Текст книги "Трудный путь"

Глава 16

Пятница, 24 декабря, 8.15 вечера

– Держу пари, что в детстве вы никогда не верили в Санта-Клауса, – сказала она.

В первый момент Фесдей ничего не мог сообразить, он только смотрел на Эйприл. Она стала для него самым лучшим человеком за всю его жизнь. Она была одета так же, как тогда, когда он видел ее в последний раз. А у ее изящных ног лежал, скорчившись, Уайти.

– Ну, скажите же что-нибудь! Хоть поблагодарите меня, Макс, – засмеялась она.

Он глубоко вздохнул.

– Спасибо вам, Эйприл. Но как вы здесь оказались?

– Я была возле вашего дома, когда они увозили вас.

Фесдей покосился на суковатую дубинку, которую она держала в руке.

– Когда-то я была бойскаутом. – Она опять засмеялась.

Фесдей нагнулся над Уайти и вытащил из его руки пистолет.

– Я не могу больше обижаться на вас, – сказал он, – но после разговора с Бикочей я обещал себе, что дам вам по губам. Теперь мне придется отказаться от этого. А где второй?

– Там, в куче песка, – кивнула она головой. – Моя машина на дороге, поехали.

– Вы торопитесь?

– Как вы думаете, Макс, зачем я приходила к вам домой? Пока вы были в Тихуане, я нашла Эмиля. Графа фон Рашке. Вы ведь хотели его видеть?

– И вы знаете, где он? – удивленно спросил Фесдей.

– Теперь знаю. Мы объединили свои силы.

Детектив толкнул Уайти ногой.

– Надо связать его, – сказал он. – Его же собственными подтяжками. Займитесь этим, а я пойду к Дану.

Ее вопрос «зачем?» остался без ответа. Фесдей торопливо пошел к Дану.

Он достал свои ключи из его кармана. Дан не носил подтяжек, но Фесдей вполне мог обойтись и шнурками от ботинок.

Он прятал в куче песка второй пистолет, когда к нему подошла Эйприл.

– Все в порядке, – сказала она. – Но к чему эти хлопоты?

– По дороге мы сообщим о них копам. Мне кажется, что Клапп может узнать у них кое-что интересное. – Он посмотрел на нее. Кроме дубинки, она держала в руке несколько долларов.

Она пошарила в карманах Дана, не обращая внимания на удивленного Фесдея.

– Всего двадцать пять долларов, – сообщила она, пересчитав деньги, – Маловато им заплатили за вашу голову, Макс.

Она села в его машину, и они выехали на дорогу, где стояла ее машина. Она вышла, потом нагнулась к нему.

– Почему вы не поцелуете меня, Макс?

Ему не хотелось делать это сейчас, он еще не пришел в себя после своего приключения. Ведь еще несколько минут назад речь шла о жизни и смерти.

– За что? – спросил он.

– Вы забыли, что случилось пару минут назад?

Она нагнулась к нему, и ее губы страстно впились в его. Но она тут же отстранилась от него.

– Слышите, они кричат? Надо ехать.

Она захлопнула дверцу его машины. Но тут же сунула голову в окно.

– Не говорите ничего. Я поеду впереди, а вы следуй те за мной.

Она подошла к своей машине и села за руль. Как только она отъехала, Фесдей сразу же полез в багажник. Шкатулка, завернутая в бумагу, лежала на старом месте. Он снова запер багажник. Впервые за все это время он вновь почувствовал боль в голове. Он включил зажигание и направил машину вслед за Эйприл.

У ближайшего телефона они позвонили в полицию. Она сказала, что на нее напали два бандита, но ей удалось с ними разделаться. Она подмигнула Фесдею. Пока она говорила, он внимательно вслушивался в ее голос, стараясь определить, похож ли он на, голос Джиллиан, когда та звонила ему. Он вздохнул. Трудно быть уверенным. Он спросил ее, далеко ли еще ехать.

– Еще несколько кварталов, – ответила она, села в машину и поехала.

Фесдей следовал за ней по Сан-Диего-авеню. Ее машина начала крутиться вокруг домов, пока не остановилась у одного невысокого дома, выстроенного в испанском стиле и окруженного деревьями, Перед домом был маленький дворик. В центре его стояла массивная бронзовая пушка. На скамейке возле пушки сидел одинокий мужчина. Когда Фесдей подошел к нему поближе, он узнал в нем того высокого мужчину, который при нем заходил в кабинет Клаппа. Граф Эмиль фон Рашке.

Он поднял голову, увидел Эйприл и вскочил на ноги. Он улыбнулся, обнажив два ряда золотых зубов.

– Эйприл, дорогая, я уже начал беспокоиться!

– Мне пришлось ехать в объезд, – ответила она, пока тот целовал ей руку. – Эмиль, это Макс Фесдей.

Рашке протянул Фесдею руку.

– К вашим услугам, мистер Фесдей.

– Время уходит, – поторопила Эйприл. – Не стоит тратить его даром.

– Я видел вас сегодня в кабинете Клаппа, – сказал Фесдей.

Граф взглянул на Эйприл и засмеялся.

– Да, да, лейтенант Клапп. – Он снова засмеялся. – Компанейский парень, но немного неуклюжий. Он послал человека следить за мной, а тот может следить только за бараном.

– Для вашего сведения я должен сообщить, – заявил Фесдей, – что у меня с собой пистолет. Я взял его, потому что сегодня со мной было сыграно немало злых шуток. А теперь давайте перейдем к делу.

– Давайте, – согласился Рашке. – Сядьте, пожалуйста, – предложил он детективу.

Они сели на металлическую скамейку. Граф сидел посредине.

– Едва ли можно найти более идеальное место для встречи, – сказал граф. – Тем более при таких обстоятельствах.

– Когда дело!.. – начал Фесдей.

– Да, мистер Фесдей. Дело надо заканчивать, тем более что власти начали им интересоваться.

– Вы и меня втянули в это дело.

– Возможно, хотя я не хотел, чтобы так получилось. Но я предвидел, что мы в состоянии сами уладить это дело, вы и я.

– Он и мы, – уточнила Эйприл. Я снова вернулась, и не забывай об этом, Эмиль.

– Конечно, дорогая! – Он опять повернулся к Фесдею и посмотрел на сверток, который тот держал в руках. – Возможно, такое партнерство…

– Не стоит говорить об этом, – спокойно прервал его Фесдей. – Вам нечего предложить мне. Я уполномочен купить у вас картину…

Он улыбнулся, почувствовав, как Рашке и Эйприл неловко заерзали на скамейке.

– Да. Я знаю кое-что об этом. Но вы не можете предложить мне картину.

Рашке пригладил волосы и улыбнулся.

– В этом кроется какая-то загадка. Картину у меня украли. Я хочу вернуть свою собственность. Эйприл считает, что, если вы будете на нашей стороне…

– В этом деле – как в лотерее. Я люблю риск, но мне не нравится, когда происходят странные вещи, вроде одного или двух убийств. Вы, Рашке, пока скрылись от закона. Но почему я должен быть замешан в это дело?

– Физически я не виновен в этих убийствах, – сказал Рашке. – Вы знаете это. Мне только не нравится надзор полиции.

– Я знаю, что испанцу перерезали горло в вашей комнате.

– Ну что вы! – запротестовал Рашке. Эйприл усмехнулась. – Я вернулся с ленча и увидел, что мой бедный друг Низа лежит с перерезанным горлом. Картина, которую мы так тщательно берегли, исчезла. Естественно, я был потрясен.

– Ну, не настолько ты был потрясен, Эмиль, чтобы не догадаться перевезти на тележке тело Низы в мой номер.

– А что мне оставалось делать, Эйприл? Я знаю, что это дело рук таинственной Прайор. Мой поступок был продиктован необходимостью. Конечно, я не знал, что Эйприл сказала вам…

– Не беспокойся, Эмиль, – остановила его Эйприл. – Можешь врать, сколько тебе угодно.

– Превосходно! – Рашке снова посмотрел на шкатулку. – Мы с Эйприл еще раньше договорились не ссориться. Естественно…

– Это одна версия.

– Естественно. Я не верю, что маленькая Эйприл могла убить Низу, но что мне оставалось делать? Для меня было бы плохо; если бы тело нашли в моей комнате. Поэтому прежде, чем сообщить властям, я сделал то, что мог.

– Даже выкинул подушку из своей комнаты, – добавила Эйприл. Казалось, ее раздражал этот человек, как матадор раздражает быка. – Я знаю, Эмиль, кого я должна благодарить за эту удивительную историю. Если бы у меня хватило силы, я бы перетащила тело Низы в твою комнату назад…

– Вы оба скрылись от полиции, – вмешался Фесдей. – Ни одному из вас нечего продать. И вы хотите; чтобы я нашел картину, которой у вас нет. Почему я должен интересоваться этим делом?

Рашке пожал плечами.

– Разве вас не интересуют финансовые дела?

– Интересуют. Я тоже занимаюсь делом. Но мне кажется, что о деньгах может говорить каждый, но далеко не всякий раскошеливается. Вы говорите или раскошеливаетесь?

Фесдей достал из кармана пакет и протянул его Эйприл.

– Вот ваши бумаги из клуба «Семь ангелов». Фото я взял себе на память и два бакса за труды.

– Что вы скажете, мистер Фесдей, насчет десяти тысяч долларов?

– Рад вас видеть!

Эйприл от удивления открыла рот.

– Тогда мы в состоянии заняться этим делом вместе, – заявил граф, не обращая на нее внимания.

– Только, если все будет в рамках закона.

– Здесь все в порядке. Я действительно владелец картины. Конечно, вместе с несчастным Низой… – Он заметил недоверчивое выражение на лице Фесдея. – Вы не верите мне, мистер Фесдей? Тогда я вам все расскажу.

– Хорошо, – согласился Фесдей. – Я слушаю вас.

Глава 17

Пятница, 24 декабря, 8.45 вечера

Рашке достал из кармана длинную сигару, тщательно отрезал ножичком конец и сунул ее в рот.

– У вас есть спички? – спросил он.

Некоторое время они молча курили. Фесдей ждал, наблюдая за ним.

– Вы знаете что-нибудь о картине? – неожиданно спросил Рашке.

– Немного.

– Это не так важно. Надеюсь; вы слышали о великом Веласкесе?

Фесдей кивнул головой.

– Испанец, вроде Низы.

Фесдей задумался. Кто же еще говорил недавно о Веласкесе? И вспомнил. Люсьен Прайор упоминал это имя сегодня утром.

– Так вот, мистер Фесдей, достаточно сказать, что приключения начались в Испании десять лет назад во время гражданской войны.

– Я не хочу еще раз выслушивать эту печальную историю, – сказала Эйприл и встала со скамейки. – Я пойду покурю в машине.

– Сидите, – удержал ее Фесдей. – Незачем вам курить. Табак задерживает ваш рост.

Она пожала плечами и села.

– Говори, Эмиль.

– Сразу же после капитуляции правительственных войск к моему бедному другу Низе пришел один виноторговец. Имя его не имеет значения. Вы, видимо, не знаете, что профессор Абрахам Низа был критиком и директором Музея Прадо в Мадриде. Этот торговец сделал удивительное открытие. Рядом с его домом разбомбили дом. Вся семья, жившая там, погибла. В развалинах дома торговец нашел картину. Она была вмурована в стену, и о ней, очевидно, забыли. Стена обрушилась, но картина осталась цела. Торговец не разбирался в картинах и при нес ее Низе. А тот сразу понял, что это такое. Это была картина, написанная Диего Родригесом де Сильва Веласкесом «Дурак из Корна».

– Да, все называют ее просто «Дурак», – пробормотал Фесдей.

– Для Испании Веласкес то же, что и Рембрандт для Голландии, – продолжал Рашке. – Конечно, Низа был потрясен. Новый, неожиданный Веласкес. Но в то же время он был озадачен. Ведь эта же картина хранилась в музее под номером 1099. Картины были практически одинаковы, но Низа заметил определенное отличие. Второй «Дурак», например, был написан более ярко, глубина изображения была резче. И это…

– Он клонит к тому, Макс, что все эти годы в Прадо висела копия, – вставила Эйприл. – Фальшивый Веласкес.

– Это резко сказано, – нерешительно произнёс граф. – Но Низа понял именно так. У Веласкеса был зять Хуан Батиста дель Мазо Мартинес, тоже художник, который специализировался на копиях. Оба они часто пользовались одними и теми же моделями, рисовали в одних и тех же местах. «Дурак» написан между 1651 и 1660 годами и все триста лет хранился в частном собрании картин.

– Это все догадки, – сказал Фесдей. – На этот счет существует мнение известных испанских ученых, мистер Фесдей. Такие вещи случались и раньше. Рассматривая в Берлинской галерее картину…

– Вы переходите к новой истории? – спросил Фесдей.

– Абрахам Низа был человеком, который жил искусством. Его душа, быть может, гордится его героической смертью. Он умер, защищая картину.

– Аминь, – пробормотала Эйприл.

– Ах эта Эйприл! – воскликнул Рашке. – Ну что с ней можно сделать? Так вот, мистер Фесдей, Низа не симпатизировал фалангисгскому правительству. Он не хотел отдавать находку им в руки. Он скрыл картину и десять лет молчал, что «Дурак» в музее Прадо не Веласкеса, а дель Мазо. Несколько месяцев назад он начал беспокоиться и хотел уже объявить о находке. К счастью для Низы, в этот исторический момент появился я, подобно ангелу-хранителю.

– Или подобно волку, который кидается на стадо, – опять вмешалась Эйприл. – Бедный Низа никогда не знал этого.

– Вряд ли кто мог заподозрить, что ты, очаровательная Эйприл, тоже принимала участие в этом деле.

– Давайте говорить по существу, – сказал Фесдей.

– Начало моей деятельности, – продолжал Рашке, – характеризовалось тем, что я имел некоторые сношения с деловыми людьми. Они были в состоянии помочь мне найти богатого человека, который мог бы захотеть иметь в своей коллекции Веласкеса. – Рашке вздохнул. – Бедный Абрахам! Я боялся, что с ним будет плохо, когда он узнает о наших планах. Но что он мог сделать? Даже частное собрание лучше, чем фалангистский режим, убеждал я его.

– Может быть, пропустим все эти мелочи? – прервала его Эйприл. – Я могу рассказать короче. Эмиль и я объединились в Лондоне для одного маленького дела. Пару месяцев мы узнавали о возможных вариантах, а потом предложили «Дураку» нашему общему другу Оливеру Артуру Финчу.

– А когда Финч начал интересоваться искусством? – спросил Фесдей.

– Видите ли, мистер Фесдей, – сказал Рашке, – Финч считается одним из крупнейших в мире собирателе предметов искусства.

– Вы знаете старика, – заметила Эйприл. – Помимо всего прочего – он большой трус. Он боится, что кто-нибудь узнает о секрете его коллекции. Большая ее часть – краденое. Мы получили его согласие…

– Через Гордона Лараби, – продолжил Фесдей.

– Мистер Фесдей, я восхищаюсь вами! – воскликнул Рашке. – Я рад, что имею удовольствие прибегнуть к вашей помощи. Лараби и я провернули много дел на Востоке. Он отличный человек и сразу же вызвался нам помочь.

Фесдей удивленно поднял брови. Очевидно, ни Рашке, ни Эйприл не знали о попытке Лараби украсть картину и о его смерти. Пока блондинка не поинтересовалась, почему два вооруженных человека увезли его…

– Как вам удалось доставить картину в Сан-Диего?

– Эти действительно было проблемой, – вздохнула Эйприл. – К счастью, я знала английского художника. Его зовут Люсьен Прайор. Он паршивый художник, но оказался достаточно добрым, чтобы сделать то, что мы попросили. – Она смотрела на небо и не заметила удивления Фесдея. – У него есть картина «Грех», и мы натянули под нее «Дурака».

– А дальше?

– Наши волнения начались в Лондоне. Я жила в отеле для женщин «Мальборо». Однажды я пришла к себе и увидела, что в моей комнате рылись. В тот же день кто-то забрался в квартиру Рашке, там тоже все перевернули. Но «Дурака» не нашли.

– Картина была уже на борту «Королевы Елизавет ты». Естественно, в Лондоне никто, кроме нас, не знал о картине. Единственным посторонним человеком был Прайор. Уже на борту парохода я имел с ним крупный разговор, и он сказал мне, что кроме него о картине знает его сестра Джиллиан Прайор.

– Я знаю о ней.

– Вот как? – удивился Рашке.

– Продолжайте.

– Насколько я понял, эта дама – искательница приключений. В данной ситуации она явилась камнем преткновения. К счастью для нас, «Королева Елизавета» вышла в море следующим утром.

– Но как Низа согласился на такую поездку?

– Эмилю Низа был необходим, – сказала. Эйприл. – Для вас, Макс, это звучит странно, но Эмилю хорошо известно, что при продаже картины нужны доказательства, что она подлинная. А у Низы они были. Даже такому человеку, как Лараби, нужны были доказательства. Я же решила покончить с этим делом, и в Сан-Диего занялась Мерлозом. А Эмиль был поражен, узнав это.

– Я был поражен еще больше, – вступил в разговор Рашке, – когда узнал, что Джиллиан Прайор последовала за нами. – Он посмотрел на Эйприл. – Очевидно, я никогда не видел ее.

– Не смотри на меня, – огрызнулась девушка. – Я не знала о ней, пока ты не сказал мне.

– Конечно. – Рашке достал новую сигару. – Это так, мистер Фесдей. Вы знаете обо всех трудностях, которые я испытал в вашем городе. Мистер Финч отказался разговаривать со мной из страха. Даже Гордон Лараби не мог встретиться со мной, у нас была одна случайная встреча. Теперь я понимаю вашу связь с этим делом. О, да! Эйприл и я рады, что мы имеем дело с вами.

– Хорошо, – сказал Фесдей. – Я выслушал вас. Так что же?

– Не понимаю вас, – удивленно произнес Рашке.

– Видите ли, я хочу сохранить свою лицензию. Мне нужны доказательства, что картина действительно при надлежит вам.

– Но это же очевидно! – воскликнул Рашке. – Это же, бросается в глаза! Великое произведение искусства уникально! Оно принадлежит только тому, кто заботится о нем, кто хранит его. Кто же теперь удовлетворяет этим двум требованиям больше, чем я?

– Осторожнее, – мягко проговорила Эйприл.

– Проклятье! Мы владеем картиной вместе с мисс Эймз. Кто еще может предъявить свои права на нее? Конечно, не Джиллиан Прайор! Конечно, не испанское правительство, которое и не подозревает о ее существовании! Кто?

Фесдей усмехнулся.

– Мне поручили купить картину. Я не международный юрист. У меня лицензия на работу только в Калифорнии. Влез я в это дело довольно глубоко. Настолько глубоко, что не знаю, как я могу помочь вам.

– Почему вы так относитесь ко мне, мистер Фесдей? – с испугом спросил Рашке. – Я не покупаю и не продаю предметы искусства. Я меняю одно сокровище на другое. В данном случае я могу получить эту шкатулку, которую вы держите в руках.

– И которая случайно набита деньгами, – вставила Эйприл. – Эмиль, ты не думаешь, что мистер Фесдей знает, что внутри этого ящика?

Фесдей громко засмеялся, увидев обиженное лицо Рашке.

– Хорошо, – сказал он. – Но если мы решили вместе заняться этим делом, нам лучше договориться соблюдать правила этики.

– Так вы поможете нам? – воскликнул Рашке.

– Я займусь этим, но прежде всего нам надо заключить договор.

– Да, я уже сказал, что плачу вам десять тысяч.

– Верно. Но я спасу вас от долгих объяснений, Рашке. Дайте мне сотню долларов и считайте, что мы договорились.

Рашке улыбнулся и торопливо полез за бумажником. Он достал пять двадцатидолларовых банкнот и протянул их Фесдею.

– В случаях, подобных вашему, – сказал Фесдей, убирая деньги в карман, – я не даю рецептов.

– Я понимаю. – Граф спрятал бумажник и посмотрел на шкатулку. – Поскольку мы все осведомлены обо всем, можно ли посмотреть содержимое шкатулки? На расстоянии, конечно, – прибавил он, увидев, что Фесдей нахмурился.

– Забудь о деньгах, – сказала Эйприл. – Нам пока надо удрать.

– Мне просто любопытно.

– Для этого у нас нет времени. – Она посмотрела на часы. – Нам есть еще что делать.

Фесдей вытащил шкатулку из бумаги.

– Смотрите издали. Не пытайтесь дотронуться до нее. Никаких неожиданностей. Второго предупреждения не будет.

Рашке кивнул и посмотрел на карман Фесдея, где мог лежать пистолет.

Макс Фесдей поднял крышку, и заиграла музыка. Он не слушал ее. Он думал о картине, о Джиллиан, о том, что три человека уже убиты, а двоих преследуют. Они сами украли картину, а может быть, они и убили? Как бы то ни было, за ними надо понаблюдать и в случае чего сообщить Клаппу.

Прозвучала последняя нота. «Анакреона на небесах», раздался щелчок, и ящик открылся. Рашке от удивления крякнул, Фесдей вылупил глаза. Ящик был пуст. Пакет с зелеными бумажками исчез.

Глава 18

Пятница, 24 декабря, 9.15 вечера

Макс Фесдей опустил шкатулку на землю и посмотрел на Эйприл.

– Макс! – воскликнула она. – Он пустой!

– Вы удивлены? – Фесдей повернулся к графу. – Рашке, вы слесарь?

Австриец резко покачал головой и торопливо произнес:

– Нет. Но Эйприл умеет открывать замки. Я видел ее за…

– Верно, – пробормотал Фесдей. – Я и забыл, я же видел, как она открывала дверь вашей спальни.

– Макс! – Голубые глаза девушки блестели. – Я спасла вам жизнь!

Фесдей задумался, потер лоб, потом что-то вспомнил.

Он торопливо вышел на улицу. Там была тихо, он даже услышал, как пробили часы на церкви у Вашингтон-сквер.

Фесдей направился к черному лимузину Эйприл. Дверцы были заперты, но ему не составило большою труда открыть их.

Поиски его были недолги. Под передним сиденьем он нашел пачку денег.

Он спокойно вернулся к скамейке.

– Быстро вы вернулись, Макс, – сказала Эйприл.

– Вы действительно находчивый человек, мистер Фесдей, – удовлетворенно произнес Рашке и добавил шепотом Эйприл: – А ты, оказывается, была недалека от побега.

Она пожала плечами.

Фесдей положил деньги в потайной ящик и закрыл шкатулку. Потом он снова завернул ее в бумагу.

– Возможно, чувство юмора мне изменило сегодня, – обратился Фесдей к Эйприл. – Но я запомню, как дорого я заплатил за поцелуй. Теперь я понял, почему вы не интересовались теми парнями, от которых вы меня спасли. У вас на уме были деньги.

– Я снова вернусь к нашему разговору, мистер Фесдей, – сказал Рашке. – Насколько японял, ваша жизнь была в опасности?

Фесдей, рассказал ему о том, как Гордон Лараби похитил картину, о том, как он видел убийство Лараби и как его поймали эти два парня.

Некоторое время они сидели молча. Потом граф вздохнул.

– Это трудная штука – вернуть картину. Я не ожидал этого от Гордона Лараби. Впрочем, чего можно ожидать от человека, который имеет дело с продажными людьми? Интересно, что случилось с его телом?

– Меня больше интересует Джиллиан. Картина теперь у нее. Я как раз собирался с ней встретиться, когда меня схватили эти типы.

– В таком случае, эта женщина в наших…

– Вряд ли. Я не знаю, где она.

– Так это Джиллиан мы обязаны тем, что он появился здесь, – сказал Рашке Эйприл. – И она снова вышла на сцену.

– Третий раз, – добавил Фесдей. – Ее видела миссис Уистер, ее видел я и ее видел Мерлоз Финч.

– Он не говорил мне об атом, – удивилась Эйприл. – Он сам сказал мне. Они встретились в баре на прошлой неделе.

– Мне казалось, что я все из него выкачала, – задумчиво произнесла Эйприл. – А он умнее, чем я думала.

– А что вы думали?

– По крайней мере, я не думала, что он станет общаться с Джиллиан. Он не одобряет увлечения своего отца. Мерлоз хочет заниматься другим делом.

– Вам не приходит в голову, мистер Фесдей, что наши сведения о Джиллиан Прайор весьма скудны? – спросил Рашке.

– Да, это так.

– А вам не кажется, что ее вовсе не существует? Может быть, меня просто выследили в Лондоне.

– Не говори глупостей, Эмиль, – засмеялась Эйприл.

– Клапп запрашивал Лондон, и Скотланд-Ярд подтвердил, что такая женщина существовала, но она исчезла. Когда вы впервые встретились с Эйприл?

– Одну минуту! – запротестовала Эйприл.

– Я встретил ее после войны, – ответил Рашке. – И это она нашла в Лондоне Люсьена Прайора. Может быть, они сотрудничают? Может быть, Прайор и воскресил Джиллиан, чтобы спасти ее? Может быть, она и есть его сестра?

– Шути, шути… – сказала Эйприл.

– Не забудьте, – добавил Фесдей, – что эти две женщины очень похожи. Конечно, это может оказаться совпадением: обе блондинки, одного роста, с одинаковой прической, обе стройные.

– Звучит правдоподобно, особенно в устах мужчины, – разозлилась Эйприл. – Кто сказал, что мы похожи?

– Люсьен Прайор. Он нарисовал портрет своей сестры по просьбе Клаппа.

Рашке от удивления вскочил, раскрыв рот. Эйприл тоже была изумлена.

– Люсьен Прайор? Вы имеете в виду, что он здесь, в Сан-Диего?

– Он прибыл сюда две недели назад, – холодно объяснил Фесдей. – Я делаю вывод, что он прибыл немного позже вас, Эйприл. Конечно, это тоже может быть совпадением.

– Макс, бросьте ваши колкости. Что он здесь де лает?

– Он приехал предупредить Мерлоза Финча, что Джиллиан собирается убить его, – это версия для полиции, или предупредить старика Финча, что Джиллиан охотится за «Дураком».

– Но почему Джиллиан хочет убить Мерлоза? – закричала Эйприл. – Она ведь никогда раньше не знала его?

– Для этого у меня есть одна гипотеза.

– Боже мой! Люсьен Прайор здесь! Он стал орудием своей сестры! – воскликнул Рашке.

– Я тоже так думаю, – сказал Фесдей. – Он мог работать вместе с ней.

– Где его можно найти? – спросил Рашке.

– Он в студии в Спениш Арт Вилледж. Я был там утром и видел его картины. В том числе и «Грех». Это под ней был спрятан «Дурак»?

– Да.

– Ну, на месте Джиллиан я тоже не догадался бы, что такое дерьмо скрывает под собой шедевр.

Они медленно направились к улице. Фесдей нес в одной руке шкатулку, с другой стороны шла Эйприл.

– Простите меня, Макс, – пробормотала она. – Мне так жаль!

– Счастливое столкновение! Так редко в наши дни я встречал людей, которых я могу уважать, – говорил Рашке. – Давайте навестим художника.

– Отлично, – сказал Фесдей – Но только договоримся, что вы вдвоем пойдете впереди меня и выкините из головы все мысли о шкатулке.

Эйприл и Рашке кивнули и пошли впереди Фесдея.