Текст книги "На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж!"

– Не делайте так, вам не идет.

– То, какой он человек и то, какой он мужчина – две различные величины, – проговорила она. – Я знаю его и с той, и… с другой стороны. Я восхищаюсь им, как личностью. Он словно герой!

– Ого!

Инна тут же замолчала. Просто замерла на полуслове и всё. Они прошли еще немного, пока Вадим не понял, что его возглас ее задел.

– Простите, в мыслях не было вас обидеть. Извините…

Девушка молчала. Зря она так разоткровенничалась перед ним. Какое ему дело до Бориса и их отношений? Просто из любопытства спросил. Просто для того, чтоб дорога домой казалась короче.

– Он… Он вас чем-то напугал. Как мужчина, – сказал Вадим, и Инна посмотрела на него.

– Сколько у вас было женщин?

Романов усмехнулся:

– Я-то тут причем?

– Вы не поняли меня, я спрашиваю не о том, со сколькими вы спали, а скольких любили?

– Вопрос, конечно, интересный… Вас удивит, если я отвечу, что еще не влюблялся ни разу?

– Я вам просто не поверю, – улыбнулась она.

– У вас есть какие-то домыслы по данному поводу?

– Думаю, у вас есть причина такое утверждать. Вы крутитесь в мире женщин. Вы подстраиваетесь под их интересы и капризы. Но помимо этого вам знакомы и женские слабости. Вы всё знаете о закулисье женской красоты и обаяния, поэтому ваши стандарты выросли до небес, однако девушка с внешностью модели вам не нужна: это весьма хлопотно, да и накладно. Хотя с простой девчонкой вы тоже вряд ли уживетесь: вечно будете ей корректировать внешность. При всём этом у вас уже были серьезные отношения. Закончились они плачевно. Во всяком случае, для вас.

– Интересная логика, это забавно, продолжайте.

– Продолжать нечего, – вдруг сказала Инна и повернулась к нему. Проезжающая машина осветила фарами ее лицо и легкую улыбку. – Вы просто не верите в любовь. Из-за той самой неудавшейся. Вы отныне и впредь верите только в холодный расчет. Начиная отношения, вы первым делом спрашиваете, выгодно ли это вам? У вас даже не возникает мысли о продолжении отношений, и уж тем паче о свадьбе. Можно спросить?

– О чем, о, великий психолог? – с усмешкой произнес Вадим.

– Обещайте ответить правдиво!

– Хорошо.

– Ваша нынешняя любовница замужем?

– Что? – от изумления он даже дар речи потерял и остановился. – Да как вы…

– Правда и только правда!

– Хорошо, я отвечу на этот ваш вопрос, но и вы тогда так же правдиво ответите мне на мой, договорились?

– На один?

– Один единственный. Нет, моя нынешняя, как вы выразились, любовница не замужем и даже ни разу не была. Думаю, кое-какие идеи затащить меня в Загс у нее есть. Я не стану связываться с замужней по одной причине! И с чего вы решили, что я свяжусь с замужней женщиной? Бред сивой кобылы! Готов в этом присягнуть на Библии!

– Странно, – словно разочаровавшись, произнесла Инна. – А какая причина, если не секрет. Муж?

– Объелся груш, – буркнул Вадим. От непонятной злости ему чертовски захотелось курить, вот только сигарет не было под рукой. – Я не сплю с замужними, потому что у них уже есть мужчина, который выполняет данную задачу.

– О, да вы брезгун! – усмехнулась Инна. Ее это позабивало. Никогда бы не подумала такое.

– Представьте себе! Если я встречаюсь с женщиной или даже просто сплю, то я на тот момент единственный в ее жизни. Мне не нравятся невинные девочки, может, потому что мне такие не попадались, но и знать, что моя избранница еще с кем-то делить свое ложе… брр! Чур меня, чур!

– Кто бы мог подумать, – проговорила с усмешкой девушка.

– Моя очередь, – заявил он, – у вас есть сигаретка?

– Вы же не курите? – изумилась Инна.

– О, несравненная Мата Хари! Если вы видели в тот раз, как я отключил телефон, то мою сигарету, как пить дать, застукали, – с сарказмом произнес Вадим.

– Я, правда, бросила.

Он еще похлопал себя по карманам, глядя по сторонам. Как назло ни одного киоска поблизости не наблюдалось. Время уже за полночь, так что придется обойтись.

– Вот какая от вас польза, даже сигареты нет. Ладно, Бог с ней, – наконец пробормотал он и посмотрел на Инну.

– У вас такое лицо, словно вы нож про себя натачиваете, – проговорила она неуверенно.

– Хорошо, что вы это понимаете. Чем же вас спугнул герой?

Инна отвела глаза и замолчала. Возвращаться в воспоминания о том вечере совсем не хотелось.

– Вы обещали ответить!

Она вздохнула.

– Я вам уже говорила, что вся идея с замужеством, всего лишь повод насолить отцу и мачехе. Просто, так судить о человеке, который добился всего сам… Я даже напомнила мачехе, что и она сама еще совсем недавно челноком моталась в Польшу за вещами. Отец не сразу стал богатым и знаменитым, тоже хлебнул безденежья. Вот только не думала, что едва выбравшись из грязи, они тут же начнут мнить себя аристократами. Отец даже не в состоянии сказать, кто его прадед хоть по какой линии, а туда же полез. Стал копаться в корнях в поисках князей. Мачеха вообще приезжая. Я ничего не имею против провинциалов, покоряющих Москву и Питер, я даже «за» них в каком-то роде, потому что они более амбициозные и менее ленивые, чем коренные жители столиц. А Борис… Он истинный петербуржец! Все его предки родились и жили здесь. Отец рано умер, мать неудачно вышла замуж во второй раз, но его ничто не сломило. Человек со стержнем внутри. Вы знаете, я бы осталась его другом. Как другу ему цены нет! Он всех на уши поставит, но поможет. Вот только…, – она опять замолчала, опустив голову.

Вадим шел рядом и тоже молчал. Она молчала очень долго, кутаясь в палантин, наброшенный на плечи, даже как-то ссутулилась под ним.

– Вы замерзли? Может, возьмем такси? – поинтересовался Вадим.

Она замотала головой.

Тогда она думала, что всё не всерьез. Что это словно игра, когда в любой момент можно перезапустить программу и выйти на нужный тебе результат. Вот только она ошиблась. Думала, что сможет остановиться, когда захочет, но, после того, как они подали заявление в Загс, ее поезд понесся с горы без тормозов. Она на его ход уже никак не могла повлиять, а Борис в вечер помолвки…

– Тот, кого я воспринимала как друга, вдруг предстал… мужчиной, желающим… желающим получить от женщины… свое. Мужчиной из плоти и крови. Вот тогда я поняла, что сама загнала себя в угол. Значит, и вытащить себя из этой западни должна только сама, – проговорила тихо Инна.

Она замолчала, продолжая идти вперед. Вадим шел рядом с ней, и ему нечего было сказать. На улице почти никого, лишь изредка попадались влюбленные парочки, да машины, проезжая мимо, освещали их лица морозным светом фар. Ее каблуки приглушенно стучали по тротуару. Шла чуть впереди него, сжавшись в комок, и ему вдруг стало ее жаль.

Да, она сама создала себе проблему, но также сама выбиралась из нее. Он только лишь немного помог. Бабушка считала, что человек, признавший свою вину, уже на треть невиновен. Глядя на свою случайную гостью, Вадим соглашался с этим суждением.

Инна же не просто признала свою вину. Ей жаль того же жениха. Она боится его до потери сознания, но… уважает. Она сбежала от Бориса-мужчины, а вот из-за Бориса-друга ее мучают угрызения совести.

– Вы не пробовали с ним поговорить? – вдруг спросил Вадим.

– С кем?

– С вашим женихом. Объяснить ему ситуацию, как-то намекнуть, что не хотите свадьбы?

Инна замотала головой.

– Как-то я попыталась ему об этом сказать, но…, – едва слышно прошептала она, – в итоге лишь поняла, что он сильнее меня. Физически сильнее. И если я не сбегу…

– Послушайте, а почему вы выбрали себе такое платье? – неожиданно громко и даже бодро спросил ее спутник. – Совсем неудобное для задуманного.

Девушка улыбнулась. Этот холодный человек и дальше будет утверждать, что действует только из расчета, а сам поменял тему разговора, потому что понимал, как это тяжело для нее.

– У меня было другое платье. Вернее не платье, а костюм: юбка-брюки, топ и пиджак. Мне его известная в Питере модистка сшила. Вероника Нефёдова, слышали о ней?

– Конечно, мне нравится ее последняя весенняя коллекция.

– По мне, так она слишком яркая, не люблю такое буйство красок.

– А я считаю, что после темной зимы именно буйство красок и нужно. И почему вы его не надели?

– Я из него выпала.

– Не понял…

– Когда мы его заказали, я весила почти восемьдесят шесть килограммов.

– Сколько?

Инна смутилась. После того, как ей пришлось бросить сначала балет, а затем и уличные танцы, она поправилась. Говорят, что поправиться бывшей балерине нереально. Вот только, видимо, не для нее. Меньше, чем за год, Инна набрала почти двадцать килограммов. Пробовала сбросить вес, но после диет, голоданий и прочего, ей приходилось менять гардероб, так как в старую одежду она влезть уже не могла. Вот за три года и дошло до того, что весы показывали далеко за восемьдесят. Но как только она решила сбежать со свадьбы, практически перестала есть и спать. Просто кусок в горло не лез. За три дня до бракосочетания вместе с Борисом ездили в Карелию. И там по одному из платьев Инна и поняла, что похудела.

– Я всё больше штаны или капри ношу на резинке, а тут… В общем, у меня был шок. Я даже взвесилась и чуть не упала: семьдесят четыре килограмма! Представляете? Вернувшись, померила костюм… в итоге носилась по свадебным салонам как ненормальная. С моим ростом, фактурой, фигурой и прочим я нашла только то платье, что вы видели. Цветных было полно, а вот белое только одно.

– А что цветное не купили? Разница-то какая?

Инна сконфузилась.

– Принципиальная.

– С чего бы?

Девушка, смутившись, отвернулась:

– У моего жениха была веская причина настаивать, чтобы платье было белым.

Вадим смотрел на нее, не отрываясь.

– Только не говорите, что он и вы ни разу… Неужели, правда? Не спали?

Инна покраснела до кончиков ногтей и молчала.

– Сколько вам лет? – вдруг спросил он.

– А что? Есть возрастные ограничения невинности? – вдруг бросила она, начиная злиться. Нужно прекратить этот разговор.

– Просто…

– Просто что? Я и без вас знаю, что некрасивая, слишком высокая и толстая! Здоровенная дылда! У меня полно друзей-парней, но ни один из них не спешил с предложением руки и сердца или каким-то более непристойным! Я для них свой парень. Подруга. Большинство из них жаловались мне на своих пассий, но никто не видел в роли своей девушки. В тринадцать лет я уже была ростом метр семьдесят пять. А в девятнадцать весила соразмерно своему росту. Плюс очкастая. Были, конечно, такие, кто подбивал клинья, но и я себя не на помойке нашла: цену себе знаю. К тому же мое образование говорит само за себя.

– Не оправдывайтесь, что вы в самом деле?! У меня и в мыслях не было вас как-то задеть!

– Зря мы с вами затеяли этот разговор, – распалившись, сказала она, – ни к чему.

Девушка прибавила шаг, и он теперь смотрел ей в спину. Неужели, она согласилась на замужество, потому что ей впервые было оказано внимание с мужской стороны? Что такое сделал жених, что Инна так перепугалась?

Она же ругала себя за излишнюю откровенность. Теперь Вадим будет думать, что она клиническая идиотка. Он холодный, расчетливый человек. Ему ни до кого нет дела, кроме сестры и самого себя. Зачем Инна рассказала ему о себе и Борисе? Зачем? Он спросил скуки ради, а она распахнула душу. Девушку разрывало сожаление об этом разговоре. Она бы многое сейчас отдала за то, чтобы стереть из памяти Вадима весь разговор. И тут ей на плечи лег пиджак. Она обернулась.

– Не сутультесь и не копайтесь в себе. Всё равно не сможете ответить на все вопросы, – сказал Вадим. – Вы совсем замерзли. Вон такси.

Инна смотрела, как он, высокий, подтянутый, останавливает машину. Свет фар на миг освещает его фигуру, он наклоняется к окну и называет адрес, и тут она поняла, кого он ей напоминает: своими повадками, бесшумной походкой, грацией он походил на ягуара. Вадиму даже не нужно голос повышать, одного взгляда порой достаточно, чтобы собеседник замолчал на полуслове. Превосходство над остальными, завораживающая недосягаемость.

Он помог Инне сесть, сам устроился рядом. Она стала стаскивать его пиджак со своих плеч, но Романов помотал головой, дескать, потом. Она на него не смотрела, лишь коленом чувствовала тепло его ноги. Всё-таки хорошо, что он не злоупотребляет парфюмом. От пиджака исходил лишь тонкий, едва уловимый запах, а еще в нем было тепло. Инна даже не заметила, что так замерзла.

– Спасибо, – сказал он водителю и рассчитался. Инна завертела головой. Точно, они уже вернулись домой.

Дома Вадим лишь раз к ней обратится, чтобы забрать вещи из шкафа на завтра. Уже собираясь лечь, застала его, упаковывающим рабочую сумку. Она почти прошла мимо, как услышала:

– Завтра у меня тяжелый день, вернусь, скорее всего, поздно. Алька возможно лишь переночевать приедет, так что отдыхайте.

– Не перетрудитесь.

– И извините, если мои слова вас задели. Ваша жизнь меня не касается. В этом вы правы.

Девушка промолчала и зашла в свою комнату. В эту ночь она долго не могла заснуть, ругая себя за откровенность. Когда другой человек всё больше и больше узнает о тебе, словно какие-то невидимые нити начинают связывать вас. Всё равно она скоро уедет и в дальнейшем будет лишь вспоминать об этой случайной встрече. Вадим, скорее всего, и вовсе не сохранит о ней каких-либо воспоминаний. Да и зачем, если подумать.

Глава

V

. Крёстная фея.

Дни покатились своим чередом. Инна от скуки ошлифовала холл. Вадим лишь раз заикнулся о том, что этого делать не следует. Его остановила сестра:

– Ей даже поговорить не с кем. Она совсем—совсем одна. Ты разве не видишь, что ей эта работа в радость? Тебе же только лучше. Делает она всё хорошо, думаю, даже лучше, чем ты сам. Давай просто не будем брать с нее денег за квартиру.

Брат пытался настоять на своем, но, увидев девушку за работой, смирился. Действительно, вот чем она может себя занять? Телевизор очень быстро надоедает. Да и как Вадим уже понял, Инна не любитель посидеть перед экраном. Компьютер? Но гостья свой ноутбук практически не открывала.

Он как-то посмотрел книги, что она привезла с собой, и был удивлен до глубины души. Все – кроме двух – словари: японские катакана и кандзи, корейская хангыль, английский и немецкий языки. А обе художественные  – «Лебединая дорога» и «Валькирия» – принадлежали перу Марии Семеновой. У книг были весьма потертые корешки, значит, и читали их не раз. Помимо книг на полках стояла стопка дисков, в основном иноязычные пособия. Три фотографии находились в рамке-гармошке: она маленькая с родителями, портрет с отцом, судя по всему сделанный недавно, а вот третья же заинтриговала парня. Это был групповой снимок. Парни и девушки в майках, свободных штанах, у кого на голове бандана, у кого – бейсболка. Все абсолютно счастливы и жизнерадостны. Инна тогда разговаривала с Алькой на кухне, и Вадим взял эту интригующую фотографию рассмотреть поближе.

Поначалу он не нашел на ней девушку, пока не присмотрелся внимательней. Там, на заднем плане в окружении парней стояла Инна. Рост выделял ее из массы девчонок, поэтому она и стояла в последнем ряду вместе с мальчишками. Но эту Инну Вадим не знал: улыбка от уха до уха, блеск в прищуренных от солнца глазах, бандана, закрывающая лоб до бровей; коса, лежащая на плече; смуглое от загара лицо с тонкими изящными чертами. Видимо, эту фотографию сделали еще до того, как она набрала вес. Интересно, в каком году? И парень повернул фоторамку.

Снимок был подписан несколько неожиданно: «Сочи, 2007. Я, Макс и Артур». И тут стилист заметил, что в последнем кармашке не один, а два снимка. Да, его учили, что чужие вещи трогать нельзя, что нельзя лезть бульдозером в чужую жизнь. но… От волнения у него даже руки вспотели. Он выдвинул пальцем нижнее фото. Два паренька, сцепив руки, держали сидящую на них девушку. Она же обнимала обоих за загорелые шеи и улыбалась в объектив.

– Черт! Вот это фигура! – выдохнул Вадим.

Да уж, если этот снимок сделан всего пять лет назад, то сколько же ей тогда было? Допустим, лет 17 – 18. Она не носила очки, была стройной и очень даже хорошенькой. Как же тогда она осталась без мужского внимания? И не тот ли это Макс, о котором Инна уже говорила? Тут он услышал шаги в коридоре и быстро вернул всё на место. Вернуть-то вернул, а вот из головы не выбросил. Виду, конечно же, не подал.

Инна мыла шпателя в тазу, как услышала, что хлопнула входная дверь.

– Аль, ну что ты так? Да плевать на нее и размазать! Ну, ты чего? – раздался жалобный голос в дверях.

– Вот ведь стерва! – шипела Алька, расшвыривая обувь по прихожей. – Вот ведь стерва! А ты слышала, что она проблеяла: «Да что ты, что ты? Первое, что под руку попало».

– Аль, а меня удивляет то, что ты до сих пор удивляешься ее подлости! Ты ее знаешь почти всю жизнь! Как ты вообще могла пойти с ней покупать платье? Временное помешательство было? – вещала высокая девица, шедшая следом за ней.

– Не сыпь мне соль на рану! – буркнула Алька. – Привет, Инн! Вот только в чем теперь идти, ума не приложу!

– Здравствуйте, – вежливо сказала Алина подруга. Инна кивнула ей.

– Аль, что случилось? – спросила она.

– Случилось страшное, матери кровь пролил, – запела та басом.

Девица, представившаяся Анжелой рассказала, что на предварительную встречу перед вечером встреч одноклассников Карина, одна из девчонок класса, пришла в том же платье, что купила Аля для этого мероприятия. И теперь, коль платье засвечено, Альке не в чем идти. А до вечера осталось всего два дня. И что теперь делать? Инна перевела взгляд на малышку. Та бегала из угла в угол и что-то без конца бормотала.

– Да как она в него влезла-то? – не унималась Алька. – С ее фигурой-то!?

– А купить новое? – предложила Инна.

И тут Алька разозлилась:

– Инн, вот ты на себя быстро можешь найти необходимое по размеру? Мы же с тобой, что называется, не стандарт! Вот если нас смешать и поделить, тогда будет нормально. У меня талия пятьдесят четыре сантиметра, вешу сорок один килограмм, размер обуви – тридцать пятый. Про объем грудной клетки промолчим, а то у меня суицидальные мысли проскакивать начинают. Титек нет, задница с кулак Славяна, рост – от горшка два вершка! Мне проще как в той сказке, обмотаться сетью рыбацкой и идти в этом на встречу. Черт, больше всего бесит, что в этом году Антоха приезжает! А-а-а-а!

– Аля! – тут же стала ее успокаивать Анжела. – Нужно что-нибудь придумать.

– Я уже придумала! Чтоб мне стало легче, я убью эту сучку!

– Хватит орать! – вдруг серьезно сказала Инна. – Встреча, говоришь, послезавтра? Значит, время есть.

– Для чего? – не поняла Анжела.

– Чтоб намылить веревку! – бросила сестра Вадима.

И тут Инна усмехнулась:

– Бред, конечно, но всё же! – будто рассуждая с собой, проговорила она. – Алька, ты веришь в Крестную Фею?

– Угораешь?

– Твой брат стал для меня Ангелом-Хранителем, а я для тебя буду Крестной Феей! Мы сошьем тебе новое платье!

– Мы? – спросила неуверенно Анжела.

– Сошьем? – в тон ей произнесла Аля.

– Да ладно вам, девчонки! Это же просто! Только ткань нужно успеть купить сегодня!

Она выскочила из гостиной и вернулась с папкой с рисунками.

– Вот, вы пока смотрите, а я соберусь, – сказала она.

– Ух ты! – выдохнули хором подруги, едва открыв папку.

Втроем они влетели в торговый зал магазина, когда до закрытия оставалось всего полчаса. Еще по дороге они успели обсудить детали будущего платья, но то, чего так хотела Аля, здесь не было. И девушки спорили, каждая настаивая на своем. Продавцы, как только рабочий день подошел к концу, попросили нерасторопных покупательниц покинуть магазин, но тут Инна выложила на прилавок пять тысяч рублей.

– Нам очень нужно подобрать ткань на платье этой юной леди, вопрос жизни и смерти, – и с этими словами она наступила на ногу Але.

Та не разочаровала Инну. Картинно закатила глаза и воскликнула:

– Если мы сегодня ничего не купим, я руки на себя наложу! И почему всё именно так!?

Они так и спорили бы и дальше, но Крестной Фее надоело внимать воплям двух подруг, и она просто рассчиталась за три наиболее понравившихся отреза.

– Это всего лишь ткань, – сказала она девицам, – она не прокиснет и не протухнет! Ее всегда можно будет в дело пустить.

Ей предстояло решить более трудную задачу: нужно как-то связаться с Симой и забрать из мастерской швейную машинку и оверлог. На такси деньги тратить жалко. Мастерская в Колпино – не ближний свет.

– Инн, а ты на чем шить будешь? – вдруг спросила Аля.

– Как раз думаю об этом. У меня все швейные принадлежности в Колпино. На маршрутке пока допилим, да и в руках всё это не унесем.

– Погоди, – тут же проговорила Аля и достала телефон. – Алё, братишка, что творишь? Дома? Уже? А мне твоя помощь нужна. Нужно съездить кое-куда. В Колпино. Ты что? Да я пока допилю туда, утро будет. Тем более, мне кое-что забрать нужно, а в руках не унести. Ну и что, что Инна со мной? Она что, вьючный осёл, что ли? Ладно, я всё поняла, не можешь, так и скажи. Я Лехе или Женьке позвоню, кто-нибудь да согласиться. Что? Кого подождать? Сколько? Да, ладно, брат, не стоит напрягаться! Где ты нас подберешь?

Инна с Анжелой слушали лишь с открытыми ртами. Вадим действительно подобрал их у магазина и послушно свозил в Колпино. Увидев машинку и прочие швейные принадлежности, он, конечно, поинтересовался зачем.

– Инна, мне платье шить будет, – радостно заявила Аля.

– А есть то, что вы делать не умеете? – с сарказмом спросил парень.

– Работать газосварочным аппаратом, – в тон ему ответила Инна.

Она проработала весь вечер. Сначала выкройку делала, потом кроила, сметывала и примеряла на Альку. Та крутилась под ногами с желанием помочь. Инна вздыхала и продолжала молча заниматься своим делом. Прогнать Алю у нее не хватало наглости, в конце концов, заказчица подносила швее кофе, делала бутерброды.

Сама же модистка с головой ушла в работу. Давно у нее не было такого вдохновения! Хотелось не просто платье сшить, а сшить его так, чтоб от зависти у той же Карины с зубов эмаль осыпалась. Для работы освободили заставленную старой мебелью комнату, длинный узкий пенал двенадцати квадратных метров, бывший бабушкин кабинет. Здесь она занималась с учениками, давала частные уроки. Комната была небольшой с одним окном, выходящим на проспект. Внесли стол, Алька шустро вымыла полы, смахнула пыль, пока Инна расставляла все свои ящички и шкатулочки. Чего в них только не было: и ленты, и нитки, и бусины, и бисер – и всё это разноцветное великолепие словно оживало в руках мастерицы.

Аля, конечно же, поинтересовалась, где квартирантка научилась шить. Та вздохнула. Всё было очень просто. Сколько она себя помнит, занималась балетом. После развода родителей, бросила балетную школу. Занималась уличными танцами, но после того, как отец, ставший писателем, узнал какими именно, долго и жестоко высказывал Инне, что такие танцы не пристали дочери знаменитого автора. Вот тогда девушка впервые почувствовала отчуждение с ним.

Ей нравилось встречаться с друзьями, нравилось устраивать танцевальные битвы. Здесь она не была здоровенной дылдой. Здесь она была своя. Ее ждали, для них она не была дочерью писателя, а просто Ингеборгой. Она могла запросто говорить с парнями, ей чертовски нравилось танцевать! Вот только и это пришлось оставить.

Почему все двадцать два года она бросала то, что нравилось? Сначала музыку, потом балет – и мать здесь совсем не причем, – а потом и танцы под открытым небом пришлось оставить за порогом юности.

Когда Инне исполнилось девятнадцать, она поняла, что не знает, чем заняться. И вот тогда Макс ей подарил потрясающую кожаную сумку ручной работы. Инна крутила ее в руках и не могла налюбоваться. Друг отвел ее в магазин, где приобрел подарок, и там она познакомилась с Серафимой, владелицей и главным мастером данной лавочки.

Эта была высокая, бледная и субтильная девица с громадными голубыми глазищами и ворохом черных кудрей. Когда же Инна познакомилась с ассортиментом магазина, у нее, как говорится, разбежались глаза. Чего здесь только не было: сумки, брелоки, ремни, кошельки, а бижутерии – на любой вкус и цвет! И как выяснилось, всё это сделать не так сложно, как кажется! Инна подружилась с Симой и стала заглядывать в лавку. Хозяйка почти никогда не сидела без дела, всегда руки были чем-то заняты. Инна от нечего делать понемногу стала помогать, а потом и сама стала делать украшения. Затем была сумка, которую купили на следующий день. Всё больше втягиваясь в хендмейд, она старалась обучиться новому.

У Симы в подсобке стояла машинка и оверлог, и как-то раз она попросила свою ученицу просто по прямой стачать две детали. Инна крутила в руках два куска ткани и никак не могла понять, что же это такое будет, но просьбу старшей подруги всё же выполнила. Прострочила по нарисованным мелом линиям, едва ли не высунув язык от старания. Она краем уха слушала разговор Симы с покупателями, и ей очень хотелось сделать эту работу хорошо. После того как две стаченные детали оказались в руках настоящего мастера, Сима за две минуты превратила их легкую блузу. Ее купили сразу, как только вещь попала на витрину.

И вот тогда Инна будто увидела новые горизонты. На миг даже показалось, что это всё равно, что увидеть вдали парус, когда ты сам заперт на необитаемом острове. По интернету она нашла курсы портних, купила швейную машинку и оверлог… Вот только домой привезти всё это не смогла…

За неделю до этого отец с мачехой как раз говорили о том, чем же должна заниматься юная леди богатых и известных родителей. По их мнению выходило, что это – благотворительность, музыка и походы по вернисажам. Ну, и поиски замечательного принца! Ну, куда же без принца-то? Никуда! Они даже ее учебу в институте восточных языков воспринимали под иным углом: дескать, горизонты по поиску этого самого прЫнца заметно расширялись! Инна намекнула, что возможно и не подастся в переводчики, а откроет швейную мастерскую…

Что было потом, она вспоминать не любила. Вот только этот разговор стал первой ступенькой по лестнице, ведущей к свободе. Конечно, они не позволили жить отдельно. Снимать квартиру? Ни-ни! Что о нас подумают в обществе? Что родной отец тебя из дома выставил? Жить в своей собственной квартире? Это еще хуже! Хотя Инна, как ни старалась, не могла понять, почему хуже.

– У меня много свободного времени, я хочу заниматься тем, что люблю!

– И что? Ты любишь шить? Не смеши меня! Я понял, ты действуешь мне назло! Специально! Мне не нравятся эти подергушки, кои ты называешь танцами, и ты тут же подалась в них! Я говорю, что девушке из высшего общества не пристало сидеть за машинкой, и на тебе – ты тут же убеждаешь меня в обратном! Что тебе неймется? Многие мечтают о такой беззаботной жизни! А ты? Неблагодарная!

И у Инны едва не сорвалось с языка: а не по твоей ли вине, я не умею обращаться со свободным временем? Не из-за тебя ли у меня не было его с четырнадцати лет? Я после школы носилась с половой тряпкой между больницей и училищем, а поздно вечером мыла подъезды! Даже пришлось наврать, что мне шестнадцать лет. Просто делать больше ничего не умела. Ты же в чистоте и тепле сидел и ковырялся в газете, выискивая ошибки. Ты ныл каждый день, что у тебя болят шея и плечи, тогда как я стирала руки в кровь. Я хоть раз пожаловалась тебе, что мне тяжело? А ты ругал маму, потому что она не выдержала такой жизни и ушла. Потому что она была молода и красива, но работать приходилось на трех работах, чтобы прокормить тебя, гения пустого места! Конечно, сейчас ты богат и знаменит. Ты похваляешься тем, что никогда тяжело и физически не работал, таким образом, оставляя ум и сердце чистыми. Да уж, а я курить начала, не потому что по подъездам шлялась, а потому что от сигарет, казалось, становилось теплее. Теперь же ты не разрешаешь мне заниматься тем, что хочу. Как будто у тебя есть на это право!

– Я уже совершеннолетняя, – просто сказала Инна тогда и ушла.

Всё, что было куплено, ей пришлось оставить у Симы в мастерской. Кстати, Симе она представилась Инной. Почему-то так было проще. Сама же хозяйка была рада приютить у себя подругу. Помогала советами, порой они коротали вечера, а как-то раз даже ночевали там, когда был огромный заказ на брелоки к выпускному. Вдвоем кроили кожу, мяли, крутили, плели, шили, возились с крючками. Доход так же поделили пополам.

Очень скоро львиная доля товаров в магазине принадлежала Инне. Она не солгала, сказав, что всю авантюру с бегством оплачивает сама. Со временем научилась многому. Работала и с кожей, и с мехом, и с невесомой органзой, и в такие минуты сама себе казалась волшебницей: из простого куска ткани рождается вещь – красивая, неповторимая, единственная в своем роде.

Инна не умела рисовать, но научилась делать эскизы. Претворять свои идеи в жизнь – вот, что она так долго искала! Появились заказчики, сначала всё там же в магазине, а потом и на стороне. Так она познакомилась и с Вероникой Нефёдовой. Та заказывала Симе пуговицы из керамопластики. Конечно, Инна вполне могла бы и сама сшить свадебный костюм, только как это объяснить жениху, девушка не знала, поэтому обратилась к Веронике. Вот только костюм так и не пригодился.

Как же так получилось, что, не ставя перед собой цель похудеть, она всё-таки сбросила немного-немало, а целых двенадцать килограммов!? И судя по вещам, вес продолжает снижаться.

Инна полночи провозилась с платьем. По ходу работы придумала украшение и решила сама его сделать. С самого первого дня шитье доставляло ей радость, и, работая над очередным заказом, она представляла, как будет рад клиент. Вот и теперь девушка улыбалась, представляя завтрашнюю Алькину реакцию, когда та увидит платье. Требовалась еще одна примерка, но будить заказчицу в три ночи для этого, Инна не стала и сама легла спать.

– Завтра, скорее всего, предстоит бессонная ночь, – пробормотала она, засыпая.

Алька едва встала, сразу же натянула на себя платье, вернее его полуфабрикат.

– Ой, а тут нитки торчат, – сказала она, оглядывая себя. – Так и должно быть?

– Аль, платье еще не готово, так что, пока всё так, как надо. Не переживай.

– Мне кажется или один край выше другого?

– Нет, не кажется. Просто я еще не сделала сборку по той стороне, – вздохнув, ответила Инна.

– А здесь что? Рукава не будет? Платье ассиметричное?

– Будет здесь рукав. Ты же сама выбрала эскиз. Будет всё именно так, как там нарисовано. Не волнуйся.

– Вот тут тянет, – сказала заказчица, поднимая руку, – не порвется?

Инна опять тяжело вздохнула:

– Порвется. Но только сейчас. Оно же просто сметано, потом будет машинная строчка.

– А…

– А ты помолчать не можешь? – вдруг проговорил Вадим. Он стоял на пороге и, застегивая манжеты на рукавах рубашки, смотрел на девушек. – Ты сбиваешь ее с мысли. Сосредоточиться не даешь. Инна, что вы с ней церемонитесь? Она же как трещотка.