на священника, он неожиданно тайно повенчался с Элизабеттой Премазоре, которая также училась музыке и (чтобы еще больше запутать дело) была фавориткой кардинала Джорджио Корнаро, епископа Падуанского. Кардиналу это не понравилось, и он немедленно приказал арестовать Тартини. Кроме того, семья Тартини тоже была не рада, так как юная особа оказалась неровней им по своему социальному положению. Тартини сбежал из Падуи и, переодевшись монахом, которым он раньше собирался стать, спрятался в Ассизском монастыре в Умбрии, к северу от Рима. Кардинал со временем остыл и простил Тартини, так что тот смог вернуться обратно.

Тем временем он отточил исполнительские навыки до поразительного уровня. Так же, как потом это случилось с Паганини (о нем мы поговорим в главе об эпохе романтизма), начали возникать слухи о том, что техника Тартини недоступна обычному человеку и имеет сверхъестественное происхождение. В XIX веке кое-кто утверждал, что у него на левой руке было шесть пальцев, потому что иначе он никак не смог бы сыграть собственные крайне сложные произведения.

Самое знаменитое творение Тартини – Соната соль минор «Дьявольская трель», сочиненная в конце 1740-х. Подробности, окружающие ее создание, тоже жутковаты и интригуют. Сам Тартини описывал их так:

«Однажды ночью мне приснилось, что я продал Дьяволу свою душу. За это мой благородный слуга исполнял все мои желания. Тут мне пришло в голову дать ему мою скрипку и посмотреть, что он сможет с ней сделать. Каково же было мое удивление, когда я услышал, что он с поразительным мастерством исполняет сонату такой изысканной красоты, которая превосходила самый смелый полет моего воображения. Я был потрясен и очарован; у меня перехватило дыхание, и я проснулся. Схватив скрипку, я попытался воспроизвести звуки, которые только что слышал. Но все было бессмысленно. Сочинение, которое я потом написал, «Дьявольская соната», хоть и лучшее из всего, что я создал, все же не идет ни в какое сравнение в тем, что я слышал во сне!»

Больше подобных снов Тартини не снилось, возможно, и к лучшему. Соната соль минор до сих пор считается современными скрипачами невероятно трудной для исполнения, так что репутация Тартини как одного из величайших скрипачей в истории классической музыки справедлива. Однако, что стало с его бессмертной душой, никому не известно.