Текст книги "Генетический взрыв"

Не буду рассказывать здесь о своих криминальных заскоках, время прошло, многое изменилось. Случилась перестройка. И приватизация. Не стану утверждать, что все знают, каким образом она проводилась. За всех не знаю. А я вот знаю, она при мне проводилась, наблюдал. Своровано было все. Ну и ладно, мы вроде бы тогда всей страной согласились, негласно был подписан общественный уговор: у нас теперь капитализм. Настоящий, дикий. Уговорили, пусть будет капитализм, может, чего хорошего получится. Стройте свои дворцы, покупайте свои яхты, новые буржуи. Почти все уже и отстроились, шахматные клетки расстановки элит давно заполнены, новые не пририсуешь. Черт с вами, шикуйте. Даже не завидно. Правила игры. Мы же договорились!

Только молчите. Тихо сидите, воры. Без базара и нытья. Мы знаем, что ты все наворовал, и ты знаешь, что вор. Все все знают, красота. Стадия накопления капитала – нам объяснили, что ее нужно пройти. Еще Маркс объяснил. Молчите и ждите своей очереди.

Но старых воров становилось все меньше, а новые, эти гладкие мужички из высоких кабинетов, так и не разучили правила игры, да и не нужны им были эти правила! И поэтому они удивлялись.

К примеру, хлопнули чекисты какого-нибудь жирного перца при правительстве края, где он кормился за долю малую… Не важно, почему именно его. Не важно, была ли там схема дятла или просто непощастило. Может, оперок тупо цикланулся на его персоне, может, вовремя не пошел навстречу в распиле, к кому бы надо было пойти, не вернул сугубо конкретный кредит. Повторю, несущественно. Ты уж потом сам разбирайся, если захочешь, время будет. А на самом деле просто настала твоя очередь. Пора.

Потому что ты, стоя один и перед зеркалом, отлично знаешь, что свою строгую двадцаточку в приговоре давно уже заработал. И что? Да ничего. Поправил новенькую по статусу телогреечку, взял авоську, подмигнул корешам в зале, спел гундяво…

Ага! Не тут-то было! Как все они разорались! Это же совсем другая песня!

Нет, чисто теоретически можно допустить, что этот самый арестованный перец – чистейшей души человек из команды чистейшего же мэра или губернатора и все миллиарды он заработал исключительно своим умом и сообразительностью. Не менее чистыми руками. Допустить можно – если ты идиот.

Так в чем же дело? Вперед! Дворцы-яхты есть, дети обеспечены, Форбс тебя знает. Красиво жил, вкусно ел… Пора и честь знать. Пора просто сыграть по правилам. Потому что иначе нельзя. Потому что так договаривались. Вы – капиталисты первичные, по Марксу. В его книжках все написано, откуда деньги и что с вами нужно периодически делать. Особенно когда вместо того, чтобы затаиться и наслаждаться после сладкой середины 90-х, вы продолжаете хапать дальше. Все честно. Отсиди положенное, знаешь ведь – есть за что. Выйдешь – опять начнешь воровать в офисе. Опер встретит, в улыбке расплывется, почти кореша. Какое-то время опять пошикуешь, покатаешься на яхте. Позлишь людей.

Правила игры. Никто же не заставлял лезть в эту кашу.

Так вот, последняя публика – самая опасная, сволочная во всем и ко всем, даже к ворам. С такими просто нельзя договариваться, прокинут обязательно, проще сразу резать. Не понимают и не принимают они правил коммунального общежития.

В верховьях Кудепсты, то есть формально на моей территории, живет бандюшка синевы, все они старые сидельцы. В общем-то, безобидные, с общиной у моря не конфликтуют. Хабара кругом столько, что нет никакой необходимости щемить оставшихся в живых, а риск получить капитальную ответку всегда есть. Вот они там и успокоились. Живут себе по своим понятиям, сгорают потихоньку на спиртяге и чифире. Воля и так есть. Государства по сути нет, противопоставлять себя некому. А лишний геморрой им не нужен, создание новых сообществ – не их хобби.

Воры-чиновники, беззаконники, шконку не нюхавшие, ведут себя иначе. Их власть пленит. Выжив в постапокалипсисе, именно эти люди – потерявшие в свое время берега нувориши – творят настоящий беспредел. Они ведь все умные, отлично образованные, могут уходить от явных опасностей, очень хорошо приспосабливаются к среде. С такими нужно бороться всем миром. Прежде всего с ними, а не с такими, как дурачок-бионикл, он либо под крыло встанет, либо сдохнет максимум через полгода.

Лично я в оценках взаимодействия малых социальных групп всегда опираюсь на исторический опыт человечества. Только на это. Все прочие подпорки не выдерживают проверки логикой, конструкция получается безжизненной во всех смыслах слова. Мне и раньше было дико читать, как герой из крошечного сообщества шинкует за какой-нибудь пустячок полсотни людей, которые в постапокалиптической эпохе по умолчанию являются высшей ценностью.

Маленькое племя очень дорожит своими людьми. Ими будет дорожить и вождь, главарь, староста, даже если он конченый тиран. В противном случае они быстро исчезнут с карты места действия, это закон развития человечества. Малые и средние группы, сдав первичные зачеты по выживанию, вообще не допускают какой-либо беспредел, правила в них устанавливаются очень быстро, я даже зону в пример приводить не буду… Неизбежно появляются разумные правила поведения, есть исторический опыт, его нетрудно проследить. Наверное, что-то можно найти, например в опыте Океании, но до нее слишком далеко тянуться, да и незачем, у нас и своего опыта хватает. Не будь подобных правил, на Северах, например, в ходе междоусобных войн просто не осталось бы малочисленных народов.

Правда, подобные регламенты, естественно, никогда не касались единичного разбойничества, беспредельного абречества, с которым боролись всем миром так же, как это делали в свое время на Кавказе. А мы сейчас где?

На Кавказе и есть. Сочи – странный некавказский Кавказ.

Нет, здесь, конечно, всегда были понты, те, что дороже денег, бывало громко и показушно. Но и близко не было северо-кавказского душка с его мелкотравчатой круговой агрессией. Армяне сделали так, что молодым дагестанцам, чеченцам и черкесам, ищущим приключений вдали от родного дома, ловить тут нечего. Дагестанцы проживали, например, в Мамайке, но их было немного, вели они себя в рамках приличий. В Сочи не чувствовалось агрессии на улицах, в курортном мегаполисе вообще было намного безопасней, чем, например, в Москве.

В вопросе заселения территории имеется интересный исторический фактор. После Кавказской войны часть горных племен, не согласных с поражением, ушла в Турцию, часть была переселена в долины Адыгеи. На свободное место царь пустил армян, греков и эстонцев. И теперь претензии не принимаются. Ушли? До свидания. Хотя я сам в ранней молодости перед первой чеченской войной слышал рассуждения вайнахов о том, что пора бы им оттяпать кусок побережья, конкретно – район Туапсе. В Абхазии пришлые горцы не смогли зацепиться. Со временем огромный курортный регион все больше европеизировался, отчасти напоминая Италию. Все шло правильно…

И вот опять у нас тут хватает новых абреков. Не они ли прервали передачу таинственного оператора, не дав ему связаться со мной? Я вышел из джипа, попробовал вызвать радиоузел анклава носимой рацией, еще немного потерзал основной трансивер, а потом записал в книжку точное время, частоту и место происшествия. Разберусь со своими проблемами и вернусь сюда с группой: надо будет прочесать местность. Здесь мои земли, и я за них в ответе…

…Пройдя первый туннель, «Диско» пролетел по виадукам и четырехполосному мосту над рекой Сочи. После длинного открытого участка последовали Санаторный и Виноградный туннели, впереди меня ждал довольно опасный участок – два открытых разрыва, где на редкий шальной транспорт могут появляться работающие в режиме свободной охоты тарелки гугонцев. На правобережье они, в свое время потеряв возле выездов из туннелей три корабля, такой охотой больше не занимаются. Там обзор хороший, и повисающие в опасных местах НЛО видны издалека – гугонцы этого не любят.

Хотя все могло измениться.

Фары, вполне понятно, демаскируют. На улице было пасмурно, и яркие световые пучки, вырывающиеся из туннеля, в тенистом провале короткого открытого участка автострады А148 вполне могли выдать неприятелю, кем бы он ни был, приближение машины. Я и противотуманки выключил, оставив только габариты.

Тактика прохождения таких участков-впадин давно продумана до мелочей.

Самый опасный момент – выезд на поверхность, есть вероятность, что вход в туннель засекли и будут караулить во впадине, где тарелке удобно прятаться в складках рельефа, а тебе очень неудобно целиться… По-хорошему, в идеальном варианте, каждый раз перед этим нужно спешиваться и проводить разведку, тихо, вдумчиво. И лишь потом принимать решение о дальнейшем движении. Но так жить нельзя. Не получится. Если постоянно всего бояться, избегать, уклоняться и трястись перед каждым углом, то можно легко превратиться в трусливую улитку, неспособную к активным действиям. Те люди и общины, которые пошли по такому безопасному, как им казалось, пути, со временем деградировали до крысиного состояния. В работе нам приходится постоянно оценивать, а после признавать существующие риски, приспосабливаться к ним. И не трусить больше нормы, определяемой не личным гонором, а разумом.

Мало ли что случится в пути… Даже самая надежная техника может отказать. Как-то раз мы с Линной двадцать шесть километров протопали пешком до базы после того, как заглох двигатель. По автострадам, открытые всем взглядам и прицелам. С перерывами на отдых и прятки. В другой раз я решил такой подвиг не повторять, а нашел лодчонку и какое-то время героически греб вдоль берега, пока не вымотался полностью. Переночевал возле «Светланы», а утром опять пошел пешком; хорошо, что меня тогда соседи подвезли.

Обычно я на средней скорости выезжаю метров на двадцать дальше боковых бетонных крыльев устья. После стопа сразу втыкаю заднюю передачу и начинаю движение назад, одновременно быстро осматриваясь. В принципе, открытый участок в три с половиной сотни метров можно просвистеть на скорости, но это уже опасно, НЛО тоже умеют пристреливаться заранее, возможные скорости представляют, и энергетический сгусток влепится в асфальт – если не в тебя, то совсем рядом. Мой способ провокативный, в такой позиции в машину можно попасть, только находясь впереди и сбоку, из узкого сектора, и лишь по небольшой площадке перед туннелем, ограждения устья помешают. В то же время я успеваю оглядеться и вскрыть засаду. Ну а в туннеле мне ничего не грозит, если только НЛО не сядет на дорогу, чтобы выдать залп прямо в кишку.

А пулемет на что? Хрен тарелка сядет на магистраль, черные давно поняли, что так лучше не делать. Не знаю, на каком принципе они работают, но инопланетянским экипажам требуется какое-то время, нужное для подъема и разгона. После этого, правда, летают они достаточно бодро.

Если заряд попадает не в транспортное средство, а втыкается в землю рядом с ним, то корпус экранирует разрушительную энергию неплохо, но тут как повезет. Пешеходу же в такой ситуации придется несладко… Прямого удара автомобиль, конечно, не выдерживает, плющит его, плавит, лучше и не представлять. Некоторые изобретатели пробовали ставить на авто специальные коконы, что-то типа очень мелкой решетки Фарадея, но в итоге конструкция получается громоздкой, тяжелой, а обзорность теряется чуть ли не полностью. При этом результат кардинально не улучшается. А вот на небольших тихоходных судах такая защита с откидными экранами-окнами работает.

Джип вылетел на свет и сразу попал под свирепый проливной дождь.

Задний ход! Зараза, ни черта не видно. Быстро оглядывайся! Покрутив головой в обе стороны, я не заметил признаков опасности. НЛО не проявилось. Впереди на соседней полосе, у разделительного газона лежал на левом боку остов сгоревшего микроавтобуса, цвет вроде темно-синий – популярный экскурсионный транспорт. Новый для места объект, недавно сожгли. Водитель микроавтобуса неписаные правила соблюдать не стал, шел на скорости. Вот и занесло, а тут и ударный шарик подоспел. Бывают тут засады, бывают… Мне даже парадоксальным образом стало спокойней, все как обычно, враг всегда где-то рядом.

«Диско» медленно вкатывался обратно в туннель. В зеркала я не глядел, проезжая часть широкая, можно не бояться, что воткнешься…

Ливень! По осеннему Сочи ударила стихия наподобие той, что сорок дней и ночей полоскала в океане Ноев Ковчег. Кузов машины застонал, загудел, а я сразу подумал о двух объемистых тюках, закрепленных на багажнике: хорошо ли упаковал, не промочит? Такой ливень я хорошо воспринимаю летом, когда он освежает зелень парков и остужает крыши, дворы и бетонные стены городской застройки. Сейчас, в серое промозглое предзимье, совершенно лишний в этой сырости холодный субтропический дождь только добавлял мрачных красок и порождал уныние, а в слабых душах – безнадежность. Где же это самое потепление климата?

Почуяв холодный влажный воздух, котяра высунул башку в форточку, сразу получил заряд, однако втянулся только через несколько секунд, смешно сморщив на морде недовольную гофру.

– Эй, морда, не тряси, давай без душа!

Спрятались. Так, остановочка. Подожду, еще посмотрю, как-то тревожно стало на душе, мерещится, что кто-то за мной наблюдает.

Крепко взволновались небеса. Когда я въезжал в туннель, то дождик только начинал капать, да и не дождик, а так, мелкая морось. Переменчива погода поздней осенью в долине. Это на альпийских лугах Красной Поляны все более-менее стабильно, по природному графику, уже и крокус зацвел, скоро снега лягут. А здесь еще и потеплеть может, причем резко. Сегодня градусов десять тепла, при такой влажности да с ветерком, пусть и слабым, на улице совсем некомфортно, выходить наружу мне не хотелось.

– Со мной пойдешь?

Не пойдет. Вон как свернулся, лентяй шерстяной. Как хочешь. Забрав пулемет, я вышел наружу и осторожно прошел под край козырька. В одиночестве я наблюдал недолго, за спиной послышался мягкий топот. Отчего-то передумав, сервал выпрыгнул на дорогу и подбежал ко мне, встал рядом. Я машинально погладил его по голове.

– Что скажешь, амиго?

Первый раз в жизни слышу, чтобы кошка этак по-человечески вздохнула. От собак подобное слышал, особенно когда сгоняешь ее с нагретого дивана, но чтобы кошачьи… Наверное, из-за размера, легкие большие. Да еще как-то по-взрослому, ответственно! Глянув на меня не только со строгостью, но и с тоской, Сервелат посмотрел на козырек, с отвращением тронул лапой край лужи и бодро потрусил к микроавтобусу. Прямо под ливнем!

– Куда, дурачок, вымокнешь! – заорал я.

Из накопленного общими усилиями опыта я знаю, что в такую непогоду НЛО предпочитают отстаиваться, тарелки дожди не любят. Скорее всего, они вообще сейчас в районе не летают. Отчего тогда тревожно? Вот и кошак что-то решил проверить… Быстро обежав автомобиль по кругу, Сервелат ничем не заинтересовался, остановившись возле какой-то кучи. Я пригляделся. Мокрый до последней шерстинки сервал дернул лапой, и я увидел, что это большая сумка. Вот оно в чем дело… Пищу ищет, привычка. Сунув нос внутрь, котяра тут же отпрянул назад, беззвучно чихнул, потом замер на мгновение, быстро осматривая небо, и скачками, поднимая кучу брызг, по огромной луже помчался назад.

Что делать, я полез за большим пляжным полотенцем, которое прихватил в «Олимпийской». С логотипом отеля, между прочим, новенькое, чистенькое.

– Говоришь, нет никого? И ничего интересного? Вот и хорошо… Стой спокойно!

Разведчик урчал, вынужденно терпел процедуру сушки полотенцем, молча скалился, но все-таки попытался обозначить легкий укус в руку, за что получил ладонью промеж глаз – дружба дружбой, а папу знай, стервец!

И тут пошла связь.

После случая на выходе из Мамайского туннеля я вывел громкость почти на полную, и щелчок вызова расслышал очень хорошо. Вздрогнув, быстро шагнул к открытой двери джипа и тут же понял, что носимая рация у меня на груди отозвалась точно таким же щелчком, разве что потише.

– Вызываю белый «Дискавери»! – четко произнес сухой мужской голос.

– Здесь. «Сармат» в канале, – отозвался я как обычно.

– Твой котяра?

Он меня видит как на ладони, и дай бог, чтобы не в оптический прицел хорошей винтовки. Точнее, нас видит. Рядом где-то сидит, раз кота через стекло рассмотрел, издалека в этой дождливой серости и оптика не поможет. Да и качество приема, чистота голоса в эфире и отсутствие помех в сигнале вызывающего свидетельствовали о том, что неизвестный оператор находится совсем рядом.

– Мой. С кем имею дело? Назови позывной.

– Нет у меня позывного, – отозвался он несколько смущенно. – Впрочем… Себастьян Перейра, пусть будет так. Пока это все.

– Торговец черным деревом? – невольно улыбнулся я.

– Почти. Я краснодеревщик, мастерская у меня тут.

– Принял. Внимательно, Перейра.

Где же прячется этот внезапный наблюдатель за туннелями с позывным из знаменитой приключенческой книги, хотелось бы мне знать? Вот из того домика смотрит, похоже. Или он чуть подальше точку слепил, за деревьями, из белого двухэтажного наблюдает?

– Ты ведь Залетин, так? Игорь Викторович?

– Мы знакомы? – перебил я вопрос вопросом.

– Нет, просто наслышан.

– С соседями сплетничаете? Может, у вас тут еще и клуб есть?

– Я же образно говорю! – Он понял мою иронию. – Плохо с соседями, вживую не побазаришь, эфир слушаю. Иногда рассказывает кто из проезжающих. Короче, можешь двигаться спокойно, тарелок нет.

Не врет. Я не знаю ни одного случая коллаборационизма. Люди по-прежнему грызутся друг с другом, бегают из одной банды в другую, ни никто еще не перешел на темную сторону. Так что можно поверить, тем более что тут явно есть отличные позиции, позволяющие контролировать и небо поблизости, и сложные участки трассы.

– Залетают? – не забыл спросить я.

– Утром одна подвалила, мелкая, покрутилась примерно полчасика и ушла куда-то.

– А машины?

– Совсем мало транспорта ездит нынче по дублеру, – сокрушенно произнес он. И добавил: – Тарелки чаще вижу. Нет у меня хорошего ствола, чтобы ее подшибить.

– И не связывайся, Перейра, целее будешь, – от души посоветовал я, продолжая без стеснения изучать подходы и склоны.

В эфире раздался короткий смешок.

– Не, товарищ Залетин, у меня позиция получше, там, куда ты смотришь, меня не увидишь!

– Ладно… Ты вообще как тут бедуешь? Группа большая?

– Семья, – сознался он.

– Хм… Смело живешь, мужчина! Понял тебя. Больше ничего в эфире не говори. И слушай. Где-то месяц назад появилась банда, думаю, пришлые. Работают в эфире, ищут одиночек, без крыши, потом бомбят. Поблизости еще кто-то живет?

– На Донской вроде есть, ловил пару раз. Да, где-то там упоминали о «Хинкальной № 1»… Только нервные они, паники много. Сегодня их поймать не смог.

Я покачал головой, оценивая только что услышанное. С Донской, значит… Все сходится, недалеко от места неудачного сеанса, могло быть и так.

– Похоже, братан, их уже скантовали… Слушай, а ты с места сняться не хочешь? Охота тебе тут бирюками сидеть, удачу злить, родных пугать? Могу подождать прямо здесь, на трассе, я домой еду.

Он замялся, явно стараясь как можно быстрей переварить неожиданно предложение.

– Вот так сразу? Сложно, Игорь Викторович. Здесь у нас все, что нажито непосильным трудом, привыкли мы к месту, да и позиция удобная. Подумать надо.

– Не поддавливаю, можно и без гонки, думай. Хорошо, давай сделаем так. – Я продолжал внимательно смотреть на два подозрительных дома, ожидая случайного блика бинокля или стекла двигающейся форточки. – Позывной твой окончательный – «Себастьян», внесу в общую таблицу. Как понял, прием.

– Понял, Игорь Викторович.

– От Красного Штурма попробую маякнуть – может, зацепимся. У тебя аппарат мощный?

– Достаточно.

– Тогда жди скорого визита, познакомимся очно. Больше ни с кем не контактируй, даже на мой позывной не клюй с ходу, проверяй. А вот… на кота проверяй! Пусть опишут. И спасибо за помощь, поедем.

– Удачи!

Так как я давно выпустил полотенце из рук, котяра принялся вытираться сам, елозя по голубенькой пушистой махре прямо на асфальте.

Дальше все пошло без приключений.

Возле «Спутника» было тихо, после окончательного приземления дурной местной банды тут никто не жил. А место очень хорошее, закрытое от непогоды, рядом речка со свежей водой, на склонах, в дачных поселках горы Большой Ахун, на вершине которой стоит легендарная смотровая башня, полно заброшенных фруктовых садов и огородов. Можно сказать, ключевое местечко, заставу бы здесь поставить, рубеж. Мост контролировать легко, туннель еще проще. Своевременное обнаружение и предупреждение – великая вещь. Что поделать, если время такое настало?

Как же плохо, что к войне с инопланетянами добавляются проблемы взаимоотношений так и не поумневших остатков человечества! Лихое время… А люди, как выяснилось, за сотню лет относительно развитой цивилизации добрей и мягче не стали.

Этот новый мир живет сам по себе и постоянно изменяется – так же, как его новая политическая карта. Почему? Потому что где-то растут точки напряжения, накапливаются новые, пусть и мелкие по старым-то масштабам, противоречия. Кто-то сливается, кто-то расходится, а кто и исчезает навсегда. Все определяет либо воля аборигенов, либо воля гугонцев, которые – вы удивитесь – тоже имеют свою политику, хотя их конечных целей мы наверняка не знаем.

Карты, политика… Нечего на гугонцев валить. Все это людское. Земля без людей, знаете ли, вообще не имела карты. Земля без людей в геополитику не играла. Она ни с кем не сливалась и ни от кого не отделялась. Ей вообще по барабану бацилла под названием человечество, Земля жестока к человеку ровно так же, как безжалостна ко всем остальным животным, и всегда готова испытать его на прочность.

Но ведь мы думали, что доброты добавит сам человек! Он ведь изменился, стал лучше, чище и краше, спокойней и добрее. Познал, понимаешь ли, вершины морали. Ныне никто не режет головы на площадях, разве что по каналам ТВ с трансляцией на всю планету. Никто не пытает, разве что иногда, и то по прямой команде Государства. Семья, как институт, вышла на новые яркие рубежи, болезни побеждены, голод – тоже… Можно было подумать, что миром стало править сообщество образованных и устремленных. И они знали, куда вести население планеты. Только почему-то у них ничего не вышло. Не случилось гуманитарной революции. А ведь, читая воспоминания первопроходцев вроде Стенли или Джона Хантера, видишь, что не было в Африке такой страшной нищеты, как перед Катастрофой, не было миллионов смертей от голода, не было новых Великих Переселений Народов. Дикость была, да. А многомиллионных миграций не было.

Мир людей за тысячелетия не стал добрей, а человек не стал лучше.

Алексея с Красного Штурма я зацепить не смог, зато у туннелей мыса Видного меня, как родного, встретил исправно несущий службу передовой заслон Хостинской общины. Схрон в туннеле для них является нормальным бомбоубежищем. Живут тут, рядом, имеют дома с хозяйствами, технику, все отлажено. Старый объект структур гражданской обороны освоили по наследству и используют его при массированной атаке НЛО.

Сказать, что я обрадовался, узнав среди двух постовых молодого Кирилла Гавруса, значит не сказать ничего. Свои! Живы! Теперь парень мало напоминал того унылого хипстера, с которым я впервые познакомился примерно на этом же месте. Камуфляж, берцы, карабин «Сайга» в тактическом обвесе, все солидно. Набирается боевого опыта, рейдер растет.

Как же мне нужны такие пацаны!