Текст книги "Шелкопряд"

ГЛАВА 17

Прошедшие после звонка Хафнера полчаса показались Мередиту вечностью. Наконец из-за невысоких холмов с западной стороны вынырнул флайер. Он закружил над холмами, выбирая удобное место для посадки. Четверо рабочих из группы Хафнера даром времени не теряли: та часть двустворчатых ворот, которую им удалось очистить от породы, уже давала ясное представление об их внушительных размерах. Когда флайер приземлился, стало тихо, и Хафнер услышал рокот подъезжающих машин. «Интересно, – подумал он, – сколько народу везет с собой Мередит?» Первым порывом Хафнера было броситься к флайеру и спросить об этом у самого полковника, но он справился с нетерпением, не желая волноваться раньше времени. Из флайера вылезли Мередит и эта язва Перес. Все вопросы можно задать, когда они подойдут к воротам.

Оказалось, все прибыли одновременно: двое из флайера плюс шесть машин, битком набитых солдатами.

– К чему все это? – спросил Хафнер, когда солдаты повыскакивали из машин и рассыпались цепью вокруг холма. Хафнер заметил, что командовал ими майор Барнер из Кросса.

– Охрана, – не останавливаясь, коротко ответил Мередит. Он прошел мимо ученого и приблизился к воротам.

Стараясь не обращать внимания на суету за спиной, Хафнер встал рядом с ним. Насколько он знал, такие события обычно отмечают распитием шампанского, а не установкой пулеметов.

– Мы попытались увеличить отверстие, чтобы ворота смогли открыться, – сказал он полковнику. – Очищенный участок позволяет заметить, что створки открываются наружу.

– Гм… – Мередит кончиками пальцев ощупал несколько сантиметров гладкой поверхности. – Слишком гладкие для штуковины, которая так долго пробыла под землей.

– Похоже, прядильщики строили на века, – обронил подоспевший Перес.

– Угу. – Полковник развернулся и огляделся по сторонам. – Ну что ж, надо заняться расчисткой. Сержант! Давайте сюда землекопов. И пошевеливайтесь!

Подтянулись солдаты с лопатами, и через пару минут две дюжины мужчин исчезли в густом облаке пыли. Так как рыхлая земля легко поддавалась, работа двигалась быстро. Ворота были шириной в пять метров. Если пропорции соответствовали земным, высота должна была быть не менее внушительной. На раскопки мог уйти целый день. Но на самом деле ворота оказались не выше четырех метров, так что через час все было кончено.

Мередит сфотографировал расчищенные ворота со всех сторон.

– И что дальше? – спросил Перес. Полковник обернулся к Хафнеру:

– Что вы предлагаете, доктор? Как нам открыть их?

– Посмотрим. – Хафнер приблизился к тонюсенькому, величиной с волос, зазору, разделявшему совершенно одинаковые створки ворот, и бережно коснулся затейливого рисунка, который был выгравирован на полутораметровой высоте. – Очевидно, это и есть нечто вроде замка или дверной ручки. Проблема в том, что… кажется, она не собирается двигаться ни в какую сторону.

Мередит тоже попробовал сдвинуть резьбу.

– Гм… Вы думаете, они завалили вход намеренно?

– Трудно сказать.

Хафнер отступил на несколько шагов и осмотрел нижнюю часть ворот.

– Сам холм похож на естественное аккумулятивное образование. Сначала пыль и песок скапливались с подветренной стороны какого-то препятствия, а потом обрастали все новыми и новыми слоями, пока не превратились в огромную насыпь.

– Значит, вы считаете, что они и не собирались прятать вход? – спросил Перес.

– Нет, не думаю.

– То есть логично будет предположить, что и ворота не заперты, – сделал вывод Перес. – Что мы испробуем для начала – кувалду или динамит?

– Зачем мелочиться? Может, бросим небольшую атомную бомбу? – огрызнулся Хафнер. – Уж жахнет так жахнет. Дешево и сердито.

– Я вовсе не имел в виду взорвать ворота, – кротко сказал Перес. – Неужели парочка взрывов способна разрушить то, что простояло целым и невредимым многие тысячелетия? Просто я подумал, что в замковое устройство мог набиться песок. Можно попробовать удалить его.

– Вот это да! – Хафнер почувствовал себя идиотом.

– Может, и стоит попробовать, – пробурчал Мередит, вглядываясь в резьбу.

– Правда, щель между этой штуковиной и воротами настолько мала, что вряд ли туда мог забиться мусор.

– И все-таки давайте сначала испробуем что-нибудь полегче, чем динамит, – сказал Хафнер, когда полковник уже замахал одному из солдат.

– Например?

– Флористо-водородную кислоту. Мы можем впрыснуть ее в зазор или залить сверху. Она удалит пыль, но на сам механизм не повлияет.

Мередит согласился, так что поле битвы осталось за Хафнером. На то, чтобы достать из ящика с реактивами склянку с кислотой и обильно опрыскать замок, Хафнеру потребовалось всего несколько минут. Он подождал, пока кислота проникнет во все потайные отверстия, а потом снова попробовал отпереть. На этот раз замок немного сдвинулся вверх. Новая порция кислоты, несколько осторожных постукиваний старательским молотком – и вдруг замок щелкнул. Хафнер повернул его влево на сто восемьдесят градусов, и раздался новый щелчок…

Ворота зашуршали – так шуршит гравий под паровым катком – и стали медленно разъезжаться, распахиваясь наружу.

– Ложись! – рявкнул Мередит.

Отбегая от надвигающихся гигантских дверей, Хафнер налетел на одного из солдат и, сбитый с ног, рухнул в пыль. За воротами открылся темный тоннель, полого уходящий в земные недра. Всматриваясь в глубину тоннеля, Хафнер не увидел ничего опасного и уже собирался встать на ноги и сказать Мередиту, что можно идти. Но солдат вцепился в него железной хваткой, и, тяжко вздохнув, ученый вынужден был остаться на месте.

Он не замечал слабого гудения механизма, пока не наступила тишина – ворота окончательно раздвинулись, превратившись в продолжение параллельных стенок тоннеля. Находившаяся где-то сзади машина зажгла прожектора, которые начали методично обшаривать тьму, тут и там наталкиваясь лишь на тускло блестевший металл.

– Ладно, ребята, вольно, – окликнул людей Мередит.

Солдат перестал удерживать ученого, и Хафнер, поднявшись на ноги, повернулся к полковнику. Только теперь он заметил за своей спиной двойное оцепление. Лежавшие ничком солдаты тоже вскочили и, встав на одно колено, заняли боевые позиции, направляя оружие в сторону черной дыры тоннеля. «О Господи, – подумал Хафнер и задрожал. – А что, если прядильщики оставили за воротами какой-нибудь сюрприз для незваных гостей? Ведь нас разнесет на куски!»

– Ну и ну, у них даже ворота до сих пор действуют, – подходя к Хафнеру, сказал Мередит. – Довольно странный запах, вам не кажется?

Ежась при мысли о том, что теперь дула смотрят прямо в его спину, Хафнер подошел к тоннелю поближе и принюхался.

– По-моему, пахнет застоявшимся воздухом, – сказал он. – На Земле мне приходилось бывать в карстовых пещерах: там воздух был еще более затхлым. Хотя, если хотите, можно взять анализ.

– Будьте любезны.

Мередит приблизился к одной из дверных панелей и стал изучать ее внутреннюю поверхность. Проталкиваясь сквозь шеренгу солдат, Хафнер отправился за своим лабораторным оборудованием.

К тому времени, как он начал отбирать пробы, неприятный запах почти полностью улетучился, а моментальный анализ показал, что воздух в тоннеле в общем и целом ничем не отличается от нормального состава атмосферы Астры.

– Единственное отклонение – незначительное количество окислов металла плюс слегка повышенная концентрация радона, – сказал он Мередиту. – Полагаю, в воздухе могут быть чужеродные бактерии, но сейчас у меня нет прибора, который мог бы выявить органические примеси.

– Не думаю, что они могут быть угрозой для всей планеты, – сухо сказал Мередит. – Ладно. Давайте посмотрим, что там оставили нам прядильщики.

– Минуточку, полковник, – остановил его Хафнер. Неизвестно, как отнесется к этому Мередит, но Хафнер не мог не высказаться. – Сколько солдат вы собираетесь взять с собой?

Мередит вскинул брови.

– Три отделения – человек тридцать. Не волнуйтесь. С какой бы проблемой мы ни столкнулись, они, без сомнения, справятся.

– Вот именно. Не сомневаюсь, что справятся, даже если мы столкнемся с тем, с чем вовсе не нужно справляться.

Полковник нахмурился.

– То есть?

– Я сильно сомневаюсь, что там нас ждет опасность, если мы придем налегке, – сказал Хафнер. – Гораздо больше меня беспокоит другое: а вдруг кто-нибудь, введенный в заблуждение отблесками прожекторов, случайно выстрелит в неподвижный объект?

– Смелее, доктор, моим людям вовсе не доставляет удовольствия держать пальцы на спусковом крючке…

– А если серьезно, мне кажется, сейчас самый подходящий момент начать новую жизнь. – Хафнер махнул в сторону тоннеля. – Если мы хотим, чтобы инопланетные цивилизации относились к Прялке как к обычному производственному объекту, мы должны с самого начала действовать как миролюбивые граждане. Стоит вам запустить внутрь солдат, как тотчас будет сделан неверный вывод.

– Вы здорово все упрощаете, не принимая в расчет антропоморфизм, – сказал Мередит, сдерживая готовое выплеснуться раздражение. – Насколько мне известно, из тех народов, что окружают нас сейчас, по крайней мере два не видят никакой разницы между военными и штатскими.

– Но мы-то видим, – упорствовал Хафнер. – И эту разницу видим не только мы, но и все земляне. ООН, например.

Мередит долго не отводил от него взгляда. Хафнер дорого заплатил бы за то, чтобы узнать, о чем тот думает. Конечно, мнение геолога, не имеющего ни звания, ни связей, само по себе ничего не значило, и Мередит понимал это не хуже его самого. Так что надеяться можно было только на то, что полковник трезво оценит ситуацию, увидит возможные последствия настоящей минуты – последствия, о которых сам Хафнер имел смутное представление, и примет соответствующее решение.

Очевидно, так он и сделал.

– Хорошо, – заговорил наконец Мередит, переводя взгляд на солдат. – Из военных пойдем только мы с майором Барнером. Надеюсь, против наружной охраны вы не станете возражать?

Последние слова прозвучали как издевка, но Хафнера это не смутило.

– Нет, это нормально.

– Премного благодарен.

Полковник быстро распорядился: он сам, Барнер, Перес, Хафнер и его ассистент Николс отправятся внутрь на разведку. Все до единого получат аварийные пакеты; Мередит и Барнер будут вооружены станнерами и двуствольными револьверами. Немного поспорили о том, брать или не брать машину, но, поскольку машину можно было загрузить дополнительным снаряжением, сопротивление военных, верных принципу «больше трех не собираться», было сломлено. Барнер надел на голову радиошлем, работающий на средних волнах.

– Мы будем держать связь как можно дольше, – сказал Мередит капитану, которому Барнер передал свои полномочия командующего гарнизоном Кросса. – Если мы замолчим, не волнуйтесь: эти стены могут стать помехой задолго до того, как мы пройдем весь путь. Если через четыре часа не вернемся, свяжитесь с Мартелло, майор Браун подскажет, что делать. – Усаживаясь впереди, Мередит обернулся: Барнер, Хафнер и Перес втискивались на заднее сиденье. Николс сел за баранку. – Ну что, все уселись? О'кей, Николс, поехали. Только не торопитесь.

Молодой геолог завел машину в тоннель и медленно поехал вперед. Хафнер оказался прав – дорога шла вниз под углом в несколько градусов. Он уже наклонился, вглядываясь во тьму, которую рассеивали лишь фары машины, как вдруг весь тоннель залил яркий свет.

Николс нажал на тормоза, и Хафнер услышал двойной щелчок взводимых курков. На мгновение стало тихо. Когда глаза Хафнера привыкли к свету, он убедился, что тоннель впереди был по-прежнему пуст.

– Автоматика, – пробормотал Барнер. – Мы заявились в гости к прядильщикам, и они зажгли для нас свет.

– Ничего себе! – Мередит перевел дыхание. – Ладно. Кажется, пока нам ничто не угрожает. Поехали дальше.

Николс снова завел мотор, а Мередит обернулся к Хафнеру.

– Доктор, вы говорили, что Прялка работает как минимум сотню тысяч лет. Как, по-вашему, величина насыпи над воротами соответствует этим цифрам?

Зажатый с одного бока Пересом, а с другого – правой дверцей машины, Хафнер неловко пожал плечами.

– Трудно сказать что-то определенное. Пока мы толком не знаем климатических условий на Астре, нельзя с уверенностью говорить ни о процессах выветривания, ни о скорости породообразования. Могу только догадываться, что речь идет о десятках, а то и сотнях тысячелетий.

– Какое это имеет значение? – вмешался Перес. – При таких огромных масштабах времени лично для меня нет никакой разницы, сколько лет просуществовала эта техника – тысячу или миллион.

– Разница в том… – Мередит замолчал. – Ладно, не важно. Что это вон там, слева? Дверь, что ли?

И вправду, слева были ворота – такие же высокие, как наружные, и почти той же ширины. Они вышли из машины.

– Похоже, они раздвижные, – сказал Барнер. Хафнер кивнул. Он тоже заметил, что нет и намека на дверные петли и что ворота расположены не вровень со стеной, а чуть глубже.

– Если вы отойдете подальше, я посмотрю, может, эта панель посредине сработает так же, как и та.

В этом механизме не было ни песка, ни пыли, и Хафнер за несколько секунд догадался, что круглую инкрустированную пластинку, находившуюся на уровне глаз, не нужно вращать – достаточно лишь надавить на нее. Дверь плавно въехала в стенку, зажглись внутренние огни, и перед ними открылось просторное, казавшееся пустым помещение.

– Похоже на школьный спортзал, – заметил Перес, когда к Хафнеру присоединилась вся группа. – И по рисунку на полу, и вообще.

– Но в баскетбол здесь не поиграешь, – буркнул Хафнер, оглядывая потолок четырехметровой высоты.

Николс шагнул внутрь.

– Доктор, там в углу какие-то ящики, – махнул он рукой.

– Где? – спросил Мередит, направляясь в указанную сторону.

Хафнер заволновался, заметив, что полковник держит в руке револьвер.

– Ага, любопытно. – Полковник посмотрел в противоположную сторону зала, потом опять на ящики. – Так и есть. Видите, они расставлены совершенно беспорядочно, а рисунок на полу симметричен. Все это очень похоже на поле с фишками.

– Странно, – пробормотал Барнер. – По-вашему, что-то вроде гигантской настольной игры?

– Не обязательно, – сказал Мередит. – Может быть, своеобразный склад.

– Значит, они не экономили помещений, – сказал майор.

– Даже если уложить все ящики в плотные ряды, все равно для вентиляции и погрузочно-разгрузочных работ необходимо свободное пространство, – не сдавался Мередит. – А что касается учета, то номера рядов и грузовых платформ вполне можно заменить номерами фишек и расстояниями между ними. Кажется, в некоторых районах Японии используют именно такой способ ориентации.

Хафнер с интересом вглядывался в замысловатый напольный рисунок из завитушек и полудуг, пытаясь вообразить, как же могли выглядеть существа, которые видели окружающий мир, как в кривом зеркале.

«Возможно, у рушрайков есть что-то похожее? – внезапно подумал он. – Наверное, стоит поинтересоваться» .

– Может, вскроем один из ящиков? – предложил Николс.

– Не сейчас, – ответил Мередит, возвращаясь к машине. – Оставим это для тех, кто придет за нами.

Они проехали по тоннелю два-три километра. На пути встретилось еще несколько дверей, ведущих в похожие складские помещения, и каждый раз Мередит пресекал все попытки ознакомиться с содержимым контейнеров.

– Этот вход, безусловно, ведет к складам и предназначен для доставки грузов. Конечно, это любопытно, но для нас гораздо важнее найти технический центр, откуда они управляли самой Прялкой.

– Позвольте полюбопытствовать, полковник, – вступил в разговор Перес. – Предположим, мы его нашли, этот центр, предположим, нам даже удалось понять, как работает эта Прялка… Только зачем это вам?

Мередит обернулся к нему:

– Для начала я бы хотел или вовсе отключить всасывающий металлы механизм, или радикально уменьшить тягу. Если ничего не получится, наше сельское хозяйство сведется к одной гидропонике. Кроме того, там мы сможем получить ответ на некоторые другие вопросы. Прялка производит кабель диаметром в шесть сантиметров, это нам уже известно. А вдруг она способна выпускать и листовую продукцию из того же материала? А что? Вполне вероятно.

– Меня занимает другое, – сказал Перес. – Например, вот что: их гравитатор вы тоже собираетесь выставлять на продажу?

Николс, опережая Хафнера, сразу же отреагировал.

– Что значит «тоже»? – заговорил он, не давая полковнику возможности ответить на вопрос Переса. – Что происходит? Мы чем-то торгуем?

– Мы выставили на продажу кабель прядильщиков, – сказал Мередит – как показалось Хафнеру, с некоторой неохотой. – Разумеется, в этом нет никакой тайны, просто нам не хотелось посвящать в эти дела всю колонию до тех пор, пока мы не договоримся с рушрайками о торговых условиях и ценах.

– С рушрайками? – нахмурился Хафнер. – А я думал, что торговлю с Землей контролируют ктенкри.

– Так и есть, – сказал Мередит. – По этой причине мы и связались с рушрайками.

Не удовлетворившись разъяснениями полковника, Хафнер надолго задумался. Значит, пока он любовался пейзажами Астры и возился с раскопками, он прозевал что-то важное, это ясно; не менее ясно, что Мередиту не хочется вдаваться в подробности. Ему стало интересно, знает ли Кармен о том, что происходит, и он решил как можно скорее связаться с ней.

– Но что касается гравитатора и металлососа, – продолжил Мередит, – эта техника остается на Астре. Это решено. Или у вас есть возражения?

– Ни в коем случае, – отозвался Перес, – Более того, на вашем месте я бы на этом не остановился. Мне кажется, нам даже не следует копаться в этих механизмах. К чему вдаваться в детали? Любая ценная информация – находка для шпиона. Нам нельзя разбазаривать секреты Астры.

– Полагаю, докторам Хафнеру и Николсу такая философия вряд ли придется по душе, – предположил Мередит. – Нашим ученым не понравится иметь дело с машинами, которые работают, подчиняясь законам черной магии.

Внутреннее чутье подсказало Хафнеру, что уклон дороги изменился.

– Мы едем по ровному месту, – заявил он, радуясь поводу прекратить разговор. – Мне кажется, я вижу перекресток.

– Вы правы, – подтвердил Мередит, взглянув на приборный щиток. – Мы проехали уже шесть километров, так что сейчас, по идее, должны находиться на глубине двухсот метров. Гм… Странно, почему же приборы рушрайков не засекли этого места? Мне говорили, что радиус их действия равен пятистам метрам.

– Может быть, тоннель сделан из того же материала, что и кабель, – предположил Барнер. – Вспомните, ни один детектор на него не реагирует.

– Не годится, – сказал Хафнер. – Металл, из которого сделан кабель, очень прочен и совершенен по структуре, но действующая здесь электроника рассчитана на обычные металлы.

– Почему? – спросил Перес.

– Для всех видов электроники нужны обычные проводники и полупроводники, – сказал ему Хафнер. – А металл кабеля ведет себя то как сверхпроводник, то вовсе не проводит ток. Скорее всего, каким-то образом электронику защищают эти стены.

Теперь они подъехали к перекрестку, и Николс по приказу Мередита остановил машину.

– Видите что-нибудь интересное справа или слева? – спросил полковник, оглядываясь по сторонам.

– Похоже, оба коридора ведут в тупик, но с одной стороны он заканчивается большой дверью, – доложил Барнер.

Хафнер вытянул шею, чтобы выглянуть из-за плеча Переса. Так и есть… И вдруг до него дошло: он догадался, что они могут найти за этой дверью.

– Давайте посмотрим, – предложил он. Мередит удивленно посмотрел на него, но не стал возражать.

– Давайте, раз уж вам так хочется. Майор, контакт с внешним миром поддерживается?

– Слышимость становится все хуже и хуже, но пока мы еще можем связаться с ними.

– Предупредите их, что теперь мы будем ездить по разным коридорам и связь будет иногда прерываться. Ладно, Николс, везите нас к тому входу.

Догадка Хафнера оказалась правильной. За дверью был другой коридор, параллельный въездному тоннелю и в четыре раза превосходящий его по размерам. По всей его длине протянулся, уходя в бесконечность, приподнятый над полом гигантский соленоид.

– Ускоритель частиц? – прошептал Николс, глядя на чудовищную спираль.

– Кто знает? – пожал плечами Хафнер. – Наверняка мы знаем только одно: эта махина здорово расправляется с плазмой репульсаров.

Мередит пробурчал что-то невразумительное, очевидно, он не усматривал связи между этими явлениями.

– То есть вы хотите сказать, что флайеры ломаются, попадая в зону воздействия этой спирали?

– Или под влиянием вон той техники, которая кое-где прицеплена к соленоиду, – сказал Хафнер. – Но чтобы выбросить к звездам столь прочный кабель, внутри спирали должно быть сверхмощное поле.

– Интересно, зачем они построили это? – сказал Барнер. – Кто-нибудь догадывается?

– Для чего угодно. – Хафнер покачал головой. – И вообще, все подземелье просто поразительно. Ну кому на Земле пришло бы в голову соорудить нечто подобное?

– А может, для них это был самый обыкновенный способ добычи полезных ископаемых? – предположил Перес. – Конечно, это впечатляет, но не больше, чем морские нефтяные вышки или Эйфелева башня.

– Тогда куда подевалось все остальное? – возразил Николс. – Ведь не могла же целая цивилизация исчезнуть бесследно?

– За сотни тысяч лет?

– На Земле находят и более древние ископаемые.

– Скорее всего, для прядильщиков эта система не была родным домом, – вмешался Мередит. – А может, они жили вообще в другой части Вселенной. Давайте вернемся в машину и поедем дальше.

– А почему вы думаете, что прядильщики были здесь гостями? – спросил Перес, когда они снова поехали по основному тоннелю. – Разве отсутствие археологических находок это доказывает? Тем более что никто и не занимался раскопками.

– Но почему тогда нет никаких других сооружений из кабельного вещества? – возразил Мередит. – Не только здесь, но и вообще во всей системе? Вспомните, когда рушрайки впервые побывали на Астре, они очень тщательно исследовали ее. А кроме того, если бы прядильщики обитали где-то поблизости, то наверняка оставили бы какой-нибудь след в археологической науке или в легендах рушрайков.

– Может, и оставили, – сказал Хафнер. – Какие-нибудь рассказы о богоподобных существах могут оказаться памятью о них.

– Компьютер так не думает. Все мифологические божества рушрайков слишком похожи на них самих, чтобы быть пришельцами.

– Но ведь мифы пересказывались тысячи раз…

– Стойте! – воскликнул Барнер, оборвав Хафнера на полуслове и заставив Николса затормозить. – Справа в том коридоре, что мы только что проехали, в скале какое-то отверстие.

Николс проехал несколько метров назад и свернул направо. Хафнер наклонился вперед и выглянул из-за плеча Мередита. Впереди не было ни света, ни металлических стен, но тоннель имел продолжение.

– У вас отличное зрение, майор, – заметил он.

– Не лучше, чем у вас, – грубовато ответил Барнер. – Просто я им пользуюсь, вот и все.

Хафнер покраснел и замолк. Коридор заканчивался тем, что должно было превратиться в очередной перекресток, но работа так и не была завершена: тоннель упирался в грубые скальные породы, а ответвления были только начаты.

– Небрежная работа, – заметил Николс, ощупывая пальцами шероховатую поверхность стенок отверстия. – Может быть, им не хватило средств.

– Не думаю, – сказал Мередит. – Обратите внимание, стены не покрыты металлом – наверное, они собирались прорубаться сквозь них.

Хафнер отступил на один шаг и оглядел коридор.

– Вы правы. Похоже, вот здесь, около вертикальной опоры, есть еще одно отверстие.

Мередит вынул из кармана фонарик и посветил в тоннель.

– Уходит довольно глубоко… так-так… Кажется, здесь опять появился металл.

Переложив фонарик в левую руку, он наклонил голову и осторожно ступил в проход.

– Всем оставаться на месте и смотреть в оба. Через минуту вернусь.

Но прошло не меньше пяти минут, прежде чем он снова появился в проеме.

– Ну? – спросил Перес, когда полковник выключил фонарик.

– Разумеется, ничего определенного сказать не могу, но, по-моему, там стоит что-то вроде экскаватора. Очень странная на вид конструкция.

– Значит, они все-таки продолжали копать тоннель, – сказал Николс.

– Или раскапывали породы в поисках неметаллических элементов, которые не поддаются всасывающему механизму, – предположил Хафнер. – Если мы разберем этот экскаватор на части, возможно, удастся понять, что к чему.

– Я бы не посоветовал этого делать, – сказал Мередит. – Эта штуковина все еще работает.

Все разом обернулись к нему.

– Что-что? – спросил Хафнер, вслушиваясь в тишину.

– Нет, сейчас-то она неподвижна – между гусеницами застрял валун. Но в задней части есть что-то вроде приборной панели, и на ней горит полдюжины лампочек. – Мередит стряхнул с плеча пыль и пошел к машине. – Давайте двигаться дальше.

Они въехали в главный тоннель и продолжили путь. На этот раз все молчали. Вряд ли из-за того, что находка оказалась для них потрясением, уговаривал себя Хафнер. В конце концов, все они уже знали, что главное техническое чудо прядильщиков работало исправно. И все-таки он всегда представлял себе Прялку как некий неподвижный громоздкий агрегат, который уже дышит на ладан и уцелел только благодаря своей мощи и крайне редкому использованию. Но если даже такая маленькая и ничтожная машина, как экскаватор, сохранила отличную форму, это уже не просто чудо. Просто жуть какая-то!

Коридор сворачивал влево под углом в тридцать градусов. Они повернули и вдруг замерли, пораженные открывшейся перед ними картиной.

– Вот это да! – ахнул Барнер, вертя головой из стороны в сторону. – Что за чертовщина?