Текст книги "Разгневанные почтальоны"

Глава 14

Президент Соединенных Штатов еще произносил агитационную речь в городе Шарлотт, штат Северная Каролина, пытаясь удержать за собой ускользающий Юг. Как раз в этот момент пресс-секретарь попытался вручить ему срочное послание.

Целиком и полностью отдавшись проповеди, Президент не обращал внимания на знаки секретаря сначала выставленный вверх один палец, затем комбинация из двух в виде буквы "о". На этот сигнал Президент должен был отреагировать немедленно.

Однако он все равно ничего бы не заметил, даже если бы ему сунули руку под самый нос. Кроме того, помощники всегда успокаивали его знаком «о'кей».

Президент читал речь, написанную сразу на двух электронных экранах, установленных на уровне глаз справа и слева от передвижной трибуны с огромной президентской печатью посередине. Президент вертел головой из стороны в сторону, а по жидкокристаллическому экрану бежала очередная строка, сообщая главе государства, что сказать.

– Несомненно, эти выборы должны принести перемены, – читал Президент. – Эти выборы должны принести... взрыв в Центральном Манхэттене? – Глава государства осекся на полуслове. Синие буквы на экране сменились красными. Значит, последующее сообщение вслух читать не нужно. Красными буквами обычно отмечались реплики типа «Сделайте жест а-ля Джон Кеннеди» или «Встаньте за трибуну, у вас расстегнута ширинка».

Президент сделал паузу. По строке все еще бежали красные буквы: «Больше информации не имеется».

– Мне только что сообщили, – быстро овладев собой, заявил Президент, – что на Манхэттене произошел взрыв.

По толпе пролетел легкий шепот, как будто на песчаный берег набежала морская волна. На экранах вновь появились синие буквы, и Президент продолжил свои разглагольствования. Он никак не мог понять, почему помощники прямо посреди речи сообщили ему о рядовом взрыве. И почему не сообщили, что именно взорвалось? Машина? Здание? Статуя Свободы? Кони-Айленд?

Президент углубился в пятьдесят седьмой параграф своей десятиминутной речи – перебрав уже двадцать пять минут, – когда синие буквы вновь стали ярко-красными.

«Ассошиэйтед Пресс сообщает о множестве взрывов в Нью-Йорке... Причина неизвестна...»

Глава правительства решил не сообщать об этом собравшимся. Еще десять минут, и он закончит выступление. Ему нужно выдерживать темп. Некоторые уже начали клевать носом. Один из слушателей даже покачнулся, но бдительный агент Секретной службы поймал его и, встряхнув, вновь обратил в слух. Да, подобное теперь встречается сплошь и рядом. Президент гадал, не поразил ли его сторонников новый вирус дефицита внимания.

– Некоторые считают, что идеалы шестидесятых мертвы. Нет, ничего подобного. Они всего лишь стали узниками республиканского Конгресса. Переизбрав меня, вы тем самым поможете сохранить традиции тех, кто...

«Массовое убийство в зале суда в новом здании федеральных служб Оклахома-Сити...»

Президент заморгал, глядя на бегущие по экрану красные буквы. Неужели он сказал «Оклахома-Сити»? Черт побери, жаль, что здесь нет кнопки повтора. И остановить передачу тоже нельзя.

Толпа замерла в ожидании. Президент, откашлявшись, вновь ринулся в бой. Он закончит свою речь, даже если ему понадобится весь день!

Посматривая из стороны в сторону – якобы Для того, чтобы взглянуть в глаза слушателям, – Президент ждал появления синей строчки.

Но она так и не появилась, экран тревожно светился красным:

«Ради бога, мистер Президент! Пожалуйста, заканчивайте свою речь. Это срочно!»

– В заключение, – глава государства резко «нажимал на тормоза», – хочу сказать, что голос, отданный за преемственность, – это голос, отданный за политическое равновесие, а голос, отданный за политическое равновесие, – это голос, отданный во имя будущего и во имя перемен.

Спустя три минуты народ бурно аплодировал, а в небо взвились красные, белые и зеленые шарики, запущенные кем-то из распорядителей.

Увлекая за собой агентов Секретной службы, Президент поспешил к своему бронированному лимузину. А может, они увлекли его за собой – порой и не разберешь.

Ребята из Секретной службы почему-то нервничали. «Возможно, они тоже читали сообщения о взрывах», – подумал Президент.

Дверь президентского лимузина захлопнулась, и кортеж из бронированных седанов Секретной службы помчался вместе в ним в аэропорт.

На заднем сиденье пресс-секретарь зачем-то выложил перед главой исполнительной власти ряд сотовых телефонов прямой связи на выбор.

– Что это?

– Директор ФБР. По поводу взрывов.

– Тоже ждет меня? – спросил Президент, указывая на второй аппарат с мигающим огоньком.

– Бюро по контролю за алкоголем, табаком и огнестрельным оружием.

– Чего они хотят?

– Думаю, опять надеются обойти ФБР.

– Снова дерутся? Черт побери!

– С кем будете разговаривать сначала?

Президент задумался.

– Решайте вы.

– Я не могу. Как-никак вы глава исполнительной власти.

– А, черт! Давайте сразу обоих! – И Президент, обеими руками взяв сотовые телефоны, прижал их к разным ушам.

– Президент слушает, – пророкотал он как можно внушительнее. – Будем считать это телефонной конференцией с ФБР и БАТО.

– Черт побери! – тихо произнес кто-то.

– В чем дело? – грозно спросил глава государства.

Никто не отозвался. Оба считали, что Президент не жилец на этом политическом свете, однако боялись его задеть.

– ФБР, введите меня в курс дела насчет этих взрывов.

– Да, мистер Президент, – ответил телефон у правого уха. Будь проклято Ассошиэйтед Пресс! Сначала, приблизительно в одиннадцать двадцать по центральному времени[5]5
  Центральное время (поясное) – время от 90° до 105° западн. долготы.


[Закрыть], в зал заседаний федерального суда в здании федеральных служб Оклахома-Сити ворвался неизвестный. Он убил всех находящихся в зале, за исключением сотрудника суда, которого сейчас допрашивают.

– Кто и зачем это сделал?

– Мы сейчас выясняем. В двенадцать десять по восточному стандартному времени произошел взрыв на углу Восьмой авеню и Тридцать четвертой улицы в Центральном Манхэттене. Было установлено, что взорвался линейный ящик для почты. Затем в двенадцать двадцать – обратите внимание на время – взорвались еще несколько линейных ящиков.

– Одиннадцать двадцать в Оклахоме и двенадцать двадцать в Манхэттене – одно и то же время, не так ли?

– Учитывая разницу часовых поясов – да. И еще. Универсальные ключи от линейных ящиков имеются только у почтовых служащих. Сотрудник суда из Оклахома-Сити сообщает, что убийство также совершил почтальон.

– И что же получается?

– На первый взгляд все это дело рук недовольных почтовых служащих.

– Могу я высказать свое мнение? – попытался вставить слово глава БАТО.

– Подождите, еще успеете.

– Проклятие! – прошептал глава БАТО.

– Однако, мистер Президент, – подвел итог директор ФБР, – недовольные почтовые служащие до сих пор не устраивали совместных акций. Во всяком случае, скоординированных в масштабах страны, как это имеет место сейчас.

– Они просто-напросто стреляли во все, что движется, верно?

– По крайней мере так утверждают мои ребята из Службы по борьбе с насилием среди почтовых служащих.

– У вас есть Служба по борьбе с насилием среди почтовых служащих?

– Число преступлений, совершенных почтальонами, за последние пять лет увеличилось в четыре раза, сэр.

– И что на них так действует? Форма? Маршруты доставки? Все эти почтовые индексы, которые они должны знать?

– Мы все еще работаем над психологическим портретом преступников, мистер Президент, – ответил директор ФБР. – Во всяком случае, перечисленные преступления явно относятся к федеральной юрисдикции, и ФБР хотело бы на ранней стадии расследования иметь все необходимые полномочия.

– Возражаю! Возражаю! – подобно адвокату, выкрикнул глава БАТО. Со времен процесса над О. Дж. Симпсоном многие федеральные служащие приобрели привычку выкрикивать свои возражения.

– Изложите свои возражения потом. Президент сейчас разговаривает со мной, – отмахнулся глава ФБР, видимо, используя голову Президента как передающую субстанцию. – Итак, проблемой занимаются федеральные службы, происшествие подпадает под юрисдикцию ФБР.

– Да что вы говорите?! Взрывы – в компетенции БАТО.

– Стрельба в залах суда – в компетенции ФБР. А это взаимосвязанные события. У ФБР здесь явное преимущество.

– Тогда будем работать вместе, – заключил глава БАТО.

– Ни в коем случае! – воскликнул Президент, сообразив, что за месяц перед возможным переизбранием ему совсем ни к чему ведомственная неразбериха.

– Прекрасно, – зловеще проговорил глава БАТО. – Тогда примите необходимое решение, мистер Президент.

Подумав о том, что перед выборами ему также совсем ни к чему принимать ответственное решение, которое может иметь неприятные последствия, глава государства приставил телефонные трубки друг к другу и сказал:

– Вы тут сами разбирайтесь. У меня есть идея получше.

Впереди внезапно показался «ВВС-1», и Президент удивился тому, как быстро его лимузин преодолел такое большое расстояние.

Выйдя из машины, Президент в сопровождении свиты поспешил по трапу в самолет. В сверкающем салоне «Боинга-747» ему сразу же вручили какие-то листы бумаги.

– Что это? – удивился он.

– Новые сообщения об инцидентах в Оклахоме и Нью-Йорке.

Затем пресс-секретарь подал ему огромный фолиант.

– А это что такое?

– Текст вашей новой речи, сэр.

– Отмените ее.

– Как, все отменить?

– Мы возвращаемся в Вашингтон.

Казалось, пресс-секретаря только что уволили с работы.

– Мистер Президент, но в Вашингтоне с голосами все в порядке!

– И соедините меня с генеральным почтмейстером. Кстати, как его зовут?

Пресс-секретарь озадаченно пожал плечами. Главный распорядитель тоже. Все вокруг опустили глаза.

– Кто-нибудь знает имя генерального почтмейстера Соединенных Штатов? – спросил Президент.

– Какая разница?

– Судя по тому, что мне сообщили, он сейчас самая важная персона в Америке.

И Президент поспешил в свою личную кабину, пока аккредитованные в Белом доме журналисты не хлынули в самолет подобно живой приливной волне.

Самолет уже взлетел, когда, робко стукнув в дверь, пресс-секретарь просунул голову в кабину Президента.

– На первой линии Деймон Пост.

– Кто?

– Генеральный почтмейстер.

– Ах да. Как мне к нему обращаться – мистер почтмейстер? Мистер генеральный почтмейстер?

– Не знаю, – испуганно захлопал глазами пресс-секретарь. – Может, посмотреть в справочнике по этикету?

– Ладно, как-нибудь выкручусь, – бросил Президент и снял трубку телефона.

– Деймон, это Президент. Надеюсь, вы не возражаете, если я буду называть вас просто «Деймон»?

– Называйте как хотите, мистер Президент.

– Деймон, я уже в курсе относительно всех этих инцидентов. Что можете добавить?

– Наши люди занимаются происшествием в Манхэттене.

– А Оклахома-Сити? Как с ней?

– Насчет Оклахома-Сити комментариев нет.

– Нет комментариев? И это ответ Президенту?

– Я бы не хотел делать поспешных выводов, мистер Президент. Но почтовые служащие там не замешаны. – По тону генерального почтмейстера Президент Соединенных Штатов понял, что тот хочет избежать вмешательства исполнительной власти. Хотя бы до выборов.

– Как – «не замешаны»? Умирающий свидетель описал стрелявшего как почтальона.

– Нет, он описал стрелявшего как человека, одетого в форму ПССШ. Это большая разница. Форму может украсть кто угодно.

– Тогда как насчет взрывов на Манхэттене? Американский народ беспокоится о безопасности своих почтовых ящиков.

– Дело о хищении посторонними лицами универсальных ключей сейчас расследуется.

– Другими словами, вы утверждаете, что ваши люди ответственности не несут.

– Твердой уверенности, мистер Президент, пока выразить не могу.

– Я вам еще позвоню, – буркнул глава государства.

– Не стесняйтесь, – отозвался генеральный почтмейстер. – Понятно, что таковы ваши обязанности.

– "Понятно, что таковы ваши обязанности?" – изумился Президент, уставившись на умолкшую трубку. – Да кем он себя воображает?!

И Президент осторожно положил трубку на рычаг Самолет «ВВС-1» мчался по направлению к авиабазе «Эндрюс», а глава США думал о телефонном аппарате. О красном спасительном аппарате.

В то время как ФБР и БАТО боролись за первенство, а генеральный почтмейстер пальцем о палец не хотел ударить, Президент собирался разрубить бюрократический гордиев узел точно так же, как на протяжении последних трех десятилетий это делали его предшественники.

Если не КЮРЕ, то кто же?

Глава государства очень надеялся, что проклятый Смит согласится. Президент, который создавал эту тайную организацию, включил в ее неписаный устав одно правило: шефу КЮРЕ не приказывают, а просят провести операцию. Решение принимает сам Смит. И сейчас Президент США чуть ли не прыгал от радости – он терпеть не мог принимать решения. Ведь решения всегда влекут за собой какие-то последствия.

– Кофе или чай? – неожиданно послышалось за дверью.

– Сделайте мне сюрприз, – ответил глава Америки.

Глава 15

Едва Харолд В. Смит услышал резкий голос Президента, как стало ясно, что тот не в своей тарелке.

– Смит, с вами говорит Президент.

Дело было не в том, что глава государства хрипел, – у него от природы хриплый голос. И не в том, что тяжело дышал, – ясно, что он очень спешил побыстрее добраться до линкольновской спальни и снять трубку телефона прямой связи с КЮРЕ.

Смит догадался о состоянии Президента по полной тишине в его комнате. Раньше фоном их беседы всегда служила музыка Элвиса Пресли. Собственно, Смит только предполагал, что это музыка Пресли. Вся популярная музыка, написанная после второй мировой войны, звучала для него одинаково, поскольку глава КЮРЕ перестал слушать ее, едва свинг уступил место послевоенному бибопу.

Сейчас в трубке царила полная тишина, значит. Президент понимал всю серьезность ситуации.

– Да, мистер Президент.

– Вы слышали о взрывах почтовых ящиков в Нью-Йорке?

– Да, и о стрельбе в зале суда в Оклахоме.

– Вероятно, это только начало.

– Вы правы. Так оно и есть.

– Честно говоря, я хотел бы услышать нечто другое, – отозвался Президент, внезапно сообразив, что в данном случае его правота не означает ничего хорошего.

– Я не строю предположений, – продолжал Смит. – А знаю, что кто-то пару часов назад уничтожил Главное почтовое управление в Центральном Манхэттене.

– Серьезно? Но это ведь всего-навсего почтовое учреждение, да?

– Почтовое учреждение, занимающее городской квартал в самом сердце Манхэттена, которое по своим размерам и архитектуре очень напоминает Министерство финансов США.

Президент ахнул.

– Боже мой, похоже, все почтальоны с ума посходили!

– Ничего подобного.

– Вы со мной не согласны?

– Нет. Взрывы устроила отнюдь не горстка почтовых служащих, страдающих от нервного срыва.

– Почему бы и нет? Ведь такое случается постоянно. Помню, я читал о почтовом служащем из Нью-Джерси, который убивал своих коллег по работе только для того, чтобы украсть у них деньги на оплату квартиры.

– Все правильно. Но психопаты никогда не действуют согласованно. Это одиночки, антиобщественные элементы. Проще белок организовать для телевизионной программы.

– По-моему, кто-то уже пытался, – рассеянно отозвался Президент. – Послушайте, я только что говорил с генеральным почтмейстером, и он меня отфутболил. А может, это заговор?

– По всей видимости.

– И чей же?

– Мистер Президент, если вы стоите, то я попрошу вас сесть.

– Давайте, Смит.

– Чтобы развязать в стране террор, в почтовую службу проникла террористическая группа мусульманских фундаменталистов.

– Проникла? То есть как это – проникла?

– Я хочу сказать, – тяжело вздохнув, сообщил Смит, – что буквально любой почтальон, почтовый служащий или водитель почтового грузовика на самом деле может оказаться террористом.

– Боже мой! Сколько же их?

– По моим данным, в этой ячейке тридцать террористов. Не исключено, что есть и другие группы джихада. Мы просто не знаем.

– Тридцать? Даже тридцать способны причинить огромный ущерб.

– Я полагаю, что сегодняшняя бойня – дело рук одного-двух, самое большее трех агентов. Что натворят тридцать террористов, трудно себе даже представить.

– Вы думаете... думаете, они хотят поставить меня в неудобное положение перед выборами?

– Сомневаюсь, мистер Президент. Просто первый удар. Ячейка явно демонстрирует свою силу. Если сегодня инцидентов больше не будет, следует ожидать коммюнике с изложением их требований или намерений.

– Как мы можем им противодействовать?

– Я не знаю другого способа, кроме как прекратить работу почтовой службы.

– Могу ли я это сделать как Президент?

– Решайте сами вместе с генеральным почтмейстером.

– Значит, вы рекомендуете прекратить работу почты до тех пор, пока не выяснится, сколь велика опасность?

– Не исключено, что события заставят вас принять такое решение, мистер Президент. Но в данный момент этим делом занимаются мои люди.

– Что они собираются предпринять?

– Они выслеживают террориста из Оклахома-Сити.

Голос Президента дрогнул.

– Вы знаете, кто он? Уже знаете?!

– Да. Он проходит под именем Юсефа Гамаля, он же Джо Кэмел.

– Вы сказали – Джо Кэмел?

– Да, – повторил Смит.

Голос Президента упал до заговорщического шепота.

– Вы не думаете, что за этим стоят крупные компании по производству табака?

– За этим стоят мусульманские фанатики, мистер Президент.

– Если есть вероятность – хотя бы ничтожно малая вероятность, – что табачные компании финансировали сегодняшних террористов, то я использую сей факт в предвыборной кампании.

– Стоит ли выдвигать публично какие бы то ни было предположения, которые могут вызвать неадекватную ответную реакцию, – тонко заметил Харолд В. Смит.

– Не знаю, что хуже, – посетовал Президент, – мусульманские фанатики, табачные компании или недовольные почтовые служащие.

– Вернее, мусульманские террористы под прикрытием недовольных почтовых служащих.

– Почему же они недовольны? И бывают ли они довольны вообще?

– Я еще свяжусь с вами, мистер Президент, – сказал Смит, думая о том, что этому человеку ему пришлось служить долгих четыре года. О следующих четырех годах даже и думать не хотелось.

* * *

Харолд В. Смит наконец-то вернулся к своему терминалу.

Глобальный поиск Юсефа Гамаля – он же Джозеф Кэмел – позволил выяснить, что это натурализованный гражданин Соединенных Штатов, проработавший в почтовой службе около двух лет. В последнее время Юсеф Гамаль билетов на самолет по кредитной карточке не заказывал. А ведь подобный факт мог бы указать на вероятный путь отхода.

Смит быстро набрал на клавиатуре клички других террористов – Ибрагим Линкольн, Мохаммед Али и так далее. Не стоило особенно надеяться, но ведь оказался же реальной личностью – против всякой логики – Гамаль Юсеф!

Ожидая результатов, глава КЮРЕ внедрился в центральную базу данных ФБР в Нью-Йорке. Переключаясь с одного терминала на другой, он искал следы деятельности, связанной с сегодняшними событиями.

Почти сразу кое-что прояснилось, поскольку появилась информация о том, что обнаруженный под обломками Главного почтового управления регистрационный номер автомобиля действительно принадлежал почтовому грузовику.

Как и подозревал глава КЮРЕ, это был бомбист-самоубийца.

Тут же на место встал еще один кирпичик. Найденный среди обломков зубной протез, по всей видимости, принадлежал некоему Аллаху Ладину. Что ж, одним террористом меньше.

Компьютер Смита наконец-то начал выплевывать данные на других подозреваемых.

Глава КЮРЕ, открыв рот, смотрел, как у него перед глазами мелькают имена и адреса Джихада Джонса, Ибрагима Линкольна, Мохаммеда Али и еще кого-то, но смотрел недолго.

Подняв трубку телефона, Харолд В. Смит стал обзванивать отделения ФБР, начиная с чикагского.

– Вас беспокоит помощник старшего спецагента Смит из вашингтонской штаб-квартиры. В связи с сегодняшними террористическими актами вам приказано задержать следующих лиц...

Никто его ни о чем не спросил. Правда, если бы кому-нибудь захотелось для проверки позвонить в Вашингтон, то он попал бы на фолкрофтский номер телефона Смита. Но проверить никому и в голову не пришло. Ибо в прошлом буквально каждое отделение ФБР уже имело дело с помощником старшего спецагента Смитом.

Глава 16

Унижение из унижений, бесчестье, позор на голову Юсефа Гамаля. Но так надо было в интересах дела, и потому он все вытерпел.

Гамаль, он же Абу Гамалин, добрался до аэропорта и сел в самолет, улетающий в город Толедо, штат Огайо. Хорошее название – Толедо. Был такой город в мавританской Испании – самый первый Толедо. Испания – одна из немногих стран мира, где исламу пришлось отступить, но положение скоро изменится.

Хорошо, что ни один из друзей-палестинцев сейчас не видит Юсефа, одетого в длинное черное пальто, черную касторовую шляпу и парик с длинными локонами, называемыми пейс.

Гамаль вырядился как еврей-хасид[6]6
  Ортодоксальное направление в иудаизме.


[Закрыть].

«Прекрасная маскировка, – заверил его по электронной почте Глухой Мулла. – Они будут искать почтового служащего. Может быть, если они разгадали наши намерения, египтянина или палестинца. Но никогда не станут искать хасида».

«Я должен превратиться в еврея?» – спросил Юсеф.

«Придется, чтобы скрыться. Пусть твой семитский нос приведет тебя в святилище».

«Как прикажешь, Святейший».

И теперь Юсеф сидел в конце самолета с торчащими во все стороны волосами и тоской в глазах.

Хорошо хоть рейс короткий.

И еще одно – кошерное мясо, которым Гамаля кормили в полете, по качеству было халаль, значит, можно было спокойно подкрепиться.

В аэропорту Толедо Юсеф сошел последним и огляделся в поисках истинно верующего, который должен был его встречать.

В переполненном зале пассажиры самым откровенным и неприличным образом обнимались со своими родственниками. Женщины не носили чадры, и повсюду виднелись их бесстыдные губы – как цветы, вымазанные ядовитой кровью.

Некоторые держали в руках плакаты. Глухой Мулла не сообщил, кто встретит Гамаля, но, возможно, единоверец тоже стоит с каким-нибудь плакатом.

Оглядев самодельные картонки, зоркие глаза Юсефа прямо над головами двух бесстыдниц разглядели надпись: «Исламский фронт Национальной ассоциации почтальонов».

К счастью, все было написано по-арабски, и потому неверные ничего не понимали.

– Я здесь! Здесь! – крикнул Юсеф, проталкиваясь сквозь толпу.

Из толпы обнимающихся высунулась чья-то голова, и Гамаля так и затрясло от злости. Волосы встречавшего были огненно-рыжими, а физиономия усыпана веснушками.

– Ты?! – фыркнул Юсеф, узнав египтянина по кличке Джихад Джонс.

– Так я и знал. Ты действительно еврей, да к тому же еще и хасид.

– Это для отвода глаз. Глухой Мулла приказал, – заявил Гамаль в свое оправдание.

– Глухой Мулла приказал мне встретить моджахеда, а не еврея.

– Я и есть тот самый моджахед. Ты что, еще не слышал о славной бойне в Оклахома-Сити? Моих рук дело!

– Плевал я на твою бойню. Мой двоюродный брат Ал Ладин лично взорвал несколько кварталов в Манхэттене, где живут такие евреи, как ты, а затем, направив почтовый грузовик на почтовое управление, взлетел на воздух вместе с безбожниками.

– Я не еврей – я уже говорил тебе. Почему ты меня не слушаешь?

– Поскольку вижу перед собой яркое доказательство – черное как смертный грех, – горячо возразил Джихад Джонс.

– Глухой Мулла сказал, что ты меня к нему проводишь. Немедленно делай, как велено!

Лицо Джихада Джонса по цвету стало таким же красным, как и его всклокоченная шевелюра. Юсеф взглянул на него с презрением.

– Отродье крестоносцев!

– Еврей!

– Идолопоклонник!

– Пожиратель свинины!

В конце концов Джихад Джонс, опустив свой плакат, сдался:

– Ладно, я провожу тебя к Глухому Мулле. Но только потому, что знаю – он собирается предать тебя смерти.

– Я не боюсь. Если я умру как правоверный мусульманин, в раю меня будут ждать семьдесят две гурии.

– Это мы еще посмотрим!

Они помчались по шоссе на юг. Дорога шла по открытой местности, то тут, то там виднелись какие-то сараи. Видимо, здесь работают фермеры.

– Куда мы едем? – спросил Юсеф.

– В город Гринбург.

– А что там?

– Тайное святилище Глухого Муллы. Никому не придет в голову искать его в таком месте.

– Глухой Мулла скрывается в городе с еврейским названием?

– Город Гринбург – не "е", а "у". Совсем не еврейское название.

– Звучит все равно по-еврейски.

– Тебе виднее, раз ты сам еврей.

– Я не еврей. Я семит, такой же, как и ты.

– Я египтянин.

– Мы оба братья по вере.

– Нет, ты тайно исповедуешь еврейскость.

– Называется иудаизм.

– Ха! Твои слова только подтверждают мои подозрения.

А я не уверен, что ты не тайный копт[7]7
  Египетские христиане.


[Закрыть]. Очень похож на копта.

– Если я копт, то ты еврей за Иисуса. Что гораздо хуже, чем хасид.

Услышав слова Джихада Джонса, Юсеф замолчал. «Я только напрасно унижаюсь, разговаривая с этим паршивым погонщиком верблюдов», – подумал он.

Через тридцать минут машина свернула с шоссе и поехала по другой дороге.

И тут Юсеф увидел это. Глаза его распахнулись от удивления.

– Слушай, это же...

– Да.

– ...мечеть.

– Конечно, мечеть. А ты думал. Глухой Мулла обитает в еврейском храме?

– Но она такая большая. Почему я никогда не слышал о ней в Огайо?

– Потому что это не просто мечеть, – загадочно отозвался Джихад Джонс.