Текст книги "Размышления о прошлом и настоящем. Очерки политической экономии"

IX. Д. Рикардо и К. Маркс для политической экономии и экономической политики в XXI в.[37]37
  Философия хозяйства. 2008. № 2.


[Закрыть]
(доклад на заседании, посвященном 190-летию «Начал политической экономии и податного обложения» Д. Рикардо и 140-летию I тома «Капитала» К. Маркса)

В декабре 2007 г. Проблемная группа провела дискуссию, посвящённую 190-летию «Начал политической экономии и податного обложения» Д. Рикардо и 140-летию I тома «Капитала» К. Маркса. В дискуссии приняли участие представители различных проблемных групп кафедры, учёные РАН и ряда московских вузов. На обсуждение были вынесены следующие вопросы:

оценка критики основных теорий политической экономии Д. Рикардо и К. Маркса;

неорикардианцы и неомарксисты, их отношение к «Капиталу» и «Экономикс»;

проблема востребованности трудовой теории стоимости, теории прибавочной стоимости и теории предельной полезности в экономической теории и практике XXI в.;

цена производства, земельная рента и источники доходов населения в теориях Д. Рикардо, К. Маркса и «Экономикс», их современное значение.

Д. Рикардо был, по словам К. Маркса, «завершителем классической политической экономии», явившейся предшественником и одним из источников экономической теории марксизма. Оценивая «Теории прибавочной стоимости» К. Маркса, где наряду с критикой была дана высокая оценка научных заслуг Д. Рикардо, К. Каутский писал в предисловии к его первому изданию (1904 г.): «…как много сокровищ скрывается в трудах старых классиков-экономистов и каким образом их можно оттуда извлечь».

Выход в свет I тома «Капитала» в 1867 г. отделяет от «Начал» Д. Рикардо (1817 г.) полвека. Но они связаны линией преемственности в реализации традиций классической политической экономии. В разработку трудовой концепции стоимости, на которой зиждется экономическая теория марксизма, и Д. Рикардо, и К. Маркс внесли после А. Смита выдающийся вклад. Не случайно поэтому и критика системы экономических взглядов К. Маркса, развернувшаяся после выхода в свет в 1894 г. III тома «Капитала» и продолжающаяся по сей день, соединяет их в одном блоке. Но соединяет так, что систему Маркса его оппоненты «освобождают» от всякой новизны, представляют её чуть ли не как простой пересказ рикардианской теории стоимости, а в лучшем случае – как «доказательство» несостоятельности последней. Такую точку зрения высказал в своё время О. Бём-Баверк (1896 г.).[38]38
  Бём-Баверк О. Критика теории Маркса. ООО «Социум», 2002.


[Закрыть] Позднее, хотя и весьма противоречиво, её воспроизвёл с некоторыми дополнениями выдающийся представитель мировой экономической мысли Й. Шумпетер в своём крупном 3-томном труде «История экономического анализа» (1954 г.).[39]39
  Шумпетер Й. История экономического анализа, рус. изд. СПб., 2001.


[Закрыть] Идеями и аргументацией этого авторитетного труда питается и ныне широко известный методолог и историк экономической мысли М. Блауг,[40]40
  Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. М.: Дело ЛТД, 1994.


[Закрыть] а также наши отечественные критики.[41]41
  См. журнал «Вопросы экономики». 2004. № 4, 5, 9, 12; 2007. № 9.


[Закрыть] Полемика с ними неизбежно приводит к необходимости анализа истоков этого направления. Юбилеи упомянутых трудов Д. Рикардо и К. Маркса актуализируют проблему такой проверки. Данная тема, несомненно, сохраняется в повестке дня современной экономической теории, если не замыкать её границами пресловутого «мейнстрима».

Вокруг Д. Рикардо и особенно К. Маркса накопилась большая и позитивная и критическая литература, в том числе и о связке Рикардо – Маркс. Заметны три волны крупной дискуссии, накатывающиеся вот уже почти 200 лет на эту тему, не меняя, по сути, предмета спора: согласуется ли трудовая теория стоимости с фактом образования одинаковой средней нормы прибыли на равновеликий капитал независимо от отрасли его применения и доли используемого живого труда. Не меняется, по существу, позиция и аргументация критиков трудовой теории стоимости. Уже в первой дискуссии (1820–1830 гг.) сразу по следам вышедшей и переизданной книги Д. Рикардо критики указали на то, что её автор не смог согласовать закон трудовой стоимости с законом уравнения нормы прибыли и что вообще такое согласование невозможно. Смешивая стоимость и цену, Т. Мальтус, например, доказывал, что величина стоимости определяется спросом и предложением, а вот мерило стоимости – труд, затраченный на покупаемый товар (со ссылкой на А. Смита, к которому-де и надо вернуться). Р. Торренс, повторяя А. Смита, доказывал, что закон трудовой стоимости действовал в докапиталистическом хозяйстве, а при капитализме действует закон «издержек производства», согласно которому продукты равных капиталов имеют равную стоимость. С. Бэйли призывал отказаться от идеи «абсолютной стоимости» и признать только «относительную», меновую пропорцию товаров – Tauschwert (меновую стоимость, цену). Защитники Д. Рикардо и формально его последователи Дж. Милль и Дж. Мак-Куллох предложили ревизию трудовой теории стоимости, приравняв к труду работу машины и природных процессов и тем самым сохранив якобы действие закона трудовой стоимости.

Вторая волна дискуссии развернулась в 1870–1890 гг. и в начале ХХ в. как реакция на выход в свет I тома «Капитала» К. Маркса (1867 г.), особенно после опубликования Ф. Энгельсом III тома «Капитала» (1894 г.), в котором как раз и проведено «согласование» трудовой теории стоимости с процессом образования цены производства и средней нормы прибыли на равновеликий капитал независимо от его органического строения в разных сферах производства. Вся австрийская школа, особенно в лице упомянутого О. Бём-Баверка, архитектора экономического антимарксизма, выступила против Д. Рикардо и К. Маркса, как ничего, якобы нового не внесшего в экономическую теорию вообще по сравнению с тем, что оставил Д. Рикардо, восприняв у него «ошибочную» версию классической теории стоимости. III том «Капитала» есть, по мнению О. Бём-Баверка, свидетельство полной несостоятельности теории Рикардо – Маркса, от которой-де сам Маркс был вынужден фактически отказаться, представив, таким образом, всю систему своего «Капитала» в трех томах внутренне противоречивой. Изыскания О. Бём-Баверка, полагаю, содействовали и подкрепили ревизионистские разработки Э. Бернштейна по всем частям марксизма – философии, политической экономии и теории социализма. Характерно, что высокая активность этих авторов развернулась лишь после смерти Ф. Энгельса (1895 г.).

Такую же позицию (имея в виду её коренные черты) заняли и продолжают занимать критики экономической теории К. Маркса третьей волны, накатившейся во второй половине ХХ – начале XXI в. Её западные лидеры – упомянутые выше Й. Шумпетер и М. Блауг. Их российские радикал-либеральные последователи подали голоса в годы «перестройки», накануне распада СССР, затем в 1990-е гг. и теперь, в новом веке, занялись сомнительным, претенциозным, но содержательно не новым теоретизированием по поводу фундаментальных проблем, относящихся к составным частям марксизма как учения. Истины ради нельзя не заметить, что истоки отечественной, так сказать, составляющей этой критики уходят ещё в 1970-е гг., когда с критикой I тома «Капитала» выступили русские профессора Ю. Г. Жуковский и Б. Чичерин. Опровержению их точки зрения, продолжившей по существу линию критиков первой волны, и защите трудовой теории стоимости посвятил свою книгу «Давид Рикардо и Карл Маркс и их общественно-экономические исследования» (1885 г.) русский теоретик Н. Зибер. Этот труд, по словам Н. А. Цаголова – автора предисловия к избранным произведениям Н. Зибера в двух томах (1950 г.) и статьи о нём во втором томе «Истории русской экономической мысли» (1960 г.), – «единственный в своём роде для всей мировой экономической литературы того времени». Однако известный русский экономист, «легальный марксист» в 1890-х гг. М. И. Туган-Барановский пошёл по стопам О. Бём-Баверка и принял его эстафету критики экономической теории К. Маркса. В 1901 г. он заявил: «Карл Маркс прибавил мало существенно нового к теории стоимости Рикардо».[42]42
  Туган-Барановский М. И. Очерки из теории новейшей политической экономии и социализма. Изд. 7-е. С. 58.


[Закрыть] Но спустя немного времени в 1905 г. в книге «Теоретические основы марксизма» он называет «три теории трудовой стоимости»: «конституированная стоимость» у Ф. Аквинского и Ж. Прудона, «относительная трудовая теория стоимости» у Д. Рикардо и «абсолютная трудовая теория ценности» у К. Родбертуса и К. Маркса. В издании этой книги 1918 г. он приводит известное письмо Д. Рикардо Мак-Куллоху и соглашается с последним в том, что Рикардо-де, признав цену производства как основу цен, отрёкся тем самым от трудовой теории стоимости. Известна также не получившая признания попытка М. И. Тугана-Барановского «синтезировать» трудовую теорию стоимости и теорию предельной полезности. На путь отрицания трудовой теории стоимости стал и другой «легальный марксист» П. Б. Струве (а потом и С. Н. Булгаков). Сначала в издании под своей редакцией и в новом переводе на русский язык «Капитала» в 1898 г. (т. е. после третьего издания в 1896 г. под редакцией и в переводе Н. Даниельсона) П. Б. Струве перевёл с немецкого Wert не как «стоимость» (у Н. Даниельсона), а как «ценность», что с филологической точки зрения не может вызвать возражений. Но если в немецком языке это не ведёт к смешению разных понятий, обозначающих явление «цены» и её основания, поскольку по-немецки цена – это Preis, то на русском языке такое смешение возможно («ценность» и «цена»), и на это указывал Н. Даниельсон. П. Б. Струве (как и некоторые российские авторы) пренебрёг этим аргументом и, как оказалось, не случайно. Со времён А. Маршалла (1890 г.) неоклассика отказалась по существу признавать различие между стоимостью и меновой стоимостью, ценой. Реально есть только цена, ею и определяется «ценность» блага. П. Б. Струве впоследствии выпустил книгу «Хозяйство и цена», где прямо отрицал реальность «стоимости», назвав её «фантомом», что вполне в духе и современного «мейнстрима». В. И. Ленин не без оснований, имея в виду научную теорию, назвал эту книгу «ещё одним уничтожением социализма». Те, кто и сегодня настойчиво призывает к замене термина «стоимость» на «ценность» в произведениях марксизма, не учитывают той громадной разницы, которая существует в методологии между классической, особенно марксистской, и неоклассической политической экономией (экономикс).

Позиция членов Проблемной группы в отношении критики трудовой теории стоимости классиков, основанной на ней теории прибавочной стоимости и форм её существования и движения, по поводу существенных различий трудовой теории стоимости и теории предельной полезности неоднократно публиковалась. Она представлена и в последнем коллективном труде Проблемной группы «„Капитал“ и экономикс». В связи с продолжающимися полемическими выступлениями в печати и юбилеем двух великих представителей экономической науки желательно было бы рассмотреть, в чём состоит преемственность их учений, за что К. Маркс критиковал Д. Рикардо, в чём представлена новизна теории К. Маркса и каково научное и практическое значение их главных концепций для современности, особенно для российской.

Нас – политэкономов любой методологической и теоретической ориентации – не может не интересовать отношение всех крупных современных течений экономической мысли к Д. Рикардо, к «Капиталу» К. Маркса и параллельно к «Экономикс». Точка зрения «официального» «мейнстрима» более-менее известна. Но многие течения, не удостоенные включения в этот элитарный круг, также заслуживают внимания. В этой связи нас особенно интересуют «неорикардианцы» и, конечно же, «неомарксисты».

Нельзя миновать и вопросы, касающиеся отдельных теорий (концепций), входящих в структуру общей теории экономических систем. Они занимают видное место в трудах Д. Рикардо и К. Маркса, менее заметны в «Экономикс», но, по моему мнению, весьма актуальны с точки зрения того, что происходит на практике сегодня, и для теоретических раздумий. Речь идёт о трёх темах:

1. О цене производства у Д. Рикардо и К. Маркса. В чём разница понимания их содержания и согласования цены производства с трудовой теорией стоимости? Д. Рикардо уходил от объяснения этого вопроса, но без его выяснения, – а этим никто из именитых критиков К. Маркса себя не утруждал, – невозможно понять и отличие между ним и Д. Рикардо в видении вообще трудовой стоимости как регулятора цен, в понимании того, чём К. Маркс продвинул трудовую теорию стоимости. Во времена Д. Рикардо и К. Маркса явление средней нормы прибыли на единицу капитала наблюдалось как очевидный факт. Оба они признавали и тенденцию этой нормы прибыли к понижению, хотя и объясняли это явление по-разному, что немаловажно для понимания оригинальности решения проблемы К. Марксом. Но существует ли феномен образования общей нормы прибыли на равновеликий капитал и тенденция к её понижению в современных развитых странах рыночной экономики? Какую информацию могут нам дать зарубежная статистика и западные научные исследования? Нельзя двигаться в развитии современной экономической теории как общетеоретической науки, продолжая достижения классической политической экономии, вперёд, уходя от анализа эволюции реальных экономических, общественно-производственных отношений в наиболее развитых рыночно-капиталистических системах. Без разработки концепции научных основ ценообразования невозможно понять глубинных воспроизводственных причин и многообразия хозяйственно-эмпирических факторов инфляционных процессов и вырабатывать эффективную государственную политику в этой области.

2. О земельной ренте. В книге Д. Рикардо из 32 глав 6 глав посвящены теории земельной (дифференциальной, по Марксу) ренты и продолжают исследования Дж. Андерсона и Т. Мальтуса на основе признания «закона убывающего плодородия почвы» и более быстрого роста народонаселения по сравнению с ростом производства потребительских благ. Общество, считал Д. Рикардо, переходит к всё более худшим по плодородию землям, а каждое дополнительное вложение капитала на лучших землях менее эффективно, чем первые затраты. Общая причина – скудость природы, недостаток хороших лучших земель. Поскольку стоимость продуктов определяется затратами на худших землях, идёт неодолимый процесс удорожания земледельческих продуктов, растёт заработная плата рабочих, соответственно снижается прибыль (это и есть, по Д. Рикардо, причина закона понижения нормы прибыли). К. Маркс не только разработал на основе трудовой теории стоимости учение о дифференциальной ренте I и II, освободив её от мальтузианских идей, но и создал теорию абсолютной ренты, не известную Д. Рикардо, раскрыл содержание всех видов земельной ренты как превращённых форм прибавочной стоимости. Только неосведомлённостью или предвзятостью в полемике можно было бы объяснить заявления об отсутствии в экономической теории К. Маркса принципиальных продвижений в этой области.

3. Источники доходов населения и принципы государственного налогообложения. Примеры Ф. Кенэ, А. Смита, Д. Рикардо и К. Маркса показывают, какое внимание классическая политическая экономия уделяла источникам государственных доходов, выясняя природу и причины роста богатства страны, происхождения доходов различных социальных групп населения в буржуазном обществе, их дифференциацию по степени бедности и богатства, их потенциальные возможности как налогоплательщиков и т. д. Весь заключительный, седьмой, отдел III тома «Капитала» К. Маркс посвятил проблеме «Доходы и их источники», где дал анализ известной «триединой формулы» Ж. Сэя, затушёвывающей действительный источник прибавочной стоимости и отождествляющей её распределение на части с процессом создания этих частей. Д. Рикардо прямо связал политическую экономию с податным обложением в названии своего труда. В 12 главах (из 32) он подробно анализирует отношения налогообложения, начиная с общих рассуждений о налогах, источником которых является труд работника, и рассматривая различные виды налогов: на «сырые произведения», на ренту, десятину, поземельный налог, налоги на золото, на дома, на прибыль, на заработную плату, на обработанные продукты, в пользу бедных, налоги, уплачиваемые производителем. Исследуется воздействие налогов на капитал и на доход, последствия уплаты налогов и т. д. Подобного рода исследования нужны сегодня не только для углублённой разработки общей экономической теории и современной модели социально ориентированной рыночной экономики, но и национальной модели российской экономической системы, а также долгосрочной стратегии социально-экономического развития страны и текущей экономической политики.

В заключение я хочу привлёчь внимание участников к следующим моментам.

1. Главное достижение К. Маркса в области экономической теории по сравнению с его предшественниками – классиками английской школы, прежде всего Д. Рикардо, состоит в открытии и обосновании закона прибавочной стоимости как основного закона движения (функционирования и развития) капиталистического способа производства. Исторический путь экономической мысли к этому открытию – долгий и противоречивый. Он проанализирован глубоко и детально в «Теории прибавочной стоимости» К. Маркса с признанием заслуг всех участников этого творческого процесса, завершившегося в трудах А. Смита и Д. Рикардо выводом о том, что все виды капиталистической прибыли являются вычетом из труда рабочего. Однако выделить общую основу этих прибылей, сделать её предметом специального анализа, выявить на базе продвинутой трудовой теории стоимости её источник, а затем вывести из прибавочной стоимости все конкретные формы, вплоть до эмпирических форм, в которых она превращённо проявляется и с которыми связана внутренними зависимостями, отражёнными в единой системе категорий политической экономии капитализма, – это удалось сделать только К. Марксу. Он, таким образом, является завершителем работы не одного поколения экономистов-теоретиков, но в форме научного позитивно-критического освоения их наследства, придя к качественно новым выводам, к созданию новой политической экономии, продолжающей классические традиции. В создании теории прибавочной стоимости видны и преемственность с Д. Рикардо, и то новое конкретное «парадигмальное» основание, на котором построена вся диалектическая система марксистской экономической теории. Что касается идеологической нагрузки, которую несёт теория прибавочной стоимости, то вряд ли мы найдём категорию политической экономии любого направления, которая была бы «стерильна» в этом смысле. Экономические отношения непременно выражаются и затрагивают интересы социальных групп, классов, отдельных людей, и общая экономическая теория, политическая экономия не может от этого абстрагироваться. В учебниках «Экономикс» мы найдём прямые ссылки, например, на «капиталистическую идеологию», господствующую в экономике США. А разве старая «триединая формула» факторов производства не выполняет идеологической миссии? Идеология и политика давно стали предметом исследования, а критика на Западе в адрес «Экономикс» соединяется с призывами ренессанса политической экономии. Да сегодня и в России нет ни одной экономической проблемы, за которой не стояли бы разные социальные интересы и разные идеологические позиции. Бесспорно, идеологической установкой руководствуются и те, кто пытается затушевать противоречия между трудом и капиталом, оправдать баснословное обогащение отдельных хватких лиц-миллиардеров, присвоивших общенародное достояние, морально оправдать получателей огромных доходов не за счёт своего общественно полезного и прежде всего производительного труда, а от собственности, от капитала, за счёт рантьерских доходов от спекуляций на фондовой бирже.

2. Нередко встречается утверждение, что ряд положений «Капитала», разработанных на исторически ограниченном материале раннего капитализма, не может быть распространен на современный период. Обычно называют «всеобщий закон капиталистического накопления» и «тенденцию к абсолютному обнищанию пролетариата». Конечно, тех проявлений, которыми характеризовалось и подтверждалось действие этого закона в период промышленного переворота, в условиях современных развитых капиталистических стран уже нет. Но исчез ли упомянутый закон? Думается, что вряд ли. Во-первых, потому, что ранняя история капитализма повторяется в слаборазвитых странах. Во-вторых, – что в данном случае более важно, – всякий объективный закон действует как тенденция, встречая на пути своей реализации немало противодействующих факторов, в том числе таких, которые также имеют значение закона и которые, перекрещиваясь друг с другом, способны не только скорректировать вектор движения, уменьшить силу, притормозить действие данного закона, но и поставить его в положение одного из факторов, влияющих на формирование окончательной траектории развития событий. В-третьих, всеобщий закон капиталистического накопления выражает отношения труда и капитала с присущими им специфическими экономическими и социальными интересами, вращающимися вокруг собственности на ресурсы и жизненные блага, вокруг получаемых доходов и возможностей доступа к этим благам, к жилью, к современным методам лечения, к образованию, к комфортабельным местам реакреации, к дорогостоящему туризму и т. д. В-четвёртых, растущая социальная дифференциация в обществе, выражающаяся в обострении проблемы бедности и богатства, астрономические разрывы между ними в уровне и качестве жизни подтверждают действие упомянутого закона в виде воспроизводящегося процесса относительного обнищания неимущего и малоимущего населения. Наконец, капитал, подчинённый закону неуклонного самовозрастания, немедленно, как только ослабевают сопротивление наёмного труда и регулирующая роль государства в экономической и социальной сфере, наступает на ранее завоеванные социальные права граждан, снижает уровень их жизни, проявляя тем самым свою истинную природу «содействовать» тенденции и к абсолютному обнищанию людей труда.

Таким образом, изменяются формы проявления всеобщего закона капиталистического накопления, но сущность капитала остаётся прежней.

3. Если научное сообщество России стоит перед безальтернативной проблемой разработки модели национальной системы рыночно-капиталистической экономики в рамках стратегической перспективы до 2020 г., то, естественно, необходим прежде всего сравнительный анализ мирового опыта в этом направлении, обозначившем в крупном плане две основные сегодня формы – либеральную и социально ориентированую рыночную экономику. У них есть, конечно, общая основа, ибо имеется в виду именно современная рыночная экономика с общими чертами и закономерностями функционирования. Но коль скоро существует альтернатива выбора путей развития, то было бы неверно, считаю, пренебрегать различиями этих субмоделей. И они не сводятся к особенностям идеологии и политики соответствующих государств. Верно то, что процесс социализации экономики происходит так или иначе в обоих случаях, т.е. является общей чертой стран современной рыночной экономики. Причём это – реальный процесс не только роста обобществления производства, развития его общественного характера на почве технологического и организационного развития производительных сил, но и процесс социального обобществления в области экономических, общественно-производственных отношений на почве концентрации и централизации капитала, развития его ассоциированных форм в сфере производства, обмена, распределения и потребления. Захватывает он и область управления экономикой на разных структурных уровнях – микро-, мезо – и макроэкономикой, включая государство в деятельность по регулированию, прогнозированию, программированию и даже народнохозяйственному планированию экономики. Такова общая тенденция, диктуемая объективной логикой социально-экономического развития современного капиталистического общества. Однако степень такого эволюционного процесса социализации разная и на практике конкретных стран, идущих по этому пути, и – что не менее важно – в теоретическом плане и в реально проводимой государством политике. Социально ориентированная рыночная экономика есть высшая форма социализации, достигаемая в условиях капитализма. Примером может служить шведская и близкие к ней западноевропейские модели, где социализированы под контролем закона и государства почти все главные отрасли социальной сферы (здравоохранение, образование, социальное обеспечение). Их альтернативой является либеральная американская модель (США). И разница здесь не только в уровне производительности труда (хотя этим в конечном счёте определяется «богатство народов»), а в конкретных формах социальной организации жизни общества и в методах реализации экономической роли государства.

4. Если западный мир не застывает на стадии «индустриального» развития производительных сил (хотя нет оснований утверждать, что он уже покинул эту стадию), то, естественно, возникает вопрос и о смене адекватной ей модели экономической системы современного рыночно-капиталистического образца. В таком случае проблема выходит за рамки выбора его моделей, перемещаясь в иную плоскость. В западной литературе с серьёзным видом обсуждают даже такой нелепый тезис, как наступление «конца истории». Более реалистично звучит постановка вопроса о наступлении «посткапиталистической» эры, о переходе от рыночной к «нерыночной» экономике. Но согласимся, что приставка «пост» и отрицание «не» не проясняют позитивное наполнение новой грядущей общественно-экономической системы.

В связи с этим не следовало бы забывать в рамках темы нашей дискуссии (хотя бы как об одном из возможных, пусть гипотетическом варианте) о проблеме социализма и об отношении к нему Д. Рикардо и К. Маркса как к учению и практическому движению социальных сил. Д. Рикардо, несомненно, великий теоретик, идеолог и защитник интересов промышленной буржуазии начала XIX в., считал капиталистические отношения естественными. Он, конечно, не был социалистом ни по взглядам, ни по практической деятельности, что видно по его «Началам политической экономии» и лишний раз подтверждается его резкой критикой плана Р. Оуэна по социальному переустройству общества.[43]43
  Розенберг Д. История политической экономии. Ч. 1. М.: Институт экономики Комакадемии, 1934. С. 245.


[Закрыть] Но на основе теории Д. Рикардо возникло особое целое течение «социалистов-рикардианцев» (В. Томпсон, Д. Грей, Д. Брэй, Т. Годскин). Оно сыграло определённую роль в том, что обострило критику классической политической экономии, трудовой теории стоимости со стороны её противников и подготовило так называемую маржиналистскую революцию 1970-х гг., приведшую к появлению и распространению в качестве альтернативы классикам, марксизму и другим течениям социализма неоклассической экономической теории. Что касается современных «неокейнсианцев неорикардианского направления» (их представители имеются в Италии, Великобритании, Индии), то их вряд ли можно отнести к социалистическим течениям. К сожалению, этот раздел нашей программы, как и вопрос о «неомарксизме», не получил на заседании развёрнутого освещения. Не получила развития и тема отношения К. Маркса к научному (теоретическому) социализму, хотя в послевоенные годы на Западе, а потом и среди советских философов и политэкономов, в том числе и у нас на кафедре политической экономии, стала раскручиваться ложная идея о том, что ни «Капитал», ни другие труды К. Маркса не имеют никакого отношения к теории социализма, в том числе и экономической теории социализма, что приобщение Маркса к этой теории сделано безо всяких на то оснований Ф. Энгельсом, дополнившим труды К. Маркса своими комментариями и работами. На самом же деле «Капитал», хотя предметом его является капиталистический способ производства, есть научное обоснование невечности капитализма, его преходящести, объективной закономерности подготовки им самим в своих недрах материальных, экономических, социальных и духовных предпосылок перехода к социализму. На почве социально-философского материалистического понимания истории и экономического учения о капитализме сформировались и предварительные представления о том, что такое социализм, о важнейших категориях его экономики, давших впоследствии старт к разработке политической экономии социализма как составной части единой политической экономии в широком смысле слова с единой методологией экономического анализа. Нам предстоит ещё обратиться к выяснению достижений и недостатков содержательной части и методологии, созданной советскими и зарубежными экономистами, в том числе и сотрудниками нашей кафедры политической экономии социализма.

В 2007 г. исполнилось 160 лет созданному по инициативе К. Маркса и Ф. Энгельса Союзу коммунистов, а в 2008 г. – столько же лет знаменитому Манифесту коммунистической партии, написанному ими вместе почти за два десятилетия до выхода в свет I тома «Капитала». Одновременно наступает 190-летие со дня рождения его автора и 125-я годовщина со дня его кончины.

Состоявшуюся дискуссию мы посвящаем памяти К. Маркса и его великого предшественника Д. Рикардо.

Декабрь 2007 г.