Текст книги "Джекаби. Все мистические расследования"

Глава восьмая

Джекаби замотал свой шарф и открыл дверь комплекса апартаментов «Изумрудная арка». Я последовала за детективом, и Чарли быстро выступил вперед, чтобы придержать мне дверь. Любопытных зевак на улице стало больше, поэтому полицейские принесли несколько козел и организовали оцепление. На тротуаре старший инспектор Марлоу говорил с миловидной девушкой со светлыми локонами. По ее щекам катились слезы. Высморкавшись в носовой платок, она всхлипнула. Я держалась молодцом, не подпуская ни страха, ни жалости, ни ужаса, но от неприкрытых страданий этой девушки мне стало не по себе. Я постаралась взять себя в руки. Марлоу не пытался успокоить девушку, но внимательно слушал ее, листая страницы маленькой записной книжки в кожаном переплете, время от времени кивал и делал новые пометки. Похоже, растрогать старшего инспектора было непросто. Он бы прекрасно вписался в детективные рассказы из моих журналов. Марлоу держал записную книжку на манер щита, защищая себя от человеческой трагедии. Интересно, почему Джекаби не пользовался записной книжкой? Я вдруг подумала, что без нее и детектив не детектив.

Чарли Кейна больше заинтересовал блестящий черный экипаж, который двигался по мостовой. В какой-то момент экипаж остановился, и кучер попытался прогнать с дороги пешеходов. Нью-Фидлем рос и развивался, и на улицах, некогда спроектированных для маленького и тихого городка, теперь то и дело возникали заторы. К тому же слухи разлетались быстро, а потому на улице, несмотря на присутствие полиции, собралось немалое количество зевак, желавших увидеть драму своими глазами.

– Я ценю вашу помощь, сэр, но теперь все же вынужден попросить вас уйти, – сказал Чарли, махнув рукой в сторону экипажа. – Это личный экипаж комиссара Свифта. Раз уж он решил самолично приехать на место преступления, не стоит сомневаться, что настроение у инспектора Марлоу скоро… испортится.

– Любопытно, – заметил Джекаби, – комиссар не на шутку заинтересовался этим делом. Уверен, Марлоу уже расследовал убийства самостоятельно.

– Ничего любопытного, – ответил Чарли, которому по мере приближения экипажа становилось все более неловко в нашем присутствии. – Мэр назначил комиссара Свифта на должность всего несколько месяцев назад. Первым делом комиссар повысил план и удвоил количество уличных патрулей. Он пытается пробиться в политику, поэтому его волнуют показатели раскрываемости и собственный имидж. Ходят слухи, что Артур Брагг обеспечивал ему информационную поддержку в «Кроникл». Поэтому Свифт и расстроился.

– Вы хотите сказать, что жертва работала в газете?

– Верно. Он был репортером, в основном писал о политике и освещал местные новости. Но теперь, сэр, вам уже точно пора!

Джекаби взглянул на экипаж, который как раз остановился возле Марлоу. Инспектор прервал свой разговор с плачущей блондинкой, подошел ближе и вытянулся в струнку возле дверцы. Девушка растерянно посмотрела по сторонам, после чего другой офицер увел ее прочь. Я поняла, что ее лицо мне знакомо: именно ее фотография стояла в квартире убитого. Меня снова захлестнули эмоции, и я с трудом сглотнула появившийся в горле ком.

– Хорошо. Спасибо, детектив. Вы нам очень помогли, – сказал Джекаби.

Кивнув младшему детективу, он поспешно скрылся за углом здания. Я махнула Чарли на прощание рукой, и от его улыбки мои щеки вдруг снова порозовели.

Развернувшись, я бросилась за Джекаби и чуть не столкнулась с ним, когда завернула за угол. Прислонившись спиной к кирпичной стене, он внимательно следил за происходящим.

– Что вы делаете? – спросила я, после чего огляделась и скрылась в тени вместе с детективом.

Широкий переулок шел от «Изумрудной арки» к невысокому кирпичному зданию, от которого несло рыбой. У стены напротив стояли мусорные баки и старые ящики, но их было недостаточно, чтобы при необходимости надежно скрыть нас от посторонних взглядов. Прямо над нами на каждом этаже виднелся узкий балкон.

– Что ж, мисс Рук, полагаю, вам пора, – сказал Джекаби, осматривая переулок и даже не встречаясь со мной глазами.

Я похолодела.

– То есть на работу вы меня не берете?

– Что? С чего вы взяли?

Детектив подошел к груде старых коробок и выбрал одну, с крупным красным логотипом в виде рыбы, нарисованным на деревянном каркасе. Он положил коробку под ближайший балкон и выбрал еще парочку. Сложив их простой пирамидой, он задрал голову.

– Если вас не отпугнули утренние события, работа ваша… По крайней мере, временно. Назовем это испытательным сроком.

После постигшего меня разочарования я не сразу обрадовалась его словам.

– О, я согласна, мистер Джекаби, – сказала я, а потом, подумав, добавила: – А каковы будут мои обязанности?

– Прекрасно, вы начали задавать верные вопросы, – пробормотал он, ставя друг на друга еще три-четыре ящика. – Вы будете вместе со мной осматривать места преступлений, как сегодня, и замечать детали, которые могут быть полезны. Я буду надиктовывать вам добытые сведения, чтобы вы печатали их и подшивали к делам. Соединяя фрагменты мозаики, я буду использовать вас в качестве слушателя-референта. Мне лучше думается вслух, но с самим собой я предпочитаю лишний раз не говорить. У меня от этого мигрени. В остальное время вы просто будете выполнять мои мелкие поручения: заполнять счета, выписывать чеки и прочее. Еще вопросы есть?

– Почему вы передумали? – вырвалось у меня.

– Насчет чего?

– Сначала вы сказали, что я с этой работой не справлюсь. Что заставило вас передумать?

Джекаби отложил все ящики и заглянул мне в глаза, прежде чем ответить.

– Марлоу – хороший человек и компетентный следователь, но он замечает то, что замечают и все остальные: все необычное. Он замечает пятна крови и безумцев в красных пижамах. Я вижу вещи и того необычнее, которые не видит больше никто. Но вы замечаете почтовые ящики, мусорные корзины и… людей. Человек, который видит обычные вещи, весьма необычен, Эбигейл Рук. Еще вопросы?

У меня остался лишь один вопрос к детективу.

– Почему у вас нет записной книжки? – спросила я.

– Записной книжки?

– Да, чтобы записывать зацепки и другие сведения. По-моему, для детектива она ужасно полезна. У Марлоу такая есть, в кожаном переплете, открывается вертикально. От такой книжки и я бы не отказалась. Нам стоит их раздобыть. Тогда мы будем больше походить на настоящих детективов.

– Во-первых, – вздохнув, сказал Джекаби, – хороший детектив обычно не хочет походить на «настоящего». Во-вторых, сама по себе ваша идея не так уж и плоха, но я пользовался записными книжками и пришел к выводу, что они совершенно бесполезны. Я отдавал их своим ассистентам, чтобы те перепечатывали информацию на машинке, но никто из них не мог разобрать мой почерк. Один даже бесцеремонно заявил, что я пишу как курица лапой.

– В таком случае вы можете зачитывать свои записи, чтобы я их копировала, а можете просто использовать их для справки.

– Это мне не подходит.

– Почему?

– Потому что курица и то пишет лучше. Я и сам едва могу прочитать собственные заметки. По-моему, гораздо проще отказаться от этой идеи. В конце дня я могу надиктовывать вам свои находки в уютном кабинете.

– Ну а я все же куплю себе такую книжку. Мне кажется, она добавит мне шика. А еще куплю лупу. С лупой я сразу почувствую себя детективом.

– У меня есть несколько луп, но зачем вам чувствовать себя детективом? Я нанимаю вас на место ассистента, а не детектива. Лупа поможет вам почувствовать себя ассистентом? Если да, я с удовольствием одолжу вам одну из своих, как только вы освоитесь на новом месте.

– Не поймите меня неправильно, сэр, но вам под силу омрачить любую радость, – сказала я и застегнула пальто, ежась на холодном ветру. – На этом все?

– Для вас – да, а мне нужно еще кое-что изучить, – ответил детектив и снова осмотрел переулок. – Встретимся в моем кабинете. Полагаю, вонь уже рассеялась. Осмотритесь там, только не упадите в пруд. Глина на удивление скользкая.

– Я не заметила пруд… Он на заднем дворе?

– Нет. На третьем этаже. Вы его не пропустите.

Джекаби поставил ногу на нижний ящик и быстро достиг вершины самодельной лестницы.

– Погодите, что вы делаете?

Я обеими руками придержала верхний ящик, заметив, что пирамида вот-вот рухнет. Джекаби схватился за металлические перила узкого балкона и подтянулся.

– Мне нужно еще раз навестить квартиру номер 301. Если Артур Брагг был репортером и готовил очередную статью, а затем получил дыру в груди и недосчитался нескольких стаканов крови… – Детектив не закончил свою мысль.

– Конечно! – подхватила я. – Возможно, его убили из-за того, о чем он писал. Но… почему вы не хотите, чтобы я пошла вместе с вами?

– Потому что… – Джекаби поставил одну ногу на тонкие металлические перила и полез на следующий балкон, царапая ботинками кирпичную кладку. – Вы провели со мной все утро, но не упали в обморок, не поколотили меня и не превратились в водоплавающую птицу. Я очень надеюсь, что так и останется, во всяком случае, в первый ваш день на работе.

– Вот оно что, – ответила я, начиная понимать, что проще смириться с тем, что говорит детектив, чем требовать от него объяснений. – Тогда увидимся у вас в кабинете.

Джекаби залез на балкон третьего этажа и принялся открывать окно. Вдруг он замер, внимательно посмотрел на подоконник и что-то пробормотал.

– Что там? – крикнула я.

– Ничего. Это окно в конце коридора. Я вижу дверь мистера Хендерсона.

Он полностью открыл окно и просунул ногу внутрь.

– Не попадитесь! – громким шепотом сказала я.

– Кстати, – заметил Джекаби, – у меня в кабинете стоит банка с надписью «Залог». Если я до вечера не вернусь, принесите ее в участок на Мейсон-стрит, хорошо? Я обычно сижу в первой или во второй камере. Спасибо заранее. Увидимся!

Джекаби исчез в окне, и меня охватило знакомое чувство. До этого момента события дня казались мне необычными и на редкость примечательными, но бросали меня уже не впервые – в этом отношении я была весьма и весьма опытна.

Мой отец пользовался огромным уважением в определенных научных кругах, из-за чего постоянно бывал в командировках. Конечно, со мной оставалась мама, но ее амбиции ограничивались выбором зонтиков и рецептами сэндвичей. Наверное, большинство маленьких девочек предпочли бы наряжаться вместе с мамой, а не знакомиться с работой отца, но им не повезло родиться в семействе бесстрашного Дэниела Рука. Для него «работать» означало ездить по экзотическим местам с группой отважных искателей приключений, одетых в хаки. Не могу сосчитать, сколько раз я просила его показать мне настоящие раскопки, но все было тщетно. Пока он исследовал пропавшие цивилизации и раскапывал кости доисторических чудищ, я исследовала сад и полола грядки, получая по два пенни на сладости.

Но теперь я была не в мамином саду. Я стояла под балконом в переулке, где пахло помоями и тухлой рыбой. Голова кружилась от переизбытка впечатлений. На этот раз все было иначе. За последний час на мою долю выпало больше приключений, чем за всю жизнь дома и в заграничных странствиях. Инспектор Марлоу говорил прямо как мой отец. «Это дело не женское», – сказал он, но Джекаби взял меня в самое пекло и даже несколько раз спросил мое мнение. Из-за этого я с нетерпением ждала следующего шанса поработать с этим чокнутым детективом. Пожалуй, мне не стоило обижаться, что меня услали подальше от греха, ведь мне вот-вот предстояло столкнуться с новыми трудностями.

Я вернулась на улицу и обдумала варианты. Кратчайший путь к странному дому на Авгур-лейн лежал мимо полицейской баррикады. Решив, что Марлоу вряд ли заметит меня и в любом случае не станет возражать, если я просто пройду рядом, я стала пробираться сквозь толпу зевак, держась как можно ближе к зданию и посматривая на окна в поисках силуэта моего странного нового начальника.

Так и не заметив его, я понадеялась, что Джекаби быстро покончит с делом. Старший инспектор Марлоу уже шел к двери, его наручники отбивали четкий ритм. В ногу с ним шагал еще один человек – должно быть, комиссар полиции. На нем был дорогой костюм, который многое мог рассказать. Он был чуть старомоден и несколько напоминал полицейскую форму. Длинное угольно-черное пальто украшали военные эполеты и красный кант. На голове у комиссара красовался красный бархатный котелок, поля которого были чуть шире обычного. За темную ленту было заправлено яркое перо. Комиссар держал в руке блестящую металлическую трость и шел, выпятив грудь и высоко подняв голову. В целом он выглядел чуть-чуть менее броско, чем кричащий рекламный щит с огромными буквами «Я ЛУЧШЕ ТЕБЯ».

Он был слишком помпезным во всем… Его подводила только походка. Длинное пальто и плотная стена зевак сначала скрывали от меня его ноги, но, оказавшись ближе, я заметила, что идет Свифт как-то странно. Мало того, что он слишком наваливался на трость, которая явно служила не только модным аксессуаром, он еще и не сгибал колени. Выйдя к оцеплению, я наконец все разглядела. Комиссар носил ортезы, которые были выкрашены в черный цвет и почти сливались с его брюками. Когда он проходил мимо меня, я заметила на одном из них тусклый солнечный блик.

В Германии я уже видела ортезы на ногах у маленького мальчика. Хотя в Соединенных Штатах полиомиелит встречался довольно редко, Европа уже страдала от полномасштабной эпидемии. Демонстрируя то ли силу, то ли гордость, комиссар не показывал свою слабость и шел быстро, несмотря на увечье. Марлоу то и дело отставал от него.

– Такое впечатление, что вы не понимаете, инспектор, – негодовал комиссар Свифт, и в его низком голосе слышались нотки гнева. – В моем городе, прямо у меня под носом! Вы хоть представляете, что сделают ребята Спейда, если я в такой момент заявлю о своем выдвижении? Я хочу, чтобы подозреваемые сидели в камерах, желательно еще со вчерашнего дня…

Тирада прервалась, когда Свифт неловко переступил порог здания, попутно отбросив руку Марлоу, который инстинктивно попытался ему помочь. Почувствовав себя виноватой, я все же обрадовалась, поняв, что времени у Джекаби гораздо больше, чем я ожидала. Комиссару только предстояло подняться на третий этаж.

С этой мыслью я вышла из плотной толпы и по холодным мощеным улицам направилась обратно на Авгур-лейн.

Глава девятая

Когда я добралась до дома номер 926 по Авгур-лейн, солнце зависло прямо у меня над головой, а снег отступил в густую тень самых узких переулков. Я уверенно подошла к зданию, которое теперь стало местом моей работы.

В полуденном свете красная дверь казалась еще ярче. Я с радостью обнаружила, что она не заперта, как и утром. Внутри все еще немного пахло серой, но запах действительно почти рассеялся. Сквозь раскрытые окна в дом проникал свежий морозный воздух. Повесив пальто и шляпу на вешалку, я заметила, что мой чемодан стоит на том же месте, где я его оставила, и во второй раз за день оглядела комнату. У двери была расположена видавшая виды деревянная скамья, которая отлично вписалась бы в приемную врача. Впрочем, что-то подсказывало мне, что на самом деле ее позаимствовали в церкви. У противоположной стены стоял заваленный бумагами и толстыми папками стол. Справа от меня на полке выстроились книги и всевозможные экспонаты, включая террариум, на который я теперь старалась не смотреть.

Слева в задней части комнаты виднелась дверь, по обе стороны от нее висели две картины в рамах. На одной был изображен рыцарь на коне, пронзающий копьем какую-то ящерицу размером с собаку, – я узнала изображение святого Георгия, убивающего дракона. На другой картине огромная золотисто-оранжевая рыба тащила за собой деревянный корабль, качающийся на бурных волнах. Хотя полотна были написаны в разных стилях и противоположны по цветовой гамме, казалось, они созданы друг для друга, объединенные, как и весь остальной дом, более мощной силой, чем эстетическая уместность.

Я направилась к двери, но у стола задержалась. В маленьком свободном пространстве между стопками разрозненных бумаг лежала открытая чернильная ручка. Я сделала крюк, чтобы надеть на нее колпачок, пока чернила не засохли, и мой взгляд упал на документ, на котором эта ручка покоилась. Судя по дате, запись была сделана несколько месяцев назад. Аккуратным курсивом на листке было выведено:

Мистер Джекаби вполне уверен, что этим вечером события достигнут кульминации, которой станет ужасный ритуал. Он, как всегда, не стремится разглашать подробности дела. Я нашел между событиями единственную связь: во всех инцидентах участвовали отец Графтон и несколько прихожан его церкви. Мое предложение обратиться с вопросами в церковь не получило поддержки.

Когда я снова поднял этот вопрос, мистер Джекаби сказал, что не нуждается в моих услугах на текущем этапе расследования, а потому, раз уж я так любопытен, посоветовал мне пойти и задать свои «глупые вопросы» без него. Должен признать, мне не по себе из-за гнусной природы дела, однако я полагаю, что мистер Джекаби не стал бы посылать меня одного, если бы предчувствовал беду.

По возвращении я сразу опишу результаты своего первого независимого расследования.

Однако больше автор ничего не описал. Я нашла еще несколько страниц, исписанных тем же почерком, но на них стояли более ранние даты. Когда я коснулась пальцем кончика пера, у меня на коже осталось несколько частичек давно засохших чернил. Закрыв ручку колпачком, я положила ее обратно на стол, изо всех сил стараясь не считать это дурным предзнаменованием. Я в жизни часто слышала, что мне не по зубам какая-то задача, так что сдаваться я точно не собиралась.

Выбросив из головы тревожные мысли, я снова повернулась к двери. Толкнув ее, я увидела зигзагообразный коридор, заканчивающийся винтовой лестницей. С каждой стороны коридора находилось по две двери. Я открыла ближайшую из них.

За ней оказалась прекрасная библиотека, где до самого потолка доходили книжные полки. Центральные стеллажи были расставлены так, чтобы свет из окон с широкими подоконниками падал прямо в проходы. В библиотеке было тепло и уютно. Я могла бы часами сидеть в мягком кресле в этой комнате, но выскользнула обратно в коридор, чтобы осмотреть остальные.

За соседней дверью находился кабинет. Он был хорошо освещен, но завален книгами и документами. Когда я заглянула туда, мне вдруг показалось, что за мною кто-то наблюдает. Развернувшись, я обнаружила, что коридор по-прежнему пуст. Чувствуя себя злоумышленницей, я закрыла дверь кабинета. Решив не открывать две оставшиеся двери, я вдруг заметила, что одна из них приотворена, и мое любопытство одержало верх.

Когда я мягко толкнула дверь, она открылась шире, но потом наткнулась на что-то и дальше уже не пошла. Я заглянула в образовавшуюся щелку. Внутри находилась лаборатория. Вдоль стен и на подоконниках на сложных медных подставках стояли пробирки и стаканы, заполненные жидкостями всевозможных цветов. Солнце светило сквозь них, отбрасывая на стены яркие блики. Узор на прожженном ковре был неразличим из-за обилия пятен. В комнате странно пахло чем-то сладким и едким, как пахнут бананы или жженые волосы.

Я не могла отделаться от жуткого чувства, что я не одна, хотя единственным обитателем лаборатории, казалось, был стоявший в углу потрепанный жизнью безрукий манекен. Заглянув за дверь, я вдруг подверглась нападению: у меня перед лицом возникли здоровенные белые зубы. Вскрикнув, я отпрянула, ударилась головой о косяк, затем стукнулась лбом о дверь и наконец сумела ретироваться в коридор.

Тяжело дыша, я смотрела в щелку и ждала появления жуткой твари. Ничего не происходило. Потирая затылок, я снова заглянула в комнату и обнаружила семифутовый скелет аллигатора, подвешенный на проволоке к потолку. От разговоров Джекаби о сверхъестественных феноменах у меня чересчур разыгралось воображение. Это костяное чудище было не страшнее тех, что показывали в Музее естественной истории.

Я плотно закрыла дверь в лабораторию и направилась к винтовой лестнице. Стараясь дышать как можно ровнее, поднялась по ступенькам в тускло освещенный коридор второго этажа.

В полутьме я почувствовала себя настоящей преступницей и толкнула ближайшую дверь справа, надеясь впустить в коридор немного света из окна. Но за дверью оказались шаткие башни сокровищ, мусора и всякого хлама. Снятую со стены голову оленя подпирал дорогой новомодный патефон, раструб был завален шелковыми галстуками. Шахматные доски стояли поверх чайных сервизов, которые, в свою очередь, покоились на ящиках с инструментами. За грудами барахла виднелась кровать. Свет все же проникал сквозь башни хлама, поэтому я оставила дверь открытой и подошла к комнате напротив.

Вторая спальня, должно быть, не превосходила первую размерами, но казалась вдвое просторнее, потому что в ней царил безупречный порядок. Поверх свежего белья на кровати лежало плюшевое покрывало. Окно закрывали шторы с кружевной отделкой, и, когда я подошла, чтобы их распахнуть, позади меня раздался громкий вздох. Я обернулась, но в темноте не смогла разглядеть его источник. Раздвинув шторы, я снова огляделась. В комнате никого не было, но по спине у меня пробежали мурашки, поднимаясь до самого затылка. Сердце бешено колотилось в груди.

– Эй! – выдавила я. – Есть кто-нибудь?

Одна из башен в спальне напротив чуть покачнулась. Серебряное блюдце выскользнуло из сервиза и со звоном упало на пол. Оно прокатилось мимо двери и дальше по коридору, где с шумом остановилось.

Вздохов больше не было, только шорох двигающегося хлама. Я вышла в коридор, чтобы поднять блюдце. Дверь в спальню с грохотом захлопнулась у меня за спиной, и я развернулась. Свет из-под двери пропал, словно шторы быстро закрыли. Повеяло холодом.

Бросившись обратно в прекрасно освещенный кабинет на первом этаже, я обнаружила, насколько сложно быстро и изящно спускаться по винтовой лестнице в длинном платье. В результате на первый этаж я вернулась, исполнив умопомрачительное сальто. В полете я ударилась плечом, а мои волосы растрепались, но в конце концов я все же поднялась на ноги и поспешила укрыться в кабинете.

Там я села за стол и подождала, пока пройдут мурашки и восстановится нормальное сердцебиение. У стены стояла пыльная грифельная доска. Я попыталась различить написанное на ней, но слова давно затерлись, если вообще когда-то были читаемы. Несколько заметок были обведены в круги и соединены своеобразной паутиной, но теперь на доске остались лишь призраки прошлых линий.

Призраки.

Я подняла глаза к потолку. Прямо надо мной находилась безупречно чистая комната с натертыми полами и аккуратно заправленной кроватью. И чем-то еще.

Я покачала головой. Не то чтобы я не верила в призраков, просто я верила в них на расстоянии, как верила в гигантских кальмаров, счастливые монетки или существование Бельгии. Возможно, они и существовали, но мне еще ни разу не представлялось случая с ними столкнуться. Я даже не думала о призраках – разве что в детстве, когда боялась засыпать в темноте.

Как я заметила, Джекаби быстро прокладывал путь в этот уголок моего сознания. В нем я жила, когда была маленькой. В этом уголке все было возможно, ведь волшебство казалось там не заблуждением, а очевидным фактом, пусть и недоступным для большинства. В те дни я знала, что в мире есть чудовища, но без проблем мирилась с их существованием, ведь, по той же логике, в мире должны быть и колдуны, волшебные палочки и ковры-самолеты. Взрослея, я не закрыла этот уголок своего сознания, но постепенно перестала его посещать. Я оставила его незапертым, как полную сокровищ спальню на втором этаже, в ожидании, что когда-то кто-нибудь его посетит.

Но куда пропал Джекаби? Ему уже пора было вернуться. Я подумала о Свифте и длинной лестнице, но прошло уже достаточно времени, чтобы до квартиры добрался даже хромой комиссар. Я нашла банку, которую Джекаби или один из его предыдущих ассистентов предусмотрительно пометил крупным ярлыком «ЗАЛОГ», и сняла ее с полки. Внутри лежали скомканные и скрученные банкноты – пожалуй, более двух сотен долларов! Я поразилась такому богатству. Сколько мне стоило взять с собой? Я никогда прежде не вносила ни за кого залог. Мне было не по себе при одной мысли о том, что нужно будет пройти по улице с полугодовой зарплатой в кармане.

К счастью, принимать решение мне не пришлось: входная дверь хлопнула. Поставив банку обратно на полку, я быстро прошла по извилистому коридору. Когда я выглянула в фойе, Джекаби как раз повесил свою шапку рядом с моей шляпой.

– О, мисс Рук. Вы уже осмотрелись?

– Немного, – ответила я.

– Хорошо, – кивнул детектив и повесил на крюк свой длинный шарф, спускающийся чуть не до пола. Пальто Джекаби снимать пока не стал. – Пока вы отдыхали, я раздобыл бесценную информацию, которая может существенно продвинуть ход нашего расследования.

– Что?

– Я кое-что обнаружил. Пойдемте.