Текст книги "Верхом на Сером"

– Скажи, – осмелела она, видя его расположение, – а почему вы вчера затушили костер?

– Щепчущая Роща священна для альвов. Мы приходим туда, чтобы попросить совета у духов природы, – сказал Араун.

Альвы, которые встречались им в селении, разглядывали незнакомцев с нескрываемым интересом. Красота их была столь совершенной, что они казались статуями античных богов, выточенными из белоснежного мрамора. «Похоже на слет барби, ударившихся в йогу», – отметила про себя Сашка. А еще ей бросилось в глаза, что в селении нет ни стариков, ни детей.

– А где все дети? В школе? – спросила она у Арауна, но он буркнул что-то невразумительное и отвел глаза.

Вскоре они подошли к шатру, который выглядел чуть просторнее прочих. Вместо дверей висел разноцветный плетеный полог – услышав их голоса, навстречу гостям вышел Свандолин. Пытаясь представить предводителя племени альвов, Сашка рисовала в воображении согбенного старца с длинной седой бородой, а он оказался статным и моложавым, хотя на висках серебрилась седина, а высокий лоб пересекли тонкие морщины. Но даже не это свидетельствовало о его возрасте, а, скорее, неуловимый отпечаток груза прожитых лет, бесчисленных – и радостных, и горестных – событий.

– Прошу, завтрак уже на столе, – пригласил он, встречая их радушной улыбкой.

Путники вошли в просторную комнату. Яркие лучи, пробиваясь в просветы переплетений лозы, оставляли на полу солнечных зайчиков. В шатре царила приятная прохлада, как в густой чаще леса.

– Это живой дом, – пояснил Свандолин. – Когда идет дождь, лозы смыкаются плотнее, и внутрь не просачивается ни капли. Несмотря на кажущуюся легкость, он устоит под любым порывом ветра.

– Просто удивительно! – искренне восхитилась Сашка. – Это так здорово, что для строительства нужно не рубить, а, наоборот, выращивать деревья!

– Да, – улыбнулся Свандолин, погладив лозу, которая потянулась за лаской, как балованная кошка. – Мне уже рассказали про твою любовь ко всему живому, к деревьям.

Тобиас хмыкнул, отхлебывая травяной чай.

– Придет время, когда люди изобретут хитроумное устройство, которое позволит им настроиться на волну деревьев и прочесть их мысли. И поверьте, будут просто поражены тем, что им доведется услышать, – улыбнулся Свандолин. – А еще больше удивились бы, если б знали, что в древности люди разговаривали с деревьями без всяких приборов, просто настроив свое сердце. Скажи мне, – обратился он к Сашке, – люди в твоем мире уже научились расщеплять атом, высвобождая его энергию?

– Да, – ответила Сашка, пораженная таким резким и неожиданным поворотом разговора.

– Летали на другие планеты?

– Да, космонавты уже высаживались на Луне, сейчас ученые пытаются найти следы жизни на Марсе, – ответила Сашка, краем глаза замечая, как вытягиваются от удивления лица ее друзей.

– Ну-ну, – усмехнулся Свандолин. – А людей, как цветы, выращивать научились?

– Опыты по клонированию запрещены, насколько мне известно, – ответила Сашка. – А откуда вы столько знаете о моем мире и разных изобретениях?

– Я просто очень давно живу на свете. Возможно, даже слишком давно… Я был свидетелем Великого Исхода, я – один из тех, кто был рядом с Ладмиром, когда он закручивал временные петли. В то время это казалось великолепной идеей – уйти в свой мир, предоставив неразумных и жадных людей их судьбе. Но всякую ночь я размышляю – а не было ли это ужасной ошибкой? Возможно, был и иной путь?..», – проговорил Свандолин, погружаясь в долгое молчание.

«Но, мне кажется, ваш народ счастлив, разве нет? – спросила Сашка, легко тронув его за рукав.

– Мой народ? – Свандолин горько усмехнулся. – Вернее сказать – то, что осталось… Альвы кажутся людям бессмертными и вечно юными. Это не совсем так. Да, по людским меркам нам отмеряна долгая жизнь. И прежде мы проживали ее до самой последней минуты, со светлой грустью покидая мир. Среди альвов тоже были старики и дети. Но сейчас, как ты уже успела заметить, нет ни тех, ни других. Мы с Ладмиром замыслили новый мир, как землю обетованную, а создали тюрьму. Здесь не чувствуется дыхания времени – оно навеки остановилось. Нет волнений, тревог – но нет и счастья, радости жизни. Как оказалось, нам нужны вольные ветра нижних миров. Мы медленно вымираем. Спустя некоторое время после переселения перестали рождаться дети. А взрослые уже не старятся – и поначалу нас это мало тревожило. Но время шло, душа уставала от бездействия, а тело выглядело столь же юным и прекрасным. Остановилось колесо жизни. Мы застыли, как мухи в янтаре.

– А другие переселенцы? – спросила Сашка.

– По-разному. Те же дварфы живут припеваючи в своем подземном городе. Им нет дела до того, солнце какого мира освещает их горы – лишь бы люди не вторгались в их золоторудные шахты, да козы приносили хороший приплод.

– Но почему новый мир получился совсем не таким, каким он задумался?

– Я и сам долгие годы размышлял над этим. Представь, что перед тобой книга в роскошном переплете. Ты прочел ее почти до конца, развязка уже ясна, но тебе не хватает решимости перевернуть последнюю страницу – так трагичен финал. И тогда, отрицая неизбежное, ты вырываешь последние страницы. Потом перечитываешь книгу, и осознаешь, что завязка трагического сюжета кроется еще раньше, и заранее зная, как сложатся судьбы полюбившихся героев, начинаешь во всем видеть темные знаки и грозные предзнаменования. И книга теряет все новые страницы, тает на глазах. Так произошло и с миром. Изначальный мир был огромен, безграничен. Отматывая время назад и закручивая его в петли, Ладмир сжимал и пространство – виток за витком.

– Получается, Запредельный мир совсем невелик… А далеко до Грозовых гор? – спросила Сашка.

– Дня два пути. Только я бы не советовал туда идти. Странное, гиблое место.

Друзья молча переглянулись.

– Что ж, это безумие, но я не вправе вас удерживать, – покачал головой Свандолин. – А за девушку не беспокойтесь, она под надежным присмотром. Если вы хотите перед дорогой навестить ее, Араун проводит вас.

Серый благодарно улыбнулся и быстро допил остывший чай.

– Скажите, а вам доводилось встречать единорога? – словно невзначай спросила напоследок Сашка, когда все уже поднялись, чтобы распрощаться.

– Единорога? – Свандолин смерил ее долгим изучающим взглядом, обдумывая ответ. – Нет, их давненько не видно в наших краях. Я слышал, дварфы, – тут на лицо Свандолина набежала легкая тень, – хвастали, что несколько зим назад видели раненого единорога в горах – но правда это или нет, судить не берусь.

– Спасибо, – вздохнула Сашка.

Вновь оказавшись на ярком солнце, она зажмурилась. День обещал быть погожим. Сашка заметила, что поблизости от шатра Свандолина собралось около полусотни альвов, среди которых явно преобладали девушки. Они старательно делали вид, что заняты привычными повседневными делами и оказались здесь случайно, но сами то и дело украдкой разглядывали Сашку и перешептывались.

– Как найти Эвейн? – спросил Арауна Серый, с трудом скрывая волнение.

Альвин молча пригласил их следовать за собой и привел к вместительному шатру, из которого вышла одетая в белоснежные одежды светловолосая альвинка. Бросив быстрый взгляд на незнакомцев, она сказала: «Не утомляйте ее разговорами, она еще очень слаба» и посторонилась, пропуская их внутрь шатра. Эвейн лежала на высоком ложе, укрытая легчайшим покрывалом из белоснежного пуха. Она по-прежнему была бледна, но при виде друзей на ее бескровных губах мелькнула слабая улыбка. Серый осторожно взял восковую руку. От волнения он не мог подобрать слова – просто безотрывно смотрел ей в глаза.

– Слушай, давай на воздух выйдем, – сказала Сашка, толкнув Тобиаса в бок.

– Зачем это? – хмуро буркнул он, не сводя глаз с Эвейн.

– Ну так, обсудить надо кое-что, – видя, что приятель не двигается с места, она потянула его за рукав.

На выходе из шатра они столкнулись с тем охотником, который вчера умчал Эвейн на своем коне. Заметив их, он удивленно вскинул брови и чуть склонил голову в знак приветствия.

– А этот-то что тут забыл? – недоуменно спросил Тобиас. – Ну, что ты хотела сказать?

– Что иногда стоит оставить людей наедине, – улыбнулась Сашка.

– Ты это о чем?

По мере того, как до Тобиаса доходил смысл сказанного, лицо его все более мрачнело.

– Вечно девчонки забивают себе голову разной ерундой, – бросил он.

Сашка со скучающим видом уселась в траву и стала рассматривать божью коровку, которая ползла по стеблю ромашки. Краем глаза она заметила, что одна из альвинок, явно робея, направилась в ее сторону.

– Как твое имя?

– Александра, – Сашка и сама не знала, почему она назвалась полным именем. Впрочем, рядом с альвинкой ей невольно хотелось казаться лучше, выше, красивее и умнее, чем на самом деле.

– А я – Эсмерильд. Сколько тебе лет?

– Двенадцать, – ответила Сашка.

– Двенадцать? Всего только двенадцать лет? – восхищенно произнесла Эсмерильд. – Позволь мне?… – Альвинка потянулась к непослушным кудрям Сашки и пропустила прядку между пальцев. – Подумать только: двенадцать лет, а ты уже сама ходишь и так разумно говоришь.

Сашка готова была взорваться от возмущения: она не позволяла так сюсюкать с ней, даже когда была в пятилетнем возрасте! Но заметив неизбывную грусть в огромных серых глазах Эсмерильд, прикусила язык.

– Приляг, я спою тебе одну красивую песню, – ласково пригласила ее Эсмерильд. Не в силах противиться ее умоляющему взгляду, Сашка легла, положив голову ей на колени. Альвинка стала тихо напевать, и песнь ее была полна нежности и светлой грусти. Сашка прикрыла глаза и вспомнила, как в детстве, когда у нее поднималась температура, мама присаживалась на край кровати, подтыкала одеяло, опускала ей на пылающий лоб прохладную ладонь и что-то тихо напевала.

Песня стихла, и, открыв глаза, Сашка увидела, что альвинка пытливо вглядывается в ее лицо.

– Оставайся с нами, – вдруг попросила она. – Зачем тебе пускаться в долгий и опасный путь? Здесь ты можешь обрести и дом, и друзей, и семью – любая из нас с радостью удочерит тебя, окружит материнской заботой и лаской. Мы расскажем тебе обо всех тайнах земли, воздуха и воды, ты научишься подчинять себе дождь и ветер, слышать дивные песни деревьев и трав.

– Эсмерильд, – тихо проговорила Сашка. – Я знаю о вашем горе. Но я… не могу остаться. Моя мать больна, она умирает. И только я могу спасти ее.

Альвинка ласково провела ладонью по ее лицу, смахивая непрошеную слезинку, и улыбнулась.

Из шатра вышли Серый и охотник. Серый, мрачный, словно туча, с плотно сжатыми губами, и приветственно кивнул Арауну.

– До Грозовых гор примерно три дня пути – все время на север. Вы выйдете к Ущелью молчания – тучи там ходят так низко, что от малейшего звука может пролиться дождь. Затем следует подняться на Перевал пяти старейшин – а там уже вы легко отыщете лачуги дварфов. По омерзительному запаху.

Когда селение альвов уже скрылось из виду, Сашка услышала быстрые легкие шаги. Эсмерильд нагнала их на тропе и взяла Сашку за руку.

– Я хочу сделать тебе подарок, – ее торопливый шепот обжег Сашке ухо. – Только не подавай вида и не разжимай ладонь, пока не останешься одна. Это большая ценность, сестры могут не одобрить мой шаг. Это волос из гривы единорога. Он укажет тебе дорогу в Лабиринте.

Сашка почувствовала, как в ее руку опустилась шелковистая пушинка и плотно сжала кулак.

Глава V

К концу второго дня пути местность стала заметно меняться: вместо лугов и пологих холмов, покрытых изумрудной травой, и веселых перелесков, где так приятно укрыться от полуденного зноя, повсюду расстилалась рыжая степь. Высокие травы, не боящиеся ни палящего солнца, ни иссушающего ветра, колыхались волнами. В блеклом, точно вылинявшем небе парили орланы, зорко высматривая добычу. Раскаленный сухой воздух обжигал легкие, а на зубах скрипел песок. И вот на горизонте возникли ослепительные снежные пики гор. Измученным спутникам они казались миражом, манящим и недостижимым, но с каждым часом серые скалы все приближались, пока не заслонили собой весь мир.

– Ну, и как же мы отыщем дорогу в горах? – удрученно спросил Тобиас, сделав пару глотков из фляжки.

– Смотрите! – сказал Серый, указывая куда-то вдаль. Вглядевшись, они различили на одной из скал едва заметный обрывок красной материи, повязанный за искривленный ствол чахлого деревца, которое росло среди камней.

– Точно! А вон там еще один! – обрадованно закричала Сашка.

Они пробирались все дальше и дальше по узкому извилистому ущелью. И если еще пару часов назад они просто изнывали от жары в раскаленной степи, то сейчас они словно очутились на дне глубокого колодца. Лучи солнца лишь изредка достигали проникали в ущелье, древние скалы, которые упирались вершинами в облака, поросли мхом и лишайником. Неприметная тропа вела их все вверх и вверх. Наконец, они оказались в небольшой живописной долине. Тихо журчал ручей, шелестела листва деревьев.

– Давайте отдохнем! – взмолилась Сашка.

Серый приложил палец к губам и быстро вскинул лук: у ивовых зарослей, чутко прядая ушами, пил воду горный козлик. Серый выпустил стрелу, она воткнулась в землю совсем рядом с козликом – тот шарахнулся в сторону и быстро скрылся в зарослях. Тобиас насмешливо хохотнул. Серый, у которого уже в животе урчало от голода, бросил на него хмурый взгляд: «Пойду, гляну, может, в кустах у воды водятся кролики, а ты пока разведи костер – ночью в горах холодает».

Тобиас хмыкнул, и они вместе с Сашкой отправились собирать сухие сучья. Минут через пятнадцать из зарослей показался Серый. Весело посвистывая, он тащил на веревке сердитого карлика.

– Вот, пришлось связать, а то бы мигом дал стрекача, – посмеиваясь, сказал Серый. – Представляешь, болтается на дереве вниз головой – видно, угодил ногой в ловушку и ни гу-гу. Ну, я снял его, думал, спасибо человек скажет, а он – в драку, еле отбился.

Сашка взглянула на сумрачного пленника: он был невысокий, с нее ростом, седая борода всклокочена, маленькие глазки злобно сверкают из-под кустистых бровей. На поясе у него болталась пара кроличьих тушек.

– Дедушка, – сказала она, – вы, наверное, хорошо знаете эти места? Мы с друзьями ищем селение дварфов. Но, похоже, сбились с пути… Я вижу, – она легко коснулась его руки, – что веревка врезалась вам в запястье. Давайте, я разрежу ее?

И, пока Серый не успел ничего возразить, она достала кинжал и осторожно перерезала путы. Едва освободившись, пленник мгновенным движением перехватил ее руку.

– Откуда у тебя этот клинок? – хрипло спросил он.

– Мне дал его Искобальд, – ответила Сашка.

– Его выковали дварфы. Много лет назад. Мы думали, Ладмир забрал его с собой. Кто вы такие? – старик обвел их настороженным взглядом.

– Меня зовут Саша, а моих друзей – Серый и Тобиас. Возможно, вы могли бы указать нам дорогу к селению дварфов? – настойчиво повторила Сашка.

Поразмыслив, старик хмуро кивнул.

– А как вас зовут? – спросила Сашка.

– Брокк, – буркнул он.

Когда костер уже догорал, до слуха Сашки долетел протяжный вой, от которого стыла кровь.

– Кто это? Волки?

– Если бы, – мрачно усмехнулся Брокк. – Это Гармр.

– Кто? – переспросила Сашка.

– Гармр. Лунный пес. Он охраняет проход в подземный Лабиринт, – неохотно пояснил Брокк.

– Лунный пес? Так поэтично.

– Твое мнение враз изменится, как только ты увидишь его, бороду даю на отсечение, – с издевкой заверил Брокк.

– А вы знаете, как пройти мимо него?

– Тут я не советчик. Моя б воля, я бы в жизни носа не сунул в Сумеречное ущелье. И любой, в ком есть хоть крупица разума, обходит его стороной, – покачал головой Брокк. И, понизив голос до шепота, прибавил: – Были смельчаки, которые пытались пробраться в подземные пещеры, да только никто их опосля не видал.

Сашка невольно поежилась под насмешливым взглядом его колючих глаз.

– Может, его отвлечь лакомством? – с надеждой спросила она.

– Это вряд ли. Разве что ты предложишь ему поглодать собственную руку, пока твои приятели спускаются в подземелье.

– Мы прошли такой путь не для того, чтобы повернуть обратно, услышав россказни ворчливого дварфа, – усмехнулся Тобиас.

Брокк насупился и запыхтел трубкой, выпуская клубы сизого дыма и поглаживая окладистую бороду.

Заночевав в долине, они вновь отправились в путь. Брокк, будто потешаясь над ними, с удивительной легкостью взбирался на отвесные скалы. Они миновали Ущелье молчания, угодив в нем в пелену такого плотного тумана, что пришлось идти, держась за руки, чтобы не потерять друг друга. Наконец, измученные путники вышли к долине, со всех сторон окруженной неприступными скалами. Брокк издал пронзительный свист, от которого у Сашки заложило уши. И тут же словно из земли выросли такие же низкорослые бородатые крепыши. Они окружили незнакомцев, сжимая в руках боевые топорики и короткие кинжалы.

– Они напали на меня в горах и пленили, заставив показать дорогу к селению, – сказал Брокк. – А вот она, – он ткнул коротким узловатым пальцев в Сашку, – каким-то образом завладела Хвитингом.

Услышав это, дварфы, разинув рты, уставились Сашку, точно ожидая, что она вот-вот превратится в огнедышащего дракона. Предводитель стражи знаком призвал их следовать за ними. Когда они подошли к большому серому камню, капитан отряда и трое бойцов, поднатужившись, слегка сдвинули его вправо, и перед Сашкой и ее друзьями открылась каменная лестница со стертыми ступенями.

Сашка следом за Серым шагнула на лестницу. Когда глаза немного привыкли к полумраку, она увидела, что стены подземного перехода украшает искусная резьба. Дварфы, облаченные в воинские доспехи и шлемы, с клинками и боевыми топориками в руках сражались с невиданными чудовищами. Сашка осторожно провела рукой по выпуклым фигуркам и поразилась: до чего же тонкая работа.

– Это… просто невероятно, – искренне восхитилась она.

– Да, наш народ издревле славен мастерами горного, кузнечного, ювелирного и оружейного дела. Нет нам равных, что бы там не мнили о себе долговязые выскочки! – гордо выпятил грудь предводитель отряда.

– Кто? – не поняла Сашка.

– Да альвы, кто ж еще!

Они шли сквозь обширные пещеры, соединяющиеся запутанным лабиринтом тоннелей, лестниц и мостов – настоящий город, вырытый глубоко в недрах земли. И всюду, как в муравейнике, бурлила жизнь. Ослики, весело цокая копытцами, везли тележки с поклажей, деловито сновали жители. Торговцы выглядывали из лавок, полных искусно украшенного оружия, самоцветов, золотых и серебряных украшений, а также всевозможного снаряжения и инструментов для горной разведки. Сашка и Тобиас только и успевали крутить головами по сторонам.

Наконец, дозорные привели пленников в освещенную сотней факелов пещеру, высокие арочные своды которой терялись во тьме. На каменном троне восседал суровый дварф с седой бородой, а чуть поодаль стояли старейшины.

– Альфриг, мудрый правитель дварфов, мы привели чужестранцев. Они обманом пленили в горах Брокка и с зловредными намерениями завладели Хвитингом, – доложил предводитель отряда. Сашка только ахнула – с каждым новым пересказом история выглядела все неприглядней.

– Спасибо за службу, Грер, – кивнул Альфриг, отпуская стражу. – Кто вы и зачем пришли в Грозовые горы?

– Мы шли к Лабиринту, но, встретив по дороге почтенного Брокка, убедили его проводить нас в ваш подземный город, чтобы приобрести оружие. Потому что слава о дивных мечах, выкованных дварфами, идет по всей земле, – проявив чудеса дипломатии, ответил Серый. По лицу Альфрига расплылась довольная улыбка.

– Подойди ближе, – подозвал он Сашку, – и покажи свой клинок.

Она приблизилась, достала из ножен клинок и протянула его Альфригу.

– Нет-нет, – торопливо сказал он, – любое оружие должно знать только своего хозяина. Впрочем, даже за двадцать шагов я узнал бы его. Это Хвитинг. Как он попал к тебе?

– Мне дал его Искобальд. Он считает, что раз я владею кольцом Ладмира, значит, и клинок предназначался мне, – пояснила Сашка.

– Кольцом Ладмира?! – громовым голосом вскричал Альфриг.

– Да, только все это, как мне кажется, одна большая ошибка, – Сашка вытянула из-за ворота кожаный шнурок, на котором висело мамино кольцо.

Не в силах усидеть на троне, Альфриг подскочил к Сашке. На его глаза навернулись слезы.

– Я столько слышал о нем, но не мог и предположить, что мне когда-нибудь выпадет удача увидеть его собственными глазами! – воскликнул он. – Ведь это кольцо – знаешь ли ты об этом? – выковал из небесного металла сам Виланд. Отцы, – обратился он к старейшинам, – сегодня у нас большой праздник, устроим подобающий прием новой хозяйке кольца Ладмира и ее друзьям!

У Брокка, который в уголке наблюдал за всей этой сценой, чуть глаза на лоб не полезли от удивления, и, воспользовавшись шумихой вокруг Сашки и ее друзей, он тихо выскользнул из зала.

По распоряжению Альфрига Сашку и ее спутников проводили в просторную пещеру, где они могли передохнуть с дороги, а вечером в их честь был устроен шумный праздник.

– Тут, я вижу, умеют принимать гостей! – потер руки Тобиас, увидев длинные столы, ломящиеся от всяческой снеди. Чувствовалось, что дварфы уважают простые и сытные кушанья: тут были и запеченные поросята в медовой корочке, и связки сочных колбас, и рагу из горных козликов, и солоноватая брынза, и квашеные овощи. Все это выглядело и пахло так аппетитно, что у Сашки заурчало в животе. Обильное угощение вовсе не помешало дварфам веселиться от души и лихо отплясывать до глубокой ночи.

На следующий день Альфриг проводил их в мастерскую Двалина.

– Лучшего оружейных дел мастера и не сыскать, бороду ставлю на спор, – горячо заверил он.

Огромная пещера с закопченными стенами напоминала картинку ада из старой книжки, на которую Сашка как-то раз, случайно, наткнулась в шкафу у Анны Петровны. То тут, то там вспыхивало яркое пламя, летели огненные брызги раскаленного металла, вырывались клубы пара. Уши закладывало от грохота десятка молотов и молоточков, грозных окриков мастеров, налево и направо раздающих тычки подмастерьям, которые сновали посреди этого хаоса, шума и копоти, как чумазые бесенята. Окинув взглядом мастерскую, Альфриг довольно хмыкнул и направился к древнему старцу, который скромно примостился в уголке и пускал из трубки колечки сизого дыма.

– Двалин, друг мой! – сердечно приветствовал его Альфриг и пробасил что-то неразборчивое прямо в его ухо.

– Это и есть хваленый кузнец?! – разочарованно протянул Тобиас. – Да он же даже молота не поднимет!

Двалин, по-старчески держась на поясницу, поднялся, не спеша повязал кожаный фартук и вдруг подкинул в воздух тяжеленный молот, который стоял, прислоненный к стене – с такой легкостью, словно это была детская игрушка. Он подошел к гостям и отвесил почтительный поклон, но предназначался он вовсе не им, как отчего-то сразу догадалась Сашка, а кинжалу, который, как вчера неожиданно открылось, носил странное имя Хвитинг.

– Мои ребята выкуют мечи для парня и мальчишки, а я прослежу, чтобы все шло ладом, – с расстановкой сказал он. – Через месяц будет готово.

– Через месяц? – поразился Тобиас.

– Быстро только борода у мальчишек растет, – усмехнулся Двалин. Краем глаза Сашка заметила, что Тобиас машинально провел рукой по редким рыжеватым волоскам, которые пробивались над верхней губой, и тихо прыснула от смеха.

– В таком случае нам, вероятно, придется зайти за оружием на обратном пути, – заключил Серый.

– Идти в Лабиринт и так… кх-мммм… не самая умная мысль, а уж отправиться в это гиблое место безоружным – это и вовсе граничит с безумием, – сказал Двалин.

Он провел их в оружейную, заставленную мечами, боевыми топориками, копьями и доспехами. У Тобиаса загорелись глаза, словно у сладкоежки, который оказался в кондитерской лавке. После долгих колебаний и сомнений он взял небольшой топорик, рукоять которого надежно легла в его ладони. А Серый выбрал себе короткий меч с широким лезвием. Пока они осматривали сокровища оружейного хранилища, Двалин, хитро улыбнувшись, спросил у Сашки, знает ли она тайну клинка, которым владеет.

– Расскажите! – умоляюще выдохнула Сашка.

– Разящий врага Хвитинг оставляет в воздухе радужный след и бьет без промаха, сам находит самое слабое место в броне противника. А если приложить его к ране плашмя, она быстро и без следа затянется, – сказал он.

– А руны? – спросила Сашка. – Вам известно, что значит эта надпись?

– Нет, это не язык дварфов. Это древние письмена альвов. Наверняка какая-то… кхххмм… поэзия, – пробурчал старый кузнец.

Поднявшись на следующее утро из подземного города и вновь увидев солнечный свет, Сашка набрала полную грудь студеного воздуха. Вокруг возвышались отвесные скалы, занесенные снегом. Накануне Альфриг неопределенно махнул рукой в сторону заходящего солнца, показывая, где следует искать путь к подземному лабиринту, но дать проводника отказался наотрез.

– Это запретные земли. Предки рассердятся и нашлют беды на мой народ, если мы переступим невидимый рубеж, – покачал он головой.

Так что когда на рассвете они выступили в поход, снаряженные веревками и крючьями, лишь несколько любопытствующих дварфов проводили их неодобрительными взглядами из-под насупленных бровей. Они прошагали уже больше часа, как Сашке стало казаться, что их кто-то выслеживает. То легкий хруст переломленной ветки, то шорох осыпающихся под ногой камешков, то быстро мелькнувшая над уступом тень… Она шепнула Серому о своих подозрениях и он кивнул, соглашаясь. Выхватив меч, он бросился за поросший лишайником валун и оттуда тотчас, вытаращив глаза, выскочил дварф.

– Брокк?! – изумленно произнесла Сашка.

Старый дварф явно был крайне сконфужен столь внезапным разоблачением.

– Погодка отличная, вот я и решил прогуляться, чтобы не лишать себя удовольствия собственными глазами увидеть, как засверкают ваши пятки, стоит вам только увидеть Лунного пса, – ворчливо сказал он.

Сашка порывисто сжала его в объятьях.

– Ну-ну, вот еще глупости, – пробурчал дварф, отбиваясь от нее.

Уже спустя полчаса Сашка поняла, что без такого опытного проводника, как Брокк, они бы неминуемо сбились с пути или сорвались в пропасть. Ему были досконально знакомы все тропинки и уступы Грозовых гор. Первым взбираясь на отвесные кручи и бросая им страховочную веревку, он прокладывал путь к Сумеречному ущелью. Тех из дварфов, кто осмеливался нарушить запрет и отправиться по этому пути, ждало вечное изгнание. Так откуда же ему были так хорошо знакомы эти неприступные скалы? Сашке не давал покоя этот вопрос.

Вечером они разожгли костер – в трещинах гор уже виднелся снег и пальцы сводило от холода.

– Брокк, – осмелилась спросить Сашка, когда он после ужина задумчиво смотрел в пламя костра. – Откуда ты так хорошо знаешь эти места?

Дварф бросил на нее быстрый взгляд.

– От тебя, как я погляжу, ничего не укроется, – пробормотал он. – На протяжении многих лет я, как только выдавалось свободное время, приходил в эти горы искать сына.

– Сына? У тебя есть сын? – удивленно спросила Сашка.

– Был, – мрачно сказал Брокк. – Пятнадцать лет назад он на спор отправился в Сумеречное ущелье, чтобы добыть цветок алобрига, который растет только у входа в подземный лабиринт. Одна надменная девица, которая мнила себя раскрасавицей, согласилась стать его женой, если он докажет свою любовь – добудет этот чертов цветок и преподнесет ей в дар. Ей, видите ли, хотелось украсить им свадебную прическу. И до того заморочила парню голову, что он забыл про запреты и отправился на поиски алобрига. И не вернулся. Мать каждый вечер до заката солнца всматривалась в далекие горы, пока не ослепла от горя и слез. Семь лет назад она умерла, а я прекратил всякие поиски…

Дварф закашлялся и вытер рукавом слезящиеся глаза.

– Дым все глаза выел. Ложись-ка спать, завтра весь день по кручам скакать, – сказал он Сашке, поворошив угли в костре.

На следующий день ярко светило солнце, на вершинах гор ослепительно сиял снег. Глядя лишь под ноги и боясь оступиться, они забирались все выше. Порывы ледяного ветра пробирали до костей. К счастью, в рюкзаке в рюкзаке Сашки лежали зимняя куртка, свитер, джинсы и кроссовки, в которых она убежала из дома. Тобиас только присвистнул, увидев ее в диковинной одежде. Наконец, они поднялись на Крайний перевал, и перед их глазами открылась удивительная долина. За их спиной до самого горизонта возвышались мрачные скалы, местами занесенные снегом, а перед ними в обрамлении горного кряжа расстилалась прекрасная зеленая долина.

– Это и есть то самое Сумеречное ущелье? – изумленно спросила Сашка.

– Удивительно, да? Среди снега и скал… Я и сам дар речи потерял, когда набрел на эту долину впервые. Поначалу думал: померещилось от голода и усталости, – усмехнулся Брокк.

На спуск ушло еще полдня, и когда Сашка наконец ступила на изумрудную траву, вдохнула чудесный аромат цветов, она засмеялась от счастья. Солнце уже золотило верхушки гор, и знакомство с Лунным псом решено было отложить до утра. Ночью пару раз Сашка просыпалась, услышав в отдалении его леденящий кровь вой, но тут же засыпала вновь: Брокк сидел у костра, мрачно попыхивая трубкой, и караулил их сон.

Наутро они двинулись в путь. После изнурительного восхождения Сашке казалось, что она попала в рай: повсюду самозабвенно заливались трелями птицы, а над лужайками величаво парили радужные бабочки размером с блюдце. В воздухе был разлит дивный аромат, сотканный из запахов луговых цветов и трав. В нем была незнакомая, тягучая, дразнящая нотка, которая тревожила сердце, словно накануне судьбоносной встречи.

Они подошли к зарослям жимолости. Брокк приложил палец к губам. Сашка осторожно раздвинула ветви кустарника и увидела огромного пса дымчатого волчьего окраса. Одна его голова мирно дремала на земле между передних лап, а другая зорко осматривала окрестности, и чуткие ноздри хищно раздувались. Почувствовав запах пришельцев, бодрствующая голова издала утробный рык, и та, что дремала, вскинулась и стала всматриваться в кусты жимолости.

– Ну, что? Прогулялись, пора и честь знать. Возвращаемся? – сиплым шепотом спросил Брокк.

Сашка бросила умоляющий взгляд на друзей.

– Если бы как-то отвлечь его хотя бы на пару минут, мы могли бы проскользнуть вон в тот лаз, – сказала она.

Они лишь мрачно переглянулись. Сашка скинула с плеча рюкзак и достала из кармашка отросток лозы.

– Ты что, стащила у альвов гринворин? – вытаращил глаза Тобиас.

– Он сам отломился. К тому же Араун разрешил мне взять его, – сказала Сашка в качестве оправдания. – Нужна вода!

Брокк стянул шапку и сбегал к ручью за водой. Сашка воткнула росток в землю, примяла ладошками, сбрызнула водой и, склонившись над ним, тихо что-то зашептала. И тотчас, словно повинуясь ее словам, он зеленой змейкой заструился по земле, выпуская клейкие листочки и завитые спиралью цепкие усики. Лоза бесшумно подползла к задней лапе пса и крепко обвила ее.