Текст книги "Большие бульвары"

14
Словно героиня Золя Нана приехала в отпуск в Марракеш

Кариму Арриге, хозяину кебаб-ресторана и одновременно лаунж-бара «Бродвей Бульвар», не понравилось то, как Мануэла с ним разговаривала во время достопамятного фривольного аперитива, который она устроила месяц назад. Он носил в себе обиду и теперь, когда нашел способ отомстить, был весьма доволен собой. Этим вечером, во второй четверг декабря, к семи часам, Карим не без радостного предвкушения поставил на тротуар рекламный щит с красивой надписью: «Фривольный аперитив: За каждый купленный напиток кольцо-вибратор в подарок».

Большего и не нужно было, чтобы возбудить любопытство Дории, оказавшейся в этот вечер среди первых посетителей заведения. Беттина, которая хотела ее видеть, собиралась прийти в ресторан вместе с Капюсин, потому что девочку, конечно, не могли оставить в яслях допоздна. Дория из-за столика в глубине лаунж-зоны помахала рукой Беттине, которая вошла, толкая перед собой детскую коляску. Подруга с трудом пробралась к ней, растолкав посетителей и опрокинув на своем пути несколько стульев. Беттина передвинула стол, чтобы поставить колясочку, и упала на красный бархатный пуфик:

– Я тебя убью! Чтобы я еще когда-нибудь с кем-нибудь встречалась в баре после шести!

Она обвела ресторан взглядом, полным негодования. Обстановка, по замыслу Карима, отличалась эклектичностью: этнические светильники с бахромой, закопченные бордовые стены, бархатные кресла со стрельчатыми спинками и столешницы чеканной меди… словно героиня Золя Нана приехала в отпуск в Марракеш. Беттина сунула дочке книжку с картинками и откинулась на пурпурные парчовые подушки:

– Надеюсь, хоть коктейли они делать умеют. Слушай, Дория, я нашла тему для моей коллекции бижутерии. Я назову ее «Принцесса Матильда», в честь кузины Наполеона III, хозяйки светского салона. Что ты об этом думаешь?

– Ты о чем? Мы должны сосредоточиться на съемках нашей программы. У тебя не будет времени еще и бижутерию делать. А потом, как же Капюсин?

– Мне просто не оставалось ничего другого. Одна моя подружка делает украшения ручной работы, вот она и предложила мне половину своего стенда в салоне «Первый класс». Мне это показалось хорошей идеей. Может быть, я слишком увлеклась, но когда она перезвонила мне, чтобы уточнить, не передумала ли я, уже неудобно было отказываться.

– Ну, ты умеешь найти приключения на свою задницу. Узнаю мою Беттину!

Подошел Карим с подносом и поставил на стол две стопки водки с клюквенным соком, украшенных мешалками для коктейлей в форме сердца, и положил рядом две небольшие квадратные упаковки из блестящей фольги, красную и синюю:

– Кольца-вибраторы для дам!

Заинтригованная Дория взяла со стола квадратик.

– Ну как, ничего аперитивчик получился? – спросил Карим. – Не знаю, как там с клиентами у Мануэлы, но у меня полным-полна коробочка. Многие дамочки вообще подумали, что здесь-то все и происходит!

И правда, оглянувшись вокруг, Дория заметила несколько чисто женских компаний, которые, расположившись в бордовых креслах, как ни в чем не бывало попивали розовые коктейли. На стойке, на самом видном месте, возвышалась огромная ваза разноцветных пакетиков с теми самыми кольцами-вибраторами.

– Ну, это уж слишком! – Дория осуждающе посмотрела на Карима.

– На войне как на войне. Ты же слышала, как она со мной в прошлый раз разговаривала? Ой, забыл для вас попкорн. Одну минуту.

– Я, по крайней мере, пробую что-то новое, чтобы заработать на жизнь. А ты до сих пор играешь для Джосс роль дойной коровы. Не найти ли тебе настоящую работу? – принялась за свое Беттина.

Она обожала поучать Дорию.

А вот Дория терпеть не могла, когда ее лучшая подруга начинала учить, как ей жить, как искать работу и как выбирать мужчин. Чтобы отвлечься, она набрала эсэмэску Мануэле. Конечно, нехорошо подливать масло в огонь, но богиня «О май год!» на этот раз как-то медленно реагирует.

Беттина снова принялась рассказывать биографию принцессы Матильды, не замечая, что Капюсин, заинтересовавшись маленькими блестящими штучками, которые Карим положил на стол, выронила свою книжку и схватила красный пакетик. Некоторое время она рассматривала эту незнакомую игрушку, затем тихонько запихала ее себе в рот.

– … И тогда ее отец, Жером Бонапарт, который все еще был на мели, выдал ее замуж за графа Демидова, баснословного богача, славящегося своей жестокостью, – продолжала Беттина свой рассказ. – Матильда сбежала от мужа в Париж, забрав с собой великолепные драгоценности, которые отец дал ей в приданое.

Дории пришлось сделать усилие, чтобы понять, почему Беттина вдруг заговорила о Жероме Бонапарте.

Вдруг Капюсин испуганно расплакалась: игрушка, которую она покусывала, вдруг начала двигаться! Беттина быстро повернулась к дочке, которая плакала, зажав в кулачке красный жужжащий пакет. Она в ужасе вырвала упаковку из рук Капюсин и бросила ее на стол. Жужжа, как моторчик, пакетик пополз по столешнице.

– Да уж, Карим большой выдумщик. – Дория посмотрела по сторонам, ища взглядом хозяина заведения.

Капюсин увидела, что новая игрушка ползет прямо на нее. Ей, наверное, представилось, что в пакете прячется страшный паук с волосатыми лапками и злобными глазами. От страха девочка разрыдалась еще больше.

На плач обернулся какой-то мужчина с короткой стрижкой и в хорошо сидящем костюме. Он нахмурил брови за очками в роговой оправе:

– Не знаю, подходящая ли это игрушка для ребенка.

Беттина с Дорией переглянулись, не зная, смеяться или обижаться. Красный пакетик все полз вперед, подталкиваемый неослабевающей вибрацией. Наконец он шлепнулся на пол, от чего Капюсин расплакалась с новой силой. Мужчина подобрал кольцо и вернул его Беттине, которая стала лихорадочно пытаться его отключить.

– По-моему, лучше вам его открыть, – посоветовал мужчина в очках.

– Вы совсем с ума сошли? – Беттина продолжала свой неравный бой с вибратором.

– Просто чтобы найти кнопку. – Мужчина сделал еще одну попытку разрядить ситуацию.

Капюсин все плакала и тянула пухлые ручки, требуя вернуть ей игрушку. Беттина попыталась отвлечь внимание дочери книжкой, но та швырнула ее на пол; попробовала засунуть малютке в рот соску, но та ее выплюнула. Дория помахала перед носом девочки бумажной салфеткой, и это без толку. Оставалось только сплясать… Несколько человек раздраженно оглянулись.

– И кому только пришло в голову притащить в бар ребенка! – послышался недовольный женский голос.

Отчаявшись, Беттина разорвала блестящую упаковку и вынула из нее что-то вроде большого, сделанного из гибкого ярко-красного пластика кольца с массивным камнем. Кольцо было размером с презерватив. Она надавила на вибратор с боков, и мотор отключился. Увидев яркую штучку, Капюсин разулыбалась и снова потянулась к ней, радостно щебеча.

– И не мечтай, Капюсин! – воскликнула Беттина, засовывая кольцо подальше в сумку.

Девочка раскрыла ротик для нового крика. Дория увидела, как на лице Беттины мелькнул ужас. Когда малышка вот так вот набирала полную грудь воздуха, ее голосок мог поспорить даже с сиреной пожарной машины. Беттина лихорадочно зашарила в сумке в поисках кольца. И тут Капюсин испустила поистине пронзительный вопль. Молодая мамаша подняла пылающее от стыда лицо и с лицемерной улыбкой протянула дочке секс-игрушку. Радостно блестя глазенками, малышка схватила ее и принялась сосать. Беттина печально посмотрела на Дорию:

– Да, я готова на что угодно, лишь бы она замолчала. И что?

– Я разве что-нибудь сказала? Сначала у нас есть принципы, потом появляются дети. – Дории стало жаль подругу.

Они перевели взгляд девочку, которая беззаботно играла, весело повизгивая, когда вибратор шлепал ее по носику. Беттина сделала хороший глоток коктейля и продолжила взрослый разговор:

– Украшения у Матильды были просто прелестные, меня особенно вдохновила коллекция медальонов…

– Я хотел бы представиться. Феликс Балтимор, – перебил ее молодой человек в очках с роговой оправой, протягивая руку сначала Беттине, потом Дории.

Он смотрел на нее, как золотоискатель, наконец обнаруживший долгожданный слиток. Дория заметила, что ногти у него обкусаны.

– Вы здесь часто бываете? – осведомился Феликс.

– Нет, – сухо отрезала Беттина, намериваясь во что бы то ни стало закончить свой рассказ.

– Да, я живу в этом особняке, – улыбнулась Дория, готовая на любые компромиссы, лишь бы не слышать больше ни об украшениях, ни о принцессе Матильде.

– Какое совпадение, а я там работаю! Я директор «Лазер Финанс», наш офис на третьем этаже.

Дория нахмурила брови:

– Я думала, там Генеральный банк…

– Мы их филиал, разрабатываем финансовые продукты.

Дория не могла скрыть брезгливую гримаску. Осадок от неприятностей с Генеральным банком еще остался. Ей удалось добиться отсрочки выплаты, но сумму банк обсуждать отказался. Она должна была выплатить все до цента.

– О, я знаю, что вы думаете. Знаю, что думают все жильцы… – Директор «Лазер Финанс» заметил выражение лица Дории.

– Да ничего мы не думаем. – Дория уже хотела закончить разговор.

– В том-то и дело!

– Дория! – прервала их Беттина, не отрывая взгляда от двери. – Это что еще за секс-бомба?

В бар вошла Мануэла. Встряхнув своими черными кудрями, она, словно разгневанная богиня возмездия, направилась к стойке.

– Это Мануэла. – Дория уже поняла, что сейчас произойдет.

– Да нет, у нее за спиной!

За Мануэлой вошел Саша Беллами, красивый, как итальянский актер шестидесятых годов. Его сопровождал целый кортеж девушек, которые последовали за Мануэлой.

– Тот самый ГБ, о котором я тебе говорила.

– Генеральный банк? – переспросил Феликс Балтимор, не желая отвлекаться от своей темы.

– Нет, герой-бойфренд! – пояснила Дория.

– Токсичный соблазнитель. Точно токсичный, – пробормотала Беттина.

Широким шагом пройдя по бару, мстительная Мануэла схватила вазу со стойки, словно боевой трофей. Затем повернулась красивым гибким движением, взметнув в воздухе тяжелые пряди… и наткнулась на Карима, который глядел на нее, скрестив руки на груди. Мануэла отступила на шаг. Могло показаться, что она оробела, если бы не сверкающий ненавистью взгляд, которым она с головы до ног смерила хозяина бара. Она взмахнула свободной рукой, и вдруг на всех обрушился ливень… арахиса! По ее сигналу девушки из ее свиты стали разбрасывать пригоршни орешков. Они градом посыпались на головы посетителей, в стаканы, в тарелки, на пол. Все кричали и пытались увернуться от маленьких летящих снарядов. Некоторые клиенты воспользовались суматохой, чтобы сбежать, не заплатив, давя на пути десятки соленых орешков. Мануэла запустила руку в свою сумочку, вытащила оттуда пригоршню арахиса и швырнула в лицо Кариму:

– Это единственное, что ты можешь раздавать бесплатно в своей пивной!

15
О, это сладкое чувство, которое испытываешь, залезая в еще теплую постель

Когда Симон ушел на занятия, а Дория захлопнула за собой дверь, отправляясь на кастинг, Макс решил еще немного поспать. Утром он встал, приготовил завтрак и выпил кофе вместе с молодежью. После появления Дории так начинался каждый его день. Максу нравилось это утреннее оживление, и ему почти удалось привыкнуть к этому новому ритму. Но вчера он был с приятелями в Английском клубе, где они играли до глубокой ночи. Наутро тело просило снисхождения, а ум, от недосыпа обмякший, словно пастила, не находил на это никакого достойного возражения. Макс протер губкой кухонный стол и чуть ли не бегом бросился в спальню. О, это сладкое чувство, которое испытываешь, залезая в еще теплую постель, это расслабление всех мышц, ожидающих еще немного отдыха. В сладком предвкушении он вытянул ноги под одеялом.

Именно в этот момент раздался звонок в дверь.

Почтальонша была недурна собой, и Макс не мог ей не улыбнуться, просто по привычке. В руке у нее была пачка одинаковых конвертов, вероятно от одного и того же отправителя, посланных заказной почтой. Мягким тоном, каким обычно разговаривают с больными, она спросила у него, действительно ли он г-н Макс Даан. Он подписал уведомление о вручении и закрыл дверь.

Мсье Макс ДААН

19-бис, бульвар Монмартр

75002 Париж

Генеральный банк

12, бульвар Капуцинок

75009 Париж

Париж, 14 декабря 2011 г.

Кас.: окончание аренды – продажа квартиры.

Заказное письмо с уведомлением о вручении.

Господин Даан.

В настоящее время Вы занимаете квартиру, являющуюся собственностью Генерального банка, которую Вы арендуете у нас по адресу 19-бис, бульвар Монмартр, 75002 Париж. Подписанный нами договор аренды закончится 30 июня 2012 года.

Информируем Вас, что с этой даты мы не возобновляем договор аренды этой квартиры в связи с ее предстоящей продажей.

В соответствии со статьей 15-2 закона от 6 июля 1989 года, которую Вы найдете в приложении, извещаем Вас, что эта квартира и ее подсобные помещения будут проданы по цене… евро. Поскольку Вы в настоящее время занимаете эту квартиру, Вы имеете право в приоритетном порядке в течение двух следующих месяцев приобрести ее.

В случае, если от Вас не последует ответа по прошествии вышеуказанного срока, это будет сочтено отказом.

С уважением,

Жером Ленорман, президент – генеральный директор

Генерального банка

Приложение: Статья 15-2 закона от 6 июля 1989 года, параграф 1–5.

Макс опустился на диван в гостиной и долго просидел без движения. Его тело было неподвижно, испуганный взгляд метался по комнате, пытаясь вырваться в высокие окна, и натыкался на стены. Он прожил в этой квартире уже более сорока лет. Каждая мелочь, каждая деталь лепнины, каждая паркетина были ему знакомы даже больше, чем собственное лицо. За окнами шумел бульвар Монмартр, ехали машины, шли пешеходы, в ресторанах подавали еду, а в магазинах продавали товары. А Макс Даан беспомощным стариком застыл в углу дивана. У него не было достаточно накоплений, а в его возрасте никакой банк не согласится предоставить ему ссуду. В памяти всплыли советы матери, банкира, дяди и друзей. Никого из них он не послушал. Он жил, как птица на ветке. Макс никогда не откладывал деньги, тратя их не задумываясь. Рестораны, выпивка, встречи с интересными или пустыми людьми, разговоры, размышления, чтение, музыка… Он обольщал самых красивых женщин, занимался с ними любовью, расставался, не причиняя лишней боли. Чуть ли не каждый день он встречался с друзьями, а дочерям не уделял должного внимания и забывал о внуке. Он умел покупать и перепродавать картины, время от времени приобретая картину для себя. А еще он умел находить талантливых художников. Но главным наслаждением в его жизни была игра. Макс обожал играть в покер. Играть в покер и бояться все проиграть, наслаждаясь этим страхом, играть в покер и жить, словно на натянутом канате, играть, чтобы жизнь сделалась ярче.

Вдруг Максу показалось, что он увидел себя как бы со стороны, понимая все минусы своей жизненной философии. Легкомыслие ему отомстило. Жизнь предъявила ему счет: письмо о выселении. Через полгода он может остаться на улице, вдали от Больших бульваров, вдали от всего, что было его жизнью. А что будет с Симоном и Дорией?…

Он с трудом поднялся и вернулся к себе в комнату. Постель была еще разобрана. Макс свернулся в клубок под одеялом и забылся тяжелым сном.

16
Когда смотришь на проходящих мимо девушек, время проходит быстрее

У выхода со станции Страсбур-Сен-Дени Дория увидела, как полицейские обыскивают какого-то парня, толкнув его к стене. Компания африканцев, собравшихся вокруг жаровни торговца каштанами, окинула ее слишком долгим взглядом, молча, просто потому, что, когда смотришь на проходящих мимо девушек, время проходит быстрее. Тротуар на бульваре Сен-Дени был покрыт гололедом Дория поскользнулась и выругалась себе под нос, но продолжила свой путь. Молодой человек, стоявший перед дверью африканского салона красоты, спросил, не хочет ли она маникюр. Нет, маникюр она не хочет, она страстно желает поговорить с Жослин Дюбуа. Молодой человек отступил в сторону, пропуская ее. Салон был тесный, как музыкальная шкатулка, стены ломились от полок с косметикой, париками, прядями, косичками… В большом кожаном кресле перед огромным зеркалом восседала Джосс с волосами, покрытыми блестящей маской, которую парикмахерша наносила кисточкой. Именно здесь Джосс выпрямляла волосы, добиваясь неповторимого блеска их упругих прядей. Увидев в зеркале молодую актрису, она чуть не подскочила в кресле:

– Что ты здесь делаешь? Кто тебе дал адрес?

Дория встала у нее за спиной:

– Ты сама и сказала, когда я захотела попробовать наращивание волос. Так что, когда ваша администратор ответила мне, что ты в салоне красоты, я пришла прямо сюда.

– Я терпеть не могу, когда меня достают в нерабочее время. Что тебе надо? Я тебе все время нахожу роли, – проворчала Джосс.

– Да, после рекламы маргарина я получила от тебя дезинфицирующее средство для туалета, моющее средство для кухни, низкокалорийный йогурт, гигиенические прокладки… Спасибо! Ты же знаешь, как это вредит имиджу актрисы. Если так будет продолжаться, я больше ни одному режиссеру в Париже даже на глаза не смогу показаться.

– Я тебя не понимаю, Дуду. Только недавно ты чуть ли не в слезах просила найти тебе заработок, а теперь жалуешься, что работы слишком много.

– Я хочу настоящую роль, Джосс! Найди мне роль медсестры, школьной учительницы, налетчицы, полицейской… Мне всего-то и надо одну-две нормальные реплики в настоящем фильме! А не в тридцатисекундной рекламе какого-то дурацкого товара.

– Я же говорю, это не так легко.

Посмотрев на себя в зеркало, Дория увидела, как ее лицо побледнело, кулаки сжались. Она наклонилась к Джосс, которая глядела на нее с лицемерной извиняющейся улыбочкой, и прорычала ей прямо в ухо:

– Слушай сюда: даю тебе шесть месяцев, чтобы найти мне настоящую роль в настоящем фильме или серьезной пьесе. Иначе я от тебя ухожу. Ищи тогда себе другую дойную корову!

В порыве гнева Дория схватилась за черную сатиновую пелерину, накинутую на плечи Джосс. Та раздраженно высвободилась:

– Дойная корова… Это, знаешь ли, громко сказано.

17
Почти обнаженный и весьма мускулистый Людовик XIV, чья фигура настроила ее на мечтательный лад

Дория, взвинченная и расстроенная, решила вернуться домой пешком. От пронизывающего холода ныли легкие и горели щеки. Стоило ей погрузиться в раздумья о своих проблемах, как она, по своему обыкновению, начала оглядываться вокруг. Это созерцание всегда помогало ей отвлечься от мрачных мыслей. Она перешла на другую сторону, чтобы поближе полюбоваться двумя триумфальными арками, поднимавшимися на бульваре. Это были ворота Сен-Мартен и, сотней метров ниже, ворота Сен-Дени. На барельефе первой арки был изображен почти обнаженный и весьма мускулистый Людовик XIV, чья фигура настроила ее на мечтательный лад. Он потрясал палицей, повергая в ужас врагов Франции.

Дория прошла еще сотню метров, чтобы рассмотреть ворота Сен-Дени. Было время, когда под этой аркой проехала королевская карета, увозя мертвого государя к его последней обители, в собор Сен-Дени. Латинская надпись ludovico magno напомнила ей, что именно Людовик Великий повелел заложить Большие бульвары, для чего снес городскую стену, построенную еще при Карле V, и вместо этой стены, идущей от площади Мадлен до Бастилии, устроил место прогулок для парижан. В одну секунду Дория перевоплотилась в маркизу в синем атласном роброне придворной дамы и увидела, как молодой Людовик XIV на своем верном скакуне подъезжает к арке Сен-Дени. Их взгляды встретились, она томно улыбнулась ему, представляя, какие мощные мышцы скрываются под кирасой на его широкой груди…

Разъяренный сигнал клаксона буквально вырвал ее из романтических мечтаний, когда она уже была готова сделать грациозный реверанс посреди проезжей части. Добежав до тротуара, Дория вернулась в XXI век. Вот и бульвар Бон-Нувель, а чуть впереди – модное кафе «Делавиль», просторная терраса которого занимает почти весь тротуар, привлекая взгляд яркой расцветкой стульев. Она помедлила немного, а затем решила выпить кофе, почему бы и нет.

– Эй! Дория-путешественница!

Она прищурилась, ища взглядом, кто бы мог ее позвать. Ну да, конечно! Это он, настоящий красавчик, мартовский плейбой Саша Беллами! Он сидел за столиком один и махал ей рукой. Дория растянула губы в вежливой улыбке и подошла к столику. Он торопливо освободил соседний стул от своих вещей, приглашая ее присесть:

– Хочешь кофе? Ты хорошо выглядишь, вся разрумянилась!

– Думаю, не выпить ли чего покрепче… У меня был нервный день.

– Тогда добро пожаловать в клуб! Ты видишь перед собой человека, которого может спасти только несколько капель алкоголя!

У Саши день тоже выдался неудачным: хозяин «Делавиль» отказался включить выступление его музыкальной группы в программу концерта. Саша исходил все бульвары из конца в конец, но ни «Жимназ», ни «Парадиз», ни «Делавиль», ни «Хард Рок Кафе», ни «Барамунди» на улице Тэбу, ни «Силенсио», ни «О’Салливэн», ни «Кафе Оз» – нигде не согласились их принять. Саше хотелось выступить вживую на настоящем концерте. Ведь если не можешь показать себя публике, зачем тогда вообще быть рок-певцом?

– Но почему ты ищешь только в этом квартале? – спросила Дория.

Он расплылся в широкой улыбке:

– Ради истории! На своем концерте в зале «Олимпия» я хочу сказать: «Для меня все началось здесь, на Больших бульварах».

Дория с растроганной, но недоверчивой улыбкой покачала головой:

– А с Каримом ты после того случая разговаривал?

– Он ничего и слышать не хочет. Да и к тому же утверждает, что видел, как я забрасывал его посетителей арахисом на прошлой неделе. А я ничего не делал! Просто смотрел!

Теперь день казался Дории не таким уж неудачным. Иногда достаточно бокала красного вина и бархатного взгляда, чтобы рассеять весь негатив сегодняшнего утра. Она так увлеклась разговором, что едва дотронулась до своего бокала. Дории было важно поделиться своими тревогами с тем, кто способен понять, что она переживает.

– Чем ты занимаешься, чтобы заработать на жизнь? – спросила она у Саши.

– Работаю звукорежиссером в студии. Но это ненадолго. Скоро я стану самым знаменитым во Франции рок-певцом. А у тебя какая мечта?

– Зарабатывать на жизнь своей профессией… и больше никогда не сниматься в рекламе!

Лицо будущей рок-звезды разочарованно вытянулось, но он ничего не сказал. Саша положил на стол банкноту в десять евро и встал:

– Идем, я тебе кое-что покажу.

Разумеется, Дория пошла с ним – кто бы устоял перед этой белозубой улыбкой? Саша, держа Дорию за руку, вошел в театр «Жимназ», находящийся рядом с «Делавилем», но, вместо того чтобы направиться в зал, свернул налево и толкнул небольшую дверь, которая вела на узкую лестницу с пыльными темно-красными обоями на стенах. Дория воспользовалась этим, чтобы полюбоваться его ягодицами, безукоризненную форму которых выгодно подчеркивали узкие джинсы. Поднявшись на верхнюю площадку, он обернулся, и Дория почувствовала, что краснеет, как сексуально озабоченная девчонка-подросток. Широким жестом он пригласил ее следовать за ним:

– Вот прежнее фойе театра! В XIX веке зрители во время антракта выходили сюда, чтобы показать себя при ярком свете.

Они вошли в просторный зал в стиле рококо, где с высоких потолков, украшенных лепниной и фресками, свисали роскошные бронзовые люстры. Стены были увешаны зеркалами в резных рамах, отражавшими застекленные двери. Саша открыл одну из них, и они оказались на террасе. Внизу бульвар Бон-Нувель шумел транспортом и мелькал пестрой толпой. Перед ними возвышался купол «Гранд-Рекс» с его завитками в стиле ар-деко.

– Здесь просто волшебно! – в восторге воскликнула Дория. Ей уже представлялось, как можно воспользоваться этим уникальным местом. – Как здорово было бы сняться здесь с Беттиной!

– Это можно будет устроить, – прошептал Саша и коснулся губами ее губ.

Сердце Дории забилось. Она закрыла глаза, готовая растаять в его объятьях, ожидая нового, более страстного поцелуя. Но на своих приоткрытых губах она почувствовала лишь ветерок.

– Пойдем? – Саша уже шел к двери.

В его глазах она заметила огонек – золотистый, лукавый и нежный. Дория последовала за ним, чувствуя себя и на седьмом небе, и одновременно очень, очень обделенной.