Текст книги "Кочевники неба"

Глава 10
Ты больше не с нами?

– Вы хорошо подумали, друзья?

– Оставь, Варэк, друзья так не поступают.

– То, что я не хочу жить твоей жизнью, Лилле, а жить своей, не значит, что я перестал быть твоим другом. Ты всегда считался умнее меня, а не понимаешь таких простых вещей.

Варэк знал, что прав, но всё равно его голос звучал растерянно. Сколько местами весёлых, местами опасных приключений они пережили, спасаясь от церковного суда и гнева религиозного барона! Непоседа был уверен, что это бегство сплотило их навек. Но стоило покинуть границы баронства, компания развалилась на глазах.

Непоседа перевёл взгляд с Лилле на Келли, и напомнил, что она сама признала его лидером. А лидеру обязаны подчиняться.

– Лишь пока лидер заботиться о команде, а не о самом себе! А раз тебя интересует теперь только твой брат, я буду думать только о своём!

Келли сжала руку Келчи, он накрыл её ладонь своей и с вызовом посмотрел на Варэка.

– Я потерял всё из-за тебя! – принял вызов Варэк.

– Ты сохранил жизнь благодаря мне!

Варэк сразу вспомнил, как Келчи отвлёк волка, который уже готов был перегрызть ему горло. Он мог бы сказать, что сразу же вернул этот долг, когда придумал, как спастись от голодной стаи. Но ему показалось мелочным и недостойным выяснять публично, в чью пользу сальдо.

– О, духи! – Лилле, казалось, с трудом сдерживает слёзы. – Я ещё на круште смирился с тем, что потеряю тебя в конце путешествия. Но почему тебе взбрело в голову искать своего брата, когда Миртару только начался? Ты же всё равно останешься в нижнем мире, у тебя будет вся жизнь впереди!

– Жизнь в нижнем мире меняется резче, чем поворачивает крушт. В любой момент ты можешь возвыситься или упасть на самое дно. Неделю назад я воочию убедился в этом. И теперь не могу медлить и дня.

– Я тоже не могу дольше медлить! Поздняя весна украла из нашего Миртару два месяца. Если я опоздаю на крушт, я себе никогда этого не прощу!

С поспешным возвращением из Миртару оказался не согласен не только Варэк.

– Повторяю, – забубнил Келчи. – Пускаться в такое путешествие без денег – авантюра. Вы уже три недели в нижнем мире, а так и не поняли, что им правят деньги, и куются они в больших городах, а не в маленьких сёлах. Ближайший столичный город даст нам всё, что нужно. Гостиницу снимем на деньги от продажи доспехов Варэка, а когда заведём полезных знакомых, продадим аккуратно, через посредников, мой хитин. И всё – комфортная и безопасная дорога к Сонной Долине нам обеспечена.

Варэк мог бы вспомнить Лилле уроки Мудрейшего, что природа стремится к гармонии, и поздняя весна почти всегда компенсируется поздней зимой. Мог бы развенчать десятком фраз мечты Келчи о скором обогащении. Но ему внезапно стало важно, чтобы друзья пошли за ним не по разумным соображениям, а по зову сердца.

– Скажите честно, что я для вас значу?

– И ты ещё спрашиваешь?! – Лилле всё-таки пустил слезу. – После того, как столько лет я был твоим единственным другом?

– А моим единственным другом до тебя была моя сестра, – с тяжёлым вздохом признался Келчи. – Не обещаю плакать о тебе, как Молчун, но скучать буду.

И лишь одна Келли не постеснялась заявить, что Варэк совсем ничего для неё не значит – так, приятный собеседник. И товарищ, конечно, хороший, но на родном круште таких было полным-полно. Нет, она не будет по нему скучать.

Однако дрожь в её голосе убедила Варэка скорее в обратном.

– И вы тоже много значите для меня. Неужели я мог вас подвести? У нас полно времени, я вчера на спине Келчи не блох искал. А впрочем, вы все и с уроков Миртару должны знать, что достаточно выйти к любой реке, которая впадает в быстротечную Орту, и всё. Орта доставит тебя в предгорья через десять, максимум через пятнадцать дней. Если последуете за мной, даю слово, что каждый, кто не хочет оставаться в нижнем мире, успеет в Сонную Долину. Вы можете просто доверять мне, как лидеру, как другу, как человеку? Верить и не задавать лишних вопросов?

– Требует слепого подчинения, – показав пальцем на Варэка, шепнул Келчи сестре. – Нет, он там, в своей голове, видимо, всё-таки стал сыном и наследником барона.

Битый час продолжался спор, но ни к чему не привёл. Каждый слышал только себя, точнее, свои страхи. Один – упустить брата, второй – опоздать в Сонную Долину, третий – путешествовать без гроша в кармане. А Келли просто не хотела оставлять Келчи без присмотра, не испытывая иллюзий насчёт его шансов выживания в одиночку. Именно она подвела итог этой печальной дискуссии:

– Бесполезно, ребята. Давайте просто отобедаем в последний раз вместе и попрощаемся.

Ели молча, стараясь не смотреть друг другу в глаза. А затем настала череда прощальных подарков. Первым её начал Келчи.

– Бери, Лилле, бери. Это единственное, что уцелело у меня от прежнего наряда.

– И зачем мне твоя рубаха? Вспоминать, какой ты был ужасной девушкой?

– Я её так долго носил, что там пропечатался рисунок с моей спины. Ты пойдёшь необитаемым нижним миром, тебе карта нужнее всего.

– Тогда ты держи мою рубаху. Не переживай, крестьяне дали мне сменную.

– Лучше отдай её Варэку. Ему знание языков важнее – может, полмира придётся обойти в поисках брата. А ты, Варэк, держи от меня одну пластину хитина. Но вначале пообещай, что не станешь продавать её лично, воспользуешься моим советом насчёт посредника.

Варэк с благодарностью принял дары и раздал свои. Лилле досталось точило из замка барона и рыцарский кинжал, а Келчи он одарил тем самым кольцом, из-за которого они первый раз поссорились.

– Теперь я могу открыть свою тайну. Не знаю, что означает гравировка, но, по заверениям одного моего знакомого, он принёс его из Миртару, и однажды это кольцо спасло ему жизнь. Надевай его только в крайнем случае. Келли, ты же остаёшься вместе с Келчи? Значит, этот подарок и тебе.

Пришёл черёд Келли. Она начала с Лилле. Для него нашёлся браслет, который она сама сплела из бересты, пока жила в деревне, и богато украсила бисером и ленточками.

– Он же женский! – фыркнул Лилле.

– Конечно, я же его для себя делала, – не поняла, к чему клонит парень, девушка.

– И зачем он мне? – спросил прямо Лилле.

– Подаришь кому-нибудь.

– Я не собираюсь заходить ни в деревни, ни в города.

– Ну, значит, найдёшь кого-нибудь в Сонной Долине. Для парня, который боится даже заговорить с незнакомой девушкой, это бесценный дар. Как ты иначе скажешь, что она тебе нравится?

Поворчав, Лилле принял подарок. Келли посмотрела на Варэка, а потом попросила его подойти его поближе.

На несколько секунд оба мира – и земной, и небесный – перестали существовать для парня по прозвищу Непоседа. Ни один из тех поцелуев, которые он подарил пяти девушкам в Сонной Долине, не шёл ни в какое сравнение с тем, который выбрала своим прощальным подарком девочка Миртару. По правде, целовалась она очень неумело, сказывалось отсутствие опыта, но что-то в душе Варэка так остро резонировало в ответ на движения её губ, что буквально колени подгибались.

Закончив целоваться, Келли приложила палец ко рту Непоседы, предупреждая разговоры.

– Не нужно слов. Совсем не нужно. Это был поцелуй прощания, а не любви. Просто чтобы подольше помнил меня. А я тебя забуду сразу же, как только наши пути разойдутся, даже не сомневайся. А ты меня помни всегда. Пожалуйста.

Последнее, что они сделали перед тем, как открыть личный Миртару, – создали завершающий Крум общего. Текст решили заранее не обсуждать.

«Родина!» – первым оставил метку на дорожном камне Лилле, и, поправив на плече самострел и проверив, не забыл ли сеть, – всё дары добрых крестьян, – двинулся в сторону от дороги, к темневшему вдалеке лесу.

«Родные!» – написали вместе Келчи и Келли и прижались друг к другу, словно в страхе, что могут потеряться.

«Родник!» – таким был вклад в последний общий Крум Варэка. И, чтобы не объяснять его смысл, он буквально побежал по дороге.

А смысл был прост. Непоседа наконец нашёл подходящее сравнение, чтобы понять, что чувствовал, когда получал прощальный дар девочки Миртару.

– Словно испил чистейшей воды… чистейшей родниковой воды, – шептал он на бегу, и скулил, словно побитый пёс, из-за своего характера.

Теперь он точно знал, что больше всего хочет остаться с Келли. И для него не было секретом, почему.

Но это значило переделать всю свою жизнь, отказаться от всех так долго вынашиваемых планов, выбрать совсем другой путь и в совсем другом мире. Поэтому Варэк мчался, не чувствуя ни кольчуги, ни шлема, ни наплечников, ни стального нагрудника. И не было никого, с кем бы разделить эту боль.

«Нет ничего хуже одиночества» – таким был первый Крум его личного Миртару. Он выцарапал камешком текст прямо на нагруднике и бросил его у дороги, чтобы не мешал бегству. Самому тяжёлому – от самого себя.

Часть III

Глава 1
Они не круштаны

Вначале Варэк думал, что это сон. Лучший в мире сон. И только когда Келли грубо толкнула его, он понял, что вернул её наяву.

– Как ты меня нашла? – спросил он, с трудом скрывая радость.

– Ботинки с шипами оставляют слишком заметные следы.

Радость сменила тревога, когда Варэк задумался, зачем Келли, получается, почти сразу же, как только они расстались, пустилась за ним в погоню, да ещё одна, без брата – неужели что-то стряслось?

– Не хватайся за меч. Нас не надо спасать. У нас всё хорошо.

Их разговор прервала хозяйская дочка. Девчушка лет двенадцати принесла постояльцу завтрак – хлеб и молоко.

– Ты не поверишь, Келли! – приглашая жестом разделить с ним нехитрую трапезу, воскликнул Варэк. – Этот тёплый сок они добывают действительно из живых коров. Прямо из коров, я сам видел!

Келли не отказалась от угощения, но открытие Варэка её не впечатлило.

– Я знаю. Успела насмотреться, пока ждала вас с Келчи. Все деревни одинаковые.

Варэк помотал головой и сказал, что это совсем другая деревня. Эти люди работают на себя, а не на барона. И сами продают всё, что вырастили, торговцам.

– С одной стороны, так вроде правильней, с другой – им явно не хватает уверенности в завтрашнем дне, какой могут похвастаться землепашцы рыцаря.

– Расскажи подробнее.

И Варэк рассказал, как вольные землепашцы умоляли его задержаться в их селении, видимо, приняв парня в доспехах за наёмника в поисках кондотьера.

– Везёт, – вздохнула Келли. – Опять кормят и денег не просят. Но так будет не всегда. Как ни печально, мой брат лучше нас всех понимает людей нижнего мира. Они не круштаны. Они… многие из них… признают лишь одну Птицу Судьбы – с золотым оперением.

И Келли рассказала, как они встретили купца, который ненавидит (правда, не сказал, за что) круштан, но готов их на руках носить за возможность обогатиться.

– А как он узнал, кто вы? Неужели наш господин Осторожность предложил купить хитин первому встречному?

– Как бы ни так! Это же Келчи! Он просто случайно выронил крошт. И у купца аж слюнки потекли. Теперь он обхаживает Келчи, словно родного любимого сына. Караван встал на стоянку у того же камня, где распалась наша компания. Купец знает, что крошты сейчас у меня, поэтому не сдвинется с места, даже если над башкой пролетит Чёрный Крушт. Но лучше бы не испытывать его терпение, поэтому собирайся.

– Зачем? Мы же договорились, что у вас своя дорога, а у меня своя.

– Помнишь, я тебе говорила, что ты не слишком умён? С радостью повторю эти слова. Сколько денег нам предлагают за эти пластины… Отыщем твоего брата в два счёта!

Варэк облачился в доспехи, препоясался мечом, повесил на плечо дорожную сумку, но перед тем, как отправиться в путь, попросил Келли рассказать всё до конца.

– Я же вижу, ты что-то скрываешь.

– Скорее, недоговариваю.

– Ну так договори!

Попросив Варэка не смеяться, если её подозрения окажутся беспочвенными, Келли выложила всё. Что если до королевства Байзер крушты изредка, но долетали, то до этих земель они не добирались точно. Никогда. Варэк и сам должен это знать.

– Так откуда, скажи на милость, у местного торговца ненависть к круштанам? – подвела итог своим тревожным рассуждениям Келли.

– А он не мог встречать круштов в своих путешествиях? – задал риторический, как он думал, вопрос, парень.

– Гениально! – с обидой на лице и сарказмом в голосе воскликнула девушка. – И почему это мне, дуре, самой не пришло в голову? Может, потому что не такая уж я и дура? Его Странникус безобразен для опытного купца, значит, он недавно выдвинулся в торговое сословие.

Второе предположение Варэка было таким же простым, но намного менее уверенным:

– Быть может, он встречался с недостойным поведением мальчиков Миртару.

– Ты, говорят, слышал сотню рассказов юношей Миртару. Скажи, попадалась ли тебе история о Валлоне?

Варэк промолчал, но его лицо говорило само за себя. Красноречивее была бы только спина Лилле, будь он рядом, с разговорником Миртару, где раздел валлонского языка, в целях экономии места, был написан буквами помельче, больше для спокойствия инспекторов – никто даже гипотетически не предполагал, что найдутся мальчики, которые заберутся южнее Байзера. Да, периодически на круштах появлялись и валлонские невесты, но женихи повстречали их в других странах.

– То-то и оно! – горько изрекла девушка. – Если тебе мало, то я видела пять перекрёстков по пути, и на каждом – дорожный камень. Ты шёл той же дорогой.

– Дорожные камни?

– Ага. Ну, идеальный же холст для Крума! И мне и тебе было не до творчества. Ну, а кто бы другой устоял?

Варэку ничего не оставалось, кроме как признать очевидное: они первые ребята Миртару, кто забрели так далеко. И зловещим провалом в стене этой безупречной логики смотрелся валлонец, полный злобы на его народ, но готовый забыть её ради товара, который ценился по всему континенту, но не везде знали, откуда его берут купцы.

– Теперь понимаешь, почему в присутствии такого сильного и умелого в обращении с оружием парня, как ты, мне будет спокойнее? И за себя. И, тем более, за Келчи.

Варэк согласился, что у Келли есть повод для тревоги, а у него – вернуться.

Для сюжета будущей истории Миртару такое скорое соединение развалившейся компании, конечно, выглядело провально, но не Варэку предстоит её рассказывать. Пусть Келчи выкручивается, чтобы не встретить разочарование слушателей, а он – решено! – заглянет на крушт буквально на три минуты, а потом навсегда – в нижний мир.

– Жаль только, что у Лилле нет такой приметной обуви, – взгрустнул Варэк, что компания восстановилась не полностью.

И тут его тоже ждало приятное известие, пусть и в нелицеприятной форме.

– Повторяю в третий раз: ум – не твоя добродетель. Ты же сам с ним обсуждал, куда все реки текут! Купчина даст нам хороших, но смирных, как раз по таким неопытным наездникам, лошадок, и мы перехватим нашего стеснительного голубоглазика у ближайшего истока великой Орты дней через пять. Куда ж мы, такие неисправимые грешники, и без праведного круштана! Ну всё, ты готов?

– Пять минут, Келли.

Варэк столько раз возвращался мыслями к этой девушке за два дня разлуки с ней, что успел продумать до последних мелочей самое главное признание в своей жизни и решить, если всё-таки какое-то чудо снова сведёт их вместе, как себя поведёт и в случае отказа Келли, и в случае её согласия.

– Подойди ближе, Келли, пожалуйста.

Девушка медленно подошла. Варэк взял её руки в свои и ещё раз заглянул в девичьи глаза, чтобы убедиться в крепости своих чувств.

Нет, не самообман. Да, это она. Единственная. Та, которую ищут всю жизнь, но порой не замечают совсем рядом, и только встряска наподобие Миртару открывает слепцу глаза.

– Дорогая Келли. Не знаю, помнишь ли ты нашу первую встречу. Она, увы, не задалась. Но сейчас, мысленно переносясь в тот злосчастный вечер, я понимаю, что уже тогда…

Двухдневные приготовления прошли впустую, Варэк не успел сказать и десятой части своей выстраданной речи.

Визг хозяйской девчонки заставил его прерваться.

Вцепившись ему в ладонь, девчонка тянула его наружу. В глазах её застыла мольба, лицо её исказил страх.

Покинув дом, Варэк и Келли увидели деревню, охваченную паникой. Одни селяне бежали с детьми на руках, прямо через поля, к лесу. Другие призывали домочадцев жестами и криками прятаться в погребе. Третьи, наоборот, спешили вынести на улицу всё содержимое погреба, словно готовились к встрече дорогих гостей, пока четвёртые, взяв луки и самострелы, будто ждали команды по отстрелу злейших врагов. К последней группе и присоединился подросток в баронской кольчуге.

– Где враг? – спрашивал он, вертя головой во все стороны.

Но ни с запада, ни с севера, ни с юга, ни с востока Варэк не наблюдал приближения вооружённых людей.

Тогда что так всполошило деревню?

– Непоседа… посмотри наверх, – никогда, даже в ночь нападения степных волков, голос Келли не был таким испуганным. – Пожалуйста, посмотри наверх.

Варэк исполнил просьбу девушки и увидел нависший над деревней крушт. Очень странный крушт. С цветным панцирем, но небольших размеров, и головой, утыканной гигантскими гвоздями. От каждого гвоздя тянулся трос к сооружению, напоминающему корабельный руль, над гребнем развевался чёрный флаг с белой звездой, а вдоль Подковы – бахрома из человеческих черепов, нанизанных на верёвки. От каждого порыва ветра черепа премерзко хрустели. Рог крушта побурел от пролитой крови.

Обитатели этого жуткого кочевья будто стремились обогнать друг друга в омерзительности. Каждый был вооружён до зубов, давно не брился и, судя по выкрикам, мечтал выпустить кишки любому обитателю нижнего мира.

– Это не мы, мы не такие, совсем не такие! – словно пытался оправдаться перед селянами Варэк, но никто его не слушал – все ждали, что скажут с крушта.

– Вы, черви! – раздался голос сверху. – Не молите о пощаде, не предлагайте больше деньги и товары. За убийство нашего посланника вы умрёте все до последнего! Надеюсь, те из вас, кто знают Странникус, успеют перевести, в чём причина нашего гнева. Ничего личного, черви, просто чтоб другим неповадно было.

Командир гвоздеголового крушта, великан в полу-рыцарском доспехе, поднял оружие, напоминавшее копьё с косовидным лезвием (Варэк помнил, что оно называется «глефа»), и дал жертвам одну минуту помолиться. Множество стрел и самострельных болтов сразу полетело в него, но напрасно – рулевой успел потянуть на себя руль.

– Что вы делаете?! Круштаны так не поступают! Это не путь небесного кочевника! – завопила Келли, но её слова потонули в рёве крушта.

Никогда ребята Миртару не слышали ничего жалобнее, отчаяннее, и даже не подозревали, что крушт может издавать такие звуки. Это был не пафосный «рёв Миртару», которым крушт встречает весну. Это был рёв, который сопровождает жестокие пытки. Натянувшись, тросы заставили двигаться гвозди, и причинили, видимо, крушту страшную боль. В попытке ослабить её он резко взмыл вверх, и ни одна стрела не причинила ущерба его безумным хозяевам.

– Так вот как Братья Свободы выучились управлять круштом! – произнёс Варэк, не спуская немигающего взгляда с хохочущего великана с глефой.

Он был просто раздавлен и опустошён. Не такой он видел встречу с кумирами своего детства – бунтарями, восставшими против главного завета предков: воля крушта – воля судьбы. Людьми, дерзнувшими распоряжаться своей жизнью самостоятельно.

Больше Варэк не возмущался, что этим круштанам запрещено зимовать в Сонной Долине. И лучше бы он и дальше считал Братство Свободы всего лишь легендой.

Люди рядом с ним умирали, сражённые стальным дождём, пролившимся с летающей крепости, от двух стрел его самого спасли лишь доспехи, но Варэк и тогда не сдвинулся с места. Не давая плачущей Келли увести себя в укрытие, он застыл в ступоре.

– Эй, крестьяне, время жатвы! – крикнул капитан жуткого крушта, вскидывая глефу. – Время большой жатвы!

Оглушая всех вокруг криками новой боли, крушт спикировал прямо на самое большое здание в деревне. Когда затих треск дерева и опустилась пыль, на роге крушта прибавилось кровавых пятен.

– Это только начало, люди-черви, только начало!

По команде капитана рулевой заставил крушта пуститься в бреющий полёт у самой земли.

– Большая, очень большая жатва! – вопил великан, свесившись с Подковы и орудуя глефой.

Женщина ли, ребёнок, старик – жертв он не выбирал, убивал всех подряд.

Варэк, наконец, вышел из ступора и побежал, но не в укрытие, а навстречу несущемуся по улице крушту.

Для любого воина нижнего мира это был бы невозможный манёвр, но не для человека, рождённого на покачивающемся в воздухе панцире, и ещё зелёным мальчишкой, научившегося проходить прыжками линию шестов вдоль его поверхности.

Взбежав на колодезный журавль, Варэк, легко балансируя на тонком бревне, заставил его развернуться к пролетающему рядом крушту, и, не побоявшись оттолкнуться обеими ногами, оказался на Подкове, прямо напротив изумлённого капитана, который, несомненно, был намного сильнее и опытнее в воинских искусствах, да только глефа – никакое оружие против короткого меча в ближнем бою.

Переступив через ещё не остывшее тело вожака, Варэк бесстрашно ринулся на его потрясённую банду. А ему на подмогу уже мчались вдохновлённые его примером мужики с топорами и вилами. Никто из них не смог бы запрыгнуть на крушта так, как это сделал Варэк, но в этом и не было нужды: крушт уже не парил в воздухе, а утюжил улицу, с хрустом избавляясь от своих жутких украшений – черепа летели во все стороны.

Очень неудачно для Братьев Свободы натянувшиеся тросы заставили крушта вращаться, ломая соседние дома и рыхля землю.

Вынудил моллюска пойти на такой странный манёвр рулевой, точнее, его труп, повисший на руле.

Довольная метким выстрелом из подобранного лука, Келли снова натянула тетиву.

– Никакой пощады! – орал тем временем, орудуя мечом, её спутник. – Вы не круштаны! Не круштаны!