Текст книги "Джекаби. Все мистические расследования"

Глава двадцать девятая

К полудню щеки Чарли порозовели, а многие порезы затянулись и превратились в бледные шрамы. Я смотрела, как поднимается и опадает его грудь, пока Дженни не пришла и не помогла мне надеть просторную чистую блузку. Выпив чашку чая и съев кусочек тоста, я вернулась в приемную, но Чарли по-прежнему спал.

Поскольку я пришла в сознание, Дуглас улетел со своего поста, оставив меня наедине с израненным полицейским. Я осторожно села на краешек его скамьи. Он казался таким же добрым и простым, как всегда, а может, даже и больше, чем раньше, особенно когда во сне его брови едва заметно нахмурились, а мускулы напряглись. Мне не хотелось и думать, что он заново переживает свою жестокую битву. Жаль, я ничем не могла ему помочь. Я протянула руку, чтобы убрать у него со лба темную прядь, но в последний момент замерла.

Сердце часто-часто забилось прямо под моей раной. В сказке прекрасная принцесса оживила бы его поцелуем и они жили бы долго и счастливо. Но я не была прекрасной принцессой. Я была всего лишь девушкой из Гэмпшира, которая любила возиться в земле.

По моему локтю пробежал холодок, и в следующую секунду у меня за спиной раздался тихий голос Дженни:

– Как ты себя чувствуешь, Эбигейл?

– Беспомощной, – честно ответила я. – Мне не нравится это чувство.

Дженни стояла рядом со мной и смотрела на Чарли.

– С учетом всего, что случилось, дела у него идут довольно неплохо.

Я кивнула. Спора не было, он шел на поправку невероятно быстро. В некотором роде это тоже смущало меня. Я хотела отдать ему долг, но у меня не было особого дара, способного ускорить его выздоровление, поэтому ему приходилось справляться в одиночку, что он и делал. Меня окружали выдающиеся люди. Чарли, Дженни, Джекаби – все они обладали поразительными талантами, а я была просто Эбигейл Рук, ассистенткой детектива.

– Он спас мне жизнь, – сказала я, – а мне оставалось лишь смотреть, как его разрывают на части.

– Джекаби рассказал мне по-другому, – призналась Дженни. – Как я поняла, вчера ты и сама была героем. По-моему, он очень впечатлен.

– Джекаби так сказал?

– Возможно, он уделил чуть больше внимания антикварным книгам… и все твердил о твоем «безрассудстве», но к его манере выражаться быстро привыкаешь. Ты правда забросала книгами редкапа?

– Что-то вроде того, – пробормотала я.

– Значит, это ты его спасала.

– Видимо, мы спасали друг друга по очереди.

Я снова повернулась к спящему детективу и все же убрала у него со лба прядь волос. Чарли едва заметно пошевелился от моего прикосновения и глубоко вздохнул. Тревожные морщины у него разгладились, и он заснул спокойнее.

Чарли проснулся только ближе к обеду, когда в комнату вошел Джекаби.

– Вы очнулись! Отлично. Давно пора. Как вы себя чувствуете, молодой человек?

– Бывало и лучше. Свифт… он… – пробормотал Чарли.

– Мертв. Все кончено.

С трудом сев, Чарли взял предложенную ему чашку чая.

– Я все же многого не понимаю, – сказал он. – Почему сейчас? Почему именно их? И если вы смогли понять, кто я такой, то почему не распознали Свифта?

Кивнув, Джекаби отвернулся к окну и принялся объяснять.

– Последний вопрос самый легкий. Свифт старался не встречаться со мной, а я тоже обходил его стороной. До вчерашнего вечера я ни разу его не видел – возможно, это просто совпадение, но вполне вероятно, что он был наслышан о моей репутации ясновидца и не хотел рисковать, проверяя, правдивы ли слухи. Я же стараюсь не впутываться в полицейскую бюрократию, если есть возможность ее избежать. Стоящие внизу служебной лестницы обычно более расположены к сотрудничеству, а также не стремятся отвадить меня от всех интересных дел.

Что же до жертв подлеца, то вот его мотивы: мистер Брагг, журналист, очевидно, заметил закономерность убийств и сделал фатальную ошибку, упомянув об этом в разговоре с комиссаром – вероятно, в ходе интервью для какой-нибудь глупой политической статейки. Свифт не мог позволить газетчику привлечь внимание общественности к своим злодеяниям, а потому растерзал беднягу и, не в силах противостоять вековому инстинкту, пропитал его кровью свой жуткий красный котелок. Убив Брагга, Свифт поискал пути к отступлению. Сначала он бросился к окну, но по переулку как раз проходила Хатун, поэтому он спустился по лестнице. В спешке его железные башмаки оставили на дереве царапины.

Может, на этом резня в Нью-Фидлеме и прекратилась бы, но вы, мистер Кейн, неосознанно решили судьбу еще одного человека. Чтобы не упоминать о нашем визите к банши, вы удачно солгали Марлоу, что мистер Хендерсон располагает какой-то информацией об убийце. Но для мистера Хендерсона ваша ложь обернулась огромной неудачей, потому что комиссар был в тот момент рядом и прислушивался к каждому вашему слову. Свифт не мог допустить, чтобы не в меру любопытный сосед первой жертвы раскрыл его личность. Поэтому, хотя несчастный и не знал ничего, что могло бы поставить Свифта под удар, Хендерсон стал жертвой номер два.

Чарли вздохнул и уставился на дно своей чашки. Джекаби продолжил рассказ:

– Убийство Хендерсона было гораздо более поспешным, чем убийство Брагга. Вы стояли на страже в коридоре, поэтому Свифту пришлось войти и выйти через окно. То ли из-за вашего присутствия, то ли потому, что шляпа Свифта еще не высохла с предыдущего вечера, на этот раз комиссар лишь дотронулся ею до трупа и тотчас убежал. Он немного размазал кровь, но большая ее часть растеклась по полу. Если бы не упрямство Марлоу, вы могли бы тогда его выследить.

В гибели третьей жертвы Свифта, увы, виновны мы. Мы с мисс Рук оба сообщили инспектору, что миссис Морриган – банши, и вскоре после того, как Свифт взглянул на наши показания, она затянула свою последнюю песню.

– Но зачем надо было убивать старушку? – спросил Чарли. – Она ведь даже не знала о редкапе.

– На этот раз он убил не ради крови, ведь она не была человеком. Полагаю, Свифт не хотел, чтобы она и дальше оповещала о скорой кончине его потенциальных жертв, ведь с такой системой предупреждения он не мог жить спокойно. Брагг, Хендерсон, Морриган – Свифт друг за другом убивал всех тех, кто мог раскрыть его секрет, но все происходило слишком быстро.

– Понимаю, – сказал Чарли и снова поднял глаза. – А что было… прошлой ночью? Боюсь, у меня все смешалось.

– Когда мы попрощались с вами, Марлоу помог мне поставить на место последний кусочек мозаики. Его приказ не нарушать субординацию подсказал мне, где именно будет скрываться наглый монстр – на самой верхушке. Я вспомнил подробное описание комиссара, которое предоставила мне мисс Рук, и ответ пришел сам собой. Теперь я понимал, с чем мы имеем дело, и принялся искать, как уничтожить мерзавца. Самый знаменитый из редкапов, некий Робин, был заключен в свинцовый саркофаг и сожжен вместе со своим подлым хозяином, но на это у нас не было времени. Оказалось, самый быстрый и надежный способ уничтожить редкапа – сжечь его шляпу. Шляпа составляет с ним единое целое. Я применил свинец более современным способом и зачитал на всякий случай несколько строк из Библии, но важнее всего было сжечь его котелок.

Кивнув, Чарли открыл было рот, чтобы сказать еще что-то, но тут молоток-подкова трижды стукнул.

Выглянув из-за занавески на улицу, Джекаби нахмурился.

– Марлоу. Я надеялся, что у нас будет больше времени, но, пожалуй, этого следовало ожидать.

Я предложила Чарли уйти в одну из комнат дальше по коридору, но он отказался бежать от старшего инспектора. Джекаби проворчал что-то об упрямой преданности и открыл дверь. После краткого обмена не слишком учтивыми любезностями Марлоу вошел внутрь и остановился, не смея приближаться к Чарли.

– Полагаю, вы пришли его забрать? – цинично поинтересовался Джекаби. – Скажите, его ждут цепи и бетонные стены или же сразу расстрел?

– Ни то, ни другое, – хриплым усталым голосом ответил инспектор. – Я пришел не за этим.

– О, Марлоу, не делайте вид, что вы его просто отпустите. Мы ведь знаем, что для вас это неподходящий вариант.

На несколько секунд повисла напряженная тишина. Марлоу глубоко вздохнул.

– Нет, – сказал он наконец. – Это действительно неподходящий вариант. Слишком много людей видело его… трансформацию, а такое быстро не забывается. Даже если я позволю офицеру Кейну остаться, его жизни настанет конец.

Джекаби мрачно кивнул.

– Тогда изгнание? – спросил он. – Как щедро с вашей стороны.

– Что-то вроде того, – ответил инспектор. – Мэр Спейд попросил меня стать временно исполняющим обязанности комиссара, пока не состоятся выборы. Мне вовсе не хочется возиться с бумагами, но я согласился… на время.

– Вы об этом пришли поговорить? Решили сообщить нам о своем повышении?

– Так у меня появится шанс наладить более тесное взаимодействие между соседними полицейскими округами, – не обращая внимания на Джекаби, продолжил Марлоу. – Ребята говорят, что Брагг неделями рассылал телеграммы, пытаясь разобраться в этом деле. Он провел отличное следствие, хотя печально, что моим людям не под силу обнаружить преступника без помощи журналиста. Если бы мы обменивались информацией с Кроули и Браннасбургом, убийства давно прекратились бы. Я даже поднял вопрос о возможности проведения телефонных линий в более отдаленные города.

Он прошел немного дальше в комнату.

– В связи с этим я сегодня отправил телеграмму капитану Беллу в Гэдстон, – продолжил он. – Вы бывали в Гэдстоне? Это маленький городок, гораздо меньше Нью-Фидлема, но я слышал, что там очень уютно. А долина реки Гэд почти не освоена. Там раздолье для зверей и птиц. – Марлоу впервые встретился взглядом с Чарли. – Становясь комиссаром и даже исполняющим обязанности комиссара, получаешь серьезное влияние. Никто не сможет обойти стороной мою рекомендацию перевести в другой участок блестящего молодого офицера. Конечно, вам придется сменить имя, но за бумажками дело не станет.

Мы все немного помолчали, обдумывая услышанное.

– Спасибо, сэр, – тихо сказал Чарли.

– Не буду больше отнимать у вас время, джентльмены, мисс. – Он кивнул нам на прощание и взялся за ручку двери. – Ах, да, если вы не в курсе, церемония прощания со всеми пятью погибшими состоится в воскресенье. Мэр Спейд решил, что это поможет горожанам оправиться от ужасных событий.

– Спасибо, инспектор, – сказал Джекаби.

– Пятью? – спросила я, прежде чем Марлоу закрыл дверь.

Он кивнул.

– Заметили? От вас ничто не скроется. Да, юная леди, с пятью. Трое погибли в «Изумрудной арке», офицер О’Дойл – в лесу прошлой ночью… и, наконец, город потерял комиссара Свифта.

– Что? – вырвалось у меня.

– Присоединяюсь к вопросу, – произнес Джекаби, хмуро посмотрев на инспектора.

Марлоу вздохнул.

– Людям и так нелегко во все это поверить. Когда Свифт стоял у руля, он запрещал нам признавать существование любых сверхъестественных сил, утверждая, что из-за этого в глазах общественности мы выглядим суеверными олухами. Само собой, он использовал свое положение, чтобы скрываться от правосудия, но в чем-то он все же был прав. Газетного сообщения об одном монстре более чем достаточно, тем более что половина горожан уже клянется, что своими глазами видела вервольфа, причем даже те, кто вообще ничего не видел. Всем будет проще считать Свифта еще одной несчастной жертвой.

– Точно, – усмехнулся Джекаби. – Ведь правда может загубить любую репутацию.

– До свидания, Джекаби, – сказал Марлоу и вышел.

За несколько следующих дней на улице немного потеплело, хотя зимний холод никуда не делся и по-прежнему подкарауливал незадачливых прохожих, то и дело налетая на них внезапным порывом ветра. Впрочем, мир расцвел новыми красками. На второе утро после инцидента Джекаби договорился, чтобы Чарли отвезли в экипаже в долину реки Гэд, где жил один его знакомый, у которого полицейский мог окончательно поправиться – уже под новым именем. Затем ему предстояло решить, попробовать ли еще раз пустить корни и обустроиться в новом городе или же снова бродить по свету вместе с родственниками.

Марлоу прислал чемодан с вещами Чарли, и в чистой, подходящей по размеру одежде Кейн снова стал казаться прежним.

– Вы уверены, что сможете покинуть Нью-Фидлем? – спросил Джекаби, когда мы помогли Чарли дойти до экипажа. – У вас аура непоколебимой верности. Не отрицайте, это не поможет. Марлоу больше не будет с вами, а ведь вы ему очень преданны… И меня не будет тоже.

Чарли улыбнулся.

– Пожалуй, я действительно… довольно предан, – сказал он детективу, – но не вам. И не старшему инспектору, хотя для меня было честью работать с вами обоими.

– Тогда кому? – Джекаби взглянул на меня, и я почувствовала, как к щекам приливает краска.

Чарли смущенно отвел глаза. Опираясь на плечо Джекаби, он сунул руку в карман пальто, вытащил отполированный жетон и расправил плечи.

– Я давал клятву.

– Ах, вот оно что, – улыбнулся Джекаби. – Госпоже Фемиде не найти более преданного и верного стража.

Мужчины пожали друг другу руки, и Джекаби открыл дверцу экипажа. Чарли учтиво кивнул мне.

– Мисс Рук, мне было приятно с вами работать.

– Напишите, как только устроитесь, – сказала я.

Чарли нахмурился.

– Не знаю, стоит ли. Вы оба были очень добры ко мне, но не все проявляют такое же понимание. Мне вовсе не хочется, чтобы на вас снова обрушились неприятности из-за… моей сущности. После всего, что случилось и что видели горожане… Многое бывает сложно объяснить.

У меня упало сердце. Я стояла, не в силах вымолвить ни слова, вдруг осознав, что мы прощаемся навсегда.

– Как удачно, – заметил Джекаби от двери экипажа. – Необъяснимые явления – наша специальность. Оправдания не принимаются. Вы знаете, где нас найти.

Позволив себе улыбнуться, Чарли согласно кивнул. Я готова была расцеловать их обоих.

Остаток недели я в основном провела в умиротворенной атмосфере третьего этажа, чтобы быстрее восстановить силы. Хотя рана на груди с каждым днем болела все меньше, время от времени она еще давала о себе знать, когда я глубоко вдыхала или резко поворачивалась. Я гадала, исчезнет ли впоследствии мой маленький розовый шрам или же моя кожа навсегда сохранит этот след. Не знаю даже, хотела ли я, чтобы он стал незаметен, ведь он напоминал мне о первом настоящем приключении.

Я часто лежала на мягкой траве, разглядывая блики воды на потолке и наслаждаясь компанией Дженни и даже Дугласа. День поминальной службы приближался, и Джекаби почти не заглядывал к нам. Однажды я задремала на цветочном ковре у кромки пруда, и меня разбудил тихий голос Дженни.

– У нее все хорошо, – сказала она. – Шрам останется, но рана полностью затянулась. Бедняжка. Она еще так молода.

Не открывая глаз и ровно дыша, я прислушалась к ответу Джекаби.

– Она старше своих лет, – заметил он.

– И от этого еще печальнее, – прошептала Дженни.

– В любом случае меня заботит не ее рана, а ее голова.

– Вы все еще не решили, подходит ли она на это место? – спросила Дженни.

– Она-то подходит на место, – ответил Джекаби. – Но вот подходит ли место для нее?

Вечером я вернулась в приемную. Книги и документы, некогда лежавшие на столе, по-прежнему валялись на полу, сваленные в огромную груду, когда комната стала импровизированной больничной палатой. В остальном все было точно так же, как при моем первом визите. Я обвела комнату взглядом, избегая смотреть на террариум.

В корзине в дальнем углу, рядом с двумя зонтиками и молотком для крокета, стояла начищенная железная трость с фальшивой рукояткой. Смертоносная пика Свифта обрела новый дом среди всевозможных безделушек, служа изящным памятником его жертвам и моей глупой ошибке, из-за которой я едва не пополнила их число.

Теперь эклектичный дом Джекаби стал мне более понятен. У детектива не было ни портретов, ни фотографий, но он постепенно окружал себя предметами, напоминавшими ему о фантастическом прошлом. За каждым из них, даже самым маленьким, стояла любопытная история. Рассматривать их было все равно что проводить раскопки или расшифровывать древние тексты, и я гадала, что они поведают мне, если пойму, как узнать их секрет. Многие ли напоминали о хорошем? Многие ли, подобно начищенной пике редкапа, служили памятником прошлым ошибкам и даже потерянным жизням?

Глава тридцатая

Церемония прощания прошла с размахом. Казалось, не меньше половины города пришло оплакать погибших или просто поглазеть на происходящее. Когда появились мы с Джекаби, собравшиеся обменивались слухами и приносили искренние соболезнования. Планировалось, что церемония пройдет в небольшой церкви возле Розмари-Грин, но людей пришло слишком много, и мероприятие перенесли на улицу. Было довольно холодно, на земле лежал недавно выпавший снег, но на небе не было ни облака.

Дженни убедила Джекаби сменить обычное бесформенное пальто на более элегантное черное, обнаруженное ею на чердаке. Карманов у него было не так уж много, поэтому детектив сказал, что ему не обойтись без потрепанного коричневого ранца. Я подняла этот маленький ранец, чтобы передать Джекаби перед выходом из дома, и мне показалось, что рюкзак набит кирпичами.

– Это церемония прощания, – сказала я. – Зачем тащить все это с собой?

– Именно из-за таких вопросов у вас, юная леди, останется шрам на груди, а у моего бесценного экземпляра «Апотропайона» теперь корешок переломан. Нет уж, я предпочитаю быть во всеоружии и не суетиться в последний момент.

Мы нашли место с краю и принялись ждать начала церемонии. Все еще негодуя из-за решения скрыть правду о Свифте, Джекаби прожигал глазами Марлоу и мэра Спейда, которые сидели в первых рядах. Поскольку двое погибших были уважаемыми (по крайней мере в глазах общественности) представителями полицейского управления, мероприятие организовали с большой помпой. Все пять дубовых гробов были одинаковыми и весьма дорогими – скорее всего, такая модель была не по карману большинству скорбящих семей. Интересно, что положили для утяжеления в гроб Свифта и положили ли вообще что-нибудь?

В шуме толпы я различила робкие намеки на мелодию, которая медленно нарастала, поднималась и опадала, как бегущая волна. Меланхоличная песня напомнила мне о покойной миссис Морриган. Сосредоточившись на ней, я не сразу услышала слова Джекаби.

– Простите, что вы сказали?

– Я сказал, что принял решение, мисс Рук. Внимательнейшим образом все обдумав, я решил больше не привлекать вас к полевой работе.

– Что?

– Не переживайте, я не указываю вам на дверь. Вы по-прежнему будете каталогизировать старые дела, присматривать за домом и вести бухгалтерию. Полагаю, у Дугласа тоже есть целая кипа заметок, которые даже не оформлены должным образом. Я бы очень хотел, чтобы вы занялись этим при первой же возможности…

– Вы не хотите, чтобы я вас сопровождала? Но почему?

– Потому что мне только и не хватало еще одного призрака или, и того хуже, еще одной упрямой утки. Мне будет гораздо спокойнее знать, что вы дома и в безопасности. Хотя, если подумать, старайтесь все же не соваться в отдел опасных документов библиотеки… и не прикасайтесь к емкостям в лаборатории… и вообще не заходите в северное крыло второго этажа.

Я почувствовала, как у меня загорелись уши и упало сердце, хотя и не поняла почему. Сжав руки в кулаки, я повернулась к своему начальнику и глубоко вздохнула.

– Мистер Джекаби, я не ребенок. Я сама за себя отвечаю, даже если совершаю ошибки. Я всю жизнь готовилась к приключению, а потом смотрела с порога, как оно ускользает от меня. С тех пор как я взяла в руки первую книгу, я читала о потрясающих открытиях, отважных исследователях и фантастических тварях, почти не выходя из собственного дома. Мой отец говорил, что я читаю больше основной массы его студентов. И все же, несмотря на всю свою подготовку, самый дерзкий поступок я совершила, когда сбежала из университета, чтобы искать динозавров, но в итоге лишь четыре месяца копалась в земле и камнях. – Я перевела дух.

– Я не знал, что вы искали динозавров, мисс Рук.

– Вы об этом не спрашивали.

– Верно. Полагаю, это не представляет для меня интереса. Именно это мне в вас сразу понравилось: вы внимательно относитесь к тому, что обычно не принимают в расчет.

– Пожалуй, выразиться можно было и изящнее, но я сочту это за комплимент. Что же до вашего решения, мой ответ – «нет».

– Я вас ни о чем не спрашивал. Мое решение окончательно.

Я хотела было возразить, но священник уже поднялся на импровизированный подиум, и разговоры стихли. На время церемонии я прикусила язычок, но решила еще вернуться к этому вопросу.

Когда собравшиеся успокоились, я нашла источник грустной музыки. Слева от подиума стояли четыре одетые в серое женщины с длинными седыми волосами. Пока все новые и новые люди по очереди зачитывали траурные речи, женщины тихонько напевали и плакали, вызывая у присутствующих печаль. Когда церемония подошла к завершению, они запели прекрасную скорбную песню. Она была очень похожа на последнюю песню миссис Морриган, но при этом казалась сложнее и громче нее. Их голоса дополняли друг друга, выводя изящные контрапункты и сливаясь в музыкальное полотно горьких звуков, от которых у всех присутствующих на глаза наворачивались слезы, приносящие с собой облегчение.

Закончив, женщины опустились на колени возле гроба миссис Морриган, а затем пошли к воротам церкви. Я заметила Мону О’Коннор, которая нежно обняла каждую из плакальщиц. Последняя из них заправила рыжие локоны Моны ей за ухо и поцеловала ее в лоб, как добрая тетушка. Мона чуть дольше подержала в руках ее руку, после чего женщина вышла на улицу и исчезла в ярком свете дня.

Собравшиеся достали носовые платки, чтобы вытереть слезы, и толпа начала расходиться. Прежде чем уйти, молодая женщина со светлыми локонами, которую я видела возле «Изумрудной арки», вышла вперед и положила белую гвоздику на гроб Артура Брагга. Еще несколько человек отдали покойным последние дары: цветы, серебряные монеты и даже коробку сигар, которую водрузили на гроб покойного мистера Хендерсона. Лишь один гроб остался пустым.

– Продолжим разговор за обедом? – предложила я, но Джекаби смотрел куда-то в первые ряды. – Если вы не возражаете, я бы заглянула по пути на рынок «Чендлерс». Я обещала троллю рыбу.

Похоже, так и не услышав меня, детектив вдруг решительно пошел к подиуму. Я последовала за ним, протискиваясь между шедших к выходу горожан, как плывущая против течения рыба.

Когда я добралась до подиума, Джекаби стоял у гроба Свифта.

– Джекаби, давайте обойдемся без сцен, – сказал Марлоу. – Просто забудьте об этом.

– Но это оскорбление, – возразил Джекаби и показал на гроб. – Это неуважение к мертвым!

– Джекаби… – прорычал Марлоу. Он сжал кулаки, и я поняла, что ему не хочется силой выпроваживать детектива с тихой церемонии прощания. – Семьи просто хотят спокойно попрощаться с погибшими.

– Но нельзя допустить, – продолжил Джекаби, открывая коричневый ранец, – чтобы наш дорогой, уважаемый комиссар отправился в последний путь без единого цветочка. Посмотрим… уверен, у меня найдется что-нибудь подходящее.

Марлоу озадаченно посмотрел на детектива, но позволил ему покопаться в ранце.

– Нашел! Он ведь так ими гордился.

Ему пришлось напрячься, чтобы водрузить тяжелые железные башмаки редкапа на крышку гроба, но громкий стук, с которым каблуки ударились о дерево, того точно стоил. К одному из башмаков по-прежнему был прикреплен изломанный и опаленный фрагмент ортеза, прикрученный шурупом в районе лодыжки. Оставив Марлоу разбираться с этим, Джекаби пошел прочь.

Я догнала его у самых ворот.

– Знаю, знаю… – сказал он, прежде чем я успела вставить хоть слово. – Не стоит усложнять жизнь Марлоу.

– Но и облегчать ее тоже не стоит, – ответила я. Детектив удивленно посмотрел на меня, шагая дальше. – Свифт пытался убить меня и стал народным героем. Чарли спас мне жизнь и стал для всех врагом. Вам не нужно объясняться предо мной.

Джекаби согласно кивнул, и мы направились обратно на Авгур-лейн, 926.