Текст книги "Речи, изменившие мир"

Александр II Манифест о даровании крепостным свободы

Санкт-Петербург, 19 февраля 1861 года

Александр II (1818–1881), всероссийский император, царь Польши и великий князь Финляндии. В русской дореволюционной историографии его называли Освободителем за отмену крепостного права в 1861 году. За время своего царствования Александр II провел несколько значимых реформ: реформу самоуправления, которая наделяла полномочиями местные земские управы, судебную реформу, устанавливающую единую систему юридических учреждений для всех социальных групп, и военную реформу, вводившую всеобщую воинскую повинность. 

Полагаемся на здравый смысл нашего народа

Александр II вошел в историю прежде всего как царь-освободитель, законодательно завершивший многовековую традицию крепостного права в России. По результатам переписи населения, проведенной в 1857–1859 годах, на тот период в крепостной зависимости находилось более трети жителей страны: 23,1 миллиона из 62,5.

Основы крестьянской реформы 1861 года были заложены еще Александром I в 1803 году, когда он издал «Указ о вольных хлебопашцах» – документ, юридически регламентирующий порядок добровольного ос-вобождения крестьян помещиками за выкуп. Николай I, отец Александра II, уделял этому вопросу немало времени и сил: были созданы многочисленные комиссии и комитеты, призванные решить вопрос об уничтожении крепостного права, но их деятельность не дала конкретных результатов из-за сопротивления дворянства.

В середине XIX века недовольство крестьян своим положением усилилось как никогда, восстания вспыхивали повсеместно. «Лучше отменить крепостное право сверху, чем дожидаться того времени, когда оно само собою начнет отменяться снизу», – заключил Александр II и начал активную подготовку к переустройству. Аграрная реформа подразумевала уничтожение личной зависимости крестьян, при этом вся земля оставалась в собственности помещиков. Крестьяне могли арендовать ее за оброк и барщину, а со временем выкупить. До момента выкупа земли крестьяне оставались «временнообязанными».

По сути, после реформы реальное положение крестьянина изменилось мало: он, с юридической точки зрения ставший вольным человеком, должен был отрабатывать барщину, платить оброк и по-прежнему подвергался телесным наказаниям. Поэтому большинство крестьян считали, что помещики каким-то образом их обманули, подменив «настоящую» волю «ненастоящей». Стоимость земли по выкупной сделке в несколько раз превышала рыночную и часто оказывалась для крестьянина неподъемной. Фактически процесс ликвидации крепостного права растянулся на десятилетия и был полностью завершен только в начале XX века.

В течение 1861 года произошло 1176 крестьянских восстаний (прежде – в среднем не более сотни стихийных бунтов в год). По мнению многих историков, именно крестьянская реформа Александра II, полная противоречий и компромиссов, стала причиной широкого распространения революционного движения в России.

Недовольство нарастало, по всей стране появлялись подпольные радикальные и террористические организации. Было совершено несколько покушений на Александра II. Во время последнего, осуществленного радикальным обществом «Народная воля», император был смертельно ранен взрывом бомбы. Он скончался 1 марта 1881 года.

Манифест об освобождении крестьян создавался на протяжении трех лет. Работа над ним началась в 1958 году в Главном комитете по крестьянскому делу, продолжилась в редакционных комиссиях и дворянских губернских комитетах на местах. Непосредственными авторами первоначального текста были товарищ министра внутренних дел Милютин и публицист-славянофил Самарин. Позже манифест по желанию Александра II был передан московскому митрополиту Филарету для переделки с целью усилить воздействие на религиозные чувства подданных.

<†††>

Божиею милостию мы, Александр Второй, император и самодержец всероссийский, царь польский, великий князь финляндский, и прочая, и прочая, и прочая, объявляем всем нашим верноподданным.

«Россия не забудет, что дворянство добровольно, побуждаясь только уважением к достоинству человека и христианскою любовию к ближним, отказалось от упраздняемого ныне крепостного права и положило основание новой хозяйственной будущности крестьян»

Божиим провидением и священным законом престолонаследия быв призваны на прародительский всероссийский престол, в соответствие сему призванию мы положили в сердце своем обет обнимать нашею царскою любовию и попечением всех наших верноподданных всякого звания и состояния, от благородно владеющего мечом на защиту Отечества до скромно работающего ремесленным орудием, от проходящего высшую службу государственную до проводящего на поле борозду сохою или плугом.

Вникая в положение званий и состояний в составе государства, мы усмотрели, что государственное законодательство, деятельно благоустрояя высшие и средние сословия, определяя их обязанности, права и преимущества, не достигло равномерной деятельности в отношении к людям крепостным, так названным потому, что они частию старыми законами, частию обычаем потомственно укреплены под властию помещиков, на которых с тем вместе лежит обязанность устроять их благосостояние. Права помещиков были доныне обширны и не определены с точностию законом, место которого заступали предание, обычай и добрая воля помещика. В лучших случаях из сего происходили добрые патриархальные отношения искренней правдивой попечительности и благотворительности помещика и добродушного повиновения крестьян. Но при уменьшении простоты нравов, при умножении разнообразия отношений, при уменьшении непосредственных отеческих отношений помещиков к крестьянам, при впадении иногда помещичьих прав в руки людей, ищущих только собственной выгоды, добрые отношения ослабевали и открывался путь к произволу, отяготительному для крестьян и неблагоприятному для их благосостояния, чему в крестьянах отвечала неподвижность к улучшениям в собственном быте.

Усматривали сие и приснопамятные предшественники наши и принимали меры к изменению на лучшее положение крестьян; но это были меры, частию нерешительные, предложенные добровольному, свободолюбивому действованию помещиков, частию решительные только для некоторых местностей, по требованию особенных обстоятельств или в виде опыта. Так, император Александр I издал постановление о свободных хлебопашцах, и в бозе почивший родитель наш Николай I – постановление об обязанных крестьянах. В губерниях западных инвентарными правилами определены наделение крестьян землею и их повинности. Но постановления о свободных хлебопашцах и обязанных крестьянах приведены в действие в весьма малых размерах.

Таким образом, мы убедились, что дело изменения положения крепостных людей на лучшее есть для нас завещание предшественников наших и жребий, чрез течение событий поданный нам рукою провидения.

Мы начали сие дело актом нашего доверия к российскому дворянству, к изведанной великими опытами преданности его престолу и готовности его к пожертвованиям на пользу Отечества. Самому дворянству предоставили мы, по собственному вызову его, составить предположения о новом устройстве быта крестьян, причем дворянам предлежало ограничить свои права на крестьян и подъять трудности преобразования не без уменьшения своих выгод. И доверие наше оправдалось. В губернских комитетах, в лице членов их, облеченных доверием всего дворянского общества каждой губернии, дворянство добровольно отказалось от права на личность крепостных людей. В сих комитетах, по собрании потребных сведений, составлены предположения о новом устройстве быта находящихся в крепостном состоянии людей и о их отношениях к помещикам.

Сии предположения, оказавшиеся, как и можно было ожидать по свойству дела, разнообразными, сличены, соглашены, сведены в правильный состав, исправлены и дополнены в Главном по сему делу комитете; и составленные таким образом новые положения о помещичьих крестьянах и дворовых людях рассмотрены в Государственном совете.

Призвав Бога в помощь, мы решились дать сему делу исполнительное движение.

В силу означенных новых положений, крепостные люди получат в свое время полные права свободных сельских обывателей.

Помещики, сохраняя право собственности на все принадлежащие им земли, предоставляют крестьянам, за установленные повинности, в постоянное пользование усадебную их оседлость и сверх того, для обеспечения быта их и исполнения обязанностей их пред правительством, определенное в положениях количество полевой земли и других угодий.

Пользуясь сим поземельным наделом, крестьяне за сие обязаны исполнять в пользу помещиков определенные в положениях повинности. В сем состоянии, которое есть переходное, крестьяне именуются временнообязанными.

Вместе с тем им дается право выкупать усадебную их оседлость, а с согласия помещиков они могут приобретать в собственность полевые земли и другие угодья, отведенные им в постоянное пользование. С таковым приобретением в собственность определенного количества земли крестьяне освободятся от обязанностей к помещикам по выкупленной земле и вступят в решительное состояние свободных крестьян-собственников.

Особым положением о дворовых людях определяется для них переходное состояние, приспособленное к их занятиям и потребностям; по истечении двухлетнего срока от дня издания сего положения они получат полное освобождение и срочные льготы.

На сих главных началах составленными положениями определяется будущее устройство крестьян и дворовых людей, установляется порядок общественного крестьянского управления и указываются подробно даруемые крестьянам и дворовым людям права и возлагаемые на них обязанности в отношении к правительству и к помещикам.

Хотя же сии положения, общие, местные и особые дополнительные правила для некоторых особых местностей, для имений мелкопоместных владельцев и для крестьян, работающих на помещичьих фабриках и заводах, по возможности приспособлены к местным хозяйственным потребностям и обычаям, впрочем, дабы сохранить обычный порядок там, где он представляет обоюдные выгоды, мы предоставляем помещикам делать с крестьянами добровольные соглашения и заключать условия о размере поземельного надела крестьян и о следующих за оный повинностях с соблюдением правил, постановленных для ограждения ненарушимости таковых договоров.

Как новое устройство, по неизбежной многосложности требуемых оным перемен, не может быть произведено вдруг, а потребуется для сего время, примерно не менее двух лет, то в течение сего времени, в отвращение замешательства и для соблюдения общественной и частной пользы, существующий доныне в помещичьих имениях порядок должен быть сохранен дотоле, когда, по совершении надлежащих приготовлений, открыт будет новый порядок.

Для правильного достижения сего мы признали за благо повелеть:

1. Открыть в каждой губернии губернское по крестьянским делам присутствие, которому вверяется высшее заведование делами крестьянских обществ, водворенных на помещичьих землях.

2. Для рассмотрения на местах недоразумений и споров, могущих возникнуть при исполнении новых положений, назначить в уездах мировых посредников и образовать из них уездные мировые съезды.

3. Затем образовать в помещичьих имениях мирские управления, для чего, оставляя сельские общества в нынешнем их составе, открыть в значительных селениях волостные управления, а мелкие сельские общества соединить под одно волостное управление.

4. Составить, поверить и утвердить по каждому сельскому обществу или имению уставную грамоту, в которой будет исчислено, на основании местного положения, количество земли, предоставляемой крестьянам в постоянное пользование, и размер повинностей, причитающихся с них в пользу помещика как за землю, так и за другие от него выгоды.

5. Сии уставные грамоты приводить в исполнение по мере утверждения их для каждого имения, а окончательно по всем имениям ввести в действие в течение двух лет со дня издания настоящего манифеста.

6. До истечения сего срока крестьянам и дворовым людям пребывать в прежнем повиновении помещикам и беспрекословно исполнять прежние их обязанности.

7. Помещикам сохранить наблюдение за порядком в их имениях, с правом суда и расправы, впредь до образования волостей и открытия волостных судов.

«Осени себя крестным знамением, православный народ, и призови с нами Божие благословение на твой свободный труд, залог твоего домашнего благополучия и блага общественного»

Обращая внимание на неизбежные трудности предприемлемого преобразования, мы первое всего возлагаем упование на всеблагое провидение Божие, покровительствующее России.

Засим полагаемся на доблестную о благе общем ревность благородного дворянского сословия, которому не можем не изъявить от нас и от всего Отечества заслуженной признательности за бескорыстное действование к осуществлению наших предначертаний. Россия не забудет, что оно добровольно, побуждаясь только уважением к достоинству человека и христианскою любовию к ближним, отказалось от упраздняемого ныне крепостного права и положило основание новой хозяйственной будущности крестьян. Ожидаем несомненно, что оно также благородно употребит дальнейшее тщание к приведению в исполнение новых положений в добром порядке, в духе мира и доброжелательства и что каждый владелец довершит в пределах своего имения великий гражданский подвиг всего сословия, устроив быт водворенных на его земле крестьян и его дворовых людей на выгодных для обеих сторон условиях, и тем даст сельскому населению добрый пример и поощрение к точному и добросовестному исполнению государственных повинностей.

Имеющиеся в виду примеры щедрой попечительности владельцев о благе крестьян и признательности крестьян к благодетельной попечительности владельцев утверждают нашу надежду, что взаимными добровольными соглашениями разрешится большая часть затруднений, неизбежных в некоторых случаях применения общих правил к разнообразным обстоятельствам отдельных имений, и что сим способом облегчится переход от старого порядка к новому и на будущее время упрочится взаимное доверие, доброе согласие и единодушное стремление к общей пользе.

Для удобнейшего же приведения в действие тех соглашений между владельцами и крестьянами, по которым сии будут приобретать в собственность вместе с усадьбами и полевые угодья, от правительства будут оказаны пособия, на основании особых правил, выдачею ссуд и переводом лежащих на имениях долгов.

Полагаемся на здравый смысл нашего народа. Когда мысль правительства о упразднении крепостного права распространилась между не приготовленными к ней крестьянами, возникали было частные недоразумения. Некоторые думали о свободе и забывали об обязанностях. Но общий здравый смысл не поколебался в том убеждении, что и по естественному рассуждению свободно пользующийся благами общества взаимно должен служить благу общества исполнением некоторых обязанностей, и по закону христианскому всякая душа должна повиноваться властям предержащим (Рим. XIII, 1), воздавать всем должное, и в особенности кому должно, урок, дань, страх, честь; что законно приобретенные помещиками права не могут быть взяты от них без приличного вознаграждения или добровольной уступки; что было бы противно всякой справедливости пользоваться от помещиков землею и не нести за сие соответственной повинности.

И теперь с надеждою ожидаем, что крепостные люди при открывающейся для них новой будущности поймут и с благодарностию примут важное пожертвование, сделанное благородным дворянством для улучшения их быта.

Они вразумятся, что, получая для себя более твердое основание собственности и большую свободу располагать своим хозяйством, они становятся обязанными пред обществом и пред самими собою благотворность нового закона дополнить верным, благонамеренным и прилежным употреблением в дело дарованных им прав. Самый благотворный закон не может людей сделать благополучными, если они не потрудятся сами устроить свое благополучие под покровительством закона. Довольство приобретается и увеличивается не иначе как неослабным трудом, благоразумным употреблением сил и средств, строгою бережливостию и вообще честною в страхе Божием жизнию.

Исполнители приготовительных действий к новому устройству крестьянского быта и самого введения в сие устройство употребят бдительное попечение, чтобы сие совершалось правильным, спокойным движением, с наблюдением удобности времени, дабы внимание земледельцев не было отвлечено от их необходимых земледельческих занятий. Пусть они тщательно возделывают землю и собирают плоды ее, чтобы потом из хорошо наполненной житницы взять семена для посева на земле постоянного пользования или на земле, приобретенной в собственность.

Осени себя крестным знамением, православный народ, и призови с нами Божие благословение на твой свободный труд, залог твоего домашнего благополучия и блага общественного.

Дан в СанктПетербурге, в девятнадцатый день февраля, в лето от рождества Христова тысяча восемьсот шестьдесят первое, царствования же нашего в седьмое.

Михаил Бакунин «Обожание царя есть результат недоразумения»

Берн (Швейцария), сентябрь 1868 года

Михаил Александрович Бакунин (1814–1876), российский революционер и мыслитель. Написал множество трудов, обосновывающих идеологию анархизма и социализма, выступал идейным противником Карла Маркса. Самый значительный труд – «Государственность и анархия», в нем Бакунин рассматривал два противоборствующих в современном мире течения: государственное и социал-революционное. Считал, что немецкая нация способна создать государство, которое подавит остальные нации, и призывал славянские народы противостоять этому.

«Все государства дурны в том смысле, что они по природе своей, то есть по условиям цели своего существования, составляют диаметральную противоположность человеческой справедливости, свободе и нравственности. И в этом отношении, что бы ни говорили, нет большой разницы между дикой всероссийской империей и самым цивилизованным государством Европы. И знаете ли вы, в чем заключается это различие? Царская империя делает цинически то, что другие совершают под покровом лицемерия, и она составляет по своему открытому, деспотическому и презрительному отношению к человечеству тайный идеал, к которому стремятся и которым восторгаются все государственные люди Европы»

Мы патриоты народа, а не государства

Вся жизнь Михаила Бакунина, анархиста, мыслителя и неистового революционера, представляла собой череду мятежных замыслов и смелых, часто авантюрных предприятий, многие из которых потерпели поражение. Его дважды приговаривали к смертной казни: саксонский суд – за организацию дрезденского восстания и австрийский суд – за участие в пражском бунте. Он три года отсидел в Петропавловской крепости и столько же в Шлиссельбургской и был сослан в Сибирь на вечное поселение. Из Сибири Бакунин бежал через Японию и Америку в Европу, где продолжил активную деятельность ради всеобщего освобождения от государственного гнета.

С юности увлекшись немецкой философией, в 1840 году Бакунин отправился изучать ее в Берлин. Через два года молодой революционер решил навсегда остаться за границей. «Я не гожусь для теперешней России, – написал он своему брату. – Здесь я могу действовать, во мне много юности и энергии для Европы». Узнав о его связях с радикальными революционерами-коммунистами, российское правительство предписало ему вернуться на родину. Бакунин отказался, и Сенат лишил его дворянского звания, заочно приговорив к конфискации имущества и каторжным работам в Сибири.

Бакунин перемещался с революционной миссией по всей Европе, принимал участие во французской революции 1848 года, в пражском народном восстании. В 1849 году он руководил восстанием в Дрездене, после чего был арестован. Саксонский и австрийский суды передали его российским властям, заменив смертную казнь пожизненным заключением.

Главные задачи, которые ставит Бакунин перед революционным движением: умственное освобождение народных масс путем внедрения атеизма и материализма, замена государственности свободной федерацией вольных рабочих и земледельцев, предоставление всем народам, угнетенным империями, права на свободное самоопределение.

По вопросу государственной власти у Бакунина были серьезные столкновения с Марксом и его последователями, составлявшими большую часть революционного движения в Европе. Он яростно критиковал идею социалистического государства, предрекая, что «ученые коммунисты», оказавшись у власти, попытаются искусственно внедрить свои идеалы. «Дайте им полную волю, и они начнут делать над человеческим обществом те же опыты, какие ради пользы науки делают теперь над кроликами, кошками и собаками». Он был уверен, что диктатура пролетариата непременно переродится в диктатуру незначительной группы государственных чиновников.

В 1867 году была организована Лига мира и свободы – международная организация, целью которой было создание в Европе, а затем и во всем мире пространства, свободного от войн. Бакунин выступал на конгрессах Лиги в 1867 и 1868 годах. В своей речи 1868 года он разоблачил Российскую империю, а вместе с ней и все другие исторически сложившиеся государства как оплот рабства и тирании. Так как великие державы не могут существовать без армий и не в состоянии воздержаться от захватнической политики, то для воцарения мира на земле Бакунин предлагал расформировать все государства и упразднить религии.

<†††>

Граждане!

Я счастлив, что могу в вашем присутствии принять руку, так откровенно протянутую нам одним из представителей польской социальной демократии. Я принимаю ее от имени русской социальной демократии; и мы имеем право ее принять, потому что и мы со страстью, не уступающей по силе страсти польской демократии, желаем полного разрушения, совершенного уничтожения русской империи, империи, которая служит вечной угрозой для свободы мира, постыдной тюрьмой для всех народов, ею покоренных, систематическим и насильственным отрицанием всего, что называется правом, справедливостью, человечностью.

«Кто желает свободы, благосостояния, умственного освобождения и нравственного достоинства народа, тот должен вместе с нами содействовать разрушению империи»

Год тому назад, на Женевском конгрессе, я имел уже случай громко заявить, что между нами – партией народного освобождения – и между приверженцами этой чудовищной империи невозможно никакое соглашение. Наши цели диаметрально противоположны, они взаимно исключают друг друга. Кто желает сохранения империи, увеличения и развития ее могущества, как внешнего, так и внутреннего, тот должен с царем и с Муравьевыми идти против нас. Кто, напротив, желает свободы, благосостояния, умственного освобождения и нравственного достоинства народа, тот должен вместе с нами содействовать разрушению империи.

В Европе обыкновенно смешивают империю, состоящую из великой и малой России и всех покоренных земель, с самим народом, ошибочно воображая, что она есть верное выражение инстинктов, стремлений и воли народа, между тем как она, напротив, всегда играла роль эксплуататора, мучителя и векового палача народов.

Надо заметить, что совершенно неверно говорится о русском народе как о едином целом, потому что русский народ не составляет однородной массы, а состоит из нескольких родственных, но все же различных племен.

Племена эти следующие: во-первых, народ великорусский, славянский по происхождению, с примесью финского элемента, составляющий однородную массу 35-миллионного населения; это главная часть империи. На ней главным образом основалось могущество московских царей.

Но очень ошибется тот, кто предполагает, что этот народ добровольно и свободно сделался рабским орудием царского деспотизма. Вначале, до вторжения татар, и даже после, до начала XVII столетия, это был, конечно, тоже очень несчастный народ, мучимый своими правителями и привилегированными эксплуататорами земли, но пользовавшийся, однако ж, естественной свободой и полным общинным и даже часто областным самоуправлением.

Вся северо-восточная часть империи, населенная преимущественно этим великорусским народом, разделялась, как известно, даже во время татарского ига, на несколько удельных княжеств, более или менее независимых друг от друга: и это разделение, эта взаимная независимость ограждали до известной степени свободу всех – свободу, конечно, дикую, но действительную. Основания первобытной и не вполне сложившейся организации были чисто демократические. Князья, часто прогоняемые и почти всегда странствующие из одного княжества в другое, пользовались только ограниченной властью. Дворянство, составлявшее княжеский двор, кочевало вместе с князьями; следовательно, оседлых собственников было очень мало. Народ тоже кочевал, и потому земля в действительности не принадлежала никому, то есть она принадлежала всем – народу. Вот где кроется начало идеи, укоренившейся в умах всех русских племен империи – идеи, пережившей все политические революции и оставшейся более могущественной, чем когда-либо, в народном сознании – идеи, носящей в себе все социальные революции, прошедшие и будущие, и состоящей в убеждении, что земля, вся земля принадлежит только одному народу, то есть всей действительно трудящейся массе, обрабатывающей ее своими руками.

Цари, вначале великие князья московские, были долгое время только управляющими татар в России, управляющими униженно рабскими, страшно корыстными и неутомимо жестокими; и, как подобает управляющим, они обделывали свои собственные дела гораздо больше, чем дело своих господ; благодаря покровительству татар они постепенно увеличивали свои владения в ущерб соседним княжествам. Таково было начало московского могущества. Целых два столетия великие князья московские, московские бояре и московская церковь образовывались в политической школе, принципы которой выражаются словами – рабство, низкое подобострастие, гнусная измена, жестокое насилие, отрицание всякого права и всякой справедливости и полное презрение к человечеству. Когда благодаря этой политике, благодаря особенно несогласию татар между собою эти управляющие, до сих пор рабски покорные, почувствовали себя достаточно сильными, чтобы избавиться от своих господ, они их прогнали.

Но татарщина вместе со своими скверными качествами рабства успела глубоко вкорениться в официальном и официозном мире Москвы.

Подобное политическое начало достаточно объясняет дальнейшее развитие Российской империи. Но судьба готовила нам еще другой великий источник развращения.

В конце XV века Константинополь пал, и наследие умирающей византийской империи разделилось на две части. На Запад бежавшие греки принесли с собою бессмертные традиции Древней Греции, которые дали толчок живому движению Возрождения. А нам она завещала, вместе со своей княжной, своими патриархами и чиновниками, всю испорченность византийской церкви и ужасный азиатский деспотизм в политической, социальной и религиозной жизни.

Вообразите себе дикого князя, татарина с головы до ног, грубого, жестокого, трусливого в случае нужды, лишенного всякого образования, не только презирающего всякое право, но совершенно не имеющего понятия о праве и человеколюбии; из первоначального рабского положения он вдруг возносится в своем воображении по меньшей мере на высоту византийского императора и воображает себя призванным быть богом на земле, владыкой всего мира. А возле него церковь, не менее грубая, не менее невежественная, но властолюбивая и развращенная из своего рабского положения в Византии, она переносится в несравненно более рабское положение, в Москве, честолюбивая и в то же время алчная и раболепная, является всегда послушным орудием всякого деспотизма; вечно пресмыкаясь перед царем, она, наконец, так тесно смешала в своих молитвах его имя с именем бога, что удивленные верующие, в конце концов, не знают, кто бог и кто царь. Рядом с этой церковью и этим царем вообразите себе дворянство, не менее жестокое и варварское, составленное из самых разнородных элементов: из потомков русских князей, лишенных своих уделов, из татарских князей, из литовских дворян, укрывшихся в Москве, из новых и старых бояр, титулованных дворцовых лакеев, чиновников и сыщиков дикой московской администрации; все они образуют вокруг трона что-то вроде наследственной бюрократии, официальную касту, совершенно отделенную от народа; эта каста сама до бесконечности дробится по родам и чинам, разъединяется честолюбием, жадностью, соревнованием лакейства, но составляет единодушное целое в одном общем рабстве, в невероятном самоуничтожении перед истинным богом империи – царем. Одинаково безличные, одинаково уничтоженные перед ним, все они, с каким-то рабским сладострастием называют сами себя его рабами, холопами, людишками, Мишками, Петьками, безропотно сносят от него всякое унижение, позволяют себя оскорблять, бить, истязать, убивать; признают царя безусловным господином своего имущества, своей жизни, детей и жен своих, и взамен такого полного самоунижения они просят только одного – земли, как можно больше земли для эксплуатации, права грабить казну без стыда и немилосердно мучить народ.

Итак, народ – вот истинная вековая жертва московской истории.

Наша история представляет противоположность истории Запада. Там короли соединялись вначале с народом, чтобы подавить аристократию, а у нас рабство народа было результатом корыстного союза царя, дворянства и высшего духовенства. Следствием всего этого было то, что народ великорусский, свободный до конца XVI века, вдруг оказался прикрепленным к земле и сначала фактически, а потом и юридически сделался рабом господина – собственника земли, дарованной ему государством.

«Целых два столетия великие князья московские, московские бояре и московская церковь образовывались в политической школе, принципы которой выражаются словами – рабство, низкое подобострастие, гнусная измена, жестокое насилие, отрицание всякого права и всякой справедливости и полное презрение к человечеству»

Терпеливо ли он выносил это рабство? Нет. Он протестовал тремя страшными восстаниями. Первое восстание произошло в самом начале XVII века, в эпоху Лжедимитрия. Совершенно неверно объяснять это восстание династическими вопросами или интригами Польши. Имя Димитрия было только предлогом, а польские войска, приведенные польским магнатом, были так малочисленны, что не стоит говорить об них. Это было истинное восстание народных масс против тирании московского государства, бояр и церкви. Могущество Москвы было разбито и освобожденные русские провинции послали туда своих депутатов, которые хотя и выбрали нового царя, но принудили его принять известные условия, ограничивавшие его власть; он поклялся сохранять эти условия, но впоследствии, конечно, нарушил эту клятву. Главными основаниями этой хартии были уничтожение московской бюрократии и автономия общин и областей, следовательно, совершенное уничтожение гегемонии и всемогущества Москвы.