Текст книги "Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны"

Секретный доклад Комитета по государственным стратегическим ресурсам (National Security Resources Board) в январе 1951 года предупреждал: «При существующем положении вещей к 1953 году, если не к 1952-му, советские агрессоры возьмут в свои руки полный контроль над ситуацией в мире».

Розитцки, будучи убежденным антикоммунистом, признает нереальность такого образа мысли. Но, как он пояснил, с таким мнением он был в меньшинстве в официальном Вашингтоне:

«Факты, доступные даже в то время, предполагали гораздо большую вероятность именно оборонительного характера послевоенной стратегии Москвы, включая превращение Восточной Европы в западный буфер. Я доказывал этот тезис в беседах с аналитиками из ЦРУ, работавшими над оценкой советской угрозы, и со специалистами из Пентагона. Но этот взгляд не был популярным в то время. Ни тогда, ни после не было написано ни одного сценария, который бы объяснял, почему русские хотят силой завоевать Западную Европу и бомбить Соединенные Штаты. Эти действия не способствовали бы реализации советских национальных интересов и вели бы к риску уничтожения Советского государства. Этот основной вопрос так и не был поднят; холодная война, созданная в призме умов дипломатов и военных стратегов, делала мир черно-белым; там не было серых тонов» [25].

Пройдет несколько лет, указывает Розитцки, прежде чем в Вашингтоне поймут, что о предупреждениях, ранних или других, им так и не доложат. Это, однако, не затормозило наращивание военной мощи Соединенных Штатов и их пропаганду против СССР.

18. Италия, 1950-1970-е
Поддержка кардинальских сирот и технофашизм

После различных экстравагантных методов, использованных США в 1948 году для изгнания бродившего по Италии призрака коммунизма, ЦРУ обосновалось там надолго для проведения менее яркой, но более коварной операции.

В докладной записке Белого дома, подготовленной после выборов 1953 года, говорилось, что «во время выборов перед избирателями явно не размахивали ни военной дубинкой Москвы, ни американской экономической морковкой» [1]. Эта игра называлась «скрытое финансирование». Бывший помощник заместителя директора ЦРУ Виктор Марчетти (Victor Marchetti) раскрыл, что в 1950-е годы Управление «тратило от 20 до 30 миллионов долларов в год, а возможно, и больше, на финансирование своих программ в Италии». Расходы в 1960-е годы, добавил он, составляли около 10 миллионов долларов в год [2].

ЦРУ само признало, что между 1948 и 1968 годами оно заплатило в общей сложности 65 150 тысяч долларов Партии христианских демократов, другим партиям, рабочим группам, а также большому количеству различных организаций в Италии [3]. Также была потрачена неназванная сумма на поддержку журналов, книжных издательств и других инструментов манипуляции общественным мнением, внедрявших новостные сюжеты в неамериканские средства массовой информации по всему миру, чтобы выставить коммунизм в неблагоприятном свете. Далее материалы перепечатывались в дружественных итальянских изданиях [4].

Неизвестно, когда ЦРУ прекратило (если вообще прекратило) практику финансирования антикоммунистических групп в Италии. Внутренние документы Управления за 1972 год показывают платежи на сумму около 10 миллионов долларов в адрес политических партий, организаций и отдельных кандидатов на парламентских выборах того года [5]. По меньшей мере 6 миллионов долларов было передано политическим лидерам на июньских выборах 1976 года [6]. В 1980-х директор ЦРУ Уильям Кейси (William Casey) договорился с Саудовской Аравией о выплате 2 миллиона долларов, чтобы помешать коммунистам набрать голоса на выборах в Италии [7]. Кроме того, крупнейшая нефтяная компания США, корпорация Exxon, признала, что в период между 1963 и 1972 годами она делала политические пожертвования Партии христианских демократов и ряду других политических партий Италии на общую сумму от 46 до 49 миллионов долларов. С 1970 по 1973 год корпорация Mobil Oil также вносила свой вклад в итальянский избирательный процесс, в среднем по 500 тысяч долларов ежегодно. Отчетов о том, что эти корпоративные выплаты производились по настоянию ЦРУ или Государственного департамента, не существует; тем не менее кажется маловероятным, что эти фирмы могли спонтанно заниматься настолько экстравагантными вложениями [8].

Большая часть денег, полученных от ЦРУ итальянскими политическими партиями со времен Второй мировой войны, по словам бывшего высокопоставленного американского чиновника, оказалась «в виллах, загородных домах и на счетах швейцарских банков самих политиков» [9].

Прямое американское вмешательство в выборы 1976 года имело форму пропаганды. Поскольку политическая реклама на итальянском телевидении не допускается, посол США в Швейцарии Натаниэль Дэвис (Nathaniel Davis) приобрел крупные эфирные блоки на телевидении Monte Carlo TV для презентации ежедневных комментариев «новостей» миланской редакцией газеты «Джорнале нуово» (И Giomale Nuovo), тесно связанной с ЦРУ. Именно эта газета в мае 1981 года запустила международную дезинформацию, известную как «План КГБ убить Папу».

Другая итальянская газета в Риме, «Дэйли американ» (Daily American), ведущая англоязычная газета в стране на протяжении десятилетий, в течение длительного времени с 1950-х до 1970-х годов была в частичной собственности и/или под управлением ЦРУ. «В любой момент времени мы «имели» по меньшей мере по одной газете в каждой иностранной столице», – призналось ЦРУ в 1977 году, имея в виду газеты непосредственно в собственности, или интенсивно субсидируемые, или те, в редакцию которых были внедрены агенты ЦРУ, что позволяло публиковать полезные для Управления материалы и подавлять тех журналистов, которые находили такие материалы нежелательными [10].

Посол Дэвис также организовал на телевизионных студиях Монте– Карло и Швейцарии трансляцию новостей (каналы вещали и на Италию), размещенных Управлением в различных газетах. Программы были подготовлены в Милане Франклином Дж. Тоннини (Franklin J. Tonnini) из американского дипломатического корпуса и Майклом Ледином (Michael Ledeen), репортером «Джорнале нуово» [11]. Американец Ледин позднее был консультантом в администрации Рейгана и возглавлял консервативный Центр стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies), в те времена связанный с Джорджтаунским университетом в Вашингтоне.

Неослабевающая борьба против итальянской коммунистической партии принимала новые повороты. Один из таких поворотов, в 1950 году, был плодом умственных усилий американского посла Клэр Бут Люс (Clare Booth Luce). Знаменитая госпожа Люс – драматург и жена издателя журнала «Тайм» Генри Люса – дала понять, что Госдепартамент США лишит итальянские фирмы, сотрудники которых проголосовали за коммунистические профсоюзы, оборонных контрактов. В случае с «Фиатом» это дало существенные результаты – доля голосов коммунистического профсоюза быстро снизилась с 60 до 38 процентов [12].

Затем была история с кардиналом Джованни Баттистой Монтини (Giovanni Battista Montini), еще одним бенефициаром щедрых даров ЦРУ. Передаваемые ему вознаграждения показывают некую механистичность суждений ЦРУ о том, почему люди становятся радикалами. Добрый кардинал был покровителем приютов для сирот в Италии в 1950—1960-х годах и, как говорит Виктор Марчетти, «идея была в том, что если поддерживать такие учреждения должным образом, подростки будут там жить хорошо и не попадут в руки коммунистов» [13]. Кардинал был связан с операциями Ватикана по тайной переправке нацистов на свободу после Второй мировой войны. Он долгое время сотрудничал с западными правительствами и их разведслужбами. В 1963 году он стал Папой Павлом VI [14].

В 1974 году в своем интервью Марчетти также рассказал об участии Управления в подготовке итальянских служб безопасности:

«Они обучены, например, противостоять беспорядкам и студенческим демонстрациям, составлять досье, эффективно использовать банковские данные, налоговые декларации отдельных граждан и т. д. Другими словами, следить за населением своей страны с использованием средств, предлагаемых современными технологиями. Это я называю технофашизмом» [15].

Уильям Колби (William Colby), впоследствии директор ЦРУ, прибыл в Италию в 1953 году в качестве главы резидентуры и посвятил следующие пять лет своей жизни финансированию и консультированию центристских и правых организаций с конкретной целью: побудить итальянцев отвернуться от левого блока, в частности от коммунистической партии, и исключить ее приход к власти в результате выборов 1958 года. Колби обосновывал программу необходимостью поддержки «демократии» или «центристской демократии», чтобы предотвратить превращение Италии в советский сателлит. Колби видел добродетель и истину, тесно сгруппированными вокруг центра политического спектра, а итальянскую коммунистическую партию как экстремистскую организацию, целью которой было упразднение демократии и создание общества по образцу (худших?) эксцессов сталинской России. Он не выдвигает никаких доказательств, подтверждающих свои выводы о коммунистах, возможно, потому, что считает их настолько же очевидными для читателя, как для самого себя. Он также не объясняет, что такое «демократия», которую он так лелеет и с которой так хотели покончить коммунисты [16].

Колби производит впечатление технократа, который выполнял приказы своей «стороны» и озвучивал линию партии без ее серьезного изучения. Когда итальянская журналистка Ориана Фаллачи (Oriana Fallaci) брала у него интервью в 1976 году, она заметила в конце разочаровывающей беседы: «Если бы Вы родились на другой стороне баррикад, вы были бы идеальным сталинистом». На что Колби ответил: «Я отказываюсь принимать это утверждение. Но… ну… может быть. Нет, нет. Этого не может быть» [17].

Американские политики, имевшие дело с Италией в последующие десятилетия, страдали от такой категоричности не меньше, чем Колби. Колби хотя бы всячески старался показать свои либеральные наклонности. Это были люди, неспособные видеть итальянскую коммунистическую партию в ее местном, национальном политическом контексте, но только как угрозу «национальной безопасности» для Соединенных Штатов и НАТО. Хотя все эти годы Коммунистическая партия Италии шла путем настолько ревизионистским, что Ленин перевернулся бы в могиле, если бы он лежал в ней. Путь был отмечен плакатами, провозглашающими «демократическое продвижение к социализму» и «национальный путь к социализму», отказ от «диктатуры пролетариата» и осуждение советского вторжения в Чехословакию. Партия упорно продвигала свою «национальную» роль ответственной оппозиции, участвовала в «движении повышения производительности», заявляла о своей поддержке многопартийной системы, приветствовала членство Италии в Европейском общем рынке и в НАТО и была непревзойденным противником любых форм терроризма. Во многих обстоятельствах она была основной политической силой в городских муниципалитетах, включая Рим, Флоренцию и Венецию (и возвращения к варварству там не наблюдалось), де-факто участвовала в управлении итальянским государством. Социалистическая партия, главная мишень Соединенных Штатов в выборах 1948 года, была официально представлена в правительстве на протяжении большей части времени – с 1960-х до 1990-х годов.

В архивах Государственного департамента и ЦРУ лежит большое количество внутренних отчетов, подготовленных анонимными аналитиками, которые подтверждают реальность «исторического компромисса» с коммунистической партией и эволюции ее отчуждения от Советского Союза, известного как «еврокоммунизм».

Однако вопреки этому – вопреки всему – американская политика стояла на своем как вкопанная, застряв в том времени, которого больше нет и, вероятно, никогда не было; политика, которая не имела ничего общего с демократией – в любой ее формулировке. Американская политика основывалась на категоричном убеждении, что коммунистическое правительство в Италии не стало бы гибким партнером в холодной войне, каким стал христианско-демократический режим на протяжении последующих десятилетий. Для такого правительства независимости от Москвы было бы недостаточно. Проблема с коммунистическим правительством была в том, что оно, вероятно, попыталось бы занять такую же независимую позицию по отношению и к Вашингтону.

19. Вьетнам, 1950–1973
Завоевание умов и сердец

Вопреки неоднократным заявлениям вашингтонских чиновников на протяжении 1960-х годов о том, что Соединенные Штаты не осуществляли интервенцию во Вьетнам до самого последнего момента и вмешались туда только потому, что «Северный Вьетнам вторгся в Южный Вьетнам», США глубоко и на постоянной основе были вовлечены в эти трагические события, начиная с 1950 года [1].

Первоначальным и роковым шагом было решение о крупномасштабных поставках военной техники (танки, транспортные самолеты и т. д.) французам во Вьетнам весной и летом 1950 года. В апреле государственный секретарь Дин Ачесон (Dean Acheson) уведомил французских чиновников о том, что правительство Соединенных Штатов в обход Франции начало вести переговоры с их северовьетнамским противником – Вьетминем [1] (также известны другие написания: Вьет Минь или Вьет-Минь – сокращение от Лиги независимости Вьетнама, широкого национально-освободительного движения, возглавляемого коммунистами). Вашингтону не нравились усилия Франции по восстановлению контроля над своей столетней колонией, и он колебался по этому вопросу, но приход к власти коммунистов в Китае осенью 1949 года склонил чашу весов в пользу поддержки французов. Для администрации Трумэна перспектива появления еще одного коммунистического правительства в Азии была недопустима. Была и еще одна причина для поддержки Франции – необходимость убедить Париж поддержать американские планы по включению Германии в западноевропейские военные организации.

Во время Второй мировой войны японцы вытеснили французов из Индокитая. После поражения Японии Вьетминь пришел к власти на Севере, в то время как англичане оккупировали Юг, но вскоре вернули его обратно французам. Французский генерал Жан Леклерк (Jean Leclerc) сказал в сентябре 1945 года: «Я вернулся в Индокитай не для того, чтобы отдать Индокитай обратно индокитайцам» [2]. Впоследствии французы подчеркивали, что они боролись за «свободный мир» против коммунизма – утверждение, сделанное не в последнюю очередь для того, чтобы убедить Соединенные Штаты увеличить им военную помощь.

Американские бомбардировщики, военные советники и технические специалисты в количестве нескольких сотен шли первыми строками в списке военной помощи. В течение следующих нескольких лет прямая американская военная помощь на французские военные нужды составила около одного миллиарда долларов в год. К 1954 году официальные вливания достигли суммы в 1,4 миллиарда долларов и составили 78 процентов затрат Франции на войну [3].

Подробное письменное описание роли Америки в Индокитае за авторством министерства обороны, ставшее известным как «документы Пентагона», пришло к выводу, что решение о предоставлении помощи Франции «непосредственно вовлекло» Соединенные Штаты во Вьетнам и «определило» курс последующей американской политики в регионе [4].

Таким образом, открылся новый фронт в американской внешней политике. В 1945 и 1946 году лидер Вьетминя Хо Ши Мин написал по крайней мере восемь писем президенту Трумэну, а также в Государственный департамент США с просьбой о помощи в борьбе за независимость вьетнамского народа от Франции. Он писал, что мир на планете в настоящее время подвергается угрозе из-за усилий Франции вновь завоевать Индокитай; он просил, чтобы «четыре державы» – США, СССР, Китай и Великобритания – вмешались, стали посредниками в справедливом урегулировании и поставили вопрос об Индокитае перед Организацией Объединенных Наций [5]. Это было удивительное повторение истории. В 1919 году, после Первой мировой войны, Хо Ши Мин обратился к госсекретарю США Роберту Лансингу (Robert Lansing) за помощью в вопросе достижения основных гражданских свобод и улучшения условий жизни колониальных субъектов Французского Индокитая. Эта просьба также была проигнорирована [6].

Несмотря на то что Хо Ши Мин и его последователи работали в тесном сотрудничестве с американским Управлением стратегических служб (УСС – предшественник ЦРУ) во время недавно закончившейся Второй мировой войны, а французские власти в Индокитае сотрудничали с японцами, Соединенные Штаты не ответили ни на одно из этих писем и даже не подтвердили их получение. В итоге Вашингтон встал на сторону французов. В 1950 году одним из аргументов официального обоснования американской позиции служило утверждение: Хо Ши Мин не был «подлинным националистом», а был инструментом «международного коммунизма».

К такому выводу можно было прийти только путем намеренного игнорирования совокупности работы всей его жизни. Он и Вьетминь по факту были давними поклонниками Соединенных Штатов. Хо доверял США больше, чем Советскому Союзу, и даже, как сообщалось, держал изображение Джорджа Вашингтона и Декларацию независимости США у себя на рабочем столе. По словам бывшего офицера УСС, Хо просил его совета при написании Декларации независимости Вьетнама. Так, Декларация независимости Вьетнама 1945 года, знаменовавшая рождение Демократической Республики Вьетнам (ДРВ), начинается знакомыми словами: «Все люди созданы равными. Они наделены Творцом определенными неотъемлемыми правами, к числу которых относится право на жизнь, на свободу и стремление к счастью» [7].

Но благословение должны были получить французы – от Америки. Хо Ши Мин ведь был коммунистом.

Соединенные Штаты рассматривали борьбу Франции во Вьетнаме и свою одновременную интервенцию в Корею как два звена в одной цепи под названием «сдерживание» Китая. Вашингтон был категорически против переговоров Франции по прекращению военных действий, которое отдало бы Вьетминю власть в северной части страны и в то же время дало бы возможность китайцам сосредоточиться исключительно на границе с Кореей. В 1952 году США оказали сильное давление на Францию в вопросе свертывания всех попыток заключения перемирия с Вьетминем, и французская делегация, которая должна была встретиться с Вьетминем в Бирме, была спешно отозвана в Париж.

Бернард Фолл (Bernard Fall), известный французский исследователь Индокитая, считал, что отмененные переговоры «могли привести к прекращению огня на гораздо более приемлемой основе» для французов, «чем прекращение огня два года спустя в условиях сокрушительного военного поражения» [8].

Впоследствии, чтобы удержать французов от переговоров с Вьетминем, США пригрозили прекращением своей экономической и военной помощи [9]. Это побудило одну французскую газету написать: «Индокитайская война заняла первое место по долларовой прибыли среди экспортируемых товаров Франции» [10].

В ноябре 1953 года вездесущая авиакомпания ЦРУ CAT (Civil Air Transport) помогла французским военно-воздушным силам десантировать 16 тысяч человек в укрепленную базу в долине Дьенбьенфу на севере Вьетнама. Когда гарнизон был окружен и позже отрезан Вьетминем, пилоты CAT, летавшие на С-199 ВВС США, через зенитный огонь доставляли снабжение находящимся в осаде французским силам в этом их «Ватерлоо» [11].

В 1954 году «Нью-Йорк таймс» сообщила, что «ВВС Франции в настоящее время почти полностью оснащены американскими самолетами» [12]. Для облегчения ведения военных действий Соединенные Штаты построили ряд аэродромов, портов и дорог в Индокитае, которые американские войска использовали позже уже в своей войне.

В апреле 1954 года, когда военное поражение Франции стало очевидным и переговоры в Женеве были уже запланированы, Совет национальной безопасности США (СНБ) торопил президента Эйзенхауэра «проинформировать Париж о том, что молчаливое согласие Франции на коммунистическую экспансию в Индокитае повлияет на ее статус как члена Большой Тройки» и что «американская помощь Франции с этого момента автоматически прекратится» [13].

В своем докладе СН Б рекомендовал президенту: «Политика США должна быть нацелена только на военную победу в Индокитае», «США должны активно выступать против любого урегулирования ситуации в Индокитае путем переговоров в Женеве». Далее Совет заявлял, что в случае необходимости США должны рассмотреть вопрос о продолжении войны без французского присутствия [14].

Администрация Эйзенхауэра в течение некоторого времени серьезно обдумывала отправку американских боевых подразделений во Вьетнам. Это не было сделано, видимо, из-за неуверенности в одобрении операции Конгрессом США и из-за отказа других стран направить даже символические военные силы, как в Корею, – чтобы операция не выглядела чисто американской [15]. «Мы столкнулись с прискорбным фактом, – сетовал госсекретарь Джон Фостер Даллес (John Foster Dulles) в 1954 году на заседании в администрации. – Большинство стран мира не разделяют наше мнение о том, что захват коммунистами любого правительства где бы то ни было сам по себе является опасностью и угрозой» [16].

В мае председатель Объединенного комитета начальников штабов адмирал Артур Рэдфорд (Arthur Radford) направил министру обороны Чарлзу Уилсону (Charles Wilson) докладную записку по «Исследованиям в отношении возможных действий США в Индокитае». В ней заявлялось, что «применение атомного оружия предполагается в случае, если такие действия будут в военном отношении выгодными» [17]. Генерал Чарлз Уиллоуби (Charles Willoughby), начальник разведки генерала Макартура, выступая за атомные бомбардировки, сформулировал цель ярче: «…создать пояс выжженной земли на пути коммунизма, который остановит нашествие азиатских орд» [18].

К тому времени двум американским авианосцам, оснащенным атомным оружием, уже был отдан приказ направиться в Тонкинский залив на севере Вьетнама [19], а Даллес, в свою очередь, уже докладывал о том, что он предложил своему французскому коллеге Жоржу Бидо (Georges Bidault) атомные бомбы в сражении при Дьенбьенфу. Бидо пришлось указать Даллесу на то, что атомные бомбардировки в таком близком вооруженном противостоянии уничтожат помимо Вьетминя также и французские войска [20].

Даллес в своей известной, крайне лицемерной манере регулярно осуждал Китай за помощь Вьетминю, как будто китайцы не имели веских причин или права отвечать на антикоммунистическую военную операцию в нескольких милях от своих границ. К приближающейся Женевской конференции команда пропагандистов ЦРУ в Сингапуре начала распространять сфабрикованные новости, которые проталкивали идею о том, что «китайцы в полной мере оказывали вооруженную поддержку Вьетминю» и «признавали» Вьетминь «частью мирового коммунистического движения». ЦРУ считало, что такие истории будут способствовать укреплению антикоммунистической позиции в женевских обсуждениях [21].

Джозеф Буркхолдер Смит (Joseph Burkholder Smith) служил агентом ЦРУ в Сингапуре. Его «пресс-ресурсом» была некто Ли Хуан Ли (Li Huan Li), опытная местная журналистка. Примечателен метод создания и распространения одного из новостных репортажей о китайском вмешательстве. Смит и Ли придумали такую историю, и Ли отправилась на регулярную пресс-конференцию британского верховного комиссара в Сингапуре Малкольма Макдональда (Malcolm MacDonald). На конференции Л и, упомянув вымышленную информацию, попросила дать какие-либо комментарии. Как и ожидалось, Макдональду нечего было сказать в этом отношении. Результатом стал следующий новостной пассаж:

«ВСЕ БОЛЬШЕ КИТАЙСКИХ СОЛДАТ И СНАБЖЕНИЯ ОБНАРУЖЕНЫ НА ПУТИ В ХАЙФОН. Сегодня на пресс-конференции британского верховного комиссара по Юго– Восточной Азии вновь упоминалась информация об обнаружении китайских военно-морских кораблей и кораблей снабжения в Тонкинском заливе.

Согласно этим сообщениям, самое последнее из многих подобных обнаружений имело место неделю назад, когда был замечен конвой из десяти судов. Среди них были два оснащенных орудиями китайских военно-морских корабля, что свидетельствовало о том, что конвой перевозил живую силу, технику и снабжение.

Верховный комиссар Малкольм Макдональд не стал уточнять эти сообщения» [22].

Эта новость утром отправилась в путешествие по всем каналам связи, к вечеру облетела весь мир и вернулась в Сингапур с европейской трансляцией.

Женевская конференция 20 июля 1954 года положила формальный конец войне во Вьетнаме. Соединенные Штаты были единственной страной, отказавшейся подписать Итоговую декларацию только потому, что мирное урегулирование исключало любые дальнейшие военные мероприятия по сокрушению Вьетминя. Но и задолго до окончания конференции американская сторона выразила достаточно недовольств в отношении всего этого процесса. К примеру, двумя неделями ранее президент Эйзенхауэр заявил на пресс-конференции: «Я не буду участником любого договора, ставящего кого-либо в положение раба; это все и точка» [23]. Но все же США выпустили «одностороннее заявление», в котором они согласились «воздерживаться от угроз или применения силы с целью нарушить» ранее достигнутые соглашения [24].

Послание и дух соглашения о прекращении огня и Итоговой декларации оставляли Вьетнам свободным от любого военного присутствия, кроме вьетнамского и французского, и от всех форм наступательных действий. Однако уже в ходе конференции, в июне, Соединенные Штаты начали формировать военизированное подразделение во Вьетнаме. В августе, спустя несколько дней после закрытия конференции, подразделение было готово к действиям. Под руководством ведущего специалиста ЦРУ Эдварда Лэнсдейла (Edward Lansdale), на волне успеха его операции на Филиппинах, был дан старт кампании военного и психологического противостояния с Вьетминем. Деятельность Лэнсдейла во Вьетнаме позже нашла отражение в двух полухудожественных произведениях: «Опасный американец» (The Ugly American) и «Тихий американец» (The Quiet American).) В течение следующих шести месяцев секретные команды Лэнсдейла выполняли следующие операции:

– подстрекание вьетнамцев к миграции с Севера на Юг с помощью «чрезвычайно интенсивной, хорошо скоординированной, и, с точки зрения своей цели, очень успешной… психологической военной операции. Пропагандистские лозунги и листовки были обращены к набожным католикам с такими темами, как «Христос ушел на Юг» и «Дева Мария покинула Север» [25];

– распространение поддельных листовок от имени Вьетминя, вселявших страх в умы вьетнамцев Севера, о жизни людей под коммунистическим правлением. На следующий день после распространения листовок число зарегистрированных беженцев с Севера на Юг увеличилось в три раза. Бегство вьетнамцев на Юг во время этапа «перегруппировки», который последовал за Женевским соглашением, часто упоминалось американскими чиновниками в 1960-е годы и ранее в качестве доказательства того, что люди не хотели жить при коммунизме – г– была даже фраза «Они голосовали ногами». Другие же листовки «Вьетминя» были направлены на предотвращение возвращения людей с Юга на Север;

– проникновение военизированных формирований на Север под видом переселенцев;

– поставка автобусным компаниям в Ханое загрязненного топлива, использование которого влекло за собой постепенную поломку двигателей автобусов;

– осуществление «первичных мероприятий по отложенному саботажу на железной дороге (который требовал совместной работы со специальной технической группой ЦРУ в Японии, выполнившей свою роль блестяще)»;

– распространение слухов об изнасилованиях китайцами с целью вызвать ненависть к Китаю;

– создание и распространение альманаха астрологических прогнозов, тщательно разработанных с целью сыграть на страхах и суевериях вьетнамцев, поставить под сомнение успешность жизни на Севере и придать будущему Юга более привлекательную форму;

– публикация и тиражирование антикоммунистических статей и «новостных» репортажей в газетах и листовках;

– попытка, но безуспешная, уничтожения крупнейшей типографии на Севере, оставшейся в Ханое и работавшей с Вьетминем;

– заложение основ для будущей американской войны во Вьетнаме: отправка прошедших отбор вьетнамцев на тихоокеанские базы США для подготовки к ведению партизанской войны, обучение вооруженных сил Юга, воевавших с французами, создание различных военных объектов поддержки на Филиппинах; контрабанда во Вьетнам большого количества вооружения и военной техники с последующей отправкой в скрытые хранилища, разработка планов по «умиротворению Вьетминя и областей инакомыслия» [26].

В это же время Соединенные Штаты начали экономический бойкот Северного Вьетнама и угрожали занести в черные списки французские фирмы, ведущие с ним бизнес [27].

Еще одним событием этого периода, оказавшим серьезное влияние на последующую трагедию, стала отмена выборов, которые должны были объединить Северный и Южный Вьетнам в одну нацию.

Согласно Женевскому соглашению, выборы под международным контролем должны были состояться в июле 1956 года; «консультации» по их подготовке планировались 20 июля 1955 года. Соединенные Штаты в еврей односторонней декларации подтвердили это обещание: «В случае разделения наций против их воли мы и впредь будем стремиться к достижению единства посредством свободных выборов под наблюдением Организации Объединенных Наций, дабы гарантировать честность их проведения».

Выборы так и не состоялись. 16 июля 1955 года, за четыре дня до запланированного начала консультаций, президент Южного Вьетнама Нго Динь Зьем (Ngo Dinh Diem) выступил с заявлением, что он не намерен участвовать в консультациях, и тем более в выборах [28]. Три дня спустя Северный Вьетнам послал Зьему официальную ноту с призывом к переговорам, но Зьем остался тверд в своей позиции. Усилия Франции и Великобритании убедить Зьема в необходимости переговоров оказались безрезультатными.

Причина непримиримости Зьема хорошо известна. Он, как и президент Эйзенхауэр и как Джон Фостер Даллес, знал, что Хо Ши Мин определенно был бы победителем в любых национальных выборах. Осенью в Национальной разведывательной оценке (National Intelligence Estimate) ЦРУ пришло к выводу, что режим Зьема, который Лэнсдейл сам называл «фашиствующим» [29], «почти наверняка не сможет победить коммунистов на выборах в масштабах всей страны» [30]. Позже Эйзенхауэр вынужден был написать в своих мемуарах: «Все осведомленные в индокитайских делах люди, с кем я говорил и переписывался, соглашались: если бы выборы были проведены в момент боевых действий, то, возможно, 80 процентов населения проголосовали за коммуниста Хо Ши Мина как за своего лидера, а не за главу государства Бао Дая» [31]. (Бао Дай был предшественником Зьема.)