Электронная библиотека » Трейси Вульф » » онлайн чтение - страница 4

Текст книги "Испытание"


  • Текст добавлен: 31 октября 2023, 17:12


Автор книги: Трейси Вульф


Жанр: Любовное фэнтези, Фэнтези


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 57 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 10. Переверни мой мир

В этом заявлении столько всего, что надо расшифровать, что я даже не знаю, с чего начать.

Внучка? Армия горгулий? Я тоже должна слышать их голоса? Голоса существ, которые, как все думают, мертвы? От одной этой мысли к горлу подступает тошнота. Что же мне на все это сказать? И что мне делать с моим сердцем, перешедшим в режим свободного падения, когда он произнес слово «внучка»?

Впрочем, пожалуй, я знаю, с чего начать. Само собой, упоминание об Армии горгулий, которая должна говорить со мной – и которая существует – это чертовски важно, но лично для меня это совсем не так важно, как то, что король горгулий – мой дед? – сказал перед этим.

– Внучка? – спрашиваю я, едва не поперхнувшись этим словом по множеству причин – во-первых, у меня никогда не было ни дедушек, ни бабушек. Мои родители сказали, что они умерли задолго до моего рождения.

А во-вторых, как король горгулий – король горгулий – может быть моим дедом? Ведь последнюю тысячу лет он сидел на цепи в пещере, а моим родителям было лишь немного за сорок, когда они погибли. Так что это не имеет смысла. Впрочем, в настоящий момент вся эта история не имеет смысла, включая утверждение Алистера, что это я перенесла нас обоих ко Двору горгулий.

– Нет, ты, конечно, не приходишься мне родной внучкой, но ты определенно мой потомок – правнучка со многими «пра», и у тебя точно есть дар.

Ну хорошо, если я его прапрапра – и так далее – внучка, то это все-таки имеет смысл. Но почему он уверен, что мы с ним родня? Ведь у меня нет ни его орлиного носа, ни его серых глаз. Я думаю о том, насколько король горгулий внушителен и полон достоинства, в то время как я обычно чувствую себя бестолочью, и моя кожа под мятым худи начинает зудеть от прилива адреналина.

Теперь мы идем вдоль края двора, через каждые несколько футов здесь высажены розовые кусты. Похоже, эти кусты находились в спячке, но как только мой прапрапра – этих «пра» слишком много, чтобы их можно было сосчитать – дедушка проходит мимо, они оживают. Это невероятно, и я начинаю гадать, не связано ли это с магией земли, которая подвластна горгульям и которую я только недавно начала понимать. Это напоминает мне кое о чем…

– Что ты имел в виду? – спрашиваю я, когда оживает еще один розовый куст – на нем расцветают розы такого необычного ярко-кораллового цвета, что я улыбаюсь, несмотря на серьезность ситуации. – Когда сказал, что у меня точно есть дар?

– Я был сопряжен с твоей бабушкой почти две тысячи лет, и я не могу не узнать ее дар. И ты, моя дорогая, определенно наделена им. – Он подмигивает. – А кроме того, ты настоящий боец. Ты, как и я, смела, и у тебя такая же сильная воля.

Я совсем не уверена, что это так, ведь, как правило, не я выбираю свои битвы, а они выбирают меня. Я не убегаю от них, но и не ищу их. Просто в этом новом для меня мире так много существ, желающих мне смерти. А поскольку я не хочу умирать… мне остается только сражаться. Но сейчас не время обсуждать мои боевые инстинкты, ведь мой дед только что взорвал еще одну бомбу.

– Значит, у меня есть и бабушка?

– Конечно, есть. И она потрясающая женщина, самая храбрая и упрямая из всех, которых я когда-либо знал. – Он окидывает меня взглядом. – Я хочу сказать, знал до сих пор.

Кажется, ему хочется что-то добавить, но вместо этого он делает паузу и смотрит перед собой невидящим взглядом, как будто ищет что-то внутри себя. Я начинаю думать о том, что он сказал мне, когда отдал Корону – с каким жаром говорил о той женщине. Значит, это и есть моя бабушка? Но в таком случае как она может быть жива, если Алистер и я – последние горгульи на планете?

Я хочу спросить его об этом, но тут он облегченно вздыхает, и его расфокусированный взгляд снова становится осмысленным.

– Она все еще жива. Я знал, что она должна быть жива, но поскольку ты ничего о ней не знаешь, я испугался… – Он мотает головой, словно затем, чтобы избавиться от навязчивых мыслей. – Но с ней все в порядке. Тебе надо будет познакомиться с ней. Возможно, ты сможешь взять меня с собой. Она сердится на меня вот уже тысячу лет, но я знаю – она скучает по мне. И мне тоже очень, очень ее не хватает.

– Она жива? – спрашиваю я, и меня охватывает волнение. – Значит, на свете есть еще одна горгулья? А я считала, что мы единственные.

На лице Алистера отражается изумление.

– Начнем с того, что твоя бабушка укусила бы тебя – или превратила во что-то склизкое, – если бы хотя бы заподозрила, что ты приняла ее за горгулью. Она любит меня, но смотрит немного свысока на нас, существ из камня.

Он смеется, закатив глаза, и на мгновение у него делается мальчишеский вид – сейчас он совсем не похож на измученного Неубиваемого Зверя, которого мы так старались освободить. И я смеюсь вместе с ним.

Но затем он становится серьезным.

– Твоя бабушка – моя пара, любовь всей моей жизни.

Мое сердце разрывается от мысли о том, чего он не сказал – что он провел в разлуке со своей парой тысячу лет. Я думаю о Хадсоне, о том, какой защищенной и счастливой чувствую себя в его объятиях, а затем начинаю думать о том, каково бы мне было в разлуке с ним. В разлуке не на день или два, а на целую вечность.

Это тяжело, это невозможно даже представить. И из-за этого я еще больше сочувствую Алистеру и его паре, кем бы она ни была.

Он пытается сморгнуть слезы, чтобы скрыть их от меня.

– Как ты думаешь, ты смогла бы доставить ее сюда, к нам? Хотя бы ненадолго? Мне так ее не хватает.

– Я… – Мой голос срывается, и я откашливаюсь, пытаясь придумать, что ответить ему. Я бы с удовольствием доставила ее сюда, если бы знала, где мы сейчас находимся. Или где находится она. Или как я перенесла нас обоих в это место, которого никогда прежде не видела и о существовании которого даже не подозревала.

– Я была бы рада это сделать, – наконец говорю я, потому что это правда. – А ты знаешь, где сейчас твоя пара?

– Нет, не знаю. Я просто предположил, что она уже смогла отыскать тебя… – Он замолкает, тяжело вздохнув. – Что ж, жаль. Я очень надеялся, что увижу ее сейчас, а не потом. Она приглушала голоса в моей голове, когда никто другой и ничто другое не могли этого сделать. И я надеялся, что она сделает это, чтобы я смог помочь тебе разработать стратегию для предстоящей битвы.

Эти слова ошеломляют меня.

– Значит, только она может заглушить эти голоса? – спрашиваю я.

– На данный момент да, – мрачно отвечает он.

– Несмотря на то, что они мертвы? Они все равно разговаривают с тобой?

– Мертвы? – На его лице отражаются растерянность и обида.

– Я хочу сказать, что они исчезли. – Я быстро меняю галс, потому что мне совсем не хочется обидеть его. – Несмотря на то, что они исчезли?

На сей раз у него делается озадаченный вид.

– Горгульи никуда не исчезали, моя дорогая. Они окружают нас со всех сторон и не перестают говорить ни на миг.

Теперь растеряна уже я сама.

– Что ты хочешь этим сказать? В каком смысле они окружают нас со всех сторон?

Возможно, столько лет в изоляции повредили его рассудок больше, чем я думала.

– Они окружают нас со всех сторон, – повторяет он и машет рукой, словно зазывала на карнавале.

Затем он протягивает руку к огромным деревянным дверям замка, к которым мы идем, и распахивает их. За ними оказывается еще один двор, еще более просторный. И там я вижу десятки горгулий, и каждая держит в руках массивный меч и еще более массивный щит.

Глава 11. Легкие, как перышко, твердые, как камень

От изумления я разеваю рот. Я много месяцев думала, что я единственная горгулья, оставшаяся на земле, и вот теперь – прямо передо мной – их столько, что они целиком заполнили двор размером почти с футбольное поле.

– Они… они настоящие? – спрашиваю я, с трудом выдавливая слова из внезапно сжавшегося горла. Я ошеломлена – приятно ошеломлена, – обнаружив, что на свете я не одна такая, что здесь много таких, как я.

Я люблю Хадсона, и Джексона, и Мэйси, и Флинта – и всех остальных моих друзей – и знаю, что мне всегда найдется место среди них. Но это не значит, что мне никогда не хотелось быть такой же, как они, столь же уверенной в том, что я собой представляю в мире, который постоянно переворачивает меня вверх тормашками. Да, у всех их есть свои заботы и сложности, но у них хотя бы нет проблем с самоидентификацией. Хадсон – вампир до мозга костей, во Флинте все буквально кричит, что он дракон. А Мэйси явно ведьма.

А главное, они знают, что это значит: что они умеют делать, что им по силам и что они могут выдержать.

Что до меня… несколько месяцев назад я могла бы сказать, что точно знаю, кто я такая. Я и теперь знаю – по большей части. Я люблю искусство, старые фильмы, историю и Гарри Стайлза, «Доктор Пеппер», а еще мне нравится часами танцевать. Прежде чем погибли мои родители, я подумывала о том, чтобы поступить в Калифорнийский университет в Санта-Крусе, чтобы стать океанологом и изучать сохранение морской среды. Теперь же я живу на Аляске – и останусь здесь еще на какое-то время. Я не знаю, что произойдет в ближайшие десять минут, не говоря уже о ближайших четырех годах. И я горгулья. Это клево – правда клево, причем по множеству причин. Мне это очень нравится. Но сейчас, когда я стою перед двором, полным таких же сверхъестественных существ, как я, до меня доходит, что до этого момента какая-то часть меня чувствовала себя одинокой. Какой-то части меня хочется иметь того, с кем можно было бы сверять часы, с кем можно было бы разговаривать обо всем том, что творится внутри меня, и кто понимает, каково это – быть горгульей.

И сейчас я вижу перед собой множество тех, кто понимает, каково это. Они знают нашу историю и знают, на что мы способны. Я с ними еще не знакома и, возможно, не познакомлюсь, но раз они существуют, то я могу чувствовать себя немного меньше одинокой.

– Да, моя дорогая девочка, они настоящие. – Алистер снисходительно улыбается мне. – И те горгульи, которых ты видишь, это всего лишь капля в море, на свете существует намного больше горгулий – целая армия. Все они только и ждут возможности вернуть себе имя и честь. Они жаждут отвоевать свое место в мире под предводительством своей королевы. Своего командира.

Мое сердце трепещет. Я уже почти привыкла к мысли о том, что я горгулья, и, возможно, даже к тому, что я стала главой Двора горгулий и членом Круга. Но так было тогда, когда я считала, что других горгулий не осталось. И вот теперь я узнаю, что в мире множество горгулий, что я должна быть их королевой – их командиром, – и это просто не укладывается в моей голове. Хорошо, что пока нас никто из них не заметил. Ведь мне нужно какое-то время, чтобы все это переварить.

– Ты хотела бы познакомиться с некоторыми из них? – спрашивает меня Алистер.

– Я могу с ними познакомиться? – Мое сердце начинает биться еще быстрее. – Я могу с ними поговорить?

– Разумеется. Ведь ты как-никак королева горгулий.

– Но, если я их королева, – говорю я, позволив ему провести себя через двери, покрытые искусной резьбой, – тогда кем же это делает тебя?

Похоже, мои слова заставляют его призадуматься, и поначалу мне кажется, что он мне не ответит. Но тут он смотрит на меня искоса и говорит:

– Надеюсь, твоим доверенным советником.

Массивные двери затворяются за нами со зловещим стуком, и я невольно начинаю думать, что не только Алистеру недостает сейчас своей пары. Было бы здорово, если бы сейчас рядом со мной появился Хадсон, чтобы прикрывать мою спину, ведь я оказалась в ситуации, которой никогда себе не представляла и к которой никогда не готовилась.

Алистер делает еще несколько шагов вперед, и я следую за ним, переводя взгляд с одной группы горгулий на другую. Хотя все они вооружены и находятся в каменном обличье, оружие не обнажено. Они стоят группами по двое, иногда по трое или четверо. Все они высоки и мускулисты – и намного крупнее, чем я, – но среди них нет никого, кто был бы выше Алистера или более широкоплеч. Даже в своем прежнем обличье горгульи – не в обличье Неубиваемого Зверя – он на целую голову выше большинства из них.

Здесь есть только одна горгулья в человеческом обличье – высокий мужчина, стоящий впереди. Он одет примерно так же, как и Алистер – в тунику и рейтузы, – но его платье выдержано в изумрудно-зеленых и золотистых тонах, а не в черных и серых, как у Алистера. Он также единственный, кто не вооружен.

Однако, когда он кричит «Приготовиться!», все во дворе тотчас закрываются щитами и вскидывают мечи.

Я ожидаю, что сейчас раздастся звон стали, ударяющейся о сталь, но несколько долгих секунд проходит в тишине, затем мощный мужчина зычно кричит:

– Айонсаф!

Я понятия не имею, что означает это слово, но это явно та самая команда, которой ждали горгульи. Его крик все еще отдается эхом по двору, когда горгульи начинают тренировочные бои, ударяя мечами о мечи или щиты, прыгая, кружась и даже делая сальто в воздухе. Эти горгульи огромны, тяжелы, однако движутся так, будто их тела сделаны из перьев, а не из камня.

Высокая крепкая девушка выкрикивает что-то на языке, которого я не понимаю, одновременно с силой опуская свой меч на своего противника. Он подставляет край своего щита, но, когда меч ударяется о щит, она резко поворачивается, прыгает, крутясь в воздухе, и в конечном итоге, описав мечом дугу, бьет его клинком плашмя по спине. Он отлетает и растягивается на земле, закрывшись щитом, а она опять заносит меч. В последний момент она улыбается, вкладывает меч обратно в ножны и протягивает ему руку, чтобы помочь встать. Он закатывает глаза, говорит что-то на незнакомом языке, и она, запрокинув голову, смеется. Еще несколько секунд – и они оба принимают человеческое обличье.

Она негритянка с золотисто-коричневой кожей и короткими волосами, заплетенными во множество красивых косичек.

– Ты все еще считаешь, что я дерусь как девчонка? – насмешливо спрашивает она.

– Прямо в точку, – отвечает он с индийским акцентом. – Жаль, что сам я дерусь не так, как ты. – Он начинает делать какое-то замысловатое движение мечом, затем обрывает его. – Послушай, ты покажешь мне, как ты проделала этот свой приемчик, это движение запястьем?

– Само собой.

Когда она начинает демонстрировать ему фехтовальный прием, я перевожу взгляд на другую группу. Она состоит только из горгулий-мужчин, они без преувеличения огромны – каждый как два игрока в американский футбол – и вооружены массивными мечами и щитами. Сейчас двое из них сражаются против третьего, самого крупного. И он побеждает обоих.

Алистер и я стоим и смотрим на тренировку. Мужчина в зеленом, который с самого начала был в человеческом обличье, переходит от одной группы к другой, раздавая советы и отпуская критические замечания: «осторожнее, осторожнее», «поворачивай запястье, когда выполняешь этот прием», «не опускай плечо», «повернись на пятке». Кажется, ничто не укрывается от его орлиного взора.

Каждая горгулья, к которой он обращается, старается выполнить его указание тут же, едва только он отходит. Это потрясающе.

– Кто это? – наконец спрашиваю я Алистера, когда мужчина в зеленом начинает обходить двор по третьему кругу.

– Это Честейн. Он был моей правой рукой, сколько я себя помню. – Алистер замолкает и задумчиво смотрит на своего старого друга. – А теперь, видимо, стал твоей. Ты хочешь с ним познакомиться?

Вот это да. Это быстро становится все более и более реальным. Я делаю долгий выдох и говорю то единственное, что могу сказать.

– Да, конечно. Очень хочу.

Ведь королеве действительно нужно знать, кому она может доверять. Не так ли?

Глава 12. Много рока и немного ролла

– Честейн! – зовет Алистер, подзывая его рукой. Мужчина в зеленом дает одной из групп еще несколько указаний, на сей раз на том же самом незнакомом языке, затем поворачивается к Алистеру – и его глаза округляются от изумления.

– На каком языке они говорят? – спрашиваю я, ожидая, пока Честейн подойдет к нам.

Алистер поднимает брови.

– На английском?

Я смеюсь.

– Я знаю, что они говорят по-английски. Но они также разговаривают на каком-то другом языке. На каком?

– О, дитя мое, это гэльский. Ты его не узнала?

– Гэльский? – Я удивленно оглядываюсь по сторонам. Как только я повторяю это слово, все встает на свои места – теперь понятно, почему акцент Алистера кажется мне таким знакомым. Неудивительно, что его речь так похожа на речь Нила Хорана. Он ирландец. – Значит, мы в Ирландии?

– Да, – отвечает Алистер, продолжая глядеть Честейну в глаза, пока тот, широко шагая, приближается к нам. – А если точнее, то в графстве Корк.

– Корк? – Я призываю на помощь свои довольно неглубокие знания географии Ирландии. – Это графство находится у моря, да?

– Да, у моря. Разве ты не слышишь его? – спрашивает Алистер. – Мы на побережье.

Поначалу я не понимаю, о чем он, поскольку ничего не слышу, но тут во двор входят еще две горгульи. И едва они отворяют тяжелые деревянные двери, как мне становится ясно, о чем он говорил. Я слышу его – шум волн, снова и снова ударяющихся о скалы.

Мы на берегу океана! А если не океана, то по крайней мере моря. Я уже много месяцев не была в такой близости от большой воды, и мне ужасно хочется выбежать из этого замка и побежать к побережью. Я так давно не была на пляже, а теперь, когда он здесь, рядом, и я могу на нем постоять – могу коснуться воды, – я не могу думать ни о чем другом.

Но в этот момент Честейн подходит к нам, и они с Алистером обнимаются и хлопают друг друга по спине. Затем Честейн говорит:

– Мой король, я думал – мы все думали, – что с тобой случилось худшее. Тебя не было так долго, но мы никогда не теряли надежды.

Мои глаза округляются, когда до меня доходит, что никто здесь не знал, что произошло с Алистером, что на него тысячу лет велась охота и что он все это время сидел на цепи в пещере на необитаемом острове, не имея возможности вернуться к своему народу. Я даже представить себе не могу, что чувствуют все эти горгульи, увидев его сейчас, узнав, что он жив и вернулся к ним, и гадая, почему он так долго отсутствовал.

Улыбка в глазах Алистера гаснет.

– Мне очень жаль, что меня не было так долго. Особенно после того, что с вами сделала моя пара. Просто знайте, что иначе было нельзя – теперь я это понимаю. Все, что произошло, произошло не без причины. А теперь, друг мой, надо поспешить, чтобы приготовиться к тому, что произойдет в ближайшее время.

– Мы готовы, мой король. Мы не пропустили ни одной тренировки с тех пор, как…

Они многозначительно переглядываются.

– Да, так вот, за мое спасение и возвращение мы должны благодарить эту юную леди. – Алистер поворачивается ко мне. – Честейн, это моя прапрапра… – Он смеется. – Знаешь, что? Я просто забуду, сколько этих самых «пра» нас разделяет, и буду называть ее внучкой. Это моя внучка Грейс, новая королева Двора горгулий. Грейс, это Честейн, мой самый старый и лучший друг. Он много веков был моим заместителем и вторым командиром самой великой армии, которую когда-либо видел свет. Не стесняйся обращаться к нему в любое время, Грейс, если у тебя возникнут вопросы относительно твоей армии.

Глаза Честейна широко раскрываются. Я не знаю, потому ли это, что я внучка Алистера, или потому, что он потрясен его заявлением о том, что теперь Двором горгулий правлю я – так же потрясен, как была потрясена я сама, узнав, что на свете есть множество горгулий и что у меня есть подданные.

Как бы то ни было, чтобы не показывать свое удивление, он наклоняет голову и отвешивает мне низкий поклон. Все горгульи во дворе прерывают тренировку, поворачиваются к Алистеру и ко мне – и тоже падают на колени в глубоком поклоне.

Все это чертовски странно.

Глава 13. Время – не единственная вещь, которая искривлена

– Для меня честь познакомиться с тобой, моя королева.

– А для меня честь познакомиться с тобой? – Мои слова звучат как вопрос, но не потому, что для меня это не честь, а потому что я чувствую себя не в своей тарелке, когда он зовет меня королевой.

Он протягивает мне руку, не переставая кланяться. Озадаченная, я хочу пожать его руку, но Алистер останавливает меня, покачав головой. Я недоуменно смотрю на него, и он с улыбкой поднимает свою собственную руку и показывает ее мне.

И тут я впервые замечаю, что он носит на пальце затейливое золотое кольцо с квадратным изумрудом размером с большую игральную кость. Он прекрасен – прозрачный, насыщенного зеленого цвета и явно очень дорогой. Я с ужасом смотрю, как Алистер снимает перстень с пальца и протягивает его мне.

– Что? – мой голос срывается уже во второй раз за последний час, когда я задаю вопрос, ответа на который очень боюсь. – Что ты делаешь?

Он бросает на меня укоризненный взгляд, который говорит мне, что мне в самом деле есть чего бояться, а затем берет мою правую руку и надевает кольцо на безымянный палец. Я ожидаю, что кольцо будет мне велико – руки Алистера намного крупнее моих, – и инстинктивно сжимаю ладонь в кулак, чтобы оно не соскользнуло. Но каким-то образом перстень оказывается мне впору. Он жутко тяжелый и такой большой, что им можно выбить глаз, но он определенно сидит на моем пальце, как влитой.

У меня обрывается сердце. Пусть формальной коронации еще не было, но что-то подсказывает мне, что это кольцо имеет не только символическое значение и что теперь обратной дороги нет. Этого не может быть, я к этому не готова. Этого не может быть. Эти фразы крутятся в моей голове, когда Честейн берет мою руку и целует кольцо. Мое кольцо.

Думаю, ничто никогда не внушало мне больший ужас, чем этот момент. Я не боялась так ни тогда, когда в одиночку сражалась на арене Лударес, ни тогда, когда была заперта в той жуткой тюрьме, ни даже во время битвы на острове Неубиваемого Зверя. Потому что быть королевой… это тяжелое бремя.

Это было тяжелым бременем и тогда, когда речь шла только обо мне. Теперь же, когда я должна править всеми этими горгульями, когда я несу ответственность за их безопасность, хотя мне с трудом удается защищать себя, это просто немыслимо, непостижимо. Однако кольцо надето на мой палец, и это значит, что мне необходимо это постичь.

Наконец – наконец – Честейн отпускает мою руку и выпрямляется.

Кажется, он ожидает, что я что-то скажу, но я понятия не имею, что мне надо говорить – что в этом случае велит обычай. Я говорю «спасибо», и Алистер смеется, а Честейн бросает на меня недоуменный взгляд.

Я пытаюсь понять, что еще тут можно сказать, но прежде чем мне что-то приходит в голову, Честейн смотрит на Алистера и говорит:

– Итак, старина, может, покажем ей, как это делается?

Поначалу у Алистера делается такой вид, будто сейчас он откажется от этого предложения, что бы за ним ни стояло, но затем он широко улыбается и отвечает:

– Непременно, старина.

И у них в руках вдруг оказываются мечи и щиты. Я едва успеваю сообразить, что происходит, и отбежать в сторону, когда Честейн наносит первый удар. Алистер вскидывает щит, чтобы отбить эту атаку, затем делает сальто – действительно делает сальто – в воздухе и, мгновенно приняв обличье горгульи, приземляется на ноги за спиной Честейна. И на сей раз дугу описывает уже его меч. В последнюю секунду Честейн уворачивается, тоже мгновенно превращается в горгулью и, кружась, выбрасывает вперед левую каменную ногу. Они бьются, сталь ударяется о сталь снова и снова. Оба полны решимости победить, и оба – отличные фехтовальщики, так что ни одному не удается получить преимущество над другим. Они катаются по земле, прыгают, летают, пытаясь застать друг друга врасплох.

Вскоре вокруг них собирается толпа других горгулий, свои мечи они вложили в ножны и громко подбадривают Честейна и Алистера. Меня окружают горгульи, все они вдвое крупнее меня, и все смеются, свистят и делают ставки на то, кто победит.

В конце концов я оказываюсь рядом с той крутой девицей, которая только что победила в схватке со своим спарринг-партнером, и она улыбается до ушей.

– Они просто невероятны, верно?

Я не сразу соображаю, что она обращается ко мне.

– Да, верно. – У меня округляются глаза, когда Алистер наносит удар мечом, от которого Честейн вылетает из условного круга, в котором они дерутся. Он летит так быстро, что я уверена – сейчас он собьет с ног нескольких горгулий, и готовлюсь к тому, что вот-вот раздастся оглушительный грохот.

В последний момент они успевают отскочить, и он приземляется в нескольких ярдах, у золотой ограды. На секунду у него делается огорошенный вид, затем на его лице мелькает выражение не то досады, не то смущения. Но он тут же вновь взлетает в воздух и приземляется, врезаясь в Алистера. Я ожидаю, что Алистер отскочит в сторону, но вместо этого он использует инерцию движения Честейна и отбрасывает его в другую сторону. На этот раз тот врезается в ограду, налетев на нее с такой силой, что в ней остается вмятина и из его легких вылетает весь воздух, а толпа горгулий начинает скандировать имя Алистера. Похоже, этот последний бросок сделал его победителем.

Кажется, Честейн хочет возразить, хочет встать и задать Алистеру жару, но, когда скандирование становится еще громче, Алистер раскланивается. Остальные горгульи бросаются к нему, и одна из них поднимает его руку, показывая тем самым, что он чемпион. Тем временем Честейн медленно поднимается с земли, отряхивается и ждет, когда толпа вокруг Алистера немного угомонится, после чего подходит, чтобы поздравить его. На его губах играет широкая улыбка, но в его глазах есть нечто такое, что я начинаю нервничать – и это еще до того, как он поворачивается ко мне, выгнув бровь, и говорит:

– Ну как, ты хочешь попробовать?

– Попробовать что? – недоуменно спрашиваю я.

К нам спешит еще одна горгулья, он держит в руках меч и щит.

– Вот. – Он протягивает их мне. – Попробуй и посмотри, подходят ли они тебе по размеру.

Все внутри меня восстает при мысли о том, что я должна взять эти щит и меч. Потому что, если я их возьму, это будет значить, что я планирую кого-то ранить – или даже убить. Или быть убитой.

– Я не… – Я не договариваю, пытаясь придумать, как объяснить мои колебания военачальнику, который наверняка видел много битв.

Честейн явно хочет услышать объяснение, он спрашивает:

– Что не?

– Я не… – Я замолкаю снова, по-прежнему не решив, что именно я хочу сказать. – Я не из таких королев.

– А из каких? – спрашивает Честейн. Его голос звучит спокойно, но видно, что он не в восторге от этого заявления. Более того, я могла бы поклясться, что на мгновение на его лице мелькнуло отвращение.

Однако это выражение тут же исчезает, как исчезают меч и щит, которые протягивал мне молодой парень-горгулья, а сам он уже спешит прочь.

А Честейн поворачивается и присоединяется к толпе горгулий, окружающих Алистера. Я терпеливо жду, когда их энтузиазм поутихнет, не зная, что мне говорить и что делать. Похоже, мне только и остается, что пребывать в роли стороннего наблюдателя.

Несколько минут Честейн выслушивает хаотичный поток добрых пожеланий, затем приказывает горгульям возобновить тренировку. И они, мужчины и женщины, достают из ножен мечи, берут щиты и вновь начинают практиковаться. Высокая девушка с косами бросается в бой и меньше чем через тридцать секунд опрокидывает своего противника на пятую точку.

– Если ты будешь продолжать в том же духе, то вечером я не смогу даже ходить, не говоря уже о том, чтобы постоять вместо тебя в карауле, – предупреждает он, вставая на ноги.

– Не моя вина, что ты показываешь мне, что собираешься сделать, за целых три секунды до того, как делаешь это, – пожав плечами, отвечает она.

– Неправда! – возмущенно протестует он.

– Да ну? – Она снова поднимает свой меч. – Тогда почему я каждый раз валю тебя на землю?

Он что-то говорит, но я не слышу его слов, потому что Алистер вдруг громко говорит Честейну:

– Мы с тобой говорили не об этом!

Король горгулий подходит ко мне, он явно недоволен и даже немного расстроен.

– Пойдем, Грейс. Нам надо идти.

– Все в порядке? – спрашиваю я, идя вместе с ним по двору обратно к резным дверям.

– Все будет хорошо, когда… – Он обрывает речь и вздыхает. – Все хорошо.

– Ты уверен? – спрашиваю я, когда мы выходим за ворота замка, и я вижу море далеко внизу. Оно бушует, волны ударяются о скалы, и во мне просыпается тоска по дому, по Калифорнии, по пляжам, по моим родителям – тоска, которую я не разрешала себе испытывать уже очень давно. Эта тоска так остра, что у меня дрожат руки и ноет живот. Я стараюсь преодолеть боль… и смаргиваю откуда-то взявшиеся слезы. За последние несколько месяцев я узнала, что горе – это странная вещь. Ты никогда не знаешь, что накатит на тебя и насколько сильно ударит. Тебе ясно только, что это неизбежно произойдет.

– Ты уже слышишь их? – спрашивает Алистер.

Я недоумеваю.

– Слышу кого?

– Горгулий. Я надеялся, что, раз ты оказалась здесь, при Дворе горгулий, это, возможно, поможет тебе услышать их голоса.

– А, ты об этом. – Я подавляю свою печаль и прислушиваюсь, но не слышу ничего, кроме собственных мыслей. – Мне жаль, но нет, я их не слышу.

У него делается такой разочарованный вид, что я невольно чувствую себя виноватой, и это еще одна эмоция, которая сбивает меня с толку. Но прежде чем я успеваю придумать, каким образом мне следует извиняться за то, что он, видимо, считает моей слабостью, Алистер продолжает:

– Ничего, моя дорогая девочка. Я уверен, что ты во всем разберешься, когда встретишься со своей бабушкой. – Он берет меня за руку и заглядывает мне в глаза. – Нам надо приготовиться и многое сделать, а времени совсем мало. Ты должна позволить твоей бабушке помочь тебе. Сайрус не остановится ни перед чем, чтобы убить тебя, Грейс. Ты ключ ко всему. Пообещай мне, что навестишь ее.

Он отпускает мою руку прежде, чем я успеваю сказать ему, что понятия не имею, кто моя бабушка. И тут у меня возникает такое чувство, будто мы падаем. Хотя мои ноги ни на секунду не отрываются от земли.

И я снова оказываюсь в Кэтмире и держу в руке шахматную фигуру, а Алистер сидит напротив меня. Но король горгулий исчез, и его место занял очень растерянный Неубиваемый Зверь.

– Нет времени, – выдавливает он из себя, встав на ноги. – Должен найти пару.

Он бросается к выходу, распахивает дверь и улетает.

Я ошеломленно смотрю ему вслед. Такого я никак не ожидала. Ни того, что он улетит, ни всего того, что произошло раньше. Может, я просто все еще сплю. А может, все это было моей странной галлюцинацией. Во всяком случае, такое объяснение кажется более логичным, чем то, что с утра пораньше я каким-то образом перенесла Неубиваемого Зверя – нет, Алистера, бывшего короля горгулий – и себя саму ко Двору горгулий.

Но тут я опускаю взгляд и вижу на своей руке то самое золотое кольцо с изумрудом. Я уставляюсь на пустое кресло напротив меня, на шахматные фигуры, и у меня падает сердце. На свете есть другие существа, подобные мне, другие горгульи. Но сейчас я ощущаю себя точно так же, как когда мне сказали, что я последняя горгулья на земле – я чувствую себя одинокой.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации