Текст книги "Предсказатель. Повесть"

– Что, начальник, тоже убить меня хочешь?..

– Тихо, Резвый! Успокойся! – выкрикнул подполковник.

Все охранники стояли как вкопанные, не зная, что и предпринять.

– Вы все убийцы! – Резванов навёл на Лазукина пистолет и, скаля зубы, прицелился.

Лазукин резко присел на корточки и наклонился к ботинку. Не спуская взгляда с нацеленного на него револьвера, громко приговаривал:

– Тихо, тихо, тихо!

– Ща-а-ас, мусор, я тебе сделаю и тихо, и темно! – выкрикнул Резванов, и дёрнул пальцем, лежавшим на курке.

Раздался выстрел…

31

Опергруппа была уже внутри ресторана «Глория» и разоружала охранников. Никто не сопротивлялся. Через милицейское оцепление покидали здание последние гости, растерянные, перепуганные и жалкие. У центрального входа уже стояло несколько машин скорой помощи. Одна из них только что увезла в больницу генерала милиции Трубина с инфарктом.

Майор Сиротин, бегло осмотрев холл, поднялся по лестнице наверх в обеденный зал.

В зале гостей уже не было. По нему сновали только милиционеры и сотрудники следственного отдела.

На полу возле столов валялись опрокинутые стулья и осколки разбитой посуды. Откуда-то со стороны кухни раздавались разноголосые истошные женские рыдания и истеричные причитания. Возле эстрады стояли трое медицинских работников в белых халатах, а санитары укладывали на носилки два мёртвых тела.

На стуле поодаль от эстрады сидел, ссутулившись, человек в милицейском мундире и курил папиросу. Рядом с ним – два милиционера и оперативник в гражданском. Они составляли протокол.

Сиротин подошёл ближе и сдержанно произнёс:

– Здравия желаю, товарищ подполковник!

Лазукин поднял к нему бледное лицо и недовольно спросил:

– Чего так долго, Костя? Тут уже все побывали, кроме тебя. Ты пришёл самым последним… К шапошному разбору.

– Так пришлось организовать весь этот шапошный разбор, – устало ответил Сиротин. – Ты-то как сам, Володя?

Заметив в кителе Лазукина около левого лацкана дырку, майор встревоженно спросил:

– Ты ранен?!

Лазукин поморщился и раздвинул рубашку под кителем. Показалась грубая защитного цвета ткань:

– Бронежилет одел… Полибрус, из кевлара… – морщась заговорил подполковник. – Крепко долбануло! Патрон был мощный… Хорошо, что без сердечника…

Лазукин поднялся со стула, и они вдвоём с майором Сиротиным подошли к лежащим на носилках телам.

Невысокий коренастый мужчина в синем комбинезоне, с многочисленными кровоподтёками и синяками на лице, лежал, повернув голову набок. Его руки в области запястий были черны от сильных передавливаний. На груди запеклось огромное кровавое пятно.

На вторых носилках лежал худощавый мужчина в белом измятом костюме, в кремовой рубашке с пунцовым галстуком на груди. На его ногах красовались белые туфли с золотыми пряжками. Левая рука была согнута в локте и сжималась в кулак, а правая была вытянута вдоль тела. Голова лежала, сильно запрокинувшись вверх, и через неплотно сомкнутый рот торчал зловещий оскал крепких белых зубов.

Во лбу у мужчины, прямо над переносицей, зияла маленькая, запёкшаяся по краям дырочка. Через полуоткрытые веки были видны удивлённо выпученные глаза.

Лазукин носком ботинка потрогал ноги лежавшего и, обернувшись к майору, спросил:

– Доволен? Убит при попытке оказания вооружённого сопротивления сотруднику милиции. Всё в пределах необходимой самообороны. Есть куча свидетелей…

Сиротин, нагнувшись над мёртвым телом Резванова, удовлетворённо ухмыльнулся:

– Ну что, допрыгался, Резвый? Зажмурился, наконец!.. – выпрямившись, добавил. – Значит, его гороскоп оказался правильным. Планеты назначили ему смерть в день его рождения. И всё сбылось… Кстати, а где этот астролог, который сегодня составил гороскоп для Резвого? Его держали здесь в заложниках… Разве его ещё не освободили?

Лазукин пожал плечами и отошёл назад к стулу, на котором сидел раньше, и снова уселся на него. Ему хотелось спокойно докурить свою папиросу.

Майор Сиротин подозвал двух стоявших неподалёку оперативников и начал расспрашивать:

– Вы нашли человека, которого они держали здесь в заложниках? Этого… астролога?

– Пока не обнаружили. Здесь очень много помещений.

– Где ваш информатор? Свяжись. Пусть наведёт побыстрее! Ищите скорее астролога! – распорядился майор и, махнув рукой, приказывая следовать за ним двум сотрудникам, пошёл вместе с ними в сторону кухни.

32

Инна Викторовна, выпив чаю и совсем успокоившись, решила посмотреть телевизор. Было уже девять вечера, начало десятого, и по телевизору шла программа «Время». Она вообще редко смотрела новости по телевидению, считая их официозными, лицемерными и лживыми. Но в этот раз, увидев репортаж с места задержания каких-то бандитов доблестной милицией, Лазукина заинтересовалась и присела в кресло посмотреть сюжет повнимательней.

Следом пошла другая новость, и стало уже не так интересно. Инна Викторовна тихо зевнула – хотелось спать. Но ей надо обязательно дождаться мужа!

«Расскажу Володе про случай с мухой. Как Мурзик ловко поймал её», – подумала хозяйка и с теплотой поглядела на своего кота. Мурзик, свернувшись клубком, спал на диване, и его бока размеренно подымались и опускались в такт бесшумному дыханию.

Неожиданно зазвонил домашний телефон. Он висел в прихожей на стенке, и Инна Викторовна, вскочив с кресла, спешно подбежала к нему. Могла звонить дочь из Питера. Хозяйка с надеждой подняла трубку.

Послышался знакомый взволнованный женский голос:

– Алло, Инна! Это я – Эльвира!

– Я узнала, – сразу же откликнулась Инна Викторовна, и внутри у неё всё оборвалось. Она моментально поняла, что этот звонок Литвинской связан с Володей и что с ним, скорее всего, случилось что-то ужасное.

– Ты меня слышишь, Инна?! – голос Эльвиры Аркадьевны сильно дрожал и передавал через телефон вибрацию страшной тревоги.

Инна Викторовна молчала, не имея сил что-либо ответить.

– Инна… Володя только что застрелил Резванова… Ты меня слышишь? – Литвинская едва не плакала.

– Я слышу… Что с Володей? – справившись с волнением, спросила Лазукина.

Литвинская всхлипнула:

– Он жив. С ним всё нормально. Только слегка ранен. Здесь уже милиция…

Инна Викторовна, не дослушав фразы, бросила трубку и, наспех одевшись, выскочила из квартиры, громко захлопнув дверь.

Взволнованная женщина выбежала на улицу. Было темно и холодно. Встав возле проезжей части, она замахала рукой, пытаясь поймать машину. Тормознули оранжевые «Жигули» – шестёрка с трещиной на лобовом стекле.

– В ресторан «Глория»! Пожалуйста! – приказала Лазукина, и, не дождавшись согласия, села рядом с водителем. Шофёр, пожилой грузный мужчина, послушно тронул машину с места. Он скосил глаза, рассматривая пассажирку, и не мог понять, то ли женщина пьяна, то ли не в себе. Осторожно спросил:

– А не поздно в «Глорию»?

Лазукина помотала головой:

– Н-н-н-е-е-ет.

Она, действительно, была не в себе. Мысли Инны Викторовны лихорадочно метались в голове, больно ударяя в виски, мешая ей сконцентрироваться, осмыслить происшедшее и прийти в нормальное чувство.

«Вот всё и подтвердилось! – напряжённо думала Инна Викторовна, глядя вперёд на дорогу. – В ресторане случилось то, что подсознательно все ожидали и чего боялись. Вот и знак с мухой. Вот и все предупреждения! Почему Володя застрелил человека? Он не мог просто так взять и убить кого-то. Только если была угроза для жизни!»

Сердце женщины бешено колотилось, она едва сдерживала слёзы и с нетерпением мчалась на случайно пойманном автомобиле по ночному городу к своему мужу, попавшему в какую-то страшную ситуацию, грозившую большой бедой.

«Главное, что он жив! – с некоторым облегчением думала Инна Викторовна, но тревожные мысли торопливо обгоняли друг друга. – Ранен! Легко ли? Куда? Что теперь с ним будет? Уволят? Накажут? Будет суд?»

Наконец-то приехали! Машина затормозила возле ресторана. Сунув водителю мятую сотню и крикнув «спасибо», Инна Викторовна выскочила из автомобиля и побежала к ярко освещённому входу. Возле него толпились в основном милиционеры, а выходившие изнутри группы людей в дорогой одежде, видимо гости, сразу же расходились в стороны.

Взбежав на крыльцо, Инна Викторовна кинулась к стеклянным дверям. Дорогу ей перегородили два человека в форме:

– Стойте! Туда нельзя!

– Я… Я жена Лазукина… Владимира Романовича! – торопливо заговорила запыхавшаяся Инна Викторовна, сбиваясь и не находя нужных слов. – Пустите меня к мужу! Мне очень надо! К подполковнику Лазукину! Он ранен! Я его жена!

Милиционеры тотчас расступились, и женщина забежала внутрь.

Сориентировавшись и не обращая внимания на толпившихся в холле людей, Лазукина побежала по лестнице вверх, перескакивая через две ступеньки и хватаясь за перила. Она вбежала в огромный зал и принялась взволнованно искать глазами своего мужа.

Она сразу заметила хорошо знакомую ей фигуру, сидевшую на стуле, в окружении нескольких человек – это был он, подполковник Лазукин.

– Володя! – сдавленно закричала Инна Викторовна и бросилась к мужу. В глазах у неё потемнело, а сердце готово было выскочить из груди.

Лазукин спешно поднялся навстречу и, когда она подбежала к нему, с силой обнял её. Инна Викторовна громко разрыдалась, вздрагивая всем телом.

– Ну-ну! Перестань! Перестань! Успокойся! – принялся утешать жену Владимир Романович.

Коллеги деликатно отошли в сторону и отвернулись.

Немного успокоившись и вытерев слёзы платком, Инна Викторовна спросила:

– Куда тебя ранили, Володя?

Лазукин ухмыльнулся и нехотя произнёс:

– Пустяки. Я был в бронежилете… Пуля попала слева в грудь, напротив сердца… Немного больно, но не смертельно.

– Что тебе будет?.. За то, что убил? – снова с тревогой спросила Инна.

Подполковник выпустил жену из объятий и недовольно поморщился:

– Ничего не будет. Я застрелил вооружённого преступника при исполнении своих служебных обязанностей… При свидетелях застрелил. Имел право! Он убил человека у всех на глазах… Не беспокойся за меня! Погоны не снимут. – Лазукин потёр ушиб на груди.

К ним подошёл Сиротин вместе с врачом в белом халате и очках. Майор приветственно кивнул Инне и отошёл. Врач участливо спросил:

– Может, всё-таки в больницу, Владимир Романович?

– Да нет! Я сказал же, пустяк! – подполковник упрямо замотал головой. – Только сильный ушиб и всё! Синяк пройдёт. Я к вам потом загляну в поликлинику. В конце концов, не в первый же раз меня так долбануло в бронежилет. Как чувствовал – потому и надел.

Врач, покивав головой, ушёл. Немного помолчав, Лазукин спросил жену:

– Инна, а ты-то как здесь очутилась? Откуда узнала?

Инна Викторовна, сдерживая волнение, тихо ответила:

– Мне позвонила Эльвира… Литвинская…

Лазукин удивился, но ничего не сказал.

Санитары накрыли трупы простынями, подняли носилки и понесли обоих покойников друг за другом к выходу. Сотрудники следственного отдела уже заканчивали писать протоколы, делали последние замеры рулеткой, поднимали стулья, осматривали что-то на полу и под столами. Сверкали фотовспышки – следователи фиксировали детали на месте происшествия.

Криминалисты стояли на сцене и внимательно разглядывали испачканный кровью стенд на колёсиках и пол под ним – брали ватными палочками пробы и прятали их в пробирки, и тоже фотографировали всё подряд.

Лазукин окликнул стоявшего поодаль майора Сиротина:

– Костя, я поеду домой. Напраздновался! А ты здесь заканчивай потихоньку! Оставь только дежурных до утра, а завтра продолжите. Свидетелей надо всех опросить. Я тебе потом сам всё подробно расскажу. И рапорт напишу.

Сиротин покивал головой.

Подполковник, заботливо поддерживаемый женой, медленно пошёл к выходу. Видно было, что ему очень больно.

К Сиротину подошли два оперативника – у них были растерянные лица. Майор устало спросил:

– Астролога нашли?

– Нашли… Товарищ майор… – ответил оперативник и опустил глаза. – В кабинете он был.

33

Пармениус сидел прикованным к дивану уже более двух часов и напряжённо вслушивался в доносящиеся издалека звуки: звон посуды с кухни, лязгание кастрюль, жужжание электроприборов, переговаривания поваров. Из зала, где проходил торжественный вечер, изредка долетали обрывки музыки. В комнате была отличная звукоизоляция, и шумы проникали лишь иногда через открываемую дверь.

В кабинете несколько раз появлялась женщина-официантка, которая приносила астрологу рюмку коньяка ещё до его пленения. Теперь она приносила небольшие подносы с выпивкой и закусками для обоих охранников, сидевших на диване напротив него.

После того, как закуски и выпивка поглощались, женщина забирала подносы с пустыми тарелками и рюмками и тихо исчезала.

Через некоторое время охранникам надоело неподвижно сидеть, и они начали вставать, прохаживаться и даже ненадолго выходить из комнаты наружу. Один из охранявших сказал другому:

– Я отлучусь. Схожу к ребятам в зал, погляжу на публику. Если Колба спросит, где я – скажи, что отошёл в туалет. Потом я подменю тебя, и ты тоже сходишь поглазеть на наших аристократов. Когда мы ещё увидим их всех в одном месте?

Напарник, соглашаясь, кивнул и остался в комнате один вместе с Пармениусом…

Через несколько минут охранник начал дремать.

Астролог разглядывал его с любопытством. Парень как парень. Только очень плотный, ширококостный, с большой круглой головой, с короткой, почти под ноль, стрижкой и простым деревенским лицом. Самый заурядный парень из какой-нибудь глухой сибирской глубинки. Вид его был совсем не страшен.

Снова заглянула официантка с подносом в руках. Заметив, что охранник дремлет, она осторожно поставила поднос с выпивкой и закуской на маленький столик, а потом быстро наклонилась к уху Пармениуса и тихо прошептала:

– Про вас знает милиция. Они снаружи. Вас обязательно освободят. Не беспокойтесь!

Моментально отпрянув от астролога, она бросила взгляд на дремавшего охранника и быстро вышла из кабинета.

Пармениус оживился. Эта неожиданная новость приободрила его. Он предполагал, что его не оставят в беде, что силы, покровительствующие ему, помогут ему выбраться и из этой страшной переделки.

Астролог хорошо знал свой гороскоп. Его жизнь должна была продлиться более девяноста лет. Значит, впереди у него ещё не менее сорока. Гороскоп не предвещал ему никаких угроз и опасностей.

В его жизни происходили разные неприятности, случались испытания, материальные трудности и проблемы со здоровьем, но все они были незначительными и мелкими. Главная магистраль его судьбы – это помощь людям и предсказание их будущего, чтобы они могли правильно использовать данные им свыше возможности и избегать опасности. А жизнь самого Пармениуса хорошо согласовывалась с его собственным гороскопом: тот никогда не подводил, и всё, что в нём было предначертано, сбывалось с очень высокой точностью.

Вот и сейчас Пармениус пережил страх по своему малодушию и трусости. Он усомнился было в своей судьбоносной натальной карте, которая чётко указывала, что в данный момент никакой смертельной угрозы для его жизни не существует. Но теперь, после того, как его уведомили о скором спасении, предсказатель воспрял духом и снова уверился в непогрешимой правдивости своего гороскопа.

Пармениус успокоился и принялся терпеливо ждать, когда же придут ему на выручку и освободят из неволи. Дремлющий парень-охранник выглядел слишком миролюбиво и по-домашнему. Пармениус тоже принялся дремать и строить планы на завтра. Сегодня ему хотелось просто выспаться у себя дома и отдохнуть – прийти в себя от перенесённого стресса.

Прошло некоторое время. Астролог проваливался в дрёму, и ему становилось чрезвычайно спокойно. Глаза Пармениуса были закрыты, и ему грезились замысловатые психоинформационные образы. Перед ним проплывали невиданной красоты и калейдоскопической сложности узоры, иногда принимавшие очертания полуптиц-полузверей. Какие-то полупрозрачные лики, источающие блаженство и доброту, заглядывали ему в глаза, едва касаясь своими эфирными телами. Он чувствовал, как его голова излучает нежно-лазоревую ауру, которая обволакивает всё его тело до самых ног, слегка щекотя кожные покровы…

34

За дверью послышались шаги, и в кабинет вошёл охранник Витя в тёмных очках.

Дремавший парень мгновенно очнулся и нехотя встал с дивана.

– Иди в зал, тебя напарник зовёт! Там весело, – тихо, но твёрдо приказал Витя. – Я покараулю.

Охранник Пармениуса обрадованно закивал и быстро вышел.

– Так что там гороскоп про твою жизнь сообщает? – поинтересовался Витя и неожиданно зевнул. – Долго жить будешь?

Пармениус, очнувшись от дрёмы и находясь в блаженном, расслабленном состоянии, самодовольно произнёс:

– Да-а-а, я буду жить очень до-о-олго… А что там, праздник уже закончился? Когда господин Резванов меня отпустит? Он же обещал!

Витя снял тёмные очки и наклонился к астрологу. Пармениус посмотрел на охранника и увидел его глаза!

Это были странные, чёрные, страшные глаза без белков, как будто бы совсем пустые глазницы.

Витя снова надел очки и выпрямился.

– Да, обещал… Он приказал тебе жить долго! – с этими словами Витя выхватил из кобуры под мышкой пистолет и два раза выстрелил Пармениусу в голову. Стенка за диваном обрызгалась кровью и мозговым веществом.

– Ошибся твой гороскоп. Неточный был! – взяв с подноса наполненную коньяком рюмку, охранник выпил залпом и поставил её назад. – Сказал же ведь Резвый, что ты умрёшь вместе с ним в один день… Резвый точнее предсказывал!

Повернувшись, Витя вышел из комнаты, оставив дверь открытой нараспашку.

12 июня 2008 г. – 21 ноября 2010 г., Калуга.