Текст книги "Москва подземная. История. Легенды. Предания"

Уголовный мир подземелья

 
Солнце всходит и заходит,
А в тюрьме моей темно.
Дни и ночи часовые,
Стерегут мое окно.
 
 
Как хотите стерегите,
Я и так не убегу,
Мне и хочется на волю,
Цепь порвать я не могу.
 
 
Ах! вы цепи, мои цепи,
Вы железны сторожа!
Не сорвать мне, не порвать вас,
Истомилась вся душа…
 

Народная песня

«И увидишь из глубины взор сатаны»

Опыт древних и самобытное искусство

Издавна считалось, что драгоценности – дети земли и долго не могут существовать друг без друга. Не случайно примерно девяносто процентов кладов прятались в пещерах, погребах, подвалах. Сама мать сыра земля сбережет их, считали люди. Московские подземелья тоже тесно связаны с драгоценностями.

Наверное, человечеству не дано узнать, кто первым украсил себя, свою одежду, предметы обихода золотом, серебром, самоцветами. Но несомненно, что это была личность, неравнодушная к красоте.

Невозможно также выяснить даже приблизительно, сколько вещей, ювелирных украшений, амулетов изготовлено за всю историю человечества из драгоценных металлов и камней. Их находили в египетских пирамидах и скифских курганах, в различных старинных захоронениях Африки, Азии, Европы и Америки.

Немало их спрятано и в московских подземельях. Особенно потрудились там разбойники и воры. Многие из них, в силу разных обстоятельств, так и не смогли потом забрать свои сокровища из подземелий.

Драгоценности служили человеку до своего погребения и потом снова продолжали служить после того, как их опять извлекали на свет археологи, искатели кладов или случайные люди.

Заново открытые творения из драгоценных металлов и камней не только радуют, удивляют и вызывают восторг, но и как бы сообщают еще неизвестные исторические факты, подтверждают или опровергают те или иные события прошлого.

Древние русские мастера, создававшие творения из золота, серебра, самоцветов, перенимали опыт у скифов, византийцев, народов Ближнего и Среднего Востока. Еще до монголо-татарского нашествия на Руси появлялись драгоценные изделия из Китая, Индии, Персии и стран Западной Европы.

А в XVI–XVII веках в Московском государстве уже сложились свои самобытные школы златокузнецов, ювелиров, златошвеев. Гораздо раньше этого времени сформировалось русское национальное направление в создании церковной утвари из драгоценных металлов и своя неповторимая, особая школа иконописи.

С открытием в Сибири и на Урале золота и самоцветов в России появлялось все больше ювелиров и мастеров, работающих с драгоценными металлами и камнями. И в XIX веке их творения уже славились во всем мире.

Украшали дома и одежду

В Средние века золото, серебро, самоцветы в Москве прочно вошли в быт не только царей, князей и бояр, но и купцов, духовенства, зажиточных ремесленников и крестьян.

Известный историк Николай Иванович Костомаров в книге «Домашняя жизнь и нравы великорусского народа» подробно описывал, как в нашей стране использовали драгоценные металлы и камни в XVI–XVII столетиях:

«Разные женские украшения хранились в ларцах, которые сами по себе украшались великолепно, наводились яркими красками и золотом, расписывались узорами и окаймлялись металлическими кружевами; такие ларцы передавали из рода в род вместе с драгоценностями, какие там сохранялись.

Для украшения в домах зажиточные люди раскладывали разные драгоценные безделки вроде следующих: серебряные яблоки, позолоченное изображение петуха…, мужичок серебряный, костяной город с башнями и миниатюрные изображения разных домашних принадлежностей из золота и серебра…»

В домах состоятельных русских имелась и посуда из драгоценных металлов.

«Серебряные солоницы и перечницы украшались узорами и литыми изображениями…

Были кувшины серебряные с обручами на шейках, с крышкою наверху, на которой ставились какие-нибудь выпуклые фигуры…

… существовали разные сосуды затейливых фигур, например, орех индийский с серебряной золоченою формой; рога, оправленные в серебро…

Кроме металлической посуды, в XVI и XVII веках у богачей были сосуды каменные, агатовые, сердоликовые, из горного хрусталя…»

Костомаров отмечал также, как на Руси украшали одежды: «В нарядных кафтанах часть рукава… вышивалась золотом, украшалась жемчугами… иногда к кафтану пристегивалось отложное ожерелье, расшитое золотом и усыпанное жемчугами.

…Особенная драгоценность русских мужских нарядов заключалась преимущественно в нашивках, ожерельях, запястьях, кружевах и пуговицах… у богатых они унизывались жемчугом и драгоценными камнями, кроме жемчуга и камней, всегда ставились золотые пуговицы…

В довершение блеска своих одежд русские украшали уши серьгами или одной серьгой и вешали на шею драгоценные золотые или позолоченные цепи, а к самим цепям прикрепляли кресты… На пальцы надевали русские множество перстней с алмазами, яхонтами, изумрудами и сердоликами, с вырезанными на них печатями… Кроме перстня с печатью, на руках у русского было еще несколько перстней с камнями, так, что трудно было разогнуть пальцы…»

Конечно, состоятельные женщины на Руси украшали себя и свои одежды не меньше мужчин. Как писал Костомаров, для торжественных выходов они одевали на платье «богатую мантию». «… Края этой мантии были с особенною нарядностью разукрашены золотым шитьем, жемчугом и драгоценными камнями…

Как женщины, так и девицы носили серьги. Бедные – из меди, более зажиточные – серебряные, богатые – золотые с драгоценными камнями, преимущественно яхонтами и изумрудами…

На руках женщины носили обручи или зарукавья, то есть браслеты, также с жемчугами и камнями, а на пальцах – перстни и кольца…

Шея женщины и девицы была увешана множеством крестов, образков и несколькими рядами монист жемчужных и золотых… Кроме монист, знатные женщины носили золотые и серебряные позолоченные цепи, на которых висели большие кресты, отделанные финифтью. Вообще на шеях и на груди знатных госпож Московии, как и повсюду, укладывались большие капиталы. За всякой невестой зажиточного состояния везли на новоселье огромные сундуки с нарядами и, сверх того, большое количество ссыпного жемчуга, необходимого для поправки платьев, иногда более пуда…»

С давних времен на Руси богатые люди украшали золотом и серебром также и свое оружие и даже коней. Седла оббивали сафьяном с узорами из нитей драгоценных металлов. Тот же Костомаров отмечал, что «уздечки делались с серебряными ухватами и с серебряными оковами на морде лошадей и, сверх того, снабжались серебряными, иногда позолоченными цепочками, издававшими звуки при каждом движении лошади».

В XVI–XVII столетиях у состоятельных жителей России появилось не только множество ювелирных украшений и предметов быта из драгоценных камней и металлов. В этот период больше стали использовать золото, серебро, самоцветы для изготовления нательных крестов и всевозможных амулетов и оберегов.

Смерть царя Федора и бунт стрельцов

XVII век – эпоха преобразований и реформ на Руси, Великой смуты, раскола православной церкви, войн, интервенций, время самозванцев, разбойничьих разгулов, бунтов и мятежей.

Но это столетие ознаменовано не только громкими историческими свершениями, но и, казалось бы, не такими уж значимыми на первый взгляд событиями, как появление в России множества иностранных специалистов. В это же время усилились приток в страну и накопление большого количества драгоценных металлов и камней, что способствовало совершенствованию русского ювелирного мастерства.

Смерть царя Федора в 1682 году сразу вызвала волнения в Москве. И знать, и простолюдины забеспокоились. Кто будет править Русью? Не наступит ли снова еще не забытое Смутное время, которое влечет за собой разруху, запустение, голод, нашествие иноземцев?..

Царь Федор Алексеевич

В тот год будущему императору Петру I было всего десять лет. Его брат Иван, хоть и постарше, но слабоумный. Кого сажать на трон? Споры и распри вспыхнули не только среди бояр, но и служивых людей.

Взбунтовались стрельцы. Не подействовали увещевания патриарха, угрозы и уговоры начальников.

– Царица Наталья пусть идет в монастырь! По корень истребить все ее семейство Нарышкиных! Царевича Ивана Алексеевича на царствование!.. – вопили разъяренные стрельцы. – Хоть умом он не велик, зато покладист и будет исполнять нашу волю!..

От слов перешли к делу. Вначале стрельцы на копья бросили бояр. Михаил Долгорукий, Артамон Матвеев, Григорий Ромодановский… Затем настала очередь брата царицы Натальи, дяди Петра I, – Афанасия Нарышкина.

Из приближенных к матери будущего императора Петра Алексеевича были также зверски убиты боярин Иван Нарышкин и думный дьяк Аверкий Кириллов.

Ярость взбунтовавшихся стрельцов настигла не только знатных особ. Пролилась кровь и многих простых, ни в чем не повинных, людей. Досталось и иностранцам, проживавшим в Москве.

Погром в Немецкой слободе

Убийства и погромы, казалось, должны были вскоре погасить злобу и утихомирить стрельцов. Но если гнев и ярость вооруженной толпы направляется хитрыми и коварными политическими замыслами, то кровавые зверства могут продолжаться долго.

Кто-то из бояр, противников царицы Натальи, надоумил распоясавшихся служивых, что обязательно надо пытать, а затем казнить иностранного доктора Даниэля. Когда-то лечил он государя Алексея Михайловича и его сына – царя Федора Алексеевича. Но оба венценосца умерли. А раз так, значит, можно обвинить доктора в злонамерении по отношению к коронованным особам и даже в умышленном отравлении русских государей.

Был пущен слух, что Даниэль по ночам опускается в подземелья в районе Ильинки и в Немецкой слободе, и там, используя «силы тьмы», изготавливает яды. Там же, в одной из пещер, он якобы хранит колдовские книги.

Под барабанный бой вооруженные до зубов стрельцы снова прибыли к царскому дворцу.

– Подавай нам лекаря!.. Смерть иноземной собаке-чародею! Ужо ответит супостат за смерть государя Федора Алексеевича!.. А заодно и книги его пагубные в огонь!.. – кричала подвыпившая толпа.

От слов быстро перешли к делу. Разъяренные служивые ворвались во дворец и устроили повальный обыск.

Но доктор Даниэль был предупрежден о грозящей опасности и в это время уже скрывался в Немецкой слободе. Там жило много его пациентов и почитателей.

В ночь с 16 на 17 мая 1782 года, не встречая никакого сопротивления, вконец разбушевавшиеся стрельцы опустошили немало винных погребов в Китай-городе. А вдоволь напившись, они двинулись в Немецкую слободу.

Многие жители этого района, услышав о приближении пьяной, обезумевшей, вооруженной толпы, стали поспешно покидать свои дома. Непонятно, где они надеялись укрыться в Москве от погромщиков?

Правда, те, кто был побогаче, давно уже под своими домами вырыли тайные схроны и лазы. По слухам, эти немецкие подземелья соединялись с какими-то пещерами. В них можно было переждать тревожные времена и спрятать ценности. Но в Немецкой слободе не все доверяли друг другу. Поэтому ее обитатели: одни – кинулись в панике прочь, другие – втихоря укрылись в подземельях.

Столица на несколько дней оказалась во власти стрельцов, которые ненавидели всех подряд иностранных специалистов, населяющих Немецкую слободу. Немало инородцев было тогда выловлено и тут же казнено без всякого обвинения.

Расправа над лекарем

Стрельцы врывались в богатые дома Немецкой слободы, грабили на улицах прилично одетых прохожих. На бедняков и нищих особо не обращали внимания. Лишь один, в потрепанных обносках, нищий заинтересовал их.

– Гляньте, православные! – завопил какой-то присоединившийся к стрельцам пьяный оборванец и указал на одинокого прохожего. – Рожа чумазая, а волосенки гребешком приглажены да маслицем сдобрены! Лета немалые, а бороды вовсе нет! Лапотки обул, а носить их не умеет. Ишь, как неловко ступает… Одежонка лохмотная, а на пальце-то перстенек нешуточный! Ну-ка, братцы, глянем, что за тихта босяцкая шурмит по улочке!.. Может, на нем и креста нет?!..

Схватили стрельцы подозрительного нищего. Разглядели чумазую безбородую физиономию и загалдели от изумления и радости.

– Братцы, да ведь это же сам лекарь Даниэль!..

– Ей богу, он – инородная собака!..

– Немчин окаянный!..

– Ишь, вырядился да зачумазился! Думал, никто не узнает!..

– Государев губитель! Сбежать задумал!..

– А перстенек-то у него и в самом деле нешуточный! Настоящий смарагд, в золото вправленный!..

Еще больше разодрали стрельцы одежду на Даниэле, избили, стащили перстень с изумрудом и повели доктора ко дворцу.

Навстречу им вышла царица Марфа Матвеевна – вдова государя Федора Алексеевича. Стала убеждать пьяную толпу, что Даниэль невиновен в смерти царя и что лекарство ему готовили и подавали другие люди.

Но стрельцы не послушались. Даниэля поволокли в один из подвалов Кремля. Их там было множество: и для пыток, и для содержания узников, и для хранения оружия и всевозможных припасов. Долго истязали доктора и, наконец, – разрубили саблями на несколько частей.

Перед смертью Даниэль потерял сознание от боли и в беспамятстве пробормотал:

– Камень-оборотень все же погубил меня… Предостерегал мастер не надевать этот перстень… Раз напялишь – уже не снимешь… Проклятый смарагд…

Невнятные слова умирающего доктора мучителей не интересовали. Через пару дней они уже позабыли и о самом Даниэле, и о том, в каком кремлевском подвале бросили его останки. В XVIII веке немало человеческих останков будет обнаружено в тех подземельях.

Лишь стрельцу по имени Пров довелось потом не раз вспоминать замученного в подвале доктора и его предсмертное бормотание. А виной тому был перстень с изумрудом, который присвоил себе Пров.

«Он зелен, чист, весел и нежен…»

Об этом прекрасном зеленом камне еще в древние времена говорили: красота его опьяняет, опасно очаровывает, слепит глаза и покоряет душу. Происхождение изумруда таинственно. В руки дается он весьма редко, а если попадает к человеку, то стремится стать его хозяином.

На Руси и в некоторых странах Европы изумруд называли смарагдом.

Древнеримский ученый Плиний Старший писал: «Нет цвета, который был бы приятнее для глаза. Ибо мы с удовольствием смотрим так же на зеленую траву и листву деревьев, а на смарагды так охотно, что в сравнении с ними никакая вещь зеленее не зеленеет…

Блеск свой эти камни распространяют далеко и как бы окрашивают около себя воздух. Они не переменяются ни на солнце, ни в тени, ни при светильниках и всегда превосходны, всегда блестящи… и имеют беспрепятственную прозрачность».

На Руси и в некоторых странах Европы изумруд называли смарагдом

В повести известного русского писателя Александра Куприна «Суламифь» говорится о свойствах изумруда: «Это колько со смарагдом ты носи постоянно… Он зелен, чист, весел и нежен, как трава весенняя, и когда смотришь на него долго, светлеет сердце; если поглядеть на него с утра, то весь день будет для тебя легким. У тебя над ночным ложем я повешу смарагд, прекрасная моя, – пусть он отгоняет от тебя дурные сны, утишает биение сердца и отводит черные мысли. Кто носит смарагд, к тому не приближаются змеи и скорпионы. Смарагд врачует укусы ядовитых гадов…»

У многих народов, в том числе и на Руси, считалось, что изумруд придает своему владельцу спокойствие, прекрасное настроение, мудрость, способность предвидеть будущее. А еще он оберегает от 101 болезни и дарует счастливое долголетие.

В легенде говорится, что будто бы этот самоцвет выпал на землю из короны Люцифера, когда его изгоняли из рая. Драгоценный камень подобрали мастера и выточили из него знаменитую чашу Святого Грааля. Именно из нее впоследствии на Тайной вечере пил Иисус Христос.

Когда Сына Божьего распяли, Иосиф Аримафейский собрал в чашу Святого Грааля его кровь, и чаша приобрела чудодейственные свойства.

С древних времен добывали изумруд в основном в Африке и в Южной Америке. Но встречается он и на Урале. Считается, что в нашей стране добыча изумрудов началась в первой половине XIX века. Но, согласно преданиям, еще скифы покупали у северных народов зеленые уральские самоцветы. А знаток минералов Плиний Старший ценил их выше африканских изумрудов.

Рискованная поездка в Смоленск

Даниэль, как и многие другие доктора его времени, использовал драгоценные камни при лечении всевозможных заболеваний. Конечно, применял он и прекрасные смарагды. Самоцветы он приобретал в Москве у иноземных купцов.

За несколько месяцев до своей гибели услышал Даниэль от земляков, что в Смоленске, у одного ювелира, есть очень древний золотой перстень с огромным изумрудом. В те времена считалось: чем стариннее изделие из смарагда, тем большей чудодейственной силой обладает драгоценный камень.

Наслушавшись восторженных рассказов, решил доктор во что бы то ни стало приобрести древний перстень. Опасной была в XVII веке дорога от Москвы до Смоленска. На всем пути орудовали шайки разбойников. Они грабили, убивали и даже угоняли на юг, в рабство, неосторожных путников.

Даниэлю все же удалось добраться до Смоленска невредимым.

Владелец перстня вначале отказал ему. Но когда лекарь увидел изумруд и сразу почувствовал чудодейственную силу этого камня, то решил не отступать. Предложил огромную сумму денег, и после долгих колебаний ювелир сдался.

Путь «Зеленого оборотня»

– Но чтобы очистить свою душу от возможных будущих грехов, связанных с этим смарагдом, я должен рассказать вам его историю… – сказал смоленский ювелир.

Даниэль с удивлением взглянул на собеседника.

– Вы уверены, что из-за этого камня произойдут беды, которые лягут грехом на вас? Но ведь я собираюсь использовать смарагд лишь в богоугодных делах – исцелять людей!..

– Именно поэтому вы и должны знать его происхождение, – твердо ответил ювелир.

– Извольте, – кивнул Даниэль.

– В предании говорится, что не весь изумруд, выпавший из короны Люцифера, пошел на изготовление чаши Грааля. При падении на землю от камня откололся кусочек. Большая часть изумруда, которая превратилась в чашу, была освящена прикосновениями и кровью нашего спасителя Иисуса Христа. А вот осколок остался каким-то образом во власти Люцифера. Известно, что драгоценные камни обладают вечной магической памятью. И все события навсегда остаются в них. Вот только люди редко могут прочитать и понять в самоцветах минувшие времена. Неизвестно, какой путь проделал осколок от изумруда Люцифера. На этот счет есть немало туманных преданий.

В одном из них говорится, что некий древний мастер сумел выкрасть у сатаны и обработать осколок изумруда так, что владыка ада не мог даже приблизиться к некогда принадлежащему ему драгоценному камню. Видимо, ювелир знал какой-то магический секрет, поскольку расположение и количество граней отпугивало Люцифера от зеленого самоцвета.

Даниэль недоверчиво улыбнулся.

– Вот видите, раз этот смарагд может противостоять сатане, значит, он не вовлечет людей во грехи. Чего же вы опасаетесь?

Ювелир сделал протестующий жест рукой.

– Не торопитесь с выводами. Несколько веков назад этот драгоценный камень попал к ювелиру одного кавказского владыки. Люди специально приходили к тому умельцу, чтобы полюбоваться прекрасным самоцветом. А у владельца изумруда почему-то не заладились дела. За что ни возьмется – все впустую. Будто недобрая волшебная сила разом лишила его мастерства. И возроптал ювелир – обвинил в своих бедах драгоценный камень: «Все восхищаются тобой, а не моими творениями. Как только я приступаю к отделке других самоцветов – твое сияние ослепляет меня. Но я докажу, кто из нас хозяин. Я всего лишь изменю твои грани…»

Обезумевший от зависти к искусству древнего мастера, ювелир исполнил свой замысел. Может, прочитал он в тайных манускриптах, а может, сам сатана подсказал, как надо изменить грани изумруда. И вскоре приобрел драгоценный камень совсем иные свойства. Да, с его помощью излечивали многие болезни, но вместе с выздоровлением этот изумруд вселял в человека злую силу. Не зря он получил название – «смарагд-оборотень»…

Даниэль повертел перстень и поднес поближе к пламени свечи.

– Но он по-прежнему прекрасен и нет в нем ничего зловещего. Почему же его стали называть оборотнем?

– Когда смотришь на этот камень, он действительно прекрасен. Но стоит отвернуться – «смарагд-оборотень» сразу тускнеет и приобретает темно-зеленый цвет. Отчего так происходит, не знаю, – пояснил смоленский ювелир. – Подметить эту переменчивость можно только с помощью ряда зеркал, положив перед ними «смарагд-оборотень».

– А что потом стало с ювелиром кавказского владыки? – поинтересовался Даниэль.

– Камень втянул его в себя и поглотил без остатка, – равнодушно ответил собеседник так, будто сообщил не о сказочном, а о самом заурядном событии. Словно поведал о человеке, свалившемся в колодец.

Доктор с усмешкой взглянул на собеседника и полез за кошельком.

– Чего только не нафантазирует Восток, чтобы изумить европейца!.. А как перстень со смарагдом попал к вам?

– Умер один мой должник. После себя ничего не оставил, кроме этого перстня. Так, по закону, я и стал его владельцем, – ответил смоленский ювелир.

– И все же я беру прекрасный и таинственный смарагд, – решительно заявил доктор Даниэль и отсчитал нужное количество золотых монет из своего кошелька.

– Воля ваша, – пожал плечами ювелир. – Я вас предостерег… Будьте внимательны и осторожны.

Непонятные знаки

Из Смоленска Даниэль благополучно вернулся в Москву и приступил к своим занятиям. Вот только неизвестно, использовал ли он в лечении людей «смарагд-оборотень».

Наверное, легендарный изумруд не причинял никаких бед, иначе не стал бы доктор носить его на безымянном пальце. Одно только не давало покоя Даниэлю – непонятные черные знаки на внутреннем ободке перстня.

В какие времена и кем они были сделаны? Что означают?..

Даниэль сожалел, что не обнаружил их еще в Смоленске, и не расспросил об этом ювелира.

Показывал доктор перстень личному толмачу государя Федора Алексеевича, караимским, фряжским и персидским купцам, но никто из них даже не встречал подобных знаков.

Немало просмотрел Даниэль древних книг, свитков, пергаментов, но и там не нашел разгадки. Так и принял доктор мученическую смерть, не узнав, что за послание из древности носил на своем пальце.

Бегство из Москвы

Недолго после зверской расправы над лекарем Даниэлем прожил в Первопрестольной новый владелец «смарагда-оборотня». По непонятным причинам все у него не заладилось. Вначале сгорела в стрелецкой слободе лавка Прова. А потом случилась с ним беда и похуже. Наткнулся ночью стрелец на подгулявшего, богато одетого купчину. Глянул по сторонам – пусто кругом. Не удержался от греха – выхватил нож да и полосанул пьяного молодца по шее.

Обменял Пров жизнь человеческую всего лишь на три медных монеты – больше у купца денег не оказалось.

В те дни уже поутихли в Москве погромы и бесчинства стрельцов. А злость и обиды на них у людей остались: многих обидели служивые. Кто-то донес на Прова. Хоть и пуста была улица, а свидетель преступления нашелся. Опознал он убийцу купца по необычному перстню.

Долетела недобрая весть до Прова. Не стал он дожидаться, когда поволокут его в сыскной приказ, начнут рвать ноздри, клеймить раскаленным железом, и бежал из Москвы.

Подался бывший стрелец подальше от Первопрестольной искать приюта в монастырях. Казалось бы, всех принимают в святой обители: и грешников, и праведников… А вот Прову почему-то отказывали. Взглянет настоятель на его перстень и и тут же хмуро заявляет:

– Ступай отсель с миром! Походи с годок-другой по святым местам. Поживи в уединении, может, после того и примем тебя…

Чувствовал Пров, что отказ как-то связан с перстнем, а в чем дело – понять не сумел. Хотел было снять загадочное украшение, но не смог. Перстень будто врос в палец.

В Дорогомиловских пещерах

Волей-неволей, спустя годы, пришлось беглому стрельцу возвращаться в Первопрестольную. Подумал: а вдруг уже позабыли о нем и о его преступлении?..

На глаза давним приятелям и сослуживцам на всякий случай, не стал показываться. Неподалеку от Дорогомиловской ямской слободы сошелся Пров с лихой компанией «пещерников».

Днем эти удальцы отсиживались в Дорогомиловских подземельях, а по ночам выходили на промысел. Не только грабили они прохожих на улицах, но и совершали налеты на дома зажиточных москвичей. Действовали «пещерники» быстро, дерзко, а потом скрывались с награбленным добром в катакомбах. Друг друга они обычно подбадривали: «Не робей! За нами – подземельюшко! Все скроет – и нас, горемычных да бедовых, и грехи наши, и от погони, от служивых людишек да от оков каторжанских убережет!»

Дурной славой пользовались Дорогомиловские пещеры еще с конца XV столетия – когда там перестали добывать камень. Как полагал москвовед Иван Забелин, какое-то время заброшенные каменоломни использовались как тюрьмы для особо опасных преступников.

Но из этих темниц арестанты наловчились убегать, открыв для себя тайные лазы. Когда тюрьму прикрыли, Дорогомиловские пещеры освоили разбойники, бродяги, бездомные сумасшедшие, дезертиры.

Во второй половине XIX века об этом гигантском подземелье сообщала газета «Московские ведомости»: «…рабочие землевладельцев Фоминых, копая на глубине 5 сажен, дорылись до отверстия в подземный ход глубиной в 2 аршина. У входа в это отверстие помещается зала, из которой идут четыре хода или галереи: одна по направлению к сальному заводу Баскакова, другая к шоссейной дороге, третья к берегу Москвы-реки и вдоль этого берега, четвертая к Дорогомиловскому кладбищу. Стены этих ходов из грунта твердого настолько, что сквозь него не просачивается вода, хотя дно и покрыто в иных местах на аршин…

Ходы эти тянутся весьма далеко, местами превращаясь в широкие залы, потом суживаясь до аршинной ширины. Высота ходов различна, в иных местах она доходит до 4 аршин, а в других приходится с трудом двигаться вперед ползком. Впрочем, в этих местах видны обвалы, да и во многих местах на стенах и потолке видны едва держащиеся глыбы, которые обрушиваются вниз при легком прикосновении, но настолько тверды, что не расшибаются. Направление ходов весьма неправильное, оно идет изворотами и зигзагами, окружая и петляя, так что в иных ходах нетрудно заблудиться…»

В 90-х годах XIX века, по сведениям московской полиции, в Дорогомиловских катакомбах ежегодно безвестно пропадало более 15 человек.

После Великой Отечественной войны многие мальчишки пытались обследовать эти, окутанные преданиями, загадочные пещеры. Старики предостерегали их: «Подземелья – порченые, опасные». Рассказывали, что в катакомбах покойников больше, чем на Дорогомиловском кладбище.

Но разве этим остановишь сорванцов? У них были свои предания, были и небылицы о подземелье. Девчонок-ровесниц они пугали рассказами о светящихся привидениях и скелетах, о неизвестных тварях, о людях, вечно живущих в Дорогомиловских пещерах.

И в наше время находятся желающие проникнуть туда. Теперь это сделать сложнее. Мегаполис своими коммуникациями и различными подземными объектами захватил многие «верхние» участки Дорогомиловских пещер.

Но главные тайны все еще скрыты в их глубинах…

«Хохотун заплакал неспроста»

Был в шайке «пещерников» необычный юродивый. Этот не бился в припадках, не выкрикивал с пеной у рта непонятные слова, не проливал слезы, как остальные… Он постоянно смеялся. А смех его был то веселым, то жутковатым, то злобным, то добродушным.

Юродивый долго присматривался к Прову, словно в чем-то подозревал. А однажды указал рукой на беглого стрельца и – давай хохотать:

– Ой, глядите-ка, православные, носит на пальце, а не знает – что!.. Ходит всюду, средь живых толкается, а не ведает, что его самого уже нет!.. Видал знаки на перстеньке, а прочесть и понять не может!..

Попытался Пров отделаться от хохотуна, а юродивый никак не желал отвязаться. Лишь смеялся, то громче, то тише, над бывшим стрельцом.

– Сто мудрецов не осилили знаки на перстеньке, а сказано под смарагдом-оборотнем: «Вглядись в меня и увидишь из глубины взор сатаны…»

Вначале «пещерники» не очень-то обращали внимание на этот смех и загадочные слова. Наслушались от хохотуна и не такого! Но неожиданно юродивый преобразился: не стало дурашливого выражения лица, умолк смех, а из глаз то и дело катились слезы.

– Уйду я от вас, братчики! Вгляжусь в смарагд-оборотень и втянет он меня, – плаксиво ныл одно и то же юродивый.

Тут уже призадумался народ пещерный, стал приглядываться к бывшему стрельцу и прислушиваться к всхлипываниям и горестным причитаниям юродивого.

А один старый разбойник, побывавший в далеких землях, – и в плену, и в рабстве, – присмотрелся к перстню и угрюмо заметил:

– «Смарагд-оборотень» продолжает свой путь. Все верно говорит блаженный дурак…

Призадумались «пещерники»: «Хохотун заплакал неспроста. Быть войне, либо засухе и мору…»

План столетней давности

Доложили о случившемся самому «князю-кесарю» Федору Ромодановскому. В 1697 году, во время заграничного путешествия Петра I, он возглавлял правительство и управлял Первопрестольной.

Кинулись подручные Ромодановского искать по городу беглого стрельца и юродивого, но ни того, ни другого не нашли. Вглубь катакомб служивые лезть побоялись. Куда оба враз подевались – так и осталось тайной. Может, и впрямь втянул их в себя изумруд Люцифера?..

Но Дорогомиловские разбойники утверждали, что юродивый и Пров спустились в «нижние чертоги» катакомб, откуда нет возврата. Еще никому не удавалось подняться оттуда.

Князь-кесарь Федор Ромодановский

А слухи о перстне с камнем-оборотнем еще долго не давали покоя «пещерникам» и жителям Дорогомиловской слободы. Затерялся ли он и исчез навсегда во мраке подземелья, или продолжает свой путь по белому свету? Об этом официально нигде не сообщалось.

В 1914 году, за несколько дней до начала Первой мировой войны, в Москву прибыли двое мужчин средних лет. Впрочем, и кроме возраста все у них было средненькое – и облик, и одежда, и манеры. И даже номер в гостинице, где они поселились, не роскошен и не беден.

С утра и до вечера эти приезжие бродили в районе Дорогомиловских пещер: что-то высматривали, беседовали с местными стариками и даже толковали с ворами и шпаной.

О подозрительных личностях сообщили околоточному надзирателю. Тот заявился к ним в номер как раз в день, когда началась война. Однако, постояльцы уже исчезли. Полиция обнаружила только порванный план части Дорогомиловских катакомб, изготовленный в начале XIX века. А на нем – непонятные знаки и сделанную карандашом надпись: «И увидишь из глубины взор сатаны»…

«План столетней давности… Значит – не шпионы, а какие-нибудь кладоискатели», – решили полицейские и сдали бумагу в архив. Ясное дело: война!.. Да, она многое списывает, гасит в памяти, устанавливает другие маяки и цели.