Текст книги "Охота на «Икара»"

Когда Фулбрайт принимался шевелить извилинами, этот мучительный процесс был заметен со стороны невооруженным глазом. Он никогда не встречался с Иксилем, мы всегда старались, чтобы мой напарник оставался за кулисами, когда приходилось иметь дело с бандами, где ксенофобия была в порядке вещей. Но в свое время я неоднократно намекал Фулбрайту о моем компаньоне и его способностях. Теперь я терпеливо ждал, пока бандит напрягал свои мыслительные способности. Мы как раз подъезжали к ремонтным мастерским и складам, где народ в основном занимался своим делом под крышей и не шлялся по окрестностям. А грохот механизмов заглушит любой посторонний звук, в том числе – выстрел. Чем дальше мы углублялись в этот сектор космопорта, тем больше мне нравилась местность.

Фулбрайт наконец покончил с раздумьями и перешел к действиям.

– Ладно. – Он шагнул ближе, по-прежнему держась у меня за спиной, сграбастал свободной пятерней воротник моей куртки и при этом опять предостерегающе ткнул меня стволом в область почек. – Вынимай телефон – медленно, двумя пальцами левой руки.

Как и было велено, я медленно и осторожно распахнул куртку и столь же осторожно достал телефон из внутреннего кармана.

– Так я отвечу, ладно? – спросил я, держа аппарат на весу, чтобы мой «старый собутыльник» убедился, что это действительно телефон и ничего более.

Не дожидаясь ответа, я перехватил мобильник поудобнее и поднес его к уху.

Или, точнее, попытался это сделать. Где-то на полдороги мои пальцы дрогнули, телефон выскользнул и упал на движущуюся ленту как раз у меня под ногами.

– Черт! – выругался я, делая большой шаг вперед. Если бы я дал Фулбрайту хотя бы полсекунды на раздумье, может, мне и не удалось бы его провести. Но полсекунды я ему не дал, и он клюнул. Совершенно естественным образом я порывисто шагнул вперед, чтобы подобрать свой телефон, а Фулбрайт столь же естественным образом любезно отпустил мою куртку, чтобы я мог это сделать. Я упал на одно колено, поймал мобильник, когда он уже едва не соскальзывал с края подвижной ленты, и воткнул его в прореху на ленте, целясь в ячейку несущей решетки.

На долю секунды ровное движение ленты резко замедлилось, но уже через мгновение инерция механизмов взяла свое и разнесла вдребезги жалкую помеху из металла и хрупкого пластика. Но мне хватило и этого мгновения.

Застигнутый врасплох, Фулбрайт потерял равновесие и полетел носом вперед, его колени ткнулись мне в бок, по инерции он кувырком перелетел через мою спину и беспомощно распластался на ленте.

Через мгновение я уже сидел на нем верхом и, одной рукой удерживая его запястье, примеривался врезать ему по шее или под дых. Фулбрайт отчаянно сопротивлялся, извергал жуткие проклятия, но шансов у него не было, и он это знал. Он лежал на левом боку, а его правая рука запуталась в кармане, и я крепко удерживал ее, так что он даже не мог вытащить свой пистолет. Кроме всего прочего, я был тяжелее его.

Я улучил момент и ударил его кулаком по шее, в уязвимое место за ухом. Фулбрайт дернулся и взревел – впрочем, рык вышел тихим и жалобным. Я ударил еще раз, «старый собутыльник» обмяк и затих.

Я перевел дыхание и огляделся. Вокруг никого не было видно. По-прежнему удерживая правое запястье противника, я разжал его пальцы и вытащил пистолет у него из кармана. Это оказался «узи-кохран» – полуавтоматический пистолет калибра три миллиметра. В кабацких драках «кохран» – штука весьма угрожающая, а вот на борту корабля его таскать с собой попросту глупо – выстрел может повредить автоматику или корпус, со всеми вытекающими. Сунув пистолет в карман куртки, я приподнял бесчувственного бандита, спрыгнул с дорожки движущегося тротуара и стащил с нее Фулбрайта.

Примерно в десяти метрах справа от меня, недалеко от утла одного из зданий, были сложены в штабель пустые погрузочные поддоны. Ухватив Фулбрайта под мышки, я подтащил его туда и положил на землю лицом к штабелю. Куртка на нем была, как и у меня, кожаная, зато рубашка – самое то, что надо. Я частично стащил с него куртку, перочинным ножом аккуратно отрезал рукав рубашки, после чего натянул куртку обратно, а трофейный рукав раскроил вдоль на широкие полосы.

Через две минуты я уже надежно связал своей жертве руки за спиной и заткнул рот «старого собутыльника» кляпом. А еще через три минуты упорной работы я кое-как стащил с вершины штабеля один из поддонов и удобно уложил его на ноги Фулбрайту, так чтобы большая часть веса приходилась на толстые подошвы его ботинок.

Теперь можно было с уверенностью утверждать, что какое-то время незадачливый бандит никуда отсюда не денется. Меня так и подмывало оставить его лежать, а самому унести ноги, пока еще есть такая возможность. Но кто-то резко поднял ставки, назначив за меня награду в пять тысяч коммерц-марок. А я по-прежнему не имел ни малейшего представления о том, что стоит на кону и каковы условия игры.

Но если мне хоть немножко повезет, я выясню, кто же остальные игроки. Ну, по крайней мере, может, хоть кого-то из них удастся вычислить.

Телефон у Фулбрайта лежал в том же кармане, что и объявление. Я вытащил и то и другое, заглянул в объявление и набрал указанный там местный номер.

Трубку сняли на втором гудке. Голос абонента вполне мог бы принадлежать хилому счетоводу.

– Томпсон слушает, – с живейшим энтузиазмом за явил счетовод.

– Меня зовут Джеймс, – представился я, старатель но подражая голосу и манере моего «старого собутыльника». Маловероятно, чтобы Томпсон запомнил Джеймса Фулбрайта, не говоря уже о его голосе, но у меня сегодня и так был перерасход везения, так что я предпочел не рисковать. – Этот парень, которого вы ищете… Джордан Маккелл, да? Тут сказано – пять тысяч тому, кто скажет, где он находится. А сколько дадите, если я преподнесу вам его тепленьким?

На другом конце провода не колебались ни секунды.

– Десять тысяч, – ответил Томпсон. – Вы взяли его?

У меня перехватило горло, все мои предубеждения относительно «хилого счетовода» растаяли, оставив после себя облачко едкого дыма. Еще ни один бухгалтер, с которым мне доводилось сталкиваться, не распоряжался такими деньжищами столь легко и непринужденно. Кем бы там ни был этот Томпсон, он явно не шестерка.

– Да, я его взял, – заверил я. – Буду ждать у транспортной ленты, ведущей в северную часть порта, рядом с ремонтной мастерской номер двенадцать. Деньги не забудьте:

– Мы будем там через пятнадцать минут, – ответил Томпсон и повесил трубку.

Я отключил телефон и досадливо поморщился. «Мы». Значит, он явится не один, а с друзьями, причем почти наверняка – не с «хилыми счетоводами». Мне бы надо было предупредить его, чтобы он приходил один, но это выглядело бы подозрительно, человек, который пачками раздает сотенные купюры, не будет надувать клиента, и уж точно не на каких-то жалких десять кусков. Мне опять пришло в голову, что самым мужественным поступком будет немного пробежаться, но я поборол это искушение. Я как можно лучше подготовил сцену и принялся ждать.

Томпсон явился точно в срок, пятнадцать минут спустя. И, как я и предвидел, привел с собой грубую физическую силу. Сила была знакомая, аж противно: еще два члена клана бородавочников. Должно быть, эти ребята любят ходить парами.

– Мистер Джеймс? – спросил меня Томпсон, спрыгивая вместе с бородавочниками с транспортной ленты.

– Он самый. – Я обернулся через плечо, мельком оглядел гостей и сделал приглашающий жест рукой. Я си дел на корточках, лицом к Фулбрайту, спиной к новоприбывшим. Так им было труднее оценить мой рост и телосложение, которые могли бы меня выдать. – Идите быстрее, – добавил я. – Похоже, он приходит в себя.

Фулбрайт лежал на левом боку, тоже спиной к Томпсону и компании. Он уже очухался, ухитрился вывернуть шею и злобно глянуть на меня через плечо. Правда, с кляпом во рту, со связанными руками и придавленными тяжелым поддоном ногами, он мало что мог сделать. Хотя, наверное, Фулбрайт был бы не слишком разговорчив и без кляпа, поскольку мой плазменник, наполовину спрятанный в кармане, упирался ему в ребра. Если нам обоим удастся убраться из мира Дорчинда целыми и невредимыми, наверное, он уже не будет так приветливо улыбаться, доведись нам снова встретиться.

Но на данный момент меня совершенно не заботило столь отдаленное и туманное будущее. Единственное, что меня сейчас волновало, – удастся ли мне выжить в течение ближайших десяти секунд.

Как оказалось, беспокоился я напрасно. Может, Томпсон и не был шестеркой, а бородавочники хорошо знали свое дело. Вот только никому в трезвом уме не могло прийти в голову, что их жертва окажется столь безрассудна. Ничего не заподозрив, они откликнулись на мое приглашение и быстро зашагали к нам. Бородавочники шли на один-два шага впереди Томпсона. И когда они были уже в трех шагах от меня, я вдруг встревожено вскинул голову, как будто что-то увидел, и показал пальцем в просвет между двумя ремонтными мастерскими.

– Берегись! – рявкнул я.

Бородавочники были профессионалами, что верно, то верно. Едва услышав мое предупреждение, они тут же остановились и синхронно отпрыгнули назад, чтобы оказаться между своим боссом и неизвестной опасностью. Я тоже отскочил назад и приземлился как раз перед Томпсоном. И, пока бородавочники доставали свои разрядники, я скользнул ему за спину, обхватил рукой за шею и сунул дуло плазменника ему в правое ухо.

– Не оборачивайтесь, – доверительно предупредил я громил. – А вот оружие положите на землю.

Предупреждение они нагло проигнорировали и стали разворачиваться, двигаясь все с той же удивительной синхронностью. Я сместил прицел и выстрелил, опалив землю как раз между бородавочниками.

– Я просил не оборачиваться, – напомнил я, поглаживая бакенбарду мистера Томпсона дулом плазменника.

Ствол был горячим, и «счетовод» попытался отдернуть голову, но я это пресек и плотно прижал оружие к его уху. Особыми повреждениями мистеру Томпсону это не грозило, но мой жизненный опыт говорил, что малая толика болевых ощущений очень способствует дальнейшему сотрудничеству. Особенно это действует на тех, кто к боли непривычен.

Томпсон, похоже, страдать не привык совершенно.

– Не двигайтесь, – поспешно поддакнул он дрожащим голоском. – Делайте, что он говорит… он не шутит.

– Верно, не шучу, – подтвердил я. – И вообще, геройствовать ни к чему. Я не причиню никому вреда, если только вы сами меня к тому не вынудите. Не забывайте, что я мог бы уложить вас обоих выстрелом в спину. Так что будьте паиньками, положите пушки на землю перед собой – очень медленно, разумеется, – и сделайте два шага назад.

Теперь они подчинились живо и беспрекословно, из чего я заключил, что истинное положение Томпсона на пару пунктов выше, чем я предполагал раньше. Может быть, он и выглядел как счетовод, который прячется под стол, едва запахнет дракой, но когда он говорил, пусть даже и сдавленным голосом, его слушали.

А главное – ему подчинялись. Бородавочники тут же стали образцовыми паиньками, послушно отступили от своего оружия и, как было велено, легли ничком так, чтобы мне были видны их руки. Оружие я подобрал и взял себе. С тех пор как ко мне пристали первые бородавочники на Ксатру, у меня уже целая коллекция изъятого оружия образовалась, подумал я и велел Томпсону забрать у своих громил наручники – я был уверен, что таковые у них с собой найдутся.

Он вернулся с двумя парами этих ценных приспособлений. Вообще-то, чтобы заковать меня, хватило бы и одной. Если только они не собирались прихватить и Фулбрайта тоже или сковать меня по рукам и ногам и тащить на плече, как мешок с цементом. Как бы там ни было, такое изобилие оказалось мне очень кстати.

Уже через минуту бородавочники сидели, скованные одной парой наручников, пропущенной через отверстие в одном из нижних поддонов, а Томпсона я приковал с другой стороны штабеля. Учитывая общий вес штабеля и полное отсутствие у пленников удобной точки опоры, я был совершенно уверен, что они наверняка останутся здесь, пока их не обнаружит случайный прохожий, не раньше чем кончится очередная смена. По моим подсчетам, это произойдет часа через два, не меньше.

– Тебе это так не пройдет! – пообещал Томпсон, пока я быстренько обшаривал его карманы. – У тебя нет ни единого шанса. Если ты меня сейчас же отпустишь, обещаю, тебе ничего не будет за это недоразумение.

– Ничего сверх того, что вы и без того собирались сделать со мной? – уточнил я. – Спасибо, но я все же попытаю удачи.

– Слушай, Маккелл, никакая удача тебе не поможет, – безапелляционно заявил он. – И вообще, нам ну жен «Икар», А вы можете ступать на все четыре стороны. – Он слегка вскинул голову и искоса посмотрел на меня, от чего еще больше стал смахивать на бухгалтера. – Скажу больше: если ты сдашь мне «Икар», внакладе не останешься.

– Спасибо, но мне и этого хватит, – вежливо ответил я, вытаскивая приличную пачку банкнот по сто коммерц-марок из его кармана. – Я знаю, что воровать не хорошо, – добавил я. – Но у нас тут по пути произошли кое-какие непредвиденные расходы. Если вы оставите мне свои имя и адрес, обещаю, вам все возместят.

– Пятьдесят тысяч, Маккелл, – предложил Томпсон, уставившись мне в глаза немигающим взглядом. Как удав на кролика. – Пятьдесят тысяч коммерц-марок только за то, что ты приведешь меня к «Икару» и отойдешь в сторону.

Я оглядел его с ног до головы, колючий ком встал у меня поперек горла. Да что же такое мы везем, в конце-то концов?

– Я ценю ваше предложение, – сказал я, проверяя другой его внутренний карман, где оказались телефон и тонкий бумажник с документами. – Но, к сожалению, я уже взял на себя обязательства перед работодателем.

– Сто тысяч, – не моргнув глазом сказал он. – Пять сот тысяч. Назови свою цену.

Я похлопал его по плечу и поднялся.

– Ты, наверное, очень удивишься, но не все в мире можно купить за деньги. – Я пихнул телефон в один из поддонов посреди штабеля, куда никто из них не смог бы дотянуться, а документы сунул себе в карман. – До встречи.

– Ты делаешь большую ошибку, Маккелл, – заявил Томпсон. Он сказал это, не повышая голоса, но такая убежденность в своей правоте прозвучала в его словах, что меня мороз продрал по коже. – Ты даже не представляешь, с кем связался.

– Может быть, вот это мне подскажет, – пообещал я, похлопав по карману, куда убрал документы.

Я обогнул штабель, подошел туда, где лежал связанный Фулбрайт. Он тут же попытался испепелить меня взглядом.

– Ты уж прости меня за все, Джеймс, – извинился я. – В следующий раз сочтемся, ладно?

Его яростный взгляд не оставлял сомнений, что «старый собутыльник» собирается рассчитаться со мной при следующей встрече. Но, опять-таки, сейчас мне хватало и более насущных забот.

Я вскочил на полосу, движущуюся в южном направлении, и поехал обратно в центр космопорта, поглядывая в сторону бородавочников и Томпсона, пока они не скрылись из поля зрения. Как только они потеряли меня из виду, я спрыгнул с дорожки и направился на восток к стоянке «Икара». Сперва я шел быстрым шагом, потом нашел подходящую транспортную ленту и вскочил на нее.

И теперь, когда у меня наконец выдалась свободная минутка и можно было перевести дух, я достал бумажник Томпсона и стал просматривать его содержимое. Дойдя до середины, я поспешно спрятал документы и схватился за фулбрайтский телефон.

– Да? – ответил мелодичный голос моего напарника. Бальзам на уши.

– Это я. Как идет заправка?

– Осталось еще примерно три четверти, – ответил он. – Заправщики прибыли всего лишь пятнадцать ми нут назад.

– Скажи им, чтоб поторапливались, и снова задрай люк, – велел я. – После чего отправляйся в рубку и начинай предстартовую подготовку. Мы взлетаем, как только я вернусь на борт.

Последовала короткая пауза.

– Что сказал дядя Артур?

– Мне не пришлось с ним поговорить, – ответил я. – Я все объясню, когда вернусь. Как сумею. Просто будь готов к взлету, хорошо?

– Принято, – подтвердил Иксиль. – Мы будем готовы к твоему возвращению.

К тому времени, когда я поднял трап и задраил наружный люк, заправщики уже сделали свое дело, отсоединили шланги и сгинули. В коридоре меня попытались перехватить Тера и Эверет, они, видите ли, желали знать, чем вызвана такая спешка. Я приказал им немедленно возвращаться на свои рабочие места и побежал в Рубку.

Иксиль поджидал меня там.

– Все исполнено, – отрапортовал он, уступая мне кресло пилота. – Никабар в машинном, к старту готов, за топливо уплачено, и я уже получил разрешение на взлет.

– Отлично. – Я плюхнулся в кресло и включил предстартовое оповещение. – Давай убираться отсюда.

Мы уже почти вышли из верхних слоев атмосферы мира Дорчинда и готовы были погрузиться в темные бездны космоса, когда Иксиль наконец-то нарушил молчание.

– Ну?

Я откинулся на спинку кресла.

– Кое-кто очень хочет заполучить «Икар», – объяснил я. – И они не отступятся.

– Зачем им корабль? – задумчиво спросил напарник.

– Зачем – не знаю. – Я достал бумажник Томпсона и протянул его Иксилю. – Но зато теперь известно, кто они такие.

Он начал перелистывать бумаги и остановился на том же самом месте, что и я, – на удостоверении личности, в котором был указан рабочий номер и стояла витиеватая государственная печать. Иксиль ошеломленно уставился на ИД-карту, хорьки на его плечах задергались – им передалось состояние каликси.

– Поверить не могу, – деревянным голосом произнес мой напарник, когда все же сумел оторвать взгляд от карты.

– Я тоже, – угрюмо согласился я. – Но придется. На нас, мой друг, охотятся паттхи.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Но в этом же нет никакой логики! – доказывал Иксиль.

– Нет, есть, и еще какая, – возразил я. – Должна быть. Просто мы не знаем, в чем она заключается, вот и все.

Иксиль пробормотал что-то на родном языке, водя пальцами по углу моего шкафчика.

Я вывел корабль в гиперпространство, сдал вахту Тере, и мы с напарником пошли в мою каюту, поскольку решили, что более подходящего места, чтобы посекретничать, на корабле не найти. Строго говоря, сейчас была очередь Шоуна дежурить в рубке, а Чорт должен был нести вахту в машинном отделении. Но после истерики, которую наш юный электрик закатил в порту, я не доверил бы ему сбегать за синто-водкой, не то что дежурить на корабле, за который я отвечаю.

За прошедшее время я успел хорошенько обдумать происходящее.

– Слушай, все очень просто, – пустился я в объяснения. – Во всяком случае, совершенно ясно, с чего все началось. Археологи на Мейме раскопали что-то очень важное, это следует хотя бы из того, что Камерон лично примчался, чтобы взглянуть на их находку. Они подогнали туда «Икар»…

– Минуточку, – прервал меня Иксиль. – Каким образом корабль мог оказаться на раскопках, чтобы при этом не осталось никаких записей в портовой документации?

– Скажем, по частям, – ответил я. – Потому-то он так и выглядит. Вполне возможно, что Камерон привез его в разобранном виде, а заодно привез и команду техников, которая должна была смонтировать корабль на месте. Наверное, при сборке в черновой работе им помогали археологи из экспедиции. Скорее всего, они собирали «Икар» под землей, вот почему никто из тех, кто заходил над пустошами на посадку, не заметил строительства.

– Значит, взрыв, о котором тебе говорила директор Айми-Мастр, был задуман, чтобы разрушить своды подземной пещеры и дать кораблю возможность взлететь.

– Точно, – кивнул я. – При этом в воздух поднялось густое облако дыма и пыли, датчики космопорта временно ослепли, и взлет «Икара» остался незамеченным. Дорого бы я дал, чтобы узнать, что они добавили во взрывчатку или в пылевые наслоения, чтобы добиться такого эффекта. Наверное, этим тоже занимались Камероновы техники.

– Тогда почему же они просто не улетели?

Я покачал головой.

– Не знаю. Либо они еще не собрали команду, либо хотели обзавестись официальными документами, что бы придать рейсу видимость законности.

– Или они намеревались взять на борт археологическую экспедицию в полном составе, – предположил Иксиль. – На корабле уйма свободного места.

– Точно подмечено, – согласился я, покосившись на трехъярусную койку. – Но они не могли просто подняться на борт и улететь, так как знали, что власти начнут расследовать причину взрыва. Обнаружив, что лагерь пуст, полиция начала бы охоту с борзыми по всей Спирали, что было нашим археологам вовсе ни к чему. Как бы там ни было, «Икар» взлетел незамеченным, пока датчики космопорта были ослеплены пылевым облаком, облетел, наверное, разок планету и присоединился к многочисленным кораблям, ожидающим разрешения на посадку. Ребята Камерона высадились, предъявили липовые документы о якобы запечатанном на Гамме грузовом отсеке, зарегистрировали прибытие корабля в порт Меймы и разошлись по своим делам. Предполагалось, что утром экипаж вернется на борт с толпой археологов до кучи и они благополучно улетят. Причем в кармане у капитана были бы уже настоящие документы, с которыми они могли бы спокойненько добраться до Земли, не вызвав глубочайшего недоумения даже у чиновников в самых респектабельных портах.

– Но что-то у них пошло не так, – сказал Иксиль. – Весь вопрос в том, что именно.

– Должно быть, кто-то поломал им планы, – заключил я. – Нет, паттхи – вряд ли. И даже если это были они, то тогда паттхи еще не представляли в полной мере важность того, что откопали люди Камерона, иначе они заставили бы ихмисов наглухо закрыть космопорт.

– Может, братцы бородавочники и их друзья?

– Возможно, – согласился я, – хотя я до сих пор не понимаю, с какого бока они тут замешаны. Но кто бы это ни был, они интересовались добычей археологов достаточно сильно, чтобы организовать налет на раскопки, сцапать без разбора всех, кто там обнаружился, а потом натравить ихмисов на тех, кто мог ускользнуть от облавы.

– Как Камерон?

– Как Камерон, – кивнул я. – Вот так и получилось, что он оказался на Мейме в гордом одиночестве. Сподвижники за решеткой, на хвосте плотно сидит полиция, а паленый корабль, на который ему не попасть, стоит за оградой космопорта, и ворота заперты до утра. А даже если бы ему удалось пробраться на борт, так команды, чтобы вести корабль, все равно нет.

– Не хотел бы я оказаться на его месте, – покачал головой Иксиль.

– Если наши дела и дальше пойдут так же весело, ты еще и на своем месте успеешь натерпеться, – обнадежил я напарника. – И все же Камерон не смог бы построить промышленную империю и не стал бы мультимиллионером, если бы поднимал лапки каждый раз, едва дела начинали идти туго. Он стал бродить по тавернам в припортовом районе в поисках оставшихся не у дел космолетчиков, чтобы собрать новую команду. Ходил он, наверное, долго и упорно.

– И нашел, что искал, – согласился Иксиль. – Но тогда возникает вопрос, почему он сам не полетел с нами.

– Вот этого и я никак не могу понять, – признался я. – Совершенно очевидно, что утром, когда мы стартовали, его еще не схватили, и тот факт, что директор Айми-Мастр и ее лупоглазые амбалы сцапали меня по дороге на корабль, верное тому доказательство. Возможно, он решил, что не стоит испытывать судьбу, пытаясь прошмыгнуть в ворота космопорта под носом парочки ихмисов-часовых.

– Даже несмотря на то что не мог не понимать: если он останется, рано или поздно до него доберутся?

– Возможно, он считал, что дать «Икару» спокойно покинуть планету того стоит, – поморщился я. – Но он просчитался. В отличие от братцев бородавочников наш щедрый паттховский агент прекрасно знает название корабля.

– Возможно, – признал Иксиль. – С другой стороны, насколько нам известно, сообщники Камерона уже давно сидят за решеткой. И вполне вероятно, что кто-то из них в конце концов заговорил. – Он замолчал, задумчиво прикрыв глаза. – Есть, конечно, и другое объяснение отсутствия нашего нанимателя на борту, и оно неплохо соотносится с ЧП во время первого перегона. Вполне может оказаться, что один из нанятых им космолетчиков – на самом деле не такой уж случайный проходимец. Тем более что, как нам стало известно, паттхи используют в своих целях и представителей других рас.

– Вот и у меня из головы это давно уже не выходит, – признался я. – Но тогда непонятно, почему с тех пор этот загадочный агент затаился и ничего не предпринимает? Если он старается вывести из строя команду или задержать корабль, то почему больше не случилось ни одного ЧП?

– Будь осмотрительней с подобными пожелания ми, – предупредил Иксиль.

– Да не хочу я ничего подобного! – горячо заверил я его. – Я просто пытаюсь разобраться. Ладно, он убил Джонса и едва не вышиб дух из Чорта, но на том и остановился. Он уж точно не бросал гайки в двигатель, пока мы стояли на Ксатру или в мире Дорчинда.

– Кроме того, ни на одной из перечисленных планет он ничего не сообщил властям, – стал развивать мою мысль Иксиль. – Насколько я понимаю, остаются еще две возможности, о которых мы как-то не задумывались. Версия первая: покушение на покойного механика было направлено персонально против Джонса. После его гибели преступник тут же прекратил свою деятельность, так как его цель была достигнута.

– Но тогда почему он выбрал именно Джонса? – спросил я. – Члены экипажа не были знакомы между собой, пока не поднялись на борт.

– Это всего лишь наше предположение, – возразил Иксиль. – Может оказаться, что оно не вполне верно. Существует и вторая, более интригующая возможность: нападение на Джонса могло быть подстроено им самим.

– Зачем еще? – не понял я.

– Затем, что это позволило бы ему сойти с корабля, не вызвав никаких подозрений, – объяснил Иксиль. – Подумай сам. Если бы угарный газ не убил Джонса, ты обязательно списал бы его в ближайшем порту на Ксатру на полное медицинское обследование. И он остался бы в медицинском центре с полным описанием твоей внешности, всего экипажа и самого «Икара», а также, возможно, с маршрутной картой, которую Камерон составил, чтобы добраться до Земли.

– План полета не даст им ничего, – машинально возразил я. – Мы уже отклонились от маршрута Камерона, и я намерен продолжать в том же духе, пока у нас не кончатся деньги на взятки-подати в портах. Так ты считаешь, что он просто просчитался?

– Не знаю. – Иксиль помолчал. – Есть, конечно, и еще одна возможность, которой мы не касались. Ты не подумал обыскать тело Джонса, когда его забирали с корабля?

У меня мерзко засосало под ложечкой – дурной знак.

– Нет, – признался я. – Мне и в голову не пришло.

– Вполне вероятно, что убийца подстроил несчастный случай только ради того, чтобы использовать труп как тайник для передачи информации, – пояснил Иксиль. – Информации, которую он не мог просто пере дать по телефону, например фотографий, чертежей.

– Но зачем ему было так все усложнять? – спросил я. – Вся команда совершенно свободно гуляла по Ксатру. Почему не передать результаты своего шпионажа лично?

– Возможно, убийца просто не хотел рисковать, что его увидят в подозрительной компании.

Я обдумал все, что было сказано.

– Тогда выходит, что мы имеем дело с настоящим профессионалом.

– Да. Именно так, – кивнул Иксиль.

Я присвистнул сквозь зубы. Столь крутые ребята действительно существуют в природе, я даже лично знаю таких, кто пойдет на все, чтобы выполнить задание. Но чтобы профессионал подобного уровня завелся у нас на борту – это было бы слишком невероятным совпадением.

– И опять же, если кто-то так отчаянно жаждет за получить «Икар», что даже внедрил к нам крутого диверсанта, то почему мы до сих пор куда-то летим?

– Это действительно ключевой вопрос, – подтвердил Иксиль. – Боюсь, Джордан, в этой мозаике нам по– прежнему не хватает многих фрагментов.

– Ага, а самый большой фрагмент путешествует у нас под боком в грузовом трюме, – мрачно согласился я. – По-моему, пора попробовать самим взглянуть, что же там такое.

Иксиль снова потер щеку.

– Не знаю, – с сомнением в голосе сказал он. – Я изучил планы, которые Тера сумела найти в памяти борткомпьютера. Если верить схемам, ни один люк в грузовой отсек не ведет.

– В твоей механической мастерской есть ацетиле новая горелка, верно? – напомнил я. – Мы можем про делать собственный люк, где нам вздумается.

– Я не очень-то задумывался, как попасть туда, – мягко сказал Иксиль, – меня больше занимало, как скрыть сам факт, что мы туда заглядывали. Если несчастный случай с Джонсом подстроил не он сам, а если быть до конца честным, я не очень в это верю, значит, злоумышленник все еще на борту. Наверное, не стоит до пускать, чтобы и он смог заглянуть в наш трюм.

Приходилось признать, что напарник прав.

– Ладно, – неохотно согласился я. – Это может подождать. И все-таки держи резак наготове. Думаю, настанет день, когда мы больше не сможем позволить себе продолжать полет вслепую.

– Может, и так, – не стал возражать Иксиль. – Что из всего вышесказанного ты намерен сообщить остальным?

– Как можно меньше, – заверил я. – Я уже сказал Тере, что схлестнулся в порту с некими деятелями, которые поставили себе целью похитить «Икар».

– Что более или менее правда.

– Чистая правда, – подтвердил я. – Я также упомянул в разговоре с ней о том, что Камерона подозревают в убийстве. Просто хотел посмотреть, как она это воспримет.

– И что же?

– Девушка выразила недоумение, но я не заметил по ней, чтобы она действительно удивилась, – сказал я. – Хотя точно не знаю, что нам это дает. Думаю, о прочих подробностях, включая тот факт, что в деле замешаны паттхи, лучше пока помалкивать. И без того будет не легко объяснить экипажу, почему мы летим по поддельным документам и почему в портах не следует упоминать вслух название «Икар». Да и поднимать панику не стоит.

– Согласен, – ответил Иксиль, повертел головой и дважды щелкнул пальцами. Пикс и Пакс выскочили из– под моей койки (не знаю уж, что они там искали) и принялись карабкаться к Иксилю на плечи. – Я пойду наверх и…

Он осекся на полуслове, на его лице появилось странное выражение.

– Что там такое? – встревожился я.

– Не знаю, – ответил он все с тем же странным выражением лица. – Что-то не так, вернее, не совсем так. Но никак не могу понять, что именно.

Я уже стоял на коленях, с плазменником наготове. Осторожно, держась одной рукой за койку для пущей устойчивости, я наклонился и заглянул под нее.

– Ничего. Никаких подкроватных шпионов, никаких подозрительных пакетов, ждущих своего часа, чтобы взорваться, пока я буду спать, никаких подслушивающих устройств или бутылок с ядовитыми пауками, вообще никаких следов постороннего вмешательства. Просто гладкая металлическая палуба и гладкая металлическая стена внутреннего корпуса.

Я поднялся.

– Ничего нет, – доложил я, отряхивая колени свободной рукой.

– Конечно нет, – подтвердил Иксиль, скривившись на этот раз, должно быть, от досады на недогадливость своего напарника. – Если бы там было нечто такое, что можно заметить простым глазом, мы бы это увидели.