Текст книги "Верхом на Сером"

– Это все, конечно, мило, и спасибо вам за гостеприимство. Но у нас там… как бы это помягче сказать… важные дела. Вчера был жаркий бой. И, наверное, многие наши друзья погибли или тяжело ранены. Неизвестно, удалось ли отбить пленных у конвоя. А мы тут чаи распиваем, ведем светские разговоры. Смылись в самый разгар битвы! Лишь бы свою шкуру спасти – так, выходит?

– Не стоит так горячиться, юноша, – сказал Искобальд. – Я в любой момент могу вернуть вас обратно, в тот самый день и час, когда вы исчезли.

– Так чего же мы ждем? – вскочил Тобиас.

– Солнце уже клонится к закату. Задержитесь в нашем мире еще хотя бы на одну ночь. Мне нужно о многом переговорить с Александрой, да и твоя рана должна затянуться.

Понимая, что спорить глупо, Тобиас сел, всем своим видом показывая, что по своей воле не остался бы здесь и на минуту.

Ночью Сашка, взбудораженная событиями дня, все никак не могла уснуть и лежала, вглядываясь в темноту. В ее голове толпилась тысяча мыслей, и главная – удастся ли убедить Искобальда спасти маму, вернуть ее к жизни.

– Ты спишь? – послышался шепот Эвейн.

– Нет, – ответила Сашка.

– А ты… ты знала, что Серый – ну, такой?

– Нет, – улыбнулась в темноте Сашка. – Я думала, ему сто лет в обед.

Проснувшись, Сашка увидела на половицах дощатого пола яркие солнечные блики. Рядом спала разрумянившаяся во сне Эвейн, и ее длинные огненно-рыжие волосы разметались по подушке. Сашка поняла, что странные звуки, которые ее разбудили, доносятся с улицы. Спрыгнув с кровати, она прошлепала босиком к окну. Обнаженный по пояс Серый боролся с Тобиасом. Это было похоже на то, как молодой пес бросается на матерого медведя, который мог бы переломить ему хребет одним ударом мощной лапы. Наконец, Тобиас сделал умелую подсечку, и они кубарем повалились в траву, устроив шуточную потасовку. Сашка не сдержала улыбки.

– За-а-а-автра-а-ак! – завопил с крыльца Пак. Серый и Тобиас, разгоряченные возней, наперегонки бросились к речке.

После сытного завтрака Тобиас отправился с Паком проверить силки на кроликов, а остальные пошли прогуляться вдоль берега. Чуть отстав от Серого и Эвейн, увлеченных разговором, Искобальд остановился.

– Я знаю, о чем ты хочешь спросить. Но я не в силах помочь. Вмешиваться в судьбы людей – не в моих правилах. Но даже если бы я решил в этот раз отступить от предписанных правил – я не сумею исцелить ее. Нет раны или перелома, который угрожал бы ее жизни. Просто… ее душа слишком далеко залетела в неизведанное, сбросила груз земных забот, ощутила радость полета – и связь с телом, со всей прошлой жизнью ослабла. Это… как запускать воздушного змея – чем ближе к облакам, тем страшнее, что леска оборвется.

– Значит, все было напрасно?.. – прошептала Сашка, изо всех сил сдерживая слезы. Она хваталась за встречу с магом, как за последнюю надежду на спасение, и теперь чувствовала, что теряет опору под ногами.

– Пойми, каждый из людей – творец собственной судьбы, каждый день он оказывается перед важнейшим выбором. И твоя мама сделала свой выбор.

– Но иногда… должна быть возможность еще раз все обдумать. Должен быть шанс начать все заново.

– Он есть. Но настолько иллюзорный, что я уже жалею, что сказал тебе об этом, – задумчиво произнес маг, но, видя умоляющий, полный слез взгляд Сашки, продолжил: – Мировой Ясень опирается корнями на Лабиринт. Это место с такой сильной энергетикой, что камни плавятся и стекают между пальцев, вода рассыпается в пыль, а живые существа лишаются разума. Это запретное место, гиблое. Никто доподлинно не знает, что можно встретить там. Но в одном из древних свитков, который я нашел в хижине Ладмира после его исчезновения, говорилось, что там есть Зеркало судеб, в котором отражается все, что ты особенно сильно жаждешь. Правда, путь к нему может открыть только единорог. Говорят, они еще остались в Запредельном мире, но я на своем веку не встречал ни одного. И еще: ты должна знать, что в тонком мире все иначе, и мама не узнает тебя.

– То есть как – не узнает? – ошарашенно переспросила Сашка.

– Души – бессмертны. Покинув тело, они тут же забывают о привязанностях, которыми дорожили, и страданиях, которые выпали на их долю. И это великий подарок Творца.

Сашка сморгнула слезы.

– Я должна попробовать. Как найти дорогу к Лабиринту?

Искобальд протянул ей ветхий свиток с выцветшим рисунком.

– Я нашел это, когда разбирал записи Ладмира после его исчезновения.

Сашка бережно взяла свиток. Рисунок был небрежный – казалось, кто-то просто непроизвольно водил рукой по бумаге, погруженный в свои мысли.

Ярко сияло солнце, по речной глади бежали веселые волны, со всех сторон неслись птичьи трели, приветливо шумел лес. Эвейн в задумчивости сидела на огромном прогретом солнцем валуне, а Серый, как мальчишка, запускал «блинчики» по воде. Пак и Тобиас вернулись с добычей – у каждого на поясе висело по два кролика. С тяжелым сердцем Сашка подошла к друзьям, чтобы объявить о своем решении.

– Нам придется расстаться. Искобальд вернет вас в Гриндольф. А мне нужно найти Лабиринт. Это единственный шанс спасти маму, – сказала она.

– Даже не думай. Мы идем с тобой. Искобальд сказал, что мы можем вернуться в любой момент. А одну тебя я не отпущу, – категорично заявила Эвейн. Серый молчал, но по его мрачному лицу было понятно, что он пойдет за Сашкой хоть к черту на рога. Молчал и Тобиас, испытующе обводя взглядом друзей.

– Спасибо… – только и смогла вымолвить Сашка.

Пак достал огромный носовой платок и шумно высморкался.

Когда после обеда все разошлись, чтобы собраться в дорогу, Искобальд пригласил Сашку в библиотеку. Они вошли в огромный светлый зал, заставленный стеллажами с ветхими пергаментными свитками и увесистыми фолиантами в кожаных переплетах.

– Я рассчитывал, что ты погостишь подольше, и я смогу рассказать тебе много увлекательного о твоем и моем мирах. Но время не ждет. Рядом со свитком, который оставил Ладмир, я нашел еще кое-что. Ладмир завещал передать это только избранному, – с этими словами Искобальд открыл один из бесчисленных ящичков старинного бюро, нажал что-то, и из боковой панели выдвинулся еще один ящик, в котором хранилась продолговатая шкатулка, обитая зеленым бархатом.

– В нем заключена большая сила, которая может служить как добру, так и злу – смотри, не ошибись, – сказал Искобальд и отцепил от огромной связки ключей на поясе неприметный ключик. Он повернул его в крошечной замочной скважине, откинул крышку и достал кинжал в простых кожаных ножнах. Сашка протянула руку и тут же одернула ее, словно обожглась. Она узнала: это был тот самый кинжал из сна, который протягивала ей огромная черная змея, убеждая убить единорога.

– Нет, нет, – пробормотала Сашка, пряча руки за спину. – Я не могу его взять. Я и обращаться-то с оружием не умею.

Но Искобальд мягко взял ее за руку и вложил в ладонь тяжелый клинок.

– Он твой, – сказал маг. – Давай проверим, не затупился ли он за прошедшие годы.

Сашка, дрожа как лист, чуть сдвинула ножны и взглянула на лезвие. Сталь холодно поблескивала в свете свечей, и при наклоне можно было рассмотреть разрозненные древние руны.

– Что здесь написано? – спросила Сашка, подняв глаза на Искобальда.

– Я не знаю, – развел руками он. – Я бился над этой загадкой множество дней, но так и не смог расшифровать. Это древний язык, которым владели первые альвы. Но надпись словно зашифрована: важнейшие фрагменты скрыты, мне удалось прочесть лишь отдельные слова: «дева», «битва», «предначертанный». Возможно, остальные проявятся позже, когда придет время, – Искобальд в задумчивости снял очки и устало потер переносицу.

Сашка вынула клинок из ножен, поднесла сверкающее лезвие к огню свечи и залюбовалась отсветами. Искобальд не сводил с нее настороженного взгляда ревнивца, точно жалея, что передал столь ценную вещь в руки девчонки, пришелицы из чужого враждебного мира, которая не в состоянии даже представить истинной силы кинжала.

– Погоди-ка, – вдруг воскликнул он в страшном волнении и, выхватив клинок, бросился к дальнему стеллажу со свитками. Выудив из груды три свитка, он метнулся к огромному столу, одним размашистым движением смел на пол все, что на нем лежало. Близоруко щурясь, он вглядывался в руны на кинжале, сличая их с рисунками в свитках.

– Так и есть, – пробормотал он спустя пару минут. – Невероятно, просто невероятно! На клинке появилась еще одна руна – очень отчетливая, я не мог ее пропустить!

И он ткнул суховатым пальцем в одну из лаконичных насечек.

– Что это значит? – спросила Сашка, вглядываясь в символ, который смутно напоминал ей что-то. Круг, который росчерками пересекают две сходящиеся линии. Где она раньше могла это видеть?

– О, это крайне интересно, – ответил Искобальд, уткнувшись носом в один из свитков. – Это значит «единорог». Или «смерть, тяжелая утрата». В зависимости от обстоятельств.

– От каких обстоятельств? – пробормотала Сашка побелевшими губами.

– Ну, в зависимости от того, какие слова стоят рядом. Но здесь пока ничего нет, видишь? – Искобальд в ученом азарте не замечал волнения Сашки, внимательно вглядываясь в руны на клинке.

Взяв кинжал, Сашка молча продела ножны в пояс и покрепче завязала его.

– По пути вам не миновать Шепчущей Рощи. Это земли альвов. Ни в коем случае не рубите деревьев и не жгите костров, – напутствовал ее Искобальд на прощание.

Искобальд посоветовал им держаться русла реки – тогда к полудню следующего дня они должны выйти к Туманному броду – он коварен, но это единственная переправа на левый берег, а там уж и до Шепчущей Рощи рукой подать.

– Альвы расскажут, как найти перевал через Грозовые горы. А может, и провожатого отправят, – обнадежил он.

Они стояли под огромным дубом, густая крона которого надежно укрывала дом Искобальда от любой непогоды.

– Тебя не затруднит залезть на дерево и заглянуть вон в то дупло? – обратился Искобальд к Сашке, улыбнувшись. – Белки стрекотали, что пришло послание.

Недоумевая, Сашка скинула обувь и быстро взобралась на дерево. Заглянув в дупло, она издала громкий возглас. Там лежал рюкзак – ее рюкзак, который она по совету Римдала спрятала в таком же дупле старого дуба в Заповедном лесу Гриндольфа.

– Но как это возможно? – обескураженно спросила она у Искобальда.

– Один из законов Запредельного мира – все, что ты хотел бы иметь под рукой, но подальше от любопытных глаз, следует держать в дупле дуба, – лукаво улыбнулся Искобальд. – Удивительно только, как ты об этом догадалась?

– Простое везение, – отшутилась Сашка, чтобы не вдаваться в долгие объяснения.

Путники двинулись вдоль извилистого русла реки Быстринки. Речка была хоть и неширокая, но норовистая, с причудами – с тайными водоворотами и омутами, шумными перекатами и стремнинами. Серебряной змейкой она вилась через лес, стекая с мрачных скалистых склонов Грозовых гор. Когда солнце стало нещадно припекать, усталые путники остановились для краткого отдыха. Пока Серый и Тобиас осматривались, а Эвейн собирала пахучую землянику, Сашка соорудила из щепочки и листа осоки кораблик. «Если поплывет, все получится», – с тайным страхом загадала она и, по колено войдя в студеную реку, осторожно опустила его на воду. Кораблик зачерпнул носом воды, но тут же бодро вынырнул, как резиновый утенок, и быстро побежал, подпрыгивая на мелких волнах.

Вскоре они снова двинулись в путь – до заката оставалось не так много времени, а они так и не переправились на противоположный берег. Наконец, после череды бесконечных спусков и подъемов на каменистые уступы перед ними раскинулась живописная долина. Река распадалась на множество протоков, образуя многочисленные заросшие камышом и тростником плесы и островки, перекаты и крошечные заросшие кувшинками озерца. Река здесь словно обретала тысячу голосов, искрилась в лучах закатного солнца. Ноги Сашки гудели от усталости и она с наслаждением сбросила обувь и зашла в ледяные струи. Сашка в изнеможении опустилась на огромный теплый валун, повернула лицо к заходящему солнцу, и зажмурилась от удовольствия, чувствуя, как босые стопы касаются обкатанной быстрым течением донной гальки. Когда она лениво приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть, чем заняты остальные, ей показалось, что в волнах у ее ног бросилась врассыпную стая мелких рыбешек. Она прикрыла глаза, наблюдая за рекой сквозь полуопущенные ресницы. Спустя пару минут в воде вновь появились быстрые неясные проблески. Приглядевшись, Сашка поняла, что это вовсе не мальки, а маленькие – размером с мизинец – существа, похожие на морских коньков. Сашка потихоньку, стараясь даже не дышать, достала из бокового кармана рюкзака скомканный целофановый пакетик. Плавно, боясь спугнуть подводных обитателей, она опустила руку в воду, придерживая пакетик за край – течение расправило его, сделав совершенно невидимым. Выжидать пришлось недолго: быстрым движением она выхватила пакет, зачерпнув вместе с водой и смельчака, который так и сновал вокруг ее ног. Его приятели тут же прыснули в стороны. Сашка поднесла пакет к глазам. Бедный пленник метался, натыкаясь на невидимую преграду. У Сашки, которая собиралась похвастаться удивительной находкой перед друзьями, сжалось сердце, когда она увидела перекошенное от ужаса лицо малыша.

– Ты что перепугался-то так? Думаешь, зажарю тебя и съем? Нужен ты больно, плыви себе, – пробормотала она, напустив на себя сердитый вид, и бережно отпустила малька обратно в реку.

«Наверное, в его глазах я была огромной ужасной великаншей с громовым голосом», – мысленно улыбнулась она, глядя на искрящуюся в лучах заходящего солнца воду. Она неторопливо побрела к берегу, где Тобиас и Серый уже развели веселый костер, и вдруг заметила, как из-за огромного серого валуна выглядывает изящная девушка с огромными голубыми глазами. Ее тело было покрыто радужной чешуей, а длинные русые волосы с вплетенными белоснежными кувшинками мягко струились в воде, слегка покачиваясь в такт легким волнам. Увидев, что Сашка заметила ее, девушка приветливо улыбнулась и поманила ее пальцем, опасливо поглядывая на берег. Ну, какая от нее может исходить угроза – ростом она едва ли достанет мне до колена, подумалось Сашке. Убедившись, что девочка откликнулась на ее молчаливый зов, русалка скользнула в воду и уже через мгновение вынырнула у другого переката. Сашка, чуть поколебавшись, последовала за ней. Девушка скользнула к заросшему камышами плесу и, видимо, только здесь почувствовав себя в относительной безопасности, обратилась к Сашке.

– Я благодарю тебя, человеческое дитя. Ты же человек, я не ошиблась? Ты не похожа на альвинку, а твои спутники на альвинов – еще меньше, – сбивчиво произнесла она.

– Да, мы люди, – ответила Сашка, находясь под властью обволакивающего, чарующего голоса.

– Люди? Не думала, что мне когда-нибудь доведется повстречать человека в Запредельном мире. А мы мермейды.

– Мы? – удивленно переспросила Сашка.

Быстро оглядевшись, мермейда сложила правую ладонь лодочкой и трижды легко хлопнула по поверхности воды. И тотчас над волнами, как поплавки, показались головы речных жителей. Сашка видела в их огромных глазах, цветом словно отразивших разные оттенки воды – от светло-голубого до изумрудного – любопытство и настороженность. Вокруг взрослых, как мальки на мелководье, быстро сновали дети, поблескивая серебряными хвостиками. Один из них подплыл к мермейде, которая заговорила с девочкой. Сашка узнала своего недавнего пленника – правда, сейчас у него был нарочито бравый и задиристый вид.

– Я королева речного народа, Ольмена, – представилась мермейда. – А это мой сын – Борокль. Он мечтает стать таким же отважным исследователем новых вод, как его отец. Он никогда прежде не видел человека, прости его любопытство и назойливость.

– Ну что вы! Я тоже никогда раньше не видела… мермейд, – призналась Сашка. – А почему у малышей хвостик, как у рыб, а у вас – обычные ноги? – спросила она, тут же спохватившись, что могла ненароком обидеть речной народ.

– Наши дети появляются с хвостиком, как… головастики, а когда взрослеют, он пропадает. Мы можем дышать воздухом, греться на прибрежных камнях и даже ненадолго выходить на землю, а для них один-единственный глоток воздуха может оказаться смертельным.

– Что вы ищете в наших краях? – спросила одна из мермейд, подплывая ближе.

– Мы идем к Лабиринту, – сказала Сашка и мермейды издали тихий удивленный вздох. – Может, вы знаете, где находится Туманный брод?

– Вон там, видишь, чуть правее, виднеется большой серый валун, похожий на голову медведя? Пусть он будет вам ориентиром. Держитесь его, и вы не попадете в стремнины и водовороты. Не смотрите под ноги, не оглядывайтесь – просто идите к камню.

– Спасибо, милая Ольмена, – горячо поблагодарила Сашка.

– А ты не раскроешь нам секрета невидимой подводной ловушки? – чуть смущенно сказала Ольмена. – Это какое-то магическое заклинание?

– Вовсе нет, это просто пакет, – рассмеялась Сашка, достала из бокового кармана рюкзака смятый мокрый пакетик, расправила его и зачерпнула воды. – Хотите, я вам подарю?

– О, спасибо за столь ценный дар, – потупила взор королева речного народа. – Тогда позволь также преподнести тебе на память одну милую вещицу.

Она хлопнула в ладоши, и тотчас две мермейды нырнули и принесли изящную перламутровую раковину размером с Сашкину ладонь. Она поблагодарила и осторожно раскрыла створки: внутри было прекрасное зеркало, в котором она с огорчением разглядела свое чумазое лицо.

– Это зеркало отражает не только внешний облик, – сказала Ольмена. – Если направить его под определенным углом – вот так – можно увидеть будущее или прошлое человека, – Ольмена чуть наклонила зеркало и Сашка не поверила своим глазам: она видела себя, но старше, с серьезным и решительным взглядом, в сияющей броне и шлеме, а за ее плечом развевался алый стяг. Ольмена пытливо заглянула ей в глаза. – А если поднести зеркальце к спящему человеку, в нем отразятся его сны и самые потаенные страхи.

С берега донесся отдаленный оклик, и Сашка торопливо убрала зеркальце в рюкзак и махнула на прощание.

Когда она, промокшая до нитки и дрожащая, наконец, подошла к костру, на огне уже булькал котелок с ухой. Солнце закатилось, и над рекой стал клубиться туман.

– Переночуем, а завтра будем искать удобное место для переправы, – сказал Серый.

– Что искать-то? Я уже все разведала – нужно держаться вон того огромного валуна, – гордо сказала Сашка.

– Это кто тебе рассказал? Рыбы в реке? – усмехнулся Серый.

Сашка насупилась и не стала рассказывать о встрече с речным народом. Наутро, наскоро позавтракав, Серый отправился на поиски удобного брода. Поднимаясь все выше по течению, пытался перейти на другой берег – раз за разом он оскальзывался на камнях, сбитый быстрым течением, и выныривал, фыркая и отплевываясь. Через пару часов, окончательно выбившись из сил, злой и промокший до нитки, он выбрался на берег и подошел к костру.

– Нет здесь брода, нужно идти дальше, – устало сказал он, глядя в огонь.

– Почему ты не можешь просто довериться мне? – спросила Сашка.

– Не глупи. Говорю же, течение слишком быстрое. Может, река разлилась от дождей или мы неверно поняли указания Искобальда, но здесь переправы нет.

– А я говорю – есть! – разозлилась Сашка. – Ты просто плохо искал.

Слезы обиды закипели у нее в глазах. Сашка сумрачно смотрела на катящиеся волны реки. «Ну и пусть, пойду одна», – Сашка молча взяла свой рюкзак и пошла к реке.

– Ты куда? – окликнула ее Эвейн, но Сашка лишь ускорила шаг. Даже не разуваясь, она спустилась в воду и побрела, не отрывая взгляда от валуна, похожего на голову огромного медведя. Сильное течение и вправду сбивало с ног. Вода почти дошла уже до груди, Сашка боялась оступиться и потерять зыбкую опору под ногами. Что-то в воздухе неуловимо изменилось, реку окутал густой белый туман. Доносившиеся с берега ей вслед голоса Эвейн и Серого стали едва различимы. От страха Сашку окатило холодом – она не представляла, как выбраться из пелены тумана, очертания берегов размылись. Вдруг она увидела два тускло мерцающих зеленых огонька. Приглядевшись, Сашка вздрогнула: прямо на нее смотрел исполинский медведь. «Да нет, это же тот самый валун», – осенило ее. И Сашка медленно, выверяя каждый шаг, пошла к нему.

– Не смотри ни под ноги, ни по сторонам, только на валун, – твердила она себе. По мере ее приближения огоньки постепенно затухали, и вот ее ладони коснулись шершавого теплого камня. Туман сразу рассеялся – снова ярко светило солнце, пели птицы и весело струилась река.

«Как же так?», – пораженно подумала Сашка. Она оглянулась на тот берег, чтобы окликнуть друзей, но он был совершенно пуст: ни людей, ни даже дымка от костра.

– Э-эй! Где вы?! – запаниковав, крикнула Сашка. Но в ответ над водной гладью разнеслось только раскатистое эхо.

– Нет, так дело не пойдет, – пробормотала Сашка и, достав из рюкзака фонарик, включила его и вновь вошла в реку. Луч фонарика пробивал пелену тумана всего на два шага. Она услышала сбивчивые, растерянные голоса друзей.

– Идите к голове медведя, на зеленые огоньки, – набрав полные легкие воздуха, крикнула она.

Сашка стояла в шаге от валуна и для верности махала над головой фонариком. Через несколько томительных минут из небытия показались две фигуры – плечистый, рослый Серый и долговязый Тобиас. Приглядевшись, Сашка поняла, что Серый несет Эвейн, крепко прижимая ее к себе.

– Нужно коснуться валуна. На счет три. Раз, два, три, – скомандовала Сашка. Туман рассеялся, и они очутились на берегу. Серый опустился на колени и бережно уложил Эвейн на прибрежный песок.

– Провалилась в омут, нахлебалась воды, – хмуро пояснил он. – Прости, что не поверил тебе.

Сашка нетерпеливо махнула на него рукой, не сводя взгляда с абсолютно белого лица Эвейн.

– Я шел всего в шаге от нее, но еле успел подхватить, – пробормотал Серый.

– Если бы я шел рядом с ней, она бы не свалилась в омут, – огрызнулся Тобиас.

– Если бы, да кабы.. Прекратите немедленно! – прикрикнула Сашка. Прошло еще какое-то время, но им так и не удалось привести Эвейн в чувство. Она впала в тяжелое забытье, пульс еле прощупывался, веки изредка подрагивали, но пробудить ее от навалившегося сна было не под силу.

– Нужно искать помощь, – решительно сказала Сашка. – Нет смысла торчать на берегу.

Серый легко, точно ребенка, подхватил обмякшее тело Эвейн и они двинулись в путь. Невдалеке виднелся лес, и Сашка предположила, что это и есть та самая Шепчущая Роща, о которой рассказывал Искобальд. «Остается только догадываться, о чем он умолчал на сей раз», – невесело подумала Сашка, вспомнив переправу через Туманный брод.

Несколько часов кряду они в тягостном молчании шагали по холмам, заросшим высокими душистыми травами и неброскими полевыми цветами. Шепчущая Роща, которая с берега реки казалась совсем близкой, просто рукой подать, то возникала, то вновь скрывалась за очередным пригорком, словно мираж. Вконец измученные, они вступили под прохладную сень раскидистых деревьев. Их кряжистые стволы причудливо изгибались, словно в застывшем танце, а густые кроны переплетались, почти не пропуская солнечных лучей.

– А, чтоб тебя! – выругался Тобиас, запнувшись о выползший из земли корень. От досады он пнул ствол, дерево жалобно скрипнуло, легко закружилась листва.

– Зачем ты так? – не удержалась от упрека Сашка.

– Может, мне еще извиниться перед этой сухой корягой?! – взвился он.

– Осторожнее, юноша, – добродушно осадил его Серый. – Я был знаком с одним молодым баронетом, который слишком дорого заплатил за урок вежливости.

Тобиас лишь хмыкнул в ответ, а Сашка украдкой погладила извилистый ствол, мысленно попросив прощения за своего друга.

Солнце уже клонилось к закату, а здесь, под сенью леса, и вовсе царил сумрак.

– Думаю, стоит найти место для ночлега, – сказал Серый.

– Я за хворостом, – хмуро бросил Тобиас.

– Но Искобальд сказал, что в Шепчущей Роще нельзя разводить огонь! – воскликнула Сашка.

– Из-за твоего Искобальда, который отправил нас к Туманному броду, Эвейн чуть не погибла. И если для того, чтобы ее отогреть, мне придется спалить хоть весь лес, я сделаю это, – тихо, но твердо сказал Тобиас.

Серый бережно опустил Эвейн на сухую листву и молча пошел следом за ним. Сашка взяла Эвейн за руку – она была ледяной. Пульс стал еще более слабым, едва уловимым, а под глазами залегли глубокие тени.

– Эвейн, прости, это я тебя втянула в эту историю, – грустно прошептала Сашка. В сгущающихся сумерках лес наполнился шорохами, шепотками и вздохами, хотя Сашка не чувствовала даже легкого дуновения ветерка. Ей стало не по себе.

Кусты зашевелились, и ее рука невольно потянулась к кинжалу на поясе. Увидев друзей, Сашка с облегчением вздохнула и улыбнулась. Серый тянул за ствол сухую ветлу.

– Просто удача – нашли поваленное бурей дерево. Иначе стучать бы нам зубами от холода всю ночь – впервые встречаю такую твердую древесину, топор и следа на стволе не оставил.

Бросив быстрый озабоченный взгляд на бледное лицо Эвейн, он наломал сухих веточек для розжига и развел огонь прямо в стволе дерева. Пламя расходилось с трудом, словно и ему твердая, словно камень, древесина была не по зубам. Огонек дрожал, мигал, грозя вот-вот затухнуть совсем, но потом вновь набирался сил и разгорался. Шум в ветвях все усиливался.

– Видно, ветер разгулялся не на шутку – хорошо, что мы укрылись в лесу, – сказал Серый, прислушиваясь к скрипу кряжистых стволов и шелесту листвы. – Только бы не было дождя.

В сердце Сашки росла смутная тревога. Ей казалось, что деревья смотрят на них с осуждением и открытой неприязнью, и вот-вот достанут из земли свои длинные корни и засекут их до смерти.

В отдалении послышался звонкий лай своры охотничьих собак. Серый и Тобиас вскочили, выхватив оружие, готовые встретить опасность. Из сумрака леса вылетела стая гончих псов. Каждый из них был размером с теленка. Белая шелковистая шерсть отливала в лунном свете серебром, а глаза горели зеленоватым огнем. Свору можно было бы принять за призраков, если бы не горячее дыхание псов и высунутые из разгоряченных пастей языки. Обнаружив незнакомцев, они окружили их плотным кольцом и время от времени протяжно взлаивали. Серый и Тобиас зорко всматривались в темноту, ожидая появления полуночных охотников. Через пару минут раздался конский всхрап и на поляну вломились всадники. Первым делом, даже не взглянув на пришельцев, они затоптали тлеющие угли. Затем один из охотников, окинув их взглядом, обратился к Серому.

– Кто вы? И по какому праву вторглись в наши охотничьи владения и жжете костры, тревожа духов леса?

– Мы приносим извинения – мы просто путники, которые сбились с пути. При переправе через реку девушка нахлебалась воды и с тех пор не приходила в сознание. Мы промерзли и лишь хотели обогреться у костра, – примирительным тоном сказал Серый.

Предводитель охотников спешился и склонился над Эвейн, вглядываясь в ее мертвенно-бледное лицо. Он был очень высоким – Сашка заметила, что даже рослый и плечистый Серый на его фоне несколько стушевался.

– Сколько времени прошло? – отрывисто спросил незнакомец.

– Около пяти часов, – ответил Серый.

– Плохо дело. Возможно, ее уже не спасти, – с этими словами охотник бережно приподнял Эвейн, и дал знак коню опуститься на колени. Он сел в седло, осторожно придерживая девушку за талию.

– Я поскачу вперед, каждая минута на счету. Араун, – тут он кивнул в сторону одного из охотников, – проводит вас в селение альвов.

Он умчался быстрее ветра, и Серый проводил его мрачным взглядом.

Араун, не выказывая приязни к незнакомцам, знаком призвал их следовать за ним. Перед тем, как тронуться в путь, он еще раз убедился, что все дымящиеся головешки уже не разгорятся. Они побрели через лес, и Сашке казалось, что деревья провожают их неприветливым перешептыванием. После того, как охотник умчал Эвейн, Серый посмурнел и шагал, погруженный в свои мысли.

Наконец, когда Сашке уже стало казаться, что она вот-вот рухнет от усталости, они вышли на опушку леса, где стояло несколько шатров.

– Можете расположиться на ночлег здесь, – буркнул Араун. – Завтра утром, если Свандолин того пожелает, вас пригласят.

– А где Эвейн – та девушка, что была с нами? – словно очнувшись, спросил Серый, но альвин уже растворился в темноте ночи.

Сашка зашла в шатер и, не раздеваясь, бухнулась на подушки. Когда поутру она кое-как приоткрыла глаза, Серый уже расхаживал по шатру, сердито бормоча что-то себе под нос.

– А, ты уже проснулась? Или это я разбудил? Прости. Об Эвейн пока никаких новостей. Тобиас пошел к ручью умыться, – проговорил он.

– Так, тут, похоже, все жаворонки, кроме меня, – простонала Сашка, заставляя себя высунуть босые ноги из-под теплого одеяла. Кое-как натянув сапожки, она вышла из шатра. Солнце только-только встало, и на траве еще поблескивали капельки росы. Тобиас, вопиюще бодрый и жизнерадостный для столь раннего часа, махнул рукой с берега ручья, и Сашка обреченно поплелась ополоснуть лицо. Но свежесть ясного, напоенного солнцем утра взбодрила ее. Лес был наполнен шорохами и гомоном птиц. Когда Сашка, окончательно проснувшаяся и зверски голодная, вернулась к шатру, Серый уже разговаривал с Арауном.

– Саша, – повернулся он к ней, не скрывая переполняющую его радость, – Араун сказал, что Эвейн пришла в себя. Она все еще очень слаба и вряд ли сможет идти с нами дальше, но она будет жить, это главное.

От восторга Сашка подпрыгнула и с разбега обняла их обоих, чем привела нелюдимого альвина в легкое замешательство.

– Мне поручено проводить вас к Свандолину, – сообщил он.

– Отлично, а на завтрак там можно рассчитывать?

– Разумеется, – приподнял бровь альвин.

Пока Тобиас и Серый собирали дорожные сумки, Сашка слонялась около шатра. Он был сплетен из тонких веток. Сашка осторожно отогнула один из прутиков, и тот хрустнул. Она ойкнула, опасливо оглянулась по сторонам и быстро сунула отросток в карман.

– Это гринворин, знаменитый тем, что растет прямо на глазах, – сказал невесть откуда взявшийся Араун, положив руку ей на плечо. – Мы не строим, а выращиваем дома, лишь придавая нужную форму. Ты можешь взять этот отросток себе. Стоит воткнуть его в землю, как он тут же вырастет в длинную и гибкую лозу.

Сашка смутилась, но в голубых глазах Арауна плясали веселые искорки, и она успокоилась. Оказалось, что их шатер стоял на окраине разбросанного по лесу селения альвов. Сашка с интересом разглядывала шатры всевозможных форм и размеров, встречающиеся по пути.

– При необходимости можно легко нарастить еще одну комнату в доме или даже целый этаж, – сказал Араун, заметив ее интерес.