Текст книги "Мафия ФИФА. Футбол вне закона"

Крах денежной машины

Неоднократно упомянутое банкротство ISMM/ISL (ISMM была головной фирмой) стало крупнейшим разорением в экономической истории Швейцарии после краха Swissair. Эта тема омрачает первый срок Блаттера. После достопамятных сделок с ФИФА агентство закупает права по всему миру, чтобы увеличить свой портфель. От первичного размещения своих акций на бирже ожидали гигантских сумм. Некоторые из сделок были рискованными: к ним, например, относится чемпионат Европы по баскетболу, американский картинг, бразильские футбольные клубы. С одной лишь АТП (Ассоциация теннисистов-профессионалов) ISL заключила в 1999 году десятилетний контракт на громадную сумму в 1,1 миллиарда евро. Эксперты пришли в ужас. В то время как общая сумма контрактов составила более 4 миллиардов евро, финансовые трудности самого крупного в мире маркетингового агентства лишь нарастали. Запланированный выход на биржу не оправдался, в мае 2001 года ISL объявило о банкротстве.

Агентство проворачивало сделки со многими высокопоставленными функционерами. Если сначала взятки передавались в качестве гонораров, то за долгие годы сложилась четкая система с теневыми счетами и фондами, такими, как Nunca в Лихтенштейне или Sunbow SA на Британских Виргинских островах. Или доверенные лица снимали деньги со счета, переправляли за границу и передавали Жану-Мари Веберу, который доставлял их адресату. В его дипломате побывали миллионы.

После краха фирмы против Вебера, неприкосновенности которого от ISL бесцеремонно требовали Авеланж и Блаттер, началось расследование, как и против пяти его коллег. Ими было присвоено 70 миллионов франков. Деньги поступили от бразильской телекомпании Globo и японского рекламного холдинга Dentsu, который хотел обеспечить себе права на трансляцию ЧМ-2002 и ЧМ-2006. Ко всему прочему Dentsu является младшим акционером ISL. Блаттер так прокомментировал крах ISL: «Проблемы появились в феврале 2001 года, последствия дали о себе знать лишь в марте».

Здесь прослеживается явное противоречие. Получается, Блаттер, жестко все контролирующий, не обращал внимания на самое главное: как поступали и распределялись доходы от ЧМ. Зен-Руффинен уже в 1998 году подозревает неладное. Седьмого сентября он докладывает холдингу Sporis, держателю акций ISMM/ISL, что «по состоянию на 1 июля Globo уже внесла лицензионный сбор за ЧМ-2002 в размере 22 миллионов долларов» {6}. Генеральный секретарь напоминает Веберу о важном условии соглашения, согласно которому доходы ISL от реализации прав на ЧМ-2002 и ЧМ-2006 должны поступать на специальный счет в Базеле, к которому имеют доступ обе стороны. Предполагается, что агентство должно работать по прозрачным схемам и периодически выплачивать взносы ФИФА. Выясняется, что в договоре с Globo недостает именно этого пункта, который определяет выплаты на специальный счет ФИФА и ISL. В ФИФА банковская документация также не поступает.

Ничего не происходит. Юридическое бюро NKF в Цюрихе, которое обслуживает ФИФА, в мае 2000 года предостерегает финансового директора Линси, указывая на отсутствие специального счета и прочие недостатки. В то же время ISL «дополнительно заключает сублицензионные договоры». Юристы пишут, что подобные операции «противоречат чистым целям, которые господин Йозеф З. Блаттер преследовал при передаче прав» {7}. Невероятно. Неужели Блаттер за целый год не узнал об этом предостережении? Что сделал Линси с тем письмом? Просто выбросил его – или доложил президенту, что действия ISL противоречат его целям?

Теперь Зен-Руффинен оказывает давление на самоуправное агентство. Сотрудник отдела по работе с телевидением также еще в конце 1999 года указывал на пробелы в контракте с Globo. Зен-Руффинен пишет Веберу, что с 1998 года необходимые изменения по-прежнему не внесены. Зато имеются сублицензии на трансляцию ЧМ в Венесуэле, на Багамах, в Гане, Израиле, Тайване, Индонезии, Северной Африке и на Карибских островах. У всех тот же изъян, что и в договоре с Globo: отсутствует пункт по специальному счету с ФИФА, также изъято право ФИФА на проверку проведенных выплат. Действительно, ФИФА вынуждена сама запросить документацию в банке. И, наконец, специальный счет – «без ведома ФИФА» – перемещают из Базеля в другой банк в Люцерне. Зен-Руффинен предостерегает Вебера, что каждый из названных недочетов представляет собой «серьезное нарушение договора», и дает срок на их устранение до 22 июня 2000 года.

Ничего не происходит. ФИФА также ничего не предпринимает. И это при том, что в конце года федерация сама испытывает финансовые затруднения. Даже выплата жалованья сотрудникам под вопросом. И предвыборное обещание Блаттера о ежегодных субсидиях в 250000 каждой национальной федерации под угрозой. Международное телевизионное объединение упорствует и не желает платить за права больше, чем обговорено. Что делать? Финансовый директор Линси подключает связи со своим прежним работодателем. Credit Suisse предоставляет ФИФА кредит на 300 миллионов франков, договоры с «Кока-колой», «Макдоналдс» и прочими прилагаются в качестве залога.

В феврале 2001 года, за три месяца до краха ISL, Блаттер, наконец, сам выражает «серьезную обеспокоенность» и интересуется у Вебера, платежеспособно ли его агентство. Еще в начале января высокопоставленный представитель ISL сообщил ФИФА, что «возможно, ISL действительно неплатежеспособно» {8}. Блаттер напоминает давним соратникам обо всех обязательствах, которых ISL не выполнила, и о том, что в случае банкротства все договоренности потеряют силу. Он опасается, что, несмотря на устные заверения и парафированные документы от 25.11.2000 года, поддержка «Истока» со стороны ФИФА находится под вопросом. «“Исток” имеет огромное значение для нашей группы», поэтому Вебер просит о «скорейшей» встрече на уровне начальства, а лучше немедленной.

«Исток»? Так обозначается план совместного проекта ФИФА и ISL по преобразованию ценных бумаг. В ноябре 2000 года Вебер и финансовый директор ФИФА Линси разработали программу помощи разоренному ISL. При этом ФИФА дает ISL возможность зарабатывать на маркетинговых соглашениях – под общим руководством. Об этом неслыханном намерении, опасном и для самой ФИФА, также известно лишь узкому кругу лиц.

Вебер отчаянно тянет время. Он ищет, у кого еще можно выпросить ссуду, и не упускает из виду даже ФИФА. В то же время он вынужден успокаивать своих сотрудников и деловых партнеров. Прежде чем ФИФА соглашается выступить кредитором, дело принимает новый оборот. К ISL проявляет интерес французский холдинг Vivendi. Из Парижа в Цуг направляют делегацию из пяти человек. Во главе избавителей стоит человек по имени Жером Вальке. Он со своими людьми несколько дней изучает бухгалтерские книги ISL. После чего специалисты качают головами. Все, банкротства не избежать.

Тридцатого апреля финансовый директор Линси направляет президенту доклад под грифом «Срочно/Строго конфиденциально»: «К настоящему моменту порядка 250 миллионов спонсорских средств, полученных ISL, были использованы не по назначению и утрачены ввиду банкротства ISL». 19 мая помощник Зен-Руффинена Йон Довикен также готовит финансовый обзор. Он утверждает, что Блаттер и его люди, несмотря на явные указания, не приняли никаких мер. «Невзирая на тот факт, что девятнадцатого мая 2000 года NKF [юридическая компания ФИФА в Цюрихе] указала финансовому комитету ФИФА на отсутствие пункта о специальном счете, не было предпринято никаких мер. Финансовый комитет не настоял на немедленном устранении ошибки, и во время переговоров по маркетинговым соглашениям этот вопрос не был затронут. Четырьмя месяцами ранее NKF даже рекомендовала финансовому отделу ФИФА обеспечить сохранность специального счета и «в срочном порядке» снять все доходы от телекомпаний. Но в этом «не было необходимости». Не было необходимости обезопасить доходы в десятки миллионов? При этом с 3 января ISL даже не скрывало своего фактического банкротства. Но даже когда собственные юристы предложили проверить ISL с представителями банка, сетуют в генеральном секретариате ФИФА, финансовый отдел отказался {9}.

Их позиция, стремление обезопасить ISL, своей иррациональностью напоминает, каким образом продажному агентству прежде передавались права на рекламу. Неужели верхушке ФИФА есть что скрывать? Как проходили переговоры между Вебером и Блаттером? Предупредил ли Вебер о тех последствиях, которые грозили им в случае банкротства?

Двадцать первого мая занавес падает, ISL объявляет о банкротстве. Выясняется, что ISL/ISMM содержит фонд в Лихтенштейне, куда вкладывает десятки миллионов франков, предназначенные в качестве взяток высшим кругам спортивных федераций. Название фонда – Nunca, что с испанского означает «никогда». Двадцать первого мая 2001 года цюрихская Weltwoche передает прямую угрозу менеджера ISL: «Если погибнет ISL, не поздоровится и Блаттеру». Об этом заявил «известный ему адвокат с Зонненберга, штаб-квартиры ФИФА в Цюрихе, и пообещал облить Блаттера грязью, если ФИФА откажет ISL в поддержке».

Несколькими днями позже Блаттер выступает перед СМИ. Он дает пояснения, которые не имеют ничего общего с истиной, подкрепленной документами. Это происшествие застигло его врасплох, хотя генеральный секретарь еще три года назад упрекал ISL в том, что миллионные выплаты от бразильской телекомпании Globo не поступили на предусмотренный для этого счет и теперь недоступны для ФИФА. Блаттер рассказывает прессе, в чем еще пытался убедить правление и Юханссона – ISL всегда платило, и задержек никогда не было. Поэтому: «Лишь 21 апреля [2001] мы заметили, что платеж не поступил в назначенный срок» {10}.

ISL распускают, ФИФА незамедлительно подает на них в суд. Все-таки утрачены громадные контракты, и давнему партнеру не избежать обвинений. Иначе, что бы сказали деловой мир и общественность? С другой стороны, такая атака рискованна. Неужели ФИФА не опасается разоблачения тех людей, на которых жалуется?

Двадцать четвертого июля действующая в интересах ФИФА юридическая фирма NKF составляет программный документ: «Претензии к должностным лицам ISMM». В нем она перечислит всех людей, против которых могут быть приняты меры, и подсчитывает задолженность. Сумма только прямых претензий по возмещению ущерба невероятна: 166 миллионов франков от Globo, Dentsu, включая недополученные доходы от рекламы и трансляций. По словам адвокатов, «уже в сентябре 2000 года было очевидно, что агентство обанкрочено и погрязло в долгах». И, самое интересное: к лицам, обязанным возместить убытки, NKF причисляет и ревизоров ISL – финансовых аудиторов из KPMG. Они не заметили приближающегося краха и не сумели его предотвратить. В то же время KPMG обслуживает и ФИФА. Шаги против аудиторской фирмы адвокаты считают особенно выгодными: «По крайней мере, в отношении аудиторской фирмы KPMG не возникает сомнений, что соответствующий иск будет удовлетворен». Однако ФИФА отказывается выступать против KPMG.

Характерен также совет, который адвокаты дают ФИФА в отношении платежеспособности ISL: «В этом отношении имело бы смысл без промедления выяснить через детективные агентства, в каких подразделениях находятся действительно крупные активы». Нанять детективов против давних друзей? Лучше не стоит. Иск ФИФА, несмотря на эти советы, не направлен против Жана-Мари Вебера, как конкретной личности.

Нанятый позднее следователь по особо важным делам Томас Хильдбранд преодолевает все препятствия и добирается до обвиняемых. Осенью 2002 года Вебер, Мальмс и несколько бывших коллег попадают на непродолжительное время в следственный изолятор. Однако ФИФА в течение двух лет демонстрирует абсолютное равнодушие к делу. К тому времени неутомимый Хильдбранд приблизился уже к самому сердцу аферы. ФИФА больше не проявляет интереса к преследованию, она ищет более эффективные способы. Похоже, более эффективно заключить соглашение, которое можно охарактеризовать как сделку, прикрывающую подкуп. Нечто подобное ФИФА заключает с ликвидатором, несколько обвиняемых выплачивают в счет конкурсного имущества 2,5 миллиона франков. Следователь Хильдбранд хочет знать имена. Но адвокат футбольных воротил обращается в федеральный суд – высшую инстанцию в Швейцарии – и получает право не называть имен.

Хильдбранд начинает второе расследование. В конце концов, федерация и двое обвиняемых функционеров даже выплачивают 5,5 миллиона франков, чтобы начатое против них расследование в связи с ущербом ФИФА было закрыто. Для обвиняемых выгода заключается в том, что их имена не предадут огласке, что произошло бы в случае судебного разбирательства. Но правоохранительным органам в Цуге необходимо составить распоряжение о закрытии дела, в котором должны быть перечислены обстоятельства дела, включая имена обвиняемых и подозреваемых лиц. Там же приведена классификация взяток ISL в пользу ФИФА и частично фамилии тех, кто их получал, оказывал содействие или знал о них. Эта бумага становится бомбой замедленного действия для обвиняемых, когда различные СМИ в Цуге требуют публикации документа. Обвиняемые функционеры – это Авеланж и Тейшейра. Но кто из высокопоставленных функционеров укрывается за ширмой ФИФА, обвиняемой лишь «во вспомогательном порядке»? Следователь Хильдбранд проделал работу до конца. Ее невероятный взрывной потенциал обнаруживается лишь годы спустя.

Однако небрежность прочих швейцарских ведомств кажется странной. Этот случай показывает, сколь ограничен интерес правосудия к антикоррупционным расследованиям – по крайней мере, в большом спорте. Разве что дело в слепом доверии денежному курьеру Жану-Мари Веберу. Он никогда не назовет тех, кому раздавал свои миллионы. Но, согласно судебным протоколам, однажды Вебер – возможно, по недосмотру – все-таки оставил деньги себе. А так, как владельцы обслуживаемых ISL фондов и подставных фирм в подавляющем большинстве неизвестны, возникает вопрос: почему сотрудники налоговых служб Швейцарии не приняли меры? Почему они так уверены, что за некоторыми подставными фирмами не стоит сам Вебер? И, тем самым, наряду с ISL нанес громадный ущерб казне? И что насчет миллионов, которые он передал наличными: выплачивал ли он их вообще? Кто был получателем, разве их не следует обложить налогами? Есть ли среди них граждане Швейцарии?

Странно, но весьма примечательно, как в налоговом раю воспринимают второй по масштабам экономический крах. И отказываются от возможности принудить Вебера огласить имена своих клиентов. Небрежность – или снова тайное насаждение чьей-то политики?

Во всяком случае, Блаттер не может сказать ничего плохого о родных службах. «Власти Цюриха очень любезны к ФИФА и ко мне лично. Под Рождество я даже получил письмо, в котором назван добросовестным налогоплательщиком Цюриха» {11}.

Подправленные балансы

ISL еще бьется в агонии, а перед Блаттером уже стоит новая задача. В мае 2002 года на конгрессе в преддверии ЧМ он хочет переизбраться на следующий срок. Однако потери слишком велики – ко всему прочему, на ФИФА висит кредит в 300 миллионов, взятый в прошлом году. На конгрессе это произведет далеко не лучшее впечатление. Можно ли как-нибудь вычистить это пятно из балансов?

Пробил час банкира Линси. Он предлагает решение, весьма спорное с экономической точки зрения, но для Блаттера просто превосходное: передать часть контрактов на рекламу «авансом». Большой выручки это не принесет, но и ее вполне хватит, чтобы перед конгрессом в Южной Корее подправить показатели баланса. Для этого необходима секьюритизация. То есть привлечение средств в счет будущих доходов – тот же обмен, но на менее выгодных условиях. Этот проект получит название «Биг-Мак». Предложение Линси грозит ФИФА сверхзадолженностью: привлечение новых кредитных средств повлекло бы за собой «мгновенную сверхзадолженность ФИФА». По оценке Линси, на 31 декабря 2001 года сверхзадолженность составила бы 370 миллионов, вместо 30 миллионов собственного капитала от проекта «Биг-Мак». Избиратели вряд ли пришли бы от этого в восторг, а Юханссон и его сторонники только и ждут подобной ситуации.

Генеральный секретарь Зен-Руффинен выступает резко против секьюритизации. Но KPMG и адвокаты ФИФА тоже отказываются поддержать проект. В NKF констатируют, что для ФИФА будет намного лучше просто продлить краткосрочный кредит у Credit Suisse. Сверхзадолженность, которой опасаются люди Блаттера, называют «во всех отношениях ошибочной». Адвокаты решительно отвергают предложение Линси. Даже в случае сверхзадолженности Международной федерации футбола нечего опасаться, ведь это объединение, а не акционерное общество: «Но так как сверхзадолженность неравнозначна неплатежеспособности союза и не имеет значения для его дальнейшего существования, то она не оправдывает подобную концепцию финансирования». При этом адвокаты иронизируют: проект «под названием «Биг-Мак» лучше всего характеризует аппетит банков» {12}.

Но не только они отговаривают Блаттера. KPMG находит «подобные действия с экономической точки зрения лишенными смысла, даже дезориентирующими. С учетом будущих доходов до 2006 года финансовое положение ФИФА будет представлено в искаженном виде». Аудиторам известны эти приемы. «К тому же оборот за ЧМ-2006 дважды будет указан в качестве дохода, так как с 2003 годом балансы будут подводиться по международным стандартам отчетности и разделены по периодам согласно производственно-экономическим критериям. В особенности нас смущает то обстоятельство, что доходы будут реализованы за рамками еще действующего расчетного периода ФИФА (4-летнего цикла ЧМ)». Крайне неохотно и на определенных условиях аудиторы, наконец, складывают оружие: «В законах, особенно актуальных для ФИФА инструкциях о порядке ведения бухгалтерского учета, слишком мало указаний, квалифицирующих запланированное сведение баланса, как нежелательное».

Восстание экспертов. Но Линси знает, на какие кнопки давить в случае с Блаттером: спортивная политика, предвыборные обещания, финансовая помощь. Он напоминает Блаттеру, как тот поправил свое положение благодаря кредиту в 300 миллионов. «Биг-Мак» улучшит столь важную для спортивной политики и СМИ финансовую картину», – пишет он. Но для СМИ хорошая финансовая картина не столь важна, они также охотно пишут и о финансовых бедствиях. Но она важна для президента, так как с отрицательным балансом шансы на переизбрание минимальны. Чтобы Блаттер все правильно понял, Линси напоминает ему вот о чем: «Запланированная секьюритизация в долларах США дает вам, глубокоуважаемый президент, возможность пообещать на конгрессе в 2002 году, что все долларовые риски по программе финансовой помощи (250000 долларов каждой федерации ежегодно) ФИФА возьмет на себя. Для этого было даже отменено решение финансового комитета. В конце концов, разве не замечательно, что ФИФА снова сможет выплачивать каждой федерации по 250000 долларов».

Срабатывает. ФИФА получат краткосрочно порядка 440 миллионов евро. Но в конечном итоге, по оценкам многих независимых экспертов, это стоило федерации огромную кучу денег. Но в руках ФИФА монополия в виде ЧМ. Деньги падают с неба, их не надо зарабатывать. Блаттер охотно принимает этот «рог изобилия», чтобы подправить положение своей федерации. В действительности дела обстоят так, что благодаря этому «рогу» ФИФА может не обращать внимания на свое скверное положение и миллионные убытки. Это подтвердится еще не раз.

Зен-Руффинен давно чувствует себя отверженным в организации, главным администратором которой является. Очевидно, столь «ненадежному» человеку, как генеральному секретарю, и при подготовке секьюритизации нельзя ничего доверять. В недоумении он пишет Линси: «Дошли сведения, что вы, по указанию президента, не передали моему юрисконсульту запрошенных мною документов по всем финансам (новый план управления ликвидностью, годовые балансы и финансовые отчеты от 1998, 1999 и 2000 годов). Я не понимаю подобного отношения и вынужден требовать, чтобы вы сегодня же передали мне документы» {13}.

В ФИФА трудится порядка 200 сотрудников, они поделены на пять фракций и переживают глубокий раскол. Зен-Руффинен примыкает к противникам Блаттера. Он тайно встречается с высшими европейскими функционерами. Используются, как сообщают приближенные Блаттера, кабинеты советников и частные резиденции. По плану живущий в Париже камерунец Исса Хаяту, президент африканского союза КАФ, 29 мая 2002 года выступит против Блаттера на выборах в Сеуле. Его поддержит французский лицензиат Жан-Клод Дармон. Слабых мест у Блаттера хватает. Ключевые слова: круговая порука, финансы ФИФА. Блаттер все пронюхивает: «Я заметил, что за пределами ФИФА что-то готовится. Уже настроил антенны» {14}.

Спустя несколько недель после краха ISL Леннарт Юханссон, член исполнительного комитета ФИФА, направляет Блаттеру 25 вопросов. По обыкновению, о стратегических решениях никого не информировали. Следует множество вопросов по ISL, и – внимание! – по жалованью президента: как оно выглядит, кто и каким образом его устанавливает, как происходит назначение личных помощников Блаттера. И эта правящая группа: что это такое, кто в нее входит? {15}

Антенны Блаттера вращаются без остановки. Быть может, уже в собственном лагере объявились мятежники? Даже Чак Блейзер, генеральный секретарь КОНКАКАФ и известный «поборник» порядочности[9]9
  В 2015 году Чак Блейзер признается во взяточничестве и участии в коррупционных схемах, став одним из главных информаторов ФБР. – Прим. ред.


[Закрыть], пишет ему гневное письмо. Как обстоят дела с правами ISL, получим мы их назад или нет, что будет дальше? «Чего я совершенно не понимаю, так это почему данный вопрос оказался в компетенции президента. Исполком тщательно изучил структурный план на новое тысячелетие. Переход административных функций в компетенцию президента противоречит его должности и не входил в планы исполкома» {16}. Задачами маркетинга занимается генеральный секретарь. У Блейзера дурное предчувствие ввиду заявлений Блаттера, что все проблемы ISL будет решать он сам. «Если вы хотите сказать, что сами курируете этот вопрос в своем кабинете, это следует обсудить с исполнительным комитетом». Американец не помнит себя от злости, он подчеркивает, какие задачи входят «исключительно в компетенцию генерального секретариата», и осмеливается критиковать: «Структура ФИФА не может складываться по образу человека в директорском кресле». Директор, занимающийся сомнительными делами, – так это выглядит теперь даже по мнению преданного Блейзера. «Ранее вы учредили программу Goal. Ни одна программа не заслуживала столько критики в отношении ее действий и недостатка координации. Больше не взваливайте на себя такого. Вы не посоветовались с нами. Жаль, что вынужден советовать это вдогонку, но, боюсь, ваш курс ошибочен и опасен для будущего федерации».

Блейзер вызывает у Блаттера раздражение. Но Юханссон опасен. Блаттер отвечает на 25 неудобных вопросов и отправляет ответы президенту УЕФА лишь за три дня до конгресса в Буэнос-Айресе – на французском {17}. Он снова делает вид, будто все давно прояснилось, только его противники по обыкновению ничего не заметили. Что стало с проектом «Исток», совместном займе с ISL, который был отвергнут? Пожалуйста, подробная информация по транзакции была представлена исполнительному комитету 3 августа и 10 декабря 2000 года, затем 16 марта 2001 года – далее Блаттер называет еще пять заседаний, на которых финансовый комитет представлял отчет. В общей сложности восемь дат за 17 месяцев – нельзя ли работать внимательнее? Очевидно, Юханссона и его людей, которые годами безупречно ведут дела в УЕФА, поражает сонная болезнь всякий раз, когда они исполняют обязанности в рамках ФИФА.

Блаттер в своем репертуаре: вместо того чтобы четко отвечать на поставленные вопросы, он напоминает о каких-то заседаниях. Они, если кто-то действительно сверится со старыми протоколами, конечно же, не дадут конкретных ответов на актуальные вопросы. От вопроса, что он знает о доходах, которые получили ISL и Кирх, но не направили ФИФА, Блаттер отделывается тем же приемом. Ни чисел, ни операций, ни актуальных положений, – ничего нет. «Детальная информация» давно была представлена на четырех заседаниях в апреле, мае, июне. С добрым утром, Европа! И далее в том же духе. О нарушениях со стороны ISL Блаттер «впервые узнал» 21 апреля 2001 года. Все документы, представленные по данному делу, говорят об обратном.

Вопросы о его вкладе в создание FIFA Marketing AG, кадровом наполнении и роли, которую сыграли при этом «президентские советники» и генеральный секретарь, Блаттер объединяет с вопросом о том, кто принял решение принять 65 бывших сотрудников ISL и на каких условиях: «Прочтите письмо генерального секретаря от 18 апреля всем членам исполнительного комитета». Значит, там обо всем сказано? Вероятно, даже читая корреспонденцию ФИФА о собственных финансовых затруднениях, европейцы умудряются прикорнуть.

Столь же виртуозно Блаттер отделывается от вопроса о своем жалованье, а также о назначении и содержании своих советников: «Доходы всех сотрудников ФИФА, включая президентские службы, соответствуют тарифной сетке, составленной генеральным секретарем и одобренной президентом. Вознаграждение последнего установлено финансовым комитетом в тот же момент, когда был определен размер выплат членам исполнительного комитета (24.09.1998)». Проще говоря: на вопрос о своем жалованье он не отвечает даже собственному вице-президенту. А правящая группа, что она собой представляет? «Обыкновенная команда советников». Спустя пару недель, на заседании правящей группы, это звучит иначе: Блаттер подчеркивает, что правящая группа «является главным консультативным органом, который играет решающую роль при вынесении решений».

На внеочередном конгрессе в Буэнос-Айресе в июле 2001 года Блаттер должен раскрыть свои планы. Но он вытягивает из рукава очередной козырь. Часть правящей группы составляют люди из McKinsey, которые в прошлом году прижились в ФИФА. Они разрабатывают для президента безупречную во всех отношениях стратегию, скрупулезно продуманную вплоть до мягкой подсветки при выходе Блаттера на сцену.

На особом заседании Блаттер разыгрывает свою излюбленную роль, рассказывает о стабильном финансовом положении ФИФА и напоминает о ежегодных 250000 долларов для каждой федерации. А убытки после краха ISL? Мелочи, не больше 51 миллиона франков. В то же время, встревоженно отмечает Юханссон, Блаттер воздерживается от заявлений, «что доходы от ЧМ-2006 использованы уже в 2000 и 2001 годах». Вместо того чтобы сообщить что-то конкретное, Блаттер обещает устроить проверку финансов ФИФА в конце октября 2001 года. Об остальном заботятся статисты, представители карликовых государств и стран без футбольных традиций. Они как по заказу восхваляют открытость и лидерские качества президента. К самым предданным сторонникам Блаттера в этой вакханалии относится глава футбольного союза Болгарии Иван Славков, который входит также в состав МОК. Хоть и недолго. Славков, будучи зятем болгарского диктатора Тодора Живкова, занимал множество постов и, как многие представители спорта, после крушения восточного блока остался в верхах. Но в 2005 году его выставляют из МОК. Британские независимые тележурналисты, прикинувшись представителями Лондона, претендующего на проведение Олимпиады, сняли, как он за деньги предлагал необходимые для победы голоса. Ловушка, в которую попадется еще не один властитель футбольного мира.

В Буэнос-Айресе Блаттер по наставлению McKinsey заключает свою семью в крепкие объятия. Но внешне он преуменьшает участие фирмы племянника Филиппа. Нет, McKinsey не имеет прямого отношения ни к подготовке, ни к речи президента, заверяет представитель ФИФА Андреас Херрен. Для подобной разъяснительной работы существует пресса. Если это правда, то что тогда побудило Блаттера пятью месяцами ранее, 9 февраля 2001 года, поручить McKinsey «следующие три темы» в дополнение к существующим – среди которых и «концепция по Буэнос-Айресу»? Изобличительно и то, что глава McKinsey в Цюрихе со списком оказанных президенту ФИФА услуг включила в счет пункты, из которых следует, что это был, скорее, конгресс McKinsey, а не ФИФА. К статьям расхода, которые McKinsey представляет ФИФА, относятся такие пункты, как оформление зала конгресса, координация с MegaLuz, исполняющим агентством, техника для презентации, подготовка речи и презентации. В сметы включена даже «организация выступлений и поименного голосования во время конгресса» и последующая обработка документов, брошюр и компакт-дисков.

На несколько месяцев президент обрел покой. В октябре 2001 года KPMG должна представить исполкому ФИФА отчет. Она составляет обзор по состоянию на 30 июня, нет даже намека на комплексный анализ. Оппозиция сыта по горло. «Нам нужен был детальный отчет по состоянию ФИФА, – с возмущением пишет шотландец Дэвид Уилл финансовому директору Хулио Грондоне. – Я рассчитывал на 200–300 страниц и думал, что сплю, когда получил два листочка. И даже от них осталось двойственное впечатление».

Президент и правящая группа упрямо гнут свою линию. При этом Блаттер понимает, что ступает по тонкому льду. В протокол заседания правления от 13 ноября 2001 года занесены его слова: «Наше положение по-прежнему неустойчиво. Чтобы предварительное финансирование ЧМ прошло без помех, ФИФА должна оправдать полученные от телекомпаний поручительства». Затем финансовый директор Линси напоминает, что «решено сократить дневную ставку арбитров до 50 долларов». Хорошо, что на чем-то, точнее, на ком-то, можно сэкономить, но это далеко не единственная мера экономии. Руководитель отдела прессы Кейт Купер сообщает, что Детская деревня SOS «так и не получила обещанных 2 миллионов долларов» от игры в Марселе. Этот ход, как выяснилось, был убыточен (KPMG устанавливает «положительное сальдо баланса в 80000 франков»). В тот же день Зен-Руффинен разъясняет Детской деревне SOS, что «выплата суммы в два миллиона долларов невозможна». Экономят на всем. Даже на бумаге, когда дело касается подробного отчета о финансовом положении: два листа вместо двух сотен.

Не экономят только на собственных дармоедах. На повестке дня того заседания стоял также вопрос Сэлби Брауна, директора телевизионной компании CSTN в Тринидаде и Тобаго. В 1999 году он купил у ISL права на трансляцию ЧМ-2002 в Карибском регионе. С тех пор ассистент Блаттера Джек Уорнер не находит себе места от злости, он даже грозится сорвать юношеский ЧМ-2001 на своем острове, если контракт с CSTN не будет аннулирован и права на трансляцию ЧМ не будут, как прежде, перепроданы ему. На многих заседаниях ФИФА ему обещали, что дело CSTN будет разрешено в его пользу – «как это было в 1990, 1994 и 1998 годах». Это, между прочим, объясняет, как бывший учитель из Рио-Кларо стал затем мультимиллионером на стезе футбольного деятеля Тринидада. Права должны достаться не владельцу телекомпании Брауну, который хотел заплатить за них 2,5 миллиона долларов, а деятелю ФИФА Уорнеру – причем «как прежде». То есть по цене в один доллар.