Текст книги "Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект"

3.2. Западные российские рубежи в политике Советской России

Приход к власти большевиков прервал преемственность внешней политики России. Вместе с тем комплексный анализ политики Кремля в связи с проблемой западных российских рубежей в годы гражданской войны допустим с позиций утилитаризма[332]332
  Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. Т. I. Новосибирск, 1997. С. 385.


[Закрыть], признаком которого явилась, в частности, геоидеологическая парадигма – наглядным ее свидетельством стал Брест-Литовский мирный договор с Германией. Советские лидеры пытались поставить идеологию выше геополитики, оправдывая с этой точки зрения мир с Германией: «…советская Россия вовсе не шла на геополитическую капитуляцию, а <…> приобретала передышку перед очередным приливом мировой революции»[333]333
  Плешаков К. Геоидеологическая парадигма // МЖ. 1995. № 4–5. С. 110. Геоидеологическая парадигма – динамическое взаимодействие геополитики и идеологии, носящее устойчивый характер и характеризующееся рядом закономерностей и параметров.


[Закрыть]. Однако Брестский мир позволял Германии «доминировать в слабеющей России <…> контролировать евразийский Heartland»[334]334
  Parker W.H. Op. cit. P. 163.


[Закрыть], на что обратил внимание французский премьер-министр Ж. Клемансо («Если бы Германия могла колонизовать Россию, война была бы проиграна, а не выиграна»)[335]335
  Sprawy polskie na konferencji pokojowej… T. II. W., 1967. № 19. Из записок с заседания Совета трех. 2 июня 1919 г. S. 36.


[Закрыть]. Но, по мнению Ленина, германские политики не успели бы воспользоваться плодами оккупации, поэтому большевики, рассчитывая на европейскую революцию, уступили «пространство фактическому победителю, чтобы выиграть время»[336]336
  Седьмой экстренный съезд РКП(б). Март 1918 г.: Стеногр. отчет. М., 1962. С. 109. Из выступления Ленина 8 марта. Об этом пишет и неустановленный автор в материалах «Брестский мир», отложившихся в бумагах Радека. См.: РГАСПИ. Ф. 326. Оп. 2. Д. 1. Л. 92.


[Закрыть]. Милюков позднее отметил: «Расчет большевиков был <…> правилен. Они ошиблись лишь в нескольких месяцах»[337]337
  Милюков П.Н. Россия на переломе. Т. I. Париж, 1927. С. 268.


[Закрыть]. Однако, например, Сталин в январе 1918 г. отмечал: «Революционного движения на Западе нет <…> а есть только потенция», с которой «мы не можем считаться»[338]338
  Седьмой экстренный съезд. Протоколы ЦК РСДРП (б) периода Брестских переговоров. С. 244.


[Закрыть]. Интересным представляется ответ Ленина на тезис о необходимости революционной войны: «Мы воевали бы теперь, объективно, из-за освобождения Польши, Литвы и Курляндии», но «интересы социализма стоят выше, чем интересы права наций на самоопределение»[339]339
  Ленин В.И. К истории вопроса о несчастном мире // Полн. собр. соч. Т. 35. С. 251.


[Закрыть]. Ленин сравнил Брестский мир с Тильзитским, когда пруссаки были отброшены к Тильзиту, «что равносильно тому, если бы нас отбросили к Омску»[340]340
  Ленин В.И. Доклад о ратификации мирного договора 14 марта // Там же. Т. 36. С. 107.


[Закрыть]. Сепаратный договор с Германией был серьезным тактическим маневром Ленина и его сторонников, надеявшихся, что мир является кратковременным отступлением на пути борьбы за мировую революцию. Но реальная ситуация не соответствовала революционной схеме: Брестский мир стал первым тяжелым поражением курса на подготовку мировой революции[341]341
  Панцов А.В. Брестский мир // ВИ. 1990. № 2. С. 79.


[Закрыть]. Революционные события в России, приход большевиков к власти и подписание ими сепаратного договора с Германией затянули мировую войну по крайней мере на год. Брестский мир ставил Россию в положение нарушителя международных обязательств и мало что оставил от большевистского лозунга: «демократический мир без аннексий и контрибуций». Более того, призыв к соблюдению права наций на самоопределение Германия использовала как «тактическое средство», чтобы окончательно оторвать от России и подчинить рейху Польшу, Литву, Курляндию[342]342
  Baumgart W. Deutsche Ostpolitik 1918. Wien; München, 1966. S. 15.


[Закрыть]. В результате Москва утратила контроль над западными территориями бывшей Российской империи, а также над Закавказьем. Но развал армии, которому способствовали сами большевики, не оставил им иной возможности выйти из войны.

В правящих кругах Германии рассматривались различные концепции овладения российскими землями: создавая Randstaaten (окраинные государства) или подчинив Германии центральное российское правительство. Важную роль играли федеративные планы: их авторы считали невозможным создание национальных государств на востоке Центральной Европы из-за смешанного состава ее населения и стремились не допустить – из экономических соображений – дезинтеграции региона, противодействуя возможным негативным последствиям реализации права наций на самоопределение[343]343
  Хлебовчик Ю. Указ. соч. С. 195–197.


[Закрыть].

Дискуссии в правящих кругах не помешали Германии укрепить свои позиции на национальных окраинах бывшей Российской империи. В декабре 1917 г. Вильгельм II указал на «необходимость управлять народами иного происхождения “длинной вожжой”» и высказался за углубление польско-литовских противоречий с тем, «чтобы борьба по вопросу о Вильне велась не между Берлином и Веной, а между Литвой и Польшей»[344]344
  Советско-германские отношения от переговоров. Т. 1. № 40. Запись итогов совещания в Главной ставке германского Верховного главнокомандования. 18 декабря
  1917 г. С. 87.


[Закрыть]. Германские власти покровительствовали УНР во главе с Центральной Радой, ставшей полноправной участницей Брестских переговоров. Препятствием к подписанию мира УНР являлось ее стремление «присоединить к Украине населенную украинцами Восточную Галицию», но 9 февраля 1918 г. Центральная Рада подписала в Бресте сепаратный мирный договор с Германией и ее союзниками, согласившись на границы, существовавшие «между Австро-Венгерской монархией и Россией до начала настоящей войны»[345]345
  Там же. № 106. Телеграмма статс-секретаря Кюльмана рейхсканцлеру. 16 января
  1918 г. Брест-Литовск. С. 227–228; № 136. С. 300.


[Закрыть]. В марте 1918 г. германские оккупационные власти образовали марионеточную Белорусскую народную республику (БНР), которая претендовала на Вильно, Смоленск, Чернигов и часть соседних губерний, населенных белорусами[346]346
  Борисенок Ю.А. Белорусско-российское пограничье в 1918–1944 годах // ВИ. 2004. № 12. С. 105.


[Закрыть]. Тогда же первый генерал-квартирмейстер штаба Верховного главнокомандования Э. Людендорф выразил сожаление, что Германию связывает принятое в «иных условиях» декабрьское заявление, считая неуместным признание независимости Литвы[347]347
  Советско-германские отношения от переговоров. Т. 1. № 187. С. 480.


[Закрыть].

Тем временем после ухода Л.Д. Троцкого с поста наркома иностранных дел элементы реальной политики появились во внешнеполитической теории и практике НКИД. Новый нарком Г.В. Чичерин писал полпреду в Германии А.А. Иоффе в мае 1918 г.: «Ставка на “передышку” <…> влечет за собой “реальную политику”, а она <…> сводится к тому, чтобы заманивать немцев реальными выгодами, могущими проистечь для них от мира с нами»[348]348
  АВП РФ. Ф. 04. Оп. 13. П. 70. Д. 987. Л. 40.


[Закрыть]. В ответ полпред сообщал в Москву, что в Германии тоже идет борьба между двумя внешнеполитическими тенденциями: во-первых, на случай вступления России опять в войну, «обессилить Россию окончательно, во-вторых, наоборот – упрочить мир с Россией <…> добиться от нее экономических выгод. Во втором случае им нужно <…> поддержать большевистское правительство, ибо всякое другое <…> может вступить в войну <…> они не могут доводить нас до отчаяния <…>. Уметь лавировать между этих рифов <…> задача нашей политики»[349]349
  Доклад № 8 (Иоффе) – НКИД. 10 июня 1918 г. // Там же Л. 72–73.


[Закрыть]. В июльском письме наркому по военным и морским делам Троцкому Иоффе писал: в Германии царствует военная клика, которая не верит «в силу большевизма и его способность проводить реальную политику, <…> примитивная логика диктует им необходимость самим брать все то, что плохо лежит <…> я упорно доказываю <…>, если будут сами брать <…> мы все уничтожим, если же будут вести с нами мирную политику, то мы многое дадим»[350]350
  РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 2. Д. 45. Л. 1.


[Закрыть].

Однако в июле Людендорф вынужденно заявил: «мы должны <…> лишить Антанту надежды поднять еще раз против нас Россию <…> мы <…> не должны предпринимать попыток свергнуть <…> большевиков»[351]351
  Советско-германские отношения от переговоров. Т. 1. № 242. Материалы совещаний между представителями имперского правительства и Верховного главнокомандования в Спа. Июль 1918 г. С. 567.


[Закрыть]. Подписанный 27 августа 1918 г. русско-германский Добавочный договор несколько ослабил позиции германской военной партии, к которой принадлежал Людендорф. Осенью 1918 г. Германия оказалась на пороге военно-политической катастрофы и, прибегнув 5 ноября к провокации, разорвала дипломатические отношения с РСФСР. После капитуляции Германии ее генералитет предложил Антанте помощь для наступления на Москву, поскольку нарождающиеся «малые государства не смогут преодолеть большевизм своими силами»[352]352
  Советско-германские отношения от переговоров. Т. 2. № 15. Проект операции против большевиков, составленный по поручению германского Верховного главнокомандования. 23 января 1919 г. С. 46.


[Закрыть]. Но вскоре генералы сетовали: «.борьбу Германии против большевизма ослабляет <…> наступление <…> поляков, которые уже овладели чисто немецкими территориями», преследуя «националистические цели»[353]353
  Там же. № 22. Телеграмма германского Центрального управления пограничных войск Востока председателю германской комиссии по перемирию Эрцбергеру. 14 февраля 1919 г. С. 67.


[Закрыть].

Окончание мировой войны и интервенция держав Антанты против Советской России обусловили изменения в политике большевиков: концепция мировой революции трансформировалась в революционную геополитику, в которой «революционная составляющая выступала доминантой восприятия пространственно-политических изменений»[354]354
  Улунян Ар. А. Указ. соч. С. 41.


[Закрыть]. Наряду с революционными терминами стали использоваться традиционные категории: Срединная Европа, пространство, государство-буфер, государственные границы, равновесие сил. Большевики понимали, что судьба советской власти во многом зависит от позиции стран «ближнего Запада», и в Наркоминделе был создан отдел Срединной Европы: его первым руководителем стал К.Б. Радек[355]355
  Седьмой экстренный съезд РКП(б). С. 109; Первый конгресс Коминтерна. М., 1933. С. 195, 206; 2-й конгресс Коммунистического Интернационала. Пг., 1921. С. 626; ДВП СССР. Т. II. М., 1958. № 88. С. 132.


[Закрыть]. По мнению ряда отечественных историков, далеко не все сотрудники НКИД и его представительств за рубежом разделяли концепцию экспорта революции в соседние страны[356]356
  См., напр.: Нежинский Л.Н. Указ. соч. С. 70–71.


[Закрыть].

Но помимо Наркоминдела на международной арене действовали Исполком Коминтерна (ИККИ) и силовые ведомства. Ситуацию, складывающуюся на востоке Центральной Европы после военного поражения Германии, некоторые функционеры Коминтерна оценили следующим образом: немецкое население восточных провинций Пруссии присоединяется без плебисцита к «конгрессовой» Польше (бывшему Царству Польскому. – В.З.) по военным и стратегическим соображениям, «союзники отдают рабочее движение во власть реакции [польской]». Немецкие милитаристы хотят создать независимое от Польши государство из Западной и Восточной Пруссии, откуда начнется «возрождение» Германии[357]357
  Прайс М.П. Германо-польский вопрос в Западной Пруссии и мирные условия союзников // Коммунистический Интернационал. 1919. № 5. С. 646, 647.


[Закрыть]. Газета Коммунистической партии Германии (КПГ) «Die Rote Fahne» в статье «Германская революция и польский вопрос» делала вывод: Польша от имени польского народа ведет войну против революционной Германии и становится частью контрреволюционных сил Европы, поэтому «необходим общественный переворот с целью революционизирования Польши в интересах мировой революции»[358]358
  Цит. по: Hauser P. Niemcy wobec sprawy polskiej. Poznan, 1984. S. 172.


[Закрыть].

Вместе с тем большевики и польские коммунисты ошибочно отождествляли начальника Польского государства Пилсудского с настроенными против войны левоцентристскими партиями, считая лишь эндеков и правительство И. Падеревского сторонниками антисоветской интервенции. Москва недооценила роль геополитического фактора в планах Пилсудского против Советской России. Тем временем 5 февраля 1919 г. Германия и Польша подписали соглашение об эвакуации германской армии с оккупированных ею земель в связи с наступлением польских войск против большевиков, но немецкая сторона оговорилась, что данный акт не отражает ее позицию по поводу окончательной принадлежности этих территорий[359]359
  ДМИСПО. Т. II. № 68. С. 86, 87. Падеревский – премьер-министр Польши в январе-декабре 1919 г.


[Закрыть]. Польские соединения по распоряжению главнокомандующего союзников маршала Ф. Фоша были пропущены через германскую линию обороны. 14 февраля начались бои между польской армией и частями Красной армии. Современные польские и часть российских ученых считают, что с этих событий началась «польско-большевистская война», которая, по словам польского историка Г. Лукомского, велась «не против порабощенных империализмом большевиков россиян»[360]360
  Lukomski G. Walka Rzeczypospolitei o kresy pölnocno-wschodnie 1918–1920. Poznan, 1994. S. 13, 61.


[Закрыть]. Ответственность за конфликт польские правящие круги еще ранее возложили на большевиков, чьи войска, дескать, «наводняют Литву и Белоруссию», часть которых «неоспоримо польская»[361]361
  ДВП СССР. Т. I. № 451. С. 625–626; Т. II. № 9. С. 15–17. Ноты министра иностранных дел Польши Л. Василевского и ответные ноты Чичерина в декабре 1918 – январе 1919 г.


[Закрыть].

Подлинную причину захватнической политики Польши на востоке Центральной Европы изложил в июне 1919 г. ПНК: «.может быть проведен опрос в целях проверки, польский или непольский характер имеют наши восточные окраины <…>, когда союзники вместе с Россией будут определять, как далеко на восток будет простираться Польша, мы станем на границах этих территорий <…> такой силой, которая склонит чашу весов в нашу пользу»[362]362
  ДМИСПО. Т. II. № 160. С. 265.


[Закрыть]. По мнению польского историка В. Бальцерака, советские декреты в отношении Польши означали возвращение к правовому положению до первого раздела Речи Посполитой. В то же время «традиция российской империи и революционная стратегия предполагали экспансию на запад. Польша, чтобы не стать одной из советских республик, должна была с оружием в руках противостоять этой экспансии»[363]363
  Wojna polsko-sowiecka 1920 roku… S. 24.


[Закрыть]. Однако Пилсудский позже признал: «Войну с Советами Польша начала еще в 1918 г. <…> пространство, которым я обеспечил себя от “революции извне” <…> имело даже свои отрицательные стороны, ибо наш народ, при своем известном легкомыслии <…>, забывал о законах, какие тяготеют над народом, ведущим войну»[364]364
  Пилсудский Ю. 1920 год // Пилсудский против Тухачевского. М., 1991. С. 232233. Вероятно, следует говорить не о войне в строгом смысле слова, а о вооруженных столкновениях на спорных территориях, поскольку отсутствовал ряд важных признаков понятия «война».


[Закрыть]. Экспансионистские устремления польских лидеров поддержали многие поляки (особенно жившие вне пределов этнической Польши), считавшие, что, при включении в состав Польши значительных территорий на востоке, она будет способна противостоять Германии и России.

Таким образом, элементы будущего санитарного кордона – «контрреволюционного средостения», по словам Сталина[365]365
  Сталин И.В. Средостение // Соч. Т. 4. С. 169.


[Закрыть], – возникли сразу после поражения Германии. Но из-за своей военной слабости большевики создавали на спорных территориях западных окраин бывшей империи, буферные, как их охарактеризовал Иоффе[366]366
  См.: Яжборовская И.С., Парсаданова В.С. Указ. соч. С. 152. Выступление уполномоченного ЦК РКП(б) Иоффе на заседании ЦБ Компартии (большевиков) Белоруссии. 22 января 1919 г.


[Закрыть], советские республики и пытались урегулировать отношения с новыми государствами политическими средствами. В феврале 1919 г. Чичерин просил Иоффе, координировавшего в качестве члена Совета обороны внешнюю политику Литовско-Белорусской советской республики (Литбел), удержать сформированную большевиками польскую дивизию от вторжения в несомненно польские области и контролируемую Тарибой часть Литвы. Нарком сетовал на интриги польских коммунистов, которые «готовы нас втянуть в войну с Польшей <…> Уншлихт требовал, чтобы мы приняли Венцковского (чрезвычайного делегата Польши. – В.З.) <…> в случае принятия Польшей ряда предварительных условий <…> Его план неприемлем для нас, мы ищем передышки с Польской стороны <…> Вл[адимир]Ил[ьич] говорит, если польские коммунисты не будут пропускать Венцковского, мы пошлем отряд, чтобы открыть ему путь к нам»[367]367
  АВП РФ. Ф. 04. Оп. 32. П. 204. Д. 52412. Л. 1, 6. И.С. Уншлихт – весной 1919 г. нарком по военным делам Литбел. По словам Иоффе, сведения Чичерина «о польском ЦЕКА не выдерживают никакой критики. Кто-то ввел его в заблуждение. Поляки вполне лояльны и целиком разделяют политическую линию нашего ЦЕКА». Уншлихт на посту наркома «будет вполне на месте». См.: РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 2. Д. 27. Л. 149.


[Закрыть]. Иоффе советовал: «Что касается границ с Польшей, то лучше всего указывать, что Россия с нею не граничит и этот вопрос она должна разрешать с Литвой и Белоруссией»[368]368
  АВП РФ. Ф. 04. Оп. 32. П. 204. Д. 52412. Л. 3.


[Закрыть]. В марте-апреле Чичерин предлагал провести в спорных местностях между Украиной, Литбел и Польшей «голосование трудящихся при условии увода чужих войск»[369]369
  Там же. П. 203. Д. 52405. Л. 18, 24. См. также: ДВП СССР. Т. II. № 50. С. 68–70; № 54. С. 74–76; № 70. С. 105–106; № 85. С. 128–129. Ноты Чичерина А.Я. Венцковскому.


[Закрыть], но польская армия продолжала наступление на восток. После падения Литбел большевики начали осенью 1919 г. переговоры с Тарибой[370]370
  Международная политика новейшего времени в договорах. № 196. С. 384; № 201. С. 392.


[Закрыть].

На Украинском фронте весной 1919 г. советские войска вели успешное наступление против войск УНР и интервентов. Большевики стремились установить связь с советскими Венгрией и Словакией: от последней Красную армию отделяла в июне Восточная Галиция[371]371
  Из истории гражданской войны в СССР: Сб. док-в и мат-в. Т. 2. М., 1961. № 348. Телеграмма главного командования Всероссийского главного штаба об использовании интернациональных частей для связи с Советской Венгрией. 3 мая 1919 г. С. 385.


[Закрыть]. На ее территории украинское большинство населения образовало в октябре 1918 г. Западно-Украинскую народную республику (ЗУНР), высшим представительным органом которой стала Национальная рада во главе с Е. Петрушевичем. В начале ноября ЗУНР подверглась нападению Польши, которая весной 1919 г. оккупировала бо́льшую часть территории республики. Нарком иностранных дел Советской Словакии Я. Коушек писал 25 июня 1919 г. из Кошице своему представителю в Киеве: все чехословацкие красные военные силы на Украине «желательно концентрировать на галицийский фронт, чтобы в случае соединения русских и мадьярских армий <…>, отправить [их] на словацкий фронт»[372]372
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 71. Д. 1. Л. 1.


[Закрыть]. Руководители Компартии Восточной Галиции (КПВГ) еще в мае соглашались на ее советизацию «без всякой национальной окраски»[373]373
  Там же. Оп. 126. Д. 2. Л. 5.


[Закрыть], однако среди большевиков по галицийскому вопросу имелись разногласия. Иоффе после решения 1 июня Политбюро ЦК РКП(б) и декрета ВЦИК о военно-политическом союзе советских республик писал Троцкому: «.положен предел прожектерству Подвойского и преступно-легкомысленному устремлению Укрправительства на Галицию и Румынию»[374]374
  Большевистское руководство. № 57. С. 105. Н.И. Подвойский – член РВСР, в январе-сентябре 1919 г. наркомвоенмор УССР.


[Закрыть]. Тем не менее Верховный совет Антанты, опасаясь возможного соединения российской и венгерской Красных армий, 25 июня разрешил Польше оккупировать всю Восточную Галицию и установить там гражданское правление[375]375
  ДМИСПО. Т. II. № 158. С. 261.


[Закрыть]. Временному отказу от революционных планов в регионе способствовали в дальнейшем также военные неудачи Красной армии на Украине и спад революционного движения в Центральной Европе. Троцкий констатировал: «Поражение Советской Венгрии задержит <…> революцию <…> в Польше, Галиции <…> европейская революция <…> отодвинулась <…>, мы сами отодвинуты с запада на восток»[376]376
  Коминтерн и идея мировой революции. № 23. Письмо Л. Троцкого в ЦК РКП(б) о подготовке элементов «азиатской» ориентации. 5 августа 1919 г. С. 148.


[Закрыть].

Осенью 1919 г. польские войска, пользуясь благоприятной для них военно-политической ситуацией в ЦВЕ, вышли далеко за этнические пределы Польши. Однако планы Пилсудского по созданию польско-литовского государства потерпели провал, поэтому демонстрируемая УНР готовность заключить с поляками военно-политический союз подталкивала начальника Польского государства к активизации военных действий на Украине. Вопреки позиции Запада Пилсудский стремился возродить великодержавную Польшу, но большевики, как явствует из декабрьской переписки Чичерина с Иоффе, по-прежнему видели в Польше не субъект международных отношений, а объект политики Антанты[377]377
  АВП РФ. Ф. 04. Оп. 32. П. 204. Д. 52412. Л. 17–35.


[Закрыть]. Радек писал: «Польшу подговаривают к аннексии немецкого, украинского, литовского, белорусского населения», насильственно противопоставляя ее Германии и Советской России[378]378
  Радек К.Б. Развитие мировой революции и тактика коммунистической партии в борьбе за диктатуру пролетариата. М., 1920. С. 8–9.


[Закрыть]. На деле Антанта не «подговаривала» Польшу к дальнейшей экспансии, хотя Мархлевский не исключал и возможности наступления «польской армии в близком будущем» – под давлением западных держав – для поддержки А.И. Деникина[379]379
  РГАСПИ. Ф. 143. Оп. 1. Д. 107. Л. 11–12. См. также: ДМИСПО. Т. II. № 281. С. 449–451.


[Закрыть]. На рубеже 1919–1920 гг. руководство Советской России было готово пойти на максимальные территориальные уступки Польше в обмен на мирный договор. В декабре 1919 г. и январе 1920 г. Совнарком РСФСР выступил за возобновление советско-польских переговоров[380]380
  ДВП СССР. Т. II. № 207. С. 312–313; № 226. С. 331–332.


[Закрыть], предложив полякам, по словам Ленина, «всю Белоруссию и порядочный кусок Украины»[381]381
  Ленин В.И. Неизвестные документы. № 253. Из выступления Ленина на IX Всероссийской конференции РКП(б). С. 371. К 1920 г. названные Лениным земли были уже оккупированы Польшей.


[Закрыть].

Эти предложения Польша отвергла, поскольку Пилсудский готовился к захвату Украины после разгрома Деникина большевиками. В материалах канцелярии Пилсудского автор нашел документ, обосновывавший захват земель «между Днестром и Бугом с выходом к Черному морю», «соглашение с Румынией о придании международного статуса Днестру и строительстве в его устье порта, соединенного с Польшей железной дорогой». В этом случае «Польша заняла бы такое положение в отношении восточноевропейских государств, какое сейчас в отношении Польши занимают западноевропейские государства»[382]382
  Письмо предпринимателя А. Полишкевича, поступившее 10 января 1920 г. в польское Министерство промышленности и торговли // AAN. Kancelaria Cywilna Naczelnika Panstwa. Sygn. 14б. K. 136–142.


[Закрыть]. Проект превращения Польши в черноморскую державу учитывал непризнание национальными окраинами бывшей Российской империи ни большевиков, ни Деникина и отражал планы пилсудчиков: не случайно письмо оказалось в канцелярии начальника государства.

Пилсудский надеялся на создание третьей России – антибольшевистской, но согласной на новые границы – с помощью национальных движений и савинковцев[383]383
  Заместитель военного министра генерал К. Соснковский писал 16 июля 1920 г.: «группа Савинкова. по своим взглядам единственно отвечающая нашим интересам». ДМИСПО. Т. III. № 89. С. 154. Однако Пилсудский считал, что «неизвестно, будет ли группа Савинкова располагать какими-либо реальными силами». Цит. по: Ольшанский П.Н. Рижский мир. М., 1969. С. 37.


[Закрыть]. Бывший член Русского политического совещания (РПС), координировавшего деятельность антибольшевистских сил на Парижской мирной конференции, Б.В. Савинков писал Деникину в декабре 1919 г.: «К весне <…> нам придется воевать либо против Польши, либо в союзе в ней», поэтому следует признать принцип автономии народностей[384]384
  Россия антибольшевистская. С. 351, 353–354.


[Закрыть]. В январе 1920 г. Савинков и бывший член РПС Н.В. Чайковский встретились в Варшаве с Пилсудским, который согласился на координацию действий с армией Деникина против большевиков на определенных условиях. Пилсудский предложил помощь в подписании соглашения Белого движения с Украиной, Эстонией, Латвией, Литвой в обмен на проведение плебисцита в спорных областях Литвы и Белоруссии, отказ России от Восточной Галиции, свободный транзит польских товаров в балтийские порты. Из Варшавы Савинков поехал в Париж, где выяснилось, что лишь часть кадетов во главе с бывшими членами РПС Львовым и Маклаковым готова вести переговоры с поляками, а Чайковский направился к Деникину, отказавшемуся подписать договор с Польшей на условиях Пилсудского[385]385
  Письмо Савинкова – Врангелю от 26 июня 1920 г. с информацией о встрече с Пилсудским в январе 1920 г. // ГА РФ. Ф. 5866. Оп. 1. Д. 193. Л. 71–72; ДМИСПО. Т. II. М., 1964. № 302. Донесение английского посла в Варшаве Дж. Румбольда Керзону о намерениях Пилсудского создать блок государств Восточной Европы для борьбы с Советской Россией. 23 января 1920 г. С. 497–498.


[Закрыть]. Маловероятно, впрочем, что лидеры Белого движения намеревались в случае победы выполнить польские требования, о чем писал Деникину бывший глава правительства при главкоме ВСЮР А.С. Лукомский в марте 1920 г.: «Вы считали, что Вы не можете дать никаких обещаний, которые могли <…> урезать границы государства Российского в пределах 1914 г. <…> в случае окончательной победы над большевиками и воссоединения сильной России, Ваши обещания не имели бы ровно никакого значения»[386]386
  Россия антибольшевистская. С. 277.


[Закрыть].

Орган ППС «Robotnik» комментировал встречу Пилсудского с Чайковским и Савинковым в статье «Неоденикинщина» как попытку вовлечь Польшу в войну в интересах «либерального российского империализма»[387]387
  Robotnik. 1920. 20. I.


[Закрыть]. Ранее эта же газета писала: «Если мы должны кого-то благодарить за изменения в вопросе о Восточной Галиции, то не Антанту <…>, а Деникина и Колчака за то, что они позволили разбить себя, или большевиков за то, что они их разбили»[388]388
  ДМИСПО. Т. II. № 300. С. 493.


[Закрыть]. В то же время официозная польская печать, отметил в докладе от 11 февраля 1920 г. член Реввоенсовета Западного фронта (ЗФ) Уншлихт, «использует антинемецкое настроение крестьянства и мещанства в пользу борьбы с коммунизмом в Советской России, по отношению к которой нет в массах враждебного настроения. Германия и Россия рисуются в прессе как постоянный антипольский союз <…> пресса старается перенести злобу населения с немцев на Россию»[389]389
  РГВА. Ф. 33987. Оп. 2. Д. 112. Л. 186.


[Закрыть]. Разработанный в феврале Варшавой проект предварительных условий мирных переговоров с Москвой, по сообщению от 5 марта польского посланника в Лондоне Е. Сапеги, «английское правительство считает безумием, а в случае их принятия Советами – угрозой войны в будущем»[390]390
  ДМИСПО. Т. II. № 318. С. 521–522; № 339. С. 561.


[Закрыть]. Британские правящие круги опасались возможной дестабилизации находившейся в процессе становления Версальской системы, выступая за мирное решение польско-советского конфликта. В марте-апреле последовал обмен нотами между Польшей и Советской Россией о возобновлении переговоров, но польская сторона выдвинула неприемлемые для советской стороны условия[391]391
  ДВП СССР. Т. II. № 284. С. 427–428; № 290. С. 436–438; № 297. С. 445–448.


[Закрыть].

В то же время среди большевиков были распространены и ультрареволюционные настроения. Польское бюро пропаганды и агитации при ЦК РКП(б) критиковало воззвание председателя Исполкома Коминтерна Г.Е. Зиновьева «О польском вопросе» от 17 февраля, в котором «автор уверяет, что по сравнению с Юденичем, Колчаком и Деникиным белая Польша – совершенное ничтожество <…> Данные Региструпа <…> говорят иное <…> Зиновьев недооценивает самостоятельную роль польской буржуазно-помещичьей контрреволюции»[392]392
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 18. Д. 31а. Л. 14, 14 об.


[Закрыть]. Планы советских лидеров содержали элементы революционной геополитики. Узнав о сопротивлении немецких трудящихся капповскому путчу, Ленин телеграфировал члену РВСР Сталину: «Гражданская война в Германии может заставить нас двинуться на Запад на помощь коммунистам»[393]393
  Ленин В.И. Неизвестные документы. № 219. 17 марта 1920 г. С. 331.


[Закрыть]. Польское бюро пропаганды и агитации докладывало ЦК РКП(б): «Заговор Каппа сильно встревожил польскую печать <…> прусские юнкера, мол, в заговоре с “большевиками” и вместе <…> кинутся на бедную Польшу»[394]394
  АВП РФ. Ф. 122. Оп. 3. П. 4. Д. 6. Л. 3.


[Закрыть]. Польские газеты сообщали, что уполномоченный НКИД в Германии В.Л. Копп вел до путча с В. Каппом переговоры, но эта информация не доказана[395]395
  См.: Карр Э. История Советской России. Т. 3. М., 1989. Сн. № 45. Слухи о переговорах Коппа с Каппом не могут быть опровергнуты, но являются маловероятными, поскольку участники будущего капповского путча стояли на антибольшевистских позициях. С. 480.


[Закрыть]. Главное командование Красной армии также разрабатывало штабные варианты стратегического контрнаступления против Польши и требовало готовности к нанесению контрударов по польской армии от командующих Западным (ЗФ) и Юго-Западным фронтами (ЮЗФ), которые и сами стремились к усилению своих фронтов[396]396
  Директивы Главного командования Красной Армии (1917–1920): Сб. док-тов. М., 1969. № 610. Указание Главного командования о планах предстоящих операций на польском фронте. 5 марта 1920 г. С. 674; № 616. Директива Главного командования командованию ЗФ и ЮЗФ о приведении войск в боевую готовность. 8 апреля 1920 г. С. 629–630; Директивы командования фронтов Красной Армии (1917–1922 гг.). Т. II. М., 1972. № 159. Докладная записка командования ЗФ о недопустимости ослабления фронта. 2 марта 1920 г. С. 174–175; № 390. Директива армиям ЮЗФ о переходе к активной обороне на польском участке. 15 апреля 1920 г. С. 424–425.


[Закрыть]. Однако лишь в апреле политическое и военное руководство Советской России отказалось от надежд на разрешение конфликта ценой территориальных уступок и приняло решение о подготовке к активным военным действиям на ЗФ. Но планов военного похода Красной армии на Варшаву тогда еще не разрабатывали.

Большинство известных польских политиков выступило против планируемой Пилсудским военной операции на Украине, приводя в пример печально закончившиеся походы на Восток гетмана Ст. Жолкевского (в начале XVII в.) и Наполеона Бонапарта. Пилсудский отвечал, что они не знали как он, Россию и тактику степной борьбы. Свои агрессивные замыслы пилсудчики объясняли стремлением к восстановлению «исторической справедливости» и необходимостью освобождения народов Украины, Белоруссии, Литвы от большевизма или его угрозы. В интервью газете «Echo de Paris» в феврале 1920 г. Пилсудский провозгласил: «Мы на штыках несем этим несчастным странам безоговорочную свободу», а через три дня в газете «Le Matin» говорил о мире с большевиками[397]397
  Pilsudski J. Op. cit. S. 147–149.


[Закрыть], что явилось попыткой шантажа Антанты. Польский посланник в Париже М. Замойский писал 18 марта министру иностранных дел Польши Ст. Патеку: «.наша война с большевиками, в понимании французского правительства <…> утратила <…> характер защиты Европы от большевизма»; с этим согласен, констатировал 23 марта Сапега, и британский кабинет[398]398
  ДМИСПО. Т. II. № 353. С. 603; № 357. С. 608–609.


[Закрыть].

Польское бюро пропаганды и агитации направило 13 апреля в ЦК РКП(б) записку о борьбе между эндеками и пилсудчиками. Эндеки считали, что границы 1772 г. доведут Польшу «до бессилия федерализма», дискредитируют ее «как захватчика в глазах Европы». По мнению же пилсудчиков, после победы Белого движения эндеки отдадут «великой России» Белоруссию и Украину. Отношения Польши с Чехией «самые натянутые <…>. Что касается плебисцита, война ухудшает перспективы Польши»: присоединение к ней угрожает призывом молодежи в солдаты[399]399
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 18. Д. 31а. Л. 21–22. Решения Парижской конференции предусматривали проведение летом 1920 г. плебисцитов в этнически неоднородных районах Верхней Силезии, юга Восточной и Западной Пруссии.


[Закрыть]. К интересному выводу пришел в феврале Президиум Рады БНР: в связи с политикой Польши в «Белоруссии и [на] Украине, с враждебным отношением к ней России и Германии легко придти к заключению о скорой гибели Польши, а может быть, и четвертому разделу <…> большевики <…> умышленно отступали, чтобы дать возможность похозяйничать полякам в Белоруссии и тем разжечь ненависть к полякам <…> через месяц-полтора большевики разобьют поляков»[400]400
  ГА РФ. Ф. Р-5868. Оп. 1. Д. 134. Л. 1. После оккупации Белоруссии польскими войсками белорусские эсеры сформировали в конце 1919 г. новое правительство БНР и вскоре отказались от ориентации на Польшу. Некоторое время эсеры сотрудничали с большевиками, но затем перешли в оппозицию к Советской власти.


[Закрыть].

В апреле польское правительство и Директория фактически несуществующей УНР во главе с Петлюрой подписали политическую и военную конвенции[401]401
  ДМИСПО. Т. II. № 379. С. 656–657; № 381. С. 660–663.


[Закрыть], превращавшие, по мнению НКИД, «Украину в протекторат, подчиненный <…> Польше»[402]402
  ДВП СССР. Т. II. № 351. С. 531.


[Закрыть]. Представительство ЗУНР в Вене выступило с протестом против договора Польши с УНР, направив его госсекретарю МИД Австрии и канцлеру К. Реннеру. К заявлению «против империалистских устремлений Польши» прилагалась декларация членов Украинского национального совета в Вене, в которой Восточная Галиция объявлялась украинской национальной территорией, «Пьемонтом украинской национальной идеи»[403]403
  ..STA. NPA. Liasse Polen. K. 644. 9/1. Fol. 737–741.


[Закрыть]. В то же время, не желая обострять отношения с белыми, Патек говорил Маклакову: «.восточная граница <…> в договоре с Петлюрой не является <…> окончательной; когда установится русское правительство, вопрос о границе будет пересмотрен»[404]404
  Пионтковский С.А. Гражданская война в России (1918–1921 гг.): Хрестоматия. М., 1925. С. 629.


[Закрыть]. Пилсудский же писал 29 апреля Соснковскому о необходимости создания Польшей и Румынией независимого от капризов Антанты украинского государства для ликвидации «опасности большевистской и империалистической России» и получения выгод от Украины как богатого края[405]405
  См.: Czubinski A. Problem obszaru i granic odrodzonego panstwa polskiego w latach 1918–1922 // Problem granic i оbszaru. S. 61–62.


[Закрыть].

Итак, пилсудчики считали сложившуюся в регионе ситуацию благоприятной для осуществления своих великодержавных планов. Но при оценке планов Москвы необходим объективный анализ положения в России. Незавершенность гражданской войны, усталость Красной армии, ужасное состояние фронтовых тылов, хозяйственная разруха не позволили надеяться на успех стратегических наступательных планов Советской России в отношении Польши.