Текст книги "На линии огня"

Глава четырнадцатая

Спарки совсем сбесился. Солли Мартин понял это, когда ему пришлось вытаскивать мальчишку из морского терминала. Здание рушилось, слышались крики заживо сгоравших людей, а Спарки Мак-Герл хотел остаться там и дождаться приезда полицейских, чтобы превратить их в пепел. Когда Солли тащил его к машине, глаза мальчишки горели неистовством – смертоносным неистовством.

Мартин двинулся в нижнюю часть города, затем по тоннелю Холланд, ведущему из Нью-Йорка в Джерси-сити. Возле гостиницы «Холидей» они свернули налево и поехали на юг, к центру старого, приходящего в упадок города.

У сгоревшей ратуши они снова повернули налево и двинулись обратно к Гудзону, за которым виднелся устремившийся в небо Нью-Йорк.

Биржа, целый день занятая работой с солидными акционерными фирмами и горсткой крошечных котельных, предлагавших свои грошовые акции по телефону клиентам, для которых даже телефон являлся большой роскошью, была темна и пуста. Солли припарковал машину возле деревянного бруса, предназначенного для того, чтобы оставленные машины не могли случайно скатиться в мутные воды Гудзона, который в этом месте был до такой степени загажен, что, прежде чем машина опустилась бы на дно, до которого было не так уж далеко, с нее слезла бы вся краска.

– Что нам здесь нужно? – спросил Спарки требовательным, раздраженным тоном.

– Предоставь это мне, – ответил Солли и, достав из-под переднего сиденья фонарик с отверткой, сунул их за пояс. Оба вышли из машины.

Вход в подземку «Транс-Гудзон», которая проходила под Гудзоном, соединяя порт Нью-Джерси с Нью-Йорком, и находилась на попечении администрации порта, представлял собой обыкновенную деревянную будку. А станция подземки, которая содержалась портовой администрацией под стать всему Нью-Джерси, была, вероятно, самой грязной и запущенной во всех Соединенных Штатах. Создавалось впечатление, будто спускаешься в ствол угольной шахты.

Будка была заперта. Вывешенная на ней табличка гласила:

ДВИЖЕНИЕ ПОЕЗДОВ ОТМЕНЕНО. ПОЕЗДА НА НЬЮ-ЙОРК ОТ ДЖОРНАЛ-СКВЕР.

Через заросшее грязью окно Солли заглянул внутрь. Внутри было темно. Старая обитая железом деревянная дверь легко поддалась, как только Солли сунул в замок отвертку. Они шагнули в темноту.

Остановились, прислушались. Солли включил фонарик и осветил дорогу. Вниз до самого конца длинного тоннеля шли ступени.

– Иди за мной, – шепотом проговорил Солли. – И тихо.

Пройдя три пролета, при этом останавливаясь на каждой площадке и прислушиваясь, они очутились в другом длинном тоннеле. В конце его Солли увидел турникет, означавший вход на станцию метро. Здесь администрация порта доказывала свое право на владение тем, что оставила турникет включенным, и тусклые огоньки монетоприемных автоматов высвечивали вход своим жутковатым сиянием. Солли снова посветил фонарем, и его луч упал на табличку-указатель «ВТЦ – Всемирный торговый центр». Они свернули направо и пошли вниз по другой лестнице. Выйдя на посадочную платформу, остановились. Прислушались.

Убедившись, что на платформе никого нет, Солли подвел мальчика к краю платформы и включил фонарик. Они спрыгнули вниз и пошли по шпалам налево.

Наклонившись к мальчику, Солли сказал:

– Следующая остановка – Всемирный торговый центр.

Мальчик хихикнул, и они вошли в окутанный мраком тоннель, который вел прямо к нью-йоркским «близнецам».

* * *

Отряд нью-йоркской полиции в составе двух капитанов, трех лейтенантов и четырех сержантов, под командованием которых находился единственный постовой, несли охрану штаба по ликвидации кризиса, располагавшегося в здании городской ратуши.

Постовой стоял возле двери. Все девять старших по званию сидели в креслах и не сводили с него глаз, готовые в любой момент пресечь малейший намек на неправильные действия или нарушение субординации с его стороны.

Приблизившиеся к двери, Римо и Чиун были тут же остановлены. Римо предъявил постовому удостоверение работника ФБР.

Тот посмотрел на него и, повернувшись к группе сержантов, обратился к одному из них:

– Сэр?

Сержант, облеченный по должности самыми маленькими правами, подошел к нему.

– Слушаю вас.

– Этот человек из ФБР. Вот его удостоверение.

Повертев в руках удостоверение, сержант покивал головой и возвратился к остальным сержантам. Там он показал удостоверение сержанту с более высокими полномочиями, а тот, в свою очередь, повертев удостоверение и кивнув, передал его следующему. Трое сержантов, склонившись над удостоверением, начали по очереди его рассматривать. В конце концов, наделенный самыми маленькими полномочиями сержант передал удостоверение наделенному самыми маленькими полномочиями лейтенанту.

– Эй! – окликнул их Римо. – Не слишком ли вы увлеклись?!

– Таков порядок, – отозвался старший по должности сержант. – Мы обязаны ему следовать.

В этот момент лейтенанты вступили в перепалку, видимо, решая, кому из них нести удостоверение капитанам.

Римо подошел к лейтенантам и забрал удостоверение. Затем жестом подозвал сержантов. Потом также пригласил подойти капитанов. Когда все девять собрались вместе, он поднял свое удостоверение вверх и сказал:

– Это удостоверение работника ФБР. Оно принадлежит мне. Этот пожилой джентльмен со мной. Мы выполняем правительственное задание. Нам нужно войти.

– Вы получили на это разрешение? – спросил один из капитанов.

– Сейчас получу, – ответил Римо и сунул удостоверение в карман.

И тут его руки замелькали в воздухе. Позднее постовой расскажет, что он так ничего и не понял, – просто девять старших чинов вдруг все сразу закрыли физиономии руками. У всех оказались разбиты носы.

– Это только цветочки, – сказал Римо. – Надеюсь, вы поняли. Теперь я разрешение получил?

– Получил! – ответили девять голосов.

– Благодарю.

Римо повернулся к Чиуну. Постовой отступил в сторону.

– Мы получили разрешение, – сказал Римо. Постовой подмигнул.

Мэр сидел, сжав голову руками, словно пытаясь выдавить из нее головную боль.

– Еще одна серия поджогов, по всей Йорк-авеню, – доложил помощник.

Мэр покачал головой.

– Позвоните пожарным. Скажите, пусть выходят на работу.

– Вы не должны этого делать, – возразил помощник. – Это погубит вас как политика.

– А если я этого не сделаю, по всему городу штабелями будут лежать трупы, – ответил мэр. – Скажите, что они получат выходной в день открытия охоты на оленей. Если надо, то и на уток. Пусть хоть на мангуст, черт бы их побрал! Я им потом надеру задницы, но сейчас они должны вернуться к работе.

Помощник хотел что-то было возразить, но мэр рявкнул:

– Выполняйте!

И, подняв голову, увидел Римо.

– Что вам нужно? – спросил мэр.

– Какой выкуп требуют за Всемирный торговый центр? – спросил Римо.

– Десять миллионов долларов.

– И вы намерены заплатить? – спросил Римо.

– Нет. Я подожду, пока ни снизят требования до выходного дня в день открытия охоты на оленей. Это я им дать могу.

– А управление торгового центра не даст им денег?

– Нет, – ответил мэр. – А, кстати, кто вы такой?

– Я из Вашингтона, – ответил Римо. – А это мой помощник.

Он кивнул в сторону Чиуна. Чиун сверкнул на него глазами.

– Я его учитель, – поправил он. – Всему, что он умеет, научил его я. За исключением безобразно себя вести. Этому он научился без меня.

– Вы говорите, как моя мамаша, – заметил мэр.

– Могу поспорить, что вы ей ни разу не написали, – проговорил Чиун.

– Может, хватит? – оборвал Римо. – У нас есть дело. Поджигатели будут еще звонить?

– Да, – ответил мэр.

– Даже если ваши пожарные снова приступят к работе, вам не избежать беды.

– Это какой же?

– Поджигателей. Они действительно могут сжечь Всемирный торговый центр. Они могут сжечь весь город.

– Вы хотели сказать то, что от него осталось, – уточнил мэр.

– Вот именно. То, что от него осталось. Если вы их не остановите, город в любом случае остается и будет оставаться в опасности.

– Что вы предлагаете? – спросил мэр.

– Когда поджигатели должны позвонить?

Мэр посмотрел на стенные часы.

– Через пять минут.

Тут вмешался помощник.

– Мэр, я только что говорил с пожарными.

– И что?

– Они требуют выходной в день святого Суизина.

– А это еще что такое, черт побери?! – простонал мэр.

– Не знаю, – ответил помощник. – По-моему, что-то связанное с лесными сурками.

– Нет, – сказал мэр. – Это что-то связанное с дождем. А сурки – это, по-моему, зимой. – И опять застонал. – Пусть берут все, что хотят. Мне все равно. Но потом я всех этих ублюдков из этого паршивого управления вышвырну вон, хоть расшибусь!

Помощник кивнул и направился к телефону.

Римо сказал:

– Ладно, мэр, когда позвонят поджигатели, сделаете вот что...

Глава пятнадцатая

Когда Римо и Чиун прибыли во Всемирный торговый центр, внутренняя полиция продолжала держать оцепленным весь квартал, но в самих зданиях никого не было. Свет внутри был выключен, но, когда Римо и Чиун вошли в галерею, соединявшую оба здания, из другого ее конца им навстречу блеснул луч карманного фонаря.

– Кто ты? – раздался голос.

– Я тебя не вижу, – ответил Римо. – Свет мешает.

Фонарь погас.

– Он один, – прошептал Чиун.

– Так кто ты такой?

– Я принес деньги, – ответил Римо.

Подняв над головой дипломат, он только потом сообразил, что спрашивавший не видит его в темноте. Римо же разглядел его с ног до головы. Лет тридцать с небольшим, броско одет, два золотых перстня. Он уже видел его, за рулем машины в Сент-Луисе. Солли Мартин. Римо почувствовал разочарование. Он надеялся, что здесь будет и мальчишка, Спарки.

Римо и Чиун двинулись вперед.

– Ближе не подходить! – резко прозвучал голос Солли.

– Между нами двадцать футов, – сказал Римо. – Как же я смогу отдать тебе деньги, если не подойду ближе? По почте, что ли, отправлю?

– Деньги где?

– В дипломате, – ответил Римо.

– Хорошо. Поставь его на пол, а сам отойди назад.

Вспыхнул фонарик. Римо поставил дипломат на пол и сделал Чиуну знак отойти назад. То же самое сделал и сам.

Луч света метнулся туда-сюда и замер на дипломате.

Затем стал укорачиваться. Потом перебежал на Римо.

– Отойди дальше! – крикнул Солли. – Без шуток. Ты у меня на мушке!

– Он не вооружен, – шепотом проговорил Чиун.

– Откуда ты знаешь?

– По походке. Центр тяжести смещен в ту сторону, где фонарь. Никакого пистолета, только фонарь.

Римо пришел к такому же выводу, однако недовольно пробурчал:

– А может он тянет его за собой на веревочке?

– Нет, – твердо произнес Чиун. – Я бы услышал.

Светя на дипломат, Солли нагнулся, чтобы открыть его.

Римо спросил:

– А где твой маленький помощник?

– Спарки? Он наверху и готов разнести этот дом, если что не так.

И вдруг до него дошло, что о его юном компаньоне никому не должно быть известно. Нащупывая замок, он посмотрел на Римо.

– А откуда ты знаешь?..

Римо не дал ему договорить.

– Много вы пожаров устроили?

– Достаточно, чтобы дать понять, кто мы такие, – ответил Солли. – А ты кто?

– И в Ньюарке тоже вы? В жилом доме. По заказу преподобного Уизерспула.

– Ага, наша работа. Хороший был пожар.

Римо кивнул.

– При этом пожаре погиб наш друг.

– Сочувствую, – отозвался Солли Мартин. – Такова жизнь.

– Мне нравится, что ты к этому так относишься, – сказал Римо.

Торопясь побыстрее открыть чемоданчик с деньгами, Солли забыл, какой вопрос он задал Римо. Подняв крышку, он посмотрел на деньги, затем перевел луч фонарика на Римо, стараясь попасть тому прямо в глаза. Заметив движение луча, Римо успел сузить зрачки прежде, чем в них ударил свет, и, когда это произошло, они у него были уже размером не более острия булавки.

– Кажется, я тебя уже где-то видел, – проговорил Солли, пробегая лучом фонаря по лицу Римо.

– Мы никогда не встречались, – ответил Римо. – Но были к этому очень близки в Сент-Луисе. У магазина спорттоваров.

– Так это был ты?

– Ага.

– Напугал ты мальчишку.

– Это ничто по сравнению с тем, что я собираюсь сделать, – сказал Римо.

– Что ты имеешь в виду?

– Первым будешь ты, а потом он. Это не деньги, а всего лишь нарезанная бумага и сверху несколько купюр. «Куклы».

Луч света метнулся на дипломат, но, прежде чем Солли Мартин успел хотя бы взглянуть на деньги, Римо уже был рядом и его правая рука обхватила Мартина за шею, точно капкан.

– Где мальчишка? – спросил Римо.

– Не знаю. У-у-у-у! Не знаю!

– Что значит «не знаю»?

– Он где-то наверху. В этом здании.

– А как же он узнает, что ты получил деньги? – спросил Римо.

– Он должен позвонить по тому телефону.

Солли попытался, правда, безуспешно, указать туда, где на стене висел таксофон.

– Это правда? – спросил Римо, хотя и без того знал, что это так.

Боль в разумных пределах и в нужный момент, всегда помогает добиться правды, а Римо был большой мастер по части дозированной боли.

– Да, это правда, – проговорил Солли. – Это была дерьмовая затея.

– Может, ты просто занимаешься не своим делом? – спросил Римо.

– Я всегда занимался не своим делом. И теперь я наконец это понял. И вот теперь... проклятье, – тюрьма!

Римо покачал головой. В отсвете фонаря, упавшего на пол, Солли увидал лицо Римо: широкие скулы, темные, глубоко посаженные глаза, – и по телу его пробежала дрожь.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил он. – Ты ведь полицейский?

– Извини, парень. Ты не угадал. Я наемный убийца.

– Вот, вот, – вставил Чиун. – И как раз вовремя.

– И что теперь? – взволнованно спросил Солли. Голос его дрожал.

– А теперь мы с тобой простимся, – ответил Римо.

– Ты хочешь меня убить?!

– За нашего друга Руби, – сказал Римо.

– Ты не можешь этого сделать! – сказал Солли.

– Посмотрим.

С Солли было покончено, и тут зазвонил телефон-автомат. Не успел Римо сделать и шагу, как Чиун уже снял трубку.

– Чиун, – шепотом сказал Римо. – Дай я.

– Минуточку, – сказал Чиун в трубку. – С тобой хочет поговорить Римо.

Чиун подал трубку Римо. Римо ожег его взглядом.

– Это ты, малыш? – спросил он.

– Да.

– Солли здесь. Деньги у него.

– Хорошо. Дай ему трубку.

– Он говорит, чтобы ты быстро шел вниз.

– Если ты не дашь ему трубку, я примусь за дело.

Римо поднес трубку к самому рту и зашептал:

– Малыш, ты бы лучше спустился. По-моему, он хочет смыться с твоими деньгами.

Спарки рассмеялся, сухим глуховатым смехом, неприятно резанувшим слух.

– Не беда, – ответил он. – Пусть забирает деньги А я хочу жечь.

– Жечь ты не будешь, придурок, – сказал Римо. – Теперь ты будешь жариться.

Мальчишка помедлил и сказал:

– Я тебя знаю.

– Сент-Луис, – подсказал Римо. Мальчик опять засмеялся.

– Я знал, что мы встретимся, – проговорил он. – Все, видно, к этому и шло.

– Ты так думаешь? – спросил Римо.

– Да. Мне все время казалось, будто я ждал тебя всю свою жизнь. Как будто у нас с тобой есть какое-то дело, что-то вроде того.

– Да, у нас с тобой есть дело, – согласился Римо. – Оно тянется уже почти три тысячи лет.

– Девяносто второй этаж, – сказал мальчик. – Я тебя жду.

– Жди, – ответил Римо и, помедлив, пока на другом конце повесят трубку, обернулся и с недоумением посмотрел на Чиуна. – Он сказал, что ждет меня.

– Я слышал, – ответил Чиун, стоявший в десяти футах от Римо. – Или ты думаешь, я глухой?

– Он тоже знает эту легенду, – сказал Римо.

– Ее знают все, и все в нее верят, кроме тебя, – проговорил Чиун.

Римо положил руку на плечо Чиуна.

– Папочка, – сказал он, – я тоже.

Они подошли к лифтам. Как Римо не старался, так и не нашел ни на одной из табличек девяносто второго этажа. Все лифты шли только до шестидесятого.

Они поехали вверх.

– Терпеть этого не могу, – проговорил Римо.

– Чего?

– Чокнуться можно от этой чехарды с лифтами.

– По-моему, этот нормально едет, – заметил Чиун.

– Я не о том, – сказал Римо. – Раньше лифты ходили от первого этажа и до самого последнего. Вжик – и на месте. Потом на инженерных факультетах ввели курс по проектированию лифтов. И теперь они поднимаются только до половины. Остальные – до половины того, что осталось. Чтобы попасть, куда надо, нужно иметь расписание движения, как на вокзале, и делать пересадки, как на поездах. Теперь, чтобы попасть на верхний этаж, тебе придется делать так, как если бы тебе нужно было попасть в Алтуну, чтобы повидаться со своей тетушкой Элис. Идиотизм!

– Я не знал, что тебе так много известно о лифтах, – заметил Чиун.

– Это вполне естественно, – ответил Римо. – Мне вообще очень многое известно о разных вещах.

– Тогда тебе следует узнать и еще кое-что, – сказал Чиун, но не договорил, поскольку двери открылись, и они, выйдя из лифта, направились к другому, который шел на девяносто второй этаж.

– И что же это? – спросил Римо.

– Ты не можешь убить этого мальчика, – сказал Чиун.

Римо резко обернулся.

– Чего?

– Он еще ребенок. А жизнь ребенка для Синанджу священна, – ответил Чиун. – И Мастер не может преднамеренно лишить жизни ребенка.

– Ну, это в Синанджу, – ответил Римо. – А мы в Нью-Йорке.

– Но ведь ты Мастер. Ты обязан соблюдать традиции.

– Чушь собачья, – возразил Римо. – Что ж я, по-твоему, должен позволить этому паршивому поджигателю спалить меня, как Тунгстена Среднего?

– Тунг-Си Младшего, – поправил Чиун. – Таковы законы.

– Ну, это для тебя, – сказал Римо. – Ты их можешь не нарушать. Только не заставляй меня им следовать. Из-за этой паршивой твари погибла Руби, и я поставлю на нем крест.

Двери открылись. Римо вышел из лифта.

– Я останусь здесь, – сказал Чиун и нажал кнопку «Закрытие дверей».

Постояв в коридоре, Римо услыхал шум. Это был звук, похожий на частое потрескивание. Римо глубоко втянул в себя воздух, и его чуткие ноздри уловили едкий запах горящего дерева.

Римо бегом бросился по застланному дорожкой коридору, задрав голову, точно собака, нюхающая воздух. Добежав до пересечения двух коридоров, он свернул туда, откуда доносились шум и запах пожара.

В юго-восточном крыле здания располагались помещения страховой компании «Большой шлем». Сквозь матовое стекло двери были видны языки пламени. Страховая компания «Большой шлем» – где же он слышал это название?

Римо высадил запертую дверь. Точно. Это же та самая компания по страхованию от несчастных случаев, услуги которой предлагал преподобный Уизерспул, надеясь таким образом разбогатеть.

Контра горела. Полыхали столы, тлели книжные полки; дым, выползавший из раскрытого шкафа, набитого папками, стал багровым, и оттуда вырывались языки пламени. Одну стену во всю длину занимала огромная вычислительная машина. Из ее пазов и отверстий шел дым и выбивалось пламя, будто из игрового автомата, расплачивающегося огнем.

Римо, не обращая внимания на огонь, бросился осматривать смежные комнаты. Спарки нигде не было.

Возвратившись в главное помещение, он посмотрел на горящий компьютер. И вдруг вспомнил о тех несчастных ньаркских семьях, которые приобрели страховые полисы этой компании. Бросил взгляд на висевший на стене огнетушитель. Потом снова на компьютер.

– Хрен с ним, – сказал он и выскочил в коридор.

Где же мальчишка?

Римо бежал по коридорам, то и дело останавливаясь и прислушиваясь, но нигде ничего не было слышно: ни потрескивания и шипения огня, ни звуков дыхания или шагов.

Мальчишки на этом этаже не было. Но куда же он исчез?

Римо раздумывал не дольше секунды. Мальчишка, должно быть, пошел вниз, чтобы поджигать по пути каждый этаж до самого низа. Наверх он не пошел бы, иначе огонь мог перекрыть ему обратную дорогу. Он наверняка внизу.

Когда Римо снова оказался у лифтов, краска на стенах и металлических дверях уже горела. Ковровая дорожка тоже горела. Мальчишка сделал это уже потом, чтобы запереть Римо на девяносто втором этаже. Римо бросился обратно по коридору, нашел выход на лестницу и сбежал на девяносто первый этаж. Толкнув дверь в коридор, он прислушался. Все было тихо. Ни звуков, выдававших присутствие человека, ни шума пожара.

Он снова бросился вниз. Девяностый этаж. Восемьдесят девятый. Восемьдесят восьмой. Где-то ведь этот мальчишка должен быть! Восьмидесятый горел. Семьдесят четвертый тоже. Тушить огонь Римо даже не пытался. Это дело пожарных, если учесть еще и тот факт, что у него с Чиуном ни разу не было отпуска длиннее, чем двадцать семь дней. Однако Спарки нигде не было.

И снова вниз, проверяя каждый этаж. И вот дверь шестьдесят седьмого этажа.

Римо открыл ее и услышал голос:

– Долго же ты, зараза!

Голос донесся из коридора слева. Римо бросился туда. Добежав до конца, он глянул направо, потом налево. Одна из дверей на дальнем конце холла была открыта.

Здесь. Римо зашел в открытую дверь комнаты и увидел «дитя огня», стоявшее у окна.

Мальчик посмотрел на Римо.

– Солли мертв?

– То же самое будет и с тобой, – сказал Римо.

Мальчишка рассмеялся.

– Зачем ты поджег все это наверху?

Паренек мотнул головой.

– Просто так. Чтобы тебя развлечь.

– Насколько я понимаю, то, что ты там сделал, большой роли не играет?

– Верно. Эту башню я развалю снизу, – ответил Спарки.

– Но, чтобы это сделать, тебе придется пройти мимо меня, – сказал Римо.

– Значит, я так и сделаю. – Мальчик помедлил и, сощурившись, посмотрел Римо в глаза. – У меня такое чувство, будто что-то такое уже было, – проговорил он.

– Ты об этом помнить не можешь, а вот наши предки – да. Это было очень давно.

– Вот как? И кто же победил?

– Ваша взяла, – ответил Римо.

– Придется мне продолжить традицию, – сказал мальчик. – Сначала ты. Потом этот дом. А дальше, как получится. Я готов взяться и за что-нибудь посолиднее. Может, Белый дом. Или Конгресс. Или Пентагон. Там видно будет. Одно я знаю наверняка: мне надоело, что Солли без конца лишал меня удовольствия.

– И та женщина в Ньюарке – тоже ради удовольствия?

– Ты угадал. И ты будешь ради удовольствия. И те, что на улице. И собаки, и кошки, и машины. Все ради удовольствия.

– Ты просто ненормальный, – сказал Римо. – Это твоя последняя ночь, псих.

И он двинулся на Спарки как раз в тот момент, когда тот поднял руки. Только Римо подошел к стоявшим в ряд столам, отделявшим его от мальчишки, как те вспыхнули. Сквозь огонь ему было видно, как мальчик засветился голубоватым пламенем, а от кончиков его пальцев с треском, как при электрическом разряде, устремились вперед огненные стрелы. Столы были испепелены прямо у Римо на глазах. Дерево вспыхивало и, большими кусками взлетая в воздух, пролетало у Римо над головой. Он попятился.

Почувствовав позади себя жар, резко обернулся и увидел, что там горит пол. Пламя прямыми языками взмывало вверх, образуя стену, похожую на перевернутый огненный водопад. И тотчас же заполыхало все вокруг. Пол, стены, столы, шкафы – все оказалось охвачено пламенем.

И сквозь треск огня раздался пронзительный смех Спарки Мак-Герла.

– Тебе конец, лопух! – крикнул он. – Прощайся с жизнью!

Римо почувствовал, что пол у него под ногами начинает проседать. Огненное кольцо вкруг него сжималось. Римо охватил страх, он посмотрел сквозь плотную огненную завесу и увидел, что огненное сияние вокруг стоящего возле окна мальчика становится все более ярким. Римо почувствовал, что пол под его тяжестью уже слегка прогнулся. Еще немного – и он провалится. Языки пламени уже касались его тела. На обнаженных руках появились ожоги от этого страшного огненного кольца. Он понизил температуру своего тела, чтобы насколько возможно избежать воздействия жара, но при этом хорошо понимал, что это пагубно отразится на запасе его внутренней энергии. И если он собирается что-то делать, то делать это надо сейчас же.

Разведя колени в стороны, Римо опустился в полуприсед и подпрыгнул, выбросив вверх руки и вытянув пальцы, точно кончики маленьких копии. И его пальцы, пройдя сквозь штукатурные плиты потолка, зацепились за стальную балку перекрытия. Ухватившись за балку покрепче, он раскачался и, перебросив тело через огненную завесу, приземлился позади нее.

Спарки закричал от ярости и протянул руки к Римо. В этот момент Римо метнулся к стоявшему в комнате водоохладителю и, выхватив из него большую бутыль с водой, ребром ладони отбил горлышко. И тотчас же плеснул воду на Спарки. Это произошло в тот момент, когда от рук мальчика в него устремились две огненные стрелы. Вода, все десять галлонов, окатила Спарки. Он зашипел и на мгновение исчез в облаке пара. Римо увидел, как огненный ореол вокруг него почти мгновенно превратился из желтовато-белого, – перейдя в красный, а затем голубоватый оттенки, – в телесный цвет.

Спарки стоял мокрый, понурый, как бродячий пес, попавший под ливень. Теперь дело было уже проще. Римо схватил со стола каменный стаканчик для ручек. Достаточно было швырнуть его мальчишке в голову, прежде чем тот очухается и вновь обретет способность извергать пламя.

И Римо занес руку с увесистой канцелярской принадлежностью, чтобы нанести смертельный удар. Но так и не бросил. Рука его медленно опустилась и повисла вдоль туловища. Он помотал головой. Эти чертовы чиуновы сказки в один прекрасный день его угробят! Надо было нанести этот удар. Но он не смог.

И тут Спарки завизжал:

– Это тебя не спасет! Это еще не конец!

Римо увидел, как лицо мальчишки исказилось от неимоверного усилия, которым тот пытался вновь заставить себя запылать этим жутким огнем. Римо дразнящим жестом поманил его к себе рукой.

– Ну, подходи, невежа, – проговорил Римо. – Вот он я, иди. Или ты умеешь убивать только женщин и детей? Ну, давай, мразь.

Спарки снова засветился голубоватым светом. Его способность порождать внутри себя огонь восстанавливалась.

– Сейчас я возьму тебя за глотку вот этими самыми руками, – завопил он, – и буду держать, пока они у меня не сгорят!

– Так чего же ты ждешь, ублюдок? – спросил Римо. – Давай, поганец! – Он высоко поднял голову. – Вот моя глотка. На, возьми!

И Спарки, зарычав, еще прежде, чем сияние вокруг него из голубоватого стало ярко-красным, бросился на Римо. Римо не двигался с места. И, только когда мальчишка был уже совсем близко, так, что можно было чувствовать жар, исходивший от его пальцев, Римо метнулся в сторону. Спарки по инерции проскочил мимо него и влетел в огненное кольцо, где Римо до этого стоял. И рухнул вниз, продавив своей тяжестью горящий пол. Римо обернулся на треск ломающихся досок, ожидая услышать вслед за этим глухой удар от падения тела на пол нижнего этажа. Но удара не последовало. Вместо этого послышался какой-то хлюпающий звук, а за ним – душераздирающий вопль, тотчас же оборвавшийся, как будто тот, кто кричал, выпустил сразу весь воздух.

Римо осторожно обошел горящее место и заглянул вниз через дыру в полу.

Спарки Мак-Герл, плашмя падая вниз, угодил на оказавшуюся точно под проломом вешалку с острой, как пика, верхушкой. Возле вешалки стоял Чиун. Взглянув на Римо, он развел руками и проговорил:

– Ужасный случай.

Затем перевел взгляд на мальчишку, тело которого, пронзенное насквозь, уже приобрело естественный цвет, а в безжизненном взгляде застыло выражение нечеловеческого ужаса и боли.

– Несчастный случай, – сказал Римо.

– Плохо, когда люди ставят вешалки где попало, – невозмутимым тоном проговорил Чиун.